Текст книги "Звездочет(СИ)"

Автор книги: Анастасия Глущенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

  – Мне не нравится, что он такой глупый, – коротко сказала она.

  Вечером кошка исчезла, а за ужином отец уплетал вишневое варенье. Мать потом всегда давала ему варенье за то, что он развешивал кошек в саду. А дети плакали и снимали их. Рита на всю жизнь запомнила счастливое тупое лицо отца, уплетавшего варенье и младшую сестру, висевшую на синеватых еловых ветках.

  Потом был суд и детский дом, где старшие частенько поколачивали провинившихся младших. Были там и воспитатели, которые продавали девочек за бутылку водки. Рите повезло, когда удалось сбежать. Потом был и другой приют, где были хорошие люди, игрушки, друзья. Один из которых – утонул в доке у причала, второй – сел в тюрьму, а третий...

  Сергей сидел на небольшом пригорке, в стороне от моста и не переставал курить. Девушку он заметил давно: еще у самой дороги, но не пошел встречать ее, а предпочел дождаться пока она не подойдет сама.

  – Ты себе ничего не отморозишь, сидя на снегу? – поинтересовалась Рита.

  – Тебя это беспокоить не должно, – нахмурился парень. Она пожала плечами и, отвернувшись от него, оперлась на металлическую ограду моста.

  – Что-то случилось?

  – Угу, – парень отбросил очередной окурок. – Все бабы – твари.

  – Лиза послала?

  Сергей презрительно хмыкнул, но обернувшись к нему, Рита заметила грустный и обиженный взгляд, брошенный в сторону города.

  – Значит – да, – заключила девушка. – Сам виноват.

  – Знаешь, сколько раз я слышал эту фразу?

  – Думается – часто, – фыркнула Рита, наблюдая за тем, как переливаются звезды Большой медведицы и далекие окна восьмиэтажек.

  – Она зовет меня, когда ей нужны деньги. Как и все вы.

  Рита горько усмехнулась.

  – Все, кроме тебя. Что тебе надо от своего охранника, вообще, не понятно.

  Девушка вздохнула и опустилась на снег рядом с парнем. Зеленоватые вспышки огней, раскалившие небо на востоке, уже начали исчезать на фоне пробуждающей город тонкой полоски зори.

  – Какая долгая ночь, – вздохнул парень. – Как хорошо, что она уже закончилась.

  Утро свадьбы Рита запомнила плохо. Несколько часов она провела в бесконечных попытках собрать волосы, умыться или просто надеть длинное голубое платье. Наконец, усевшись в прихожей, она просто уставилась на лохматый чавкающий зад Баси, занятого поглощением завтрака. Наконец, в половине десятого, пришло смс-сообщение от такси, ожидавшего девушку внизу.

  – И тебе хорошего дня, кот, – улыбнулась девушка, когда Бася, игнорируя ее, направился в комнату и улегся на подоконнике. Накинув черное пальто, Рита аккуратно прикрыла дверь и направилась вниз. Бася, ожидавший ее появления в оконном стекле, был счастлив. Он хорошо знал, что так наскучившая ему страница ее прошлого сегодня, наконец, перевернется, открыв путь новому. Но Бася не знал другого.

  Как и многие из нас в минуты, когда жизнь резко скручивается в узел, он упустил из виду одну незначительную деталь, которой оказалось достаточно, чтобы все его планы рухнули. Не знал он того, что утром, когда Михалыч отправился на работу в свой университет, он заметил, как в подворотне за углом мелькнул знакомый и любимый ему кошачий хвост. Ринувшись за ним, старичок поскользнулся и, подлетев над землей, упал прямиком на ледяное полотно. Приехавшая через несколько минут скорая увезла с собой старика, а обратно никого уже не привезла. Не знал Бася и того, что Галушка наблюдала за случившимся и за последнюю месть готова была отдать свою жизнь. Не знал он и того, что наученные ею голуби уже поджидали Риту.

  Конец рабочего дня для Сашки был самым радостным моментом. Даже если и наступал он рано утром. Жалко только, что последний свой заказ придется везти на другой конец города, очень далеко от дома, горячей еды и теплой кровати. Да еще и узкое пространство меж домами помешало пареньку удачно припарковаться. Так и пришлось ему оставить машину на противоположной стороне дороги, которая словно широкий мост пересекала дворы.

  В ожидании клиента парень уже начал замерзать, а потому включил печку. Неприязненно смотрел он и на голубей, которые кружили по двору необычной плотной массой, то разлетаясь, то сужая кольца, вьющиеся над дорогой. «Всю машину загадят», – брезгливо подумал парень.

  Наконец, пустынное пространство двора нарушило появление девичьего силуэта, выпорхнувшего из дальнего подъезда. Заметив номер его машины, клиентка поспешила навстречу. Сашка запомнил все: ее шаги по заснеженной тропке, биение каблуков по мерзлому асфальту и горький, разрывающий ужасом мышцы Сашкиного живота, скрежет.

  Еще несколько секунд тело девушки зависало в воздухе, изогнулось, обнажив покореженное страхом лицо, и скрылось в пустоте. Прошла секунда, но Сашке она показалась вечностью. Он выскочил из машины, бросился к девушке, но увидел лишь, как голубая ткань платья постепенно становится алой.

  В полицейском отчете позже было указано, что водитель не заметил девушку из-за огромной стаи голубей, круживших над дорогой.

  Весна

  Ранняя весна. Автомобили утопают в жидкой тягучей грязи, а воздух пронизан первыми нотками тепла. В магазинчиках и на автобусных остановках появились первые желтые головки мимозы. Потеплело слишком быстро, и люди еще не успели сменить зимнюю хандру на оживающие полные надежды взгляды. Теплые куртки, словно зимняя шкура, сбрасывались на ходу: в автобусах, маршрутках, автомобилях. Первые ростки зелени уже начинали высовывать свои удивленные ранним теплом головки и теперь смотрели на город и горожан не веря тому, что их долгий сон завершился и они, наконец, встретят солнце.

  – Ты точно сама сможешь со всем справиться? – не унималась Лиза, помогая Роме вытаскивать из багажника тяжелые сумки.

  – Да, – начиная уставать от ее заботы, Рита вяло улыбнулась, сильнее прижав к себе Басю.

  – У меня тебе было бы намного удобнее.

  – А у меня, вообще, квартира через дорогу от твоей работы.

  – Я хочу домой, – Рита нежно погладила взволновавшегося от долгой разлуки кота и направилась к подъезду. Через каких-то сорок минут девушка оказалась одна в комнатке на четвертом этаже панельного дома с окнами, выходящими на неоновую вывеску «Аптека». Хоромы ее были заранее очищены от пыли, благодаря усилиям Лизы, но в самом углу серванта, где хранились старые детские фотографии, Рита заметила глубокий след серого налета, оставленного тряпкой, которая не добралась так глубоко. Рита вышла в забрызганную солнцем кухоньку и открыла хрустнувшие старые окна. Свежий ветерок принес с собой остатки зимнего холода и первый весенний дождь.

  Люди во дворах заспешили под крыши, в тихие подъезды и магазинчики. Вскоре крупные капли влаги обрушились на город, скрыв его за тусклой пеленой. Свет машинных фар играл с множеством брызг, оставленных колесами неповоротливых мотоциклов. А девушка долго еще смотрела, как дождь наполнял изорванные жилы земли.

  Лизино утро, как всегда, началось с недовольства матери. Ксения Александровна, успевшая уже принять значительную долю бодрящего алкогольного напитка, выражала крайнюю степень недовольства своей жизнью и окружением. В порыве материнской любви, она несколько минут орала на полусонного Петю. До тех пор, пока Лиза не забрала мальчика к себе и не захлопнула перед матерью дверь.

  Дождавшись, пока женщина уснет, Лиза потихоньку одела брата и отвела его к соседке. Сама же девушка в тошнотворном угаре квартиры не могла больше проводить и минуты, поэтому в легкой курточке и домашних брюках отправилась к ближайшему киоску. Обзаведясь пачкой сигарет, Лиза устроилась на покосившейся подъездной скамье. Она закурила, принялась выпускать длинные облачка в сторону недоверчиво глядящего с подоконника рыжемордого кота. Удивительно теплое утреннее солнце совсем не радовало девушку, а при мысли о том, что надо идти к себе – Лизу пробила тяжелая волна злости и раздражения. Ей бы так хотелось бросить это все, встать со скамьи и идти, идти, пока позади не останутся этот дом, город, люди.

  Но идти было некуда, да и не на что. К тому же брат, оставшись один, никогда бы не смог выбраться из этого кошмара. А Лиза знала, что его и только его спасти она должна.

  Телефон в кармане девушки неприятно завибрировал.

  – Да, – с трудом сдерживаясь, ответила Лиза.

  – Привет, – радостно пропела Маша. – Занята?

  – Не очень.

  – Слушай, не хочешь вечером в студию сходить? Там Лера моя мастер-класс проводит. Ей модельки нужны.

  – А сама че не хочешь?

  – Да не, я тоже пойду. Просто одна стесняюсь.

  – О, королеве свита нужна, – фыркнула Лиза. – Как я и забыла.

  – Лиз, ты чего? – удивилась Маша.

  – Да ничего, Маш, честно, я понимаю, что очень весело, сидя дома, таскаться по всяким дебильным мероприятиям. Но извини, мы люди менее возвышенные. Нам в выходные хочется просто отоспаться, а не зад протирать, развлекаясь в студиях! – последние слова Лиза уже почти прокричала в трубку, а выключив звонок, со злостью закинула телефон в карман.

  Из подъезда вышел Паша. Кругленький, с большими красными щеками, совсем непохожий на Лизу. Остановившись в дверях, он опустил голову, а потом приблизился к сестре. Со скрипом опустившись на тонкую дощечку, мальчик прижался плечом к сестре. Лиза знала, что он делал так всегда, когда был напуган.

  – Ты чего от тети Гали убежал? – мягко поинтересовалась Лиза.

  – Ты же не идешь.

  – Да я просто, – девушка вздохнула, оглядев унылое пространство двора. – Воздухом хочу подышать.

  Посмотрев на свои короткие пухлые ноги в голубых домашних тапочках, мальчик поежился.

  – Если замерз – иди домой, – попросила его Лиза, но мальчик нахмурился и энергично затряс головой.

  – Тетя Галя говорит, что ты скоро все бросишь и уедешь куда-нибудь.

  Лиза неприязненно фыркнула

  – Было б куда ехать-то.

  Мальчик плотнее прижался к сестре, а та, поняв, что его тревожит, зажала детскую шею в объятиях-тисках и рассмеялась.

  – Мне еще тебя в университет устроить надо, так что не ной, – она поцеловала холодный мальчишеский лоб и добавила. – Пока силы есть – будем жить как-то с этой. – Лиза кивнула на окошко их квартиры.

  – Вот будет мне 14 – пойду работать, – сурово произнес Пашка, выбираясь из сестринских объятий.

  – Кем, интересно? Дворником.

  – Могу и дворником! – храбрился он. – Или... или листовки раздавать. Тоже ведь можно, да?

  – Да, – кивнула Лиза, подумав, что не позволит ему даже думать ни о какой работе. Слишком хорошо она знала этот путь: подработки, отсутствие времени на учебу и уже завтра перспективный умный мальчик, ее мальчик пойдет обучаться в ближайшее ПТУ. Нет, не такой судьбы она ему желала. – Иди домой, – попросила Лиза, потрогав ледяные руки брата. – Я тоже скоро приду.

  Кивнув ей, мальчик направился к подъезду, в дверях он обернулся:

  – Скорей бы уже совсем тепло стало. Я бабочек хочу увидеть.

  – Я тоже, – подумала Лиза. – Я тоже.

  Сергей недоверчиво смотрел на Басю. Кот, расположившись в своем любимом наблюдательном пункте (ниже именуемом «окно»), разглядывал незнакомца под равномерные постукивания хвоста.

  – Он мне точно в лицо не кинется?

  – Нет, – оглянувшись на любимца, улыбнулась Рита. – Он просто не доверяет малознакомым людям.

  «Малознакомым, пахнущим псиной», – уточнил про себя кот. Вытащив в коридор потрепанную коробку с роликовыми коньками, Рита, испачкав лицо в пыли, девушка бросила ее на ламинированный пол коридора.

  – А Рома твой че не идет? – спросил Сергей, пройдя на звук падения.

  – Занят на работе, – устремившись к изучению содержимого коробки, ответила Рита.

  – Или он просто не в курсе? – усмехнулся парень. Но Рита сделала вид, что не заметила этого.

  – Лиза там будет к половине второго?

  – Понятия не имею, – пожал плечами Сергей. – Может она вообще не придет.

  – С чего бы ей не приходить? – недоверчиво поинтересовалась Рита.

  – А она знает, что я тоже иду?

  – Ну, – Рита задумалась. – Я об этом говорила. Да и она сама спрашивала. Раз или два. Или десять.

  Сергей заулыбался, и чтобы не заметила Рита, вернулся на кухню.

  Вскоре они уже ехали по набережной, продуваемой со всех сторон совсем не апрельским ветром. Рита лучше парня владела техникой скольжения по асфальтовой дорожке и служила опорным столпом для своего спутника. Сергей же с каждой секундой все больше багровевший боялся даже поднять голову и встретиться взглядом с кем-то из прохожих. За несколько минут парень успел проклясть и подругу, и себя за то, что согласился на эту безумную затею. С трудом сдерживая смех, Рита дотащила парня к скамейке, на которой зашнуровывала ботинки Лиза.

  – Не сажай рядом со мной это позорище, – усмехнулась она.

  Парень обиженно фыркнул.

  – Просто мне они велики.

  – Утешай себя, – рассмеялась Лиза, поправляя свисавший с затылка конский хвост. – Паша, наколенники надень.

  Мальчик-подросток покосился на сестру, явно недовольный такой перспективой.

  – Мне че пять лет?

  – Так, я спорить с тобой не собираюсь.

  – Ну Лиз, правда. Если не хочет, зачем заставлять? – вступилась за юного бунтаря Рита.

  – Не сметь сестре нервы мотать перед экзаменами! – непримиримо заявила Лиза, всучив мальчику пару защитных щитков. – Не сметь поддерживать этого охламона, – подмигнула она друзьям, когда мальчик принялся нацеплять защиту.

  – Когда у тебя последний? – спросил Сергей, помогавший мальчику отрегулировать крепления.

  – 16-го. Если повезет – к лету у вас будет еще один недо-юрист, – усмехнулась девушка.

  Экипировав Пашу, девушки взяли под руки сдавшего свои спортивные амбиции в рабство здравому смыслу, Сергея и направились прочь с набережной к тихим дорожкам парка. Пашка, умчавшийся вперед почти пропал из виду и, слившись с шелестом детских ветровок, быстро избавился от ненавистных наколенников. Друзья же, медленно пробираясь сквозь толпы таких же любителей первого весеннего тепла, миновали старые золотые от солнца ворота и направились вниз по тенистому пологому склону.

  Деревья, еще не до конца оперившиеся после долгого сна, смотрели им вслед и махали своими еще мягкими длинными лапами. От их движений воздух наполнялся зеленоватым светом и летящими сквозь него большими лепестками яблонь. Первые сладкие ароматы спешили к ним навстречу: люди сжигали прошлогоднюю листву, зацветала сирень. Звонкие птичьи голоса сливались с пением девушки доносившемся из динамиков. Легкие касания клавиш пианиста спорили с ненавязчивым журчанием реки. Парк оживал. Парк пел и приглашал встретить с ним новый день, оставив позади тягостное дыхание зимы.

  Внизу, куда добрались друзья, вовсю царствовал свет, игравший с еще холодной кромкой воды. Он падал на нее, будто невзначай касался холодных капель, а затем уносились прочь, разбрасывая на улыбчивых лицах прохожих, на оконных рамах лодочной станции, на диковатых стволах тяжелых елей.

  – Если не сдам – продам себя на органы, – хохотнула Лиза, наблюдая за тем, как дворник ругается с молодой парой, чья собака по-своему решила насладиться красотой клумбы, убранной желтыми головками нарциссов.

  – Дура, – безмятежно буркнул Сергей.

  – Так от нее хоть толк будет, – улыбнулась Рита.

  – Если сдашь – летом поедем на море, – пообещал парень.

  – За твой счет? – поинтересовалась Лиза.

  Он кивнул.

  – Где ты деньги возьмешь? – навострила ушки Рита.

  – Не знаю, – обняв девушек, парень подтолкнул их вперед. – Премию выбью, банк ограблю, украду что-нибудь, с кем-то подерусь.

  – Последнее – особо вероятно, – улыбнулась Рита, вспоминая зимний вечер, который, казалось, был не одну сотню лет назад.

  Майские вечера, когда пекарня закрывалась еще засветло, особенно нравились Рите. Теплый нежный ветер лился из распахнутых окон. Он еще не успел пропитаться летним зноем и дорожной пылью, а потому нес с собой облегчающую прохладу. Уличный фонарный свет проникал в кухонные стеллажи, освещал главный алтарь пекарни – печь.

  Прелесть новой Ритиной должности, как менеджера торгового зала, состояла в том, что она получила уникальный доступ к единоличному владению всем кухонным оборудованием на протяжении долгих ночных часов. Оставаясь допоздна, девушка выжидала, когда последний поваренок уходил домой, затем доставала свои скромные припасы муки, специй и начинок, отправлялась творить. Ничего не могло сравниться для Риты с волнительным мгновением, когда пальцы окунались в еще теплую мучную пыль, яичные желтки разбивались о крохотные соленые кристаллики, а дурманящий аромат дрожжей заполнял легкие. Казалось, что в этот миг она и была по-настоящему живой: находилась на своем месте.

  Долгие месяцы экспериментов с пропорциями корицы, ванили и шафрана начали, наконец, давать свои результаты. По крайней мере, так думала Рита до одной из злополучных майских ночей. В этот же день девушка запланировала принести в мир божий очень простое, но при этом очень уютное блюдо, рецепт которого придумала сама. Печь она собралась хлеб: вроде бы ничего особенного, но секрет его был в пряных травах, крапиве и ромашке, которые предавали рыхлому телу хлеба особый летний привкус.

  Поставив настоявшуюся опару, девушка увлеклась нарезкой трав, не заметив, что дверь за спиной у нее тихонько всхлипнула. Если б только знала она в тот миг, что Евгений Викторович, более известный всем работникам пекарни, как «Главный пекарь Горошинка Е. В.» получил отворот поворот от своей возлюбленной Веры Брониславовны и планировал залить горе тем самым ромом, который Рита при нем отправила в тесто.

  Но девушке в этот вечер везло: Горошинка волну негодования удержал и, пристроившись в уголке, решил узнать для чего же был распотрошен его личный склад алкоголя. Привлеченный полетом девичьей кулинарной фантазии, он дожидался пока духовой шкаф перестанет работать, а хлеб и его потрескивающиеся от жара корочка, окажется на хлопковом полотне, укрывавшем стол.

  Деликатно откашлявшись, старичок поправил дужки очков и направился к девушке. Рита, успевшая за эту короткую секунду сменить цвет лица от мертвенно-белого до багровеющее красного перевернула в голове все возможные варианты объяснения происходящего.

  – Ну-с? – обратился к ней Горошинка. – И давно печем?

  – Нууу, так, – робко улыбнулась Рита, поняв, что о немедленном увольнении речь точно не идет.

  – И что это? – Горошинка наклонился над сероватой булкой, которая продолжала дымиться, заполнял кухню ароматом горящих в костре палок.

  – Хлеб с травами. Точнее, должен был им быть, но не получился, – Рита попыталась как-то прикрыть сотворенное ее руками чудо кулинарии, но мужчина не позволил ей этого, принявшись разрезать булку на несколько небольших кусков. – Да вам не понравится, – уверяла его Рита. – Если честно, то большая часть моих блюд вообще мало кому нравится.

  – То, что не понравится – это понятно, – отметил Горошинка. – Интересно – чем именно.

  Он поднес горячий комочек теста к лицу, обнюхал его и отправил в рот. Через секунду «проба» оказалась в мусорном ведре, а мужчина спешно запивал ее остатки водой.

  – Совсем ужасно, да? – скривилась Рита.

  – Да, – кивнул старичок. – Не умеешь обрабатывать волокнистые компоненты. Соли почти нет, зато перца выше крыши. Таким хлебцем только людей на тот свет провожать.

  Рита вздохнула. Видя, сколь искренне она опечалена, Горошинка хлопнул девушку по плечу.

  – Что без толку ингредиенты переводить? Если это просто не твое, – улыбнувшись еще раз, он отправился к себе в кабинет, надеясь расправиться с коньячной заначкой, хранящейся в сборнике рецептов болгарской кухни. У самой двери он обернулся. – Или, если это все же твое – бесплатные уроки по выпечке я могу проводить в четверг или субботу. Только убирать за собой и мыть кухню после смены будешь сама.

  – Кто вообще придумал, что для просмотра фильмов на свежем воздухе нужны сосиски в тесте? – возмущалась Рита. – А главное – с чего это я должна их готовить?

  – Ну, это же ты, а не я обучаешься в лучших руках специалиста по выпечке, – усмехнулась Лиза, складывая в корзинку Сергея выбранные пачки сока.

  – Может просто готовые купить? – предложил Рома, когда они проходили мимо стеллажей с выпечкой.

  Глянув на покрытые влажным глянцем холодильной установки и опавшие сдобы, девушки дружно открестились от этой идеи. Добравшись к величественным полкам, где хранились самые ценные, по мнению молодых любителей, товары для отдыха – шампанское, вино и коньяки, друзья решили разделиться.

  Лиза потащила Риту на поиски любимого розового вина, производимого, как гласили этикетки, во Франции или как усмехаясь, говорил Амаяк Вазгенович – директор небольшого крымского завода алкогольной продукции: «У нас тут и Франция, и Италия, и Грузия в одной бочке». Парни же решили изучить сектор с более крепкими и благородными напитками, но, дав насладиться взору, побрели к полкам с безалкогольным пивом: даже в наличии собственного автотранспорта есть определенные минусы.

  – Может лучше шампанского взять? – предложила Рита, изучив неказистый ассортимент винного отдела.

  – Да нет же! Оно точно у них где-то тут было, – не сдавалась Лиза, продолжая шарить глазами по глянцевым бокам стройных бутылок. Повинуясь ее рвению, Рита послушно следовала вперед. Когда девушки свернули за угол, Лиза резко затормозила, да так, что душистая копна ее волос накрыла подбородок и щеки Риты.

  – А знаешь, ты права! – усмехнулась Лиза. – Лучше выберем шампанское. Но она опоздала со своим предложением, Рита за ее спиной тихо произнесла:

  – Привет.

  – Привет, – ответил Егор.

  Оба они стояли в паре метров друг от друга, разделенные продуктовой тележкой и Лизой.

  – Лиз, ты иди, – попросила Рита. – Я тут еще поищу.

  – Уверена? – робко покосившись на подругу, переспросила девушка.

  – Да, все хорошо. Передай Роме, что я скоро, – потом, проводив взглядом подругу, Рита улыбнулась. – Я же не поздравила тебя со свадьбой.

  – Я приходил к тебе, но не смог зайти, – не услышал ее парень. – Думал, так тебе легче будет.

  – Кому? – негромко засмеялась Рита, развернувшись к немым слушательницам, и принялась гладить их выпуклые бутылочные животы. – Мне лучше? Или тебе?

  – Всем.

  Почувствовав, как горькая волна подходит к горлу девушка промолчала. Он всегда знал, что она чувствовала, даже тогда, когда сам этого еще не понимал.

  – Ты знаешь, что я ничего не могу сделать. Хочу, – честно признал парень. – Но не могу.

  – Нам было восемь или девять, кажется, – невпопад произнесла Рита, уставившись в глубокие борозды его синих глаз. – Мы тогда из лагеря убежали и всю ночь жарили картошку у реки. Я тогда долго не соглашалась, говорила, что нас будут ругать. Вы с Лешкой смеялись, а потом, – она закрыла глаза, желая вновь увидеть родные лица. – Кто-то сказал, что даже мимолетное короткое счастье имеет право быть. Пусть даже цена ему будет в три ночных дежурства по кухне.

  – Это Жорка сказал, – впервые улыбнулся Егор. – Когда мы утром назад шли.

  – Нет, – покачала головой Рита, уже устремившись к подошедшим друзьям. – Это ты сказал.

  Вечернее, уже совсем летнее небо, заволокла легкая фиолетовая простыня. Сестрица ее, хоть и не были они знакомы, висела теперь меж двух длинных спиц, выполняя роль огромного навесного экрана. Парковочная площадка была совсем пуста, так что ребята смогли с легкостью занять места в самом центре. Организаторы открытого кинотеатра, совсем как дети радовались каждому гостю: выдавали бесплатные пледы, горячий кофе в огромных стаканах и забавные шляпы, украшенные белыми и желтыми звездочками, но чудаковатый парнишка, раздававших их, говорил, что они все здесь творят волшебство, создавая незабываемую атмосферу, а значит, без шапки волшебника не обойтись.

  Затеяв спор, с раздатчиком пледов Лиза все пыталась доказать, что в ее случае положено выдавать два одеяла, а не одно, ведь они с Сергеем не имеют друг к другу никакого отношения. Он же, в свою очередь, сказал, что просто отдаст этот идиотский кусок ткани ей, если девушка замолчит и пройдет дальше. В итоге уже через полчаса после начала сеанса они мирно наблюдали за процессией гномов, спешащих на экране захватывать свою гору. Стоит ли говорить, что им хватило и одного пледа.

  Атмосфера вокруг была и впрямь волшебная, а в воздухе царил фонтан ароматов: чьи-то легкие духи, копченые сосиски, сирень и пиво соседствовали в волшебном ворохе звуков, движений лиц и теней. Облака бардовые или молочно-красные неспешно уносились вдаль вместе с фабричным дымом. Они, как заметил Рома, привлекали Риту куда больше, чем фильм. Герои древних сказаний, боевые лошади, очертания дальних берегов и сельских домиков: все это виделось ей в легкой игре ветра.

  – Может быть, бог дал людям облака, чтобы в них они видели его планы по устройству мира? – усмехнулась Рита.

  – Или чтобы напомнить, как легко рушатся их мечты, – тихо напомнил Сергей.

  До конца вечера Рита молчала.

  Закинув на плечо красную сумочку, Рита заскочила в подъезд, где сразу же на нее хлынула волна удушливого запаха мочи и громких криков. С каждым шагом запах и шум усиливались. Ободранная местами вспухшая от влаги дверь второго этажа была распахнута. Доносившейся из-за нее вой то и дело перебивал вопли двух пожилых дам, нависавших над бабой Фросей. Она же, как казалось, была непривычно тихой, стояла, съежившись у косяка, и сжимала в руках бумагу, которую вручил ей мужчина в форме.

  – Сроку вам – две недели, – неприязненно вытирая руки белыми листьями влажных салфеток, заметила его коллега.

  – Какой две недели? – завопила одна из соседок. – Пусть сейчас же свои шмотки собирает и выметается отсюда.

  – Положено 14 суток, – равнодушно пожала плечами девушка. – Собак убрать, квартиру отмыть. Иначе следующая проверка – просто формальность.

  – На какие шиши я это сделаю? – ошалело спросила баба Фрося.

  Ответ приставов заглушил скрежет двери и протяжный собачий вой.

  Вечерние посиделки с любимой мышкой завели Басю на самый край подоконника. Развалившись у окна, он прижал пищащее серое тельце к холодному стеклу и замер. Вытянутые лапы медленно сжимались, а затем немного отпускали ватную добычу. Кошачьи глаза уже постепенно погружались в дремоту, но уши еще ходили вдоль головы, вылавливая любой подозрительный шум. За спиной у кота глухо стукнулась о раковину кружка, которую оставила Рита. Это отвлекло Басю. Он лениво приподнял голову и открыл левый глаз.

  Стекла, покрытые дождевыми каплями, отражали шевеление деревьев, игру листвы и одинокий силуэт мужчины, прогуливавшегося по двору. Неприязненно щелкнув глазами, кот поежился. Меньше всего ему хотелось чтобы этот силуэт заметила Рита. Но вскоре мужчина направился вдоль аллеи и скрылся за изгибом соседнего дома. На смену ему пришел другой образ: сгорбившаяся над скамейкой женщина ждала, пока вода наполнит небольшой тазик. Краем глаза заметив, как Рита собирает мусорное ведро, кот облегченно выдохнул.

  Идти под проливным дождем к мусорным бакам Рите очень не хотелось, но сшибающий с ног аромат двухдневной рыбьей кожи и внутренностей быстро сделали свое дело. Натянув толстовку, девушка выскочила из подъезда. Улица встретила ее недружественным бормотанием ветра, дождем, смеющимся в лицо и липнущим туманом. Заметив у лавочки скрюченный силуэт бабы Фроси, Рита поспешила в направлении мусорке. Шлепая по лужам промокшими старенькими кедами, девушка совсем не чувствовала холода. Она бросила взгляд на окна четвертого этажа и заметила маячивший там пушистый хвост. Рита улыбнулась. Вернувшись из больницы, она начала понимать, какое же это счастье, когда дома ждет кто-то, даже если этот кто-то – кот. Одиночество покинуло ее в тот момент, когда ватага голубей спикировала на лобовое стекло несчастной машины, разделившей жизнь на еще одно «до» «после». Поняла Рита и то, что одиночество не приходит от того, что ты не нужен одному единственному человеку. Оно приходит, когда тебе не нужен даже целый мир. Минуя боковую часть дома, Рита услышала песню, лившуюся из-за распахнутых ставень одного балкона. Тихая мелодия, напевавшая о долгой дороге, биении железного сердца поездов и широких лепестках полевых цветов. Рита подумала, что увидеть земли, нарисованные в небесных полотнах облаков, было бы очень здорово. Погруженная в свои рассуждения, Рита успела вернуться, обогнув дом с другой стороны. Теперь, подойдя ближе к подъезду, она заметила, что Баба Фрося стояла с небольшим тазиком, который был заполнен чем-то серым, и смотрела, как его заполняют дождевые капли. Подойдя ближе, девушка ахнула.

  – Вы что делаете? – Рита вырвала из слабых старушечьих рук железный таз и принялась выкладывать на лавку пищащих, похожих на волосатых толстых червей, щенков. – Совсем с ума сошли? Рита обратилась к старушке и та, наконец, зарыдала.

  Щенки и их мамаша – худенькая с большими вечно виноватыми глазами Дашка, были устроены на кухне под негодующие вопли Баси. После чего Рита вместе с заплаканной, прячущей красное лицо бабой Фросей спустилась на второй этаж и оказалась первым человеком, переступившим порог ее квартиры. Признаться, в первые же секунды девушка сильно об этом пожалела. Царивший смрад пропитал здесь все: стены, отстающие полы, испуганные лица пяти крупных псин, мчавшихся навстречу незнакомке. Старушка с неведомой ловкостью бросилась навстречу. Извиняясь за излишнюю любознательность своих подружек, баба Фрося начала представлять каждую из них.

  Высокая, похожая на огромный комок спутанной шерсти собака, оказалась Графиней, выставленной за дверь прежними владельцами после рождения ребенка. Коротколапая неуклюжая с широкими косыми глазами псинка, раньше жила на автобусной станции, но потом добрые люди вызвали отлов и кто-то прострелил ей спину. Рыжий шарик, яростнее всех рвавшийся к Рите оказался Бамкой – вечным обитателем окрестных дворов, родившийся и выросший на улице. Так, баба Фрося представляла каждую из своих охранниц, а потом повела Риту по другим комнатам. В том, что когда-то было ее кухней, притаилась еще четверо «сирот». Они сидели вокруг железного таза, слизывая с его стенок остатки нехитрой еды. В комнате же, служившей и залом, и спальней одновременно из-за количества тряпок не было видно даже окон. В углу между сваленными грязными пледами ползали щенки. Поверх этого вороха улеглась еще одна собака. Она так смирно расположилась на своем месте, что казалась бы мертвой, если б не слабое колыхание хвоста.

  – Это Рича, – баба Фрося подсела к животному и положила его вялую голову на свои колени. – Старенькая уже, ничего не видит и не ходит. Не усыпить. Жалко.

  – Как вы их всех находите? – оглядывая притаившихся у дверей тощих черных кобелей, спросила Рита.