Текст книги "Апгрейд. Первый отряд (СИ)"

Автор книги: Анастасия Мельникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

Глава 33

Напалм

Она уехала.

Аня сказала, что ей здесь больше нечего делать. Станислав Сергеевич обещал отдать пост ей, но не сделал этого. Странно. Денису он тоже обещал, а по итогу, всё досталось Диме Хилому. Кто бы мог подумать.

Я признался ей в том, что Денис не отпустит меня. Я был разбит. Она предложила убрать его. И я уверен, что никто бы не стал по нему плакать. Но не мог согласиться. Он тоже был человеком. Просто с огромной дырой в груди, вместо сердца. Я видел его глаза, он не хотел причинить мне боль. Так было нужно. Я даже наверное понимаю его, но не мог принять. Ведь кто он без нас. Без нас всех. В Рыжем я был уверен, он никогда его не бросит. Но Денису этого было мало. Тогда если не ты, то кто решиться на это? Спросила она. Как будто мало желающих, ответил я. Тебе есть за что бороться, в отличие от остальных. Она была не права. Я пообещал Ане, что как только всё закончится, я обязательно приеду к ним в Москву. Она просто ушла. Перед этим, конечно сказав, мне пару ласковых. О том, что я слабак, подстилка и рохля. Я не мог поступить иначе. У меня не было выбора. Я и раньше знал, насколько Денис опасен, но сейчас, я наконец понял, насколько сильно он ломает нас. Он страшный человек, но благодаря ему, мы всё ещё живы.

Слова Ани до сих пор эхом отдавались в голове. Я чувствовал, как тяжело на душе, но в то же время понимал, что это далеко не конец света. Мы все увязли в этом болоте. Кто-то поднимался, кто-то падал, а я? Я просто ждал. Ждал, когда придёт время, когда я смогу выбраться.

Я был не единственным, кто чувствовал себя потерянным. В будущем у меня был шанс на то, чтобы найти себя и, возможно, в конечном итоге, найти Аню. Шанс был ничтожно мал, но он был. Хотя скорее всего, я подохну. Я неохотно делился своими мыслями с Ромкой. Не хотелось сильно грузить его. Он слушал и утешал меня, а однажды, даже поделился секретом.

– Я кое-что слышал.

– О чём? – спросил я, не донеся ложку до рта.

– Люба с Хилым обсуждали Дениса ночью. – Ромка наклонился ко мне и тихо прошептал на ухо. – Они хотят убрать его.

– Чего?!

– Не ори, дятел. – шикнул он.

– Ты сейчас серьёзно?

Он кивнул и продолжил есть.

– Я просто подумал, вдруг не справятся ребята. Надо бы помочь, по старой дружбе.

– Рома.

– Чё Рома? Он ебанутый, слышишь? Если бы в нём было хоть что-то человеческое, он бы тебя отпустил.

– Да, ебанутый, поэтому и не надо лезть на рожон.

Рома, с громким стуком, кинул ложку на стол.

– А что ты предлагаешь? Сидеть сложа руки?

В такие моменты, когда тьма сгущалась вокруг, я вспоминал слова бабушки.

– Рома, мир для добра создан. – упрямо произнёс я.

– Лёша хватит. – он откинулся на спинку стула. – Пока живы такие как он, не будет никакого добра.

А был ли Денис нашим врагом? Или просто жертвой обстоятельств, как и мы?

– Всю рушится тогда, когда люди вокруг начинают терять свою человечность. – тихо ответил я.

Ромка лишь усмехнулся.

– Ты не понимаешь. – сказал я, отложив ложку. – Это не просто убрать кого-то. Это значит, что ты готов перейти черту.

Ромка посмотрел на меня с недоумением.

– Ты думаешь, что после того, как его не станет, мы будем свободными? Они просто поменяют одного тирана на другого. И тот, возможно будет ещё хуже.

Он задумался, и я видел, как его лицо меняется. Ромка, всегда уверенный в своих решениях, теперь колебался.

– Но если ничего не сделать, то Денис продолжит нас давить. – произнёс он, словно искал оправдание своим мыслям.

– Может, но это не значит, что мы должны стать убийцами. – ответил я, стараясь говорить спокойно. – Мы должны найти другой выход.

Ромка наклонился ближе.

– А если другого выхода нет? Если это единственный способ выжить? – его глаза вспыхнули нездоровым огоньком.

Я замер.

– Я не знаю, Рома… – произнёс я тихо. – Я просто не хочу чтобы люди умирали.

Он фыркнул, и встав из-за стола, забрал поднос с пустыми тарелками.

– А я не хочу, что бы умер ты. – бросил он через плечо и ушёл.

Я сидел, уткнувшись носом в пустую тарелку. Мне вспомнился случай, что однажды произошёл на юбилее у моей прабабушки. Я был ещё совсем мелким, и не думал перед тем, как что-то сказать. Прабабушка уже была довольно старой, её детство прошло во времена Второй мировой. Она уже не могла ходить и редко разговаривала. Жизнь, в её мутных глазах, казалось бы уже давно угасла. Моя бабуля спросила, не хочу ли я о чем-нибудь спросить прабабушку. Я выдал первое, что пришло мне в голову.

– Бабушка, а ты в школу любила ходить?

Внезапно её взгляд прояснился и она медленно повернула голову ко мне. Уставившись мне прямо в глаза, она произнесла ледяным голосом.

– Я жить любила. А была война, и люди умирали.

В моём доме, повисла гробовая тишина на несколько минут.

– Мама, ну что ты такое говоришь. – засуетилась моя бабушка.

– Фашисты душегубы пришли, папу убили, брата убили, Ванечку убили. Маму. Все умерли. Все. Я в подвале. Крысы. Холодно. – невнятно бормотала прабабушка. – Больно. Кровь. Живот урчит. Кушать нечего. Я одна.

– Мама, хватит. – уже строже бросила моя бабушка, на её щеках блестели слёзы, я не понимал, из-за чего они.

– Я одна. Пришла зима. Жгучая, пробирает до костей. Фашисты от холода дохнут. Хорошо. Холодно.

– Всё я сказала! – бабушка ударила ладонью по столу и пошла в комнату.

На прабабушку иногда находило, но ей давали таблетки, она засыпала, хорошо засыпала, даже не кричала.

Прабабушка наклонилась ко мне и поманила пальцем.

– Ванечка. – ласково начала она. – Не бери еду у душегубов. Крысы ели, заживо сгнили. Не бери.

– Я не буду, бабушка. – тогда уже заплакал и я сам, от страха правда.

– Лёха, чё завис. – передо мной сидел Косолапый.

– Чё?

– Через плечо. – огрызнулся он. – Говорю, поможешь мне, нет?

– С чем помочь?

– Ууу… – протянул он. – Хорошо тебя Зима огрел. – В комнату второго отряда поможешь всякий хлам утащить, надо будет соседнее помещение освободить для ребят новых. А в комнату второго мы Аркашу поселим, ну и всякое там стаскаем.

– А, конечно помогу.

Я взял поднос, мои руки дрожали.

– Чё это с тобой.

– Что со мной? – сглотнул я вязкую слюну.

– К медику обратись, на всякие пожарные. – хмыкнул он.

– Хорошо. – тут же согласился я.

Интересно, он тоже с ними в сговоре? Надо будет аккуратно расспросить его об этом.

Пол дня убили на то, чтобы из одной кладовки, сделать другую. Вещей было столько, что немаленькое пространство бывшей комнаты второго отряда, было полностью занято. Тут было всё, от старого снаряжения до книжных полок. По-моему, даже где-то телевизор видел.

– А почему Аркашу с нами не поселят? – обливаясь потом, спросил я.

– А куда, места что ли много? А раскладушка посреди комнаты, ну такое себе. – объяснил Косолапый. – Слушай, давай меняться.

– Что на что?

– Секретом.

Я замер.

– Каким секретом?

– Ну, я тебе что-то такое расскажу, и ты мне. Чтобы всё честно было. Чтобы в случае чего, никто никого не сдал.

– Давай. – кивнул я.

– Тогда я первый. – вздохнул Косолапый, и присел на видавшую виды, тумбу.

– Я пацана вообще брать не хотел, думал, не моя проблема. А дед, перед смертью, мне сказал вот что. – Косолапый прочистил горло и продолжил. – Забери мальчишку, солдат, а то пропадёт без людей. Меня не жалей, мне давно пора, а у него ещё время есть.

Я как-то по-новому посмотрел на Косолапого.

– Не хотел спасать, да сердце дрогнуло. Знаю, что не по-человечески хотел поступить.

– Все нормально, ты же правильно поступил.

– Поступил. – облегчённо вздохнул он. – Спасибо тебе, как камень с души. А у тебя какой секрет?

Я замялся.

– Это не мой секрет, да и вообще, я спросить хотел.

– Ну, спрашивай тогда.

– Любомир с Хилым спелись, и хотят его… Ну типо… Того. – я провел большим пальцем по шее.

Косолапый соскочил, и запер широко распахнутую дверь.

– Совсем больной? – прошипел он мне прямо в лицо. – Об этом не то что в слух говорить опасно, но и думать.

– Ты знал?

– Нет. – покачал головой он. – Но буду иметь в виду.

Я не понял, что он хотел этим сказать.

– Ты за?

– А ты что против? – огрызнулся он.

Я кивнул.

– Против.

Он оглядел меня с ног до головы и пробормотал.

– Точно к медику нужно.

– Я не такой. Я не стану в этом участвовать.

– Тебя никто не просит. И знаешь что, забудь об этом. Мне это тоже сейчас ни к чему, у меня пацан на руках.

– Это не решит нашу проблему.

Косолапый, вновь присев на тумбу, уставился в пол.

– Слушай. – начал он, отведя взгляд, куда-то в сторону. – Я тоже не фанат насилия, но иногда, обстоятельства вынуждают нас быть плохими.

– Не мы такие, жизнь такая? – горько усмехнулся я.

– Если говорить по правде. – продолжал Косолапый. – Даже если мы уберем Зимина, кто нам гарантирует, что не станет только хуже?

– Почему все сводится к насилию? – спросил я. – Почему нельзя просто попытаться поговорить? Найти способ, который не требует крови?

Он покачал головой.

– Иногда слова не работают. Бывает, что люди не слышат друг друга, пока им не сделают больно. Вот тогда-то, они начинают слушать.

– Ты неплохой парень, Лёха. – сказал он, вставая. – Но мир не так прост. Очень часто, приходится драться за свою жизнь.

Я опустил голову, он был прав во всём.

– Я просто хочу, чтобы всё это закончилось.

Он подошёл ко мне ближе и положил руку на плечо.

– Имей в виду, если будет вариант без крови, то я выберу его и встану на твою сторону.

Я с благодарностью кивнул.

Внезапно дверь распахнулась, ударившись о кучу хлама.

Мы с Косолапым вздрогнули, словно испуганные мыши.

– Дядя Данил. – воскликнул Аркаша. – Я тебя нашёл.

Косолапый, хватаясь за сердце, ласково произнёс.

– Напугал ты меня, паря, чуть не поседел.

– Дак ты же лысый. – смеясь бросил пацан, разглядывая обстановку.

– Вот-вот. Последние седые выпали. – Косолапый заливисто рассмеялся. – Спасибо за помощь, Алексей. – он пожал мне руку.

– Не за что, Данил. – в той же манере ответил я, и оставил их в бывшей комнате второго отряда.

В нашу комнату мне возвращаться не хотелось от слова совсем.

Продвинувшись, чуть дальше по коридору, я услышал знакомый голос.

– Не те полномочия? – смеялся тот самый парень, что заходил к нам тогда, когда Денис меня ударил. – Я просто слышал о том, что парнишку молодого назначили, вот и подумал сразу на тебя. Ты же больше всех залупался.

– Если бы. – буркнул Зима. – Тогда бы помог, а теперь… Я конечно подумаю, что можно сделать, но сам понимаешь, баш на баш, такое себе, Канарейка.

– Понимаю.

– Это ведь не шутки, это война.

– Ну ты ещё поучи меня, сопля зелёная. – огрызнулся Канарейка. – Ладно тогда, извиняй.

– Я всё равно подумаю об этом. – ответил Зима.

Их шаги медленно отдалялись от меня. Когда же они наконец затихли, я шумно выдохнул. Я не знал, о чём они разговаривали, и о какой войне шла речь. Но в одном я был уверен. Ничего хорошего это нам не сулит.

Глава 34

Хилый

Я не был удивлён предложению Любомира. Скажу больше, я ждал его. Не знаю, насколько это выгодно ему, но мне более чем. Если Денис умрёт, то моей жизни, больше ничего не будет угрожать. Да, он не единственная опасность, но пока что самая явная. Какой там сейчас самый главный закон? Сильный слабого сожрёт?

Какие же они все лицемеры. Они оба хуесосили меня, оба называли маньяком. А сейчас, кто они сами?

После резни, что они устроили с Косолапым, они уже не те миротворцы, что осуждали меня за ту девчонку. Они такие же, как я. Их поглотила та же тьма, что пыталась свести с ума меня. Как там говорят, предательство самый страшный грех? Но я уже и не надеялся попасть в рай. Ни после всего того, что успел натворить. Я знал, что в конце концов мы все обречены, и если кому-то суждено выжить, то пусть это буду я.

Каждый раз, когда я смотрел на них, я не мог сдержать усмешку. Они изменились, стали частью того же мрака, в котором я давно обжился. Их осуждение стало лишь пустым звуком, а теперь и их собственные руки, были запачканы кровью. Невинной кровью. Сектанты или нет, да какая разница? Они убили по меньшей мере несколько десятков человек, если конечно говорят правду. Косолапый наверняка всё отрицает, он оправдывает себя одним хорошим поступком, но не Любомир. Предложив убить Зиму, он наконец осознал, что стал тем, кого когда-то ненавидел.

Любомир всё ещё пытался манипулировать, всё ещё пытался давить, но я знал, что он тоже боится. Это хорошо, ведь в страхе рождается решимость. Моя совесть была нема, и мне не нужны были никакие моральные оправдания. Я просто хотел выжить.

Пока Денис и Любомир строили свои планы, я уже вынашивал свой. Я был уверен, что знал каждую их слабость, каждый шаг, который они могли предпринять Я был готов к последствиям, которые могли бы ужаснуть даже меня самого.

Мне не нужна была его дружба, его поддержка. Я был одинок в этом мире, и возможно, это было единственным преимуществом. Я знал, что если Денис падёт, то я смогу взять контроль в свои руки. В конце концов, именно я был хозяином своей судьбы, и никто не заберёт у меня эту власть. С каждым днём я всё больше ощущал, как тьма становится мне родной, и чем больше я погружался в неё, тем легче мне становилось дышать.

Я всё глубже осознавал, что страх стал моим союзником. Он подталкивал меня к решительным действиям, заставлял искать возможности, о которых другие могли лишь мечтать. Каждый вздох, каждый миг ожидания, наполняли меня энергией, готовой вырваться наружу. Я наблюдал за ними. Я не собирался участвовать в их игре, я собирался стать её победителем.

Любомир, с его изощрёнными планами, не понимал, что я уже зашёл слишком далеко. Его попытки манипулировать мной были ничем иным, как попытками удержать контроль над тем, что давно ускользнуло из его рук. Я рассмеялся, когда он снова начал говорить о дружбе и братстве, это были всего лишь слова, лишённые смысла. В этом мире уже не было места для сентиментальности.

– Мы же друзья, верно? – говорил он. – Тем более, за тобой весит должок, я же не сдал тебя тогда Зиме, а всё могло измениться.

Я сжал зубы. Сейчас, это уже было не в счёт. Сейчас, Зима нихрена мне не сделает.

Я помнил о том, как они когда-то смеялись надо мной, как издевались. Теперь же они сами стали пленниками своей жестокости. Я готовился к финальному шагу, зная, что в этом хаосе я смогу вырваться на свободу, пока они погрязнут в своих собственных заблуждениях.

Когда наступит момент, я не буду колебаться. Я буду действовать. Сердце подсказывало, что именно сейчас мне нужно готовиться к тому, чтобы сбросить все оковы. Я смогу использовать их страх против них же. С каждым днём я всё больше ощущал, как тьма становится моим вторым я. И в конечном итоге, именно она поможет мне выжить. Я собирался не просто взять власть в свои руки, но и сделать так, чтобы они поняли, что именно я стал тем, кто определяет правила игры. И когда они поймут это, будет уже слишком поздно. Это не все изменения, что произошли со мной. Я начал находить у себя седые волосы, и с каждым днём их было всё больше и больше. Это не пугало меня, так, немного напрягало. Нервы видимо не к чёрту. Но это было лишь внешнее проявление. Внутри же я чувствовал, что стал более хладнокровным, более расчетливым. Каждый раз, когда я смотрел в зеркало, я видел не просто отражение, а человека, который готов ко всему. Я вдруг осознал, что страх и ненависть, это не только враги, но и хорошие союзники. Они превращали меня в то, чем я должен был стать.

Прошлое конечно же меня не отпускало, но я научился использовать его как топливо. Каждый упрёк, каждое издевательство закаляло меня. Я не был маньяком или безумцем. Наоборот, это они все больные на голову.

Денис, с его привычной самоуверенностью, не понимал, что время играет против него. Я видел, как он теряет хватку, как его глаза начинают блестеть от страха. Он всё ещё думал, что может контролировать ситуацию. Я ждал подходящего момента, чтобы ударить.

В ту ночь, когда я решился, не было места для сомнений. Я чувствовал, как адреналин бурлит во мне. Они не знали, что я стал монстром, готовым на всё ради своей свободы.

В тот момент я ещё не знал, что все мои планы рухнут.

Глава 35

Леший

Дедушка, со слезами на глазах рассказывал о войне. Я знал, что это плохо, тем не менее, как и все мальчишки с нашего двора, играл в войнушку. Мастерил самодельное оружие, притворялся раненым или даже убитым. Дедушка никогда не одобрял этого, но мне пока что везло, он ещё ни разу не находил мои тайники, забитые самоделками. Вообще, я жил в городе вместе с мамой и папой, а к деду ездил только на летние, и зимние каникулы. Вот и в этот раз, папа отвез меня в деревню, а сам уехал. Они с мамой подготавливались к новому году, но дедушка говорил, что они отдыхают от меня. Я никого не обижал, не курил сигареты, не ел много сладкого, всегда был послушным и спокойным. Несмотря на эти качества, во дворе меня особо не трогали. Да и не замечали вовсе. Ни то чтобы у меня не было друзей. Были конечно. Например, Янка с третьего подъезда, и Филя мой сосед по лестничной площадке. Мы были погодками, и часто проводили время вместе. Теперь то уж, чего таить. Нравилась мне Янка очень сильно. Давно нравилась, с первого класса. Так как мы все были лучшими друзьями, то Янка поделилась со мной своим секретом. Любила она не меня, а Филю. Обидно так стало, и на душе тоскливо. Я даже плакал, хоть никому об этом и не рассказывал. Дура она, Янка то. И Филя тоже дурак, знал же ведь, что она мне нравится.

Они наверное тоже умерли.

Как и мама с папой.

Дед иногда меня пугал, он курил какую-то едкую траву, и общался с духами лесными. Это они ему всё рассказали. Перед тем, как пришли мёртвые, наши бывшие соседи по участку, он запер меня в подполе и велел не высовываться. Я ждал, долго ждал. Уже и поспать успел и поесть. Потом вернулся дедушка, с окровавленным топором в руках.

– Всё, Аркаша. На сегодня всё. – произнёс он и повалился на пол.

– Деда, деда! – тормошил его я, пытаясь разбудить.

Он не отвечал мне. Я был сильно напуган.

– Дедушка, а где мама и папа? – спросил я, хотя интуитивно чувствовал, что ответ мне точно не понравится.

Может быть я тоже шаман, как дедушка?

Дед же наконец приоткрыл глаза, и взглянул на меня. Затем весь сжался в комок и закрыл лицо руками. Я видел, как его плечи затряслись. Моё сердце сжалось от страха. Я знал, что произошло что-то ужасное.

– Их больше нет, Аркаша. Они… они не смогли спастись. – произнес он, в его голосе звучала боль, которую я не мог понять.

Я не знал, что делать. Вокруг меня всё перевернулось. Мой мир, в котором я играл, плакал, проводил время с родителями и друзьями, вдруг стал серым и холодным. Я вспомнил про спрятанные игрушки, которые теперь казались такой ерундой в сравнении с тем, что происходило сейчас.

– Они позвонили? Откуда ты знаешь?

– Духи сказали. – ответил дед, убирая руки от лица.

Моё сознание захлестнул гнев.

– К черту твоих духов! К чёрту тебя! Ты старый маразматик! Они живы! Слышишь? Живы! – орал я на дедушку, а затем выскочил из подпола.

Сделав несколько шагов, я в нерешительности замер у двери.

– Аркаша, стой! – крикнул дед, поднимаясь по невысокой лестнице.

Я потянул за ручку и так и замер.

Несколько пар мёртвых глаз, смотрели прямо на меня.

Дед, прижав меня, к себе, упал на колени и запел. Он пел какую-то заунывную и грустную песни, иногда срываясь на крик, который был тут совсем не к месту. Мёртвые, всё также пучили свои глаза, но ближе не подходили. Дед, не прекращая песню, запер тяжёлую дверь.

– Теперь тихо. – прошептал он и лёг на кровать. – Я устал.

С первыми лучами солнца он встал, и молча отхлестал меня по ногам, офицерским ремнём за непослушание. Я ненавидел его и в то же время понимал, что он возможно единственный человек, что может помочь мне.

Со временем, мы научили бороться с монстрами, я даже почти перестал их бояться. Теперь в ход шли не шаманские песни, а топоры и длинные ножи.

А потом и дедушки не стало, но пришел Дядя Данил. Дед предупредил меня об этом, он всё знал. Он знал, что умрёт там, но всё равно пошёл. Он рассказал мне об этом за несколько часов до их ухода. Я плакал и долго просил его остаться. Он был непреклонен.

– Дедуля, ну, пожалуйста, я не смогу без тебя. – я растирал слёзы и сопли по щекам.

– Не сможешь, но ты не бойся, солдатик приедет, ты должен поехать с ним, он убережёт тебя.

Дядя Данил приехал на большой машине, с ещё одним мужчиной.

– Это твой друг? – спросил я.

– Да, поедешь с нами? – предложил он, но я уже и так знал, что конечно же поеду.

– Аркаша. – голос дяди Данила, вывел меня из раздумий.

– Что? – спросил я, потирая глаза.

– А у вас там в лесу, ну, где с дедушкой жили, как вообще? Безопасно?

– Думаю да, дедуля ставил ловушки для мёртвых.

Дядя Данил скривился.

– Ага, я помню.

Я с сожалением бросил взгляд на его ногу, однако ответил едко.

– Под ноги не пробовал смотреть?

Он на секунду округлил глаза, но тут же хитро сощурился.

– А ты ловушки эти, ставить умеешь?

Я кивнул.

– Снять только не смогу, сил не хватает. Там же пружины и…

– Потом расскажешь. – перебил меня он. – Как тебе моя идея, перебраться обратно в деревню?

– Зачем? Мне и здесь хорошо. С ребятами играю, да и вкусно очень.

– Это понятно, но… Понимаешь, здесь небезопасно, кое-что скорее всего скоро случится.

– Что?

– Я пока и сам не знаю, но уверен, что-то очень плохое.

Неужели и он с духами общается?

– Чутьё подсказывает, понимаешь?

Я вновь кивнул, это было мне знакомо.

Уезжать, из хорошо охраняемого бункера, обратно в деревню, казалось мне плохой идеей. Но мне давно дали понять, взрослые, гораздо лучше знают этот мир, чем дети.

– Собирайся потихоньку, мы уходим утром. – тихо сказал он и вышел за дверь.

Он жил там, в комнате напротив, со своим отрядом. Я не знал, почему мы уходим, но видимо, так было нужно.

Я собрал свои вещи в походный рюкзак, которым обзавелся здесь. Он был не таким большим, как рюкзаки других военных. Заранее надел камуфляжные штаны, майку, и ботинки, что были мне великоваты. Мой взгляд упал на металлический жетон, на нём был выгравирован мой позывной, который мне придумал дядя Данил. На мой вопрос, почему не татуировка, как у всех остальных, мне ответили, сопля зелёная ещё потому что.

«Леший»

Так странно, но мне даже нравилось.

Заснуть не получилось. Нет, я знал, что с дядей Данилом я буду в безопасности, иначе дедушка бы не оставил меня с ним. Но всё же, у меня тоже было предчувствие чего-то плохого.

Спустя несколько часов, за дверью раздался тихий хлопок. Моё сердце сжалась. Звук был точно таким же, как в тире, когда мы стреляли по мишеням.

– Ты ахуел, обезьяна?! – заорал кто-то.

Я вынырнул из-под одеяла, и залез под кровать. Тут же хлопнул себя по лбу. Я не запер дверь на щеколду, а вылезать уже было поздно. Я не знал, что происходит там, но явно ничего хорошего.

– Я тебе его в глотку забью, урод! – это уже был дядя Данил.

Затем начались другие звуки, как бы объяснить, там кого-то били.

Внезапно раздалось оглушающее, нечеловеческое рычание. Оно заставило вжаться в пол, закрыв уши руками. Не знаю, сколько именно я так лежал, но когда отнял руки от головы, уже было тихо. Слишком тихо.

– Ты чё, его убил? – спросил дядя Леша, с позывным Напалм.

– Ой, да кому он нахуй всрался? – тут же начал ругаться дядя Серёжа Рыжий.

– Мне он всрался! Мне! Твари вы немытые! – произнёс кто-то мне незнакомый.

И почему немытые? Как я понял, здесь очень строго следили за чистотой. Дядя Данил каждое утро и вечер заставлял меня мыться и чистить зубы.

– Канарейка, успокойся. – сказал дядя Денис.

– Нахуй шёл! – вновь закричал кто-то со смешным позывным Канарейка. – Вы хоть понимаете кого вы завалили! Он же Зверем был! Слышите!

– Да сейчас об этом все услышат. – гаркнул дядя Данил. – Клюв закрой.

Я медленно выбрался из-под кровати. В комнате стоял легкий запах чего-то жгучего. Порох. Подумал я.

Я тихонько приоткрыл дверь. В узком коридоре, вокруг явно мёртвого тела, столпился отряд дяди Данила и незнакомец, скорее всего он и был Канарейкой. Все они синхронно обернулись на скрип двери. Лицо и руки дяди Данила были окровавлены, но больше всего меня поразило выражение его глаз. В них читалось что-то странное, нечто, что я не мог понять.

– Аркаша. – тихо произнёс он. – Зайди, пожалуйста.

Я кивнул, говорить почему-то не получалось, мои губы дрожали. Перед тем, как зайти обратно я указал на тело на полу.

– Это было… необходимо. – он вытер руки о штаны, оставив багровые следы.

– Да что ты блядь! – воскликнул Канарейка, и тут же получил сразу несколько неодобрительных взглядов.

Я юркнул за дверь и заперся на щеколду. Дедушка всегда предупреждал меня о том, что в этом мире много опасностей, гораздо больше, чем я мог себе представить. Но я никогда не думал, что они могут быть настолько близко.

Я чувствовал, как внутри меня что-то трескается. Мучительная боль буквально разрывала мою грудную клетку. Болело не сердце, а где-то намного, намного глубже. Скорее всего, даже дедушкин нитроглицерин мне бы сейчас не помог. Я был уверен, пока что не изобрели лекарство от такой боли.

Через пару десятков минут в дверь постучали.

Я медленно подошёл, и дрожащим голосом, тихо спросил.

– Кто?

– Я, Аркаша, я. – произнёс дядя Данил.

Я отпёр дверь. Дядя Данил был один, одет в полную экипировку с бронежилетом, и с тяжелым рюкзаком за спиной. Он стоял в луже тёмной крови, тела не было, но по следам было ясно, его оттащили в комнату отряда.

– Ты готов? – спросил он и его голос надломился.

– Да, только куртку надеть. – кивнул я.

– Давай бегом, нам пора.

Я надел куртку, накинул на плечи рюкзак и прихватил с тумбочки жетон. Не знаю, пригодится ли он мне там, в лесу, но хотя бы как памятная безделушка, что когда-то я, хоть и совсем ненадолго, был настоящим военным.

Я выскочил в коридор, и поскользнувшись, на полном ходу влетел в спину дяди Данила. Его правая рука поглаживала ствол автомата, что висел у него на боку.

– Ты думаешь, что сможешь выжить там? – ледяным голосом произнёс дядя Денис.

Я не видел его за мощной фигурой моего наставника, а потому вздрогнул.

– У вас сейчас и так проблем навалом, а я просто тихо уйду.

– Себя не бережёшь, пацана пожалей, ему здесь лучше будет.

– С вами то? Лучше? Ты теперь и юмористический кружок курируешь? – рассмеялся дядя Данил, но потом в его голосе зазвенела сталь. – Всё рушится Зима. Ты мразь редкостная, да я бы придушил тебя своими руками, пачкаться лишний раз не хочется.

– Почему тогда раньше не ушли? – презрительно фыркнул дядя Денис.

– А черт его знает. – пожал крепкими плечами он. – Кому-то страшно было, а мне… Да удобно если честно. А сейчас не хочу я так Мерзко мне и тошно от этого всего.

– Мы же не миротворцы.

– Нет. – покачал головой дядя Данил. – Я и не говорю, что вдруг резко хорошим стал, получаса не прошло с того, как я человека до смерти забил. Но я уже говорил и тебе и всем остальным. Я в аду гореть буду, но только за своё. Чужих грехов не возьму.

Капитан первого отряда молча отступил в сторону.

Дядя Данил взял меня за руку, и чуть прихрамывая на левую ногу, повёл меня по лабиринту коридоров военного бункера.

Уже в ангаре для тяжёлой техники, дядя Данил подошёл к одному из мужчин, отдал ему какой-то свёрток из своего рюкзака, а взамен взял ключи. Я ловко забрался в большую кабину урала, и с сожалением наблюдал, как мы отдалялись от бункера.

– Хорошо всё будет. – произнёс он, глядя мне прямо в глаза.

Я ему верил.

Да, сейчас я не понимаю его мотивов, но намного, намного позже, я наконец всё пойму. Например, что Данил Игоревич Хвостов с позывным Косолапый, всю свою жизнь положит на то, чтобы вырастить из приёмыша, настоящего мужчину. А однажды, я даже с гордостью назову его отцом.