Текст книги "Реальное зло (СИ)"
Автор книги: Анастасия Медведева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 21 страниц)
Как только мои руки оказываются освобождены, я резко толкаю его в грудь, отчего мужчина летит на пол, а сама запрыгиваю сверху, сжимая пальцы на его горле. Не для того, чтобы задушить – а чтобы дать понять: я не шучу.
– Я буду мстить, – наклоняюсь к его лицу, а затем отскакиваю назад и выпрямляюсь на ногах.
– Она не этого хотела, – не делая попыток подняться с пола, до странного спокойно произносит Алексей.
– А мне плевать, чего она хотела! – срываюсь на крик, глядя на его тело на полу, – Она теперь – чертов шматок тьмы! И этот шматок ты – ТЫ поселил в моё тело! Моя родня не просто образец для подражания! Мы – номер один в списке главных уродов страны!!! Для того, чтобы выбиться в полный ТОП, не хватает только грязного жёсткого секса между отцом и дочкой! Как смотришь на это, а? Папаша? – я со всей дури пинаю по его столу, опрокидывая и его, и две кружки с так и не выпитым чаем на пол, и вылетаю из подсобки, а затем и из тату салона.
Иду вперёд, не разбирая дороги. В голове звенит от злости, сила требует выплеска, накопитель буквально вибрирует, призывая выпить его и разрушать, разрушать, РАЗРУШАТЬ ВСЁ ВОКРУГ!
Мне никогда не было так противно от того, кем я являюсь! Даже когда я устраивала оргии в том небольшом городишке, выпивая энергию всех присутствовавших в моей постели – я не чувствовала себя таким дерьмом! Проклятье, да что со мной не так?! Почему я не могла родиться от какого-нибудь доброго семьянина с теплыми глазами? Или от рок-музыканта? Да хоть от алкаша подзаборного, главное, чтоб он любил мою мать и воспринимал меня, как свою дочь!
– ЧЁРТ! – пинаю по мусорному баку, распугивая бездомных собак.
Какая, на хрен, любовь?! О чём я вообще думаю?!?!
– Не могу… – шепчу, останавливаясь непонятно где и глядя в землю, – не могу больше… – начинаю царапать ногтями по грудной клетке, в начале – слабо, потом всё больше усиливая нажим… я больше не хочу ощущать её внутри себя… плевать на план… это выше моих сил! Я продолжаю царапать, чувствуя, как собственная кожа забивается под ногти, как из царапин выступает кровь… начинаю брести вперёд, не глядя на дорогу; всё царапаю и царапаю, уже раздирая кожу, не чувствуя боли… наконец, узор, спускающийся с плеча на ключицу, повреждается настолько, что перестаёт удерживать демона внутри меня, и тот вырывается наружу. Я падаю на колени, ощущая, как по щекам текут беззвучные слёзы, и начиная глохнуть от тех звуков, что издаёт существо, некогда бывшее моей матерью. Это какая-то жуткая помесь скрежета и ультразвука… Я кое-как разлепляю опухшие глаза и вижу в отражении лужи, в которой, оказывается, сижу, как отростки тьмы резко дергаются из стороны в сторону, пытаясь вырваться из моего тела, но всякий раз получая поражение в этой борьбе: как только я перестала царапать себя, регенерация взялась за своё – моё тело начало медленно восстанавливаться. Медленнее, чем обычно, потому что я не использовала свою силу; потому что я не была ею накачана в принципе – мой резерв был пуст.
Боль… Я вдруг ощутила боль. И это отрезвило. Чего я хотела добиться? Хотела вышвырнуть мать из своего тела? Из-за чего? Из-за того, что Он захотел её? Из-за того, что Он решил не брать на себя ответственность за меня? Из-за того, что я – вновь одна?.. Из-за того, что я на секунду почувствовала, что у меня может быть кто-то родной?
Почему я злилась на Алексея?..
Или не так… что сильнее меня разозлило: что он увидел во мне мою мать и позволил случиться тому, что не должно случаться между родными людьми… или что он не захотел увидеть во мне дочь?.. Он даже пальцем не шевельнул, чтобы показать мне свои «отцовские чувства». Да что говорить? Он ведь сам и сказал, что их нет! Что Послушники ни к кому не привязываются!
Они заслуживают того, чтобы быть уничтоженными.
А что касается целей моей мамы… Да, я дала себе слово, что добуду ТУ СИЛУ. Что закончу то, что она не смогла закончить. Но на этом моя миссия завершится. Я добьюсь всего, чего не смогла добиться она, и уничтожу всех Послушников! Ведьмы будут вольны поступать так, как им вздумается! Нас больше ничто не будет ограничивать! В начале я думала просто отомстить. Сейчас я понимаю, что сделаю огромную услугу всему нашему миру! Послушники – это главное зло! И меня не остановит тот факт, что я стану убийцей нескольких тысяч адептов монастыря! Ведь я буду выше таких убогих понятий, как добро и зло: когда ЭТА СИЛА будет во мне, я приравняю себя с Богами! Никакая мораль не сможет сковать меня! Я искореню весь род главных врагов ведьм! Я уничтожу само понятие запрета на колдовство!
Мы будем свободны.
И мы будем в своём праве.
– Мара?..
Глава 21. Выбор. Часть 3
Останавливаюсь. Оглядываюсь по сторонам, пытаясь понять, где я, и кто меня позвал? Как вдруг вижу прямо перед собой огромный черный внедорожник с тонированными стеклами, в которых отражается самое жалкое из созданий… Мои волосы растрепаны, грудная клетка представляет собой ужасное зрелище из расцарапанной кожи и запёкшейся крови, вырез майки тоже пропитан кровью и слегка порван, джинсы ниже колена – мокрые почти насквозь, кеды – грязные…
Позади меня в стекле отражается какой-то складской район…
Дверца машины резко распахивается, а наружу выбирается Ник и быстро подходит ко мне.
– Боже, Мара, что случилось? Кто это сделал с тобой? – он притягивает меня к себе, начиная гладить по спине, затем оборачивается к машине, открывает дверцу пассажирского сидения, не отрывая от меня второй руки, и подводит меня к ней; затем усаживает в салон, – Я отвезу тебя в больницу…
Хватаю его за руку, но в глаза не смотрю:
– Не надо в больницу. Ты куда-то ехал. Езжай. Я доберусь до дома сама.
Не понимаю, как он вообще умудрился затащить меня в свою машину? Делаю движение в сторону дверцы, как Ник останавливает меня, хватая за плечи.
Слишком знакомый жест!
Я вздрагиваю, как от удара, а блондин тут же убирает от меня свои руки, удивленно глядя в моё лицо.
– Кто тебя обидел, Мара? – произносит он, и я впервые слышу в его голосе такую интонацию.
Опасную. Агрессивную.
– Не надо… – качаю головой, понимая, что нужно от него отделаться… как можно скорей…
– Подожди секунду, – Ник достаёт сотовый и набирает чей-то номер, – Планы меняются, – без приветствий произносит в трубку, – я должен остаться в городе. Личное дело. Нет, я прослежу за этим, а ты сгоняй к тому коттеджу. Хорошо, – он сбрасывает вызов, убирает телефон в карман джинсов, забирается корпусом в салон, подхватывает меня на руки, вытаскивает наружу, каким-то образом открывает переднюю дверцу пассажирского сидения, садит меня на него, пристёгивает ремень безопасности, обходит машину, по пути захлопывая все открытые дверцы, и, наконец, садится за руль, – Не хочешь рассказывать, что у тебя там произошло – твоё право. Но позволь хотя бы отвезти тебя до дома.
– Ты не спрашиваешь. Ты решаешь это за меня, – замечаю, отвернувшись от него и глядя в окно.
– Да. Потому что ты сейчас не способна принимать здравые решения, – кивает он сам себе и заводит машину.
– Ты не обязан это делать, – цежу сквозь зубы.
– Что именно? – интересуется Ник, выруливая на другую полосу.
– Заботиться обо мне.
– Но я уже забочусь о тебе. Как сделал это и в прошлый раз, – легко отвечает блондин, словно пытаясь заболтать меня и отвлечь от моих мыслей.
– Я этого не помню, – включаю «амнезию» я.
– Нет, помнишь, – парирует Ник.
– Нет, не помню, – из принципа спорю.
– Помнишь, иначе не стала бы спорить, – вновь легко отвечает блондин.
– Я помню лишь то, что ты отвёз меня в больницу, – резко поворачиваюсь к нему, смотрю со злостью, – и то, ты сделал это, только потому что чувствовал вину за поцелуй на вечеринке. Не надо делать из себя героя! На твоём месте каждый поступил бы также. И твоё «желание помочь» не делает из тебя хорошего человека, так что можешь не стараться – на меня это не действует! Да и не нужна тебе моя симпатия, так что смысл тратить время на бесполезное занятие?!
Лицо Ника становится напряженным, как никогда. Челюсть плотно сомкнута. Желваки то и дело двигаются вверх-вниз.
– Ты же не думаешь так, – стиснув зубы, произносит он, повернувшись ко мне.
Я и не заметила, что мы остановились перед светофором.
– Именно так и думаю. А теперь прости, я должна выйти – это моя остановка, – цежу в ответ и хочу открыть дверцу, как что-то негромко щелкает. Я ещё не успеваю понять, что произошло, и дёргаю ручку на себя, но дверь не открывается… с недоверием на лице поворачиваюсь к Нику, – ты что, меня запер?..
В следующее мгновение красный свет сменяется зелёным, и машина буквально срывается с места.
– Ник, выпусти меня, – ровно произношу, глядя вперёд.
Блондин молчит, а машина не спешит останавливаться. Напротив, набирает скорость.
– Ты так не думаешь, – произносит Ник через несколько секунд молчания.
– Скоро я в принципе не смогу думать – потому что мы, мать твою, разобьёмся! – уже ругаюсь в голос, ненавидя его и всех чертовых Послушников всей своей душой!
– Я не знаю, кто причинил тебе боль, но сейчас ты срываешь свою злость на мне. Мне это не нравится. Ты должна успокоиться.
– Это ты должен успокоиться! Не я веду машину со скоростью, запрещенной даже на трассе! – рявкаю, с лёгким беспокойством поглядывая на электронную панель.
Переживать автомобильную аварию второй раз – как-то не хочется…
– То, что ты сказала… Может быть, ты отчасти права. Мне не нужна твоя симпатия. И моё желание помочь действительно не делает из меня хорошего человека. Но я могу тебе помочь. И не вижу смысла этого не делать.
– Можешь? Тогда помоги мне – останови машину и выпусти на свободу, – произношу, не глядя на него.
– Ты думаешь я не вижу, что у тебя с руками? Не понимаю, что ты сама нанесла себе эти раны? – выругавшись сквозь зубы, вдруг спрашивает Ник.
– И что с того? Это тебя никак не касается, – холодно отрезаю.
– Почему мне кажется, что ты врёшь? – он резко поворачивает голову ко мне.
– Потому что тебе кажется, – цежу я, вновь не контролируя эмоций во взгляде. Ненавижу! Ненавижу всех Послушников!
Машина резко тормозит на обочине. Не успеваю я обрадоваться, как Ник отстёгивает свой ремень и прижимает меня к себе.
– Что? – растерянно произношу, потом начинаю злиться ещё больше, – Ты чего руки распустил? – пытаюсь оттолкнуть его, но без толку, – Отпусти меня немедленно! Слышишь?! Я не хочу этого! Мне не нужна твоя гребанная забота! НИК! ОТПУСТИ МЕНЯ!!! Отпусти!!! Чёрт бы тебя побрал! Ненавижу! Ненавижу вас всех! – я не замечаю, как начинаю рыдать, – Вы чертовы ублюдки! ВСЕ! ЛУЧШЕ БЫ ВАС ВООБЩЕ НЕ БЫЛО!!!!!!
Меня трясёт. Я больше не пытаюсь вырваться из его объятий. Я продолжаю плакать и презирать себя за свои слёзы. Я рыдаю на груди кандидата в Послушники! Обиженная на весь свет и в том числе на ещё одного Послушника, который является по совместительству моим кровным отцом. И желающая смерти тем монастырским ублюдкам, что убили мою мать!
– Тихо, девочка, – кажется, Ник вновь гладит меня по спине, из-за чего я ещё больше хочу убить его или разреветься ещё сильнее…
Я не помню, когда машина вновь тронулась с места. И тем более я не помню, как моя голова оказалась на его коленях. Я лежала на передних сидениях, каким-то образом, не мешая блондину вести машину.
Я уже больше не плакала.
Когда я смогла выпрямиться и посмотреть на дорогу, мы остановились у какого-то незнакомого мне дома.
– Нет, Ник, – произношу четко, смотрю на дорогу перед собой, – отвези меня домой. Ко мне домой.
Черт с ним, что он узнает о его местоположении. Уж в квартиру я его точно пускать не буду.
– Мара, ты себя видела? Тебе нужно привести в порядок свой внешний вид, – ровно отвечает блондин, тоже не глядя на меня.
– Я могу привести себя в порядок в школе. Там есть душевая и нет учеников. Отвези меня туда, – стою на своём, но голос не повышаю. Вообще стараюсь не эмоционировать.
– Почему ты такая упрямица? – едва сдерживая что-то внутри себя, вдруг цедит Ник, затем поворачивается ко мне, – Что за проблема зайти ко мне и принять душ?
– Эта проблема называется «Нита, школа и слухи», – спокойно отвечаю ему, тоже повернув голову и встретившись с ним глазами.
– Тебе же плевать на общественное мнение, – хмурится Ник.
– Общественное мнение – это всё, что меня интересует, – впервые абсолютно искренне отвечаю ему.
– И что, ты теперь вообще со мной общаться не будешь? – почему-то сжав ладонь на ноге в кулак, спрашивает Метельский, – Чтобы Нита на тебя не вызверилась? Вы что, такие большие подруги?
– Глубина твоих чувств к ней просто поражает, – холодно констатирую я.
– А меня поражает твоя неискренность, – вдруг выдает блондин.
– Чего? – хмурюсь; признаться, в этот момент я была растеряна.
– Я же тебе нравлюсь. Я это точно знаю. Но ты почему-то делаешь всё, чтобы меня оттолкнуть. Или это сегодня день такой? У тебя что, месячные?
В лёгком шоке смотрю на парня, даже не зная, как реагировать.
– А ты все отказы списываешь на месячные? – поднимаю бровь, не зная, веселит меня это или злит.
– Нет. Только твои. У меня ощущение, что ты специально меня выводишь, заставляя испытывать к тебе интерес, – его взгляд становится цепким.
Вообще-то такой был план…
Но сегодня всё получилось случайно. Так что не вижу смысла каяться и биться головой о приборную панель, признаваясь в своих грехах.
– Мне не нужен твой интерес. Я хочу лишь добраться до дома. День, знаешь ли, не задался с самого утра, – растягиваю губы в подобии улыбки.
– Почему ты не хочешь мне открыться? – я вижу в его глазах искреннее недоумение.
Хм… выходит, девушки любят делиться с ним своими секретами? Ну, ещё бы! А потом, должно быть, ходят по школе и пускают слухи, что Ник Метельский им ближе, чем друг…
И понимай это, как хочешь!
Вдруг отчетливо вспомнились слова Тони в мой первый день в школе… О всех тех несчастных девицах с разбитыми сердцами. Теперь понятно, чего они там урёвывались. Небось, спали и видели, как Ник делает им предложение встречаться после долгих сеансов разговоров по душам…
– Мне не нужен друг Ник Метельский, – чётко произношу, глядя ему в глаза.
– А в качестве кого он тебе нужен? – сжав челюсть, произносит парень.
– Не надо провоцировать меня такими вопросами, – качаю головой, продолжая спокойно смотреть на него, – особенно, когда дверь с моей стороны заблокирована.
Ник несколько секунд смотрит на меня, а потом переводит взгляд на дорогу и заводит машину. Когда мы аккуратно трогаемся с места, он негромко произносит:
– Я довезу тебя до школы, ты приведёшь себя в порядок, и я же отвезу тебя до дома. Это не обсуждается.
– Хорошо, – равнодушно отзываюсь и прикрываю глаза.
Ничего не имею против этого плана.
Когда внедорожник останавливается на школьной парковке, я неторопливо отстёгиваюсь и поворачиваюсь лицом к Метельскому. Тот молча смотрит на меня, затем нажимает на электронную панель, снимая блок с двери.
Выбираюсь из машины и иду к зданию школы. Парень очень быстро оказывается рядом, едва ли не идёт в шаг со мной; открывает передо мной дверь и что-то коротко говорит охраннику. Да, я забыла, что в воскресенье нужен особый пропуск на вход… Но блондин очень быстро решает нашу проблему, и вот мы уже идём в сторону спортзала. Признаюсь честно, с ним у меня связаны не самые лучшие воспоминания. Хорошо, что физкультура стоит так редко в расписании…
Прохожу в женскую раздевалку и останавливаюсь, начиная хмуриться.
– Тебе не обязательно быть здесь. В пустой раздевалке на меня никто не нападёт.
Произнеся вслух эти слова, направляюсь в душевую, не оглядываясь на парня, – только достаю полотенце из шкафчика. Когда вхожу в помещение, снимаю с себя всю одежду, кидаю на сушилку в углу и прохожу к одной из кабинок. Открываю дверцу, шагаю внутрь, включаю горячую воду и закрываю глаза. Странное чувство, что вместе с грязью с меня смываются все эмоции, затопляет моё сознание. Да, я вообще ничего не чувствую. На всякий случай добавляю холодной воды – в таком состоянии я и ожогов на коже не почувствую, – запрокидываю голову, позволяя тёплым струям массировать моё лицо, затем кладу руку на стену и разворачиваюсь. Открываю глаза. Ник стоит перед открытой дверью кабинки и смотрит на меня. Не могу понять, что за эмоции на его лице.
– Послушай, блондин, – устало произношу, прикрывая глаза и позволяя воде течь по векам, – это прозвучит странно… особенно для меня… но твоё желание – это последнее, что меня сейчас интересует.
– Я хотел проследить, чтобы ты с собой ничего не сделала, – без эмоций отвечает Ник, опустив взгляд на мою грудь.
Следую его примеру… о! А у меня кровь течёт из ранок… Хорошо хоть глубокие порезы успели затянуться: освобождение моей матушки из плена моего тела – это то, к чему я сейчас совсем не готова. Беру мыло, начинаю водить по расцарапанной коже. Ничего не чувствую. Интересно, телу сейчас больно? Потому что сознание эту боль явно игнорирует… Неспешно намыливаю своё тело – вода тут же смывает с меня пену… Потом просто стою под струями с закрытыми глазами. Наконец, выключаю воду и выжимаю волосы. Смотрю на Ника, который так и не сдвинулся с места.
– Полотенце не подашь? – спрашиваю отстранённо.
Ник тянется рукой куда-то в сторону и, не глядя, стаскивает полотенце с дверцы соседней кабинки. Протягивает мне.
– Благодарю, – принимаю махровую ткань, вытираю своё тело.
– Почему ты меня не стесняешься? – спокойно спрашивает Ник.
Забавно, но, похоже, это действительно его интересует.
– А почему ты не стесняешься смотреть на меня? – равнодушно спрашиваю в ответ.
Он же девственник. Должен стоять и смущаться, но нет – смотрит спокойно. И даже не делаешь попыток подкатить.
– Я смотрю не «спокойно», – парирует блондин, – Твоё тело – это произведение искусства. Оно завораживает.
– Так ты смотришь на него, как на картину в галерее? – чуть поднимаю бровь; на большее сейчас просто не способна.
– Я смотрю на него, как на нечто прекрасное, – спокойно отвечает парень.
– Я не умею реагировать на комплименты, – лениво бросаю, прохожу мимо него к своей одежде.
– Это не комплимент, это констатация факта, – ровно произносит Ник, – И всё же… ты вообще ничего не стесняешься. Ни своих слёз, ни своего страха, ни своей наготы.
– Возможно, потому что у меня нет сил? – предполагаю; конечно, вру; но у меня нет желания разглагольствовать "на тему", – А возможно, потому что не вижу смысла стесняться. Я такая, какой меня создали. И я знаю, на что я способна.
– На сильные чувства? – неожиданно для меня спрашивает парень.
Удивленная, поворачиваюсь к нему.
Некоторое время молчу, глядя в его глаза.
– Нет. На это я не способна, – произношу сухо, затем начинаю одеваться.
Однако, когда нижнее белье начинает скрывать стратегически важные части моего тела, Ник меня останавливает.
– Не надевай эту одежду. Она грязная.
– Ты предлагаешь мне идти в нижнем белье? – без эмоций уточняю.
Ник снимает с себя кофту на замке, оставаясь в футболке, протягивает мне.
Надеваю. Выразительно смотрю на голые ноги. Кофта конечно скрыла попу, но это не тот вид, в котором я могу заходить в элитный дом центрального района.
– У кого-нибудь из девчонок наверняка есть в шкафчике шорты для занятий, – кивая на выход, произносит Ник, а сам стягивает с сушилки мои вещи, давая понять, что мне их не отдаст.
Да что не так с этими вещами?..
Выхожу в раздевалку, шарю по шкафчикам, нахожу спортивные легинсы. Спасибо тебе, безымянная одноклассница. Сегодня ты спасла мою «честь». Боюсь, объяснить охраннику на входе, почему я выхожу из школы полуобнаженная, у меня просто не будет сил. Одеваюсь, выхожу из раздевалки, и тут до меня доходит.
Одежда может рассказать ему некоторые подробности происходивших сегодня событий! У всех вещей есть память. И я не удивлюсь, что Послушники или их ученики умеют выуживать эту информацию при помощи определённых ритуалов… Резко останавливаюсь, вырываю свою одежду из рук парня и быстро закидываю в отсек для мусора в стене.
– Зачем ты это сделала? – хмурится Ник, явно не ожидавший от меня такой прыти.
– Эти вещи – свидетели моей слабости, – пристально смотрю на него, – мне они больше не нужны.
Блондин ничего не отвечает, но видно, что он не доволен.
Из школы мы выходим в молчании, в таком же молчании садимся в машину. Я замечаю короткие взгляды Ника на свою шею, где висит накопитель с энергией Сэма. Конечно, он давно его почувствовал, но почему-то не спрашивал… и если спросит сейчас, да ещё и использует свою силу… я выложу всё как на духу: моя заговоренная одежда в мусорке, а резерв пуст и не должен наполниться ни в коем случае. Тут у нас возникает проблема.
Когда машина мягко трогается с места, молчание нарушается короткой фразой:
– Ты общалась с Сэмом сегодня?
Таки спросил…
– Да. Твой запрет распространяется только на школу, – безучастно отзываюсь, отворачиваясь к окну.
– Он тебя не обижает? – звучит следующий вопрос.
Он дарит мне потрясающие оргазмы.
– Нет. Пожалуй, даже пытается заботиться, – вновь отвечаю без эмоций.
– Пытается… это слово про Сэма, – неожиданно улыбается Ник.
Удивленно смотрю на него. Потом перевожу взгляд на дорогу.
– Останавливайся.
– В смысле? – Ник переводит на меня недоуменный взгляд.
– В смысле, это мой дом.
Блондин останавливает машину на парковке перед элитным небоскрёбом.
– Ты живешь здесь? – спрашивает ровно, глядя перед собой.
– Я не нищебродка, – замечаю не без сарказма.
– Это неожиданно, – произносит парень, а на мои поднятые в вопросе брови отвечает спокойно, – что ты живёшь так близко к школе.
– В этот момент ты должен догадаться, почему никогда не видел мою супердорогую машину на школьной парковке, – продолжаю язвить, глядя на двери здания.
– Потому что ты на ней не ездишь? – задаёт вопрос Ник.
– Потому что её у меня нет, – поворачиваюсь к нему, смотрю выразительно, – мне до школы – три минуты ходьбы.
Не знаю, как ему удаётся игнорировать мой взгляд и тон. Под ними любой уважающий-потуги-чужой-мимики человек должен почувствовать себя имбецилом.
– Ясно, – коротко отвечает Ник, и у меня заканчиваются…
Силы язвить – заканчиваются.
Тяжесть всех событий, произошедших за это утро, наваливается на плечи, заставляя начинать мечтать о постели и снотворном. Может, реально до аптеки добежать?
– Мара, – вдруг зовёт меня парень.
Оборачиваюсь к нему, уже готовая выбраться из машины.
– Ты сильная, – неожиданно произносит он, – и ты не права. Ты способна на сильные чувства. Не закрывайся от мира – он ещё успеет тебя удивить.
– Ты знаешь, у него на это очень мало времени, – вновь сознаюсь, второй раз за нашу встречу говоря с блондином абсолютно честно.
– Хочешь удивиться? – как-то резко-отстранённо спрашивает парень, глядя вперёд.
Начинаю размышлять, что такое он может сказать мне, чтобы вывести из равновесия? – как блондин поворачивается ко мне, притягивает мою голову, положив ладонь на мой затылок, и целует. Странно. Словно даже… по-пуритански… а потом неожиданно углубляет поцелуй настолько, что у меня от затылка вниз по шее бегут мурашки. Он вкладывает в поцелуй то, что не может вложить в секс. Он использует язык так умело, как не каждый парень использует свой… ммм... в общем, аналогия заставляет меня сжать ноги: завести меня оказалось слишком просто. Не то, чтобы я стала черства к концу этой истории... просто мне казалось, что сегодня я уже точно не смогу ничего хотеть.
Блондин отстраняется от меня, не отпуская мою голову.
– Зачем ты это сделал? – произношу неожиданно охрипшим голосом.
– Я удивил тебя? Хорошо. Себя я удивил не меньше, – признаётся парень, глядя мне в глаза.
– Что это значит? – спрашиваю.
– Что ты заинтересовала меня сильнее, чем я предполагал. Всё. Вылезай из машины, мне нужно успокоиться.
Послушно открываю дверцу, выбираюсь из внедорожника и на слегка ватных ногах иду к дверям здания. Оборачиваюсь уже у самого входа.
Ник всё ещё сидит в машине.
Захожу в холл, иду к лифту…
Возможно, я не права. И не все Послушники должны быть уничтожены. По крайней мере одному мне почему-то захотелось сохранить жизнь.
