Текст книги "Я (не) твоя пара, двуликий! или Игры со временем (СИ)"

Автор книги: Анастасия Максименко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

Глава 25

Снежана

К сожалению, замедление падения случилось всего на мгновение. Я четко помнила, как всё моё тело охватил жар, а затем натуральный огонь, поглощая меня от кончиков пальцев до корней волос. Удивительно, но боли никак я не почувствовала, напротив, скорее умиротворение и эфемерную радость, будто бы возвращалась домой. А вот затем падение вновь ускорилось, да настолько, что у меня дух перехватило, так что из пламенной воронки я вывалилась этаким магическим пинком, ненадолго зависла в воздухе на приличной высоте и камнем рухнула вниз, больно приложившись мягким местом об каменистую землю. В костях пониже поясницы что-то угрожающе хрустнуло, в глазах потемнело от острой вспышки боли. Кажется, я сломала себе копчик и немножко отбила ноги.

Хорошая новость: регенерация сработала на отлично, и уже через мгновение после очередного хруста срастания костей я была почти что как новенькая, только немного потрепанная. Выдохнув самое забористое нецензурное ругательство из своего лексикона, с опаской огляделась. Глаза ошеломленно округлились, а с губ сорвалась ещё одно могучее ругательство. Ну, Льяночка!!! Вернусь, собственными руками… нежно обниму.

Что ж. Я определенно не на Реа, это факт, не на Аррет и уж точно не в «своей» временной ветке. Хотя я более чем уверена: Ульяна в отношении меня допустила ошибку, я никогда не чувствовала себя в своей, так скажем, реальности не на своем месте. В чём-то она просчиталась, однозначно, или немного тронулась умом от горя, впрочем, это сейчас вот вообще не важно. Ведьма случайно или… не знаю, как, но забросила она меня совершенно в другой, незнакомый мир! Откровенно говоря, весьма колоритный и до усрачки стремный мир!

Сплошное темно-алое небо без намека на просвет привычной голубизны, полностью черное солнце навевало жути. Испещренная небольшими разломами, местами покрытая серой пленочкой галечная земля. Разбросанные в хаотичном порядке, в небо высились черные стволы деревьев, а вдалеке виднелись острые шпили черных и алых домов-особняков-замков, огороженных темно-серым каменным забором. Отсюда казалось, что поселение напрочь мертвое.

Моя кошка внутри заскулила от таких красот и забилась глубоко в подсознание, предательница. Топчась на месте голыми ступнями, морщась от неприятного ощущения впивающихся в подошву мелких камешков, со скепсисом вглядывалась в поселение, с мрачностью понимая, что выбора, кроме как двигаться к нему, у меня, собственно, никакого. В том числе я крепко радовалась, что до закидона Ульяны успела натянуть штаны и пуловер. Страшно представить, если бы попала сюда в тонкой сорочке, в которой собиралась соблазнять своего оборотня. М-да. Соблазнение, как понимаете, придется малость отложить.

При мысли о Дине сердце сжалось, к слову, и из-за страха за жизнь ведьмы. Мне даже думать не хотелось, ЧТО он может с ней сделать. Я-то прекрасно знала: Дин Картен с врагами и предателями никогда не церемонится, а уж когда существует угроза паре… Этой личности вообще лучше сразу самолично удавиться, во славу куда быстрой смерти. Вздохнула. Оставалось надеяться: прибить ведьму не позволит дядя Адриан, ну, и на благоразумие Дина тоже, да и вообще. Чего я рефлексировать удумала? Зная Дина, он совсем скоро будет здесь и вытащит нас отсюда, где бы мы ни были. Да. Точно! А мне следует подождать его здесь.

Невольно выдохнула от облегчения, что мне не нужно топать в этот жуткий город. К тому же, непонятно, как бы отреагировали на меня местные аборигены, вдруг тут не жалуют попаданцев, вздернут ещё на веревке или отрубят голову, или ещё чего похуже.

Сев на попу почти что ровно (всё-таки камни под булками, а это не сильно приятно), взяла в пальцы подвернувшийся под них прутик. Волозя им по камешкам, периодически с опаской поглядывала на тот нардовой расцветки город.

Как ни странно, Ульяну я не винила и вообще не испытывала в её отношении никаких негативных эмоций и даже могла понять, но и она, конечно, коза! Что когда вернусь, не если, а когда! Припомню по полной программе. Ишь, чего удумала, приличных котов невесть куда кидать, подруга называется. Да ведьма она! Самая настоящая.

Неожиданно за спиной раздался подозрительный хлопок, напоминающий схлопывание портала, я знала, о чём говорю. Сердце замерло и пустилось вскачь. Дин? Неужели так быстро? Моя сущность опасливо заметалась, посылая сигналы опасности. Слишком обрадовалась, чтобы прислушаться к себе, подскочила и резко обернулась, ступая на шаг вперед, и замерла, будто натолкнувшись на стеклянную стену.

Гость был уж точно не Дин. И даже не гость, а гостья, что с интересом маньяка-мясника изучала меня с какой-то неестественной усмешкой, а я с удивлением изучала эту весьма любопытную особь, начиная от ботфорт чуть выше колена на тяжелой толстой подошве, вверх по стройной фигурке, как перчатка, закованной в глянцево-черную кожу, к м-м-м богатой на размер груди с приоткрытой ложбинкой, по удивительно розовым с фиолетовым отливом волосам, красивой формы губы, искривленные в той ухмылке, ровный небольшой носик, огромные… тут я споткнулась, потому что огромные зелено-желтые глаза с пульсирующими треугольными зрачками мне были конкретно знакомы! И совсем я зависла на слегка изогнутых к затылку черных рогах с алыми прожилками.

– Ух ты, демон! – выдохнула в искреннем восхищении. Неужто меня вынесло в мир демонов?

Треугольные зрачки расширились в непомерном удивлении до обычных круглых, демоница или дьяволесса, фиг знает, как их правильно называть, усмехнулась, скрещивая тонкие руки под грудью.

– Ух, ты, шавка! Кстати, – она жадным взглядом скользнула по моему телу и облизнулась: – весьма милая шавочка.

Меня разобрало возмущением. Вот ведь стерва!

– Сама ты шавка, я уж точно не она, я из семейства кошачьих, дамочка!

– С норовом, – очень довольно, алые, угрожающе длинные когти постукивали по предплечью.

– Ага, я такая, все плачут, и ты будешь, если ещё раз шавкой назовешь, – тяну совершенно серьезно.

– А ты смешная, – демонша, аха, щурится и вдруг неуловимо быстро даже для моего зрения приближается вплотную, ведет носом, принюхиваясь, и обходит по кругу.

Верчусь за ней, не собираясь подставлять спину.

– М-м-м, как интересно. Значит, мне не показалось. Ну, шавочка, то есть, кошечка, – воркует елейно, а у меня от ласково тона ягодицы сжимаются. Ноздри розововолосой трепещут, черты лица заостряются. Когтистая лапа приподнимает мой подбородок, заставляя глядеть в ледяные, бездушные, до боли знакомые омуты, – и где он?

– Кто?

– Не придуривайся, милашка, я этого очень не люблю, – коготь слегка надавливает на нежную кожу, но и этого достаточно, чтобы по шее потекла тонкая струйка крови.

Разозлившись, отшатываюсь и шлепаю уже своей когтистой лапой по наглой конечности.

– Не понимаю, о ком ты. Внятно говори, рогатая.

– Ух, какой ершистый котенок, – вновь фальшивое умиление, а затем меня с силой толкают назад, я пролетаю спиной несколько метров и ударяюсь об треснувший под моим весом ствол, неприятно бьюсь затылком. Глаза застилает кровавая пелена ярости.

– Обалдела, рогатая?! – шиплю, скаля клыки. – Ещё раз тронешь меня и, клянусь, останешься без скальпа!

– Боюсь-боюсь, – трясет издевательски руками, на этот раз неторопливо вальяжно приближаясь. – Где он, кошка? – наклоняется к моему лицу, рядом с головой впечатывается её ладонь, дерево снова трещит, даже жалко несчастное.

– Да кто он?!

Испытывающий взгляд глаза в глаза.

– Братец мой. Диндарион. Я чую на тебе его запах, кошечка. Спрашиваю последний раз, и ты мне скажешь, если дорожишь своей шкурой. Где. Он?

Озадаченно таращусь на рогатую. Эм. Запах? Это она о Дине, что ли? А это… та самая его сестра? Это что, его мир? Ка-а-апец-ц-ц!

– Вижу в твоих наглых глазах осознание, блондиночка. Ну, я жду. Сама скажешь, или выбивать будем, м? Настоятельно рекомендую первый вариант, – мурлычет, наклоняясь к моему рту и… тянет к нему свой длинный язык. Ошалела?

Кривлю губы в нехорошей ухмылке, вжимаюсь спиной в ствол и со всей дури бью стерву ногами в живот. Она смешно хекает и отлетает на добрых семьсот метров, падает на спину, пропахивая гальку ещё на пятьдесят.

Мрачно утираю рот запястьем, в то время как розововолосая, хотя скорее лиловая, переворачивается рывком на бок и, вогнав когти в землю, с лязгом тормозит ими.

– Разбежалась, рогатая, Фростов просто так не нагнешь. Сначала докажи, что имеешь право знать, где он.

...Аха-ха... Вот и узнала, блин, больше о Дине Картене, причем, так скажем, на наглядном примере. И с сестричкой его неадекватной познакомилась. Звездец.

Глава 26

Ульяна

Санкционированный мною проход через реальности закрылся, унося с собой, как мне казалось, инореальную оплошность, которую я, по собственному разумению, исправила. Смахнув со щеки слезинку, напряженно прислушалась к себе, но кроме острого ощущения совершенной страшной ошибки, ничего иного не ощутила, в свою ветку я с мужем не вернулась.

Ничего не изменилось. Твою мать. Осознание наступало стремительно, неотвратимо, покрывая мою душу корочкой льда, сводя с ума от ужаса.

Я не только вообще ничего не исправила, но и допустила самое страшное – предала родное невинное существо, оправив непонятно куда. Я ОШИБЛАСЬ. На самом деле ошиблась. Крупно просчиталась и никак не могла сходу понять, как и где. Меня обуяла растерянность, сердце болело и плакало.

Колени подогнулись, и под грохот вкупе с нечеловеческим страшным звериным воем из глубины дома рухнула на колени, ударяясь лбом о доски, меня скрутило ужасной агонией, кости ломало.

– Прости… прости… прости меня, – рыдала, царапая пол ногтями. – Пожалуйста, прости. Я всё исправлю…

Внутренняя ведьма ядовито усмехнулась: наисправлялась уже по самые не балуй. С секунды на секунду нам кое-кто другой кое-что крепко исправит.

Дверь смело с петель частично с куском стены, в комнату ворвалось… чудовище. Вяло обернувшись, опираясь на руки, с обреченностью глядела на просто огромных размеров гибрида оборотня и непонятно кого, от которого сильно несло тем запахом неправильной реальности и чуждости, что я уловила и от Снежаны.

Монстр оскалил здоровые клыки, с которых капала ядовитая слюна, оставляя подпалины в паркете. Мы оба замерли. Ощущение пришедшего моего часа вынуло кости, оставляя бездушную оболочку. Зверь… был одновременно прекрасен и ужасен. По-настоящему огромный черный волк, чья шерсть пылала розово-фиолетовым огнем. Вдоль хребта и на лбу – костяные наросты, шипастый хвост разъяренно метался из стороны в сторону, меховые уши искрились незнакомой мне маной, черные небольшие рога с кровавыми прожилками наставлены на меня, треугольные желто-зеленые глаза без зрачка пульсировали и мерцали потусторонним отсветом. Алый огонек бешенства мог напугать до усрачки кого угодно, но мне уже было попросту не страшно, я не испытывала ничего, выцвела и медленно самостоятельно погибала.

Зверь удивительно бесшумно шел на меня, из пасти – двоящееся рычание и сиплый, полный гнева и боли голос, который и не сразу признала:

– Что ты натворила, ведьма?! ЧТО ТЫ НАТВОРИЛА?!!

Не делая резких движений, села перед Дином Картеном в зверином обличии на колени, опустила голову, слегка наклоняя вбок, открывая шею.

– Простите меня… Я... ошиблась. Выдала желаемое за действительное. Если ты позволишь, я хочу попытаться всё исправить, – шепчу, поднимая больной взгляд на демоно-волка.

Он глядит на меня неотрывно. Я четко ощущаю его стойкое кровавое желание меня разорвать на части, выпотрошить кишки и украсить ими Новогодьеву елку. Прикрываю ресницы, краем глаза замечая в дверях бледного как полотно Адриана и отца. Вновь опускаю голову, не желая видеть разочарование. На тыльную сторону ладони капнула слюна, больно прожигая кожу до кровавого мяса. Стиснула зубы, не позволяя себе кричать, ведь заслужила. Вот только демоно-волк отшатывается, пятясь назад.

– Извини, я хотел, но не собирался, – обескураженно вскидываю голову и отшатываюсь в суеверном ужасе. Дин принял своё человеческое обличие, которое почему-то всегда пугало меня куда больше его звериных ипостасей. Наверное, дело во взгляде хладнокровного убийцы без капли эмоций и жалости…

Дин

Только небу известно, каких усилий мне стоило не разорвать (непечатное слово) ведьму на маленькие куски, а затем каждый кусочек медленно сожрать. Только мелькающая на задворках зарубка памяти, что она беременна невинным лисенком, удерживала от жестокого убийства, только лишь это, ну, и то, что только ведьма может отправить меня к моей паре. В том, что Снежана – моя пара, я не сомневался теперь ни на миг, как не сомневался в том, что ведьма её запихнула в мой родной мир, отнюдь не дружественный к оборотням, твою мать.

Опускаюсь перед сжавшейся в комочек ведьмой на одно колено, улавливая, как попытался метнуться к нам Адриан с криком: «Дин, нет! Не трогай её!» Его перехватывает Драгомир и мрачно удерживает за плечо.

– Прежде чем тебе придется открыть портал в ДемонТар, я хочу знать: зачем, Ульяна? – спрашиваю тихо, спокойно.

Ведьма дрожит, вызывая у меня толику жалости, вот только я по-прежнему хочу её разодрать и сожрать с потрохами, как поступали в моем мире с предателями.

– Я… Я почуяла от неё тонкий шлейф чужого мира и спутала его с инореальным, – шепчет безлико. – Только когда сотворила, поняла, что дело было не в её инореальности, а в веянии создающихся парных уз. Если бы вы закрепили связь, ничего этого бы не случилось.

Поразился наглости ведьмы: она винит в своём проступке нас? Мотнул головой, прогоняя очередное острое желание вырвать Ульяне язык с корнем.

– О чём ты говоришь?

– Ты наполовину демон, так? – киваю. – Создание вашей парной ячейки происходит совсем не так, как привыкли мы, не по запаху, зачастую не по касанию, а после консумации союза. Влечение тоже есть всегда, притяжение, но наши оборотни привыкли опираться только на запах. У вас со Снежаной незадолго ведь была близость, крепкая, сильная на уровне духовности? Была, но до секса не дошло, так? Так. А тот шлейф сформировался… Мне, правда, жаль, Дин. Прости меня, если сможешь.

– Возможно, прощу, как только найду свою девочку в целости и сохранности.

Ведьма блекло улыбается и доверчиво, с толикой неуверенности льнет к подобравшемуся к ней Адриану. Лис глядит на меня из-подо лба хмуро, готовый драться за пару до последнего вздоха, даже если пара виновна в вероятной гибели моей пары. Правда, чую, что Снежа жива, нутром чую.

Подбирается к нам и Драгомир, опускается устало на постель, Златан по-прежнему маячит в проеме.

– Откуда ты знаешь о нюансах такой парности, дочка? – спрашивает вместе с моим приказом:

– Открывай портал в ДемонТар. Немедленно, ведьма.

Ульяна вздыхает, игнорируя отца.

– Прости, Дин. Пока не могу, нет сил, а если затрачу жизненные, убью ребенка, – она поднимает на меня неживой взгляд. – Я понимаю, ты в своем праве, но не заставляй меня, пожалуйста. Мой малыш не виноват, что его мать – бестолковая идиотка.

Зубасто усмехаюсь ни капли не весело.

– Рад, что ты это понимаешь. Когда сможешь открыть портал?

Ульяна задумывается.

– Думаю, завтра утром силы хоть немного восстановятся…

– С ума сошла? – рычит лис, вдавливая в себя ведьму. – А если нет?!

– Тогда и будете думать, – рявкнул Драгомир. – А теперь все по койкам! А мне надо выпить. И, доченька, не думай, что обойдешься без серьезного разговора.

В комнате ведьмы остаюсь один, гляжу в мирное небо, такое отличное от того, где я родился. Неосознанно крушу подоконник в труху. Держись, моя девочка, вскоре мы встретимся. Обещаю. И если тебя кто-то посмеет обидеть, кто угодно, без зазрения совести уничтожу. Ты только держись.

Глава 27

Снежана

Выдохшиеся, сидим с чертовкой, очень хмурые, почти что бедром к бедру, вытряхивая из волос грязь, мусор, древесную кору, обе изгвазданные не только в серой пыльной земле, но и в крови друг дружки. Одежда настолько потрепана, что напоминает лохмотья, по крайней мере, моя – так точно. У демонши вещи явно зачарованы или из специальной военной ткани, как у наших Сейдовых мужчин, но и она под моими когтями имеет весьма жалковатый вид, чем я очень злорадно довольна, а уж прореженные розовые волосенки вызывают у меня чистейший восторг и гордость, и плевать, что мои она тоже малость проредила, подпалила магией, сучка такая. А уж для меня огненные шары так и вовсе стали сюрпризом, неприятным, теперь волосы придется подрезать до лопаток, если не каре. Меня аж передернуло от такой перспективы, волосы очень жалко.

– А ты ничего, – признает нехотя. – Брат тебя хорошенько поднатаскал, выходец Гнейшары!

Подозрительно-предупреждающе кошусь на нахалку.

– Не знаю, что такое Гнейшара, но слышится как ругательство. Учти: твой брат – моя пара, и за него я голову откушу, а внутренностями праздничную елку украшу.

У по-прежнему безымянной демонши округляются глаза, она фыркает.

– Смешная шутка. А Гнейшара, чтобы ты знала, – самое зловонное место ДемонТара, нашего мира, куда сваливали когда-то всех поверженных сучьих полукровок.

Так. Так. Так.

Подбираюсь, медленнее расчесывая пальцами свои лохмы.

– Начнем с того, что я не шутила: Дин – моя пара, предначертанный великими предками и небесами, самый и единственный подходящий для меня мужчина, отец моих будущих котят. Насчет этой вашей Гнейшары – за пояснение спасибо, но я что-то не поняла, в каком смысле: поверженных полукровок?

Демонша бледнеет, алеет и пыхтит, наконец выдыхая:

– Иди ты, реально пара?

– А что, у вас с этим проблемы, или нет подобного всуе? Кстати, а как я понимаю ваш язык?

– Наверняка потому, что ты как раз-таки пара моего братца дорогого, – очень мрачно. – Просто поразительно, как этому сучьему потроху везет по жизни, это надо же, пару себе оторвал клыками.

Молча приставляю к горлу сучки коготь. Она сглатывает.

– Ты чего это?

– С того, что я тебя предупреждала: ещё слово в сторону Дина, и тебе кабздец. Усекла?

Мою лапу отводят от горла с бурчанием:

– Усекла, вот только сложно, всё равно проскакивать будет, врожденные установки.

– Связанные с гонениями на полукровок? А Дин – полукровка, верно?

– А ты догадливая. Ладно, поднимай задницу, сетхана, шуруем ко мне в особняк, не здесь же ждать твоего арнуда.

– Не совсем поняла, но если ты опять вякнула оскорбление… – медленно поднимаюсь, одергиваю пуловер, брюки одергивать нечего, они превратились в короткие шорты.

Демонша закатывает глаза и поясняет с видом великомученика:

– Сетхана – жена брата. Арнуд – муж. Нудара – жена. Всё? Мы можем перемещаться?

Отрешенно киваю. Прикольные у них тут обозначения. Демонша хватает не сильно за предплечье, ворча: «Сюда иди», и шмакает нам под ноги какую-то побрякушку, которую не успеваю рассмотреть, и нас в очень быстром темпе поглощает сизый дым. Только моргаю – и вот мы уже стоим в ну очень мрачном помещении, вроде как прихожей, обстановка готическая, и да, до крайности мрачная и вычурная. Лиловые волосы чертовки здесь и вовсе смотрятся как аляповатое пятно, собственно, мои тоже.

– Не чувствуй себя здесь как дома, кошка, – фырчит демонша. – Идем, сначала пожрем, я крепко проголодалась, заодно поговорим, – тянет меня в правое крыло первого этажа дома.

В узковатом коридоре толкает двустворчатую дверь и втягивает меня, несколько растерянную, в небольшое прямоугольное помещение с темными, будто бы подкопченными стенами и потолком, тяжелыми винно-бархатными гардинами и не особо аппетитными картинами на стенах. Тянет за черный стол с металлическими шапками-гвоздями по контуру древесины, швыряет на стул с высоченной спинкой, обитый кровавым бархатом, и сама плюхается на такой же на другом конце стола, небрежно закинув ногу на подлокотник.

– Психоделика у вас тут какая-то. Жуть, – бубню под нос.

– Спасибо, – радостно скалится сестра моей пары. Поверить в это не трудно и в то же время – да. Столько потрясений в последнее время, что я уже ничему не удивляюсь. – У нас тут мода такая испокон веков, как бы, – цедит ядовито.

Она хлопает три раза в ладоши, и дверь моментально распахивается, бледные и будто бы не живые слуги в кипенно-белых одеждах тащат на руках блюда, сгружают их на стол под довольный прищур демонши. Когда мы остаемся снова одни, берет в руки бокал с кровавой жидкостью, болтает её.

– СейРан.

– Твоё имя? – вопрошаю невозмутимо, с подозрением косясь на блюда, точнее, обилие разнообразного мяса и вроде как вино, судя по запаху. – Очень интересное.

– Угу-мс, – смачно хлебает из своего бокала. – Но лучше называй меня госпожой.

– Разбежалась, – фыркаю и представляюсь: – Снежана. Снежана Фрост. Фрост – название моего рода.

Демонша фыркает.

– СейРан Аббадор.

– Необычно, очень, – признаю и подкалываю: – Только твоё имя смахивает на мужское.

– А оно и есть мужское, – устремляет в мою сторону указательный палец и грохает бокал об стол, едва не ломая ножку. – Я наследница своего рода, единственный чистокровный демон рода Аббадор. По-прежнему действующий генерал Гаалы, нашей столицы.

– Ого. Это… здорово.

– Ага, а если я тебе скажу, что такие генералы, как я, почти двести лет назад были ответственны за охоту на полукровок и их устранение?

– Я скажу, что ты нарываешься, старперша.

– Обалдела, дерзкая, где ты старпершу увидала?

– Сама сказала: тебе больше двухсот лет, выходит.

– И? Твоему предначертанному скоро двести пятьдесят, а мне всего на полтинник больше, так что захлопнись.

– Захлопнусь, если вывалишь, почему охотились на полукровок, надеюсь, уже перестали?

– Ага, – кисло. – Как раз двести лет назад. Мой брат идиот. Свалил, а через пару недель навели мораторий на убийство таких, как он, шавок.

Сама себя осознала, когда на уровне шеи буквально в сантиметре от неё воткнулся нож, пригвождая лохмы. Острые у них тут столовые приборы.

– Опасная, мне нравится, – хмыкает эта ненормальная. – Но я тебя предупреждала. Ненависть у чистокровных к полукровкам в крови.

– Да почему?

– Наверное, из зависти, – буднично пожимает плечами, слизывая с тыльной стороны ладони капли вина. К своему я так и не притронулась, в том числе и еде. – Ведь полукровки априори всегда были сильнее чистокровных, забирая у обоих родителей самое лучшее. Сильнее, мощнее, одареннее, чем вызывали ядовитую зависть у чистокровных. Ведь как так? Почему какие-то гибриды швальные лучше нас, чистых кровью? Совсем не справедливо, верно?

– Не справедливо убивать за то, что кто-то лучше тебя по праву рождения.

– А вот это как раз справедливо, – обнажает клыки.

– Не зубоскаль, – морщусь. – А то свои клыки покажу. Рассказывай дальше.

– Какие мы грозные. Ой. Ой. В общем так. Правительства всех стран в одночасье решили, что такого быть не должно, а ошибки природы, то есть все полукровки, должны быть уничтожены, и началось гонение. Сначала исподтишка убивали, потом уже не таясь, объявив таких, как Диндарион, вне закона и не имеющими права на жизнь. Тела ликвидированных скидывали в самое большое ущелье, что именовалась просто как Яма, вскоре получив новое название из-за смрада трупов – Гнейшара, что есть гниль побежденных. Как-то так, кошечка. Ну, а двести лет назад случился переворот, новая война, в которой побеждать начали полукровки, дошли до моратория, ну, и всё. Полукровок убивать перестали под страхом казни, но я так скажу: презрение не искоренить так просто, как и жажду убийства, а кое-кто не сдерживается, ну, и долго не живет. Всё, занавес. А теперь жри.

От услышанного кровь стыла в жилах. Не удивительно, почему Дин решил свалить из этого гнилого местечка, тут и так жить тоскливо, а уж при таком раскладе – так и вообще.

– Сейчас мне хочется сожрать только тебя и всех причастных к геноциду, – бурчу, шинкуя стейк.

– Я вижу, – хмыкает СейРан. – И не мечтай, кошечка.

– Кстати, Дин как-то упоминал, что это его полное настоящее имя, а никакой не Диндарион, как это объяснишь?

– А что объяснять, отрекся, наверное, сама не догадалась?

– Пошла ты, – мрачно цежу, закидывая в рот сочные и удивительно вкусные куски мяса под хохот демонши.

За спиной как от пинка с грохотом распахивается дверь, мужской бархатный голос со знакомыми стальными нотками подкидывает едва не до потолка.

– Как дела, сестренка? Ещё не всем воздух и жизнь отравила?

Бросаю приборы и выныриваю из-за стола с радостным воплем:

– Дин!!!

И замираю от изумления. Мужчина, вошедший в столовую, похож на мою пару как две капли воды, но у Дина нет таких длинных, черных, струящихся шелком по широким плечам волос и розово-фиолетовых прядок в них – тоже, у него короткие, едва ли не по-военному остриженные однотонные черные волосы. Незнакомец с интересом изучает меня в ответ, красивые, до боли знакомые контуром губы изгибаются в соблазнительной ухмылке.

– Очень интересный прием. У тебя гости, дорогая? – трепещет ноздрями. – Ты сдружилась с шавочкой? Надо сказать, прелестной. Миленькая питомица, СейРан.

– Не рекомендую…

Но поздно, в придурка летит тарелка, а следом – столовые приборы, смачно впечатываясь в наглую рожу. Ошметки еды застревают в волосах, удивленное выражение лица перекашивается от ярости.

– Совсем озверела, шавка?!

– Ещё раз назовешь шавкой, и я засуну тебе в задницу толкушку для пюре, понято говорю?

Мужик хмыкает, глядит поверх моего плеча.

– Занятные у тебя гости, СейРан. Где откопала эту воинственную прелесть?

– Таких там уже нет, – ворчу за демоншу, чей раскатистый смех раздается по всему помещению.

– Проходи, РаМон, и позволь тебе представить пару нашего сбежавшего братца Диндариона, Снежану Фрост, кошечку из другого мира.

– Врешь? – округляются глаза этого субъекта, а затем ширятся в треугольники. – Не врешь? Да ладно. Вот братцу подвезло. Ну, раз приглашаешь, сестренка, то как я могу отказаться, – расплывается в зубастой ухмылке, вытягивает придвинутый ближе к середине стола стул и тянет его ко мне со скрежетом ножек, где плюхается с ну очень довольной миной и выдыхает мне в лицо: – Ну, привет, кошечка.

Мрачнею, разминая когтистые пальцы. Договорится, и тыкну когтем в глаз, тогда будет пока! Ох, скорее бы Дин появился, а то больно на эту рожу наглую с его лицом смотреть.