Текст книги "Полет над бездной (СИ)"

Автор книги: Анастасия Махомет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 25 страниц)

4
Вересов Илья Николаевич

Хватит бежать. Ты уже на месте.

Арлар Миклот.

Что можно рассказать обо мне? Ну, по правде говоря, говорить можно много, но, что из этого по-настоящему важно, я и сам не знаю. Я – Вересов. И это подобно клейму, вместе с фамилией при рождении ты наследуешь честь рода, обязанности перед прядками, и много всякой другой глупости. С самого рождения я был сам по себе. Младший из троих детей. Никому не было до меня дела. Старший брат, Валентин, всегда пренебрегал моим существованием, видно сказывался, тот факт, что именно он наследовал все семейные реликвии, а я был всего лишь младшим ребенком. Отец посвящал всего себя брату. Мать болела и просто не могла уделять мне слишком много внимания. Только Лара, моя старшая сестра, обращала на меня внимание, но даже ее мне всегда было мало. Она отдавала мне все свое свободное время, но его набиралось лишь пару часов в неделю. Я продолжал чувствовать безграничное одиночество. Если бы не она, единственный родной мне человек, я бы совсем забыл о мире и ненавидел бы весь этот печальный мир.

Я был один. Всегда. Когда меня что-то тревожило или расстраивало, я мог лишь забиться в угол и ждать, пока придет Лара и пожалеет меня. И так было долгих сем лет моей жизни, а потом, мне в руки попалась мамина гитара. Больше я с ней не расставался. Сначала я с интересом учился играть, затем сам несмело начинал импровизировать. Вся моя жизнь вмещалась в шесть струн, рождающих тысячи мелодий.

Когда мне было восемь, все мое существование занимала музыка. Все мое одиночество, вся боль и отчаянье превращались в звуки. До школы я брал в руки гитару, в школе писал в тетрадях ноты, а после школы снова брал гитару. И так изо дня в день. Я был самым счастливым в эти дни. Тогда меня даже радовал тот факт, что никому нет до меня никакого дела. Увлекаясь музыкой, я забросил все остальное. И учеба и даже магия больше не интересовали меня. Я стал самым настоящим двоечником, который никогда ничего не учил и знал лишь, то, что успевал запомнить на уроках. К счастью, отцу не было до этого никакого дела. Он был занят Валентином, а я мог продолжать заниматься, тем, чем хотел.

Лара всегда с большой радостью слушала мою игру, а я всегда играл только для нее, для единственного родного мне человека.

Когда умерла мама, я не почувствовал печали. За всю свою жизнь я видел ее лишь пару раз и едва ли мог полюбить, а вот Лара по-настоящему опечалилась, не говоря уже об отце. Тогда на ее похоронах, я почувствовал себя чужим. Я не понимал тех чувств, что испытывали окружающие, я не понимал ту печаль, что охватила всех. Я не любил свою мать, и мне не было ее жаль. Тогда мне казалось, что я какой-то не правильный, раз чувствую не так, видно не зря и отец и мать просто не замечали меня.

После смерти мамы не прошло и полугода, а в наш дом вновь постучалась беда. Мой брат, Валентин, погиб на дуэли с каким-то черным магом. Что они не поделили, я не знал и меня мало это волновало. Я запомнил лишь его имя – Николариус Листэм. Я не испытывал к нему ненависти, я не обвинял его, просто мне было интересно, кто смог убить моего самодовольного братца.

На похоронах брата мне не просто было все равно, мне было противно слушать, как все восхваляли его, а ведь это было лишь потому, что отец всюду таскал его с собой, все от того, что он был старшим, все потому, что он был Вересов. Многие из говорящих даже не знали его. Пускай я мало проводил времени с братом, пускай я не любил его, да и он не любил меня, но я знал о нем больше, чем многие из угнетенной родни. Трагедия рода! А все потому, что он был наследник! Никто даже не думал о том, каким он был на самом деле, все видели в нем лишь старшего Вересова, потомка великого рода. В тот миг все они показались мне ничтожными. Мне стало жаль его. Ведь он был несчастнее меня, меня никто не замечал, но я мог быть собой, а он всегда был в центре внимания, но никогда не мог быть тем, кем хотел быть потому, что от него все время чего-то ждали. Тогда, в десять лет, я впервые заплакал из-за другого человека. Это были не столько слезы печали, сколько слезы радости. Ведь мой брат, существо одной со мной крови, освободился от фамильного гнета, от деспотичности отца. Пока он был жив, я помнил его суровым и равнодушным, будто без эмоций, а теперь в гробу передо мной лежал обычный человек, обредший покой, человек, ставший свободным.

В кокой-то миг, мне показалось, что кто-то смотрит на меня. Я обернулся. Неподалеку стояла странная пара. Мужчина в черном плаще и мальчишка, лет пятнадцати. Я не думал зачем, я это делаю, а просто пошел к ним, продолжая чувствовать этот изучающий взгляд. Незнакомцы не сдвинулись с места. Когда я подошел, то сразу, без лишних глупостей спросил:

– Что вам нужно?

Незнакомцы переглянулись, а затем мальчик представился:

– Я – Николариус Листэм.

Я внимательно осмотрел его. Он был невысокого роста, худощавый с обычным неприметным лицом и черными жиденькими волосами, собранными в хвост. В нем не было ни величия, ни силы, ни власти, обычный черный маг, но, не взирая на всю свою обычность, он смог победить Валентина, который был старше его на пять лет! Я не верил своим глазам. Я ожидал большого, страшного и непобедимого человека, а передо мной стоял обычный ребенок.

– Почему ты молчишь, – спросил Николариус. – Ты ненавидишь меня? Мечтаешь отомстить? Или боишься?

– Нет, – ответил я разом на все вопросы.

– Почему? – недоумевал Николариус. – Другой, на твоем месте, набросился бы на меня, или убежал, боясь связываться, а ты просто стоишь тут. Почему?

Я не нашел ничего лучше, как просто пожать плечами и обернуться. Бросив, последний взгляд на лицо брата, я вновь посмотрел на его убийцу.

– Вы освободили его. Мне кажется, что теперь он счастлив. Понимаете?

Николариус озадачено моргнул, а его спутник, до этого равнодушно теребивший бороду засмеялся.

– Почему вы смеетесь, учитель? – спросил Николариус.

Но мужчина не ответил, сбросив капюшон, обратился ко мне:

– От чего же он освободился?

– От фамилии Вересов, – тихо ответил я, опустив глаза.

В тот миг я ожидал смеха, но его не последовало.

– Посмотри на меня, – сказал спокойно маг.

Я не колебался ни мгновения. Глядя ему в глаза, я чувствовал в нем что-то такой, чего еще никогда не ощущал в людях. Как это не странно, но он был для меня родным. Его черные глаза и прямые брови, казались мне знакомыми, будто я видел их когда-то.

– Я – Арлар Миклот, черный маг третьего высшего уровня. Я наставник Николариуса, – он задумчиво провел рукой по бороде. – Запомни, мальчик мой, когда придет время бежать, когда тебе будет некуда идти, когда последней надеждой останется смерть, и тебе уже нечего будет терять, играй до конца. И если в этот миг ты поймешь, что все еще хочешь жить, пусть даже в пустоте, приходи ко мне, я покажу тебе новый способ видеть мир.

Я смотрел на него, как завороженный. Его голос, каждое его слово врезалось в мое сознание. Когда он стих, я даже не заметил этого, я продолжал смотреть на него, как на бога. Даже когда он развернулся и начал уходить, я не сразу понял этого.

– Стойте! – крикнул я ему в след.

– Я буду ждать тебе, – бросил он и просто исчез вместе со своим учеником.

Я долго стоял на том месте, пока ко мне не подошел отец. Он резко развернул меня к себе и, что было силы, ударил по лицу. Я беспомощно упал на землю. Это был первый раз, когда отец ударил меня, раньше ему было просто все равно, а теперь… Теперь я становился его наследником, теперь я должен был занять место Валентина. Не помню, что он тогда говорил. В моем сознании вместо его голоса снова и снова звучали слова черного мага, пока я не потерял сознание от побоев отца.

После смерти брата, моя жизнь превратилась в кошмар. Теперь я понимал, почему мой брат всегда имел такое странное выражение лица. Теперь я даже завидовал этому его лицу, ведь оно позволяло скрыть все, а мое лицо всегда выдавало мои чувства. Я был отвратительным лгуном, ленивым учеником и никудышным наследником. У меня отобрали гитару. Мне запретили ходить в школу: теперь моим образованием занимался отец и личные учителя. Меня раздражало все, и я протестовал, как мог. Я отказывался выполнять все, что приказывало мне отец, и это разумеется не проходило бесследно. Он бил меня каждый день, а иногда и по нескольку раз на дню. Вскоре, я стал намного выносливей и уже не терял сознание, хотя отдал бы многое, что бы просто отключиться.

Лара просто рыдала, глядя на меня. Она пыталась меня поддержать, но своими красными глазами только добивала меня. Она просила покориться, а я не хотел, просто не хотел переставать быть собой. В этом плане Валентину было проще, он с раннего детства выполнял то, чего от него хотели. Он просто не знал, что может быть иначе. Он не имел ни увлечений, ни привязанностей, а у меня все это было, и я не собирался от этого отказываться, только из-за прихоти отца.

А потом он придумал то, что я едва ли мог пережить. Он лишил меня систры. Он выдал Лару замуж! И не за какого-нибудь молодого мага, а за своего друга – Алексея Ильина. Каким бы Ильин не был хорошим, но он Ларе в отцы годился! Я был в бешенстве, но она покорно приняла это, только бы я не стал бороться еще и за нее. Тогда я видел ее в последний раз.

– Я люблю тебя, Илюша, – сказала она. – Ты сильный и ты справишься. Что бы ты не решил, а я буду тобой гордиться, потому, что ты мой любимый младший брат.

Это были последние слова, что сказала мне моя сестра.

Я лишился поддержки. Я снова остался один. Меня могли спасти лишь струны, но моя гитара была под замком. Так, как я не мог играть, я все время что-то напевал и это хоть немного, но спасало меня. Отцу я не сдавался, и постепенно он стал уступать мне. Он вернул мне гитару, и я снова мог играть. Взамен я стал прилежным учеником, но все равно не выполнял все его приказы, отказывался ходить с ним на приемы, за что, конечно же, получал, но это было уже в порядке вещей. Я забывал о боли, когда касался струн.

Я жил в этом аду, забывая о том, что может быть иначе. Каждый день я боролся за какую-то другую жизнь, в которую переставал верить. Отец постоянно называл меня бездарностью, позором рода, а моя музыка вообще была для него ничто. Я ненавидел его. Каждый день я мечтал просто удавить его, но держался. Меня снова и снова останавливал тот факт, что это мой отец, что это человек, который дал мне жить, что это тот, кому я должен быть благодарен за свое существование, хотя я давно понимал, что никогда не смогу быть благодарным. И это хрупкое равновесие сил держалось, пока последняя капля не переполнила чашу моего терпения.

Вечером, устав от тяжелого учебного дня я сидел в своей комнате и спасал себя музыкой. Меня позвал отец, но я просто проигнорировал его. Уж слишком сильно он меня утомил за сегодняшний день. Тренировки. Меч. Магия. Да и спина противно ныла от боли. Нет! Я просто не мог говорить с ним сейчас, я чувствовал, что могу сорваться, даже если просто увижу его. А вот он этого не понимал. Он влетел в мою комнату, схватил мамину гитару, и, вырвав ее из моих рук, безжалостно разбил о стену. В тот миг я даже не успел опомниться. Моя левая рука продолжала зажимать аккорд на несуществующем более грифе. Мои глаза стали мокрые от слез, а он схватил меня и швырнул следом за моим сокровищем. Я соскользнул с кровати и упал на колени перед разбитым инструментом. В тот миг я даже не понимал насколько я простая жертва. Я просто заплакал, не пытаясь сопротивляться. Слезы котились по моим щекам, пока отец нещадно лупил меня кнутом по оголенной спине. Он не говорил ни слова, будто со мной не надо было даже говорить, будто я не достоин даже пару оскорблений, на которые он прежде не скупился.

За те пару минут я пережил все. От отчаянья моя душа перешла к гневу. В тот миг я забыл обо всем. Все что я прежде подавлял внутри себя вырвалось наружу. Я вскочил на ноги и набросился на своего отца. Он, видно, совсем не ожидал такого поведения. Я с легкостью завалил его на свою кровать и, схватив за горло, начал душить. Не хочу даже думать, каким было мое лицо, но в глазах отца отразился ужас, которого я даже представить не мог. Он медленно бледнел и начинал задыхаться. Я понимал, что еще миг, и я убью его, но что-то вдруг оборвалось внутри меня. Я вспомнил Лару. Я вдруг представил, что она будет чувствовать, узнав, что ее любимый младший брат убийца. Мои пальцы сами собой разжались, а через мгновение отцовские пальцы сжались на моем горле. Мы поменялись местами. Теперь уже я беспомощно хватал воздух. Не знаю зачем, но я сопротивлялся, хоть и не знал, зачем еще стоило жить. Мне чудом удалось скинуть с себя отца. От сильного удара в живот он упал на пол. Пользуясь моментом, я, что было сил, пнул его ногой (дурной поступок, нечего сказать!) и помчался прочь из дома туда, где никто и никогда меня не найдет…

Мне было одиннадцать лет. У меня не было больше ни прошлого, ни настоящего, даже свое будущее я едва ли мог представить, но я бежал. По темным пустым переулкам, я бежал туда, где возможно, хоть кто-нибудь сможет меня остановить.

«Запомни, мальчик мой, когда придет время бежать, когда тебе будет некуда идти, когда последней надеждой останется смерть, и тебе уже нечего будет терять, играй до конца. И если в этот миг ты поймешь, что все еще хочешь жить, пусть даже в пустоте, приходи ко мне, я покажу тебе новый способ видеть мир» – звучало в моей голове.

Да, я был согласен придти к нему, но разве я знал, где его искать.

Я просто бежал прочь, не желая даже думать о том, куда бегу, лишь бы подальше.

Крепкая рука схватила меня за плечо. Через мгновение я уткнулся в чью-то грудь. Меня обняли и долгожданный голос сказал:

– Хватит бежать. Ты уже на месте.

Это был черный маг третьего высшего уровня – Арлар Миклот, мой будущий учитель…

Когда я узнал его, мое тело сдалось, а сознание просто покинуло меня. Я рухнул без памяти прямо ему в руки, не думая о последствиях, не сомневаясь, не боясь, просто доверив ему свою жизнь.

Очнулся я в его доме и очень скоро стал частью этого дома. Меня приняли там, как родного, не задавая никаких вопросов, не говоря ни слово о моем прошлом, о моем происхождении.

– Останься пака здесь, – просто сказали мне, – А там, когда ты немного окрепнешь, решишь, что ты будешь делать дальше, а пока лучше просто не думай ни о чем.

Пока мои многочисленные раны заживали, я просто наблюдал.

Господин Арлар (черномагические обращения быстро ко мне прицепились) оказался очень одиноким человеком. Николариус был его единственным учеником. Из всеми забытого сироты этот мужчина сделал отменного мага и война. Вскоре я понял, почему этот мальчишка смог победить моего брата. Он был быстрее его, и гибче. Там, где Валентин мог взять силой, он брал скоростью и ловкостью. Он был способен уклониться от любого удара, ударить в немыслимом развороте, перебросить оружие из руки в руку, пролететь под противником и сбить его одним лишь прикосновением. Я смотрел на него, как на бога. Я никогда не видел таких умений. Я даже представить себе такого не мог. То, что делал этот мальчик, существенно отличалось от того, чему учили меня. Все эти приемы совсем не походили на классический бой на мечах, скорее это был танец, танец тела и клинка, танец плоти и метала. Я впервые видел, как это чувствовать сталь, как это ощущать оружие.

Миклот улавливал мой восторг, но не говорил ни слова. Он каждый день осматривал мои раны, обрабатывал их какой-то мазью, и по-прежнему ничего не спрашивал, будто и так все знал.

Вскоре мне стало заметно лучше, тогда, после осмотра, Миклот сказал:

– Теперь нам надо поговорить.

В тот миг я молился лишь о том, чтобы этот человек не возвращал меня отцу. Я был готов умолять его о праве остаться в его доме хоть кем-нибудь, хоть слугой, хоть уборщиком, только бы не возвращаться домой к отцу.

– Я знаю, что это не то о чем бы ты хотел говорить, но я должен спросить, – он тяжело вздохнул. – Ты готов остаться?

От такого вопроса я просто не знал, что сказать и просто молча смотрел на мага.

– Еще тогда я знал, что ты придешь ко мне, что ты уйдешь из дома, что ты будешь в том переулке в этот день. Все было давно решено, но теперь… у тебя есть выбор. Ты можешь вернуться домой…

Я лихорадочно замотал головой.

– Зря ты так категоричен, – сказал спокойно черный маг. – Возвращение домой даст тебе все. Все белые маги будут готовы приклоняться перед тобой, только услышав твою фамилию, тебе надо лишь покориться отцу.

– Нет, что бы он там не говорил, но я не подчинюсь ему не сегодня и не завтра, – заявил я. – Лучше просто умереть.

– Гордый значит.

– Увы.

– Ладно, есть другой вариант, – он тяжело вздохнул. – К сожалению третьего варианта нет. Ведь если ты уйдешь отсюда, это будет равносильно возвращению домой. Ты ведь это понимаешь.

Я бессильно кивнул.

– Но ты можешь остаться здесь, но только в роли моего ученика.

Я ошарашено посмотрел на него. Это было очень соблазнительное предложение, но оно спорило со всем, что я прежде знал и чему верил. Я – белый маг, потомок древнего рода, призванный хранить свою магию, как святыню. Мне пророчили невероятное будущее, я мог бы стать хранителем струны света, а теперь… мне предлагали стать черным магом и, да простит меня поток, я хотел согласиться, невзирая на все странности ситуации.

– Я думаю, тебе стоит подумать, – сказал маг и направился к выходу, но я остановил его.

– Я согласен! – воскликнул я без колебаний.

В тот миг передо мной возникла Лара, вернее все то, что я помнил о ней. Теперь я уже знал, что никогда не смогу увидеть сестру, но если мой отец так хотел что бы я был сильным, могущественным и непобедимым, я стану таким, но не возле него, а там, где он не хотел бы меня видеть, среди тех, кого стоило ненавидеть за их происхождение, но не виновных ничем перед нами.

В тот миг я не понимал всей сложности картины, я просто не хотел возвращаться домой. Мне просто было страшно, и я хотел быть там, где обо мне помнят.

Я стал учеником черного мага Арлара Миклота. Чаша Тьмы приняла меня. И даже больше она признала меня лучшим. Когда моя кровь коснулась ее, правое запястье обожгло болью. 666. Три шестерки – мой код, мое новое имя. Вопреки всем непониманиям, волнениям и тревоги я стол одним из черных магов. Я должен был стать их лидером, потому что я – Дьявол! Миклот долго смеялся, глядя на метку, а потом сказал:

– Все давно предрешено.

– Разве, но ведь вы говорили, что у меня есть выбор.

– Нет. Какой бы ты вариант не выбрал, результат не измениться. Просто всегда будь готов принять свою судьбу. Ты будущий правитель черных магов и только твоя кровь сможет показать тебе истинный путь. Ты понимаешь?

Я не ответил, ведь я тогда совсем не понимал, что моя жизнь навсегда измениться, что я отныне и навеки, свой среди чужих.

Если вы подумаете, что я видел перед собой прекрасное безграничное будущее, без проблем и противоречий, вы ошибетесь. Я прекрасно знал на что соглашался. Мне было известно все. Я понимал, что больше никогда не буду среди тех, кто близок мне по крови. Я понимал, что черный орден не примет меня сразу и мне придется, завоевывать авторитет.

Только сколько бы я не сомневался, возле меня были те, кто поддерживали меня всегда. Моя новая семья. Учитель – Арлар Миклот и лучший друг – Николариус Листем, или просто Ник. Мы были единым целым. Мне даже подарили гитару, и я мог играть по вечерам, а иногда даже петь. Я успешно осваивал магию и искусство боя. Все давалось мне невероятно легко, хотя многое из того, чему меня учили теперь, слабо отличалось от того, чему меня учили дома. Видно просто само отношение к обучению играло важную роль. Я хотел знать все и сразу и учитель не сдерживал меня ни на мгновение. Я был счастлив…

Мой отец… Это было уже в прошлом. Конечно он нашел меня, но не только не стал меня возвращать домой, но еще заявил, что я ему больше не сын, и не имею право носить фамилию Вересов.

– Ну, и не надо! – заявил тогда я.

– Вы не можете отобрать у него ни фамилию, ни имя, ни кровных уз, так же, как не можете лишить его крови белого мага и своей собственной, – сказал Миклот. – Что бы вы не говорили, а он ваш сын и вы должны уважать его путь, каким бы странным он не казался, иначе вы не достойны называться отцом!

Мой отец долго смотрел на него с тем пренебрежением, с каким он не смотрел даже на меня.

– И это говорит мне тот, что не имеет своих детей, – заявил он и ушел.

Я посмотрел на учителя и поразился. Он остался спокойным, будто мой отец не значит ничего, будто его слова не пытались ударить его в самое сердце, будто все было так, как должно было быть.

– Все предрешено, – твердил он вновь и вновь, глядя на меня.

Тогда я не вдумывался в смысл этих слов, а теперь, сколько не думаю, не могу понять, а спросить больше некого.

Те девять лет, что прожил у Арлара Миклота, были моим маленьким земным раем. Рай… Наверно это слово не для нашего грешного мира.

Все рухнуло когда началась война. Арлар Миклот был убит. К счастью я уже был совершеннолетним и мог сам все решать.

Что бы я ни говорил, и как бы ни был счастлив, все мои мысли посвящались ему. Мой отец. Каждую ночь он стоял передо мной, как страшный кошмар, как тот, кто никогда не оставит меня в покое. Я привык к новой жизни, я свыкся с новой ролью, но мое прошлое все время звало меня. И мой отец, подобно совести, вставал передо мною. Я ненавидел его. Я мечтал уничтожить его. Единственное, что сдерживало меня это уговоры Миклота, который, дьявол его поймет почему, хотел, что бы я этого не делал.

Теперь я был совершеннолетний, теперь мой учитель был мертв. Я мог сам решать. Я мог делать то, что считал нужным, но что-то заставляло меня сомневаться. Все решила та ночь…

Я вскочил в холодном поту. Я снова пережил все с самого начала и больше не сомневался. Я хотел получить свободу. Я хотел освободиться от этого кошмара. Тогда не сомневаясь ни на миг, я зарядил пистолет и отправился туда, откуда так сильно хотел убежать десять лет назад. По правде говоря, я шел сражаться не с отцом, а с собственным прошлым, с самим собой и всем тем, что так не хотело отпускать меня. Я хотел убить не его, а ту часть себя, что так и не смогла его простить.

Он был дома. И, невзирая на позднюю ночь, сидел у камина, как много лет назад. Казалось, я попал в прошлое. Будто весь этот кошмар ожил, будто все началось сначала. Я сказал ему пару фраз, я думал, что сойду с ума, а потом просто нажал на курок. До самой последней минуты я смотрел в его глаза, надеясь найти ответ, надеясь увидеть в них сожаление или хоть каплю любви, но ничего… Я не увидел в этих глазах ничего и просто выстрелил, мечтая, что бы это все прекратилось. Молясь за собственную душу, не желая, убивать, но мечтая освободиться.

Мои мысли путались тогда. Мои воспоминания путаются сейчас, наверно я никогда так и не смогу понять своих собственных чувств. Любил ли я его? Ненавидел ли? Был ли он мне врагом или я это все придумал? Что было правдой? А что просто мне приснилось? Я знаю лишь одно: 22 декабря, десять лет назад, я выстрелил. Я убил его. Я убил себя. Я убил свое прошлое и уничтожил дорогу назад.

В тот миг, я даже не подозревал, что все давно предрешено…

Кажется ночь собиралась стать утром, но почему-то не решалась. Я шел по пустынным улицам, не желая никуда спешить. С каждым мигом, с каждой упавшей с неба каплей, мне становилось легче, будто я и, правда, освободился от кошмара, что так долго терзал мою душу. Все, наконец, закончилось, но в тот миг, когда я с облегчением вздохнул, появился он…

Я посмотрел на него, не думая, не задавая вопросом. Мне не казалось странным, что маленький мальчик, бежит по улице ночью. Меня не смущало ничего, кроме крови, что он оставил на асфальте. В тот миг, в моем сознании все перевернулось. Этот мальчик, которого я совсем не знал, стал на мгновение мной, десять лет назад. А ведь если бы меня не нашел Миклот, если бы он не забрал меня к себе, если бы он меня не спас… Я не хотел думать об этом, но одна лишь мысли повергла меня в ужас.

Все предрешено…

В ту ночь все сошлось. Он оказался в одно время в одном и том же месте именно со мной, именно с тем, кто мог бы его понять.

Зачем я спас его?

Я так решил.

Зачем я оставил его?

Я так хотел.

Зачем усыновил?

Мне казалось, что это правильно.

Хотел ли я быт похожим на Миклота? Хотел ли я заменить ему отца? Любил ли я его или просто удовлетворял свой эгоизм? Этих вопросов я себе не задавал тогда, а задавая их теперь, не знаю ответа.

Почему это произошло и зачем, я не знаю.

Просто этот мальчишка – это мой способ жить. Это мое искупление. Лекарство от моего кошмара.

Пока я лечил от прошлого его, он учил меня жить дальше, и теперь… Я и СЭТ… МЫ – семья! Вот что действительно важно!

Это все что теперь беспокоит меня.

Кошмары ушли…

Прошлое оставило меня в покое…

… его тоже…

Есть только он и я, а остальное уже не важно!