Текст книги "Сны и Реальность Саймона Рейли"

Автор книги: Анастасия Калямина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

Карси, выслушав её признание, натянула бордовую футболку и темные джинсы. А Серебринка продолжала:

– Я должна была рискнуть. Прости. Если ты отказываешься возвращаться в семью, я пойму. Но все равно я должна тебя забрать, это приказ свыше, и он не обсуждается.

– Это все очень странно, – задумалась Карси и почувствовала, как по спине ползут мурашки. Ей очень не хотелось покидать тётю Машу и дядю Плитса, она ведь относилась к ним, как к своим родителям.

– Собирайся, – вздохнула Серебринка, не замечая душевных терзаний девушки. – Только учти, ты сюда больше не вернёшься.

– Совсем не вернусь? – переспросила Карси. От этой мысли ей стало не по себе.

– Да.

– Может, дождемся, пока все проснутся, чтобы хотя бы попрощаться....

– Ни к чему это, – отрезала Сильв.

– Почему ты так говоришь? – возмутилась давно потерянная принцесса. – Эти люди меня воспитали. Они очень хорошие. Да и Саймон, я должна ему сказать...

– Карси, я все понимаю, но, если ты сейчас не пойдешь со мной, я буду вынуждена тебя вырубить, – голосом, не терпящим возражения, потребовала Серебринка.

– Ладно, я пойду, – печально кивнула девушка.

Тут вмешалась Ленди:

– А меня вы с собой возьмете?

– Конечно, возьмем! – согласилась Серебринка, поднимаясь с края кровати, и вытащила из-под одежды висящий у нее на шее шарик с туманом. – Это – карманный портал...

– Я помню, – сказала Карси, во время их школьных тренировок Серебринка их часто перемещала в другие миры с помощью этого устройства.

Собака радостно завиляла хвостом. Карси встала рядом с Серебринкой, не теряя надежды оставить близким хоть какую-нибудь весточку. Она лихорадочно соображала.

– Может, оставить записку, или написать им смс...

– Не нужно, – ответила Серебринка. – Возьми меня за руку.

– Подожди, – у Карси появилась идея.

Она достала булавку из ящика письменного стола, нашла на карте мира, прикрепленной к стене город Чалиндокс и воткнула туда булавку. Саймон умный, он поймет! По крайней мере, Карси надеялась на это.

Она потянулась к своему мобильнику, но Серебринка ее остановила, дав понять, что вещь остается здесь.

Одной рукой держа собаку за ошейник, а второй взявшись за Серебринку, Карси кинула прощальный взгляд на дверь. Туман в шарике стал фиолетовым, и в нем заплясали молнии. В этот момент они исчезли из комнаты.

***

Девушки с собакой переместились в утренний Чалиндокс, столицу Королевства Листон. Они оказались на сочно-зеленой лужайке дворца Династии Фротгерт, который, просыпался ото сна, разбуженный рассветным солнцем.

– Серебринка, вот и ты! – воскликнул кто-то.

Девушки обернулись. На брусчатке, которая была по краям засажена аккуратными кустами, появился Зольтер. Его ярко-желтый пиджак сиял в лучах солнца. На голове у него красовалась лиловая кепочка, размахивающая маленькими белыми крылышками, отчего Зольтер парил над землей, сантиметров на десять.

– А, привет, – бросила Серебринка. Казалось, она не очень рада его видеть.

– Ну, что, вернем Карси ее семье? – кивнул Зольтер, его золотистые волосы плавно развевались на ветру.

– Я думала, ты в Зебровске, – протянула Серебринка. – Кто мне обещал забрать статуэтку?

– Ты же сама сказала о своих планах на сегодня! – не понял Золотский, затем наклонился и почесал Ленди за ушком, отчего та завиляла хвостом.

Серебринка в ответ фыркнула и показала ему кулак.

– Привет, Зольтер, – Карси переключила на себя его внимание.

– Сколько времени сейчас? – спросила Серебринка, ее наручные часы остановились.

– Шесть утра, – радостно ответил Золотский. – Я предупредил барона Мартина Вейса о том, что вы скоро пожалуете. Королева уже встала и ждет свою внучку в тронном зале.

– Ну что, Карси, готова встретиться со своей настоящей родней? –поинтересовался Зольтер.

– Чувствую себя глупенькой двенадцатилетней девочкой. Надо было предупредить хотя бы тётю Машу, – пожалела Карсилина. – Все, наверное, будут волноваться!

На Карсилину тут же накатили воспоминания. Вот она, маленькая пятилетняя девочка, летит на крылатом коне, а родители, стоящие внизу, говорят, чтоб держалась крепче. Конь приземляется на ярко-зелёную траву, и довольная принцесса, смеясь, прыгает на руки к отцу.

Лоритта IV сидела на троне и смотрела на золотые часы, висевшие на стене, ожидая прибытия внучки.

Дверь отворилась, и вошел Мартин Вейс.

– Мадам! Только что на дворцовой лужайке появились Серебринка и ваша внучка.

– Прекрасно!

Они ждали пять минут. Затем в тронный зал вошли трое и собака. Увидев животное, лицо королевы слегка перекосилось.

– Здравствуйте, Ваше Величество, – поклонилась Серебринка.

Зольтер, улыбнувшись, тоже отвесил поклон.

– Благодарю вас за работу, – кивнула Лоритта IV и жестом попросила Карси подойти.

Карси робко подошла к королеве. Она представила, как эта серьезная дама отчитывает свою маленькую внучку за разбитую вазу из дорогого фарфора.

– Карсилина! Внучка! – воскликнула королева, увидев амулет у Карси на шее. – Нашлась!

И кинулась её обнимать. Карси при этом испытала какое-то смешанное чувство. Ей казалось, что она сбежала, правда, непонятно, от чего.

– Бабушка!

Часть 2. Глава 5. ЛЭПСА

– Не смотри на меня так, – сказал Медвежонок. – Не могу, когда на меня так смотрят.

Ежик закрыл глаза.

– Ну вот, теперь ты как будто умер.

Ежик открыл глаза.

– Улыбнись.

(с) Сергей Козлов «Ёжик в тумане»

Прошла очень долгая и томительная неделя.

Все друзья буквально с ног сбились, разыскивая Карсилину. Даже полиция ничего не нашла. Они говорили, что на это уйдёт много времени, тем более, обстоятельства исчезновения очень странные.

Серебринка с Зольтером не отвечали на звонки, и дома у них никого не было.

Этим тоскливым серым утром Саймон сидел на кухне и пил кофе. Он не спал который день, распечатывая и расклеивая листовки, наведываясь вместе с четой Радужниковых (Шпаклёвичей?) в полицию (если полицейские делали вид, что что-то знают), пытался найти какие-то зацепки, размышлял, что неплохо бы взять у Зольтера запомизатор. В общем, не мог думать больше ни о чём другом.

В кухню вошла тётя Ира, у которой на голове было намотано красное полотенце. Заметив, что своим внешним видом племянник больше напоминает сомнамбулу, нежели нормального здравомыслящего человека, она в очередной раз сказала:

– Может ты, наконец, поспишь? – ответить Саймон не успел. В коридоре звонил телефон. Тётя Ира сняла трубку:

– Алло. Да. Конечно.

И передала телефон.

– Саймон! Мне звонили из полиции! – крикнула тётя Маша, казалось, сейчас у неё начнётся истерика.

– Здравствуйте, Мария Петровна. Что они говорят?.. – удивительно, что при всей своей усталости, у Саймона еще хватало сил оставаться вежливым.

– Они... – всхлипнула женщина. – Говорят, что нашли её.

– Так это ж...

– Нужно прийти на опознание! Плитс куда-то уехал, а я одна этого не вынесу! Они говорят, что она... прыгнула с крыши двадцатиэтажки.

Саймон побледнел, молча, опускаясь на табурет, переваривал полученную информацию. Этого ведь не могло произойти! Зачем Карси совершать такое?

– Ты съездишь со мной? – с надеждой спросила Радужникова.

– Хорошо, – согласился тот, понуро смотря на стену, где маячили неясные тени колыхающихся деревьев.

Через десять минут, Саймон собрался с духом, вышел из дома и побрёл в направлении полицейского участка. Он отказывался верить, что девушка, которую предстояло опознать, могла оказаться Карсилиной. Она ведь не собиралась завершать свою жизнь! Чтобы человек пришел к такому роковому решению, нужны веские причины, а их не было. Ведь все было хорошо, перед тем, как она пропала.

«Не она это!» – твердил юноша про себя три утешительных слова, как заклинание. Один раз она уже упала с крыши, и – второй... Да еще специально забралась в здание повыше, чтобы наверняка!.. Бред какой-то! Этого просто не могло случиться! Если только, ее сознание за эти дни помутилось, и девушка перестала что-либо соображать. Если только ее не довели до такого!

При этих мыслях Саймон почувствовал, что способность трезво рассуждать пытается его покинуть, хоть он и удерживал ее из последних сил за ускользающий хвостик. Тело начинало дрожать, и хотелось схватиться за что-нибудь, чтобы отдышаться. Подкрадывалась паническая атака, чуть слышными липкими шажками.

Страх оплетал его с ног до головы, воздуха становилось мало, и начинало казаться, будто еще чуть-чуть, и можно потерять ориентацию в пространстве.

– Не надо, не надо, – прошептал Саймон, вспотевшие ладони тряслись. – Хватит себя накручивать, глупый ты идиот!

Люди вокруг словно замерли и перестали существовать, он, дернувшись в страхе, чуть не сбил с ног бабульку, внезапно вышедшую из хлебного магазина. Она прокричала вслед какой-то упрёк, грозно размахивая клюкой, но Саймону было до лампочки.

Метнувшись, и побеспокоив стоящих на перекрестке людей, он схватился за дорожный знак, боясь его отпустить.

– Почему все не может быть нормальным! – нервно проговорил Саймон, чувствуя, как мир куда-то поплыл перед его глазами, он и сам не очень понимал к кому обращался: к себе, к панической атаке, к Карси, к жизни, ко Вселенной? – Просто нормальным! Как у всех остальных людей!

Может, если он отцепит свои руки от указателя, то вывалится за пределы реальности?

– Молодой человек, вам плохо? – этот скрипучий старушечий голос, полный заботы, заставил его подпрыгнуть на месте.

На него снизу-вверх смотрела чья-то заботливая бабушка, вся в зеленом, и в чепце. Она невольно заставила ассоциировать себя с большой трехсотлетней черепахой, заплывшей жирком и не влезающей в панцирь.

– Н-нет, – Саймон отчаянно замотал головой, и та закружилась, паника вызывала тошноту, а сердце бешено гоняло кровь. – Н-не знаю...

К горлу подступил болезненный ком, а в глазах начинало щипать. Если он сейчас расплачется перед кучей прохожих, в центре Зебрландской столицы, это будет – полный финиш!

– Такой молодой, а уже с гипертонией, – посетовала старушка, открывая свою бездонную черную сумку, похожую на гипертрофированный сухой бычий желудок. Наверное, хотела что-то найти. – Подкосила молодой организм...

Она была уверена в точности поставленного диагноза, хоть и не являлась квалифицированным врачом, а всего-лишь любила ходить в поликлинику по утрам и жаловаться, что "в этот раз заболело вот там, а не здесь".

Саймон не слушал, он чувствовал, что страх душил его, парень задыхался, с трудом держась на ногах. Да, это было глупо. Вся эта ситуация очень смешна, но разве паническую атаку можно прогнать? Она приходит только по своему желанию, и уходит точно так же.

В этот момент у него кольнуло в области сердца, и надо же было рефлекторно схватиться руками за это место, отпустив металлический столбик! Старушка в панике поднесла свой старинный телефон ближе к лицу, и стала набирать какой-то номер.

– Ничего, мальчик, ты только не умирай, сейчас тебя спасут, – она щурилась, глядя на экран. – Сердечный приступ не унесет тебя на Небеса. Тебе еще – жить! Я вызову скорую.

Саймон снова судорожно схватился за указатель, в состоянии паники он даже не мог почувствовать раздражение. А еще он не мог пойти дальше, боясь в таком состоянии совсем упасть и осесть посреди асфальта.

– Не надо, – сказал он ей, стыдясь того, что происходит. Бездна, как же он жалок!

Старушка уже слушала гудки на своем допотопном телефоне. Саймон еще мог хоть как-то ориентироваться в пространстве, хоть паническая атака и мешала это делать. И, как это не печально, нужно совершить рывок и сбежать в какую-нибудь подворотню. Куда-то за мусорные баки. «И выбросить себя!».

Кажется, бабульке ответили. Но Саймон не стал ждать, пока с позором отправится на скорой в кардиологию, поэтому отчаянно отцепил руки от указателя, дернулся с места и побежал изо всех сил, не понимая, куда. Будто паника гналась за ним, страх преследовал и хотел задушить, словно маньяк.

Оказавшись в каком-то дворе на детской площадке, Саймон чуть не споткнулся о чьего-то ребенка, но, резко подавшись в другую сторону, рухнул в песочницу. Благо, она была немаленькая, и головой он не ударился, но лицом сокрушил чей-то куличик.

Это падение было таким обидным! Словно это не Саймон упал, а его гордость. Теперь у него вся одежда в песке, и рот в песке, и челка. Но паника даже мешает подняться, а сердце того и гляди выпрыгнет и умчится, послав хозяина куда-то вдаль.

Попытавшись приподняться на руках, он услышал над головой презрительный голос какой-то мамочки:

– Опять алкаш какой-то! Сколько можно! Загадили площадку.

Она уводила свое чадо подальше, расстроенная, что ребенку не дали построить песочный замок. Эх, ребенок, ты даже не представляешь, сколько таких "песочных замков" еще будет в твоей жизни!

Саймон перевернулся на спину, и лежал, отплевываясь, скрипя песком на зубах, глядя на проплывающие над городом облака, приобретающие устрашающие формы. Он боролся с беззвучной истерикой. Это уже ни в какие ворота не лезло!

Наконец, когда ему все таки удалось успокоиться и пережить паническую атаку, а так же отряхнуться от песка, Саймон заставил себя прийти к серому трехэтажному зданию полицейского участка, возле главного входа которого терпеливо ждала Мария Радужникова. Сегодня она даже не накрасилась, и лицо её из-за отсутствия яркой помады и чёрной подводки для глаз выглядело непривычно.

– Саймон! – крикнула она, с трудом сдерживаясь, чтобы не расплакаться. – Где ты ходишь? Я подумала, ты не придешь!

– Я же обещал, – сухо ответил тот, не дав ей себя обнять. Он боялся, что приступ паники вернется.

Даже в нынешней ситуации очень раздражало, когда она принимала его за ребенка, которого можно ущипнуть за щечку и погладить по голове. Тётя Маша расстроено вздохнула, поняв, что приступ заботы старшего выплеснуть не получится.

И на этой неловкой ноте они вошли в полицейский участок. Кабинет следователя по фамилии Тушканчик (Саймон, когда он особо ему не нравился, называл его «Хомяком») находился прямо по коридору. Они молча прошли мимо доски почёта с чёрно-белыми довольными портретами полицейских, мимо плаката с грозного вида домохозяйкой, которая призывала «Уходя, выключай свет!», готовая огреть сковородой каждого, кто её ослушается, мимо стенда с лицами, которые особо опасны и разыскиваются. Наконец, остановились возле двери, вывеска на ней гласила: «О. Тушканчик. Старший следователь». Саймон с тётей Машей неуверенно переглянулись и вошли.

Тушканчик, как Саймон подметил ранее, ассоциировался с хомячком, таким же кругленьким, маленьким и с пухлыми щеками. Да и выражение лица у него было хомячье. А еще он постоянно что-то жевал.

В этот раз он ел массивный бутерброд с колбасой и огурцами. Когда Саймон с тетей Машей вошли, он добрался уже до его середины.

– У меня обед! – недовольно чавкнул он.

– Мы можем и подо... – не закончила Мария.

– Вы же сами звонили Марии Радужниковой полчаса назад и требовали приехать на опознание, – перебил Саймон, стараясь казаться невозмутимым.

– Ну, так почему вы не в морге? – не понял следователь, чуть не подавившись куском колбасы, огурец выпал с «лодки» и плюхнулся на пол.

– Мы решили посмотреть фотографии с места происшествия, чтобы удостовериться, нужно ли ехать.

– У нас тут не фотостудия!

– Просто покажите нам их. Мы имеем право знать.

– Мария Радужникова может и имеет право, а насчет вас...

Бормоча эту фразу, он вытер рот рукавом, достал из-под стола папку с делом, открыл её, и протянул Марии фотографию погибшей. Тётя Маша посмотрела, губы у неё задрожали, и она полезла за носовым платком. Заметив, как она отреагировала, у Саймона ёкнуло сердце, неужели это правда Карси? Он подрастерял свою уверенность и опустился на стул рядом с тётей Машей.

– Я и вам разрешаю глянуть, – позволил довольный Тушканчик, радуясь, что нашел на него управу.

Юноша взял фотографию, готовясь к худшему, и посмотрел на неё. Рыжая девушка, со стрижкой «под мальчика», в джинсовой куртке и брюках розового цвета лежит в луже крови, на боку, с неестественно изогнутыми ногами и руками, её открытая жёлтая сумочка с разбросанным содержимым (помадой, еще какой-то косметикой, блокнотом, разбитым розовым мобильником и другими вещицами) валяется рядом. Картина, конечно, ужасная, но Саймон вздохнул с облегчением.

– Это не она! – и вернул фотографию следователю....

***

Зольтер выбрал, не самое лучшее время, чтобы забрать статуэтку древнежипского божка. Погода в эту пятницу была наимокрейшая. По небу ползла тяжелая туча, цвета скуки, и поливала Зебровск холодным дождём.

Золотский благополучно добрался на лифте до квартиры Димки Морквинова и нажал на потертую точку звонка. Минуту дверь никто не открывал, Зольтер начинал терять терпение, умом колдуна чувствуя, что Димка дома, а статуэтка лежит у него в шкафу, зарытая в куче одежды. Наконец, дверь соизволила отвориться.

– Привет, Зольтер, – устало сказал Димка, пропуская гостя. – По какому поводу зашел? А где ты пропадал?

– Статуэтку забрать пришел. Серебринка велела, – пояснил тот, не снимая ботинок проходя в комнату Морквинова. – Мы с ней готовимся к переезду. Начальство отдало приказ поднять якоря и причаливать к родным берегам!

В комнате царил настоящий бардак, одежда большой горой валялась посреди дорогого ковра, рядом были разбросаны пакетики из-под чипсов, на компьютерном мониторе висела грязная полосатая толстовка, а на кровати в ряд у стеночки стояли пустые пивные бутылки. Зольтер очень удивился и чуть не забыл, зачем пришел.

– Дима, это что у тебя за пункт приема стеклотары? Неужели твоих родителей это не возмущает?

– Они целый месяц будут куковать на даче, – пояснил Димка, чувствуя, что сейчас ему будут читать нотацию. – Какое им дело до моей комнаты?

– И ты решил почувствовать себя свободным от домашних обязанностей?..

– У меня кузина пропала неделю назад!

Зольтер внимательнее присмотрелся к бутылкам: их было ровно восемь. Он надеялся, что они не за один сегодняшний день опустели. А Димка продолжил:

– Тетя Маша говорит, что Карси из дому ушла. Записки не писала, просто взяла и ушла посреди ночи, не взяв с собой ничего, кроме своей собаки!..

Зольтер присел на кровать, смахнув пустой пластиковый стакан, и пробормотал:

– Это не повод для жизни в свинарнике. Или эволюция человека пошла по обратному пути?

Димка непонятливо взглянул на него и буркнул:

– В её комнате было открыто окно, и еще напротив окна завис шкаф.

– Ну конечно! – сказал Золотский, вспомнив Серебринку на лужайке королевского дворца. – Может, ее перенесли с помощью портала в другое место, а про шкаф просто забыли?

– Что за бред? – не понял Димка. – Кто мог это сделать?

– Не знаю. Если рассуждать логически...

Димка собирался открыть рот, чтобы ответить, но раздался писклявый дверной звонок. Зольтер взглянул на увесистого разъевшегося паука с тоненькими длинными лапками в углу рядом с окном и передвинулся поближе к дверям.

Димка впустил Саймона в квартиру. Тот весь промок под дождем и дрожал от холода.

– Гулять без зонтика, чревато насморком! – донесся из Димкиной комнаты голос Зольтера, старавшегося не думать о пауке.

– Зольтер! – воскликнул Саймон и вытер замерзшие руки о куртку мамы лучшего друга.

– За статуэткой пришел, – пояснил Димка. – Они с Серебринкой, оказывается, к переезду готовятся, вот и не отвечали на наши звонки...

– Забавно, – единственное, что сказал Саймон по этому поводу.

– Как ты? – спросил Димка, все-таки Саймон и Карси встречались, и ее пропажа отразилась на том негативно.

– Ходил в полицию, у них до сих пор никаких зацепок нет. Даже то, что окно было открыто, а рядом парил шкаф, их не настораживает!

Забавно даже, что под окнами квартиры Радужниковых собирались зеваки, глазели и фотографировали зависший в воздухе шкаф. В какой-то газете даже об этом написали.

– А тебя настораживает?.. – поднял бровь Димка.

– Конечно! Я уверен, что дело все в этом!

Друзья прошли в комнату, Зольтер приветливо помахал рукой, и заметил:

– Ну вот, умный человек! А твой друг не такой понятливый.

– Все я прекрасно понял! – обиделся Димка.

Золотский промолчал, снова косясь на паука, который стал шевелиться посреди паутины.

– Кстати, а где Серебринка?

– Занята, вся в работе!

Зольтеру пришлось сдержать улыбку, и он спросил:

– Чего же вы, юноши, от нее хотите?..

– Мы вас о помощи хотели попросить, но вы ведь такие занятые! – Перебил Саймон, разминая пальцы.

– А откуда мы знали, что вы в ней нуждаетесь! – Зольтер, видимо, решил, что лучшая защита от сердитого Саймона, это нападение.

– Хорошо, – согласился тот, теряя терпение, – а ты не мог бы дать нам запомизатор?

– Ты пользоваться им не умеешь, – отказался Зольтер. – Кроме того, он вам не поможет, за неделю все энергетические поля выветрились, и мы ничего не увидим! У меня устаревшая модель. Хотя, в «ДС» разработали новую, более мощную...

Золотский, мог часами рассуждать о всякой магической шпионской технике. Однажды, он полдня рассказывал, почему современные маги не пользуются волшебными палочками, друзья тогда чуть не уснули. Так что, нужно прервать эту научную тираду, пока не поздно!

– Мы поняли, – отрезал Димка, видимо, догадавшись, о чём его друг подумал. – Но, надо что-то делать!

– Ты такой хороший эксперт! – добавил Саймон. – Можешь нам помочь?

Зольтер посмотрел сначала на одного, потом на другого и поспешил сменить тему:

– Ребят, а где статуэтка?

– Какая? – те к такой быстрой смене разговора не были готовы.

– Божка Древнежипского! Мне Серебринка руки открутит, если я про него забуду.

– Да, пожалуйста, – Димка недовольно встал, перешагнул через кучу одежды, лежащей посреди ковра, и открыл шкаф.

Там он выкопал из залежи носков статуэтку божка и протянул Зольтеру: «Возьми!». Тот насупился.

– Не бойся, носки чистые, я их ещё не надевал! – успокоил его Димка.

Зольтер взял трофей, запихал его в большую сумку, сказал: «Ну и славно», и с деловым видом проследовал в прихожую.

– Так, как насчет того, чтобы помочь? – Саймон боялся, что он уйдет, так и не ответив на этот вопрос.

– Ребят, я вам вот что скажу. Вся эта затея с поисками бесполезна! Карси не вернётся...

– Золотский! – возмутился Димка. – Разве можно так шутить?

– А я разве шучу? – удивился Зольтер.

– А что, нет? – не понял Саймон. – Ты что-то знаешь?

Зольтер задумался, стоя возле входной двери и держа сумку с бронзовой статуэткой.

– Я говорю, что Карсилину нашли её настоящие родственники, – пояснил он.

– Откуда ты знаешь? – Саймон повторил свой вопрос, теперь уже громче.

– Мой вам совет, забудьте её. В Зебровск она не вернется. Я не думаю, что Карси помнит о вас, раз не отослала весточки.

– Но, Зольтер, откуда ты? – растерялся Димка.

– Я не привык выдавать свои источники, – перебил Золотский, открывая дверь. – Ладно, пошел я. Надеюсь, свидимся еще в этой жизни!

И, перед тем, как уйти, он, с намеком в голосе, прошептал: "Если окажетесь в Чалиндоксе, я не против сходить с вами в бар!". Затем, он исчез, прямо перед распахнутой дверью в холодный коридор, стены которого украшали различного рода неприличности надписи. Димка запер входную дверь.

– Будешь пива? – предложил он другу, с таким видом, словно выпроводил из квартиры малоприятного сантехника с неблагозвучной фамилией.

– Нет, домой пойду.

И Саймон стал уныло надевать ботинки.

– Мне кажется, Золотский специально так сказал, чтобы нам не помогать. Они с Сильв, видите ли, шибко заняты! – Пробурчал Димка, отходя на кухню.

Там громко хлопнула дверца холодильника, и назад он вернулся уже с бутылкой пива. Прислонившись спиной к гардеробу, и глядя, как Саймон застёгивает куртку, он вдруг сказал:

– Вот почему жизнь такая дурацкая!

– Фиг её знает, – последовал ответ друга, он и сам не понимал, почему. За что с ним такое происходит?

А Димка, жалующийся на «дурацкую» жизнь, явление достаточно редкое. Он чаще всего доволен.

– С девчонками последнее время совсем не везёт! И Карси пропала! Да и ростом я не удался! – он, с характерным щелчком, откупорил бутылку.

Димка отхлебнул два глотка, поморщился и буркнул:

– Гадость какая, больше не куплю эту фирму!

Саймон никак это не прокомментировал, пытаясь завязать шнурки. В измотанном состоянии это сделать было немного проблематично.

– И я даже не чародей! – Морквинов попытался привлечь к себе внимание.

– Тебя же это не волновало, – Саймон в тот момент немного удивился и даже приподнял голову, чтобы взглянуть на него.

– Может, тоже хочу предметы двигать силой мысли, и раны затягивать! А ещё хочу пустить огненным шаром в кого-нибудь.

Да – он завидовал. Просто, не всегда показывал это. Родился обычным "тапком". Самая неинтересная роль в мире!

– Огненный шар тогда случайно получился, и то, я не хотел, чтоб так вышло! – пояснил друг, может, Димке будет не так обидно чувствовать себя простым смертным.

– Можно сказать, тетка в том магазине хотела, чтоб ты спалил целый прилавок! – ухмыльнулся Димка. – Ну, всё равно прикольно! Взял, наколдовал чего-нибудь.

И он мечтательно представил, как услужливо снимает пальто в кафе с какой-нибудь хорошенькой девушки и весит его, а она с благодарностью целует в щеку.

– Обладание магической силой, это большая ответственность. В тот раз я немного вспылил и потерял контроль, – Саймон попытался убедить его, что быть магом – не так уж и круто, как кажется.

– Ну, понятно! А с прилавком было весело.

– Хорошо, что ты не маг!

Чтобы лишний раз не нарываться, Саймон поспешил удалиться, и не услышал, что Димка ему вслед крикнул, а было это что-то оскорбительное.

Саймон не помнил, как добрался домой. Тётя Ира вышла из комнаты с модным журналом и в очередной раз повздыхала насчет того, что племянник ходит без шапки, шарфа и зонта в такую «мерзкую» погоду.

Саймон, молча, закрыл дверь комнаты у неё перед носом и плюхнулся на кровать. Волосы у него были мокрые, и чёлка попадала в глаза.

– Чаю горячего будешь? – донеслось из-за двери.

– Нет, спасибо! – ответил племянник, глядя в потолок и мысленно рисуя на нём звёздочки.

Это был способ отвлечься от волнений, которые окружали плотным кольцом. Говорят, в таких случаях помогала медитация, но юноша не умел расслабляться, забывать о реальности и не грузить себя лишними мыслями.

– Ну, смотри! Если заболеешь, сам виноват будешь! – обиделась тётя Ира и ушла дочитывать журнал.

"Ну, конечно! Виноват! Во всем виноват сам!" – процедил Саймон сквозь зубы, чтобы она не услышала.

Он взял плеер, воткнул наушники, и заиграла грустная песня Марты Безумской по радио «Колокольчик Плюс». Пелось там о несчастной любви, из-за которой лирической героине пришлось умереть. «Тоска зелёная» – сказал бы он в другой ситуации, не будь Карси неизвестно где. Кстати, ей эта песня нравилась. Она говорила, что песни про смерть – это красиво, особенно те, что богаты метафорами и безысходностью.

Безысходностью!

Юноша издал нервный смешок. Его психика не выдерживала такого напряжения.

Саймон стал размышлять над словами Золотского. Какой резон тому что-то скрывать? Ну, допустим, Карсилина вернулась к настоящим родителям, но она же не могла забыть о Саймоне! Почему письмо не отправила, хотя бы тёте Маше! Она не может просто так взять и пропасть нарочно!

Почему Карси так и не прислала ни одной весточки о себе? Почему не дает о себе знать, если у нее так все хорошо?! Может, Зольтер специально так сказал, дабы всех успокоить? И Димка насчёт него прав?

А может родственники Карси живут в глухой сельской местности, почты там нет, телефон один на всю деревню, и то не работает, провода перерезаны! И родственники Карси не разрешают контактировать с цивилизацией? Или ещё что-нибудь...

Глупо все это! Похоже, что Карси действительно забыла про них, или же у Зольтера разыгралось воображение!

Песня закончилась, а на смену ей стала играть другая, не менее грустная, от неё так и веяло одиночеством. Как странно. Саймон не первый раз замечал, что, когда включал это радио, оно словно подстраивалось под настроение. А чувствовал он себя одиноким и несчастным.

– Я не хочу ее потерять! – проговорил Саймон, обращаясь к потолку, которого, нисколько не задели эти слова.

Если бы только узнать, что с ней! Если бы понять! Даже если она больше не хочет его видеть...

Юноша посмотрел на стену, она была увешана карандашными портретами Карсилины, и, наткнувшись на них, захандрил еще больше. Славно, вот и лампочка у ночника перегорела! А колдовать, чтобы её починить, лень.

А ответ был прост! Город Чалиндокс! Всего какая-то тысяча километров от Зебровска! Может, если бы Саймон включил телевизор, то в новостях бы обмолвились о праздничной церемонии, в честь Листонской принцессы, Карсилины Фротгерт.

Но он лежал на кровати, в темноте своей комнаты, и телевизор смотреть не хотелось.

***

Через два дня Саймон наконец решился выйти из дома. Эти дни он даже не разговаривал с Димкой, а сидел в своей комнате, отгородившись от остального мира. Тетя Ира предпринимала попытки расшевелить племянника, но они были неудачные. Даже, приготовив ему одно из любимых, но простеньких блюд: макароны с натертым сыром (куда уж проще?) и слабосоленой жареной колбасой, не смогла порадовать.

И вот, чтобы понять, как дальше действовать, Саймон решил, что хочет прийти в квартиру Радужниковых и осмотреть комнату Карси. Правда, в прошлый раз его не пустил туда Плитс Шпаклёвич. Но, если попросить тетю Машу, может, она позволит заглянуть?

Пока Саймон шел по улице, наблюдал, как дети радуются хорошей летней погоде и гоняют мяч, смеются. Мамочки выгуливали своих малышей, оставляя тех делать куличики в песочницах. Девочки, лет десяти раскачивались на скрипучих качелях. Какая-то старушка прямо у него на пути кормила голубей. Саймон не стал сворачивать и на полной скорости распугал сгрудившихся серых птиц, наступив на кусочки хлеба. Он сделал это специально.

До дома Карси оставалось пара кварталов. Вот булочная, в которой они часто закупались пирожными, а вот канцелярский магазин, в котором Карси приобрела Саймону набор акварельных карандашей, говоря, что ему не стоит забрасывать рисование.

Пройдя мимо магазина и созерцая свое уставшее отражение в витрине, Саймон вздохнул. Он обязательно узнает, где Карсилина, что с ней стало. Она не могла исчезнуть бесследно. Да и Зольтер говорил что-то про ее настоящую семью. А ведь Карси даже мобильный свой не взяла, никому ничего не сказала. Почему?

Даже, если она сейчас живет другой жизнью и не вспоминает о них совсем, Саймон не мог на нее обидеться. Если б знать причины? Если б знать!

Просто знать, что у нее все хорошо.

Ему было грустно. Хотелось увидеть Карси. Обнять.

Нужен ли он ей теперь? Если, как Зольтер утверждает, у нее новая жизнь?

Саймон зашел в подъезд, поднялся на лифте на десятый этаж. Дверь открыла тетя Маша. Она была в розовом махровом халате, совсем не накрашенная и не причесанная.