Текст книги "Мой (СИ)"
Автор книги: Анастасия Пырченкова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)
Как ни крути, в общем, везде со мной.
– А ночью?
– А ночью он спит! – заявила со всей уверенностью.
– Прям уж и спит? – скривился отец. – Ну-ну.
– Вот зачем ты так? – укорила я его. – Сам не дал ему шанса проявить себя, а теперь ещё и наговариваешь на незнакомого человека.
– Я ни на кого не наговариваю, а ты слишком наивная. Мужику двадцать пять лет. Какие отношения с шестнадцатилеткой? Сама подумай? Ладно бы тебе ещё двадцать было. Я бы понял. А так… Нет, сказал. Не желаю больше это обсуждать. А будешь спорить, отправлю тебя в Сочи к тётке! – припечатал тоном полным обещания.
– Не отправишь! – отстранилась от него и направилась к себе в комнату. – А сделаешь это, сбегу, так и знай!
– Что?! – донеслось разгневанное мне вслед. – Давно не пороли тебя что ли?! Так я легко сейчас это исправлю! Ещё условия мне тут ставить будет сопля какая-то!
– Я-то сопля, а ты твердолобый сухарь! – выкрикнула я в ответ, со всей дури хлопнув дверью прямо перед носом родителя.
Вот и поговорили…
ГЛАВА 15
– Медовая, ты не права, – укорил меня Артём и притянул ближе к себе, обняв за плечи.
Сегодня, несмотря на позднюю осень, было довольно тепло, и мы решили прогуляться после моей музыкалки по мосту в центре города. Благо ветра почти не было, да и тот слабый-слабый. С неба падал снег, укрывал землю пуховым покрывалом, сверкал в свете уличных фонарей, добавляя романтики. В ещё не до конца замёрзшей реке отражалось облачное небо.
– Твой отец ещё довольно мирно отреагировал. Я бы на его месте даже разглагольствовать не стал. Сразу спустил ухажёра дочери с лестницы, чтобы он своей мордой все ступени пропахал и перестал хоть кому-то нравиться.
Я на его слова аж воздухом подавилась.
– За что? А если он, как ты, хороший?
Артём неожиданно рассмеялся. Более того, остановился, прижав крепче к себе, и уткнулся лицом в мою макушку, скрытой чёрной шапкой с кошачьими ушками.
– Что я такого сказала? – растерялась я от такой реакции.
– Ничего. Просто я иногда забываю, какая ты у меня наивная. Я совсем не хороший, медовая. Далеко не такой, – отстранился, грустно улыбаясь, остановился и погладил меня большим пальцем ладони по щеке. – Но для тебя постараюсь быть именно таким, – пообещал.
И снова сердце затопило теплом, ещё большим, нежели прежде.
– Ты уже такой, – сказала как есть.
Правда, мой ответ не очень понравился Артёму.
– Нельзя быть такой доверчивой, малыш, – вздохнул он. – Хочешь, поесть? – перевёл тему.
– Не очень, – покачала я головой. – Давай ещё погуляем? Или ты замёрз?
– Нет, – поцеловали меня в щёку. – Давай ещё погуляем. Если сама, конечно, не замёрзла.
– Неа, – снова покачала головой, счастливо улыбаясь. – Расскажи мне ещё что-нибудь о себе. Я уже знаю, что ты рос с матерью. Но как насчёт отца?
О своём вопросе пожалела почти сразу. Артём тяжко вздохнул и отстранился, сунув руки в карманы пальто.
– Можешь не отвечать, – тут же пошла я на попятную.
– Да нет… Логичный вопрос, – поморщился мужчина, потерев ладонью лицо. – Просто мне нечего тебе сказать. Я не знаю своего отца. Никогда его даже не видел. Он бросил мою мать ещё до моего рождения. А она о нём не любила рассказывать. Только то, что он нам не нужен и без него гораздо лучше.
Растерялась.
И не знала, что сказать.
Что мне жаль?
Мне всегда эти слова казались не просто глупыми, а по-настоящему тупыми.
– У тебя такое лицо, словно я тебе в убийстве признался, – хмыкнул с весельем Артём. – Брось, малыш, – вновь притиснул к себе, обняв за шею, – мне плевать. И тебе должно быть тоже. Зачем расстраиваться из-за кого-то, кому ты не важен?
– Акимов, ты что такое говоришь? Ты важен мне…
– А я и не о тебе, медовая, – рассмеялся тот. – Я о своём недоотце.
– А… ну ладно, – кивнула согласно, ещё более растерянно.
– Лучше подумай о том, как будем объясняться с твоей матерью. Что-то мне подсказывает, что она вряд ли так же спокойно отреагирует на то, что мы вместе, – ещё шире заухмылялся Артём, возобновив путь теперь уже в сторону спуска с моста, где оставил автомобиль.
– Не напоминай, – простонала я в откровенной обречённости. – Я вообще удивлена, что отец ей не рассказал ничего сегодня.
– И не расскажет. Не смертник же он, – продолжил веселиться Акимов.
– Не смешно, Тём. Вот совсем, – укорила я его. – Мне даже представить страшно, что нас ждёт. Поверь, ничего хорошего.
– Ну, уволит, так уволит, – безразлично пожал плечами Акимов. – Так даже проще станет.
– М-м… тебе не придётся ждать моего совершеннолетия? – уточнила я с невинной улыбочкой.
Артём резко остановился и буквально обжёг меня своим резко потемневшим взглядом.
– Искушаешь, малыш, – прошептал в губы, прижав меня к перилам моста.
Я на это обняла его за шею обеими руками и приподнялась на носочки.
– А я давно говорю, не надо сдерживаться, малыш, – вернула его тональность и обращение.
Ответом мне стал жадный поцелуй, от которого откровенно подкосились колени. И я бы непременно рухнула к ногам этого потрясающего мужчины, не удерживай он меня.
И данный человек мне ещё что-то будет говорить об искушении и сдерживании?
– Ребят, шли бы вы домой, – прокричал какой-то парень рядом со смехом.
– Перестань, – укорила его девушка.
Артём тут же отстранился, тяжело дыша.
– Отвезу тебя домой, – проговорил хриплым голосом, криво улыбаясь.
– Не хочу домой, – уткнулась я лбом в мужскую грудь.
– Знаю.
Мужские руки прижали к себе ещё крепче. И долго не отпускал. Артём просто стоял и обнимал, привычно массируя шею, тем самым сводя с ума ещё больше, чем недавними поцелуями.
– Когда у тебя маму выписывают? – задал неожиданный вопрос некоторое время спустя.
– Не знаю, а что?
– Думаю, будет лучше, если мы ей в больнице всё расскажем. Там врачи есть. Успокоят если что, – заметил Артём невинным тоном.
Я не удержалась от смешка.
– О да, представляю, – протянула с весельем.
– Вот и я представляю, – тяжко вздохнул он. – Ладно, идём, действительно отвезу тебя домой, пока твой отец не поднял на ноги всю полицию, – отстранился и погладил меня по щеке.
Я прижалась к его ладони в ответ. Удивительно, но несмотря на низкую температуру воздуха, руки у него были тёплыми. Мне вообще казалось, что он никогда не мёрзнет.
– Знаешь, мне до сих пор не верится, что ты в меня влюбился, – призналась я честно. – Вокруг тебя ведь столько девушек, и намного красивей. Я видела. А ты выбрал меня. Обычную невзрачную малолетку.
– Я уже говорил, внешняя красота – не есть красота внутренняя. А те девушки просто красивые пустышки в большинстве своём. К тому же, они, как и я, искали лишь развлечение на ночь, не более. Какая уж тут любовь, – усмехнулся Акимов, направившись к месту, где оставил свой автомобиль.
– Я им завидую, – вздохнула я. – И ненавижу. В отличие от меня, они знают, каково это – быть с тобой.
Меня одарили снисходительной улыбкой.
– Ты не права, – покачал головой мужчина, останавливаясь возле белой тойоты. – Не знают. В отличие как раз от тебя, – щёлкнул по моему носу и открыл дверцу.
– Но с ними ты спал, – заявила я обиженно, не спеша садиться в салон.
– Ни разу! – возмутился тот в ответ.
– Да каждую ночь! – парировала я.
– А вот и нет! Доказательства? – прищурился Артём, прижав меня к автомобилю, выставив руки по бокам от моих плеч.
– Ты издеваешься? – опешила от такой наглости.
– Я? Это ведь ты на меня клевещешь! – вновь отстранился и сложил руки на груди, с насмешкой глядя на меня с высоты своего роста.
– То есть это не ты водил к себе каждую ночь девиц? – съязвила я недовольно.
– Водил, но ни с одной не спал. Сплю я всегда один. Ну, с некоторых пор ещё с тобой.
Ухмылка на мужских губах стала только шире.
– А-р, ненавижу тебя! – топнула я ногой в бессилии, понимая, что кое-кто действительно надо мной издевается. – Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду! – отвернулась и уселась в салон машины.
Артём закрыл за мной дверцу и, обойдя капот, уселся за руль. Правда, куда-то ехать не спешил, хоть и завёл двигатель.
– Тебя так волнует, что я с ними занимался сексом, а с тобой нет? – посерьёзнел Артём.
– Да! – едва ли не плакала я.
Акимов обхватил моё лицо обеими ладонями, вынуждая развернуться к нему и смотреть исключительно на него одного, стирая дорожки слёз большими пальцами.
– Это был всего лишь секс, медовая. Который я даже не помню. И ни с одной из них я ни разу не задумывался о чём-то большем. Но ты… Увидел тебя на вашем первом уроке и понял, что пропал, – улыбнулся до того мягко, что не возможно было не улыбнуться в ответ. – Смотрел на тебя и ощущал себя извращенцем. И не потому, что захотелось разложить тебя на рабочем столе. А потому что ощутил дикое желание узнать тебя. Обнять. И чтобы ты улыбалась лишь мне одному… Такое вот странное желание к обычной невзрачной малолетке, – передразнил меня.
– Я и так улыбаюсь лишь тебе одному, – проговорила я немного смущённо.
– Да? То есть всем тем старшеклассникам ты не улыбалась?
– Нет, конечно, – съехидничала я весело. – Я улыбалась тебе! Чтобы ты ревновал!
– Я ревновал, – тоже усмехнулся мужчина. – Ты даже не представляешь, насколько близко все твои дружки были от одностороннего полёта на небеса, – прошептал, склонившись ко мне ближе, почти касаясь своими губами моих.
Я на это только плечами пожала. Да и неожиданно в голове возник иной вопрос, который я и поспешила озвучить.
– Ты когда-нибудь любил раньше?
– Возможно. Когда-то. Давно, – со вздохом признался мужчина, отпустил моё лицо и направил машину на магистраль, вливаясь в поток других автомобилей.
Хм…
Хотелось расспросить поточнее об этом, но возникла уверенность, что на сегодня с откровениями покончено. Вон как посмурнело его лицо. Поэтому продолжать неприятную тему не стала. Тем более, вскоре мне пришлось думать о другом. Дома ждал хмурый папа.
– Снова с ним была? – начал без предисловий он, как только я разулась.
– Да, папа, я снова была с Артёмом, – не стала я врать. – Он забрал меня после музыкалки и подвёз до дома, но перед этим мы немного прогулялись по центру. Всё прилично.
Отец ничего не сказал. Просто стоял и сканировал меня тяжёлым взором, отчего с каждым пройденным мгновением всё больше накатывало дикое раздражение. Ведь ничего плохого не сделала, а он смотрит так, словно я воровка какая-то.
– А уроки сделала, чтобы гулять ходить? – наконец, полюбопытствовал мрачным тоном.
Началось…
– Как же вы с мамой мне надоели с этой учёбой! – выдохнула я недовольно. – Можно подумать жизнь состоит из одних уроков.
Дожидаться ответа я не стала, направившись в свою комнату.
– Галина! – донеслось разгневанное вслед.
– Папа, хватит, очень тебя прошу, – обернулась к нему. – Сделаю я ваши уроки. Доволен?
И дверью ещё хлопнула перед его носом, закрывшись на замок.
Достал!
А ещё гнев мамы надо будет пережить. Я не зря сказала Артёму, что с папой ещё всё легко прошло. Мамочку так просто не возьмёшь. Как, правда, уволит… А мне бы этого не хотелось. Уж лучше дождаться совершеннолетия рядом с ним, чем вдали от него.
Впрочем, о том, насколько я права или нет нам с Акимовым довелось узнать уже скоро. Через неделю.
Вышло всё совершенно случайно. Совсем не так, как мы планировали.
В тот субботний день у нашего класса уроки закончились раньше положенного из-за отмены геометрии. У Артёма получилось окно, и мы с ним засели в пустующем на тот момент музыкальном классе, где я на пианино наигрывала ему одну из своих мелодий. Акимов опирался бедром о парту, сложив руки на груди, и неотрывно смотрел на меня с лёгкой полуулыбкой на губах. И всё бы ничего, но я из-за этого очень смущалась и постоянно сбивалась с ритма. В итоге, даже прикрыла глаза, сосредоточившись на музыке, чтобы не отвлекаться. Да только пристальный взгляд мужчины и видеть не надо было, настолько остро он ощущался. Всей кожей.
– Красиво, – прокомментировал Артём, когда музыка смолкла. – Это кто? Бетховен, Бах, Чайковский? Или кто там у нас ещё есть? Шопен?
Вот ту я смутилась, не зная, как сказать правду. С другой стороны, в любви могу признаться ему, а в том, что написала для него мелодию – нет? Как-то глупо. И всё же признаваться не спешила.
– Что молчишь? Сама не помнишь, что ли? – подначил Акимов, хотя взгляд стал заметно серьёзней.
Словно он уже догадывался о моём секрете.
– Твоё? – подтвердил мои мысли он.
Я на это согласно кивнула и ладони спрятала между коленями, крепко сжав их. И посмотреть на мужчину не решалась.
– Лина, – раздался тихий голос над ухом, ухватил мой подбородок и заставил смотреть на него. – Это очень красивая мелодия, и ты зря скромничаешь, – улыбнулся Артём мне ласково-ласково.
– Я её написала в тот день, когда впервые тебя увидела, – призналась едва слышно.
На лице Акимова мелькнуло изумление, быстро сменившееся самодовольством.
– Даже так, – хитро прищурился он. – Только одну? – уточнил невинным тоном.
Это-то и привело в чувство.
Вот ведь наглец и гордец!
– А тебе мало? – возмутилась я громче, чем собиралась и тут же покосилась на дверь.
Благо никого там не оказалось.
– Мне всегда и всего мало, что связано с тобой, – стало мне ответом.
Вкрадчивый голос Артёма прошёлся по позвоночнику тёплой волной, вызывая на коже множество мурашек.
– И думается, дальше будет только хуже, – добавил мужчина, склоняясь ниже, а после вовсе поцеловал.
Ласковый, неспешный поцелуй кружил голову похлеще любой высоты. Горячие ладони, скользящие по моей спине вверх, сводили с ума, пробуждая в теле уже знакомое томление. И не заметила, как оказалась сидящей на мужских коленях в довольно провокационной позе, обняв сильное тело руками и ногами.
– Надо остановиться, – пробормотал Артём, крепче сжимая меня в своих объятиях.
– Не хочу останавливаться, – парировала я. тяжело дыша, возобновляя прерванный поцелуй.
Собственные руки уже давно жили отдельной жизнью, едва ли не раздевая Акимова. По крайней мере, свитер с футболкой был задран до груди, а я откровенно упивалась гладкостью его кожи и перекатывающими мускулами под ней. Кончики пальцев буквально кололо от такой близости, толкая вновь и вновь трогать мужской торс, наверняка оставляя полосы от ногтей.
– Стоп! – выдохнул Артём в какой-то момент, отодвинув меня от себя, ещё и на соседний стул пересадил. Сам же отошёл в окну, которое приоткрыл. Так и застыл возле него, прикрыв глаза, держась за раму.
– Прости, – прошептала я, приблизившись к нему со спины, осторожно обняв за талию.
Артём, тяжело дыша, ещё с пару минут простоял в прежнем положении, а после обернулся и обнял, уткнувшись лицом мне в макушку.
– Тебе не за что просить прощения. Но эти два года будут сложными, – тяжко вздохнул Акимов. – Очень сложными, – добавил со смешком.
– А я предлагала не ждать…
– А я уже говорил, что не хочу, чтобы ты это делала из-за меня, – парировал суровым тоном мужчина. – Лучше подумай о том, что с твоим талантом можно смело идти учиться на композитора.
– Какой талант? – искренне удивилась я. – Всего-то две композиции. Да и то сама не знаю, как их придумала. До недавнего времени ни разу ничего не сочиняла.
– Так это я, значит, такой мотивационный? – усмехнулся Артём. – Всегда знал, что я просто бог мотивации! – заявил гордо.
– Очень скромный мотивационный бог, – заметила я с сарказмом.
– Люби такого, какой есть, – пожал плечами он с наигранным пафосом.
– Прям вот любить? Прям вот обязательно? И никакого выбора? – показательно тяжко вздохнула я.
– А тебе ещё и выбор нужен? – нахмурился Артём. – Больше тебе ничего не нужно, случайно?
Меня ущипнули за попу, что вызвало закономерное возмущение, но прежде чем я успела что-то ответить, Акимов прижал меня к окну и снова поцеловал. На этот раз далеко не нежно и ласково, а словно права заявлял, говоря своими действиями, что мне никуда от него уже не деться. Можно подумать, я собиралась действительно выбирать. Впрочем, захоти я, не смогла бы. Кроме Артёма ни на кого даже не смотрелось, не говоря о большем. Смотрела на других мужчин и видела одни недостатки. Но он же о том не знает? Так что…
– Нужно. Мне кое-что интересно, – заметила излишне серьёзным тоном, как только мужчина отстранился.
– И что же это? – прищурился он, поглаживая мою шею.
Показательно так поглаживая. Так понимаю, чтобы мне не думалось ляпнуть чего лишнего. Да только я же знаю, что ничего этот наглец мне не сделает. А вот подразнить его сейчас являлось необходимым. Чтобы не выпендривался много!
– Ты когда-нибудь раньше делил одну девушку с другом или каким-нибудь другим парнем? – выпалила на одном дыхании свой вопрос.
Ох, я, конечно, знала, что мой вопрос произведёт впечатление на Артёма, но не думала, что настолько. Он весь подобрался, глядя на меня с недоверием и затаённым… предвкушением?
– И какой ответ ты сейчас от меня ждёшь? – поинтересовался с виду вполне себе серьёзно, но я отчётливо видела смешинки в светло-карих глазах.
Теперь пришла моя очередь напрягаться. Невольно задумалась, зачем я этот вопрос глупый задала. Хотела спровоцировать Акимова, а в итоге теперь сама задумалась над количеством… и качеством… и вообще!
– Акимов – ты кобель! – заявила обиженно по итогу своих мыслей.
Вот теперь он хохотал. Чем обидел ещё больше.
– А нечего задавать глупые вопросы, – щёлкнули меня по носу, а после подхватили за талию и закружили, приподняв над собой.
– И вовсе не глупый был вопрос. Я вот может тоже хочу знать, каково это с двумя парнями! – съязвила я всё так же обиженно.
– У тебя была возможность, – весело хмыкнул вопреки ожидаемой реакции Артём. – А теперь придётся довольствоваться одним мной. Но ты не сомневайся, я один двоих стою, – заверил, широко скалясь.
Нет, всё-таки он неисправим.
– Какой же ты самолюбивый тип! – удручённо покачала я головой.
– Не повезло тебе. Сочувствую, как могу, – покивал тот головой и усадил меня на парту. – Но сама ведь добивалась меня. Вот. Получи и распишись.
– Брошу я тебя, ей-богу, брошу! – вконец "опечалилась" я.
– Попробуй, – стало мне ответом, наравне с поцелуем.
Лёгким, коротким и не единственным. И каждое прикосновение его губ становилось всё более продолжительным и жадным, пока не переросло в полноценное сумасшествие. Юбка сарафана оказалась задрана, а мужские ладони подхватили за бёдра и притянули их ближе к себе, позволяя прочувствовать кое-чьё возбуждение.
– Что же ты со мной делаешь… – прошептал Артём, выводя дорожку из поцелуев от губ к ключицам, попутно расстегнув лямки сарафана и верхние пуговицы блузки.
Впрочем, я не сопротивлялась. Наоборот, слегка отстранилась, откинув голову, наслаждаясь происходящим. Именно этого ведь добивалась. Мне вообще нравилось, когда Артём переставал сдерживаться. В нём словно вулкан пробуждался в такие моменты, настолько неуправляемым становился. Правда, всё равно никогда не позволял себе отдаться эмоциям полностью. Ни разу после того раза в его кабинете. И это раздражало. Тот Артём хоть и пугал немного, но не делал различий в нашем возрасте и чем он ещё там руководствуется, оттягивая неизбежное до моего совершеннолетия. Хотя вру. На самом деле я просто всё время думала, вдруг он специально тянет время? Вдруг я ему не нравлюсь? Просто подыгрывает, чтобы больше не вешалась? И ждёт, когда я переключусь на другого?
– Малыш? О чём задумалась?
Уставилась на Акимова во все глаза. И ведь не заметила, как ушла в свои мысли. Да уж, теперь он точно решит, что я не готова к чему-то большему. И вот что сказать?
– Я просто до сих пор не верю, что ты со мной, – обобщила я свои опасения.
– Если не веришь себе и мне, поверь своему отцу, – подмигнул Артём, тепло улыбнувшись.
Я тоже не удержалась от улыбки.
– Да, он высказался очень доступно о наших с тобой отношениях, – фыркнула беззаботно. – И мне всё равно.
– И это неправильно, медовая, – укорил меня Артём. – Им и так сейчас нелегко с беременностью, а тут ещё и мы с тобой… Просто будь терпимей к родителям.
– Я стараюсь, правда, но почему бы просто не послушать свою дочь сперва? Познакомиться с тобой? Почему надо сразу запрещать? Я что, маленький ребёнок, который не понимает, что делает, потому что ему интересно?
– Ну-у… – протянул мужчина, за что схлопотал от меня по плечу.
– Вот только попробуй, – пригрозила я ему.
– М-м… Попробовать что, медовая? – прищурился Акимов, резко подавшись вперёд, отчего мне пришлось отклониться назад.
Учитывая, что я так ещё и не привела одежду в порядок, вид ему открылся довольно развратный. Светло-карий взор моментально потемнел. А я снова засмотрелась на золотистый обод вокруг расширенного чёрного зрачка. Никогда не думала, что такой цвет глаз существует. Впрочем, Артём во всём отличался от других. Идеальный. Потрясающий. И только мой. Весь.
– Ты не ответила на вопрос, – прошептал он мне в губы.
Гулко сглотнула, открыла рот и закрыла, так и не получившись выдавить из себя ни звука.
– Что же ты молчишь?
Мужские пальцы прошлись вдоль моей шеи вниз, по ключицам, переместились к груди и принялись обводить линию декольте. Я же впервые задумалась о том, что стоило бы сменить девичьи топики на что-то более откровенное и взрослое. Впрочем, о том я размышляла совсем не долго. Ровно до прикосновения его губ к своей шее и последующего лёгкого укуса. Словно разряд тока пронзил всё тело, вынуждая выгибаться навстречу ласке ещё больше. С губ слетел шумный выдох. И ещё один. когда прежнее действие повторилось.
– Артём…
Поцелуи спускались ниже, мужские руки становились ненасытней, сжимая меня то крепче, то ослабляя хватку. А мне этого уже было мало. Хотелось большего. Того, что мог дать один единственный. Тот, кто сейчас медлил, смакуя и растягивая удовольствие.
Сарафан давно уже сполз на талию, а блузка оказалась расстёгнута полностью и приспущена до локтей, вместе с лямками нижнего топа.
– Идеальная, – прошептал Акимов, одаривая всё более откровенными ласками мою грудь.
Господи, кто-нибудь, остановите время. Хотелось бы продлить этот момент до скончания веков. А ещё лучше перемотать это самое время на два года вперёд…
– Галь, я тут поду… мала… – неожиданно послышался от дверей голос… мамы, которая оборвала себя на полуслове.
Я бы, наверное, тоже замолчала, увидь свою дочь полураздетую на школьной парте с раздвинутыми ногами, с её же учителем физкультуры между ними.
Зато время, как я и желала совсем недавно, замерло! И сам воздух будто вязким стал, не позволяя сделать полноценный вдох.
Одного Акимова, кажется, только это не взволновало. Он спокойненько отстранился, накинул на мои плечи рубашку, а после достал из кармана своих джинс телефон и кого-то набрал.
– Кабинет музыки. Успокоительное и воду. Быстро.
Мобильный лёг рядом со мной на столешницу, а сам мужчина направился к моей остолбеневшей маме, которую ухватил за локоть и усадил на ближайший стул.
– Инесса Николаевна, вы дышите глубже. Всё хорошо, слышите? Ничего страшного не случилось. А вам нельзя нервничать, – принялся убеждать он её всё так же спокойно участливым тоном.
И как у него так получается? Я вот и звука выдавить не могла. Как и пошевелиться. Хотелось вовсе провалиться сквозь землю. Даже с папой так жутко и стыдно не было. Да у меня даже привести себя в подобающий вид сил не хватало. Я просто запахнула блузку и уставилась в пол, чтобы не видеть осуждения на строгом лице матери.
– Вы-ы… – протянула та сиплым голосом и снова замолчала.
Ага, не я одна дар речи потеряла от сложившейся ситуации!
Уже хорошо.
– Инесса Николаевна, прошу вас, дышите. Да, я соблазнил вашу дочь. Да, мы встречаемся. Да, я её люблю. Но это же не смертельно. Да?
– Да? – переспросила едва слышно мама.
Артём если и хотел сказать что-то ещё, не успел. В кабинет вошла Истомина. В одной руке она держала стакан с водой, в другой мелкий пузырёк с успокоительным. Завидев нас троих, она запнулась о порог.
– Ну, Акимов, – выдохнула с долей обречённости.
Девушка на мгновение прикрыла глаза, а после всё же переступила пресловутый порог и закрыла за собой дверь. Ногой. По пути к моей родительнице вылила в воду едва ли не весь пузырёк лекарства, протянув эту смесь той. Мама выпила предложенное одним махом.
– Ещё, – прохрипела, вернув стакан Ксении Кирилловне.
– Хватит, – парировал Артём на это строгим тоном. – Ксюш… – обратился к подруге.
– Да, конечно, – кивнула она и направилась уже ко мне.
Я за её приближением следила исподлобья.
– Привет, – неожиданно странно поздоровалась со мной собственная учительница и принялась меня одевать. Неспешно и спокойно, словно ничего такого и не произошло. И только после того, как привёла меня в подобающий вид, отстранилась. Более того, схватила меня за запястье и подвела ближе к Артёму и маме.
Я едва подавила в себе порыв затормозить ногами. Но вот свободной рукой в её вцепилась с удовольствием. Так морально легче. Ещё и мама смотрела на меня так, словно впервые видела.
– Инесса Николаевна, смотрите на меня, – обхватил её лицо обеими ладонями Акимов, вынуждая делать то, что он потребовал, пусть и мягким тоном.
И та смотрела. Ох как она смотрела. С каждым пройденным мгновением в глазах родительницы проявлялось осознание, итогом чего стала звонкая пощёчина.
– Мама! – возмутилась я тут же, бросившись к ним с Артёмом.
Присела рядом с мужчиной на корточки, осматривая красный след от чужой пятерни.
– Ты что делаешь? Ему же наверняка больно. А если опухнет? – принялась отчитывать её.
– Что? – протянула мама недобро, поднимаясь со своего места. – Опухнет? – повторила за мной.
Артём тоже поднялся, и меня за собой потянул, ещё и себе за спину задвинул.
– А давайте мы спокойно обсудим сложившуюся ситуацию. Я понимаю, что выглядит всё не очень, но, я клянусь, никаких злых умыслов по отношению к вашей дочери я не проявлял и не собираюсь, – терпеливо, как маленькой принялся вновь пояснять он моей маме.
Но та, судя по возмущённому виду, вряд ли восприняла его слова всерьёз.
Ну, вот, а я говорила, что с мамой будет хуже. Впрочем, папа нас и не заставал в такой момент… От стыда к щекам кровь прилила. Я пярм чувствовала, как горит всё лицо.
– Пожалуй, я ещё за водой схожу, – пробормотала Ксений Кирилловна, обеспокоенно поглядывая на мою родительницу, тут же сбежав.
Вернулась она довольно скоро с полным водой кувшином в руках. Явно бежала, судя по запыхавшемуся виду. За это время мама так больше и не произнесла ни слова, отошла к окну, положила на подоконник ладони и уставилась немигающим взглядом на виднеющееся со второго этажа футбольное поле с беговым кругом. Очень осторожно Истомина приблизилась к ней, попутно налив воду в оставленный здесь ранее стакан, протянув его своей коллеге по работе.
– Спасибо, – поблагодарила мама девушку, но стакан не взяла.
Ксения Кирилловна настаивать не стала, поставив обе стеклянные тары на ближайший стол и собралась уйти, одарив Акимова красноречивым взглядом. Тот на это лишь поморщился и развёл руки в стороны, мол, кто ж знал, что так выйдет.
– Ксения Кирилловна, а вы ведь знали, – заговорила, наконец, родительница, обернувшись к нам.
Учительница истории остановилась и, обернувшись, прокашлялась, вновь посмотрев на Артёма.
– Она догадывалась, – со вздохом ответил за неё мой парень. – Не стоит подозревать всех в заговоре. Я прекрасно отдаю отчёт тому, чем может закончиться открывшаяся всем правда о нас с вашей дочерью. И я сейчас не о себе.
Мама на это только вопросительно выгнула брови.
– Нет, ну я могу понять свою дочь. Вы красивый молодой человек. Только слепой не заметил бы, как девушки на вас вешаются, а наши ученицы постоянно крутятся вокруг вас. И я всё удивлялась, как это такой парень, как вы, и никого из них не поощряет. А оказалось, вы просто уже поощрили. Мою дочь.
Мама взяла себя в руки и теперь говорила привычно сухо, констатируя факты, не больше. Она не ругалась, но это было куда как хуже. Потому что родительница теперь анализировала сложившуюся ситуацию и искала её решение. А вот до чего могла додуматься… и так понятно. Я же совершенно не желала, чтобы Артём увольнялся!
– Мама, всё совсем не так! – встала я на защиту того, но тут же оказалась вновь задвинута за широкую спину.
Мужчина меня ещё и осуждающим взглядом одарил. Прям обидно сделалось. Я его тут стараюсь обелить, а он!..
Впрочем, мой демарш на маму не произвёл никакого впечатления. Более того…
– Ксения Кирилловна, – обратилась она к Истоминой. – Не могли бы вы сделать мне одолжение и сходить с моей дочерью в магазин за хлебом? – протянула деньги, которые я раньше и не заметила в её руках. – Буду премного благодарна.
И ведь по голосу можно понять, что отказ не приемлем. Вот и учительница это поняла.
– Да, конечно, – улыбнулась девушка, взяла купюру и, прежде чем я успела возразить, утянула на выход, оставив двоих дорогих мне людей общаться наедине.
Да как так-то?!
– Успокойся. Твоя мама его не убьёт. А Артём умеет находить общий язык практически с любой женщиной, вне зависимости от её возраста. Вот увидишь, когда мы вернёмся, тебя ждут положительные новости, – подбодрила меня Истомина, чем изрядно удивила.
Я даже передумала возвращаться. Интереснее было другое.
– И вы, что же, совсем не против? – уточнила я.
– М-м, а почему я должна быть против? – искренне удивилась она, следуя сторону своего кабинета.
Подозреваю, за вещами. Так и оказалось.
– А вы разве… ну… – не сразу нашлась я со словами, замерев на пороге пустого класса. – Не ревнуете? – всё же задала волнующий меня вопрос.
Теперь Ксения Кирилловна посмотрела на меня не просто удивлённо, а с таким видом, что я себя дурой ощутила.
– С чего бы? – ответно поинтересовалась она.
– Ну-у…
– Ой, всё! – выставила девушка руку в останавливающем жесте. – Вот уж не думала, что ты так же, как и остальные, веришь в эти слухи, – откровенно укорила. – Если тебе так спокойней будет, то у меня есть парень. И это не Артём. А с Артёмом у меня никогда ничего не было. Я никогда его не любила. Если только как друга. Как друг ему цены нет. Молиться надо даже, – усмехнулась, подхватила свои вещи, закрыла кабинет, предварительно почти что вытолкав меня из него, и направилась к лестнице.
Я послушно последовала за ней.
– То есть вы в него не влюблены?
– Сказала же, у меня есть парень. Я его люблю.
На лице Истоминой расплылась неожиданно мягкая улыбка, адресованная явно каким-то мыслям. Или точнее, правильней сказать, тому, о ком говорила, хоть этот некто и не видел этого.
И не знаю, почему, но я ей поверила. Конечно, Артём ранее тоже говорил нечто похожее. Но лишнее подтверждение никогда не помешает!
Артём
Мать Галины смотрела на меня, не мигая. Как и я на неё. Лишь раз отвлёкся, провожая взглядом хрупкую фигурку медовой, которой пришлось уйти. Надеюсь только, она не наделает глупостей. А то с её эмоциональностью станется подслушивать или ещё что сотворить. С той же Ксюшей разругаться. Впрочем, о том мне не долго позволили размышлять. Как только мы остались наедине с Инессой, та продолжила говорить.
