Текст книги "Сны и Реальность Саймона Рейли"

Автор книги: Анастасия Калямина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

– Я все знаю, – улыбнулась подошедшая девушка, на вид ей было лет двадцать.

На наших лицах отразился ужас. Мы попали!

Я выступил вперед, закрывая собой Карси. Ее никто изучать не будет! Не позволю!

– Это все я!..

Пронзительные серебристые глаза так посмотрели на меня, что я замолчал.

– Я же говорю, что все знаю, – повторила незнакомка. Она не торопилась выдавать меня ученым. Тут явно что-то не так.

Мы молчали, стоя как вкопанные.

– Ты – маг, Саймон, судя по тому, что здесь натворил, еще и чародей, – изрекла девушка, закрывая волосами свои острые эльфийские уши. – Ты пока еще не умеешь контролировать волшебство. Кстати, как самочувствие? Не тошнит? Голова не кружится?

Это она сейчас серьезно? Мне не послышалось? Это происходит на самом деле?

– Ну, так что? – девушка выжидала мой ответ.

– Слабость, кажется, я сейчас упаду, – наконец вымолвил я, сам не зная, зачем. Мне действительно было плохо. А эта странная незнакомка вызывала доверие. Она маг! И ее слова тому подтверждение. Правда, непонятно, откуда она знает мое имя.

– Да, действительно, чародей, – улыбалась эта леди. – Ну, ничего, твои способности мы еще разовьем. Не зря же я здесь! Буду тебя тренировать и обучу простым заклинаниям, а также ты сможешь постоять за себя. Кстати, держи, легче станет.

Она протянула мне конфетку в зеленой обертке. В этот момент Карси, насупившись, выступила из-за моей спины:

– Вы, простите, кто?

– Серебринка Сильв. Но в этой школе меня зовут Мариной Захаровной, – представилась незнакомка.

– А почему не Серебринкой? – поинтересовался Димка, переминаясь с ноги на ногу.

– С настоящим именем я бы не устроилась работать учительницей физкультуры, – улыбнулась Серебринка. – Ну что, Саймон, согласен обучаться магии?

– И ты научишь меня контролировать свои силы, чтобы не получилось, как сейчас? – воодушевленно спросил я, забыв про то, что вокруг лежат человек двадцать. Что-то слишком много магов встречаю последнее время. Но я готов был втянуться в этот загадочный тайный мир.

– Конечно, – кивнула Серебринка.

Затем, глянув на Карси я понял, что Серебринка про нее точно не знает. Она предполагала тренироваться только мне. А что, если предложить и с Карсилиной позаниматься. Да и вместе будет веселее, чем одному.

– Ты ведь только меня собираешься тренировать?

– Да, а что, есть еще кандидаты?

– Вообще-то есть, – кивнул я, – моя подруга волшебница, и она бы тоже...

– Я так полагаю, это ты? – Серебринка перевела взгляд на Карси.

– Да, – ответила Карсилина, ее голос прозвучал слишком дерзко.

– Хорошо, вы будете тренироваться вдвоем. Завтра после уроков в спортзале жду вас...

В этот момент до нас донеслись стоны. Люди начали приходить в себя, и, кажется, ничего не понимали. Я растерянно посмотрел на Карси, та пожала плечами.

– Не волнуйтесь, – попросила Серебринка миролюбивым тоном. – Я знаю, что делать.

В этот момент она начала проходиться по пострадавшим и что-то шептать, касаясь их лбов. Когда она это закончила, то спокойно вернулась к нам и сообщила:

– Всё. Теперь они ничего не будут помнить.

Мне хотелось ответить, но наблюдая за тем, как Карси склоняется над Томеснором и помогает ему подняться, я спрятал все слова внутри. На сердце снова становилось гадко. «Томеснор» – какое идиотское имя!

– Что случилось, почему я лежал? – недоумевал тот, обнимая Карси.

– Не знаю, самой интересно знать, – соврала та.

Я фыркнул. Что это за отношения такие, в которых девушка не может признаться в том, что обладает магическим даром? Может, такие отношения – фигня полная? Да у нас с Карси доверия к друг другу больше!

Не желая больше наблюдать кудрявую шевелюру Томеснора, раздраженный, я направился к выходу с площадки. Димка семенил за мной, словно хвостик.

***

Когда я пришел домой, хотелось завалиться в кровать. Все это происшествие жутко меня вымотало. Хоть конфетка Серебринки и помогла против головокружения, слабость никуда не делась. Сняв ботинки, я прошел в свою комнату и, рухнув лицом в подушку, сразу же вырубился.

Снилось странное. Карси пыталась доказать, что Томеснор – лучшая кандидатура в женихи, потому что умеет непревзойденно отбивать чечетку.

Я проспал до позднего вечера, а проснулся, ощущая себя полностью разбитым и растоптанным. Да, все-таки неконтролируемое использование магии сильно выматывает. Переживания по поводу не взаимной любви – тоже. А если одно накладывается на другое – то это вообще кошмар!

Все-таки надо было выползти из комнаты и что-нибудь съесть. До моего носа доносились ароматы жареной рыбы с картошкой. Есть не хотелось, но надо было.

В том, что сегодня произошло, есть и положительная сторона. Например, мы с Карси будем вместе учиться магии. Может, это сблизит нас? Может, из разряда «просто друг» я стану для нее чем-то более значимым?

«Но отбивать чужих девушек – нехорошо» – пронеслась в голове мысль, которая должна была устыдить. Не устыдила. Карсилина Радужникова для меня слишком много значит. Еще с тех самых пор, как начала мне сниться. Пусть для нее я еще непонятно-кто, но это изменится. Я не сдамся. При взгляде на нее мое сердце замирает, а потом колотится так часто: «Тук-тук, тук-тук, тук-тук», по телу разливается тепло, и хочется совершать подвиги.

– Как первый день в школе? – поинтересовалась тетя Ира, накладывая мне в тарелку большой кусок неизвестной рыбы.

Разве мог я ей рассказать? «Представляешь, тетя, у девушки, которая мне нравится, оказывается, есть парень, а еще я чуть не подрался со здоровенным хулиганом и вырубил целых двадцать человек!». Вместо этого я сказал:

– Я встретил там своих друзей, с которыми познакомился летом. Мы учимся в одном классе. Правда, хорошее совпадение?

– Это замечательно. Дмитрий и Карсилина очень порядочные ребята...

– Да.

Я уныло ковырял вилкой кусок рыбы. На автомате запихивал себе ее в рот, жевал, даже не чувствуя вкуса.

Тетя Ира с беспокойством на меня смотрела, затем потрогала ладонью мой лоб:

– Ты какой-то бледный. Все хорошо?

– Я просто очень устал. Новая обстановка, впечатления, – попытался улыбнуться я.

– Тебе надо учиться социализироваться, – и она отпила какой-то отвар для похудения из большой красной кружки.

– Знаю.

Половину рыбы я выкинул. Хоть было и стыдно перед тетей Ирой. Иногда, когда я выкидывал еду, она возмущалась и говорила: «В неразвитых странах дети голодают! А ты, что, зажрался?». Но сегодня тетя молчала.

Несмотря на то, что я спал несколько часов, сонливость не прошла. Я отправился к себе в комнату, включил компьютер и ввел свои данные на сайте "НаСвязи". Как-то зарегистрировался там, но забыл о существовании своей страницы. До этого дня.

Надо выбрать достойную фотографию, которую можно поставить на аватар (Чтобы было не стыдно перед Карси, ведь я собирался найти там ее). Есть ли у меня вообще хорошие фото? Разглядывая папку с фотографиями, я чувствовал, как уверенность напроситься к Карси в «друзья» падала. С такими изображениями я точно ее не впечатлю. Везде бледный, как мертвец, еще и с мешками под глазами. В этих мешках можно было хранить картошку. Глаза какого-то непонятного синего цвета. Волосы растрепанные, словно их не причесывали (но они всегда такие, даже если проходишься расческой). Раньше я об этом не задумывался, но теперь...

Если сравнивать мою внешность и внешность этого Томеснора злосчастного, то выглядит он куда лучше меня, выше меня, даже одевается лучше, весь такой аккуратный. На его фоне я явно проигрываю. Девушкам ведь нравятся высокие здоровые парни, а не мертвяки, как я.

Загрузив более-менее терпимую фотографию, я набрал в поиске «Радужникова Карсилина». Радужниковых нашлось много, а Карсилина была одна. Ткнув на изображение, я перешел на ее страницу. На главной – Карси с букетом лютиков где-то посреди поля, в джинсовых шортах и оранжевой футболке. Красивая.

Статус: встречается с Томеснором Кукорачкиным.

– Кукорачкиным? Серьезно? У него такая фамилия? – вслух сказал я, пристально вглядываясь в этот статус, словно надеялся увидеть подтверждение, что он поддельный.

Минуту я сидел, наведя мышку на синюю кнопку «Добавить в друзья». А что, если Карси дуется на меня и в друзья не добавит? Ладно, была-не была!

Я ткнул на кнопку и почувствовал, как по телу пробегаются мурашки, затем – жар. Обмахиваясь рукой, я заметил, как пришло оповещение. «Карсилина Радужникова приняла вашу заявку в друзья».

Вздох облегчения. Не дуется!

Может, сообщение ей отправить, а то, что, как дурак, добавил и не общаюсь. Руки вспотели, пальцы легли на клавиатуру. Написать ей «Привет»? Банально.

Щелчок. Пришло сообщение. От Карси. Сердце подпрыгнуло в груди. Так, спокойно. Что она написала?

«Саймон! Здорово, что ты здесь есть!».

Так. Что ответить ей? Что? Написать: «Ага, ты тоже». Нет, на этом наш разговор закончится. Как сложно!

«Как там Кукорачкин?».

Зачем я это написал и отправил? Вдруг она подумает, что я на нее давлю, или еще что?

«Жить будет. Он думает, что получил солнечный удар. Ха-ха! В сентябре! Человек двадцать на солнышке перегрелось» – пришел ответ. Судя по ответу, она как-то не шибко была расстроена, что я стал причиной того, что Томеснор лежал без сознания на асфальте. Но, что она имеет в виду? Иронизирует? Злится?

«Я не хотел» – и отправил.

«Прости, что я была слишком груба сегодня. Ты же все это не специально».

Я вздрогнул. Ее волнует то, что я мог обидеться! Я почесал локоть, затем написал и отправил:

«Все в порядке, я же понимаю, что ты перенервничала».

«Завтра у нас будет первая тренировка с Серебринкой. Как ты думаешь, как все пройдет?».

«Пробежка по залу, отжимания, магические упражнения, пробежка по залу, отжимания... И так по кругу».

«Почему ты так думаешь?».

«Она же учительница физкультуры, а у них в крови на генетическом уровне прописано заставлять учеников сдавать нормативы».

Я и сам того не заметил, как мы проболтали таким образом часа три, пока Карси не пожелала спокойной ночи и не сказала, что надо бы спать.

***

На следующий день в школе все текло своим чередом. Карси обнималась с Томеснором и держалась с ним за ручки. При этом мы с ней даже не контактировали.

Сидя за последней партой на перемене, я наблюдал за тем, как он называет ее «Малыш», а она смущенно улыбается, вертя в руках фиолетовую ручку.

Где-то внутри меня полыхала ревность, пытаясь выбраться наружу. Хотелось что-нибудь сломать. Сзади на шкафу опасливо затрясся горшок с кучерявым растением. Ну, ничего, Томеснор, на тренировку ты с нами не пойдешь. Это единственное, что радовало сегодня.

Я наконец-то узнаю больше о мире магии и собственных способностях, буду учиться контролировать их.

Весь урок математики я ничего не записывал, пропуская слова учительницы мимо ушей и напряженно пытаясь нарисовать в тетради лошадь. Я мог нарисовать все, но вот коней – нет. Не получались они у меня, даже если я старался. Они были неестественными. Может, это такая расплата за мой талант?

После математики я наткнулся в коридоре на Хиромора, тот с ненавистью вцепился в мой локоть и прошипел:

– Не пришел вчера на стрелку! Трус! Вся школа будет ржать над тобой, недоумок!

Как это не пришел? Я там был!.. А, чары Серебринки стерли ему воспоминания...

– Ну, вообще-то сейчас надо мной школа не ржет, – отрезал я, сверля его недовольным взглядом. Вот прикопался!

– Будет! – и он встряхнул меня. – Я всем расскажу, какой-ты пугливый...

Я попытался вырваться из его хватки. Но, поняв, что это бесполезно, перешел в словесное наступление:

– Можно вопрос? А «всем» интересно то, что я, никому не известный новичок, не пошел драться с тобой? «Все» вообще знают о моем существовании?

Хиромор застыл, на его лице был виден напряженный мыслительный процесс. Он думал, что ответить.

– Ну так что, отпустишь меня? – я смотрел на него воинственно. Если он назначит повторную стрелку, будет точно понятно, что мозг Хиромского размером с грецкий орех. Ничему его жизнь не учит.

Его хватка ослабла.

– Ты ведь даже имени моего не знаешь, ровно, как и «вся школа», – парировал я.

Он отпустил меня, прошипел что-то, похожее на «Ты еще об этом пожалеешь!» и ушел, расталкивая ребят перед собой.

Победа, даже без кровопролития! Да я сегодня в ударе!

Мне не терпелось дождаться конца последнего урока, чтобы вместе с Карси оказаться на тренировке, чтобы, наконец, нормально говорить с ней. Томеснор ей, что, в своем присутствии с друзьями общаться запрещает?

Последний урок тянулся очень долго. Казалось, что время уснуло, а вот будильник ему не завезли. Я то и дело поглядывал на часы, не в силах усидеть на месте, и ерзал на стуле.

Это был урок ОБЖ, и учитель, престарелый майор в отставке, рассказывал что-то про ядерные реакторы, и как вести себя при утечке радиоактивных элементов. Его речь была достаточно экспрессивна.

– Запоминайте, находясь на улице, нужно немедленно защитить органы дыхания платком и укрыться в помещении... Рейли, что ты там ерзаешь, будто шилом ужаленный, лучше скажи, что делать дальше?

Я вздрогнул, не ожидая, что он вообще обратит хоть какое-нибудь внимание на меня. Позориться перед всем классом? Кукорачкин злорадно хихикнул.

Так, что обычно делают люди после того, как укрылись в помещении? Наверное, снимают с себя всю уличную одежду и идут в душ?

– Чего молчишь? Язык проглотил? Радиация не дремлет! Кто тебя спасать будет, если сейчас вдруг случится катастрофа? Сдохнуть хочешь? Давай, включай свой котелок! Помоги себе сам! – учитель не сводил с меня глаз. Его голос был слишком громкий. Наверное, это было слышно даже в соседнем кабинете.

Кукорачкин продолжал хихикать. Он-то уж точно знает о радиации больше меня.

– Наверное, стоит снять всю верхнюю одежду и обувь, и принять душ, – выпалил я, опасаясь, что обжшник от меня так и не отстанет. Почему просто не могу посидеть тихо, как мышка, не привлекая к себе внимания?

– Так. А одежда, что, будет просто валяться? – обжшник сузил глаза.

Я непонимающе хлопал глазами. Он хочет сказать, что надо воспользоваться вешалкой?

– Пакеты! Пакеты тебе на что! – гаркнул учитель так, что все вздрогнули.

Я слышал, как Кукорачкин шепчет своему соседу по парте: «Пусть пакет себе на голову наденет!». Сосед заржал. Затем Томеснор недобро покосился на меня. Я ответил ему взглядом, полным ненависти. Похоже, в этом классе Кукорачкин был кем-то, вроде популярного заводилы, а во мне он увидел аутсайдера, которого собирался гнобить оставшиеся школьные годы.

– Так, Иванов, вижу, тебе весело! – конечно это ржание на весь класс не осталось проигнорировано учителем. – А вот, когда бабахнет у нас реактор, никто смеяться не будет ближайшие лет семьдесят!

Оставшиеся минуты до звонка я просидел, раздраженно чиркая в тетради. У этого Томеснора черствая душонка. Неужели Карси не понимает?

После звонка, когда я убирал в сумку тетрадь с пеналом, Кукорачкин подошел ко мне, вместе с тремя дружками. Он недобро улыбался. Димка с другого конца класса недоуменно наблюдал за этим. Карси же успела выйти в коридор.

– Придешь завтра с пакетом на голове, Рейли? – его лицо исказила издевательская гримаса.

– Это зачем? – я насупился, сжимая в руках пенал.

– Чтобы никто не видел твою идиотскую физиономию! Я могу дырочки для глаз прорезать, причем, совершенно бесплатно.

Томеснор с дружками злобно гоготали. Я не понимал причины его нападок.

– Не знаешь, где достать самый дешевый пакет? Не хватает денег на него? Ты не бойся, я принесу, – возвышаясь надо мной, Кукорачкин чувствовал себя королем ситуации, весь в дорогой одежде, в блестящих с иголочки ботинках. – У меня уж денег хватит! Хочешь, дам мелочь, а то милостыню просить за школой, наверное, очень утомляет?

Меня трясло от злости. Хотелось взять и съездить пеналом по его прелестному личику.

А он продолжал:

– Ты в каком секонд-хэнде одеваешься? Берешь вещи из помойки? Твоя семья живет в бараке? Бедный, небось питаешься одними объедками, а на полноценную еду денег не хватает!

Еще чуть-чуть, и я ему точно вмажу! Казалось, будто стекла в ближайшем окне вздрогнули. Есть чары, которые заставляют противника корчиться от боли?

– У тебя лимит на слова? Не печалься, не у всех же есть деньги, – он издевательски похлопал меня по плечу, его дружки гоготали. – Если что, это бумажки такие, которые шуршат в кошельке. Их еще обычно на ништяки всякие обменивают.

«Просто отойди. Отойди!». Я пытался глубоко дышать и не опускаться до рукоприкладства. Хотя, в моем воображение Кукорачкин уже горел на костре.

Лицо Томеснора исказила злоба, при этом, он оскалился:

– И еще, Рейли. Не смей подходить к моей девушке. Она моя, понял? – Эти слова он намеренно произнес раздельно. – Она не будет общаться с таким отбросом, как ты.

– И что, ты ей запретишь? – процедил я, сквозь зубы. Карси – не вещь, чтобы говорить о ней в таком тоне. Пенал все еще был у меня в руках, а перспектива набить ему морду грела душу.

И этот человек дорог Карсилине? Правда? Гнилой, как помидор!

– Ты жалок, – выплюнул эту фразу Томеснор, достал из кармана горсть монет и кинул мне их в лицо.

Монеты со звоном посыпались на пол. Меня трясло. Какие боги помогли не сорваться, было загадкой.

Убрав пенал, закрыв сумку, я стремительно покинул кабинет. Хотелось что-нибудь сломать. Дружки Томеснора смеялись мне вслед. Бездна! Да чтоб им всем провалиться!

Зайдя в уборную, я подошел к зеркалу. Выглядел затравленно. Бледнее, чем обычно и очень болезненно. Где моя гордость?

К горлу подступала паника, казалось, будто пространство начинает сжиматься.

– Все нормально, нормально, – приговаривал я своему отражению, сжимая и разжимая руки и пытаясь выровнять дыхание. Меня иногда мучили панические атаки. А сейчас это получилось очень некстати. Слова Томеснора до сих пор стояли в ушах. Слишком обидные. Меня бросало то в жар, то в холод.

Нужно выйти отсюда. Карси с Серебринкой, наверное, ждут.

Может, Карси общается со мной только из жалости? От этих мыслей внутри что-то протяжно завыло. Ногти впились в ладони. Накативший страх не желал проходить и только усугублялся. Казалось, будто пол сейчас рухнет.

– Тебе нельзя! – я пытался заставить панику отступить. Может, если сказать панической атаке, что она не нужна, та обиженно уйдет? Но это не помогало.

Выйти я смог только через полчаса. Интересно, что мне будет за опоздание на первую тренировку? Я же так хотел на нее попасть!

Остановившись перед дверью спортзала и глубоко вздохнув, я открыл дверь и вошел. Карси, Серебринка и какой-то новый персонаж обернулись. Этот мужчина был одет во все ярко-желтое, его волосы, готов поклясться, являлись золотистыми. Его прическа весьма небрежна. А еще у него были эльфийские уши!

– О, Саймон! – воскликнула Серебринка.

– Мы тебя ждали, – сказала Карси, подходя ко мне ближе.

Затем, она заметила, что со мной что-то не так. В ее взгляде читалось беспокойство:

– Что-то случилось?

Я молча посмотрел ей в глаза. Такие красивые, зеленые.

Мог ли я сейчас пожаловаться на Томеснора? Сказать, что он меня оскорблял? Может, это разобьет ей сердце? Карси добрая, она бы не стала терпеть с собой рядом такого человека, если бы знала, что он творит. Я ведь могу своими словами разорвать их отношения. Прямо сейчас. Но тогда Карсилина будет грустить.

– Все в порядке, – я заставил себя ей улыбнуться, но улыбка получилась горькой и неубедительной.

– Точно? Ты можешь делиться со мной всем, я поддержу. Мы же друзья.

Я лишь кивнул. Ну вот, что я творю? Такая тварь, как Кукорачкин, этого не заслуживает!

Златовласый эльф подошел ко мне и протянул руку:

– Приятно познакомиться, я Зольтер Золотский, – он действительно был рад.

Я пожал ему руку. Интересно, а у них есть знакомая с именем «Платина»? Серебринка кашлянула, привлекая к себе внимание:

– Я долго думала, каким будет первое занятие. Наверное, надо вас научить атакующей магии...

Атакующей магии? Я пока не умею даже вещи двигать. Хотя... Не терпится использовать то, что узнаю, на Кукорачкине!

– Я знаю несколько приемов, – гордо похвасталась Карсилина.

– Вот как? – удивился Зольтер. – Продемонстрируешь?

– А куда целиться?

– В меня! Я буду парировать.

Золотский воодушевленно встал в середине зала. Карси довольно улыбаясь, запустила в него яркий луч, который, попав в грудь к парню, заставил его пошатнуться и закашляться.

– Это было неожиданно! – воскликнул он через какое-то время, перестав кашлять и выпрямившись.

Серебринка заботливо подвела меня к стене, где был примитивно изображен баскетболист.

– Сможешь попасть ему в голову?

– Если скажешь, как, то, наверное, попытаюсь, – ответил я, напряженно смотря на этого баскетболиста. Получится ли?

– Вытяни руку, представь воображаемую мишень, заставь ладонь наполниться чем-то теплым, сосредоточься и прицелься, – посоветовала Серебринка, ни капли не сомневаясь, что ее методика сработает. – Это проще, чем кажется.

Я послушно вытянул правую руку вперед. Мысленно рисовал мишень на стене. Может, рассказать Карси о Кукорачкине? Он ее не заслуживает.

Ладонь никак не хотела наполняться теплотой. Она оставалась холодной. Я стоял так минут пять, напряженно моргая.

– Сосредоточься! Отринь посторонние мысли. Сейчас есть только ты и мишень, – сказала Сильв, наблюдая за этой жалкой попыткой.

Вот как? Этот Томеснор мне только мешает. Раздражает, дурак! Почему не могу думать о чем-то приятном?

Я чувствовал, как начинаю злиться, а на месте нарисованной головы представлялось лицо Кукорачкина.

Ладонь стала наполняться теплотой, появился светящийся сгусток магии. Я смотрел, как он пульсирует на руке, становясь все больше. Это завораживало.

– Задай траекторию! Прицелься. Отпусти его, – советовала Серебринка.

Я прицелился и запустил в воображаемого Томеснора этим сгустком. Пульсирующая магия врезалась в стену и растворилась.

– Молодец! А теперь повтори, – похвалила Сильв, в то время как Карси и Золотский что-то заинтересованно выясняли.

Я сделал так несколько раз, чувствуя, что каждый новый удар дается все легче.

Тренировка прошла более, чем удачно. После того, как она закончилась, я проводил Карсилину до дома, по дороге мы непринужденно болтали. Словно лето и не заканчивалось.

***

Следующее утро началось с пения птиц за окном. Я был огорчен тем, что сегодня не было тренировки. Значит, придется терпеть очередной школьный день, а потом понуро плестись домой.

Возле школы меня встретил Томеснор со своими дружками, ехидно ухмыляясь:

– А что ты, Рейли, не в пакете свои учебники носишь? Твоя семья, наверное, разорилась, когда покупала тебе школьную сумку?

– Отвали! – я попытался его обойти, но он не давал этого сделать.

– Ой, что это, мы заговорили! Лимит на слова закончился? – он сделал вид, что не расслышал. – Как провел время с бомжами? Много милостыни выклянчил?

Я напряженно смотрел на него, представляя мишень. Вытянуть руку и прицелиться. Интересно, а такая магия бьет больно? Но мне нельзя! Он – тапок.

– Ночевал сегодня на улице? – Кукорачкин злобно загоготал. – А вы вообще с электричеством в бараке живете?

– Просто. Дай. Мне. Пройти, – мой тон был угрожающим, но это не произвело на обидчиков никакого эффекта.

– Кстати, что я тебе говорил насчет того, чтобы к моей девушке не подходил? – тут в глазах Томеснора блеснуло недоброе. – Ты это игнорируешь! Кто вообще ей дал право общаться с таким отбросом!

– Для того, чтобы общаться с друзьями разрешение от какого-то малолетнего соплячка не требуется, – я чувствовал, как внутри все закипает. Ладно, ты меня оскорбляешь, но не приплетай сюда Карси, не говори о ней, как о собственности! Мои кулаки сжались.

– Она – моя, значит будет делать то, что скажу я!

– Она – своя собственная, о, великий и ужасный Кукорачкин! – съязвил я. Он был сейчас похож на разошедшегося в своем болоте лягушонка, не умеющего ловить мух.

– Если она не потаскуха...

Я не стал слушать дальше. Мой кулак пришелся ему как-раз в челюсть.

Его глаза расширились от неожиданности, и он схватился за больное место.

– Рейли, ты, придурок недоделанный! – взвизгнул Томеснор в то время, как три его дружка стояли и наблюдали за этим. Почему они не вмешиваются?

– Доделанный! – рявкнул я и снова его ударил. Он меня довел. Гнев лился через край. Если я не выпущу пар, то взорву что-нибудь!

Томеснор перешел в наступление, его кулак разбил мне губу. Я поставил ему здоровенный фингал под глазом. Он взревел и повалил меня на асфальт, принимаясь душить.

Никто не спешил нас разнимать, хотя зевак столпилось много.

И вот, теперь уже я нависаю над ним и бью по лицу. Тот морщится и орет. Но я не могу перестать. Костяшки пальцев были разодраны и кровили. А его лицо теряло товарный вид.

– Саймон! Томеснор! – я слышу испуганный голос Карси.

В этот момент в меня вцепился Димка, пытаясь оттащить от Томеснора, хоть и был намного меньше. Дальше – еще чьи-то руки, вроде, это одноклассник по имени Кулий Мызрер. Вдвоем у них получилось.

Я стоял и пыхтел, со злобой глядя, как Карси помогает Кукорачкину подняться. Она не знала, что сказать. Нам обоим.

В этот момент Томеснор крепко вцепился в нее и повысив тон, выдал:

– Если ты, дура, еще раз приблизишься к нему, я тебя ударю!

Карсилина резко убрала от себя его руки. Вид у нее был оскорбленный. Он, вытирая кровь из носа, смотрел, как она растерянно подходит ко мне. Димка и Кулий уже перестали меня держать.

Я не стыдился своего поступка. Этот гад не смеет такое говорить о Карси. Пусть теперь ходит, похожий на сливу.

Карсилина порылась в своей сумке, достала влажную салфетку и осторожно приложила к моей разбитой губе. От ее прикосновения сердце затрепетало, а гнев стал постепенно уходить. Хотелось взять ее за руку. Но я не стал. Карси слишком огорчена ситуацией с Томеснором.

– Я не знаю, что тут произошло, но, надеюсь, он это заслужил, – произнесла Карси, убирая салфетку. В сторону Кукорачкина она даже не посмотрела.

– Да, – я не стал пересказывать ей все, и просто кивнул.

– Пойдем, – это был голос человека, который только что очень сильно разочаровался. Кукорачкин обидел ее до глубины души.

На уроках Томеснор так и не появился. И вообще, кажется, забыл про школу на целых две недели. Не хотел показывать свое избитое лицо. Наверное.

***

Так прошло три месяца. Кукорачкин ко мне даже на пушечный выстрел не подходил, он боялся на меня даже смотреть и старался не оставаться со мной наедине в одном помещении. Однажды он попытался помириться с Карси, но она ему сказала, даже не пытаясь отвести в сторону, чтобы этого никто не слышал:

– Прости, Томеснор, но ты не входишь в число тех людей, которых я хочу считать своими близкими.

За это время мы не пропустили ни одной Серебринкиной тренировки, обучались новыми магическими приемами (я наконец-то научился двигать предметы силой мысли, не используя при этом прямого взгляда на них). Серебринка и Зольтер нас хвалили.

Я, Димка и Карси проводили много времени вместе, у нас всегда находилось, о чем поговорить. Я даже стал чувствовать себя с Карси уверенней, но признаться в своей любви так и не решался. Может, она не воспримет это всерьез?

После осенних каникул в первый день учебы должна была состояться дискотека в актовом зале. Девочки нашего класса сбились в стайки, и активно обсуждали, кто с кем будет танцевать.

Я думал, стоит ли идти. Танцевать не умею, современную попсовую музыку не слушаю. Не уверен даже, что под такое захочется двигаться. Конечно, может, туда пойдет Карси?

Мой взгляд невольно остановился на ней. Она стояла возле окна и разговаривала с подругами. Те что-то рассказывали и смеялись.

Наверное, более подходящего момента и найти сложно. На дискотеке! Подойти, пригласить на медленный танец и сознаться в своих чувствах. Хороший ведь план? Мои руки вспотели, дыхание участилось. Одна мысль о признании нагоняла панику. Это же сколько барьеров надо сломать!

Вдруг, кто-то положил мне руку на плечо. Я вздрогнул и обернулся. Димка был как всегда внезапен. Он смотрел на меня с какой-то странной улыбкой.

– Ты такой смешной, – констатировал друг.

– Это еще почему? – не понял я.

– Ломаешься, как печенюшка, не можешь сказать Карси, что она тебе нравится.

Я вздрогнул, меня обдало жаром. Он знает! Откуда! Надеюсь, Карси его не слышала? Нет, она разговаривала с подругами, а на нас вообще не смотрела.

– С чего ты так решил? – я нервно чесал локоть, пытаясь казаться спокойным, и не выдать ничего лишнего. На моем лице появились красные пятна.

– А то я не вижу, как ты на нее смотришь постоянно! А когда мы остаемся вдвоем, о чем мы с тобой говорим?

– Эм.. О чем? – мне было до жути неловко, словно замок во внутренний мир сейчас взломали ржавой отмычкой, проникая туда без спроса.

– Карси – то, Карси – сё...

– Но ты же мог и...

– И, что? Прервать твой влюбленный бред?

– Не так уж и часто я о ней говорю.

– Конечно! – и он хихикнул в кулак. – Ты бы лучше взял и сказал ей...

Я испуганно заткнул ему рот ладонью. Мне лезли в душу. Нагло. Без приглашения.

– Что не так? – Димка раздраженно убрал мою руку со рта.

– Не могу, – хотелось, чтобы он не заставлял это делать.

– Все будет хорошо, ты ей тоже нравишься, Карси примет...

Я снова вздрогнул, по спине пробежались мурашки, уши стали горячими.

– Н-нравлюсь?

Рука нервно чесала затылок.

– Просто перестаньте уже тормозить и поцелуйтесь! – воззвал Димка. – Вот сегодня, на дискотеке.

Мое дыхание было сбивчивым, казалось, будто в коридоре вдруг стало очень душно. Тело было, как на иголках.

Я посмотрел в сторону Карси. Коснуться ее щеки, нежно провести пальцами по коже, прижать к себе... Я же умру, я просто умру, если так сделаю!

Оставшиеся уроки прошли без происшествий. Я все думал о школьной дискотеке, что скажу Карси, когда буду приглашать ее на танец? Уверенность постепенно таяла, а когда мы с Димкой в назначенное время приблизились к актовому залу, где уже играла музыка, я нервно сглотнул и остановился перед дверьми. Димка фыркнул, и мы вошли.

Просторное помещение актового зала было украшено разноцветными воздушными шариками. Свет приглушенный, стулья расставлены возле стены, и есть площадка перед сценой. На площадке уже вовсю танцевали и девушки, и парни, сбиваясь с своеобразные круги. Играло что-то заводное и ритмичное.

Я прошел мимо и сел на стул возле стены. Потом увидел Карси с подругами, и меня затрясло от волнения. Я должен сделать это! Почему признаваться в своих чувствах так сложно? Почему я просто не могу подойти и сказать? Я же не пихаю голову в пасть акуле! Организм почему-то считал по-другому.

Димка стоял, возвышаясь надо мной, и ждал, топая ногой в такт музыке, пока начнется медленный танец, чтобы пронаблюдать за тем, что получится. Я хотел, чтобы он не начинался.