Текст книги "Я (не) твоя пара, двуликий! или Игры со временем (СИ)"

Автор книги: Анастасия Максименко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

Глава 5

Дин

Спустя несколько часов меня одолело странное волнение, оно мешало концентрации и сбивало с толку. Поддавшись интуиции, связался с Иларией:

– Да, Дин? – голос Лары дрогнул. – Что-то случилось?

– Ты мне скажи. У вас всё нормально?

– Вроде бы. Только... Только Снежки дома нет.

Напрягся, под ладонью треснула приборная панель, поспешно отдернул руку.

– Где она может быть? – поинтересовался максимально спокойно.

– Я не знаю, – рассеянно лепетала Лара. – Я даже не знаю, в какое время она ушла. И… Дин, нет некоторых её вещей. Что-то я очень распереживалась. Снежка бунтарка, особенно в последнее время, но она редко когда уходила из дома, не предупредив меня или кого-то из домашних. Номер её не отвечает.

– Ясно. Я найду её.

– Дин... Спасибо.

– Постарайся не волноваться, Илария. Тебе вредно.

– И ты уже знаешь, – кисло отозвалась Лара.

– У меня отличный слух.

– Ну, да. Оборотни, ничего не скажешь. Насчет Снежки... Держи меня в курсе, ладно? Айсар пока не знает, не хочу его волновать раньше времени, ещё ведь даже не вечер. Не думаю, что Снежа что-то дурное задумала, она у нас не такая, ты же знаешь, скорее снова взбунтовалась, у неё сейчас период такой, похлеще причуд беременности, уж поверь.

Кому ты рассказываешь, Лара.

– Я тебя услышал. Перезвоню.

– Да-да, буду ждать.

Отыскав Стража в серверной, с порога попросил:

– Лео, можешь глянуть, где сейчас Снежана Фрост?

Леонардо удивленно выгнул бровь и кивнул.

– Могу. Что-то случилось?

– Не особо.

– Тогда в чём дело?

– Снежана сбежала из дома и не сообщила близким, куда направилась.

Фрост фыркнул:

– Напоминаю наседкам: Снежана Фрост – совершеннолетняя оборотница. Имеет право никого не предупреждать о своих перемещениях.

– Знаю. Проверь.

– Проверил уже, сам смотри, – Страж указал на маячок, затем расширил зону местоположения.

– Очень знакомый адрес.

– Особняк Фоксайров.

– Конец детектива. Снежка твоя у Ульяны.

Хлопнув Лео по плечу, поторопился к Адриану, он как раз собирался чалить домой. Однако когда мы подъехали к его дому, то застали как раз покидающую особняк Снежану, и какая-то отчаянная решительность на лице малышки мне не понравилась. Заметив меня, Снежа побледнела, инстинктивно отступила назад и гордо вздернула подбородок, презрительно скривились красивые губы.

Так, всё. Хватит.

– Снежа, иди-ка сюда на минуточку.

Глава 6

Снежана

– Привет, дядя Адриан. Ульянка, позвоню! – успеваю крикнуть.

Дин цапнул меня за локоть и самым бессовестным образом под насмешливое внимание лиса и сочувственное – Ульяны потащил к парку, как нашкодившего ребенка малого, какой позор, честное слово. Ещё бы за шкирку вздернул, кошмар.

– Отпусти меня, наглая меховушка, – шиплю разъяренной кошкой, выкручиваясь из стальной хватки. – Отпусти. Дин, блин!

– Не вертись, – ворчит Картен, дотаскивая до лавочки и насильно усаживая на неё. – Отпустил.

Отпустить-то отпустил, да только навис надо мной грозной скалой, скрестил на груди мощные руки, и прищур этот зеленых глаз – точно в душу оптический прицел. Как же он меня иногда раздражает, просто тоска.

– И что это за представление? – поправляю перекосившуюся дубленку. – Чего бесишься?

– А как не беситься, Снежана, если ты ведешь себя, словно бестолковый ребенок? Убегаешь из дома, никому ничего не сказав, мать вся извелась, волнуясь за твою шкуру. Что с твоим телефоном?

У меня от изумления и легкой обиды приоткрылся рот.

– Разрядился он! То есть, так, да? Я для тебя всего лишь бестолковый ребенок? – возмущенно вскидываю на наглеца голову. – Бестолковый?! То есть, я, по-твоему, дура без мозгов, так?

Картен морщится, словно лимон кислый жует.

– Я не то имел в виду, Снеж, не передергивай.

– А я не передергиваю, я повторяю твои же слова, точь-в-точь.

– Я никогда не считал тебя дурой.

– А бестолковым ребенком, значит, считал. Весело, что.

У Дина вот-вот пар из ушей повалит, а морда по-прежнему непроницаемая, холодно-убийственная, как и всегда. И вот я понимаю: другой на моём бы месте уже обделал штанишки, вон – Ульяна бледная как полотно и Адриан тревожно хмурится, а я монстра этого не боялась никогда.

– Короче, Дин, какие ко мне претензии? Я всего лишь съездила к подруге, а что не предупредила домашних, так я девочка уже большая, мне двадцать три, не пятнадцать, да, чтобы кого-то предупреждать, вот если бы я собиралась куда-то на несколько дней, тогда бы и предупредила. Что-то ещё?

Оборотень по-прежнему непроницаем, в зелено-желтых красивых глазах – дичайший холод, колкий, порезаться можно, только фонит от него растерянностью, досадой и тоской, да так, что самой выть хочется, и вот, как обычно, не понимаю, почему я его так крепко чувствую, ладно, если бы парой мне был, так нет же! Не пара!!! Мой зверь к нему равнодушен, спит вон и в ус не дует, и насрать на вкусный запах властности, опасности и суровой дикости с нотками крови и могильного холода.

Вздыхаю, поднимаясь с лавочки и оказываясь лицом к широкой груди:

– Если молчишь, то претензий, как понимаю, больше нет. Я пойду. Мне домой пора. Мама заждалась. Сам сказал.

– Со мной поедешь. До дома подвезу.

Скрежещу зубами.

– Нет, – вскидываю голову к колкой зелени.

Картен хмурится.

– Я тебя не спрашивал.

– А кто ты мне такой, Дин Картен, чтобы решать что-то за меня? – тычу пальцем в монолитную грудь, черт, хоть бы палец не сломать. – Кто ты мне такой, Дин Картен, чтобы лезть в мою жизнь? Кто ты мне такой, Дин Картен, чтобы следить за мной? М?

Он каменеет, взгляд такой, какого я ещё никогда не видела, и вот тогда мне на секундочку становится страшно.

– Верно, – шепчу одними губами. – Никто. Ты мне никто – Дин Картен. Ни брат, ни друг, ни уж тем более предначертанный, так… Ах…

Этой машине для убийств надоело выслушивать меня, и он просто вздернул меня на плечо задницей кверху. Спасибо, хоть не шлепнул по ней.

– Ты права, тебе я никто. Но друг твоей семьи. И обещал твоей матери, что доставлю тебя домой в целости и сохранности. На этом всё, Снежана.

– Ненавижу тебя, – шепчу тихо, собственно, совершенную ложь. Картен вздрагивает и по-прежнему продолжает шагать ледоколом к черной тачке. Вижу чету Фоксайров и весело машу рукой, делаю жест Льяне о созвоне, та медленно кивает и, видно, втайне надеется, что я всё-таки не позвоню.

Наивная.

Теперь, теперь вот точно, я решила окончательно. Сам виноват. Сволочь.

Глава 7

Затащив меня в машину, бессовестный оборотень мягко застегнул на мне ремень безопасности, дернул, проверяя крепление, и сел за руль. Напоследок жестом попрощался с Адрианом, завел мотор, выгоняя тачку на дорогу. Мою ласточку, как понимаю, потом пригонит кто-то из его команды, главное, чтобы к этому вечеру, впрочем, на крайний случай папину возьму. Молчим. Правда, недолго.

– Снеж, что с тобой происходит? – тихо спрашивает у меня.

– А что происходит? – смотрю в окно. – Ничего не происходит, кроме твоего отвратительного ко мне отношения.

Краем глаза замечаю, как Картен мрачно поджимает губы.

– Ты не права, я хорошо к тебе отношусь и даже больше.

– Ну, да, конечно, – бурчу язвительно. – По-твоему, выставлять меня истеричной малолетней неразумной идиоткой – это хорошее отношение? Интересно.

– Я не имел никогда цели обидеть тебя, мне жаль, если я когда-то задел твои чувства.

Хмуро кошусь на оборотня.

– Что я сделал не так? Почему твоё ко мне отношение изменилось?

Вдоль позвоночника холодок.

– Ещё полгода назад мы тепло общались, вместе отдыхали. Когда всё пошло по… не так?

А вот про наше время упоминать не следовало. В глазах защипало, в груди щемит. Когда? Может быть, тогда, когда я увидела виснущих на тебе баб! Обвешивался ими, как игрушками на елку, и довольный ходил. Фу. Аж тошнит.

Ничего такого говорить не стала, вот ещё, подумает: ревную тут его, только жалости мне не хватало для полного счастья.

– Снеж… – его широкая ладонь поверх моей, переплетает наши пальцы, а я уже в таком состоянии, что просто вот сейчас сорвусь и разрыдаюсь.

– Не трогай меня, ладно? – зло скидываю наглую конечность. – Не надо.

Картен прикрывает длинные ресницы, дергается кадык, он медленно кивает.

– Хорошо, будь по-твоему. Если захочешь поговорить, ты знаешь мой номер.

Между строк: когда повзрослеешь для нормального разговора. Гад.

– Только прошу, Снежана, не вздумай творить глупости. По-хорошему прошу. По-плохому тебе не понравится.

От всплеска адского адреналина меня аж подбрасывает. Такого он никогда мне не говорил. Никогда. Потрясенно гляжу на убийственно спокойного оборотня и понимаю: по-плохому мне… понравится. Сглатываю и отворачиваюсь вновь к окну, в отражении ловя кривую усмешку Картена. Гад. И всё-таки он у меня гад. И жаль, что не предначертанный. Если бы мы были парой, до дома бы не доехали или опоздали как минимум на несколько часов, потому что этот оборотень показывал бы своей своенравной паре, что такое… по-плохому. И почему меня это так заводит? Вот точно позорище.

Ноздри Картена трепещут, лицо принимает хищное выражение, меня снова подбрасывает, колет всё тело и особенно низ живота иголочками и тянет истомой. Я понимаю, что дёргаю опасного хищника за усы, но это физиология, с которой ничего не поделаешь.

…Мы въезжаем в наш частный сектор.

– Как же ты сладко пахнешь, моя Снежа… – от хрипа меня уже не подкидывает, а трясет. Впиваюсь когтями в сидение. Испортила обивку? Да насрать. – Как жаль, что ты… не моя.

Что такое – взлететь к небесам и одномоментно рухнуть наземь? Это очень больно. Так больно, что просто сдохнуть, и я сдыхала, морально умирала под скулеж собственного зверя. Ей тоже больно, хотя она искренне не понимает, за что.

– Да.ДядяДин. Не твоя. И никогда не буду. Мне пора. Веселись, – бормочу не совсем связно и выпрыгиваю из машины. Весело машу вышедшей за калитку маме. – Ну, пока.

Хлопаю дверцей под треск оплетки руля.

Глава 8

Визг покрышек, и мы с мамой у дома одни. Мама растерянно глядит вслед тачке Картена и оборачивается ко мне.

– А-а-а… Между вами двоими снова что-то случилось? – бормочет, с тревогой изучая моё лицо. – Что на этот раз, Снеж?

– Нормально всё, мам, – говорю устало и тяну родительницу во двор нашего особняка, закрываю на замок калитку. – Папа дома?

– Нет ещё, к ужину собирался приехать.

– Хорошо, – всхлипываю и кидаюсь на грудь опешившей маме, крепко обнимаю самое дорогое и любимое существо. Мама обескураженно хлопает ресницами, гладит по волосам.

– Снеж… Снежка, ну, что такое? – воркует, а мне от этой нежности ещё больней, и я уже не просто всхлипываю, а рыдаю. – Девочка моя, ну, что ты? Не трави мне душу, малышка.

– Прости, – утираю слезы и улыбаюсь сквозь них. Мне стыдно. Мама в положении, ей нельзя волноваться. Тем более срок ещё такой маленький. Совсем маленький. Даже папа ещё не знает о том, что скоро снова станет отцом. – Мне стыдно.

– Брось, всё нормально. Пойдем в дом, выпьем по чашке какао, и ты мне расскажешь, что в твоей жизни творится.

Вздыхаю и плетусь за родительницей. В кухне молча усаживаю маму в мягкое кресло и сама принимаюсь готовить напитки. Пока кофемашина плещет в чашки две порции вкусно пахнущей жидкости, достаю из холодильника булочки, разогреваю и раскладываю по тарелкам. Подаю готовую снедь на стол под пристальным вниманием мамы и присаживаюсь с ней рядом, мерно мешаю палочкой терпкое какао, себе сделала с добавлением кофе. Мама пододвигает к себе чашку и привычно обхватывает её узкими ладошками.

– Итак, Снежана Фрост, я тебя внимательно слушаю.

Поджимаю губы.

– То, что я скажу, тебе точно не понравится. А мне очень не хочется тебя волновать.

– Та-а-ак. Вот сейчас я крепко взволновалась, и лучше ты мне скажешь, чем потом кто-то другой. Думаешь, я тебя не знаю, моя упрямая девочка? В чём дело, Снежана?

– Мам, – поднимаю на настороженную родительницу взгляд. – Я завтра уеду. Надолго.

Илария Котикова-Фрост выпадает в осадок.

– Куда это? Зачем? Почему?

– Хочу отдохнуть, подальше отсюда. Договорилась с Ульяной, что завтра… В общем, завтра меня ждет переход в Реа.

– Что?!! Нет! Снежа, ты что такое говоришь? Какое Реа? Это же другой мир! Чем здесь тебе плохо? Ну, хочешь уехать, так в нашем мире столько хороших мест, а хочешь… Хочешь, я договорюсь с Леонардо, погостишь во Фрайзен Долле, с тетей Алиной повидаешься, или в нейтральном у Райана, или… или, о! А хочешь, я свяжусь с братьями Флайм и Александрой, погостишь в поместье ГолденЯр? Ты знаешь, они его почти восстановили.

Улыбаюсь.

– Нет, мам. Прости. Я не хочу. Аррет давит на меня. Я решила, что моё сердце тянет в другие, совсем не изведанные мною места.

– Так вот как раз ГолденЯр не изведан тобой.

– Мам, нет, – говорю твердо.

– Дело в Дине Картене, или это ты от нас с папой решила сбежать? Мы тебя совсем занянькали, так?

– Нет, дело не в нем и не в вас. Вы замечательные у меня, и он… Он тоже. Дело во мне. Мне просто нужно это. Нужно ненадолго уехать, – беру ослабшие ладони родительницы в свои. – Прости, прости, если разочаровываю.

– Ты никогда нас не разочаровывала, девочка моя. И не разочаруешь. Правда, папа будет в ярости, – смеется.

Бледно улыбаюсь.

– Я знаю. А ты ему скажи наконец о скором появлении ещё одного малыша, тогда всё будет не так страшно.

Мама краснеет-бледнеет и задумывается. Целую её в щеку.

– Пойду собираться. Завтра утром – к Ульяне.

Илария Котикова молчит в прострации, а мне снова больно, что приходится так поступать. Вот только это моя жизнь, и когда-нибудь мне всё равно бы пришлось вылезти из-под родительского брюха и хвоста.

С непонятным чувством собираю вещи, складывая их в небольшую сумку. Пусть я никогда не бывала в других мирах, но знаю: много с собой брать нельзя, вообще, не факт, что вещи переместятся со мной. Телепортационный дар – штука сложная, и даже под хорошим контролем ведьмы может сбоить, так что складываю только самое необходимое. Когда сумка почти собрана, замечаю в проеме двери бледную маму.

– Снеж, может, ты всё-таки не поедешь? – с надеждой умоляет она, сердце неприятно сжимается. – Ну, куда ты, а? Другой мир – это же не шутка.

Мама морщится и бормочет что-то о карме и о повторяющихся событиях.

– Мам, давай не будем, ладно?

Родительница трет переносицу и нехотя кивает, вздрагивает, когда с первого этажа слышится стук двери.

– Девочки! – от зычного голоса папы внутри всё обмирает. – Я дома! Вы где?

– Расскажешь ему?

Отрицательно качаю головой. Нет уж, я не самоубийца. Мама кивает с понимаем и кричит:

– Мы у Снежки, дорогой. Сейчас спустимся.

И мы спускаемся. Папа – статный высокий оборотень в дорогом сером костюме, с красиво уложенными набок белоснежными, как у меня самой, волосами и улыбкой на четко-очерченных губах – делает шаг нам навстречу. В его льдисто-голубых глазах мелькает удивление, ведь я, как обычно, не кинулась к нему, повиснув на родителе обезьянкой.

– У нас всё нормально? – с тревогой спрашивает Айсар Фрост. – Снеж?

– Всё супер, – бормочу.

– Как и всегда. Идемте ужинать, повар сегодня расстарался.

Вопреки всему за столом царит привычная семейная теплая атмосфера, папа делится успехами на работе, отпускает веселые шуточки, изредка косясь на меня с удивлением. Это я просто не могу скрыть тоскливый, обращенный на него взгляд, ведь толком даже не попрощаюсь. После ужина мы переходим в домашний кинотеатр, где папа запускает семейную комедию, я по традиции между родителями, только на этот раз жмусь к отцу, вдыхаю его родной запах и млею. Как же мне будет этого не хватать, но и отступать не намерена. Это же не навсегда! Максимум на пару недель.

Во время сеанса мама засыпает. Киваю отцу, мол, что тоже пойду спать, целую родителей поочередно в щеки и осторожно выползаю, поднимаюсь к себе, долго стою под душем, а затем… сажусь за написание писем, одно – отцу, другое – маме и… Дину. Я не собиралась изначально, просто в голову пришло оставить этакую весточку. Проспала всего пару часов, мне нормально, достаточно. В который раз радуюсь, что мама сделала верный выбор и родила меня от оборотня, хотя выбор у неё такой себе был. Пара же.

В пять утра, уже собранная и готовая, оставила на столе три белых конверта и покинула родные стены через окно. Льянка ждала меня к одиннадцати, вот только уходить следовало раньше, иначе потом от отца и Картена хрен уйдешь.

Глава 9

Покружила по столице, засветила папину тачку, но это я не намеренно, да и скрываться нет смысла. В письме я всё расписала, и мама ведь знает, теперь вот кружу вокруг особняка Фоксайров, на приборную панель – звонок от Льянки.

– Да-а-а? – тяну бодро.

– Так и просишься в рифму ответить, – мрачный голос ведьмы. – Чего кружишь без толку? Заезжай уже.

Это мы с радостью, сама заманалась. Паркую папину монстро-ласточку, хватаю сумку и забегаю в ведьмо-лисий дом, Ульяна встречает меня на пороге.

– До последнего надеялась, что ты не приедешь, – заявляет жизнерадостно, обнимая и расцеловывая в щеки.

– Очень вежливо, гостеприимная моя.

– Поговори мне ещё. Родных предупредила, мне стоит ждать скорой атаки Фростов, а главное, и что хуже всего, Динушки?

– Я-то предупредила, но ждать определенно стоит.

– Кабздец, конечно, подстава, но ожидаемая.

Мы спускаемся в подвал. Заинтересованно кручу головой: никогда здесь не была, место чем-то напоминает одну из локаций в бункере, то бишь Сейде, – очень знакомое резиновое покрытие по всему периметру и на полу, без окон, черненько и мрачненько. Дин иногда меня с собой звал, ладно-ладно, я честно напрашивалась, интересно же! И папа пару раз брал с собой, но опять-таки очень нехотя, типа девочкам в таком месте делать нечего, дискриминация, короче!

Ведьма оставляет меня у порога, а сама чешет в центр, делает странную зюзю из пальцев, и с кончиков срывается несколько искорок. Как обычно, смотрю с открытым ртом, магия меня всегда завораживала, а совсем скоро я окажусь в месте, где всё ею пропитано! Ух, мурашки по коже. По мановению чар и ведьминской руки покрытие откатывается в сторону, обнажая, э-э-э, нечто похожее на пентаграмму.

– Давай в центр. Ровно в центр, поняла? Сумку на ноги. Что смотришь? Живее, если хочешь свалить, ибо чую носом: совсем скоро здесь будет очень жарко.

В два прыжка кинулась в подозрительный рисунок, сумку, как сказала Льянка, – на ноги, и замерла мышью, вытаращившись на ведьму. Та махала руками и бормотала нечто невнятное, запахло озоном. Мамочки. Что-то мне уже не по себе.

– Слушай. Папу я предупредила. В обратную сторону договоримся. Свяжусь через два дня в полдень, жди. И готовься к отправке.

Собранно кивнула и чуть не присела, когда сверху послышался такой грохот, что кровь в жилах мгновенно застыла, а следом – утробное двоящееся рычание. Божечки, я такое только в кино слышала, когда людей демонические сущности захватывали, вот они тогда именно так и пищали, басом и двоившимся, а то и троившимся голосом. Волосы встали дыбом, помимо воли изо рта полезли клыки.

– Вот черт! – ругнулась ведьма. – Ну, всё, кабзда пришла. Готова?

– Д-да, – пискнула под БОМ-БОМ-БОМ.

Стены дома дрожали и трещали, кажется, несчастный даже шатало. Напротив меня возникла разноцветная воронка.

– Спасибо, Льян. И прости, ну, ты поняла.

– Давай, оторвись там, а мне тут щас будут голову отрывать, – ворчала ведьма, посылая воронку на меня.

Крепко зажмурилась, сквозь ресницы замечая, как воронка набросилась на меня, заглатывая, и упала в пустоту. И, естественно, я не видела, как буквально сразу же ворвался в помещение огромный, под два с лишним метра монстро-оборотень, заполнивший собой всё пространство, не слышала, как он рыкнул, да так, что обвалилась одна из стен:

– Где она?!

За час до этого

Особняк Айсара и Иларии Фрост

Айсар Фрост поднимался в спальню дочери. На часах девять утра, а Снежка всё ещё не спустилась к завтраку. Странно, обычно дочь – ранняя пташка, уже в восемь пьет кофе, а сегодня не спустилась, что-то не так. Ещё вчера он понял: с его девочкой что-то стряслось, но не мог понять, в чём дело. Лара отмахивалась, ссылаясь на юношеские гормоны, вот только у оборотней физиология иная, и гормоны точно ни при чем. Со Снежкой начало твориться нечто странное ещё довольно давно. Он пытался с ней говорить и раньше, но дочь злилась или отмахивалась. На этот раз Айсар твердо решил выяснить, что с ней происходит. Хватит, достаточно, если есть проблема, а она точно есть, он должен помочь, или что он за отец такой? Давно следовало это сделать, а не тянуть собаку за яйца!

Поморщившись, Айсар постучал костяшками по дверному полотну:

– Снеж, спишь ещё?

Молчание.

– Дочь? Я войду?

Тишина.

Нахмурившись, Айсар потер грудь, ту начало саднить от тревоги.

– Снежана Фрост! Я вхожу, надеюсь, ты одета…

Айсар с недоумением осмотрел пустую спальню. Постель аккуратно заправлена, педантичный порядок. Нехорошее предчувствие пошатнуло ментальное спокойствие оборотня. Может быть, в ванной? Он ринулся к закрытой створке и дернул с силой, снимая дверь с петель. Пустота. Во рту кислый привкус. В спальне хищно принюхался: дочь ночевала дома, но куда она так рано ушла? А это ещё что? Он заметил белые конверты на столе, и хреновое предчувствие взвыло дурниной.

Аккуратно взял все три предмета в руки, нашел одно для себя, для Лары и… Дина. И кое о чём начал догадываться, и от этих догадок зверь взвыл. Распечатав одной рукой конверт, второй нервно достал из джинсов гаджет, набирая номер дочери, – не доступен.

Звериный взгляд впился в строчки и замер на последних, перечитывая по кругу десять раз.

«Прости меня, папочка. За всё прости. Что не попрощалась нормально. И не предупредила лично. Но так будет лучше, пусть не для всех, но для меня. Надеюсь на твоё понимание. Я скоро вернусь».

Выругавшись, Айсар набрал Картену и понесся к жене, только в холле столкнулся с угрюмым Дином. У Фроста поалело в глазах, не осознавая себя, он напал на оборотня, отвесив тому несколько тумаков.

– Допрыгался, сволочь?! А я предупреждал, черт возьми, предупреждал: не играй с моей дочерью!!!

Намеренно пропустив несколько тачей в челюсть, Дин подвесил Айсара на вытянутой руке и встряхнул:

– Всё, друг, тише. В чем дело, быстро и четко. Где Снежа?

Айсар швырнул другу в лицо конверты, припечатав ядовито:

– На, читай. Там и для тебя есть.

Аккуратно поставив Айсара на ноги, Дин с нехорошей чуйкой перечитал письмо, адресованное самому Айсару, и замер. Взгляд оборотня остекленел и запульсировал, зрачки сузились и расширились в треугольники. Он поднял конверт со своим именем, хищно втянул его запах и взвыл, медленно опустил голову к посеревшему и вместе с тем раздраженному Фросту.

– Я верну её, Айсар.

– Раньше надо было думать, Дин, – кисло буркнул Фрост и поплелся к жене.

Хлопнула входная дверь.

Лара заныкалась на кухне и в разборки мужиков влезать точно не собиралась. Когда в помещение вошел её супруг, нервно грела в ладонях чашку, глядя в окно на заснеженный сад. На её плечи опустились ладони мужа, молодая женщина вздрогнула.

– Ты знала?

– Знала.

– Почему не сказала?

– Чтобы что, Айсар? Наша дочь – взрослая девочка, а мы привыкли, что она малой котенок, но это уже давно не так, – Лара обернулась к мужу лицом.

– Ты обязана была сказать. В Реа слишком опасно…

– Не так уж и опасно! За ней есть кому там присмотреть.

– Илария! – разозленно рычит Айсар. – Ты…

– У нас скоро будет ещё один малыш, Айсар, – вырвалось у Лары. Зрачки оборотня потрясенно расширились. – Да, я беременна. А насчет Снежаны ты не прав, ей пора понюхать взрослой жизни, в конце концов в её возрасте я вышла замуж за тебя. И она уехала не навсегда, она вернется, и ещё раз повторяю папашам-наседкам: там за нашей Снежей есть кому присмотреть. А с Драгомиром не забалуешь.

– Ты права. Права… – ластился Айсар к жене. – Ты, правда, беременна? – аккуратно прикоснулся к животику.

– Правда, родной, – ответила Лара сквозь слезы.

Айсар со стоном рухнул на колени и ткнулся носом в живот жены, вдыхая её запах, прислушиваясь к сердцебиению и с тоской отмечая, что пока не слышит его, но скоро… скоро крошечное сердечко будет стучать и для него.