Текст книги "Звездочет(СИ)"

Автор книги: Анастасия Глущенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

  Баба Фрося улыбнулась.

  – Просто выхожу на улицу. Мне жаль их. Всегда животину любила. Лет с десяти домой кошек таскаю. Раньше муж помогал еще. Ну, как муж, – усмехнулась женщина. – У друга был приют. Но он погиб. 13 лет уже как. Жена и дети его собак кого отдали, кого просто выкинули, – старушка посмотрела на светлую шерсть собаки. – Вот Рича оттуда.

  Рита, чувствуя, как неприязненная волна жара подкатывает к лицу, перебила женщину.

  – Даже если мы тут все уберем, собак все равно нужно будет отдать. Видя, что старушка молчит, Рита продолжила. – У нас много приютов. Вас даже работать туда могут взять.

  – Не возьмут они их, – старушка покачала головой. – Я пробовала уже. Да и не убраться тут за неделю. Я ж понимаю.

  – Если привлечь народ – то можно успеть, – заверила ее Рита. – Тогда можно будет продать квартиру или разменять. В доме-то им лучше будет, чем здесь тухнуть. – Рита повернулась от мягкого касания. Рыжий ткнулся в ее ладонь и большие черные угли глаз уставились на девушку. Следом за Бомой в комнату набились все обитатели жилища. Брошенные, сломленные, но только непустые. Они смотрели на первого человека за много дней, который не отвернулся от них, сморщившись от неприязни или жалости. Когда шершавый язык коснулся ладони, Рита поняла, что выбора у нее не осталось.

  Два дня звонков, сорванных объявлений и ругани с соседями принесли свои результаты. К половине девятого, на пороге ошарашенной таким вниманием бабы Фроси собралась небольшая толпа. Кроме Лизы и Сергея, Рите удалось затащить сюда нескольких пекарей, Пашу и его одноклассников, девушек-волонтеров из местного приюта. Приятным довершением ее работы стало появление трех мальчиков лет 15-ти, двое из которых оказались внуками соседок, инициировавших выселение старушки.

  С переменным успехом компании удавалось бороться с засильем пауков, личинок насекомых и приступами жадности старушки. На исходе третьего дня в квартире появились банки с побелкой, рулоны обоев и недорогой, но совершенно новый линолеум, предоставленный городской администрацией.

  – С чего вдруг они ей помогают? – поинтересовалась Лиза, помогавшая Сергею и Рите с разбором коробок.

  – Она медик, – тихо произнес парень. – Военный врач, 20 лет практики. В Афганистане, Чечне. Все войны прошла.

  – Погоди, – до Риты вдруг начало доходить и позвала бабу Фросю, когда та подошла, Рита, не скрывая своих подозрений, спросила. – Баба Фрося, а сколько вам лет?

  – В этом году 49 будет, – поправив сползший платок, улыбнулась женщина.

  Горьковатый зеленый сок брызнул Басе на язык, заставив крохотные вкусовые пупырышки содрогнуться. «О. счастье», – подумал кот, запихивая в рот все новые и новые стебли осоки. Их теплая, напитанная июньским солнцем плоть, насыщала кошачий организм не хуже самого элитного корма. Притаившись в дворовой клумбе, Бася не обращал внимания ни на голубую шлейку, плотно обтягивающую его пузо, ни на детей, игравших в метре от него, ни на хозяйку, зорко наблюдавшую за котом с дворовой скамьи. Весь его слух, мягкие движения лап и зоркие глаза обратились к единственному источнику счастья – траве. Бася знал, что спешное вылизывание собственной линяющей шерсти не осталось для его желудка незаметным, а значит, теперь нужно было как можно скорее очистить его простым способом, который кот и планировал применить, вернувшись домой. Он как раз уже давился последней гостью травы, когда заметил на бордюре знакомые сбитые ботинки.

  – Риточка, здравствуй! – услышав знакомый голос соседа, девушка обернулась.

  – Здравствуйте, Александр Михайлович! – она подошла ближе к сутулому старику и заметила, что в руках он сжимал пакет, наполненный водой.

  – Как ты чувствуешь себя? – поинтересовался мужчина. – Ноги не болят?

  – Да нет, – Рита потерла бедро, в котором осталась вмятина от злополучного столкновения. – Считаюсь полностью здоровой.

  – Хорошо, – пробормотал старик. – Это очень хорошо.

  – Живность новую завели? – улыбнулась Рита, чтобы не возникло неловкого молчания.

  – Да, – старик поднял к ее глазам свой пакет, и Рита увидела крохотную золотую рыбку с непомерно глубокими раскосыми глазищами.

  – У вас же вроде была рыбка?

  – Пропала она, – расстроено буркнул мужчина. – В тот же день, когда тебя сбили. Пришел я домой, а там окно открыто, на полу перья да птичий помет. Аквариум разбитый, – старик немного потряс пакетом с новой питомицей и добавил. – В тот же день меня из травмы выпустили: ногу подвернул. А за месяц до этого кот пропал.

  – У всех зима тяжелая была, – вздохнула девушка. – Вы заходите в гости, на чай. Я скоро на курсы поступать буду. Пекарские. Хочу диплом получить.

  – Ох, умница какая. Зайду, зайду обязательно.

  Когда старик уже подошел к подъезду, Рита крикнула ему вслед:

  – А как рыбку-то назовете?

  – Голушка! – просиял старик. – Вторая.

  Бася, за секунду до этого выложивший все содержимое своего желудка на асфальт, подумал, что Митричу вскоре придется вернуться на предыдущее место жительства.

  Лето

  Последним вступительным испытанием, которое определяло счастливчиков, получивших бесплатное место на курсе, была выпечка торта. Узнав об этом, Евгений Викторович впал в отчаяние. Он понимал, что Рита не знала и половины из того, что нужно для приготовления хоть мало-мальски приличного коржа. Сообщать об этом девушке он не стал, но Рита и сама все понимала. Однако сдаваться раньше времени она все же не собиралась и трехчасовое испытание выдержала с честью. Итоговые списки поступивших были вывешены уже на следующее утро и как Рита ожидала, себя в них она не нашла.

  Евгений Викторович это известие воспринял спокойно, признав, что к осени ей просто нужно будет успеть подготовиться лучше. Сергей сказал, что ничего другого он от Риты и не ожидал. Стукнув девушку по лбу, он улыбнулся и подарил билет на представление московской труппы циркачей, они с Лизой заготовили ей этот подарок.

  – Зато мы обе облажались, – усмехнулась Лиза, которая не прошла экзамены и ждала следующего года.

  Горячее всех на провал Риты отреагировала Вера Брониславовна. Женщина рвала и метала, грозя подать в суд на нечестное судейство.

  – Она талантливая! – то и дело срывалась Вербена, до ужаса пугая посетителей. – Какие пышки печет!

  Сама же Рита провал свой приняла болезненно, хотя совсем этого и не показывала. Мгновения отчаяния сменяли одно другое, и, в конце концов, девушка приняла твердое решение раз и навсегда завязать с выпечкой. Правда, уже через день Лиза застала ее на месте нарушения этой клятвы: полный противень медовых коржей был тому свидетелем. В конце концов, Рита все же успокоилась, поняв, что одно разочарование совсем не повод возвращаться к старому. Бася, видимо, придерживался той же точки зрения, посему не переставал обхаживать Рому в надежде еще раз встретиться со своей новой подругой.

  Жизнь города быстро наполнилась летними красками. В парковом пруду вовсю уже купались дети. По соседству с ними важно хрипели утки, прогуливались влюбленные парочки. Легкие весенние наряды сменились полупрозрачными тканями, обтягивающими небольшие участки теплых ароматных тел. Возле булочной появились плетеные загорелые столики, а рядом возникла громоздкая тележка с фруктовым льдом, пломбиром и напитками. Вместо чашек с кленовым сиропом и пирогов с куличами на прилавках появились полоски с ревеневым вареньем, пышки с ягодами и мятный хлеб. Теплые вечера друзья теперь проводили на открытой веранде летнего кафе неподалеку от дома Лизы.

  – Тебе Рома предложил ехать с ним в Крым? – однажды начала допытываться Лиза.

  – Господи, – вздохнул Сергей. – Какое тебе-то дело?

  – Не лезь в женские разговоры, – приструнила его девушка, а потом, обернулась к Рите и добавила. – Так да или нет?

  – Ну да, было такое, – аккуратно призналась Рита. – А что?

  – Ой, не прикидывайся. Ты поедешь или нет?

  – Не знаю, – пожала плечами Рита. – Сказала, что хочу подумать.

  – Да что тут думать-то? – воскликнула Лиза.

  – Там надо с родственниками будет знакомиться, – уклончиво заметила Рита.

  – И что?

  – Не тупи ты, – проворчал Сергей. – Не видишь что ли: она не уверена в том, что ей нужно такое стремительное развитие сюжета.

  – Если хочешь знать мое мнение, – перебив его, начала Лиза.

  – А если не хочу? – Рита сдвинула брови и внимательно посмотрела на нее. – Вы когда-нибудь просто позволите мне его любить?

  Сказав это, она встала и направилась к выходу.

  – Интересно, о ком это она сейчас, – усмехнулся Сергей.

  Биение сердца тепловоза жаркими искрами отдавалось в гуле колес. Шум этот затихал лишь на мгновения, когда поезд останавливался на одиноких сельских станциях, в дымном пылу белых городов, на пропахшей рыбой станции в Джанкое. Ласковые белые волны Лимана Рите, с детства любившей море, показались хорошим предзнаменованием. Наблюдая за тем, как широкие еловые лапы уступают место желтым грациозным подсолнухам, Рита то и дело отвлекалась на восторженные рассказы Ромы.

  – Тебе там точно понравится, – распевался он, выкладывая на стол припасы из термосумки. – До моря 5 минут идти через сады и там одни яблони да вишня. На виноградники съездим. На водопады, тебе точно понравится.

  – Мне уже нравится, если ты доволен, – улыбаясь, заверила его Рита.

  Довольный этим Рома сразу замолкал, но терпения его хватало ненадолго. Вечером, укладываясь спать, он протягивал Рите руку и бормотал о том, как красиво закатное море. И все радовался, что вскоре она его увидит. Рита же, как только он засыпал, отворачивалась и подолгу считала удары железных колес о звонкое полотно дороги. Считала она и ждала, когда усталость придет и заберет ее в пустой тихий сон. На третий день пути, когда солнце уже спешило на другой конец горизонта, они, наконец-то, сошли на пыльный и жаркий перрон Айвазовской станции. Тут же к пассажирам бросилась добродушная, но крайне корыстная толпа бабулек, намеревавшихся кому-то впихнуть недозревшие помидоры, магазинные огурцы, ракушки и брелки. Вторая же часть, встречавших набросилась на ошарашенных туристов, тыкала в них табличками с указателем самого дешевого жилья на первой морской линии и утаскивала в свои сети зазевавшихся.

  Чуть поодаль дежурила вторая волна «заботящихся». Это были таксисты. Их загорелые руки и сдвинутые до бровей одинаковые кепки удачно дополняли разномастную вереницу машин: красные советские Жигули, белые широколицые Тайоты, узкоглазые Хонды и королевы местных дорог – черные холеные Волги. Странным было и то, как менялась ценовая политика в зависимости от географической привязки клиента.

  – А ты откуда, дочка? – подмигивает худенькой рыжеголовой девчушке пожилой любитель «Примы» и АвтоВАЗа.

  – Из Киева, – робко отвечает она.

  – Садись, милая. За 150 довезу.

  – До «Херувима» сколько будет? – интересуется бледный как утренний снег, качок.

  – Ой, да немного, – заверяет его таксист. – Вы с севера что ль, ребята?

  Качок и его друг качок второй кивают:

  – Из Барнаула.

  – Ой, ну хорошо, – улыбается мужик. – Только для вас за 340 довезу.

  Стоит ли говорить, что ехали они в тот же отель, что и предыдущая участница таксо-выборов?

  – Машинка не нужна, молодые люди? – косящий на правый глаз мужчина поправил кепку и наклонился к Роме. – Недорого.

  – Сколько до Сиренной будет?

  – Ой, да не уж то я с такой пары много возьму, – подмигнув Рите, нарочито обижается мужчина. – За 180 доедем.

  – Шутите? – улыбается ему Рома.

  – Да почему ж шучу, родимый! Тут же 20 км пути!

  – Я так-то местный.

  – Тю, – мужчина хмурится. – Так, це ж сразу надо говорить о таком. Садитесь, за 20 домчимся.

  Подмигнув девушке, Рома запихнул вещи в потертый багажник и, усевшись рядом с водителем, принялся указывать дорогу. Девушка же, очарованная уютными тенистыми улочками почти заснула, убаюканная сильной духотой и жужжанием мухи. Разбудил ее только мягкий удар дверцы автомобиля. Подав ей руку, Рома мягко улыбнулся и подтолкнул вперед:

  – Вот тут я и вырос, – он кивнул на двухэтажный голубой домик, окруженный сеткой. Сквозь ее прутья то тут, то там проглядывали душистые ветки белых роз и жасмина. Мимо них, прячась от посторонних глаз, пробегала полосатая кошка. Заметив людей, она метнулась к раскрытой входной двери и скрылась за белыми занавесками. Пока Рома расплачивался за поездку, Рита подошла ближе к дому и услышала, как из распахнутых окон доносится легкая музыка. Тут же ее взгляд встретился с широким лицом молодой еще женщины.

  Уже через полчаса после этого Рома, сидя во главе стола рядом с отцом, знакомил Риту с матерью, сестрами и бабушкой. Женщины с нескрываемой придирчивостью изучали девушку, а маленькие сестры же с куда большим интересом поглядывали на чемодан с подарками. Однако после того как на столе оказалось молодое вино, которое как хвастался отец парня, он делал сам и три года выдерживал в бочках, взгляды женщин смягчились, речь стала плавной и добродушной.

  После заката вышли погулять в сад. Пока мужчины топили баню, Ромина мама показывала девушке свои сокровища – ровные яблоньки, подстриженные кусты малины и мясистые грозди помидор.

  – А вы давно с Ромой встречаетесь? – вдруг поинтересовалась женщина.

  – Около полугода.

  – Он много о тебе рассказывал, – поправив темную челку дочери, идущей рядом, заметила женщина. – Очень серьезные мысли у него. Он тебя любит. Рита почувствовала ее взгляд и поняла, что краснеет.

  – Я тоже, – улыбнулась она, подняв голову к голубому отблеску черноморской ночи, девушка впервые увидела такие огромные звезды.

  Бася посапывающий на лежаке в Пашиной комнате, был уже близок к пробуждению. К своему разочарованию кот вынужден был провести в столь ненавистной, пропахшей сигаретами и дешевым портвейном квартире. Единственной радостью его была Матильда – возлюбленная дама ангорской породы. Правда, она так и не оттаяла после их первой встречи и не стремилась уделить коту хоть какое-то внимание. Не переставая предпринимать попыток сближения, Бася подкладывал ей корм из своей миски, подкупал крыс, чтобы те приносили зеленые стебли кошачьей мяты и даже выкрал для любимой огромный кусок мороженой трески. Но ко всем дарам горделивая дама оставалась безответной. В долгие часы одиночества скуку кота развлекал Пашка. Мальчик подкрадывался к зверю и делал вид, что нападает на него. Бася же только и поджидавший этого, с яростным бурчание нападал на ребенка, вцеплялся в его ладонь и начинал с удвоенной радостью кусать его, нализывая пальцы языком. Потом, правда, на крик мальчика всегда прибегала Лиза, и Бася получал по своей серо-черной филейной части.

  В этот же день кот, разбуженный стрекотанием газовой печки на кухне, решил разбудить мальчугана. Он вскарабкался по плечу, пододвинул одеяло и принялся вылизывать тонкую детскую щеку. Мальчик засмеялся. Добравшись к пухлым детским пальцам, кот улегся на спину и начал покусывать ребенка. Пашка, не ожидавший с утра такой агрессии, вскрикнул. Бася, предчувствовавший появление карательного органа, уже приготовился к приходу Лизы. Однако же, на его беду, девушки в это время дома не оказалось. Быстрый жесткий шаг матери разбудил Пашку, но поздно. В следующий миг он увидел, как напуганный до безумия кот летит вниз из окна второго этажа.

  Дорога к рынку лежала через пыльные развалины крепости. Тропинка, окруженная пряным дыханием дикой мяты, то проваливалась в песчаные складки, то взбиралась наверх. Теплые молочные облака, словно рассветные волны, наполнялись пляской комаров и мошек. Когда за поворотом послышалось нежное пение церковного хора, Рита удивленно посмотрела на Рому.

  – Армянская церковь там, – он кивнул в сторону густого заросшего розами сада.

  – Все так странно и близко здесь, – заметила Рита. – Море, церковь, рынок.

  – Музеи, – напомнил парень.

  – Ну, да и они.

  – Городишка маленький, но шумный, – пожал плечами парень. – Правда, только летом. Зимой тут все замирает. Половина магазинов не работает.

  Они подошли к автобусной станции очень вовремя, чтобы отправиться на рынок. Не прошло и десяти минут, как машина остановилась возле широкой укрытой листьями металла площадки с красной табличкой «Рынок. Привоз». Длинные ряды заржавелых прилавков лопались от блеска золотистой чешуи, жирной копченой рыбы. Вяленая тюлька, рассыпанная по дощатому настилу, смешивалась с хрустящими подсохшими спинками судака. Тут же, рядом со старыми, как сам город холодильниками, пристроились маслянистые мясные обрезы. Вторым рядом высились горы фруктов: яблоки, гранаты, рвущиеся от сока, лимоны, похожие на солнечные глазницы. В самом центре площади высились чаны с вином. Там торговля текла медленно.

  Как правило, выбирая напиток, покупатель дважды обходил прилавок. Сняв первую пробу, они уже успевшие раздобреть от винных ароматов и обилия выпитого, возвращались к тем, кто своей хитрой улыбкой, ласковым словом и, конечно же, самим продуктом сумел покорить их.

  – Только мужчины вино продают?

  – Да нет, почему? – Рома указал подруге на двух дам, демонстрировавших стеклянные и пластиковые бутыли с розовым напитком. – У мужиков просто это как-то естественнее получается, – он кивнул девушке в сторону отдельных решетчатых клеток. – Нам туда.

  Когда они подошли ближе, Рита увидела, что все полости их заполнены пузатыми арбузами. Мужчина, похожий на огромного черного кота, орудовал рядом, разрубая сладкую плоть и заливая пространство свежестью и влажной прохладой. Приблизившись, Рита ощутила, как внутренности ее свела сладкая истома. Восторг от тающей на языке мякоти вытеснил, наконец, из ее головы все переживания. Взглянув на ее счастливое лицо, Рома улыбнулся.

  – Да я понятия не имею, куда он мог деться! – простонала Лиза. – Мы с Пашкой весь двор обошли, все подъезды. Нет его нигде.

  – Ритке не звони, – предостерег ее Сергей.

  – Как не звонить? – выкрикнула девушка. – Это вообще ее любимец.

  – Сначала сами поищем: я объявления сейчас распечатаю, – пообещал Сергей, пытаясь успокоить подругу. – Возьму мелкого твоего, вместе развесим. А ты едь в офис кабельного нашего. Надо объявление о пропаже дать. Фото есть его?

  – Да, найду, – кивнула Лиза.

  – Все, вечером встретимся и решим, что делать, если до этого кошак не найдется.

  Отойдя от телефона, девушка уже направилась к выходу, но вдруг опомнилась. Впоследствии она так и не смогла объяснить себе, почему поступила так. Скорее всего, шаг этот можно было отнести к тем решениям, что принимаются людьми в порыве неведомого предчувствия или под властью высших сил.

  Короткие телефонные гудки прервал сонный голос:

  – Привет. Что случилось?

  – Привет. Честно, не знаю, зачем звоню тебе, но думаю, что нам тут любая помощь нужна будет.

  – Что с ней? – нетерпеливо перебил девушку Егор.

  – Кот потерялся. Ты же знаешь, как она Басю любит.

  – Где он был?

  – Дома у меня. Рита в Феодосии с Ромой. Короче, мать его выкинула. Мы все обыскали, – сокрушалась Лиза. – Если сможешь помочь – будет здорово.

  Но на другом конце ей уже никто не ответил.

  Молчаливо и величественно солнце опускалось в море. Закатное марево объяло широкую песчаную полоску в один миг, преобразив все вокруг. Разбитые стекла пляжных домиков зацвели, как самые пышные розовые бутоны. Покрытые плесенью и белыми солнечными полосами канаты, забытые когда-то командой корабля, словно отгородились и вспоминали былую службу. Лишь трескавшаяся о причал рыбацкая лодка не находила себе покоя. Когда солнце, наконец, село, Рита и девочки-сестры Ромы отправились домой. Проголодавшись за время прогулки, дети сразу набросились на горячие колбаски, посыпанные травами, специями и толченым зеленным перцем. Взглянув на эту красоту, Рита почувствовала, как слюна закипает во рту, но, сдержавшись, обратилась к хозяйке.

  – А Рома где?

  – В зале был. С кем-то по телефону разговаривал.

  Дойдя до нужной комнаты, Рита уже хотела войти, как услышала:

  – Лиза, я ничего ей не скажу! Господи, это просто кот! А я родных почти год не видел! – после короткого молчания он продолжил. – Она утром же потащит меня назад!

  Приоткрыв дверь, девушка подошла к нему и молча вынула из рук трубку.

  – Да, Лиза, – отозвалась Рита. – Что-то случилось?

  Ночные прогулки с фонариком да еще по заблеванным подвалам были не самым любимым занятием Егора. В детстве он часто играл в прятки и сейчас, блуждая в темных закоулках, чувствовал себя, как ребенок: напуганным и одиноким. Некоторые решения, принятые однажды, способны перерезать тонкую жилу, соединяющую людей, но боль от этой потери будет терзать человека так долго, как он будет жить. За последнее время не было и дня, чтобы он не сожалел.

  За спиной парня раздался тихий, еще различимый писк. Осветив себе дорогу фонарем, Егор пробрался к ложбинке в стене близ того места, где проходили трубы. Выдранная клоками шерсть, неподвижная задняя лапа. Бася даже не мог звать на помощь: слабость и боль замутили его сознание. Он чувствовал уже, как последние капельки жизни падают в его песочных часах.

  Через два с половиной часа, выходя из приемной ветеринарной клиники, Егор прижал к себе спящего, перевязанного Басю, набрал номер Лизы. Дождавшись ответа, он коротко спросил:

  – Она ведь вечером приезжает.

  Уже сидя в поезде, Рита не могла сомкнуть глаз. Она винила себя за то, что кот, который долгое время был ее единственной семьей, теперь где-то голодал и умирал от страха и холода. Поговорив с Лизой, девушка коротко объяснилась с семьей, столь хорошо принявшей ее, и села в такси. Она знала, что Рому больше уже не увидит, но то, что утром еще казалось ей судьбоносным, теперь совсем не трогало.

  Рите повезло: сидячие места в купе проводников еще оставались. За сутки в пути она даже не знала, сколько раз проваливалась в сон. А когда кто-то говорил, что нужно поесть – лишь отмахивалась. Голова ужасно болела. От солнца и духоты ей стало плохо. Пара часов в туалете поезда превратили девушку в тощее зеленолицее создание. Рита окунулась в ночную прохладу родного города. Она шла, почти бежала по платформе, стремясь скорее оказаться у входа, но услышала, как кто-то окликнул ее. Лица Егора она так и не увидит, пока пушистые лапы и шершавый язык не заснут у нее на груди.

  Приближались утренние сумерки. Последние звезды еще моргали заспанными глазами, и месяц то и дело прятался за густым фабричным дымом. Бася крепко спал, прижав когтистые лапы к широкой мужской груди. Он уже даже любил его. Нет, не в благодарность за спасение, а просто. Девушке же не спалось. Ее часто теперь мучило неверие в то, что происходящее реально. Иногда казалось, будто сон вот-вот закончится и все снова станет прежним. Но это ведь быть не могло, не правда ли? Зима закончилась, на смену ей приходили весна и лето. Все они – лишь листья в огромном календаре Вселенной, той самой, что отпечаталась в глазах звездочета.