Текст книги "Да святится Имя Твоё (СИ)"

Автор книги: Анастасия Мелюхина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

Глава 7

Тиарго

– Лис, прекрати! – визжит Олента. – Ты заплатишь за каждый стул!

– Р-р-р-ра-а-а-а! – очередной высокий табурет летит в стену, заставляя самых смелых завсегдатаев заспешить к выходу, втянув голову в плечи.

– Чтоб тебя Темнейший забрал!!! Ты разнесёшь мне весь бар! – красивая брюнетка, с которой мы давно водим нежную и свободную дружбу, с досадой стучит кулачком по барной стойке. – Я не собираюсь оплачивать твои выходки!

– Свои выходки я оплачу сам! – рявкаю я в ответ, но громить всё, до чего дотягиваются руки, перестаю.

Тяжело дыша, приземляюсь на единственный уцелевший стул. Олента, не спрашивая, плюхает в низкий стакан с толстыми стенками практически чёрное пойло, и толкает мне его по гладкой стойке. Ловлю стакан резко, немного расплескав на пальцы сладковатый алкоголь, одним глотком вливаю в себя обжигающую жидкость. За первой порцией спешит и вторая, а за ней и третья. В голове приятно мутнеет, а мысли всё тусклее светятся в моём наполненном злостью мозгу.

– А теперь рассказывай, – как всегда, точно угадывает мою кондицию Олента.

– Она меня бросает, Оли, – с удивлением замечаю, что слова уже пьяно растягиваются на моём языке.

– Подумаешь, новость, – фыркает женщина, доставая второй стакан для себя.

– А для тебя нет⁈ – взвиваюсь я.

– Да то, что Криста – птица другого полёта, давно было видно всем, кроме тебя, – пожимает плечами Олента.

– Какого демона, Оли? Какого такого полёта? Что ты вообще несёшь? Да мы всю жизнь вместе, и полёт у нас один! А этот демонов священник… Забери Темнейший его душу! – стакан летит поверх черноволосой головы и врезается в полку с дешёвой выпивкой.

Но Олента держит этот бар много лет, и примерно столько же знает меня, а поэтому не пугается моего выпада, только достаёт новую тару и вновь наполняет её для меня.

– Тебе нужно отпустить её, малыш, – она ласково смотрит на меня, чем только сильнее меня задевает. – Ты – такой, как мы, а она – нет. Она никогда не была здесь своей. Пусть идёт дальше.

– Я не хочу, чтобы она куда-то там шла, – злость тухнет во мне, словно вместо слов Олента льёт мне в душу ледяную воду.

Брюнетка замолкает ненадолго, попивая чёрную горячительную жидкость. Красивый профиль отражается в осколках разбитого запущенным мной стаканом зеркала. Она старше меня на несколько лет, а может, даже десятилетий, но её возраст может выдать только холодные, как остывшие кратеры вулканов, глаза.

– Ты бы видела, как она на него смотрела, – я хмуро буравлю взглядом свой стакан. – Как будто бы он божество какое-то, а не человек.

– Просто он может ей предложить больше, чем любой другой мужик в её жизни, – вновь пожимает плечами Оли.

– Ты циничная стерва, – ещё глоток пойла поднимается изжогой. – Всё в жизни меряется предложениями, по-твоему? Криста не такая.

– Конечно, святая Криста, я забыла, – женщина кривит губы, отчего на её щеке образовывается единственная морщинка. – И она сейчас собирает вещи, чтобы уехать с таким же святым. А с тобой – вором и обманщиком – остаётся пить циничная стерва. По-моему, всё встало на свои места.

– Пошла ты, Оли, – отвечаю я поднимаясь. – Моя комната свободна?

– Она всегда свободна, малыш, – бросает уже мне вдогонку хозяйка самого бандитского бара во всей столице. – Не закрывайся, я загляну позже.

Ступеньки двоятся перед глазами. Я даже парочку раз оступаюсь и раскладываюсь на лестнице на четыре кости, но всё же у меня получается добраться до небольшой, но чистой и уютной комнатки под крышей, которую Олента держит специально для наших с ней встреч. Эта комната нравится мне спокойствием и уединённостью, но в этот раз в ней нет ни того ни другого.

На широкой кровати, занимающей почти всё пространство комнаты, нагло расположился мой злейший враг. Точнее, он таковым был, до тех пор, пока судьба не свела меня с Аароном Хоудоном.

– Говорят, Криста уходит, – тянет лениво Дэрги, делая глубокую затяжку самокрутки.

– Ты что здесь делаешь? – я стараюсь навести резкость, чтобы разглядеть этого белобрысого гада.

– Пришёл развеять твою печаль, – хохочет бывший возлюбленный Кристы и мой бывший друг. – Так что, наша девочка пакует чемоданы?

Я пытаюсь пнуть Дэрги, но, надо признать, у меня это не выходит из-за немалого количества алкоголя во мне. Он легко откатывается дальше по кровати и вновь хохочет.

– Не утруждайся, друг. Ты же знаешь, я тоже её люблю, – он выпускает в потолок терпкий дым, со специфическим запахом.

– Проваливай, – говорю я, растягивая слова, и заваливаюсь рядом с Дэрги. – И я её не люблю. Как и ты.

– Ага, – не спорит парень и протягивает мне самокрутку.

Я с удовольствием затягиваюсь, почти сразу чувствую, как голова становится легче, мышцы расслабляются, а на губы заползает привычная глуповатая улыбка. Криста не любит, когда я курю. И не любила, когда курил Дэрги. Поэтому мы всегда делали это так, чтобы она не узнала. Но мне нравится ощущение почти полёта, поэтому я порой впускаю в себя сизый дым и без Дэрги, но также втайне от Крис.

– Ты помнишь, как мы познакомились? – спрашивает белобрысый, блаженно улыбаясь.

– Конечно, – я передаю самокрутку после ещё одной затяжки. – Ты прибился к нам, когда мы с Крис пытались не попасть в банду Левых Головорезов.

– Да, – смеётся Дэрги, вызывая и мою улыбку. – Ленивый Болт тогда неплохо вас прижал. Пришлось залечь на дно на целый год.

– А помнишь, как ты принёс нам протухшую кукурузу? – хохочу я, радуясь своим воспоминаниям. – Криста тогда сказала, что ты редкостный придурок.

– Именно кукурузой я её и поразил, – ржёт лучший враг.

– Своей мордой смазливой ты её поразил! – не отстаю я от него.

– Но ты мне эту морду хорошо тогда подпортил, – Дэрги трогает рваный шрам, который я оставил ему на скуле.

– Ты сам виноват. Я ж ей как брат, и отдать Крис такой сволочи, как ты, я не мог, – философски изрекаю я, делая затяжку.

– Да брось! Ты? Брат? – белобрысый стучит по коленке ладонью в припадке смеха. – Да ты слюни на неё пускал не меньше моего!

– Что⁈ – я толкаю Дэрги в плечо. – У тебя галлю…галл…галлюцинации от дурман-травы.

Парень не отвечает, только с улыбкой качает головой.

– Откуда ты узнал, что она уезжает?

– Звонкий видел, как она съезжала с той комнатушки у доков. Он сказал, что Крис была решительна как никогда, – Дэрги улыбается, подкуривая новую самокрутку. – Знал, что ты будешь рыдать. Решил, что вместе ронять слёзы как-то повеселее будет.

Я тоже улыбаюсь, втягиваю дым дурман-травы, закашливаюсь. Дэрги смеётся, и я смеюсь вместе с ним.

– Да у вас тут идиллия, как я погляжу.

Глава 8

Тиарго

Криста стоит, привалившись к дверному косяку плечом, и смотрит на нас этим своим взглядом. Да, крошка, я знаю, ты не любишь, когда я такой.

– Дорогая! – белобрысый радостно раскидывает руки. – Я знал, что ты нас не бросишь!

– Проваливай, Дэрги! – глядя только на меня, советует ему Криста.

– Понял, понял, – парень с трудом поднимается, расслабленной походкой направляется к двери. – Ты хорошеешь с каждым днём, любимая.

Белобрысый пытается дотянуться до её лица, но Крис ловко перехватывает его руку и отработанным захватом, которому я сам её научил, заламывает конечность за спину. Дэрги скулит, но не отвечает ей. Возможно, и правда у него ещё остались чувства к девушке. Кто знает?

– Я сказала, вали отсюда, – она отпихивает его в сторону лестницы и захлопывает за ним дверь.

Я молча наблюдаю, как она приближается и опускается рядом со мной на кровать. Волосы Кристы непривычно собраны в хвост. Красивая всё-таки. Я горжусь ей так, словно её красота – это моя личная заслуга.

– Крис, не уезжай, – первым нарушаю молчание. – Пресвятой скользкий, как дикозмей в соплях булькала. Он точно врёт.

– У булькалов нет соплей, Лис, – грустно улыбается подруга.

– Не называй меня так.

– Прости, – улыбка сходит с её губ, а пальцы сцепляются до белизны в костяшках.

– Детка, он погубит тебя, – я приподнимаюсь на локте, пытаясь заглянуть в её лицо.

– Как и ты, Тиарго, – она смотрит на меня своими золотистыми глазами. – Ты тоже меня губишь. Ты, твоя дурман-трава, твои крылья…

Такого я не ожидаю. Это же всё для неё, а курю только для того, чтобы расслабиться и прочистить мозги.

– Крис… – в горле непривычно печёт. – Крис, я ж люблю тебя.

– И я тебя, Тиарго, – она сжимает мою ладонь. – Только я не хочу воровать. Не хочу убегать. Я сделаю то, что ему нужно, и буду свободна от этого всего, от этого города, от тебя… Я хочу замуж, понимаешь? Хочу семью.

– Я твоя семья, – пытаюсь вразумить я.

– Я другую семью хочу, – Криста отводит глаза.

А потом встаёт и молча выходит. Оставшаяся после её прихода горечь и недоумение выветривают из моей головы все остатки алкоголя и дурман-травы. На смену им приходит уже знакомый огонь. Горло и щёки горят, а кулаки сами сжимаются на простыни, которая ещё хранит теплоту её тела.

То есть, ей меня мало? То есть, ей мало всего, что у нас есть? Замуж она хочет? Хочет замуж, будет ей муж! Муж – это разве повод вот так от меня сбегать?

В голове стучит молот, а мышцы, разбуженные адреналином, требуют немедленного движения. Я, резко вскочив, бросаюсь за ней.

– Криста! – я кубарем скатываюсь по лестнице. – КРИСТА!!!

В баре опять полно народу, а Олента, стоя за стойкой, болтает с местными наёмниками. Я проталкиваюсь к выходу, поймав недовольный взгляд хозяйки бара.

– Куда пошла блондинка? – хватаю за грудки какого-то пьяницу, который привалился к фонарю неподалёку от входа. – Куда⁈

Мужичок с перепугу икает и поспешно указывает мне нужную сторону. Я бегу по брусчатке до конца квартала и на перекрёстке верчу головой по сторонам.

– КРИСТА!

Мне кажется, что я вижу кончик белого хвоста, мелькнувшего и скрывшегося за углом. Не раздумывая, я бросаюсь за несносной девчонкой. Да какого же демона она бежит⁈

Но я бегаю быстрее. Через минуту я уже вижу её спину в нескольких шагах, а через несколько мигов смыкаю руки вокруг хрупкого тела. Она выгибается, замахивается ногами, чтобы лягнуть меня, но я успеваю сдвинуть её тело вбок, и её ноги проходят мимо. Одинокая карета проносится совсем рядом, оглашая улицу отборной руганью и цоканьем подков. Я вовремя отскакиваю ближе к фонарю вместе с Кристой, чтобы нас не затоптали.

– Отпусти меня! – не успокаивается она и пытается заехать мне головой в нос.

Как она меня злит! Даже когда она сообщила мне о том, что влюбилась в Дэрги, я не злился настолько сильно, как сейчас.

Я разворачиваю её к себе и сжимаю ещё сильнее, приподнимая так, чтобы её золотые глаза оказались на уровне моих зелёных. Криста сразу перестаёт вырываться и смотрит прямо и зло. Знает, что я всё равно сильнее.

– Отпусти, – цедит она.

– Пойдёшь искать себе мужа? – сердце стучит как бешеное, отзываясь таким же стуком в висках, а ярости во мне сейчас, наверное, больше, чем крови. – Любви хочешь? Страсти? Семью? Детей? Чего ты хочешь, Крис? Я недостаточно тебя люблю?

Я вижу, как она закатывает глаза, и я почти рычу, реагируя на этот унизительный жест.

– Я не такой любви хочу! – вопит она прямо мне в лицо. – Отпусти!!!

Конечно, ты другой любви хочешь! Конечно, тебе не нужна любовь вора, если теперь ты можешь получить любовь самого пресвятого Аарона Хоудона. Не за ней ли ты едешь, Крис?

– А какой, детка? – за красной пеленой, которая застилает мои глаза, я уже почти не вижу её лицо. – Такой?

Я перехватываю её затылок одной рукой, продолжая её всё также крепко удерживать, и впечатываюсь в приоткрывшийся от удивления рот. Сминаю несопротивляющиеся губы, скольжу языком в рот, прижимая её всё крепче.

Совершенно сумасшедшие ощущения накрывают с головой. Я рычу, словно зверь, втягиваю воздух, наполненный её запахом, и он пьянит не хуже дурман-травы. Отпускаю затылок, чтобы проследовать рукой по волнистому хвосту, наматываю белоснежные волосы на руку и тяну так, что Крис приходится закинуть голову.

Я чувствую каждый её изгиб, и моё тело слишком быстро отзывается на эти ощущения, натягивая и без того узкую одежду.

А потом она отвечает. Её язык трётся о моё нёбо, а изо рта вылетает рваный стон. Это что-то сродни взрыву, падению самой яркой звезды, которая освещает разом все мои мысли, и я делаю над собой невероятное усилие, чтобы остановить это безумие. Я отпускаю её, исследую ладонью её спину, перемещаюсь на тонкую талию, но поцелуй разрываю и вглядываюсь в медовые глаза.

Как я не видел этого? Почему ты не сказала мне раньше?

Ещё некоторое время она смотрит на меня затуманенным взглядом, а потом этот туман сменяется ужасом. Она отступает на шаг, потом ещё и ещё.

– Что ты наделал⁈ – её голос звенит набатом в тишине ночной улицы.

– Криста…

– Ты специально это сделал? – из глаз девушки брызжут слёзы, последний раз она плакала лет в восемнадцать из-за Дэрги и никогда из-за меня. – Ты специально сделал это, чтоб я осталась? Ты готов пойти даже на такое, чтобы я просто осталась рядом⁈

– Крис, я не хотел… – я протягиваю к ней руку, но она отшатывается от меня. – То есть, я хотел, но… и ты ведь хотела этого…

– Замолчи! Замолчи! – она закрывает уши руками и снова делает шаг назад, когда я пытаюсь подойти. – Господи, Тиарго! Ты забрал у меня даже себя.

– Крис, я люблю тебя! – я не знаю, как вложить в слова, которые я говорил ей тысячу раз, совершенно другой смысл.

– Иди к демонам, Лис, – она разворачивается и идёт по улице, освещённой тусклыми фонарями, обхватив себя руками и ссутулившись.

Я полностью опустошён. Между нами никогда не было и намёка ни на что подобное, никто из нас не позволял себе и думать о таких отношениях друг с другом. И я поцеловал её только потому, что был невероятно зол. А теперь… Теперь я знаю только то, что не могу позволить ей найти какого-то там мужа.

Криста успевает отойти от меня шагов на двадцать, когда земля начинает дрожать. Мелкие камушки катятся по ней в сторону девушки, словно кто-то взял и наклонил улицу. Я оглядываюсь, пытаясь понять, что происходит. Вслед за камнями по улице змеями ползёт чёрный туман. И, прежде чем что-то понять, я срываюсь с места.

– Крис!

Наверное, она слишком хорошо знает интонации моего голоса, потому что в этот раз сразу оборачивается. Я бегу к ней, но уже не успеваю обогнать туман. Он цепляется за ноги, тормозит мои шаги. Глаза Кристы расширяются от удивления и страха. Я прослеживаю за её взглядом и вижу их.

Их пятеро. Они плывут в тумане на равном расстоянии друг от друга и от меня. Всё в чёрных мантиях с глубокими капюшонами, закрывающими половину лица. Из-под капюшона выглядывает что-то красное. Я не сразу понимаю, что это всего лишь маски, а не окровавленные лица. Я не знаю, кто это и чего они хотят, но поворачиваюсь и кричу Кристе во всё горло:

– Беги!

И она пытается, я вижу, но туман ей, как и мне, не даёт пошевелиться. Я оборачиваюсь к приближающимся фигурам, пытаюсь принять боевую стойку, чтобы защитить Крис, выхватываю длинный нож с тонким лезвием из голенища сапога и кастет из кармана. Они уже совсем близко, и я слышу странный звон в ушах. Фигуры идут спокойно, словно и не собираются сражаться, но меня это совершенно не успокаивает. Я их боюсь.

И вдруг я слышу знакомый глубокий голос, но не могу вспомнить, кому он принадлежит. Не могу разобрать слов, словно говоривший вещает не на энтелонском. Я вижу, что фигурам становится труднее идти, но они продолжают смыкать свой странный полукруг, центром которого, похоже, являюсь я. Голос становится громче и чётче. Слова похожи на песню, и я, наконец, понимаю, что это молитва. Пресвятой Аарон Хоудон здесь.

Я уже могу различить золотые вензеля на красных масках, когда молитва почти сковывает все пять фигур. Облегчённо вздыхаю, пытаюсь пошевелиться, но туман ещё держит. Оборачиваюсь, чтобы понять, в порядке ли Криста, и вижу её за спиной у главы энтелонской церкви. Её глаза полны панического ужаса, и я понимаю, что боится она за меня. Улыбаюсь мягко и ободряюще.

А потом всё происходит почти одновременно.

Пресвятой Аарон на миг замолкает, чтобы набрать побольше воздуха в лёгкие, Криста визжит, глядя мне за спину, и закрывает глаза руками, я резко оборачиваюсь и успеваю заметить, как все пять фигур приходят в движение и бросаются на меня, вытягивая вперёд руки в красных перчатках с такими же золотыми вензелями, как и на масках.

Удар пяти раскрытых ладоней приходится мне прямо в центр груди, всё слишком быстро, чтобы я успел отреагировать. Я падаю на спину, прямо в зеленоватый туман. Молитва звучит с новой силой, но вместо неё я слышу лишь шёпот пяти голосов, приглушённый масками:

– С возвращением, Темнейший…

Глава 9

Ронни

Да святится Имя Твоё, да приидет царствие Твоё… Нет! К демонам всё! К демонам исповедь! К демонам меня и Тебя тоже! Я просто теряю с Тобой время! Ты ведь всё равно не поможешь, верно? А если всё же готов совершить для меня чудо, то неужели Тебе интересно слушать весь этот бред, что какой-то шутник назвал жизнью? Интересно? Да, ей тоже зачем-то обязательно нужно было знать, что со мной было за эти годы. Я ей не сказал. Не хотел жалости и сейчас не хочу. Никому не говорил, но теперь, видимо, придётся, да? Тебе ведь это нужно? Покаяние? Ну так слушай! Слушай же!

Святому отцу, будь он неладен, слишком хотелось стать главой энтелонской церкви. Вполне понятное желание для такого жадного ублюдка, как святой отец Эспен (мне неприятно называть его по имени; имена дают людям, а он не человек точно). Должность-то вполне жирная. Значение церкви в Верхней Федерации Энтелов росло с каждым годом. Даже в те времена, когда церковь не настолько упрочила своё положение, как сейчас, быть главой энтелонской церкви значило почти то же самое, что быть королём.

В общем, святой отец хотел управлять миром. Только для этого мало одного желания, присовокуплённого к коварству. Для этого нужен дар. Такой, как у меня. Какое нелепое совпадение, верно? Тогда я ещё не знал, что таких совпадений не бывает.

Кстати? Ты знаешь, какой мир ты создал? Мне всегда было интересно, кто решает, каким будет этот мир? И решает ли вообще? А может быть, всё рождается в противовес существующему? Ладно, оставим эту никому не нужную философию. Чтобы объяснить, зачем я понадобился святому отцу, необходимо рассказать всю историю мира, пожалуй.

Тени были всегда. Говорят, они получаются из тех, кого выжгли лей-линии. Да, такое бывает, по словам обывателей. Я склонен этому верить, потому что до тех пор, как я не научился гасить собой белый свет, бьющий словно из-под земли, я чувствовал именно это – выгорание. Так вот те, которые не научились укрощать свет, становились Тенями. Говорят, они пустые внутри, поэтому им нужно заполнять пустоту душами живых людей. Эти души тоже сгорают внутри Теней, словно в печке, и бывшие люди, одарённые так же, как я, никогда не могут насытиться.

Людей необходимо было защищать. И в противовес Теням появилась энтелонская церковь. Бороться с теми, кто не справился с силой лей-линий стали те, кто совладал со светом. Вполне логично, на мой взгляд. Их называли инквизиторами, и церковь взяла своё начало именно от них.

Хотя зачем я всё это Тебе рассказываю? Ты ведь и сам всё знаешь. Или нет? Или я прав, и Ты создал этот мир ради шутки и больше ни разу не взглянул в его сторону? Буду исходить из этого, и рассказывать буду всё, что знаю сам, потому что это, может быть, хоть как-то объяснит всё, что я сделал в своей жизни. Да…

Церковь увеличивала своё влияние и в конечном счёте появилась необходимость привлекать к работе в храмах обычных людей. Конечно же, люди без дара занимались только тем, чем могли, а высшие должности все также были доступны только инквизиторам. Святой отец Эспен инквизитором не был. И, если бы не мой дар, никогда бы не смог стать главой энтелонской церкви.

Тогда я ещё не знал, что даже для инквизиторов мой дар уникален. Но Эспен никогда не был глупцом. Ему хватило ума понять, что именно он отыскал, и использовать меня должным образом.

– Как ты считаешь, Ронни, – спросил святой отец, спускаясь со мной вместе по металлической лестнице. – Почему потоки энергии становятся тусклее рядом с тобой?

– Я не знаю, – буркнул я.

Я не надеялся сбежать. Не только потому, что меня держали крепко за шиворот. Просто я ужасно боялся, что, если я потеряюсь, святой отец вернётся к Кристе и Тиарго. Я не знал, что он с ними может сделать. А неизвестность, знаешь ли, хуже любой очевидной угрозы.

– Ты их поглощаешь, мой мальчик, – отец Эспен достал из складок своей сутаны большую связку ключей, потарахтел ими и, наконец отыскав нужный, отворил ещё одну железную дверь.

Я помню, как зажмурился от бьющего в глаза света. Мне тогда показалось, что вся комната за дверью состоит из света. Его было так много! Слишком много даже для того, кто привык спать на лей-линиях.

– Я не хочу, – я шарахнулся от двери, но крепкая рука удержала меня растянутый ворот грязного свитера. – Не надо! Пожалуйста!

– Ронни, ты изменишь этот мир, – вкрадчивый голос святого отца звучал прямо над ухом. – Тебе всего лишь нужно туда войти.

– Нет! – я забился, хотел вывернуться, мне казалось, что я сгорю в тот же миг, как переступлю порог демоновой комнаты. – Я не хочу! Отпустите меня!

– Я верю в тебя, Ронни.

С этими словами Эспен толкнул меня. Я пролетел некоторое расстояние и приземлился на колени. Мои глаза всё ещё были закрыты, и я мог только слышать, как за спиной лязгнул метал, как повернулся ключ в ржавом замке. Шагов священника я уже не слышал.

Вот и всё. Я не знаю, что мог бы рассказать о том времени. Могу сказать лишь то, что долгое время мы со светом были один на один. Даже когда я открывал глаза, я не видел ничего, кроме ослепительной белизны вокруг. Я не мог спать, меня не кормили. Я был уверен, что умру. Но перед смертью точно сойду с ума. Иногда мне кажется, что именно это со мной и произошло – я просто сошёл с ума в той комнате со светом. Просто сошёл с ума…

Я придумал себе, что Крис со мной, и говорил с ней часами. Шутил и ругал, жаловался и жалел. Пару раз мне мерещилась Мышка. Я помню, как придумал ей чёрные волосы, хотя не мог быть уверен, что такими они были на самом деле.

Каждый миг я ждал смерти. Никто не может выжить без сна, еды и воды. А мне всего-то было чуть меньше двенадцати. Не знаю, сколько прошло времени, мне казалось, что целые годы. Я стал воспринимать свет, как что-то живое. Я воевал с ним, а он пытался подавить меня. И в один из дней свет стал побеждать. Тогда я не знал, что со мной происходит, лишь став старше, я понял, что в тот момент почти стал Тенью.

Боль скрутила все мои внутренности в узел. У меня было ощущение, что я горю изнутри, плавлюсь, тлею, рассыпаюсь пеплом. И тогда я закричал. Нет, не подумай, Господи, я кричал и до этого, но, похоже, подходящим был лишь предсмертный крик. Потом я отключился. Возможно, даже умер ненадолго. А когда пришёл в себя, света едва хватало, чтобы осветить комнату с металлическими стенами и грязным лежаком.

Святой отец возвышался надо мной с совершенно довольным выражением лица. На его запястье была намотана грубая цепочка с крестом на ней.

– Ты справился, мой мальчик, – возвестил Эспен. – У тебя получилось.

– Что получилось? – мой голос был сорван и напоминал карканье заболевшей вороны.

– Ты передал энергию потока в предмет. Такого никто и никогда не делал. Благодаря тебе наш мир совершит прорыв!

– Какой прорыв? – я ничего не понимал, перед глазами всё плыло.

– Теперь всё будет по-другому, Ронни. И именно ты!.. ты помог этому свершиться!

– Я ничего не понимаю…

– Отдыхай, малыш, – перебил меня святой отец. – Нам с тобой предстоит ещё много работы.