Текст книги "Реальное зло (СИ)"
Автор книги: Анастасия Медведева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)
И вообще… я ведь не помню, что была у блондина дома? И не помню, как он мило пытался сдерживать себя рядом со мной. Как не помню его слов о том, что он меня хочет.
Я вообще ничего не помню!
Как это замечательно. И главное – так вовремя. Вряд ли меня будут допрашивать Послушники, учитывая, сколько всего вчера со мной произошло! Сам Ник и огородит меня от нежелательного внимания! Пожалуй, прямо в классе позвоню своей больной маме, чтобы вызвать к себе ещё больше жалости – тем более, я сама хочу поговорить с ней со вчерашнего вечера на крыше…
Единственной проблемой может стать троица ведьм. Но уверена, они будут вести себя тише воды ниже травы, и не наделают ошибок. Страх перед Послушниками удержит их от подобной глупости. И, надеюсь, от работы длинными языками.
Пока Ник не знает, что я ведьма, а адепт монастыря не видел меня в глаза, потому тоже понятия не имеет о моей сущности.
Так и должно быть впредь.
Глава 20. Выбор. Часть 2.
Звук открывшейся двери становится для меня сюрпризом. Я что-то пропустила? Кто вообще может ко мне прийти? Выхожу из ванной и смотрю на Сэма.
К слову, на Сэма, на котором нет формы. И не было.
И вообще… который сейчас час?
– А я всё думал, когда ты вспомнишь, – с любопытством замечает парень (судя по всему, успевший успокоиться за пару минут вне моей квартиры).
– Только не говори, что сегодня… – протягиваю я.
– Так точно. Воскресенье. В школу не надо, – с лёгкой усмешкой подтверждает Сэм.
Опускаю взгляд на юбку и блузку, надетые мной на автомате. Как я могла забыть, что сегодня воскресенье? Прошла неделя… Моя первая неделя в школе, если считать вместе с понедельником, когда проходило моё «собеседование».
– Мог бы сказать, когда я одевалась, – сухо замечаю, разворачиваясь в сторону кухни.
– Ненадолго у меня закралось подозрение, что форма – это всё, что у тебя есть, – хмыкнул парень, проходя вслед за мной.
Смотрю на его руки. Те самые, что в данный момент несли две пиалы с десертом.
– Это что, перемирие? – глядя на сладкое безобразие, спрашиваю его.
– Вообще – часть заказа. Но я решил сходить сам, а заодно – проветриться, – сообщает Сэм и достаёт две десертные ложки из ящика с приборами.
– Что ещё ты заказал? – уточняю на всякий случай, – Кроме одолженных до обеда кофеварки и тостерницы.
– Вообще, и обед, и ужин. Я планировал провести здесь весь день, – нагло отвечает рыжий, – но теперь планы изменились.
– Они изменились из-за меня? – ковыряясь в десерте, спрашиваю ровно.
Я была бы не против провести с ним весь день. Но Сэм прав – для этого наш день начался слишком… неправильно.
– Ты хотела поговорить – я готов, – парень садится на барную стойку, вызывая скрип моих зубов, а затем спокойно добавляет, – прямо сейчас.
– Вот так просто? Без прелюдий, ухищрений и всяческих увиливаний? – поднимаю брови, облизывая ложечку.
– Именно, – соглашается Сэм, – ты хотела узнать подробности обряда посвящения в Послушники?
– Да, пожалуйста, – не спеша радоваться, осторожно киваю.
– После прохождения всех испытаний «в миру», будущий Послушник должен найти свою первую жертву.
– Жертву? – переспрашиваю, стараясь не цедить слова, а говорить спокойно.
Но что-то в этой формулировке мне очень не понравилось.
– Ведьму, нарушившую закон, – легко поясняет Сэм, – он может искать её годами, а может найти за пять минут, всего лишь выйдя за порог своего дома в первый же день получения своего последнего задания.
– И что он должен сделать с ведьмой? – прищурившись, спрашиваю.
– Лишить её силы. Полностью, – отрезает парень, глядя мне в глаза, – Но не воспользоваться этой силой.
– В чем суть? – сухо уточняю, почему-то уже предчувствуя ответ.
– Суть в том, чтобы устоять перед соблазном. Послушники, как и ведьмы, могут наполнять свой резерв, черпая энергию из людей – но им запрещено это делать. Они могут пользоваться только своей собственной энергией или, в случае, когда нужно разобраться с особо опасной ведьмой, они могут брать энергию из круга, послушного закону, – но опять же, лишь для того, чтобы справиться с обстоятельствами, а не для того, чтобы наполнить свой резерв. К слову, у старейших Послушников он может быть бездонным. Но молодые имеют лишь то, что сумели накопить внутри себя, именно поэтому все адепты изучают техники, подобные той, что ты недавно испробовала на себе.
– Вы умеете перекрывать энергетические каналы простым касанием, – изумлённо протягиваю, – но пользуетесь этим умением лишь потому, что порой не в силах противопоставить что-либо своему противнику.
– Мы развиваем дух. А на это всегда требуется время. Иногда – много времени. Так что иметь при себе парочку подобных техник довольно полезно, – хмыкает Сэм, не замечая, как вновь переходит на устаревшее «мы».
– Стой… так в тот раз, когда ты убил ведьму, после того, как был наказан Послушниками… – медленно доходит до меня.
– Верно. Я планировал пройти последний тест досрочно – чтобы доказать самому себе, а заодно и всем этим ясноглазым старпёрам, что я достоин быть Послушником, – кивает Сэм, – Но я не смог отказать себе в удовольствии убить ведьму. Прости, ваш род умеет вывести из себя, – скалится он, когда видит не менее убийственное выражение на моём лице.
Чертов убийца.
И всё же...
– Выходит, вы также ограничены в выборе средств… – сосредоточенно протягиваю, начиная хмуриться, затем вновь поднимаю взгляд на Сэма, – А кто придумал все эти ограничения? Чья сторона?
– Полагаю, наша, – задумчиво отвечает парень, глядя в окно, – Я и сам не раз задавался вопросом, почему в нашем мире всё именно так. Скорее всего, за своё «вольномыслие» я и был наказан...
– И тем не менее ты реально переживаешь за Ника, – замечаю, внимательно глядя на его лицо, – Ты не хочешь, чтобы он сбивался с пути.
– Жить вне учения, зная об этом учении и не имея возможности в него вернуться… это ад, – сухо заканчивает Сэм, вновь повернувшись ко мне, – Если ты помешаешь Нику стать Послушником, я тебя убью. Без шуток. Кем бы ты ни была.
– Своевременная информация, – скалюсь в ответ.
А затем отпрыгиваю от его вездесущей руки, которая, как полагаю, должна была схватить меня и вбить в мой мозг серьёзность ситуации посредством насилия и жестокости.
Некоторое время мы молчим, глядя друг другу в глаза.
– Итак, я жду твоей ответной честности, – парень смотрит на меня с предупреждением.
Я не должна врать и не должна увиливать. Иначе мне будет плохо.
– Да, я действительно чуть не умерла, – отвечаю, закатывая глаза; естественно, я не буду говорить ему, что-таки умерла… ведь в итоге выжила? Значит всё в порядке, – Но меня кое-что оберегает… и это кое-что не дало мне возможности отправиться в мир иной.
– Что это? – ровно спрашивает Сэм.
Кусаю губу, подыскивая верные слова… здесь ошибиться нельзя… никак нельзя.
– Мара, мы, кажется, договорились… – начинает заводиться парень, как я его перебиваю:
– Это моя татуировка.
И вновь – ни капли лжи. Меня действительно оберегает набитый на теле рисунок… он удерживает то, что раньше было моей матерью, внутри моего тела.
А то, что срастила мои кости не татуировка, а тьма, скрытая за нею – это уже формальности.
– Я знал, что она не простая, – напряженно глядя на меня, проговаривает Сэм.
– Естественно. Стала бы я портить кожу просто ради развлечения, – фыркаю, чтобы «разрядить» обстановку.
– Этот рисунок что-то мне напоминает, – неожиданно протягивает Сэм, вынуждая меня замереть с гулко бьющимся сердцем.
Рисунок может ему что-то напоминать. Очень даже может – судя по последней открывшейся информации…
– Кто тебе его набил? – последовал ожидаемый вопрос.
Тот самый, на который я не могла дать ответа. Потому что теперь не была уверена сама… Этот контакт достался мне от мамы… но Кем он был?.. Учитывая знание об ограничениях для Послушников…
– Мара? – голос Сэма возвращает меня в реальность.
– Не знаю, – отвечаю честно, – но… узнаю в ближайшее же время, – перехожу на зловещий шёпот, весьма недовольная собой.
И вновь эта моя беспечность!
– Сэм, мне нужно подумать над кое-чем… – произношу, уже витая в своих мыслях, – и созвониться с мамой.
– Она не твоя мать.
Резко поднимаю на него глаза.
– Что ты сказал? – произношу по слогам.
– Ты можешь обманывать кого угодно, но только не меня. Твоя мать просто не может быть несведущей в колдовстве.
– Вообще-то, она посвящена в таинство, – последнее слово цежу сквозь зубы.
– Тогда почему она болеет? Она вполне могла бы вылечить саму себя, – замечает этот… догадливый гад.
– Она не ведьма. В моей семье дар передаётся через поколение, – смотрю на него волком. Вру. Но он меня вынуждает.
– Тогда почему ты сама её не вылечишь? – поднимает бровь Сэм; я не нахожусь с ответом и буквально задыхаюсь от негодования, – Оставь свою ложь для Ника и одноклассников. Я никогда не поверю, что ты не способна вылечить болезнь, какой сложной бы она ни была. Как тебя не раскусили три ведьмы с коронами – я понятия не имею. Но, похоже, у них вместо мозгов сено. Я не идиот. И не нужно пытаться сделать из меня идиота. Мне это не нравится. Так что лучше говори правду.
– ЛАДНО, ХОРОШО! – повышаю голос, затем падаю на стул и прикрываю глаза, медленно успокаиваясь, – Илона мне не мать. Это нанятая актриса.
– Ты потрясающая, – с лёгким восторгом усмехается Сэм.
Смотрю на него недоверчиво.
– Я даже не спрашиваю, как ты умудрилась попасть в нашу школу, – он качает головой, не отрывая от меня восхищенных глаз.
– И не спрашивай, – бурчу под нос, – Сэм, ты же понимаешь, что это – конфиденциальная информация? – спрашиваю уже абсолютно серьёзно.
– Понимаю, – кивает он, а затем его «озаряет», – Чёрт, ты все ей рассказала!
– Не всё! – тут же предупреждаю его, вытянув руку вперёд, – Лишь обрисовала её задачу.
– Ну, ты красотка, – коротко хохотнув, Сэм спрыгивает с барной стойки, – Да, Мара, признаюсь, я впечатлен. Даже не могу сказать, что мне больше интересно: правда о том, зачем ты сюда пришла, или описание процесса "прохождения всех препятствий".
– И то, и то – весьма занимательно, – скалюсь в ответ, затем и сама поднимаюсь на ноги, – Слушай... перед тем, как уйдёшь, я хочу спросить.
– Ну, спрашивай, – «позволяет» парень.
– Расскажи мне про ваше воздержание.
Эм, я старалась задать вопрос как можно проще, чтобы он не привлёк лишнего внимания?
Да, я старалась задать вопрос как можно проще, чтобы он не привлёк лишнего внимания...
– Точнее, про воздержание Послушников, – добиваю сама себя.
– Что именно тебя интересует? Не становятся ли они геями? – фыркает Сэм, вновь хохотнув от души.
– Геями? В смысле… Нет, я не про это, – качаю головой, пытаясь понять смысл сказанного, – СТОП! Так вы можете вести половую жизнь?!
– Это не возбраняется – если ты уже Послушник, – подняв одну бровь вверх, отвечает Сэм, – ученикам не рекомендуют избавляться от девственности, поскольку гормоны могут сбить с пути и забить голову глупостями. К тому же, когда мы открываем чакры, нам и без того тяжело вытерпеть первые три этапа. Секс ещё больше усложняет процесс обучения, потому он неофициально запрещён. Проще говоря, как только ты начинаешь потакать прихотям своего тела, вернуться на путь развития духа уже почти невозможно.
– Ясно, – протягиваю, задумываясь над иронией ситуации…
– Не забивай свою милую головку всякой ерундой, – мягко улыбается Сэм, глядя на меня, словно хищник на жертву, – Единственное, о чём ты должна помнить – это о том, что я никаким обетом не скован. И что "потакать прихотям своего тела" – девиз моей жизни.
– Я поняла тебя, чудовище, – в очередной раз закатывая глаза, произношу, стараясь скрыть улыбку (я уже говорила, что в ореоле своих грехов он чудовищно обаятелен?..), – а теперь иди, куда собирался. Мне нужно побыть одной.
И когда мы начали общаться так, словно мы пара?!
Настоящая пара...
– Я позвоню в течение дня. Лучше ответь, – серьёзно предупреждает Сэм, в глазах которого на секунду появляется знакомый опасный огонь.
Тиран.
– Отвечу, не переживай, – отмахиваюсь от него; дожидаюсь, когда за ним захлопнется дверь и…
Громко выдыхаю.
Я иду по лезвию ножа. Реально. Слишком много людей уже посвящено в мою тайну. Слишком много людей знают обо мне лишнее. Слишком много людей могут подставить меня (даже ненароком) и выдать Послушникам.
Откровенный перебор со словом «Слишком».
А во главе всех этих умозаключений вопрос: могу ли я доверять Сэму?
А ещё…
Машинально касаюсь ладонью края татуировки…
Нет, это просто невозможно… это же невозможно? Иду к рюкзаку, достаю телефон и набираю заученный наизусть номер, как телефон вдруг неожиданно оживает, сигналя мне о новом сообщении. Хмурясь открываю смс от… Сэма.
«Совсем вылетело из головы. Мара, постарайся не делать глупостей»
Хмыкаю, полагаю, что на этом финал, как мне приходит новое сообщение:
«Для тех, кто в броне: НЕ ВЫХОДИ ИЗ ДОМА!»
А вот это уже перебор, мой хороший! Фыркаю вслух, выхожу из меню смс, намереваясь позвонить по старому номеру, как до меня доходит…
Он же специально выводил меня на разговор о произошедшем на вечеринке. И вернулся, готовый к моим расспросам, лишь бы получить ответ на свой собственный вопрос: умирала я или нет. Как, должно быть, он наступил на горло собственной гордости, когда вошёл в мою дверь с десертом в руках... А его слова о планах на день? Он же планировал провести всё время до ужина в моей квартире...
Не для того ли, чтобы защитить, в случае появления Послушников?
Моя догадка требовала проверки, и я тут же настрочила Сэму:
«Ты поехал к Нику?»
Метельский должен был знать об обстановке в городе.
«Да. Сиди в квартире»
Ха! Естественно не буду! Но… Мне что, приятно, что он за меня переживает?..
Эта мысль почему-то согревает меня. Странное чувство. Опасное.
Встряхиваю головой и набираю номер. Длинные гудки мне становятся ответом. Я была уверена, что он возьмёт… Этот человек был единственным, кто знал о том, что я сделала – и то, лишь потому, что моя татуировка набита его рукой. Алексею было около тридцати пяти, когда я пришла к нему в тот день: пришла, помня наказ от матери «связаться с этим человеком, если что-то пойдёт не так». Всё пошло хуже, чем «не так». Маму убили. А я, по заранее составленному плану действий на случай неудачи – скрылась от глаз ведьм, спряталась и просидела в убежище три дня, пока город обыскивали Послушники. А когда три дня истекли, я позвонила по заученному наизусть номеру и сказала, где меня можно забрать; однако, у Алексея было своё мнение на этот счёт: он продиктовал мне адрес и сказал прийти днём, когда на улицах полно народу, и когда мне будет проще всего затеряться в толпе…
Длинные гудки…
Набираю номер вновь.
Длинные гудки…
Он не спрашивал «как я», когда я завалилась в его мастерскую, мокрая от дождя, голодная и напуганная до смерти. Он спросил лишь, успела ли мать обучить меня. И, дождавшись моего кивка, предложил горячей еды, тёплый плед на раскладном диване и… книгу с рисунками татуировок. Для "развлечения". По крайней мере, так думала я. Когда спустя неделю почти треть моего тела была покрыта черными и красными причудливыми узорами, Алексей заставил меня призвать дух матери, чтобы я знала путь и была более неуязвима, чем она, когда решу встать на него… К слову, этот странный русоволосый мужчина не сомневался, что я пойду той же дорогой, что и мама. И в тот момент, когда по его команде я вселила её дух в своё тело, Алексей закончил тату, а я отключилась от дикой боли во всём теле.
– Так кем же ты был для неё?.. Другом? Союзником? – бормочу, глядя на экран смартфона.
Затем стремительно пересекаю расстояние до шкафа и переодеваюсь в свою обычную одежду. Лёгкая свободная майка и черные рваные джинсы быстро сменяют форменные блузочку и юбочку. На ноги надеваю кеды – так будет удобнее сбегать в случае необходимости. Волосы забираю в высокий хвост, а глаза скрываю за большими солнцезащитными очками.
Хорошо, что я прекрасно помню адрес его мастерской. Решаю добраться до него на автобусе – так будет проще затеряться в случае слежки. Хотя… какая слежка? Послушники не знают о моём присутствии в городе, а Сэм отправился к Нику выяснять, как идут поиски напавшей на меня ведьмы.
Пока еду в душном транспорте, думаю о событиях пятилетней давности. Пытаюсь анализировать поведение взрослого мужчины, заселившего демона в тело тринадцатилетней девочки… и не могу. Не могу понять, как такое вообще возможно?! И, раз он сделал это, значит, мама дала ему подобные указания. В тот момент, когда всё происходило, я мало что понимала: знала лишь о том, что маму предали, и что я должна отомстить за её смерть. Но сейчас, рассуждая над событиями тех лет, я реально захожу в тупик… Как я не подумала над тем, что мужчина – мужчина! – проводит колдовской ритуал?! Всем известно, что ведьмами становятся только особи женского пола. А Послушниками – особи мужского.
Проще говоря: ведьмаков не существует.
– Зато бывают такие, как Сэм, – бормочу, прикрывая глаза; поворачиваю голову к окну, игнорируя настороженный взгляд старушки на соседнем сидении.
Да, разговариваю вслух! Вот только это меньшее, что должно вас волновать, когда вы сидите рядом со мной!
Прислоняюсь лбом к стеклу. Конечно, я лукавлю. Алексей дал мне выбор. Уйти из мира ведьм навсегда, забыть о своих способностях, о том, что моя мать была убита, о том, что моё имя больше мне не принадлежит, и жить «счастливо» где-нибудь на окраине страны в какой-нибудь приёмной семье или интернате… или отомстить. Что говорить? Для меня никогда не существовало первого варианта. Даже тогда, испуганная, растерянная и обозлённая на весь мир, я выбрала путь мести, не задумываясь. Но почему взрослый умный мужчина не остановил меня? Не «направил на путь истинный»? И почему, чёрт возьми, я сейчас об этом задумываюсь?! Неужели всё дело в том, что заглушенные Сэмом силы больше не туманят мой разум? Вновь встряхиваю головой и тихонько выдыхаю. Быть простой смертной намного сложнее, чем я думала. Лишних мыслей в голове на порядок больше, а собранности и сосредоточенности на цели – на порядок меньше.
Когда я вызвала дух мамы… то, что пришло, уже не было ею. Я навсегда запомнила выражение лица Алексея, когда ЭТО явилось нам в центре пентаграммы…
Я так и не смогла понять, что это была за эмоция…
Но уже в следующее мгновение услышала приказ о продолжении ритуала и отправила всю эту тьму внутрь своего тела. С тех пор я знала, что нужно сделать, чтобы добиться маминой цели, а заодно – как отомстить тем, кому ни одна ведьма никогда мстить не пыталась.
Страх сковывал нас веками.
Пришло время изменить поросшие мхом устои.
– Девушка, конечная, – кричит мне со своего места кондукторша; я поднимаюсь на ноги и выхожу из автобуса.
Мастерская Алексея – в пяти ста метрах от остановки. Я неосознанно прибавляю шаг и едва не перехожу на бег. Перед вывеской тату-салона вновь набираю номер и вновь слушаю длинные гудки. Вхожу в помещение, продолжая их слушать, обхожу прилавок, открываю дверь в подсобку, где мастер проводил время в отсутствие клиентов, и демонстративно опускаю вниз руку с телефоном, продолжающим издавать длинные гудки… в параллель с телефоном на столе.
– Воспитанные люди периодически отвечают на звонки старых знакомых. А не воспитанные – хотя бы их сбрасывают. Ты же нашёл третий вариант.
Мужчина средних лет поднял на меня взгляд, спрятанный за очками хамелеонами и почесал заросший подбородок.
– Эта вибрация успокаивает меня, – произносит он, отставляя на столешницу стакан с крепким чёрным чаем и отодвигая от себя планшет.
– Объяснишь? – поднимаю бровь, снимаю очки, стараясь за показным хладнокровием скрыть легкий озноб от воспоминаний об этом помещении. Чёрт, он даже диван в углу не заменил….
Мужчина долго смотрит на меня, разглядывая лицо, цвет волос, одежду, и, наконец, произносит:
– Она говорит о том, что ты жива, – спокойно произносит Алексей, разворачиваясь ко мне на вращающемся кресле.
Сажусь на табурет напротив и одариваю его не менее внимательным взглядом.
– Или о том, что кто-то звонит с моего телефона, – замечаю; затем не выдерживаю и констатирую, – ты ничуть не изменился.
– А ты изменилась. И сильно, – резюмировал Алексей, – сумела скрыть силу, даже мне почти не видно. Ещё и выставила напоказ чужой накопитель. Шифруешься от Послушников, разыскивающих тебя?
– А ты знаешь, что они разыскивают именно меня? – склоняю голову набок.
– Только ты ходишь по улицам с демоном внутри. – он откидывается на спинку кресла, – С возвращением в город.
– Приятно вернуться, – растягиваю на губах подобие улыбки.
– Раз ты здесь, значит готова к действию, – замечает Алексей.
– А ты хочешь подбодрить меня парой напутственных фраз? – фыркаю, глядя на него с холодом.
– Тебе они нужны? – без особого интереса спрашивает Алексей.
– Сними очки.
Тишина, наступившая после моих слов, начинает звенеть. Буквально.
– Мара?.. – он не удивляется, но я чувствую, как в воздухе зависло напряжение.
Как чувствую предостережение в этом мирном обращении по имени.
– Сними. Свои. Очки, – мягко произношу, всем своим видом давая понять, что мягкость у меня только в голосе.
Мужчина чуть наклоняет голову вниз, поднимает руку, прикасаясь к лёгкой металлический душке… и снимает очки, поднимая на меня взгляд.
– Вот. Чёрт.
На меня смотрела почти бесцветная пара глаз.
– Ты – Послушник, – выдыхаю, мгновенно вскакивая с табурета и не зная, к чему готовиться…
К атаке? К побегу?
К разговору, мать его, по душам?!
– Признаюсь, грешен, – без улыбки сознаётся Алексей, вновь скрывая глаза под очками хамелеонами.
– Но почему ты сделал это?! – напряженно спрашиваю, отступая на шаг назад, – Почему ты помог мне, когда должен был схватить и отдать своим дружкам по монастырскому цеху?!
– Ты, наверное, заметила, что я не особо общаюсь с этими своими… дружками, – спокойно разводя руки в стороны и указывая на место жительства, произносит Алексей, затем не менее спокойно добавляет, – Думаю, раз ты не убегаешь отсюда и не швыряешь в меня каким-нибудь проклятием, ты была готова к подобной правде.
– Я начала подозревать совсем недавно… – качаю головой, не сводя с него глаз, – оказывается, я вообще много чего не знала.
– Это не удивительно, тебе всего восемнадцать лет, – Алексей встаёт и потягивается, открывая мне вид на своё идеальное тело.
А он не потерял форму за эти годы.
– Чаю? – предлагает мужчина, подходя к электрическому чайнику и оглядываясь на меня.
– Да, не откажусь, – кладу рюкзак на табурет, продолжая отслеживать каждое его движение.
– Брось, Мара, – не оборачиваясь на меня, произносит Алексей, – Я не собираюсь нападать на тебя. Если ты не заметила, в случае твоей поимки, мне влетит не меньше. Может, даже больше. Так что мне невыгодно сдавать тебя.
– Почему меня вообще до сих пор ищут? – цежу, прислоняясь к стене, краска которой грозилась облупиться в любую минуту.
– Тебя не то, чтобы ищут… – Алексей достаёт из небольшого шкафчика в стене две кружки, – скорее помнят о том, что не нашли. Но в данный момент всё внимание переключено на какую-то неизвестную никому ведьму невероятной силы, – он оборачивается ко мне и внимательно смотрит в глаза, не скрывая легкой насмешки, – Ищеек сбили со следа. Твоих рук дело?
– Моего друга, – обтекаемо отвечаю ему.
– Друга? У тебя есть друг? – Алексей поднимает бровь, глядя на меня с ещё большим интересом.
– Есть. Ревнуешь? – холодно спрашиваю, сложив руки на груди.
– Скорее… переживаю, – улыбается мужчина, и что-то в его улыбке меня напрягает.
Внимательно разглядываю его фигуру, его одежду: закатанную до локтей клетчатую рубашку, не застёгнутую ни на одну пуговицу, белую майку, что идеально облегала торс, простые потёртые синие джинсы, кеды на ногах. Сколько ему? Сорок? Он отлично выглядит и скорее всего не обделён женским вниманием.
Внезапно во мне просыпается интерес…
Интерес к нему, как к мужчине.
– Ты всё также один?.. – невзначай спрашиваю, медленно обходя стол и приближаясь к нему.
– Не всякая женщина согласится жить в подсобке тату салона, – легко усмехается Алексей, заливая кипятком два пакетика в кружках.
– Значит, ты не блюдешь этот ваш целибат? – осторожно интересуюсь, прекрасно помня слова Сэма, но… желая услышать его ответ.
Если Сэм – это конь на моей шахматной доске, то Алексей сможет стать королём... Настоящий Послушник, способный дать мне кучу полезной информации! А то, что он станет моим союзником – я даже не сомневалась. Он нарушил закон ради моей матери.
И ради меня…
Алексей поворачивается ко мне, глядя с легким любопытством.
– У Послушников нет целибата. Только у учеников. И то, это правило – неофициальное.
– Значит, твои руки не скованны моралью?.. – приближаюсь к нему, – Или чем там они у вас сковываются?..
– Сводом правил, – хмыкает Алексей, обходит меня и ставит две кружки на стол.
Разворачивается и вновь натыкается на меня.
Застывает, с лёгким напряжением следя за мной из-под стекол своих очков.
Кладу руки ему на грудь, легонько поглаживаю и мягко толкаю назад. Мужчина падает в широкое кожаное кресло.
– А как твой свод правил смотрит на… – забираюсь на кресло вслед за ним, сажусь на его бёдра, чуть наклоняюсь над лицом и медленно снимаю его очки; не глядя убираю их на стол, – секс... – склоняюсь над ним, провожу рукой по заросшей скуле, пальцем обвожу контур его губ, ощущая на подушечке неровное дыхание мужчины, – со мной?.. – чуть подтягиваюсь на подлокотниках, удобнее устраиваясь на его ногах, чувствую странное возбуждение от всего, что происходит…
– Мара, не надо, – глядя на мои губы, вдруг чётко произносит мужчина.
Я легонько ерзаю на его бёдрах, заставляя Алексея сжать челюсть и прикрыть глаза. Про себя усмехаюсь.
– Смотри на меня, – обхватываю его лицо ладонями и склоняюсь к самым его губам.
– Ты не понимаешь, что ты сейчас творишь, – цедит мужчина, насильно отворачивая голову.
Я не сдаюсь! Этот бонус должен быть моим. Послушник в любовниках! Да я не могла даже думать о такой удаче!
Разворачиваю его лицо к себе, быстро сокращаю расстояние между нашими лицами, прижимаясь к тёплым мягким губам. Ммм! Мама умела выбирать сторонников! Интересно, что их связывало?.. Алексей пытается отстранить меня, но я оказываюсь проворнее и ныряю языком в его рот, испытывая дикий восторг после того, как слышу лёгкий стон мужчины. Мне нравится это! Мне нравится целовать его! Что-то внутри меня буквально рвётся ему навстречу! В сознании всё плывёт, голова кружится: я прикусываю его губу, и вновь углубляю поцелуй, начиная тянуться к бугру в его джинсах...
– Мара, нет! – Алексей резко отстраняет меня от себя, удерживая за плечи на вытянутых руках.
– Да в чём дело? Ты же хочешь меня, – пытаясь справиться с дыханием, произношу, не отрывая от него замутненных желанием глаз.
– Хочу. Но не тебя, – по слогам произносит мужчина, буквально выдавливая из себя эти слова и сжимая руки на моих плечах.
– Не меня? – хмурясь, переспрашиваю.
– Её. Внутри тебя, – Алексей отводит взгляд, а я вдруг резко отрываю руки от его груди…
– Боже… – выдыхаю, глядя на него во все глаза.
– Ты слишком похожа на неё, – Алексей трет лицо ладонями, а я вдруг слетаю с его колен и отскакиваю от него, как от прокаженного.
– Только не говори, что ты…
– Я твой отец, Мара, – без эмоций произносит мужчина.
– УБЛЮДОК! – вырывается из моего рта, а в следующую секунду сознание отключается, позволяя дикой ярости взять над собой верх…
Когда я через некоторое время прихожу в себя, моё тело скованно по рукам и ногам. Буквально. Я лежу на диване со связанными конечностями.
– Прости, бороться с тобой иным способом я не могу – это привлечёт слишком много внимания, – Алексей сидит на краю дивана и смотрит на меня сверху вниз.
– Ты – долбанный извращенец, – цежу, глядя на него с ненавистью.
– Потому что захотел тебя? – мужчина внимательно разглядывает моё лицо.
– Потому что мог остановить это намного раньше! До того, как побывал языком во рту у своей родной дочери! – рычу на него, пытаясь вырваться, но верёвки держат крепко, потому я причиняю боль лишь себе самой, – И не надо мне заливать про своё желание! Ты сам сказал, что видел во мне лишь её!
– Ты немного недооцениваешь свою привлекательность, – негромко произносит мужчина, смотрит на озлобленное выражение моего лица… не знаю, что он там увидел, но его взгляд вдруг меняется, а лицо успокаивается, – Хорошо, давай поговорим на чистоту. Хоть ты и являешься моей биологической дочерью, никаких отцовских чувств по отношению к тебе я не испытываю. Я видел тебя всего дважды: пять лет назад и сегодня. Твоя мать некоторое время была моей любовницей и, признаюсь, это время было довольно… насыщенным.
– Закрой свой рот! Я не хочу слушать об этом, – брезгливо морщусь, отворачиваясь от Алексея.
Назвать его отцом язык не поворачивался, ни в мыслях, ни вслух.
– Ты должна понять, что Послушники не привязываются. Никогда. Они не заводят семей и не собираются на ужин со всеми своими домочадцами. Наше мировоззрение изменено учением, которое мы проповедуем. Но мы с твоей мамой сошлись в мыслях касательно одного вопроса. Нас объединило не только желание, но и цель. И когда она вновь объявилась в моей жизни спустя двенадцать лет, сказав, что я должен буду сделать кое-что для неё и для нашей дочери… я не стал ей отказывать. На тот момент мы были уже просто старыми знакомыми. Но нас продолжала объединять идея, которую воплощала твоя мать, и которую сейчас воплощаешь ты.
– А ты-то здесь каким боком? – рявкаю, вновь дергая на себя руки и вновь жмурясь от острой боли в связанных запястьях – веревка тянулась к какому-то крюку в стене, не позволяя мне ни на сантиметр приблизиться к этому уроду.
– Я думаю, ты это итак поняла, – неожиданно спокойно произносит Алексей.
– Я собираюсь использовать ЭТУ СИЛУ для того, чтобы уничтожить всех Послушников! И тебя в том числе! – шипение, вырвавшееся из моего рта, удивляет даже меня саму…
– Ты думаешь, она хотела уничтожения Послушников? – ровно спрашивает мужчина, глядя на меня без эмоций.
– Я не знаю, чего она хотела! Она мне, знаешь ли, не сказала! Но когда я добьюсь её цели, когда обрету ЭТУ СИЛУ, я уничтожу весь ваш род! – с яростью выкрикиваю, глядя в его глаза с неконтролируемой злобой.
Алексей некоторое время смотрит на меня, а затем начинает развязывать верёвки на моих ногах.
– Что ты делаешь? – удивленно спрашиваю, не очень понимая его намерений.
– Думаю, когда ты обретёшь эту силу, – он освобождает мои ноги и перебирается к веревкам на руках, – ты сама поймёшь, что нужно делать.
– Если ты надеешься на какое-то озарение… – усмехаюсь недоброй улыбкой, глядя на его лицо над собой, – то мне остается лишь посочувствовать тебе…
