Текст книги "Апгрейд. Первый отряд (СИ)"

Автор книги: Анастасия Мельникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

Глава 5

Рыжий

Я спал под тонким одеялом, да и в лазарете было холодно, как в морге. Потому и просыпался каждые пол часа, от стука собственных зубов.

– М-медик… – шепотом позвал я. – М-медик… – всë ещё было тихо, вокруг меня все спали – Д-да ëб твою мать! У вас здесь только Зимина спасают?!

– Что такое? – тут же спохватился он и подбежал ко мне.

– З-замëрз, как с-собака. – стуча зубами ответил я.

Он с умным видом потрогал мой лоб и покачал головой.

– У тебя озноб сильный и температура.

– Е-есть батарея, а?

– Это не поможет. Сейчас температуру сбить попробуем.

Он принëс пару таблеток и стакан с тëплой водой.

– Выпей, я одеяла ещë поищу.

Я выпил таблетки и шмыгнул носом, только сейчас понял, что простынь под моим телом, была мокрой.

На всякий случай потрогал рукой и принюхался.

Я всего лишь вспотел, это радовало.

Медик принëс ещë два одеяла, я спрятал озябший нос и прикрыл глаза.

Таблетки, которые я выпил видимо начали действовать, а потому, я быстро заснул.

Утром у меня сильно болело горло. Я надрывно кашлял, оповещая всех, что мне нужна помощь.

Нашей медсестрички уже не было, вместо него ко мне подошла пожилая пухлая женщина.

– Пей. – она сунула мне стакан в руки.

Я отхлебнул и сморщился. Уж очень горьким на вкус было лекарство.

– Ни косоморди мне тут. – с нажимом произнесла она. – Пей сказала.

Я кривясь, выпил всë до конца.

– Ты обалдел что ли? – послышался голос Дениса – Апокалипсис пережил, а тут из-за простуды подыхать собрался?

Я виновато улыбнулся.

Было слишком жарко, я попробовал убрать одеяло. Сильные руки пожилой женщины, снова накинули его на меня.

– Я тебя сейчас ремнями привяжу. – начала угрожать она, отвечая на мой возмущенный взгляд. – Тебе пропотеть нужно. – добавила она уже мягче и подоткнула мне одеяло.

Я окаменел. Никто и никогда обо мне так не заботился, как эта старуха. Да ради такого, я готов хоть каждый день эту отраву пить.

– А ты знаешь, что рыжие удачу приносят? – она погладила меня по голове.

Послышалась смешки.

Я покачал головой, зевнул и снова заснул.

Когда открыл глаза, рядом никого не было. Ни ребят, ни докторов. Сердце бешено колотилось, я понял, что всë таки связан ремнями.

Пару раз попытался вырваться и снова улëгся.

Ну всë, это конец.

Они связали меня и оставили, как приманку для тварей, а сейчас сидят где-нибудь и ржут надо мной.

– Проснулся? – услышал я голос врачихи.

– Почему я связан? – слабым голосом спросил я.

– Ты бредил, метался на кушетке, пришлось связать, чтобы не покалечился.

– А где все остальные? – вся моя признательность к этой женщине быстро улетучилась.

– В общие комнаты переселили.

– В смысле? А я? – с подозрением уставился на неë я.

– Головка от… – раздражено начала она, но быстро совладав с собой, ответила. – А ты ещë болен. Вот вылечим простуду, и поскачешь к остальным.

– Не врёшь?

– Я за тобой утку, до конца твоих дней, выносить не собираюсь. – процедила женщина.

Я смутился и покраснел.

Мне было стыдно, что ей приходилось убирать за мной, но ещë хуже было то, что я не доверял ей.

Она достаточно добрая старушка, а я с ней разговариваю так, как будто она на допросе. Хотя с другой стороны, это я связан.

– Развязать можете?

– Конечно, Серëжка. – улыбнулась она и расстегнула заклëпки на кожаных ремнях. – У меня так внука звали. – добавила она с горечью.

– Спасибо…

– Лариса Михайловна.

Я кивнул.

– Он умер? – вдруг понял я.

Она промолчала, поджав губы.

– Давно?

– Давно, ещë маленьким был, только окрестили, и на следующий день Бог его к себе прибрал, но оно и к лучшему. Этого ада не увидел, мальчик.

Она протянула мне кружку. Я снова поморщился, предвкушая вкус отравы, но на этот раз там оказался тëплый клюквенный морс.

– Витамины, как-никак. – ответила она и налила мне ещë.

– Спасибо.

Она отмахнулась от меня.

– Всë некогда мне с тобой тут сидеть.

Я нахмурился.

Странное чувство, в груди стало так тепло.

Я вдруг вспомнил, как моя мама укладывала меня спать. Наверное мне было лет пять или даже шесть.

Мама часто читала мне сказку о зимородках. Маленькие птички, которые заботятся о своих птенцах только зимой. Там что-то было о весне и печали. Я вряд ли вспомню сюжет.

Я словно зимородок, потерял свою маму весной.

Нет, она не умерла, ничего такого.

Просто тогда она изменилась.

Один из маминых любовников, подсадил её на наркоту, тогда она перестала быть собой. Больше не читала мне книжки и не целовала на ночь.

Когда-то красивое лицо, осунулось, она очень сильно похудела, превращаясь всë больше в монстра. Который был вечно голоден.

Когда она сошлась с Алексеем Сергеевичем, наша жизнь немного изменилась в лучшую сторону.

Моя мама слезла с героина, но перешла на алкоголь.

Не было ни дня, чтобы я пришёл со школы, и ни застал еë с бутылкой.

Однажды, когда я вернулся, в нашей квартире сидели двое мужчин.

Один из них испепелял меня взглядом. Мама сказала, что я должен пойти с дядей. Тогда я узнал цену своей жизни, две бутылки водки.

Мужчина, что не сводил с меня глаз, тут же начал распускать руки прямо в машине. Он трогал меня, гладил, и шептал о том, что всегда хотел рыженьких.

Я убежал от них через неделю. Вернулся к маме, а через пару дней пришла полиция. Я упорно молчал, а мама, говорила о том, какие у нас замечательные условия.

Меня забрали в детский дом, уже там я познакомился с Денисом.

Смерть сестры его сильно изменила. Когда-то весëлый и ветреный паренёк, превратился в озлобленного отморозка, но я его не брошу. Меня самого бросали не раз, я знаю, какого это. И если Денис, намерен прямой наводкой отправиться в ад, то я по-любому за ним.

На следующее утро, мне стало значительно лучше. Из носа конечно ещë текло, да и горло побаливало, но Лариса Михайловна разрешила мне перекочевать в общие комнаты.

Хотя и ни комнаты это никакие, так, казармы.

Мне выдали одежду, матрац и новенькую пару армейских ботинок.

Детдомовские жали руку, кто-то хлопал по плечу. Отыскал Зиму, тот кивнул на двухъярусную койку посередине казармы.

– Я нам местечко занял. Шмотки можешь кинуть пока здесь потом разберëмся.

– Я смотрю, ты уже обжился.

– Потихоньку. – криво улыбнулся он и поманил меня за собой.

Мы вышли в коридор, с освещением тут было туго. Электрические лампы давали мало света, а окон тут конечно же не было.

Зато вентиляция работала исправно, воздух был прохладным и свежим.

– Как я понял, мы в военном бункере, глубоко под землëй. – начал он, когда мы отошли на приличное расстояние от остальных людей. – С продовольствием у них тут не плохо, но вояки, поговаривают о сборе спец отрядов, для вылазок на поверхность. – он остановился и посмотрел мне в глаза. – Если попадëм в такой отряд, как сыр в масле кататься будем.

– Или сдохнем. – буркнул я. – Сам видел, что там твориться.

– Мы тогда без оружия и снаряжения были. Видел, в чëм и с чем тут военные ходят?

Я нахмурился.

Обычный камуфляж, бронежилеты, ботинки, ничего особенного. Вот оружие у них, это да, автоматы, пистолеты, гранаты, всë по красоте.

– Думаешь получится?

– Уверен. Рыжие вообще-то удачу приносят. – он взлохматил мои волосы. – Ну, так старуха сказала.

– Лариса Михайловна. – поправил его я.

Он с вызовом посмотрел на меня, но промолчал.

– Пошли покажу, где тут что.

Мы бродили из коридора в коридор, я не понимал, когда Денис успел всë тут запомнить. Многочисленные душевые, туалеты, столовые и жилые помещения, все были одинаковыми.

Когда возвращались назад, я спросил у него.

– С другими говорил на счëт отрядов?

– Да, Мямля, Лëха, Дима и Данил согласились. – ответил он, а потом пожал плечами. – Хотя, больше я никому не предлагал.

– А Чужой? А Быков? Ребята талантливые.

– Нет. Я лучше педиком стану, чем с этими в один отряд. – сжав зубы ответил он.

– А Дима… Хилый что ли? Ну и зачем нам этот заморыш?

– Есть в нëм что-то… – начал мой друг, но осёкся. – В любом случае, на примете есть пару вояк.

– Как знаешь, но я бы выбирал из знакомых, не доверяю я этим солдатам.

– Они нам жизнь спасли.

– Как тот медик, тебе. – почему-то разозлился я.

– Ага, ты ещë ревновать меня начни. – зло ухмыльнулся он.

– Пошëл ты, хер-майор. – рассмеялся я. – Командуй куда дальше, я не помню, откуда мы пришли.

Уже глубокой ночью, Зима вновь заговорил со мной.

– Ты только подумай, свой отряд, ты представляешь, как на нас смотреть будут?

– Как на самоубийц? – с издёвкой бросил я.

– Помнишь, после детдома ты предлагал вместе крутиться?

– Ну. – я помнил, но ещё я помнил о том, как он себя вёл в последнее время.

– Теперь у нас хотя бы появился шанс выжить, и не просто выжить, а жить.

– До всего этого пиздеца, тоже был шанс. – заупрямился я.

– Ага, как же. – ядовито прошипел он.

И я вдруг задал себе вопрос, неужели целому миру стоило рухнуть, чтобы Зима перестал скалить на меня свои зубы?

Ответ не заставил себя долго ждать.

Стоило.

Глава 6

Хилый

Всепоглощающий ужас сковывал моё тело и разум.

Было по-настоящему страшно оказаться в новом месте, да ещё и в таком. Военные, не церемонясь, пихают тебя в коридорах или громко ржут, если ты сделал что-то не так. Казалось, я постоянно делал что-то не так.

Для меня такое отношение к себе было привычным, в приюте со мной обращались примерно так же. Я с самого детства, робею при виде других. Не важно, кто передо мной, военный или свой детдомовец.

Болезненный цвет кожи, вечные тёмные круги, под уставшими глазами, совсем не красили меня.

Я надеялся, что меня будут называть вампир, ну или еще как-нибудь круто. В приюте сначала называли Уродом, потом Хилым. Так кличка и прицепилась. Дима Хилый. Мне не очень нравится, но я не жалуюсь.

Клички и похуже бывают. Вот, например, кликуха Мама у детдомовца, ирония, не правда ли? А еще я знал одного парня, по кличке Сопля.

Так о чем это я? Ах, да, вспомнил.

Родился я недоношенным, на седьмом месяце, от того и болею часто. Что ни чих, то простуда. Мама отказалась от меня почти сразу, и я попал в дом малютки.

А вообще, это не слишком интересно. Мне больше нравится слушать, а не говорить. Меня всё равно никто не слышит. Если бы можно было всегда молчать, я бы так и делал. Но в местах, где я рос, нужно отвечать, если тебя спрашивают.

В тот день, я первым увидел мертвых на улице через окно. Я даже поднял руку, чтобы сообщить Котенку об этом.

Он не обратил на меня внимания. Я тихо сказал об этом ещё раз.

В классе кто-то начал ржать.

Я повторил. Никто даже не обернулся на мою последнюю парту, за которой я сидел один.

Я набрал в грудь побольше воздуха, но в коридоре послышались крики.

Тогда Котенок наконец вышел посмотреть, что там случилось, и больше я его не видел.

Три дня взаперти с этими психами, показались мне адом. Я был готов выйти в коридор и принять смерть с достоинством, которого у меня никогда не было, лишь бы не находиться с ними рядом. Они ругались между собой, дрались и снова ругались. Зимин взял на себя участь главного и давал им указания.

Я от чего-то настолько его боюсь, что никогда не смотрел ему в глаза. Хотя он вроде бы никогда не трогал меня. Пинки и подножки не считаются.

Уже здесь, в бункере, он впервые со мной заговорил по-человечески. Разбудил меня ночью в лазарете и спросил: «Не хочешь со мной в отряд?»

Я спрятал глаза, вздохнул и кивнул, не найдя слов, для отказа.

– Молодчина, Хилый. – он хлопнул меня по плечу, я весь сжался. – Отчаянные времена, требуют отчаянных мер. – произнес он и ушёл.

Если честно, не хотел я в отряд, но отказать ему не мог, при всем желании. Его глаза, холодные и злые, сильно пугали меня, заставляли прогибаться.

Я не сильно жалуюсь, с другой стороны, если я буду в отряде, может кто-то начнет меня уважать. Хотя не то чтобы я сильно в этом нуждался.

Спустя неделю нас, всех шестерых, пригласил к себе начальник службы безопасности.

Семëн Павлович, так его звали, оглядел нас с ног до головы и остановил свой взгляд на мне.

– Этот тоже с вами? – удивлённо вскинул брови тот.

– Так точно. – гордо ответил Зимин. – Хилый… Дмитрий Рябин.

– Угу, Рябин… – пробубнил дед. – Первое построение завтра в восемь утра.

Зимин кивнул.

– И сделайте что-нибудь с этим. – Он указал пальцем на меня. – Рожа его раздражает меня.

Парни засмеялись, а я смиренно опустил голову.

Я уже привык.

– А вы на рожу его не смотрите. – уверенно начал Зимин.

Парни затихли, а я смотрел только на него.

– Завтра этот парень покажет, что может, а через пару лет, может и вас сменит.

– Фамилия! – рявкнул Семëн Павлович.

Я вздрогнул, но не смог отвести взгляда от парня, что заступился за меня.

Впервые в жизни кто-то защитил меня.

– Зимин! – в тон ему ответил Денис. – Зимин? А ты случайно не родственник… Хотя ладно. – Семëн Павлович кивнул своим мыслям и изменился в лице. – Пошли вон все отсюда!

Мы поспешили выйти за дверь, я плёлся в хвосте, глупо улыбаясь.

– Не позволяй им кусать себя, иначе рано или поздно, они сожрут тебя. – бросил Зимин через плечо.

Я кивнул.

Уже в общей казарме, поздно ночью я подошел к их с Рыжим койке.

Я не знал, стоит ли мне говорить то, что хотел. Уже думал уйти, но в темноте сверкнули два серых глаза.

– Чего тебе?

– Я хотел… Хотел сказать…

– Ну?

Набрал в грудь побольше воздуха, и на одном дыхании произнёс.

– Я ничего не умею, ты сказал, что я покажу, но мне нечего показать. – я смиренно опустил голову, будто на плаху, а Зимин был моим палачом.

– В каждом скрыт потенциал, осталось только раскрыть твой.

– У меня нет потенциала. – упрямо заявил я и даже поднял голову.

– Тебе ебало разбить?

Я с испугом уставился на него.

– Что? – еле выдавил из себя я.

– Ты глухой?

– Нет. – тихо отозвался я.

– Я тебе ебало разобью, если ты не перестанешь отрицать очевидное.

– Я не… – я вновь опустил плечи и кивнул, спорить с ним было бесполезно.

– Ну вот, другое дело. Давай спать, нам вставать завтра рано.

Я побрел обратно в кровать.

Надо мной спал парень с очень вонючими ногами. Именно эта вонь и чей-то громогласный храп, заставили меня выйти из казармы. По коридору прогуливался солдат, которого я раньше никогда не встречал.

– Чего шастаем? – грубо поинтересовался он.

– Ты стрелять умеешь, а? – спросил я.

– И чё?

– Через плечо. – огрызнулся я, осознавая, что могу потерять последний шанс на спасение. – У вас тир есть?

– Ну есть.

– Ну дак веди, чё ты стоишь то? – в край оборзел я, хотя у самого ужасно тряслись поджилки.

– Пойдёмте. – тут же переменился в лице рядовой.

Парнишка довёл меня до тира, свет в небольшом зале был зажжён.

Я с интересом рассматривал многочисленные запасы оружия. Они, без какой-либо защиты, просто были расставлены по стеллажам. Руки сами собой потянулись к чёрному металлу.

– Грабли убери. – послышался сиплый голос за моей спиной.

Я дёрнулся и отпрянул от стеллажа на два шага.

– Извините. – промямлил я, не в силах обернуться. – Я просто хотел… Стрелять научиться.

– Стрелять это хорошо, стрелять мы научим.

Мужчина подошёл и встал рядом со мной. Рост у него был средний, чуть ниже меня. Темные волосы уже тронула седина, а на лице залегли глубокие морщины.

– Как звать? – проговорил он всё таким же сиплым голосом.

– Дима Рябин.

– Димка значит, а я Евгений Николаевич. – он протянул мне руку, я пожал её.

– Учиться начнём, или ты так и будешь стоять, зубы сушить?

Я еле-еле подавил желание визжать от восторга.

– А мы можем, как-нибудь за ночь всё освоить? – наивно уточнил я.

Евгений Николаевич засмеялся. Долго так, иногда всхлипывая, и кашляя.

– И где вас только таких делают? – на последок уточнил он, я пожал плечами.

– Нет парень, губу то закатай. – резко спустил меня с небес на землю мужчина. – Некоторые пол жизни тратят на то, чтобы хотя бы рикошетом своих не поубивать. Есть конечно, талантливые, но я таких только пару раз за всю жизнь встречал.

– Давайте тогда начнём с азов. – тяжело вздохнул я.

Особо познавательная, но в то же время ужасно унылая ночь, началась.

В казарму вернулся за пять минут до подъёма. Нас сначала отправили на зарядку, потом в тир.

Евгений Николаевич подмигнул мне, и протянул Зиме пистолет.

Зима покрутил, повертел и сунул мне.

Этот с виду небольшой Макаров, был тяжелым и сильно холодным.

Мне во второй раз показали, как его разобрать и собрать.

Я уже стрелял из него ночью, под присмотром Евгения Николаевича. Спустив за зря, не один магазин. Поэтому сейчас, мне было немного проще. Я прицелился и вдавил спусковой крючок. Пистолет послушно выплюнул пулю в грудь темного силуэта. Я вздрогнул и улыбнулся.

– Ну вот, а ты боялась, даже юбка не помялась. – с издевкой прокомментировал Мямля, мой выстрел.

Я вдруг подумал, а что если сейчас выстрелить прямо ему в лицо.

Я улыбнулся и направил на него пистолет.

Тот сразу поменялся в лице и рефлекторно поднял руки.

– Убери ствол, нахуй! – завизжал он.

Я медленно перевел оружие на темный силуэт и выстрелил вновь.

Пуля попала прямо в голову.

– Ну ахуеть, Зима, ты видел? – не унимался Мямля.

– Конечно, видел. – Зима подошел ко мне и положил свою руку мне на плечо. У меня сжалось сердце. – Я знал, что не ошибусь в тебе. Такого меткого стрелка, ещё поискать нужно. – он расплылся в улыбке.

В этот день, я стрелял из каждого оружия, что мне давали.

За спиной словно крылья вырастали, когда я чувствовал отдачу от выстрела.

Ближе к вечеру мои ушли, а я так и остался в тире. Хотя спать хотелось немыслимо, вторые сутки на ногах.

Как только ребята вышли, ко мне сразу подошел Костя Яровых. Он всё это время наблюдал за мной издалека.

Мелкий, гадкий тип, мне он никогда не нравился, но некоторые его шутки были и вправду забавными. Надо мной он по крайней мере не издевался, да я и не вспомню, чтобы он намеренно кого-то обижал. Просто язык у него как помело.

Удивительно, что рядом с ним не было Чужого с Быковым, они всегда ходили вместе.

– Здрасте. – он помахал мне и широко улыбнулся.

– Привет. – буркнул я, посильнее сжав винтовку.

– А что это у тебя такое? – сразу потянулся он руками к ней.

– Не трожь! – неожиданно для себя закричал я.

– Жмот! – обиженно воскликнул тот, и скрестив руки на груди, показательно отвернулся.

– Извини… Я не хотел, вот возьми. – я протянул ему оружие.

– Да не надо уже. – отмахнулся от меня тот, но через секунду подхватил СВД. – Круто… А чë это?

– Снайперская винтовка Драгунова. – пожал плечами я, изо всех сил, стараясь делать вид, что держу её не во второй раз в жизни.

– Научишь? – он глянул в прицел и восхищенно ахнул.

– Хорошо.

Костя схватывал все на лету. А на его бесконечные вопросы отвечал Евгений Николаевич. Он подробно рассказывал нам про детали и про сам принцип действия.

Когда уже ближе к ночи мы начали на время собирать автоматы, Костя заметно меня обгонял.

Уже, наверное, в сотый раз, когда он меня опередил, он упëр дуло автомата мне в грудь и захохотал.

– Я быстрый, ты мëртвый.

Я выстрелил.

Пуля пролетела в пяти сантиметрах от его виска, попав в голову темного силуэта, позади нас.

– Я меткий, ты контуженый – сквозь зубы прошипел я.

В его глазах не промелькнуло и тени страха, но он примирительно поднял руки.

– Как скажешь.

Я докажу всем, что Зима не ошибся во мне.

Глава 7

Мямля

Хотелось ли мне в отряд? Категорически нет.

Хотелось ли мне выжить? Безусловно да.

У Лёши на этот счёт было другое мнение. Зимин наобещал чудес, а этот уши развесил. Леша сам по себе парень добрый и наивный. Думает, что рядом с Зиминым героем станет, людям будет помогать. Ну как такого дурака, на этих нелюдей оставишь? Ещë в приюте каждый знал, если Зимину дорогу перейдëшь, в лучшем случае запинают где-нибудь в коридоре, а в худшем…

Я старался держаться от него подальше, Лёша наоборот, оправдывал его всегда, чуть ли не в рот заглядывал. Самое обидное, что если бы Зимин из детдома выпустился, то скорее всего бы в тюрягу загремел, но когда мир разрушен, только такие и выживают на руинах. Нечестно это, хорошие умирают, а подонки вроде Зимина, потом танцуют на их костях.

Хотя, с ним был шанс выжить, правда пока он сам не решит, тебя замочить. Друзей держи близко, а врагов ещë ближе, так ведь?

Да, тяжело нам придётся, это я про всё человечество. Хотя, в принципе-то, оклемаемся быстро. Скоро яйцеголовые придумают какую-нибудь вакцину, и всë вернëтся на круги своя.

Дожить бы только до этого момента.

Изнуряющие тренировки, обошли меня стороной. Спустя пару дней моего здесь нахождения, отправили к связистам.

Не то чтобы я совсем ни занимался, просто меня ни так часто гоняли, как других.

Особенно, эти твердолобые вояки гнобили Данила и Диму.

Данила, потому что самый здоровый, а Диму наоборот, потому что самый дрыщавый.

Но этот задохлик оказывается неплохо стрелял, можно сказать талант прорезался. Самородок чёртов.

Когда я смотрел на него с оружием в руках, поджилки тряслись.

Он даже двигался иначе, больше не шаркал по полу, не шмыгал носом, казался уверенным и даже опасным.

Если учитывать, сколько раз я лично макал его головой в унитаз, то скорее всего, он выстрелит мне в башку при первом же удобном случае.

Потому я и стал относиться к нему немного добрее, иногда с уважением. Он больше не казался мне хлюпиком, но только с оружием в руках. Хотя, любому дай огнестрел, сразу уважение появится.

Потихоньку осваивал связное дело. Благо оборудование было хорошим и преподаватель нечего так.

Слабости есть у каждого, моя например бабы. В приюте ухлëстывал за Катькой, у неë у самой первой грудь выросла, а ж до третьего размера. Сейчас вот за связисткой Лизой. Светлые, короткие кудряшки, тонкая талия и большие синие глаза, красотка. Смотрю на неë и уже тяжело внизу живота.

Схема простая, сначала ты за ней, потом делаешь вид, что разбит и оставляешь еë в покое на пару дней. Потом сама к тебе прибежит. Всë просто и всегда срабатывает.

Почти всегда, сейчас не сработало. В столовой, она всегда оглядывалась на Юру Быкова, этого амбала стрëмного. И чего только девчонки в них находят? Быков конечно хорош собой, здоровый, весь в родинках, как далматинец, ей Богу! Но это ничего, где наша не пропадала.

Леха уже начал по-доброму подшучивать надо мной, мол угомони солдатика в штанах. Шутник бля.

Зимин нам спуску не даëт, толкает речи о счастливом будущем, и гоняет на тренировки. Мол, ему только самые лучшие и проверенные бойцы нужны. А какие из нас бойцы? Так, шайка детдомовских. Ничего, перебеситься и оставит нас в покое. Это ведь не шутки, мы реально сдохнем там. Как будто сам не понимает? Может быть он вообще из суицидников, и нас за собой тащит.

За Лëху любому пасть порву, да и свою жизнь разменивать не собираюсь, а вот за Зимина подыхать… Это не, спасибо, откажусь.

В последнее время многих наших, вояки под себя подминают, мол харчи отрабатывать. Чужого с Быковым и Яровых тоже дрессируют. И чего на них Зима так обозлился, на Чужого волком смотрит. Того гляди в глотки друг другу вцепятся. В любом случае ставлю на Зимина, Чужой у нас чуткий слишком.

Кстати, нас уже переселили в отдельную комнату. Сейчас мы считаемся первым специальным отрядом, пока что неофициально. Да и Зима говорит лишний раз не выëживаться.

Завтра обещают отправить на вертолëте патрулировать город. Вряд ли кто-то выжил в этом месиве, но приказ есть приказ.

– Слышь, Зима. – окликнул его я, когда мы вернулись после ужина.

Он поднял подбородок вверх, спрашивая мол, чего?

– Зачем нас в город отправляют?

– Выживших искать, оглох что-ли?

– Да это понятно, а взрывчатка зачем? Я видел, там Лёхе с Косолапым, две сумки со склада выдали.

– Много будешь знать… – начал Косолапый и Лëша недобро на него посмотрел. Однако Косолапый, игнорируя его взгляд, продолжил. – Быстро сдохнешь.

Зима хлопнул ладонью по столу.

– В общем, это не совсем спасательная операция. Выживших конечно возьмëм.

– Если найдëм. – хмыкнул Рыжий.

– Но по факту, это зачистка, подорвëм пару зданий, посмотрим, есть ли кто, и на базу.

– Какой толк от зачистки?

– Я ебу? Надо так значит.

– Не нравится мне это все. Чего им вообще от нас нужно?

– Мы для них всего лишь оружие. – шепотом произнëс Напалм, но в тишине замкнутого пространства это прозвучало оглушительно громко.

– Мы опасное оружие. – ответил Зима. – Когда-нибудь, они все у нас отсосут, это я вам, как капитан обещаю.

– Да ладно, ладно, чего завёлся то? – попытался успокоить его Рыжий.

– А ничего. Пусть знают своë место.

Я улыбнулся в темноте, надеясь, что никто не услышит тихий смех.

С головой у этого парня точно не всё в порядке. Он ебанулся в край, рано или поздно сдохнет из-за собственной гордыни. Лишь бы нас с Лëшей за собой не потащил.

***

Мы целый день катались по городу на помойном, ржавом ведре, дак ещë и с полными придурками.

Полковник Станислав Сергеевич тут самый главный, вроде как. Дак вот, он настоял на том, чтобы Быков, Чужой, а теперь уже Родной, и Яровых полетели с нами. Но, что плюс, разрешил лететь без вояк, те вообще на голову отбитые все. У полковника и Зимы какие-то свои тëрки. Ведут себя, как незнакомцы, хотя всем ясно, что не впервые друг друга видят. Я спрашивал, Зима молчит. Упертый, как баран, бесит сука.

У Ярого рот не закрывался на протяжении всего полëта. Шутил, смеялся и просто болтал на протяжении почти двенадцати часов, я уже подумывал о том, чтобы просто нечаянно столкнуть его вниз.

В этот самый момент, Рыжий заорал нашему пилоту.

– Жека, бля, снижайся!

Я пригляделся. На крыше шестнадцати этажного дома, мельтешила девчонка.

Хилый, прицельно раздавал хедшоты. Ярый, более или менее попадал по зомбакам, а вот Родной, палил без разбора. Одна из шальных пуль, отрикошетила от корпуса вертолëта и просвистела над моей головой. Кожей головы чувствовал, как волосы начинают покрываться инеем. И от чего эти стрелки постоянно намереваются попасть именно в меня?

Зима и Ярый устроили возню у двери, за право встречать гостя. Ну как возню, так, попихались, потолкались, но вперёд вышел Быков.

Через минуту, чуть не поседел во второй раз. Девчонка с разбегу спрыгнула с крыши, хотя при всëм желание бы не допрыгнула. Быков, одной рукой вцепился в поручень, перегнулся и подхватил еë. После чего затащил к нам.

Я глядел на этот спектакль с выпученными зенками. Даже толкнул пару раз Лёху в бок.

– Я видел. – одними губами произнёс он.

Ярый, начал болтать про новогоднее чудо, но вскоре наконец заткнулся до конца полёта.

Хотя действительно, что это, если не чудо?