Текст книги "Звездочет(СИ)"

Автор книги: Анастасия Глущенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

  На старый замасленный стол упал неровный обрубок вчерашнего батона. Стеклянное лезвие ножа распороло хлеб на два плоских лепестка. Один из них, вдоволь искупавшись в яичном желтке, улегся на пушащую жаром и трескающуюся от масла сковородку. Хлебу было хорошо: впитавшие нежную яичную влагу края уже поменяли цвет. Теперь, прогревшись, они набухали, превращаясь в золотистую пелену. Вскоре на мучную корочку опустилось красное кольцо помидора, сдобренное кристаллами соли. Сверху, будто пуховое одеяло легла пластинка янтарного сыра. Растекаясь по теплому хлебному полотну, капельки сыра застывали, отражая солнечные утренние блики.

  Взглянув на часы, которые замерли на стене у окна, Рита вдохнула аромат лежащего на ее тарелке завтрака. Аккуратно надрезав краешек бутерброда, девушка поднесла небольшой ломтик ко рту. Бутерброд же, издав жалобный писк расслаивающегося сыра, пролил на белое кружево воротника девушки последние капельки кроваво-красного сока. Предвкушая наступающее наслаждение завтраком, Рита отправила в рот оторванную бутербродную плоть и прищурилась. Правда, удовольствие ее было недолгим и прервалось беспощадной телефонной трелью.

  Вынув из кармана мобильный телефон, девушка прочитала полученное сообщение: «Если через 30 минут ты не будешь на месте, Вербена тебя прибьет».

  Вербена – странное прозвище, которое носила Вера Брониславовна Шляйх – владелица пекарни «У тети Веры». Эта низенькая дама с красивыми, пахнущими ванилью и сливками пальцами, была страшным наказанием для всех нерадивых работников. К слову, стоит заметить, что в их число Рита попала практически с первых дней работы.

  Девушка сама не понимала, почему за три года нескончаемых происшествий ее до сих пор не уволили. Тайну эту знала лишь сама Вера Брониславовна, не пожелавшая оставить сироту без работы и средств к существованию. Но характер не позволял этой женщине демонстрировать свою доброту. Поэтому штрафы и брань лились на несчастную голову Риты, словно волны Ниагарского водопада. И в общем-то, было за что. Трудолюбивая, но медлительная Рита умудрялась в несложной работе кассира, допускать массу ошибок. Девушка собирала громадные очереди даже в самое безлюдное время. Теряясь в кнопках кассового аппарата, Рита начинала заикаться, потеть, заполняя прилавки булочной кисловатыми парами страха.

  У Риты, проживавшей в небольшой комнатке пятиэтажки с трех сторон зажатой высотками и широкими неоновыми вывесками, страх перед незнакомцами был заложен в самом естестве. По ночам, ложась спать, девушка смотрела на звездное небо, отражавшееся в плазменных экранах-глазницах, и радовалась своему уединению. Жила девушка не одна, а с молодым сожителем. Сосед по комнате ее был крайне амбициозным кавалером. Работать он, к сожалению, не мог, поэтому все расходы проживания легли на девичьи плечи.

  Для Риты, главной мечтой которой была покупка билета в Московский цирк, девушка зарабатывала неплохие деньги. Правда, труд у кассы ей никогда особенно не нравился. Все свободные минуты девушка проводила в серой, засыпанной мучным порохом кладовке. Там, в углу, у пропахших дрожжами стеллажей она могла наблюдать за тем, что таилось в небольшом помещении, видневшимся сквозь дверную щель. Комнатка та была истинным царством Кощея Бессмертного (или как звали местного «мага» – Евгений Викторович Горошинка). Как казалось Рите, этот высокий мужчина, способный затылком пробить низкие гирлянды ламп, был непросто пекарем, а властителем целого мира, где от взмаха его рук зависели свадьбы, успешные деловые обеды, семейные вечера и драматичные мгновения расставаний. Даже свежесть круассана, которую он удостоверял лично, могла стать судьбоносной и позволить проштрафившемуся мужу выклянчить прощение у разъяренной супруги.

  Больше всего в работе пекаря Риту вдохновляли слаженные движения ладоней, которые замирали, колыхались в немом танце, лаская ошметки, комки и пролежни теста. Сильнее этого девушку впечатляли только недоступные ее восприятию инструменты и машины, в чьих недрах рождались конфитюры, джемы и крема. С мыслью о возможности разгадки их работы начинался любой Ритин день. Это же становилось причиной частого отсутствия девичьей собранности, внимания, да и просто разума.

  Зачесав коротки волосы с тощего лба, Рита накинула куртку, пухлую вязаную ушанку и направилась прочь из душных объятий квартиры. Спутанная вереница ступеней подъезда была не только последним оплотом от городского шума и слякоти, но и коммунальной квартирой для нескольких паучьих семейств. Наблюдая за тем, как сменяют друг друга десятки пар человеческих сапог, туфелек или кед, обитатели дверных щелей и разбитых порогов вели свою потаенную жизнь. Они оплетали все своды цементных потолков, множились и крепли, чтобы однажды, как казалось Рите, захватить власть в этом каменном королевстве.

  Так, рассуждая о близящейся войне с паукообразными, Рита не заметила, как налетела на бабу Фросю. Эта необычайно сухая, жилистая представительница семейства людей тронутых возрастом (да и что скрывать – просто тронутых) вела за собой по пятам трех упитанных собачонок. Почувствовав каждым кончиком волосков кожи мочевинное амбре, источаемое владелицей шестнадцати собак, Рита шарахнулась в сторону, да так, что чуть не перелетела через хлипкие перила.

  – Здравствуйте, – с трудом заставив себя разжать ротовые мышцы, пропищала девушка.

  – И че уставилась? – заправив, вывернувшийся край зеленого платочка, бабулька дернула зверей, направивших свои любопытные носы в сторону Риты.

  Не отвечая на грубость, девушка бросилась вниз, подальше от приступов тошноты, холодных носов и покачивающихся сосков недавно ощенившихся усталых сук.

  Первый послеобеденный час в пекарне был самым тягостным. Человеческое шевеление у прилавка постепенно стихло: офисные клерки потянулись в свою атмосфэру, молодые мамочки с неутихающей кладезю подгузников и сосок направились покорять кастрюльный Олимп. Оставшись одни в приторном облаке чужих духов, корицы и ванилина, Рита и Лиза принялись разгребать опустевшие подносы, смахивать воздушные хлопья сахарной пудры, раскладывать новые рулоны оберточной бумаги.

  – Сегодня что-то много булок с котлетами осталось, – оценивающе глядя на обмякшие бока выпечки, заметила Лиза.

  – Здоровое питание в моде, – усмехнулась Рита, заталкивая грязную посуду на небольшой колесный столик. Покончив с этим, она вернулась к прилавку и, к своему удивлению, обнаружила Лизу, шустро отправляющую остатки продукции в небольшой пластиковый контейнер.

  – Что ты делаешь?

  – А что? – удивилась Лиза. – Они все равно уже никому не нужны.

  – Но их же списать надо, – краснея, заметила Рита.

  – О, да, – хохотнула ее напарница. – Думаешь, кто-то заметит, если пропадет пара вчерашних котлет?

  Рита не знала, что можно возразить, да и, если честно, не сильно хотела. Из всех работников торгового зала только Лиза нормально относилась к девушке. По крайней мере, круглой дурой она ее не считала. За это Рита могла ей простить даже мелкое воровство, которое так пугало и отталкивало еще со времен детского дома. Привыкшая к тому, что за любое нарушение всегда следует немедленное наказание, девушка даже теперь старалась держаться подальше от всего, что могло принести проблемы.

  – Пашка их любит просто, – невзначай произнесла Лиза, вспомнив о 10-ти летнем брате. – А особо денег, чтобы покупать здесь, у меня нет.

  – Да ладно, я понимаю же, – заметила ей Рита.

  – Это ведь не воровство, все равно ж никто не купит, – все не унималась Лиза.

  Разговор девушек перебил резкий тренькающий голосок колокольчика, висевшего над входом. На пороге возникла женщина. Поправив улыбку на образе роковой блондинки 90-х годов, дама направилась прямиком к витринам. Бросив взгляд из-под густых заросших проволочными ресницами голубых глаз, она причмокнула языком, облизала алые губы и улыбнулась девушкам.

  – Добрый день. Посоветуйте мне какой-нибудь пирог, – пропела женщина. – Но учтите, что мне нельзя высококалорийные продукты.

  – Я бы... Я бы предложила вам лимонный, – утерев испарину с высокого лба, протараторила Рита. – Или корзинку с яблоками, изюмом и грецкими орехами. Она делается из пресного теста, а не из слоеного, как обычно. Еще хорошо берут профитроли и кольца с легким сыром и зеленью.

  – Нет, мне нужно сладенькое, – перебила Риту дама. – Давайте корзинку. Только быстрее, пожалуйста, меня ждут уже.

  – О, конечно, – пропищала девушка, бросившись к витрине и на ходу сметая с прилавка подставку для чеков. Раскатав по столу хлопковый мешочек, она бросила сверху кусок пергамента и окунула руку в холодное пространство витрины.

  – Эй! – воскликнула блондинка. – Вы что теми же перчатками еду берете, в которых на кассе стоите?

  – Нет! – заверила ее Рита, показав пару сменных перчаток. – Я новые надела.

  – Ничего не знаю! Их я не видела и эту корзину мне не надо!

  – Хорошо, – побагровев больше прежнего, кивнула девушка. – Вот, смотрите, я при вас новые надеваю и достаю другую. Так вас устроит?

  – Ту выкинете, а то еще кому-то впарите потом, – заявила девица.

  Повинуясь, Рита отправила ровный круглый пирог в небольшую черную корзину. Опустившись на самое дно, он впился поджаристой корочкой в сочные остатки чего-то обеда, жалобно пискнул, но голос его Рита не услышала. Не успела девушка распрощаться с клиенткой, как тут же подоспел Сергей – смотритель зала, «любимый» всеми работниками пекарни.

  – Ты не сменила перчатки, – сходу заявил он. – Штраф тысяча рублей.

  – Но я же их сменила! Я никогда не забываю.

  – Пирог из-за тебя пропал, его цену тоже вычту из зарплаты, – не слушая ее, продолжил парень. – Получается за один день полторы тысячи. Прям рекорды ставишь, – усмехнувшись, он направился в сторону наводившей чистоту Лизы.

  – Зачем ты над ней издеваешься? – спросила девушка.

  – Просто, – пожал плечами Сергей, положив руку на тонкое девичье бедро. – Что вечером делаешь?

  – Сижу с братом.

  – Ну, смотри, – заметил парень. – А то в следующий раз штраф можешь вместо нее и ты получить.

  Почувствовав кисловатый запах его дыхания, Лиза поджала к столу тонкий разделочный ножик и, проводив администратора недобрым взглядом, продолжила нарезать медовую коврижку.

  Притаившись у кухонной двери, Рита с жадностью глотала каждое неряшливое движение повара. Почти не дыша, она смотрела на то, как методично он раскатывает бледный лепесток теста, как дрожит чуть подсохшая мучная корочка. Видя, как распадаются яркие кусочки клубники, падают капли густого сиропа, Рита пыталась запомнить все: запах, цвет, консистенцию, движение рук. В тот самый момент, когда девушка уже видела себя дома за попытками повторения увиденного, ее и настигла кара за любопытство, в виде разъяренной Веры Брониславовны.

  – Идем-ка в зал, милочка, – произнесла женщина тоном, не оставившим Рите надежду на спасение. Когда они оказались в зале, то первое, что девушка заметила – это лицо обеденной покупательницы. Сильно распухшее и красное лицо.

  – Вот! Эта девка! Она еще и перчатки надевать не хотела.

  – Рита, у девушки аллергия на изюм, – сверкнула глазами Вера Брониславовна. – Ты говорила, что в пироге есть изюм? – с надеждой спросила она. На самом деле женщине было достаточно одного лишь кивка, чтобы выгнать наглую девицу к чертовой матери, но...

  – Не помню, – промямлила Рита.

  – Потому что не говорила! – взревела блондинка. – Я все вашу лавочку засужу! Я умереть могла, уроды!

  – Да говорила она! – вступилась за подругу Лиза. – А если и нет, какой же дурой надо быть, чтобы ни заметить изюм.

  – Что? – оскалилась девица, сразу став похожей на большой и пухлый помидор под плесневелой корочкой. – Я не буду терпеть, когда две обнаглевшие девицы из пятисортной забегаловки будут мне хамить.

  Лиза и Рита растянулись в улыбке. Если и могла девушка каким-то образом оправдать их в глазах начальника, то только так.

  – Минуточку, дорогуша! – Вера Брониславовна, как гнойный прыщ, готовый взорваться, подскочила на месте, метнув в гостью волну малоцензурной брани.

  Не дождавшись, пока женщина начнет швырять в не прошеную гостью оставшиеся на столе кексы, Лиза потянула подругу в сторону кладовой.

  – У тебя редкий дар попадаться на плохих клиентов.

  – Если б только на клиентов, – горько вздохнула Рита.

  Теперь, когда вы уже немного знаете о том, какой продукт собой представляет Рита, давайте вернемся в ее небольшую квартирку и узнаем, чем же занят ее сожитель. Проснувшись, как только Рита закрыла за собой дверь, этот молодой и крайне привлекательный гражданин выложил на мягкое одеяло остатки былой мужественности и принялся их намывать. Переведя шершавый язык на длинные бобовообразные пальцы, гражданин задумался о том, что совсем неплохо было б поесть. Поднявшись и растянув затекшие лапы, Барсений первый (как сам величал себя сожитель Риты) в очередной раз отполировал дырки на боку старого дивана, который считал своим фитнес-залом и отправился в кухню. Критически оценив оставленный девушкой запас корма в миске, раздосадованный кот решил употребить все сразу, а вечером вновь попытаться вскрыть механизм автоматической кормушки. Закусив пару сухих гранул, Бася неприязненно сощурился. Он подумал о том, что качество корма снова ухудшилось. Происходило это уже в третий раз за месяц, а значит, у Риты опять начались проблемы с деньгами. Мириться с таким положением дел и дальше рисковать своим здоровьем кот явно был не намерен, и теперь задумывал о том, чтобы подыскать девушке новую работу.

  Вообще, Бася давно уже понял, что его добрая, но до крайности неудачливая хозяйка вряд ли могла обойтись без помощи. Себя же кот причислял к редкой группке зверей умных, аки сама Афина Паллада. Поэтому все труды по переустройству Ритиной жизни смело возложил на свои плечи. Казалось бы, что сие занятие слишком трудоемкое для существа, которое большую часть времени проводит в обнимку с собственной ленью. Однако же Бася в глубоких складках своей кошачьей души был очень собранным животным. И всегда готов был к любым перипетиям. Этот худой поглощающий любые хоть отдаленно напоминающие пищу объекты, кот наводил ужас на всех обитателей дома. Стоило его обгрызенному серому уху вылезти уз дверной щели, как все окрестные коты, собаки и мыши крестились и уносились в поисках защиты. Одним словом, Бася производил впечатление существа, познавшего все оттенки вкусов жизни даже не выходя из квартиры (если не считать того времени, когда он котенок был найден в подворотне).

  Все больше погружаясь в раздумья о нерадивости любимой хозяйки, кот не заметил, как часть его дневных запасов успела оказаться в объемистом кошачьем желудке. Покончив с обедом, Бася направился в главное место своей цитадели – наблюдательный пункт «облупившийся подоконник». Он принялся наводить маскировку, тщательно вылизывая длинные бархатные усы. Спустя пару минут, кот заметил, как по ребристой пожарной лестнице спускается курчавый силуэт. Дождавшись пока округлые мясистые окорока сородича протиснуться в оконный проем, Бася нахмурился.

  – Халявной колбасы нет.

  Его приятель, с досады рухнув на голый пол, умудрился захватить с собой небольшой чахнущий кактус. Теперь же он бился в яростных попытках отцепить остатки цветка с густой белой шерсти.

  – Я не за этим, шеф, – прокряхтел посетитель. – Митрич снова жалуется на Галушку.

  Галушкой звали главного врага всех местных котов – золотую рыбку, обитавшую в квартирке пожилого учителя биологии. Эта маленькая оранжевая бестия только и умела, что раздувать толстые чешуйчатые щеки, составлять серенады из воздушных пузырей и строить планы по захвату власти в отдельно взятом доме. Кроме профессора компанию Галушке составлял Митрич – гигантский черный кот, опытнейший диверсант, поставленный для наблюдения за рыбкой, еще бывшим хозяином двора – котом Федором (упокой кошачий бог его душу). Присутствие в квартире Митрича (или, как его называл хозяин, Метеора) серьезно осложняло жизнь несчастной Галушке. Поэтому все мысли рыбки концентрировались на том, как исключить это злосчастное кошачье обстоятельство из жизни семьи.

  Надо отдать рыбке должное: многие ее попытки устранения Митрича почти увенчались успехом. Чего только стоила стая ворон, гонявших кота по переулку несколько часов из-за возникших слухов о том, что им, якобы был похищен двухдневный птенец. Правда, ни птенца, ни даже его родителей найдено не было, но разве это имеет значение в борьбе коллектива с вредителем? В другой раз Митрич оставил свою жизнь в прикроватной розетке, поверив заверениям рыбы о том, что если сунуть мокрые когти в «те две дырочки», то шерсть после дождя обсохнет быстрее.

  Вообще, кот поначалу не слишком высоко ценил умственные способности Галушки, а потому – особо ее не боялся. Забеспокоился он лишь тогда, когда местный домовой оповестил его об использовании шестой жизни. Последней выходкой, которая заставила Митрича обратиться за помощью к Басе, состояла в следующем. Проснувшись утром, кот обнаружил, что у изголовья хозяйской кровати притаилась вражеская брошюра под названием «Все о кастрации». Когда последняя краска сошла с похолодевшей кошачьей морды, он в гневе принялся вылавливать ненавистный кусок чешуи. Но хладнокровная Галушка мигом остудила его пыл, напомнив, что если вечером хозяин не найдет ее на обычном месте обитания, то кастрация для Митрича может обернуться посещением живодерни. Изнемогая от молчаливого гнева, кот пыхтел, раздувался и, даже грыз уголки собственной подстилки. Он поклялся, что изведет скользкую дрянь любой ценой, но понял, что в одиночку с этим уже не справится. Бася давно знал о бедственном положении сородича, прибившегося к стану врага, но никаких действий по устранению Галушки не предпринимал.

  Но теперь, после нового донесения, он понял, что медлить больше нельзя. Оглядев пушистые подушечки и пошевелив холодными стальными коготками, Бася решительно произнес: «Пора прищучить эту чешуйчатую».

  Войдя в переулок Рита, как обычно, глянула на свое окно. Она не знала, когда впервые начала оставлять свет в квартире. Наверное, это началось после появления Баси. А может быть, и намного раньше, когда только начала жить одна. Возможно, причина этого была в том, что девушке так казалось, будто дома ее кто-то ждет. Одиночество, притупленное присутствием Баси, иногда становилось нестерпимым.

  Подняв голову, Рита заметила в оконных лучах призрачный кошачий силуэт, который тут же растворился в складках серых занавесок. Но когда девушка оказалась в квартире и скинула с ног старенькие ботинки, то обнаружила кота, замершим, будто статуэтка на увесистом телефонном справочнике. Не заметила она того, как методично кошачий хвост заметает под салфетку выгрызенные обрывки газетных объявлений о поисках работы.

  Отправившись на кухню, Рита из клетчатого шкафа достала короб с заваркой, щелкнула газовой горелкой и оставила на плите пожелтевший чайник. Поглаживая пригревшегося у батареи кота, девушка открыла ноутбук и набросилась на всевозможные объявления о кулинарных курсах. Разглядывая пестрые марципановые картинки, Рита сглатывала слюну, которая тут же застывала в желудке, стоило девушке бросить взгляд на ценник. Она давно перестала даже пытаться сосчитать количество месяцев, которые ей нужно работать для того, чтоб просто внести бронь за один семестр. Но жажда творчества не угасала в хрупком девичьем организме, и на выходные Рита уже запланировала наступательную операцию своего кулинарно-выпечного фронта.

  В кармане куртки запиликал мобильный телефон. Метнувшись в коридор, девушка подняла трубку: как раз вовремя.

  – Я уже думал, ты не ответишь.

  – Не сразу услышала, что звонить. Телефон в куртке был, – вернувшись в кухню, девушка уселась рядом с потревоженным котом и продолжила разговор.

  – Как дела-то? – голос на другом конце провода подрагивал, будто усмехаясь.

  – Ничего нового. Работаю.

  – «Пеку и следю», – усмехнулся голос.

  – Пытаюсь, по крайней мере, – Рита щелкнула Басю по носу и легонько выдохнула.

  – Бестия как?

  – Не Бестия, а Бася, – пропищала девушка. – Рядом лежит и передает тебе привет.

  «Ну, конечно», – подумал Бася, неприязливо сощурив глаза.

  – На выходных в лес поедем, шашлыки, грибы, – голос замолчал. – Машка своих зовет. Ну, я подумал, может тоже захочешь?

  – Не, – ласково протянула Рита, погрузив ноготь указательного пальца в ложбинку между передними зубами. – У меня уже планы. В кино позвали.

  – Да? – облегченно проговорил голос. – Ну, здорово же.

  – Да, – улыбнулась Рита.

  – Ладно, тогда, – попрощался голос. – Давай.

  – Давай, – выдохнула девушка, услышав, как стонет за спиной вскипевший чайник.

  Евгений Михайлович расчесал короткие усы, расправил уголки белого воротника и взял портфель.

  – Митюша, Галя, я ушел, – ласково произнес он курносому коту, распластавшемуся на поверхности кухонного стола и небольшому пучеглазому существу, балансирующему на поверхности маленького аквариума.

  Как только дверь за спиною мужчины закрылась, Галушка вынырнула и, набрав побольше воды, пустила победоносную струю прямо в голову кота. Тот, ошарашенный такой наглостью, метнулся к разделочному столу. От удара телячье-кошачьего тела кухонные ножи спланировали вниз прямо с подставкой. Острая сталь пролетела в микромиллиметре от главной ценности Митрича, которую он еле успел закрыть лапами. Перепуганный кот только успел выдохнуть, но раздавшийся оглушительный вопль домового выбил из него последние остатки смелости: «У вас осталось 2 жизни».

  – Что значит, он забился на чердак и отказывается возвращаться? – во всю глотку орал Бася.

  Богемная компания, окружавшая его, нервно прижала уши и принялась отбивать чечетку разномастными хвостами.

  – Шеф, – попытался сгладить обстановку молодой рыжегривый лев подъездного разлива. – А что, если родню ее найти?

  – И что? В заложники сельдь магазинную будете брать? – еще пуще взъерошился Бася. В голове его кошачьи винтики выстроились неведомыми ранее параллелями, а сознание отказывалось признать факт того, что из-за угрозы рыбьего апокалипсиса медленно, но верно власть уплывала из его лап. – Нет, Бородинский, – обратился он к примолкшему рыжему. – Здесь надо что-то другое искать.

  – Может хлорки ей в аквариум опрокинуть? – предложил кто-то из хвостатых.

  – Убивать не будем. У Михалыча сердце слабое, а если расстроится? – Бася вспомнил, как год назад Михалыч отговорил Риту брать в семью еще одного питомца и, оценив поступок, добавил. – Мужскую психику калечить нельзя.

  – Давайте тогда домовому взятку дадим? – предложил широкомордый пятнистый кот, занимавший сразу две позиции в первом ряду пожарной лестницы. – Пусть изолирует ее на время, когда Михалыча дома не будет.

  – Домовой взяток не берет. Он лицо небюрократическое, – заметил Снежок, первым принесший Баси утренние нерадостные новости. – Я у него на паленую колбасу хотел выменять склейку вазы, так отказал.

  – Не на паленую, а на потерянную три года назад под диваном, – мягко поправила его Фрея – единственная «женщина-кошка» в их холостяцком обществе.

  – В общем, все понятно, – не выдержал Бася. – Придется мне самому с этой рыбой разговаривать.

  Лиза уже сорок минут томилась в аптечной очереди. Выбившиеся из-под шапки пряди светлых мокрых волос липли к лицу. Колючий шерстяной шарф, будто наждак, царапал накаленное горло. Сбегавшая по спине струйка, в который раз разбивала все тело девушки неприятной дрожью. Наверное, тем, кто попадал в это пропахшее мелом и спиртом помещение с улицы, такая жара казалась спасением. Но проведшие в нем вечность люди, готовы были выброситься навстречу пронизывающему ветру вечернего города. Что поделать: ноябрь – месяц простуд, неудобной одежды и температурных крайностей.

  Переступая с ноги на ногу, Лиза то и дело переводила взгляд со спины дамы, так неудачно отгородившей ей доступ к единственной форточке, на носы своих ботинок. Убедившись, что липкая уличная влага пропитала темный бархат насквозь, девушка вздохнула: видимо через пару дней придется стоять в очереди за лекарствами уже для себя.

  Еще через десять минут подошла очередь Лизы, и взору ее предстала необъятных размеров провизор, спрятавшая свое лицо в элегантные стекла золотистых очков.

  – Что у вас? – спросила она тоном, который может быть только у человека, третий час встречавшего ненавистные чужие лица вместо того, чтобы поправить спавшую лямку бюстгальтера. Молча протянув рецепт, выписанный на сером листке, Лиза начала наблюдать, как яростно мечутся женские глаза, надрываясь установить связь с мозгом, отказывающимся разбирать корявый подчерк врача.

  – Амиксина нет. И не будет, – сладко добавила женщина, прочитав немой вопрос на девичьем лице.

  – Но мне прописали, – тупо заметила Лиза.

  – А я что могу? – спросила провизор, уже глядя на рецепт, поданный ей парнем, мягко выталкивающим Лизу из очереди.

  Оказавшись на улице, девушка направилась за угол дома, нашла место, где бы ее имогли заметить со стороны двора и закурила. Хоть Лиза и утверждала, что давно эту привычку бросила, а сигареты носила с собой по привычке «на всякий случай», который, видимо, сегодня и подвернулся. Выцепив из сумки мобильник, Лиза что-то быстро набрала в списке контактов и, не вынимая сигарету изо рта, приложила трубку к уху.

  – Маш? Привет, – быстро начала она.

  – О, привет, Лиза. Я тебе как раз хотела звонить. Поедешь в субботу с нами на лыжную базу? Там домик, шашлыки, баня.

  – Не, не могу. Маш, можешь мне денег одолжить?

  – Денег? Блин, ты же знаешь, нам сейчас самим очень нужны. А что случилось?

  – Да Пашка приболел. Лекарства надо купить, а у меня зарплата только через неделю.

  – А мама чего?

  – Да что и обычно, – усмехнулась Лиза. – Ну, так что?

  – Слушай, я гляну, конечно, но много не найду. Рублей 200-300 максимум.

  – Да хоть сколько, – улыбнулась девушка, – Нам любые крохи сгодятся.

  – Ха, ну, хорошо, я тебе тогда на карту кину.

  – Ладно, жду, – убирая замерзший телефон от лица, проговорила девушка. Докурив, она размазала оставшийся сигаретный стебель по коричневому снегу и позвонила кому-то еще.

  – Привет, лекарства достать сможешь?

  – Привет, – ответил недовольный сонный голос. – Смотря, какие и что мне за это будет.

  – Тоже, что и всегда, – отрезала девушка.

  – Приходи. Тогда все и решим.

  Пытаясь разогнать густую мучную пелену, Бася обмахивал хвостом окружающее пространство. Если б не получасовой голод, он бы никогда ни выбрался на кухню, зная, что там царствует Рита. Очередной свой выходной девушка посвятила изучению секретов смешивания ванилина, разрыхлителя и яичных белков. На длинном бревенчатом столе не умолкал белый, побитый серым налетом, комбайн. В его объятиях метались пышные облака теста. Стерев с подбородка выступивший пот, Рита опустила в «жерло» чайную ложку, полную прозрачными кристаллами соли. Ее мелкие грани тут же захрустели, размалываемые длинными ножами. Еще раз, взглянув в записанный рецепт, девушка принялась выкладывать липкое пухлое тесто на смоченный маслом стол. Подхватив красный обод скалки, Рита принялась разравнивать воздушную поверхность теста. Оно же, в свою очередь, так яростно не желало менять форму, что обхватывало скалку, оставляло на ней длинные волокна, напоминавшие щупальца старого немощного осьминога. Поединок девушки и мучной смеси длился недолго: уже через пару минут взмокшая раскрасневшаяся Рита засыпала сахаром и корицей скрученные полоски теста.

  Услышав, как пропищала духовка, девушка точным движением отправила звякающий алюминиевый лист в печную глотку. Замерев на высокой табуретке, девушка с интересом разглядывала, как плавно поднимается тело плетенок, как на месте мягкой кожицы вылупляется золотая чешуя. Усевшись на девичьих руках кот, был безразличен к аромату тающего масла. Куда больше его манило тепло. Как и любой, кто рос на улице, Бася боялся холода. Он вызывал в нем дикий разрывающий страх, наполненный собачьим лаем, скрежетом колес и пьяным смехом прохожих. В прозрачном свете, лившимся из печи, кот видел знакомые лучи, лившиеся из слезящихся окон домов. Окружавшие тени стола и холодильника напоминали изъеденные влажной плесенью паучьи ветви деревьев.

  В дверь позвонили, Рита подскочила и устремилась в коридор под недовольные возгласы Баси. С надеждой прильнув к дверному глазку, девушка выдохнула и впустила успевшую замерзнуть Лизу.

  – Ну, как? – с надеждой в голосе пропела Рита, поставив перед гостьей чашку смородинного чая.

  – Ну, так, – мягко улыбнулась, Лиза, глядя на сморщенные полоски теста, пахнущие смесью гари и корицы. – Во всяком случае, это уже намного лучше, чем в прошлый раз.

  Бася, углубившийся в изучение содержимого своей миски, поперхнулся.

  – Я безнадежна, – нахмурилась Рита, опустившись на стул рядом с подругой.

  – Ты стараешься и пробуешь, – напомнила Лиза. – Разве не это самое главное?

  Исподлобья глянув на кота, устроившегося у батареи, для проведения очистительных ванн, Рита вспомнила:

  – Как дела у Паши?

  – Стало намного лучше, – кивнула девушка, опустив голову, чтобы разглядеть тонкие чаинки, кружащиеся по дну дешевого бокала. Лиза не знала, что известно подруге о происхождении лекарств, так помогающих ее брату. – Слушай, а он разжирел, нет?

  «Что?» – в ужасе подумал Бася, отрываясь от расчесывания шерсти в складочках на пятках.

  – Не сказала бы, – задумалась Рита, – опустив руку, чтобы погладить подоспевшего за поддержкой кота. – Он не так уж и много ест.

  – А Паша все время собаку просит, – вздохнула Лиза. – В приюте, говорят можно взять. Насмотрелся на соседей с их псиной.

  Рита улыбнулась. Она знала: болезненный ребенок, которого Лиза называла своим братом, больше всего любит животных, как и сама Рита когда-то в детстве.

  – Взять не хочешь?

  – Нет. Сдохнет – он будет ныть. Пусть на рыбках пока учится. Их я хоть незаметно смогу подменить.

  Заметив, что голубой керамический заварник опустел, Рита направилась к раковине, чтобы набрать и вскипятить воду.

  – Да не надо, – заметила ей Лиза. – Я уже скоро домой пойду.

  – Мне не жалко горячей воды, – отозвалась девушка.

  Глядя на ее тощий, немного сутулый силуэт, жавшийся к глянцевой поверхности стола. Лиза в очередной раз перебирала в голове все свои вопросы. Почему этой девочке так нравится быть местной дурочкой? Зачем она позволяла унижать себя любому, хотя могла дать такой словесный отпор, что человек больше не открыл бы рта. Хотя потом она вспоминала себя и...