Текст книги "Там, где обитает чудовище… (СИ)"

Автор книги: Анастасия Максименко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

Глава 4

За время аудиенции Ясень народу в домике существенно прибавилось, да так, что и яблоку не нашлось бы места для падения. В спёртом воздухе витало напряжение, затаенный страх с привкусом обреченности, неприятным осадком жалящий кончик языка. С трудом выбравшись на улицу, девушка оказалась еще в большей толпе.

– Разойдитесь, не напирайте! – в людском гудящем гомоне раздавались суровые выкрики стражей, неприятно звенел и скрежетал металл оружия и лат. – Аид-Генес примет каждого. В сторону! В сторону, сейчас же!

Однако порядком напуганный и находящийся на грани отчаянья народ будто бы и не слышал предупреждений, каждый желал протиснуться в нутро домика, словно уверовав: чем скорее их примет лорд, тем выше их шансы на получение рабочего места. Ясень зажали со всех сторон, мешая не только сделать и шага, но и свободно вдохнуть; мужской локоть больно ударил под ребра, точно оставив синяк, еще одна сильная конечность порядком давила на солнечное сплетение, а выкрутиться – никак, ее точно зажали в кузнечных стальных тисках.

Девушку охватил первобытный ужас, дыхание перехватило, пред глазами запрыгали черные мушки, крики стражей уже доносились как из-под толщи ледяной реки, еще чуть-чуть – и сознание Ясень покинет, а там и до гибели недалеко. Затопчут.

Помощь пришла неожиданно. В полуобморочном состоянии девушку схватили за руку и резко дернули вбок, да так сильно, что Ясень вылетела из «тисков» за считанное мгновенье, руку от локтя простелило болью, но то девушка и не заметила в попытке сделать глубокий вдох. Теплые шершавые ладони опустились на ее бледные щеки, перед мутным взглядом оказалось испуганное лицо Агнешки.

– Ясень?

– Спасибо, – прохрипела Ра, первым делом нащупав непослушными пальцами сумку. Слава великим, та по-прежнему была с ней и не пострадала от давки. – Спасибо, Агнешка. Если бы не ты… – Ясень тяжело сглотнула, полуобернувшись на кричащий-рычащий народ, с ее губ сорвался невольный стон от резкого головокружения.

…Внезапно людской гомон стих, на порог тяжелым шагом ступил сам хозяин Заводи. В ту минуту, кажется, даже ветер замер и редкие птицы перестали летать, пространство погрузилось в леденящую тишину, в которой раздался строгий голос Аида-Генеса. Он журил народ, призывал к порядку и давал обещание выслушать каждого; почти каждого, поскольку пред своим монологом молча указал на нескольких мужиков и женщин двумя пальцами, и стражи в том же молчании увели удивительно не сопротивляющихся людей и словно находящихся в какой-то прострации в сторону стен, ведущих в центральную часть города.

– Идем, Ясень-Ра, – Агнешка подергала ее за рукав, – нам более нечего здесь делать. Еще под раздачу лорда попадем.

Ясень кивнула и последовала за горожанкой к основному особняку, чувствуя между лопаток внимательный чуждый взгляд. Ра готова была поклясться, что он принадлежал высокородному.

– Люди будто с ума сошли, правда, Ясень-Ра? – рассуждала по пути Агнешка. – Еще чуть-чуть, и от тебя и мокрого места не осталось.

– Еще раз спасибо за помощь, Агнешка-Хтон. Мне думается, они, как и мы, просто боятся остаться без монет в кармане да на улице. Многим детишек кормить, вот и прут, боясь голодной смерти. Ты же слышала: скоро город закроют, а работ в центральном нет. Все места заняты. А те, что не заняты, родственниками займут. Вот и осталось уповать на милость лорда Туманной Заводи.

– Так-то оно так. Только жутко все это.

Ясень согласилась с горожанкой. Жутко. Только иного им всем не остается. Кто сможет – уедет до закрытия города, а кто нет… во власти небес и высших сил.

– Кем тебя устроили в Заводи? Я вот со следующего дня в горничных хозяйского этажа, – с гордостью похвасталась Хтон. – Здорово, правда? Наконец подвезло. Хозяйским и платят больше, и имеется неплохой шанс… Ну, ты понимаешь, – девушка красноречиво подвигала бровями.

– Понимаю. Только не спешила бы ты с этим, мало ли, как лорд к тому дару отнесется.

– Я же не похожа на умалишенную, Ра, понятное дело, сначала осторожно поспрашиваю, – фыркнула горожанка. – Так что насчет тебя? В кухарки или тоже в горничные? А может, в чистильщицы фаянсов? – Агнешка неприятно захихикала.

– В лордовские помощницы, – нехотя призналась Ясень. Все равно скоро узнают, нечего на пустом месте тайны разводить.

Агнешка резко остановилась, аккурат возле маленькой лестницы, ведущей к черному ходу, у приоткрытых дверей которого каменными истуканами застыли два стража.

– Иди ты⁈ – схватила она Ясень за плечи, неприятно впиваясь в них пальцами. – Не врешь?

Ра дернулась, выпутываясь из жесткой хватки, отошла на шаг:

– Зачем мне это?

Агнешка-Хтон прищурилась, липко оглядела девушку от потрепанных туфелек до горловины застиранной блузы и серого плащика на плечах. На ее лице большими буквами так и читалось: неужто меня опередила? А на Ясином, холодно: нет.

– М-м-м, вот оно как. Поздравляю. Ты точно выиграла этот отбор.

А в воздухе злобное: лучше бы я тебя и не спасала, мерзавка. Пусть бы подохла под мужицкими сапогами как бешеная животина.

Передернув плечами, Ясень первой ступила на порожек и тихо уточнила у стражей, где можно сыскать кастеляна. Хорошенько запомнив направление, не оглядываясь на горожанку, поспешно нырнула в сумрачное нутро особняка, оставляя за спиной нажитого врага, в чьей груди набирала обороты черная зависть, ненависть и затаенная обида на злую судьбу.

Глава 5

К немалому удивлению девушки, ее заселили не в отдельные бараки для чернорабочей челяди, а в добротный флигель для приближенной к лорду прислуги с собственной, пусть и крохотной, но весьма уютной комнаткой, и надо же – личной малюсенькой ванной и уборной.

Ясень даже пришлось несколько раз уточнять у пожилого, но вполне еще крепкого кастеляна – Валана-Ре, не ошибся ли тот, не напутал ли что-то. Господин Ре посмеялся в пушистые усы, да так добродушно, что Ра даже заслушалась и улыбнулась в ответ, так давно она не слышала простого не натуженного людского смеха, а после он заверил ее: уж он-то точно не ошибся, да спросил хитро: не она ли теперича помощница их лорда? Ясень нехотя согласилась: она. Кастелян развел руками, мол: так чему ты удивляешься, девонька? Девушке не осталось иного, как покорно принять у Валана изящный ключик от комнатки и заселяться в выделенные стены, предварительно предупредив мужика, что ей нужно будет отлучиться в центр за вещами и прикупить по приказу лорда на рынке пару вещей. Кастелян замахал руками и поверг девушку в еще большее изумление: она не обязана ни перед кем отчитываться, кроме самого хозяина, именно он – ее непосредственное начальство.

Ясень повеселела, поклонилась доброму Валану-Ре и принялась осматривать свои новые небольшие владения. Ей нравилось всё. И узкая кровать на металлическом каркасе с резной спинкой и жестким матрацем, небольшое трюмо и узенький платяной шкаф, а пол, пол застлан добротным и совсем не дешевым паркетом, малость холодным, но то ничего. А уж та самая ванная так и вовсе вызывала в Ра искренний восторг, у Ганны-Я ей приходилось справлять нужду на улице и мыться в ледяной бане.

Осмотревшись, Ясень поспешила в центр. Из особняка Генеса ее выпустили без особых проблем, на посту находился уже знакомый страж – Алво-Керр, именно он представил ее еще двум находящимся вместе с ним на посту стражам и, выдав напоследок напутствие возвращаться в Заводь до мрачноты, пустил с миром. Первым делом Ясень отправилась к Ганне, свои немногочисленные вещицы она с надеждой на благоприятный итог собрала накануне, ей и оставалось только забрать сумку да попрощаться с ворчливой, неласковой, но вырастившей ее старушкой.

Подходя к покосившемуся от времени зарастающему травой и мхом домику, Ясень с сожалением раздумывала над непростой судьбой ее кормилицы. Пусть в последний год за ней ухаживала нанятая Ра сиделка, да только как она теперь будет одна без нее. Своих детей женщина не нажила, а единственный племянник скончался той осенью от мора. Несмотря на усилия девушки, дела у старушки уже как несколько лет шли очень плохо, чуть более месяца назад место на рынке городская управа забрала за долги, последнее время они существовали на личные монеты самой Ясень.

«Ничего, проживем», – подумала девушка, толкнула незапертую скрипучую створку и замерла обеспокоенно. В пропахшем лекарствами доме отчетливо веяло смертью. Весь город давненько ею пропах, каждому в Туманном ведом этот запах, и сейчас ноздри Ясень забила отвратительная сладковатая вонь тлена.

Кинувшись в комнатку Ганны, девушка ворвалась в полутемное помещение и резко остановилась в двух шагах от топчана, машинально приложила к носу изгиб локтя, дабы заглушить мерзкий запах скоротечного разложения. На топчане лежало укрытое до затихшей груди тело старушки, по чьим широко распахнутым мертвых глазницам ползали мухи. Рядом с топчаном в ветхом кресле с перекошенным от ужаса лицом находилась сиделка, ее скрюченные пальцы впивались в подлокотники мебели, на шее фиолетово-желтые подтеки – следы удушения.

Что ж, тревожиться о старушке более Ра не придется, только за какие грехи черная леди расквиталась с сиделкой? Осторожно отступив спиной в проходную, девушка бросилась за городским лекарем, впоследствии тот подтвердил ее опасенья. Если Ганну-Я с точностью утащил на тот свет мор, то бедную женщину приговорила черная леди. Исследуя тело последней, лекарь качал головой.

– Страшная смерть, мучительная. Кабы знать, как леди их отбирает, кабы знать, как спасти наш пропащий проклятый город.

С мнением о проклятом городе Ясень была полностью согласна, как и с тем, что Туманный давно следовало закрыть, его бы, наверное, и закрыли, да только болезни и смерти дальше Туманного и не шли, вот король и не думал о них. Это в этот год нечто неясное приключилось, что король вспомнил об их местечке и наконец решился то запечатать. А по поводу сиделки ей вдруг подумалось: а не могла ли женщина сотворить с Ганной нечто такое, что могло бы привлечь внимание леди? Ведь те жертвы, какие довелось застать лично ей, она бы никак не назвала безвинными.

– Ясень-Ра?

– Да, лекарь Каз?

– Когда в последний раз ты видела Ганну-Я при жизни?

– Ранним утром заглядывала к ней, Олоф-Каз. В тот час Ганна была жива, хоть и чувствовала себя заметно хуже других дней.

– А сиделку Дер?

– Не видела со вчерашнего дня.

Олоф-Каз кивнул с понимаем и принялся укладывать свои лекарские приборы обратно в сундучок. Оставив мужчине монетку, чтобы он позаботился о телах несчастных, что являлось распространенной практикой в Туманном, Ра забрала свои пожитки и поспешила на рынок.

В душе девушки таилось облегчение и грусть по отмучившейся женщине и ни капли жалости к вероятно нечистой на руку погибшей сиделке, какая при ней всегда вела себя пусть и жестко, но достойно, только как она относилась не при Ра, видно, только городской легенде и ведомо.

Подозрения в Ясень крепли: черная леди – невинных не забирает, а Аида-Генеса вины в том никакой нет.

В двухэтажное добротное строение на территории рынка, куда редко ступала нога простого люда, Ра заходила спокойно. Не обращала никакого внимания на косые взгляды торговцев; как и приказывал теперь ее лорд, приобрела несколько комплектов одежды из дорогой натуральной ткани, с легким сожалением расставаясь с приличной горстью золотых монет. Сама Ясень-Ра предпочла бы одеться более скромно, только что ж поделать, лорду не перечат, и он за монеты с нее спросит, если узрит на ней более дешевый материал, а гневить Аида-Генеса за зря – последнее дело.

Вернувшись в Туманную Заводь буквально за час до наступления абсолютной темноты, Ясень бережно сложила в сумку свой маленький фонарь-проводник – рассеиватель вечного тумана, кивнула Алво-Керру и неторопливо пошагала к флигелю. По левую сторону, где находились бараки, слышался тихий девичий смех и шепотки. Повернув голову, девушка заметила троих девиц, подпирающих стены барака, среди них была и Агнешка-Хтон. Ра с удивлением заметила: те некрасиво тыкали в нее пальцами и заливисто хохотали, а Хтон что-то шептала белокурой товарке, презрительно морщась да усмехаясь.

– Эй, Ясень-Ра, – крикнула ей вдруг Агнешка. – Ступай к нам, али ты теперь госпожа и мы тебе не ровня?

Испытав неприятное чувство отвращения и досады, Ра махнула горожанкам рукой и под их тихие смешки скрылась во флигеле. Она не считала себя госпожой, но и разделять с девушками сплетни не желала, тем более, Ра пребывала в уверенности – ничего хорошего от Агнешки ждать ей более не придется.

…Как бы черная леди вновь не возлютовала.

Прикусив язык от греха, Ясень принялась готовиться ко сну, ведь утро наступит очень рано. Ровно через час по одному принялись гаситься уличные фонари. Ложилась спать девушка в напряженном ожидании, ей казалось: вот-вот замогильную тишину рассечет полный ужаса крик – вестник очередной страшной беды, только, к счастью, этого не случилось.

Напившись страданий, черная леди, или как ее иногда величали – туманная зеркалица, заснула, только надолго ли…

Глава 6

Первые несколько дней для Ясень выдались относительно спокойными. В самый первый после устройства день к ней лично заглянула экономка Заводи – Инель-Бо, та самая женщина, которая и встречала их накануне у ворот с Алво-Керром. Бо строго сообщила о всеобщем построении чрез полчаса в главном холле замка, и через это время Ясень спокойно стояла в рядах других пред самим Генесом, как и прочие новоприемные горожане. К слову, новоприемных оказалось не так уж и много, Ра насчитала примерно сорок голов, а ведь их вчера было куда больше, много больше. Очень жаль. Многие из тех, кого отбраковал лорд, в лучшем случае уедут или устроятся хоть куда-нибудь, но, вероятней всего, они станут добычей мора, голода или леди.

Была в холле и Агнешка с вчерашними товарками. Девушки пристроились с другого конца шеренги и тихонько переговаривались о чем-то своем, судя по доносящимся до слуха Ра хихиканью и томным вздохам – о лорде.

Генес оглядел приодетых в новенькие униформы горожан, поприветствовал всех новоприемных разом, вымолвил напутственную речь об ответственности, чистоплотности и уважении друг к другу, закончил словами:

– Я не потерплю в Заводи лени, сквернословья и черноделья. Если я узнаю, что кто-то из вас допускает в работе халатность, ленивости или, упаси Туманная, – чернокнижное зеркалье – выгоню на улицу, а за последнее виновник будет казнен очистительным огнем на месте, – руки мага обуяли огненные искрящиеся кольца.

Горожане испуганно отшатнулись, осеняя себя обережными знаками. Народ загомонил, вознося клятвы Аиду-Генесу в своей порядочности и покорности его слову. Лорд удовлетворительно кивнул, магия впиталась в мужское тело, только несколько слепящих искр упали на паркет, оставляя на нем прожиги. Генес вскинул руку, и холл погрузился в напряженную тишину.

– И ещё. Ввиду происходящего в нашем городе, с сегодняшнего дня Туманная Заводь закрывает ворота.

Горожане недоуменно переглянулись, кто-то выкрикнул:

– В каком смысле, лорд?

– В самом прямом. В будние дни вам запрещено покидать Заводь…

Ото всюду раздались ошеломленные возгласы:

– Что? Как же так⁈..

– Но… Как нам быть?..

– Слушайте, что вам говорит хозяин! – Алво-Керр суровым окриком призвал горожан к порядку; Генес тем временем продолжил:

– В субботний день – по предварительному расписанному графику, после рабочего дня подойдите к Инель-Бо, нашей экономке, для записи на допуск и за дополнительными пояснениями, и только в воскресенье с наступлением света и до темноты вы можете свободно возвращаться в город, – людской возмущенный гомон усилился настолько, что Генесу пришлось прикрикнуть на новоприемных; от стен оттолкнулся оглушающий, усиленный точно магией жесткий голос: – Если кто-то из вас не согласен с озвученными правилами, те могут покинуть Заводь прямо сейчас!

…Люди стихли, потоптались на месте, подозрительно переглядываясь между собой, однако никто не решился бежать, да и куда? В пасть костлявой? Не велика разница.

– Но, хозяин, – растеряно вымолвила одна из женщин, раньше Ясень частенько видела ее на рынке за рыбным прилавком. – У меня дома дети, как же нам быть? Без весточки-то…

Генес вновь вскинул руку, призывая к молчанию, и вдруг обратился к Ра:

– Ясень-Ра, подойди.

Девушка вздрогнула от неожиданности, машинально оглянулась через плечо, от постигшего ее смущения и изумления даже не видя лица стоящего позади нее мужика, неуверенно приблизилась к лорду. Спину девушки сверлили озадаченные, завистливые взгляды. На ее плечо мягко опустилась широкая ладонь.

– С этого дня Ясень-Ра – моя личная помощница по письменным делам. Если у кого-то из вас в городе остались родственники, дети и иной люд, именно через Ясень вы сможете передавать своим родным весточки.

После слов Генеса зависть и чернь в людских сердцах усилились настолько, что Ясень ощутила их липкость на собственном теле; девушка поежилась, как никогда желая оказаться в ванной и хорошенько поскрести от налета зудящую кожу. Закончив речь, Генес оставил разбереженный народ на экономку, а сам направился к расположенной неподалеку лестнице; сама Ясень осталась потеряно стоять, комкая пальцами ткань новенькой юбки. Дернулась отступить, заметив, с какими кровожадными лицами тотчас направились к ней Агнешка с подружками.

– Ясень-Ра! – громогласно окликнул вдруг девушку лорд, успевший шагнуть на несколько ступеней. Ра не раздумывая бросилась за ним. В душе горячо благодарила лорда за избавление от неприятного разговора.

Генес привел ее в просторный, светлый, благодаря магическим лампам, кабинет. С порога выдал толстую пачку писем, перетянутую бечевкой, и приказал отнести на почту, после чего возвращаться к нему за дополнительными указаниями, между тем лорд внимательно осмотрел ее внешний вид, удовлетворенно кивая своим мыслям. Осторожно забрав объемную стопку, девушка мысленно выдохнула и побежала исполнять приказ, надеясь, что судьба не столкнет ее с бывшей подругой.

Чаянья Ясень сбылись. Она вполне спокойно выполнила поручение лорда, без всяких неприятных препятствий возвратилась в Заводь, где до самого позднего вечера на выделенном Генесом местечке разбирала различные письма, сортируя их по цвету конвертов и содержанию.

Золотые – от самого короля, их было немного. Черные – от тайной полисмагии, их лорд девушке не разрешил смотреть по понятным причинам, да Ясень и не хотелось. Серые – от городской управы. Зеленые – от рыночных дел. А красные, неожиданно, – от дам сердечных. Последние Ясень оказалось разбирать особенно трудно: она смущалась от слишком откровенных текстов и испытывала странную к ним неприязнь. Впрочем, Аид, заметив то, приказал девушке складывать красные в отдельную корзину, а затем отдать печнику на розжиг, последнее указание Ясень-Ра исполнила с превеликим удовольствием.

Сортируя письма, Ясень кисло раздумывала над тем, как ей устроить передачу весточек из Заводи так, чтобы максимально не касались ее. Ведь если каждый станет ее дергать денно и нощно, девушка рано или поздно сойдет с ума. Ей в голову пришла хорошая мысль: если поставить на улице между бараками и флигелем специальный металлический ящик, куда горожане и станут бросать свои письма, то это облегчит задачу и ей, и самим слугам. Осторожно подав идею лорду, Ясень, к своему облегчению и радости, получила от него одобрение, и тем же вечером в кузне было сотворено нужное приспособление, а уже утром алый ящик на металлической ножке стоял на оговоренном местечке. Инель-Бо взяла на себя задачу пояснить горожанам задумку Ясень, за что сама девушка была женщине особенно благодарна, лично изъясняться пред стольким народом ей никак не хотелось.

– Молодец, Ясень-Ра, – одобрительно отозвался стоящий у окна Аид, который в ту минуту смотрел во внутренний дворик, где экономка давала высыпавшему на улицу народу насчет ящика пояснения. – У тебя светлая голова.

Нечто внутри девушки дрогнуло от слов лорда. Скромно кивнув, она вновь принялась за работу.

Последующие два дня прошли для горожанки в том же режиме. Ранним утром она отправлялась на черновую кухню за завтраком, затем бежала забирать весточки из ящика, каких каждый день собиралось довольно-таки много, после чего работала в лордовском кабинете, уже немного к тому привыкнув и не особо смущаясь, пусть решение Генеса «поселить» ее рядом с ним лично для самой Ясень было несколько безумным. Под конец рабочего дня Ясень бежала по городским домам, раздавая весточки, конечный путь: почтовое отделение, Заводь – ужин и постель. Чаще всего к ее возвращению из города, когда на Туманный опускался густой туман и беспроглядная темень, в бараках и флигеле не горели огни, челядь спала. И самое главное, что весьма радовало девушку, – в эти несколько дней с Агнешкой и ее подругами Ра не сталкивалась.

А город, город будто бы застыл в приближении чего-то необъяснимого – худого или доброго, не понять. Только в сегодняшнюю ночь свидетельницей того самого необъяснимого стала Ясень.

Спокойно вернувшись «домой», Ясень по обыкновению умылась и легла спать. Сны девушке никогда не снились, обычно она просто засыпала, а утром открывала глаза. Но в этот раз Ясень очнулась посреди ночи, резко села, не в силах понять, что ее разбудило; в груди неприятно тянуло и ныло, сознание обуяла странная тревожность. Потерев лицо, девушка потянулась к тонкому покрывалу и, закутавшись в него по самый нос, ступила на паркет босыми ногами. Поддавшись чутью, она бесшумно вышла на промозглую, тонущую в густом тумане улицу, кончиков ног коснулся холод. К горлу подкатывал удушливый комок непролитых слез.

Не понимая, что происходит, Ясень постояла на месте, прислушиваясь к могильной тишине, не до конца осознавая себя, сошла с маленького крылечка, рвано повернулась к баракам, замечая поблескивающий свет, ноги сами понесли девушку к деревянному строению. Ориентируясь по памяти, на ощупь и тот самый огонек-отблеск, девушка оказалась вплотную к приоткрытому окну, заглянула в сумрак комнаты и инстинктивно прикрыла рот рукой, глуша тихий возглас.

Агнешка-Хтон. Именно к ее комнатке привел неясный отблеск Ясень. В маленьком помещении практически вплотную друг к другу стаяли металлические кровати, на трех спокойно спали знакомые Ясень девушки, даже и не предполагая о творящимся в шаге от них. Последняя кровать ближе к выходу пустовала, на небольшом пятачке между ней и узким шкафом расположилась Агнешка. Горожанка восседала в расчерченном мелом круге, тускло горели белесым огнем четыре свечи, а в руках Хтон – квадратное, мистически поблескивающее зеркало, в которое Агнешка нечто шептала.

Чернокнижное зеркалье! Неужели Хтон с ума сошла, что решила дозваться черную леди? Сумасшедшая. Черная Дама ведь не пощадит! Ясень не знала, что ей делать. И дурочку жаль, та творит, совершенно не ведая, что и зачем? Хтон, будто почуяв стороннее присутствие, резко оглянулась на окно, и Ясень едва успела присесть под оконную раму; закусив губу, девушка на коленях отползла за угол барака, а сердце по-прежнему щемило, и грохотало в ушах.

Тихонько выглянув, Ясень отшатнулась обратно; Агнешка, высунувшись на половину туловища, внимательно вглядывалась в туманную дымь, густые волосы спутанными лохмами висели на ее плечах, скрюченные пальцы впивались в раму. А Агнешка ли Хтон то была, или сама черная дама в ее теле?..