Текст книги "Я стала сестрой злодея (СИ)"

Автор книги: Анастасия Миллюр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

– И это… – кое-как выдавила я, зажмуриваясь.

Почему не мои чувства накрывали меня с головой? Откуда в памяти короткой вспышкой возник застарелый страх перед чопорной леей Ганно? Почему я могла ощущать на языке отвратительный вкус помоев, которыми кормили Азалию? Как я могла испытывать эту удушающую безысходность, когда казалось, что весь мир был против меня?

Я выдохнула, стараясь успокоиться, но слезы накатывали волнами. Поджав губы, я дернула подбородком и опустила голову. Перепуганный Шу тут же подлетел ближе и обеспокоенно потерся об меня, как будто делясь частичкой своей безграничной доброты.

– Но потом я всем отомстила, – прошептала я.

Да, я отомстила. Все хорошо. Они наказаны.

Спустя два года рабской службы лея Ганно попыталась сбежать. Но ее поймали, осудили, а потом Малькут сожрал ее. Горничная и повар до сих выполняют самую черную работу и едят помои, пытаясь наскрести жалкие гроши на то, чтобы расплатиться с долгами роду Абенаж.

Неожиданно я почувствовала прикосновение к своей спине, а затем рядом просел диван.

– Азалия, мне так жаль, что тебе пришлось пережить это, – полным сожаления голосом произнес Лендрис.

И его слова бальзамом пролились на израненную душу, а по моей коже побежали мурашки. Оказывается, все эти годы мне (или Азалии?) нужно было услышать именно эти слова.

Большая теплая рука Лендриса неловко потерла поясницу, словно он не знал, как еще мог помочь, и тогда я порывисто развернулась к нему и сделала то, чего так желала с того самого момента, как увидела его. Я прижалась к его груди, вдыхая свежей морозный запах и стиснула его изо всех сил.

– Ты опоздал, – выдавила я. – Тебя не было слишком долго. Ты опоздал, папа.

Он вздрогнул всем телом, но тут же заключил меня в объятья, и пробормотал:

– Я знаю. Я виноват. Прости меня, Азалия.

И тогда я разрыдалась так, как не плакала все десять лет.

Рядом не было никого, кто бы сказал мне, что я уродливо выгляжу со слезами, кто бы посмеялся или вообще велел заткнуться. Притесненные и утрамбованные эмоции вырвались из меня извергающимся вулканом. Слезы текли ручьем вместе с соплями, и я не предпринимала ни малейшей попытки их остановить. Мне было все равно, как долго продлиться моя истерика, и почему она вообще возникла.

Я знала, что после нее будет легче, а еще что этими слезами наполнялась пропасть между мной и Лендрисом.

В конце концов я затихла и выглядела наверняка ужасно. Зуб даю, что мое лицо все опухло, покраснело и пошло некрасивыми пятнами. Глаза, наверное, сейчас были как у панды, а губы выглядели так, словно их перекачали ботоксом.

Вздохнув я отстранилась и, шмыгнув носом, вытерла ладошками щеки.

– Прости, – пробормотала я, поглядывая на огромное мокрое пятно на белоснежной робе Лендриса.

– Не извиняйся, – произнес он, а потом вдруг добавил: – Буду носить это с гордостью.

Из меня вырвался смешок, и я подняла голову, встречая взгляд отца, в котором плясали искристые огонечки. Но они быстро пропали, и мужчина сказал:

– Спасибо, что поделилась со мной. Я знаю, что по сути никто для тебя, но…

– Нет, – перебила я его. – Ты не никто.

Как бы я хотела сказать ему правду – поделиться, что даже собственный отец мне был больше «никто», чем он.

– Я не стала бы плакать на груди у кого попало, знаешь? – улыбнулась я.

Мне показалось, или он и правда облегченно выдохнул?

– У тебя такие же ямочки, как у Ирисы, Азалия. Это чудо, – произнес Лендрис, разглядывая меня. А потом сжал мою руку и добавил: – Мне бы правда хотелось, чтобы мы уехали с тобой не позднее, чем через неделю.

– Почему такой срок? – спросила я, шмыгнув носом.

Только-только наметившееся просвятье вновь омрачилось.

Лендрис поджал губы, словно был чем-то недоволен, и проговорил:

– Началась война, Азалия. До меня донеслись слухи, что через шесть-семь дней сейр Абенаж отправится в самое пекло боя, а значит, его демон станет невероятно силен.

– Уже через неделю? – вырвалось из меня.

Но я прикидывала, что это случится не раньше, чем через пару месяцев… Неужели так скоро?!

Отец кивнул.

– Война будет жестокой. Злая аура заполонит земли вплоть до столицы. И я бы хотел, что бы мы с тобой были подальше от этого.

– Но… – я нахмурилась. – Ведь на войне будет столько раненых. Разве мы не должны им помогать?

Мужчина сжал мою руку и посмотрел на меня очень серьезно.

– Азалия, запомни то, что я тебе скажу. Я был на твоем месте. Получив силу, я мечтал спасти всех страждущих и нуждающихся. Но это путь к погибели. Ничего не происходит без Его воли. Умирают те, кому сужено умереть, получают ранение те, кто должен их получить.

Как-то цинично звучит для Святого, разве нет?

– Но… – начала я, нахмурившись.

– Нет, послушай меня, – качнул он головой. – Представь, что ты спасешь раненного рыцаря. Он излечится, вновь отправится на поле боя, но там его убьют. А если бы ты не вмешалась, этот рыцарь остался бы калекой, но живым. Ты это понимаешь? Готова ли ты взять на себя роль Бога и решать, кому жить, а кому умирать?

Мой мозг недовольно обрабатывал полученную информацию, но не смог найти ни одного аргумента против. Звучало до безобразия логично. Да, и чего уж греха таить, от войны я хотела держаться как можно дальше и была даже рада сбежать.

– Мы обязательно вернемся, когда все утихнет, – рассудительно говорил отец, всматриваясь в мое лицо и предвосхищая все возражения. – И когда угроза минует, будем помогать выжившим и нести в мир свет и надежду на милость Его. За это время и ты сможешь накопить божественную энергию и творить настоящие чудеса. Наставник рассказал мне, что ты благословлена поистине великим даром.

Звучало все это хорошо, но…

Я опустила голову.

Как же Ридрих? Я еще не готова проститься с ним…

Однако был ли у меня выбор? Время бежало, никого не щадя. Если через неделю он отправлялся на войну, значит, через несколько месяцев битвы закончатся. Иргейс будет покорен, и брат встретит главную героиню и влюбиться в неё. И для меня уже точно не будет места.

Наверное, я просто не выдержу, если мне доведется наблюдать их сладкую семейную идиллию.

На сердце стало тяжело, но я кивнула.

– Дай мне эту неделю, папа, – прошептала я. – Хорошо? Ридрих стал важным человеком для меня, я хочу с ним проститься.

– Как пожелаешь, Азалия, – после недолгой паузы отозвался Лендрис.

Похоже он без восторга относился к нашим с братом близким семейным отношения.

– До меня дошли некоторые слухи… – начал он, и причина его недовольства сразу стала понятна.

Я вздохнула, а желание подрезать кому-то слишком длинные языки усилилось многократно.

– Это все неправда, мы с Ридрихом никогда не переходили черту. К тому же, он ведь мне не кровный брат.

– Но он об этом не знает, Азалия. Я беспокоюсь за тебя, – произнес Лендрис, ловя мой взгляд.

– Он воспринимает меня лишь как сестру, не более. Просто долгое время мы были одни друг у друга. Поэтому обществу это кажется несколько чрезмерным, – нахмурившись, отозвалась я.

Отец кивнул, но по его взгляду было понятно, что он не очень-то мне и поверил.

Ну, и пусть. Как он мог знать Ридриха, если даже я, прожив с ним десять лет, не имела понятия, что находится у него за душой?

К слову о душе…

Если у меня оставалось всего неделя и приближались события основного сюжета, то медлить больше было нельзя. Мы должны были провести таинство. Лишь так я буду знать, что Ридриху ничего не угрожает и смогу спокойно уйти.

Простившись с отцом и договорившись, что следующее занятие проведет для меня он, а не священнослужитель, я отправилась в нашу резиденцию. Назревал непростой разговор, и брату сегодня лучше быть дома, а не шляться по своим шлю… Кхм. Пассиям.

ГЛАВА XVIII

Какой уже час подряд я сидела на диване в гостиной, из которой видно входную дверь, и ждала Ридриха?

Стрелка часов, мерно тикая, остановилась на третьем часу ночи. Шу, миленько посапывая, расположился на подушке рядом со мной, а я забралась с ногами на сидение, спрятав голые ступни под подолом домашнего платья.

Я отложила книгу, которую взяла, чтобы убить время, и в очередной раз бросила взгляд на входную дверь, но она так и оставалось закрытой.

«Быть может, он и вовсе сегодня не придет?» – вбросил закономерную мысль разум, и я устало протерла лицо.

Глаза слипались. Но если я не дождусь Ридриха сегодня, то не встречусь с ним и завтра, а нам нужно было обговорить и запланировать проведение таинства. Оставалась ведь всего неделя.

Разумеется, будь это любой другой человек, то там и три таинства можно было бы успеть провести, но у Ридриха расписание всегда было забито под завязку. Лишь вечера он оставлял свободными, да и то не всегда.

Признаться честно, я скучала по тем временам, когда после работы в кабинете, или возвращаясь из дворца, он проводил время со мной, а не уходил к очередной любовнице. А со дня моего дебюта, так он по-моему всего один раз дома и ночевал – когда мы уснули в одной постели.

Раньше все было не так.

Иногда я играла на фортепиано, а он читал рядом. К вечеру его глаза начинали уставать, и тогда он надевал специальные очки, и – господи-ты-боже-мой – за его вид в очках можно было убить, честное слово.

В другие дни я просила его помочь мне поупражняться с плетью. Изначально я думала, что ей очень легко управлять, но как оказалось, чем дольше ты с ней сражаешься или тренируешься, тем больше концентрации тебе нужно, иначе плеть просто начнет хлестать всех без разбору. Хотя на Ридриха она никогда не нападала. Может быть потому, что он ее создал?

А бывали дни, когда он наоборот засиживался допоздна с бумагами, и тогда я тащила к нему в кабинет печенье, садилась рядом и либо помогала ему работать, либо просто читала на диване. В последнем случае я часто в итоге засыпала, не дождавшись его, а просыпалась всегда в своей кровати. Он относил меня в постель.

Мы не делали ничего особенного, но это были очень уютные вечера, по которым я буду скучать.

Чем больше я погружалась в свои мысли, тем сильнее на меня накатывала сонливость. И я, не заметив как, привалилась к спинке дивана, а потом и вовсе свернулась калачиком, уместив голову на подлокотнике кресла.

Только на минуточку прикрою глаза. Я ведь все равно услышу, если входная дверь откроется.

На периферии разум кричал мне, что это плохая идея, и если уж решила дождаться Ридриха, то нужно стойко вынести все невзгоды. Но держать глаза открытыми становилось почти невозможно. А потому я отмахнулась от надоедливого разума и, устроившись поудобнее, смежила веки.

Сквозь сон я чувствовала, как меня осторожно поднимают на руки, и слышала звук мерно бьющегося чужого сердца. А заползший в ноздри аромат шафрана говорил мне проснуться, открыть глаза. Но я никак не могла вспомнить, зачем это нужно, а сонный мозг придумывал сто и одну отговорку, почему мы должны продолжать спать.

Я коротко вздохнула, ощутив прохладную мягкость простыней и знакомый свежий запах порошка. Так хорошо.

Заворочавшись, я перевернулась на бок и обняла ногами одеяло. Мое сознание снова стало уплывать, погружаясь в глубокий сон, но что-то все равно удерживало его на поверхности, как поплавок.

Кто-то провел по моей щеке в еле ощутимой ласке, а затем я почувствовала теплое прикосновение чужих губ к своему лбу.

Аромат шафрана поглотил меня целиком, даря ощущение безопасности. Уснуть, вдыхая этот запах, было так легко. Но откуда-то вдруг пришел страх, что он вот-вот исчезнет.

Тут мозг поднапрягся, забарахтался и дал мне хороший такой пинок.

Я открыла глаза.

Который час? И как я оказалась в кровати? Неужели я пропустила приход брата? Нахмурившись, я собиралась уже было сесть, но вдруг поняла, что в комнате находилась не одна.

Ридрих, усевшись на пол, скрестил руки на постели и, положив на них подбородок, молча наблюдал за мной.

Наши взгляды встретились, и по коже прошла легкая волна дрожи. Я сжала одеяло, не предпринимая попытки пошевелиться или что-то сказать. Мужчина тоже ничего не говорил.

Почему он был здесь? Может, мне все это снится?

– Ридрих, – прошептала я.

– М-м?

И сердце пропустило удар от этого его: «М-м». Разум недовольно упер руки в бока и дал косяка на сердце, но то только руками развело, мол: «Ну, да, слабо я. Не выдержало. Каюсь».

– Мне нужно тебе кое-что сказать, – продолжила я тихо.

– Больше не жди меня в гостиной. Ты ведь не собака, – произнес он.

Я поджала губы.

– Мне не нравится, когда ты ночуешь не дома. Я хотела с тобой поговорить.

Мои глаза привыкли к темноте, и я смогла различить, как его губы изогнулись в усмешке. А затем он протянул руку и коснулся моей щеки. Ридрих сделал это так ласково и осторожно, что в груди все затянуло, а сердце, хоть и держалось из последних сил, но пропустило еще один удар.

– Говори, – сказал брат тихо.

Я перехватила его ладонь у своего лица и сжала ее.

– Пора мне исполнять свое обещание, Ридрих. Таинство. Мы должны провести его в ближайшую неделю.

– Этот болтун, – с легким раздражением произнес Ридрих. – Регори сказал тебе, что я отправляюсь на войну.

Конечно же, брат не спрашивал, а утверждал. Кто еще кроме императора мог бы поделиться со мной такими сведениями? А я не стала его переубеждать.

– Это очень важно, – нахмурилась я.

А затем произошло то, к чему ни сердце, ни разум, ни я – никто из нас не был готов. Ридрих переплел наши пальцы, а затем поднес их к своему лицу и провел по ним носом. У меня по коже побежали мурашки, сердце заколотилось в груди, а разум побежал искать красную кнопку. Он говорил мне, что это конечная, и он собирался выходить здесь.

Я его не винила.

Мне бы тоже не помешало куда-нибудь выйти, потому что в комнате внезапно стало слишком жарко, а от аромата шафрана, который кружил голову и путал мысли, было некуда деться, как и от брата, который вел себя очень противоречиво.

Ридрих. Переплел. Наши. Пальцы. Что это такое?

– Я не хочу, – шепнул он.

– Что ты не хочешь? – сглотнув, спросила я, пытаясь угадать на его лице эмоции. – Проводить таинство?

– Не хочу, чтобы пропадала метка нашего контракта, – поразил меня ответом мужчина.

И тут я поняла, что он был пьян. Как же я раньше не заметила терпкий с древесными нотками запах алкоголя?

– Мне нравится, что на тебе лежит темная печать, – продолжил Ридрих, и, перевернув мою ладонь, прошелся носом по запястью, на котором был еле заметный узор нашего давнего договора.

У меня от подобных действий все слова растерялись, а сердце разбухло до размеров воздушного шара и мешало сделать вдох.

А мужчина, даже не понимая, что наносил мне урон, сравнимый со сбросом атомной бомбы, продолжил:

– Это делает тебя не такой чистой. Оскверняет тебя. И позволяет мне думать, что ты можешь оставаться со мной во тьме.

Оскве… Что? Я ему какая-то божественная статуя?

Я сглотнула, надавала пощечин пребывающему в полном коматозе мозгу и попыталась взять себя в руки. Наш разговор свернул в какую-то не ту сторону, мы вроде бы про другое начинали говорить.

– Ридрих, таинство… – попыталась я придать нашей беседе правильное направление.

– Ты знаешь, что пахнешь светом? – продолжил он и прижал мои пальцы к своему лицу. – Также пахнет в храмах. Сладкий запах османтуса, благовоний и божественной энергии. Я ненавижу это.

– М-моя мама служила в церкви до того, как стала любовницей отца. Наверное, поэтому… – пробормотала я, потому что Ридрих очень близко подошел к тому, что ему еще рано было узнавать.

– Плевать. Раздражает, что столько отбросов могут вдыхать твой запах. Хочу закрыть все храмы.

И вот тут настало время для тяжелого дыхания. Мое бедное-бедное сердце уже отбросило всякую надежду на то, чтобы пережить сегодняшний вечер. Оно бешено колотилось, словно стремилось вырваться из груди. А я пыталась не подпускать к себе слишком близко слова, произнесенные по пьяной лавочке. Но получалось с трудом.

– Ридрих, давай спать, – прошептала я, понимая, что еще пара таких выходок с его стороны, и я за себя не ручаюсь.

Бог с ним, с таинством. Завтра поговорим.

– Спи, – согласился он, не выпуская моей руки.

Какой тут спи?!

– Ложись рядом, – пробормотала я, сама не веря в то, что говорила.

– Когда ты просишь с таким видом, сложно тебе отказать, – ответил мужчина, но не сдвинулся с места.

– Тогда и не отказывай, – шепнула я, поймав взгляд его глубоких черных глаз.

– Азалия, – произнес он, словно предупреждая меня быть полегче на поворотах.

Но я уже отняла у него свою руку и отодвинулась подальше от края, давая ему пространство, чтобы лечь рядом.

– Я скучаю по тебе, брат, – добавила я еле слышно, а в следующее мгновение мир перевернулся.

Я оказалась лежащей на спине, а Ридрих навис надо мной, упирая руки по обе стороны от моего лица. Его глаза проскользили по моему лицу, запнулись на губах, а затем нашли мой взгляд.

– Раньше меня раздражало до помутнения, что я не мог читать тебя, – проговорил он хрипловатым низким тоном, от которого у меня в животе все затянуло и потеплело, и пришлось невольно сводить ножки вместе. – Но кажется, это наше спасение.

Я не вполне понимала, о чем говорил Ридрих, но ясно мне было одно. Сейчас мы топтались у самой грани. И если кто-то из нас не выдержит и шагнет за нее, то я уже не смогу с уверенным видом заявить, что мы просто брат и сестра.

А заходить за эту черту было опасно. Ридриха ждало таинство, основной сюжет и Кементина, и все это говорило мне намотать сопли на кулак и лучше забыть про свои чувства.

Я не хотела давать нам шанс, а потом спасаться бегством, зализывая раны. Лучше уж и вовсе никогда не узнать, каково это – быть его возлюбленной.

Поэтому сейчас вместо того, чтобы податься вперед, обвить его шею руками и зацеловать до безумия, я лишь улыбнулась, вскинула руку и мягко коснулась его щеки.

– Идем спать, брат.

Он еще какое-то время молча меня рассматривал, рождая миллиарды мурашек по всему телу, а потом улегся рядом и накрыл нас одеялом.

Между нами оставалось пространство, но я все равно ощущала тепло его кожи. Я прикрыла глаза и, перевернулась на бок, поворачиваясь к нему спиной.

– Спокойной ночи, – прошептала я, молясь о том, что бы быстрее заснуть.

Я почувствовала, как он коснулся пряди моих волос и услышала:

– Спокойной ночи, Азалия.

ГЛАВА XIX

Когда я проснулась, вторая половина кровати была пуста. Это меня не удивило. Почему-то я знала, что так и будет.

Вообще, у меня создавалось впечатление, что Ридрих меня избегал. Быть может, я просто себе надумывала, или раньше мы проводили слишком много времени вместе, но это ощущение не покидало меня.

Горничные помогли мне собраться к завтраку и напомнили, что сегодня состоится бал в резиденции маркизы Стеф, на которой я согласилась прийти. Пока девушки шнуровали мой корсет и приводили волосы в порядок, я прикидывала в голове планы на сегодня.

После завтрака мне нужно было съездить во дворец на занятия с отцом, затем вернуться и начать готовиться к вечеру – иными словами, выходило, что день ожидался довольно насыщенный. Ещё бы как-то пробраться к Ридриху и все же поговорить с ним про таинство, и было бы вообще все супер.

Я спустилась в столовую и села за стол, с тоской вспоминая то время, когда мы с Ридрихом завтракали вместе. Как давно это было? Кажется, что целую вечность назад.

Пребывая в странной меланхолии, я без аппетита ковыряла свой омлет в тарелке, как вдруг показалась Несси и с улыбкой произнесла:

– Досточтимый сейр Абенаж передал, что ожидает вас в своем кабинете.

Мои брови взлетели вверх, а вместе с ними и моё настроение. За каких-то пару минут я закончила со своим завтраком и уже шла к брату.

Справившись с учащенным сердцебиением на пороге, я постучала и, по привычке не дожидаясь ответа, вошла в кабинет. Ридрих сидел, откинувшись на кресло, изучая стопку каких-то документов. При моем появлении он поднял голову и кивнул мне.

Он вел себя, как ни в чем не бывало. Будто прошлой ночи и не было.

Это меня и устраивало, и расстраивало в одно и тоже время. Да, я знаю, в последнее время в моей голове была настоящая каша.

Я подошла к его столу, и мой взгляд зацепился за стопку разноцветных писем на самом краю. Одно из них было вскрыто, и я смогла прочитать первые строчки: «Сейра Абенаж, позвольте выразить восхищение вашей красотой…».

– Ридрих, что это? – дернула я подбородком в сторону конвертов.

– Мусор, – ответил мужчина прохладно, откладывая в сторону бумаги.

– Разве это не адресованные мне послания поклонников? – улыбнулась я.

Брат утвердительно кивнул и повторил:

– Как я и говорил, мусор.

– Ты не отдашь их мне? – уточнила я просто забавы ради и потянулась за верхним конвертом, но Ридрих успел раньше меня и накрыл его своей ладонью.

– Тебе не нужно читать этот бред, – бросил он холодно, прожигая меня взглядом.

Улыбка на моих губах стала шире, и я с тихим смешком опустилась в кресло напротив.

– Ты просил меня прийти, – перевела я тему. – И я очень обрадовалась этому, потому что все же хотела обсудить с тобой таинство. Его необходимо провести до твоего отъезда на войну.

Ридрих подался вперед, выдавая мне кривую усмешку.

– Беспокоишься?

– Конечно, я просто тебя никуда не пущу, если ты не пройдешь его, – претенциозно заявила я.

– Не пустишь? – уточнил он. – И что ты сделаешь? Перекроешь мне проход своим крохотным тельцем?

Он шутил надо мной!

– Натравлю на тебя Малькута, – со смехом произнесла я и замерла, осознав, что именно сказала.

Черт возьми, как я смогла потерять бдительность и проболтать настоящее имя демона?! Что будет-то?!

Вверх по позвоночнику пополз страх, и я бросила испуганный взгляд на брата. Но он лишь дернул подбородком.

– Не смотри на меня, как загнанный зверек. Для меня не новость, что ты знаешь его имя.

Не новость?!

– И как давно ты догадался? – осторожно спросила я. – И почему ничего мне не сказал? Ведь те, кто знают истинное имя демона, могут им управлять. Это угроза для тебя, тогда почему?..

Слова полились из меня, как из рога изобилия, и были прекращены одной просто фразой, произнесенной отстраненным холодным тоном:

– Я знал, что ты не предашь меня.

Едва смысл сказанного дошел до мозга, как сердце пропустило удар, а по груди растеклось приятное, покалывающее тепло, наполняя меня ворохом эмоций. Я сглотнула, опустила взгляд вниз, не представляя, как справиться с этим всплеском и, не выдержав, поднялась и пробормотала:

– Я собираюсь кое-что сделать.

А потом я добралась до его стола, встала позади стула Ридрихом и, шумно выдохнув, обняла его сзади, утыкаясь подбородком ему в макушку, ощущая, как взбесившиеся бабочки щекочут живот.

– Ты замечательный, – прошептала я, стискивая его сильнее и чуть ли не душа.

Он играл нечестно, против правил. Ему запрещалось быть таким милым рядом со мной. Иначе как я, черт возьми, буду от него уходить?

Это невозможно.

Его рука нашла мою ладонь и сжала.

– На войне ничего не случится. Наша разведка уже предоставила сведения об их стратегии. Рыцари Иргейса отправятся на убой. Жалкий скот вроде них не причинит мне вреда, – произнес Ридрих, словно старался меня успокоить.

– Я знаю, – шепнула я, вздыхая.

Это и правда было так. Брат мог справиться с армией целого королевства, а уж после таинства и подавно. Он был невероятно силен.

– Что нужно для ритуала? Сколько потребуется жертв? – спросил он после паузы.

– Мы должны поехать в небольшую деревню Кхолкорт, недалеко от столицы. Жертвы не потребуются, – ответила я, отстраняясь и обходя стол.

– С демонами нельзя работать без жертв, – проницательно произнес брат, впиваясь в меня взглядом.

Я кивнула и посмотрела на него.

– Доверься мне, – сказала я с улыбкой. – Я исполню свою часть договора, как и обещала.

Его взгляд был преисполнен сомнений, но тем не менее, он кивнул.

Ридрих был прав. Но и я не солгала. Нам никто не понадобится, пожертвовать скорее всего придется нечто большим. Хотя я и отчаянно желала, чтобы все прошло не так, как я предполагала.

***

Когда мы въехали в маленькую деревушку, на встречу нам тут же стали выходить местные жители. Хотя Кхолкорт находился недалеко от столицы, но он был со всех сторон окружен болотами и лесами, поэтому люди сюда редко приезжали. И «туристы» вроде нас с Ридрихом были для местных в новинку.

Мы ехали верхом, потому что когда начались болота, карету пришлось оставить под присмотрам кучера. А потому от взглядов было не укрыться. Но вот что интересно, чуть понаблюдав за бедно одетыми людьми, я поняла, что глазели они в основном на меня, а вот на брата смотреть избегали.

Любопытно…

А еще немного погодя до меня стали доноситься шепотки вроде: «Демон», «Проклятый род», «Опять приехали».

В общем, местные были настроены «очень дружелюбно», ничего не скажешь.

Путь мы держали к видневшемуся в дали полуразваленному замку. Вскоре за нами собралась уже целая толпа, которая держалась от нас на почтительном расстоянии, но все же шла следом. Это нервировало.

Даже моя лошадь начала прядать ушами и фырчать. Я успокаивающе погладила ее, но тревожное предчувствие никуда не делось. Они что с нами в церемонный зал пойдут?

Но вопреки моим опасениям, когда мы вошли на территорию замка, огороженную вросшим в землю и поросшим мхом каменным огорождением, люди остались за ним. Они молча провожали нас взглядом, но с места не двигались.

Как завороженные…

У меня по коже побежали мурашки, и я поспешила набросить на голову капюшон легкой накидки. Во внутреннем дворе мы спешились и, оставив лошадей щипать зеленую травку, пошли в замок.

Место это было очень атмосферным, особенно из-за затянутого тучами неба. Здесь было мрачновато, старые темно-серые камни хранили долгую и кровавую историю, и это ощущалось в воздухе.

Ридрих за весь путь не проронил ни слова. Но я его не дёргала, поскольку помнила, что в книге по пути в деревню он тоже молчал. Автор объясняла это тем, что наш злодей ощущал зов тьмы.

Мы вошли в полуразрушенный тронный зал, потолок и стена которого были унесены ветром времён. Я осмотрелась со стеснением в груди осознавая, что стояла на том месте, где многие сотни лет назад началась история империи.

Здесь все было точно также, как описано в романе. Истлевший ковёр на полу, массивные стены, уходящие ввысь на несколько этажей, и выбитые витражные стекла под самым потолком.

Тишина давила, завывающий ветер создавал ощущение, словно все призраки прошлого нахлынули на этот замок и облепили его своими стенаниями. Я поежилась и, выкинув из головы лишние мысли, направилась к трону. Прямо за ним находился рычаг, активирующий скрытый механизм и открывающий тайный проход.

Я с силой надавила на неприметный кирпич, послышался щелчок, а затем с громким звуком прямо посередине зала стала отодвигаться плита. На губах Ридриха показалась кривая улыбка.

– Вот, где он был.

Я обернулась к мужчине, а тот уже скрылся на лестнице потайного хода, не дожидаясь меня. И мне ничего не оставалось делать, кроме как последовать за ним, хотя все внутри меня просто кричало о том, как хочется уйти.

И почему все эти злодеи устраивали логова для ритуалов и таинств именно в подвалах? Неужели им самим не хотелось побыть в красоте и уюте?

Мысленно ругаясь на предков Ридриха, я настолько увлеклась, что не заметила, как брат остановился, и врезалась ему в спину.

– Не мешай, – только и сказал он мне, водя рукой по высокой закрытой железной двери, которую всю покрывали кованные, переплетающиеся меж собой золотистые змеи.

Картина была и прекрасной, и ужасной одновременно.

Ощущение внутреннего несогласия с происходящим лишь усилилось, и я обхватила себя руками.

Давай же, не дрейфь. Быть может, все пойдет не по самому негативному сценарию, а ты уже сопли распустила.

За спиной Ридриха сгустилась тьма, мгновенно наполняя узкий проход зловещей аурой, а затем из нее вышел Малькут. Как обычно, он первым делом устремился ко мне и втянул рядом со мной воздух, чем вызвал у меня толпу пупырчатых мурашек.

– Отойди от меня, – буркнула я ему.

За десять лет отношения у нас с ним не сложились.

– Сестра хозяина боится, – пробасил демон. – Чего вы боитесь?

Ридрих бросил на меня обеспокоенный взгляд через плечо, и я подавила в себе желание огреть демонюку по голове чем-нибудь тяжелым. Чего он ситуацию усугублял?!

– Я в порядке, – сказала я брату. – Продолжай.

Давай просто закончим со всем этим побыстрее и никогда сюда не вернемся. Чем ближе мы были к ритуальному залу, тем некомфортнее мне становилось. Наверное, поэтому местные жители и не ходят в замок – знают, что тут им делать нечего.

Наконец, послышался долгожданный щелчок, и двери с оглушающим скрипом распахнулись, а из чернеющего прохода повеяло холодом. Я поежилась.

Малодушные мысли закрались в мою голову. Мне правда нужно было туда идти? Вот, прям очень нужно? Может, Ридрих и сам справится?

Но я тут же поборола в себе желание поджать хвостик и убежать. По кой черт я тащилась сюда из самой столицы, если в последний момент собралась дать деру? Нет, так дело не пойдет.

Я приготовилась шагнуть за братом в проход, но он к моей неожиданности обернулся и молча подал мне руку. Наши взгляды встретились, и тревога, которая уже стала поселяться в груди, начала понемногу отступать.

Мои пальцы нашли его ладонь и крепко сжали. И только тогда, убедившись, что я держусь за него, Ридрих пошел вперед.

Малькут молча следовал позади. И казалось бы, дышащий в затылок демон должен был наоборот напугать, но в свете моего дурного ощущения прикрывающий тыл союзник был как нельзя кстати, пусть этот союзник и был родом из чрева самой тьмы.

Темный коридор все не заканчивался, и если бы не надежная ладонь брата, я бы уже оступилась и сто раз упала. Но Ридрих шел ровно и даже под ноги не глядел. Вот, где чудо-способности!

Внезапно Малькут черной вспышкой проскочил мимо меня, а затем до нас донесся его демонических хохот, вызывавший у меня табун мурашек.

– Наконец-то! – раздался его голос. – Наконец-то, хозяин, мы дошли до этого момента!

Я внутренне напряглась и не прогадала, ведь буквально через пару шагов мы оказались в большом круглом зале, переполненном темной аурой. Внутри у меня все скрутило от волнения.

Резко вспыхнули свечи, рождая сотни ужасающих теней, а над ними господствовал Малькут, паря над залом сгустком чистого зла.

Поежившись, я осмотрела неровную каменную кладку стен, узор на полу в виде пятиконечной звезды и воткнутый в самый ее центр невиданной красоты меч. А у стены был сложен алтарь с пустым серебряным кубком и острым кинжалом.

Из-за последних двух предметов я почувствовала неприятный кислый привкус во рту и вновь взмолилась всем известным мне богам, чтобы все прошло не так, как я опасалась.

– Давайте же, хозяин. Вы же чувствуете этот зов. Откликнитесь на него, позвольте невиданному могуществу стать часть нас, – искушающе говорил демон, зависнув прямо над мечом. – Вкусите же этой силы.