Текст книги "Полет над бездной (СИ)"

Автор книги: Анастасия Махомет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 25 страниц)

– Я спокоен! – крикнул Сэт и рванулся в сторону. – Вы все не идеальны и никогда таковыми не станете! Вы лишь лицемеры и лжецы! Идеал – это иллюзия, созданная…

– Сэт! – не выдержал Илья.

– Что «Сэт»? Ну, что «Сэт»? Я что не прав?

– Сэт, твое сердце, – напомнил испуганно Максимус.

– Ничего не случиться с моим сердцем!

Сэт резко обернулся.

– Твоя рана, – буквально взмолился врач.

Сэт только отмахнулся.

– Ну же, господин Эвали, решайте, кто вам нужен больше мертвый идеалист, или живой реалист?

– Глупец, – шепнул Эвали и удалился.

– А вы кто? – буркнул Сэт и пошатнулся.

Синее небо стало черным.

Он приоткрыл глаза в машине скорой помощи. Рядом сидел Илья и крепко сжимал его руку.

– Илья Николаевич…

– Молчи. Все будет хорошо. Потерпи еще чуть-чуть.

– Я не умру. Только ответьте…

– Что? – Илья склонился над слабеющим учеником.

– Я был не прав?

– Нет, – улыбнувшись, шепнул Илья, – ты был прав, просто излишне импульсивен.

– Спасибо, – сказал лишь губами Сэт, но был понят.

Илья заботливо провел рукой по его волосам. Юноша улыбнулся и закрыл свои усталые смыкающиеся веки. Его ждало небытие.

Сэт медленно и легко пришел в себя. Он лежал с закрытыми глазами и улавливал свои ощущения. Сердце бьется ровно и легко, видимо не обошлось без медикаментов. Руки забинтованы и не болят, интересно чем его накачали, что боли нет вообще. Хорошо… вот только в районе живота странное необъяснимое ощущение ни то легкости, ни то пустоты, а может даже тяжести. Он оставил это дело, решил потом просто все у Максимуса спросить, а ощущения, да ну их…

Он был один на один с собой. Сознание рисовало контуры палаты: рядом стул, много разной аппаратуры, капельница, а он даже не заметил ее, ну и это не страшно…

Он улыбнулся, чувствуя себя свободным и незначительным.

– Хорошо то как, – шепнул он не открывая глаз и глубоко вдохнул.

От этого вдоха по его животу прокатилась сильная волна боли, похожей на огонь, будто он не вдохнул, а заглотал пламя.

Зная, что никого рядом нет, он позволил себе сморщиться и тихо прошептал:

– Еще один шрам будет…

– Один? Десять! – раздался неожиданно голос Максимуса.

Сэт открыл глаза и ошарашено заморгал. На распознанном стуле сидел его друг врач.

– Ты!!!

– Ну, я. Я! – отозвался Максимус. – Не удивляйся, просто я спал.

– Но я…

– Ты не замечаешь спящих.

– Почему?

– А ты разве не замечал.

– Ну…

– Когда ты знаешь, что человек должен спать та его находишь, а когда не знаешь, твоя магическая «замена» так не напрягается.

– Как так…

– Не требуй от себя слишком много. Ты ведь слеп и то, что ты «видишь» мир само по себе уникально, а то, что ты видишь не все, это как побочное действие, зато другие люди не видят того, что происходит за их спиной, а твой диапазон зрения невероятен. У тебя великий дар, – Максимус вскинул в верх руку. – А ты еще жалуешься!

– Но все равно…

– Несправедливо? – предположил лукаво врач.

– Да, – буркнул Сэт, смешно по-детски надув губки.

– Ты ребенок.

– Мне еще семнадцать.

– Я помню, но и мне не тридцать!

– Я знаю, – бубнил Сэт, все так же хлопая губами.

– Так и не дуйся.

– Я и не дуюсь…

Максимус засмеялся, а Сэт изобразил маску недовольства.

– Сэт, – вдруг серьезно заговорил Максимус.

– Да, – серьезно отозвался Сэт, избавившись от гримас и хлопающих губ.

– Что ты вколол себе перед дуэлью?

– Морфин, – не задумываясь, ответил Сэт.

– Где ты взял морфин?

– Ты выписал.

– Что?! – вскрикнул Максимус.

– Не кричи. Ты что не помнишь, как мне морфин выписывал.

– Это год назад было. Я выписывал тебе две ампулы.

– Одна осталась.

– И ты ей воспользовался.

– Нет, ты меня не понял. Одна еще осталась. Одну я вколол, чтоб не чувствовать боли, ну и…

– Ты не колол тогда морфин?

Сэт кивнул.

Максимус тяжело вздохнул и сложил руки у груди.

– Сколько раз тебе говорить: я должен знать все.

– Я…

– Будь ты здоровым я бы и слова не сказал, но… Сэт! У тебя врожденный порок сердца! У тебя сильная сердечная недостаточность! У тебя опухоль головного мозга! У тебя прострелено легкое, а теперь у тебя нету части кишечника. Что ты себе позволяешь?! У тебя есть запасное тело?!!

– Ты ведь можешь пересадить мой мозг в механическое, – равнодушно отозвался Сэт.

– Да! Я то магу, а ты сможешь в нем жить.

– Научусь…

– Научишься! Там не будет магии. Ты не увидишь вообще ничего и быстро умрешь из-за этой опухоли, я вообще не понимаю, почему ты жив.

– Потому, что я так хочу.

Максимус хотел еще что-то сказать, но увидел давление собеседника и решил успокоиться.

– Ладно, твое счастье, что я не бухнул в тебя еще морфина. Так, – он взял папку и начал ее листать. Первое, с твоими руками все будет хорошо, заживут, как миленькие, можешь даже не думать. Второе, Эрвин нанес очень много повреждений органам пищеварительной системы. Желудок я зашил, а вот часть кишечника пришлось удалить. Поэтому пока все это не заживет, есть тебе нельзя, будишь питаться через капельницу.

Сэт скривился, но промолчал, понимая все нелепость возражений в данной ситуации.

– И в третьих, – Максимус тяжело вздохнул, – мы вновь перелили тебе кровь Ильи, поэтому пожалуйста, минимум магии, пока она не приживется.

– Я ведь стану сильнее.

– Ну, магически – да, но во всем остальном… Я понятия не имею, как ты преобразовываешь светлые магические частицы в это, а главное, что становиться ценой. В прошлый раз, ты чуть не умер из-за опухоли. Я считаю, что она увеличивается, от количества магических частиц в твоей крови.

–Тогда зачем ты опять ее влил? – спросил Сэт, глядя в потолок.

Максимус тяжело вздохнул, но все же ответил:

– Пойми, людей с четвертой отрицательной группой крови не так уж и много, а найти среди них не магов МНЕ, черному, почти не реально, а найти срочно просто не возможно. Я влил в тебя литр из запасников и все, не магической крови у меня вообще нет.

– А другие маги…

– Мы решили не рисковать. Белые и черные частицы слишком разные, а с белыми тоже дефицит. Хорошо, что Илья согласен на все лишь бы ты только жил.

– Ясно. Когда я вернусь домой?

– Не раньше чем через месяц, а потом еще будешь долго сидеть на диете.

– Хорошо.

– И верни мне морфин!

– Хорошо.

– Илья гордиться тобой, но лучше бы ты был просто ребенком.

– Я знаю.

– Отдыхай, а лучше поспи, – Максимус встал, но у двери остановился. – Разрешить Илье войти?

– Нет! Пусть едет домой, отдохнет. Скажи ему, что я сплю, со мной все хорошо и я поправлюсь. Пусть приходить через недельку и принесет мне ноут.

– Я так и думал. Отдыхай.

Максимус вышел, а Сэт закрыл глаза и погрузился в воспоминания. Лучше бы этой дуэли не было…

2
«Черные маги убивали белых. Белые – черных. Таковы правила войны»

Легким кажется слово тому, кто его бросит, но тяжелым тому, в кого угодит.

Бальтасар Грасиан.

Неделя в больнице прошла для Сэта быстро и не заметно. Он почти все время спал, осваиваясь с новой магической силой и, изредка пробуждаясь, беседовал с Максимусом. Врач больше не заводил тему о беспечности пациента. Теперь они превратились в простых приятелей, и никто не предположил бы, что пару дней назад один из них дрался на дуэли, а второй смотрел на него с трибуны и просто молился за жизнь друга, а потом один лежал на операционном столе, а второй со слезами на глазах склонялся над ним. Сейчас они были простые друзья, которых мало волнуют правила, законы, проблемы и прочая суета, они восполняли то общение, которого давно ждали. Сэт то и дело кривился от боли, когда не мог сдержать приступа смеха, а Максимус из вредности еще больше смешил его, тогда строптивый пациент начинал угрожать врачу, а тот, от души смеясь, менял тему. Это была одна из добрейших недель в жизни Сэта.

Дверь тихонечко скрипнула. Сэт открыл глаза и улыбнулся. На пороге стоял Илья. Маг тоже улыбался.

– Ну, здравствуй, мой импульсивный ученик, – сказал Илья, присаживаясь на стул у постели мальчишки.

Сэт посмотрел на учителя удивленно и растерянно прошептал:

– Здравствуйте, конечно, но к чему такое странное обращение.

– А как еще можно разговаривать со звездой? – весело уточнил маг.

Сэт растерянно моргнул.

– Сейчас все поймешь, – успокоил Илья и достал из сумки кипу газет. – Слушай. «Большая трагедия поразила мир черных магов! И если вы думаете, что я о смерти наследника, то ошибаетесь, я о великом и неповторимом Сэте. До сих пор нет никаких точных известий о его состоянии. На мой взгляд, потеря такого, во всех смыслах этого слова, неожиданного человека в рядах черных магов заставят нас долгие годы скучать. Ведь кто еще сможет так искусно пестрить скандалами на обложках популярных газет». Или вот, – Илья взял другую газету, – «По мнению многих аналитиков существует заговор, главным оружием которого является Сэт. Уже не первый год ходят разговоры о недовольстве его учителя Вересова Ильи властью Короля Тьмы – Иденбурга. Одно не укладывается в голове многих умов, как можно использовать такого глупого мальчишку, как Сэт, или в этой нелепости есть какой-то тайный смысл?», – Илья взял другую газету. – «Нет ничего невероятней меча Аламана. Это величайшее оружие прекрасно в руках мастера. Мне даже не понятно почему такой гениальный талант скрывается от общества. Мы должны гордиться своими звездами, а не…»

– Хватит, – простонал Сэт.

Илья стих и посмотрел на воспитанника.

– Вы издеваетесь?

– Нет, – хладнокровно ответил Илья. – Я всего лишь пытаюсь тебя подготовить к появлению на улице.

– Только не говорите, что вы ради этого пришли.

Илья засмеялся.

– Я и не догадывался, что ты обо мне такого мнения. Я принес тебе ноутбук, документы, провода – в общем, все, что ты просил. Все оставил у Максимуса в кабинете, он обещал потом тебе принести. А я хотел, увидит тебя.

– В это верю. Как там дела дома?

– Как всегда. Все стоит на своем месте. Ты лучше расскажи, как ты?

– Максимус же уже все рассказал, а самочувствие вполне сносное, я думал будет хуже. Единственно порядком замучило капельное питание.

Сэт замолк и внимательно всмотрелся в лицо наставника.

– Что?! – растерянно спросил Илья.

– Вы что-то не договариваете. Что-то случилось?

– Хорошо, – сдался Вересов. – Я тут наткнулся на один журнальчик и фото на его обложке меня порядком удивило.

– Фото?

– Да!

Илья достал из сумки глянцевый журнал. Еще раз взглянул на обложку, затем взял руку слепого ученика и положил ее на изображение.

Сэт вздрогнул. Там на обложке маленький мальчик лет семи держит за руку маленькую высшую вампиршу, лет шести. Он красивый глубоглазый блондин в белоснежном костюме, даже с белым галстуком, просто светиться. Она тоже сияет, но больше мраком. Ее черные волосы прямыми локонами обрамляют ее бледное лицо. Красные глаза девочки нежно смотрят на мальчишку и ловят такой же мягкий взгляд. Ее черное приталенное платье, кажется еще более темным возле белого друга. Они смотрят друг другу в глаза и по-детски, невинно касаются друг друга губами.

Сэт убрал руку и молча смотрел на журнал у которого для слепца не было обложки.

– Это ведь ты? – спросил Илья.

Сэт не ответил.

– Я, когда узнал тебя, не задумываясь, купил этот журнал. Кто она?

– А разве это важно?

– Ты не рассказывал о ней.

– Не нужно было.

– Я прочел ее интервью. Теперь я понимаю почему ты так переживал, убивая того белого.

Сэт злобно посмотрел на наставника.

– Не сердись, а почитай. Я думаю, тебе будет о чем подумать.

– Она там все рассказала?

– Про вас наверно, да. Про тебя не много, а о твоем отце ни слова, по ее словам ты внезапно исчез, когда началась война.

Сэт взял журнал.

– Теперь ведь это не имеет смысла, – простонал он.

– Не имеет смысла?! Ты бы видел свое лицо, когда ты увидел эту фотографию. С такой любовью ты смотришь только на свою скрипку.

– Это другое…

– Она ищет тебя.

– Она ищет не меня. Она ищет Лешу Карлова…

– Но ведь это и есть ТЫ!

– Им был я…

– Сэт!

– Вот видите.

Илья внимательно посмотрел на воспитанника, настроение которого порядком испортилось.

– Зря я это затеял…

Сэт отрицательно покачал головой.

– Лучше я пойду.

Маг хотел встать, но сильная рука схватила его за руку.

– Подождите. Я, – Сэт тяжело вздохнул. – Может я потом буду жалеть, но я все расскажу. Только не смейтесь. Ее зовут… Наташа…

Со времени дуэли прошло всего две недели. Шпилева Наталья Валерьевна лежала в своей комнате и бесцельно любовалась потолком. Она отдыхала после ночных съемок. Тяжело быть моделью. Всегда звезда. Всегда прекрасна, а как иногда хочется влезть в обычные джинсы, кроссовки пойти гулять по подворотням, а нельзя! Имидж не позволяет!

Девушка встала, потянулась, расправила крылья и подошла к окну, взглянуть на внешний мир. Подойдя к открытому окну, она замерла. Там внизу, под ее окном стоял тот, кого она так люто ненавидела. Он смотрел на ее окно и не мог отвести глаз от молодой вампирши. Девушка оскалилась. Юноша опустил глаза, но с места не сдвинулся, казалось, будто теперь его больше интересовал асфальт.

«Вот же негодяй!» – подумала девушка. Она запрыгнула на подоконник и бодро спрыгнула с пятого этажа. Пару взмахов крыльев и она смотрит в его глаза.

Он хотел, что-то сказать, но слов не нашлось. Мертвые глаза Сэта замерли в ее алых брильянтовых глазах. Девушка злобно улыбнулась, грубо схватила его за подбородок и страстно поцеловала. Глаза молодого человека дрогнули. Клыки вампира пробили его губы. Кровь покидала его тело, опустошая его плоть…

Владимир Алексеевич Ильин – юный белый маг с уникальными телепатическими способностями. Через глаза человека он проникал в его разум. Так он мог видеть чужие воспоминания, эмоции и даже мечты, и никакая защита не могла спасти от его дара. Каждый был для него, как открытая книга, от того он быстро терял интерес к людям, но Наташа была не такой. Она была разной. Ее настроение, ее эмоции, ее сознание было для него, как струя холодной воды, дикое и доброе, опасное и прекрасное, то, что заставляло вздрагивать от эмоций. Поэтому он опять спешил к подруге, чтобы обомлеть от ее присутствия.

Он шел по улице, мечтая лишь о встрече с ней. Он был старше Наташи, но три года – это совсем не много. Он был выше Наташи и это было хорошо. Он был на одном «полюсе» с Наташей, а это просто великолепно. Единственное, что его смущало – это рыжие кудри, которые редко нравились девушки и вечно разные глаза. Над этой особенностью долго ломали головы и медики и маги, но у парня глаза меняли цвета, а могли быть и не однородного цвета. Мило? Он склонялся к варианту – СТРАННО! Но и сама Наташа не была простой, а значит – шанс все же есть!

Он повернул из-за угла и, оказавшись возле ее подъезда, обомлел. Перед ним стояла целующаяся пара. Она – давно привычная Наташа. Он – знаменитый Сэт, такой же, как она необъяснимый, только черный. Вот только не были они похожи на влюбленных. Она бешенными глазами смотрела, в туманные глаза юноши. Он был бледен. Губы его посинели. Веки упорно закрывались. На ее губах возникла кровь.

Волна темной энергии, заставила Володю съежиться. Он все понял, вот только совсем не знал, что нужно делать. Он понятия не имел, как уберечь любимую от ошибки, но делать что-то надо!

Вот только Сэт не мог, не хотел, сдаться ТАК! Хотя стоит признать, что принять смерть от Наташи он счел приемлемым, даже заманчивым, но не сейчас… мести придется подождать.

Светлая вспышка, еще больше ошарашила Володю. Во-первых она была очень сильной, а во-вторых – прозрачной, что не характерно для магии. Но он не успел над этим подумать.

Сэт оттолкнул Наташу. Девушка не упала только благодаря крыльям. Сэт тоже чуть не рухнул, но сделав пару шагов назад, остановился. Он внимательно посмотрел на Наташу, вытер с губ кровь и покорно закрыл глаза.

– За что? – тихо спросил он.

– За что!?! Ты еще спрашиваешь! – злобно крикнула Наташа. – За моего отца!

– Понимаю, – выдохнул он тихо.

– Понимаешь!!? Что ты можешь понимать?! Ты хоть представляешь, что такое потерять отца и мать, когда ты еще совсем дитя? Что ты, УБИЙЦА, можешь понимать?!

Она подошла к нему, чтобы еще раз увидеть это хладнокровное лицо. Сэт открыл глаза. Они смотрели друг на друга. Она молчала, не понимая: как можно иметь такие пустые, не живые глаза; как можно смотреть на все и сразу; как можно не чувствовать; КАК?

– Ты пустой и… Ты – никто! Как ты можешь понимать?! – спросила она. – Ты ведь просто убийца!

Она попыталась его ударить, но он поймал ее запястье, когда ее ладонь почти коснулась его щеки.

– Девочка, – тихо сказал он, – наивная девочка, чего ты хочешь достичь? Какова твоя цель? Хочешь, что бы я умер? – он грустно улыбнулся. – Какая же ты наивная, Наташа. Девочка… наивная девочка, – он говорил все это тихо, без злобы, без боли, даже без обиды. Он говорил это с любовью. – Я не хотел убивать твоего отца. Я не хотел, что бы все было ТАК. Какой же ты еще ребенок. Это была война, а на войне приходиться убивать…

– Это был мой ОТЕЦ! – закричала Наташа. По ее щекам покатились слезы. – Я не смогу спать спокойно, пока ты не умрешь!

– Хорошо, – спокойно шептал Сэт. – Хочешь моей смерти? Тогда забирай мою жизнь! Но пойми! – он тяжело вздохнул, – Тогда была война. Черные маги убивали белых. Белые – черных. Таковы правила войны. Одни убивают других. Это было тогда! А теперь всего этого нет. Между нами мир и… это просто убийство, но если для тебя это не важно… можешь убить меня.

Наташа замерла. Таких слов она не ожидала. Она думала, что он нападет на нее, будет угрожать, сделает из этого скандал, а он тихо шепчет ей о мире…

– Ну? Чего ты ждешь? Где теперь твоя решимость? Где гнев? Где ненависть?

– Ты… это…

– Хватит. Остановись. Уйди. Девочка. Ребенок, – он закрыл глаза. – Оставь меня!

– Это ты пришел!!! Ты! Не я, а ТЫ! – закричала Наташа, роняя слезы.

– Прости, – тихо прошептал он. – Я понимаю твою боль. Это и моя боль…

Он взглянул в ее глаза.

– Я хотел сказать: я… больше не появлюсь! Прости…

Он нежно коснулся ее подбородка и поцеловал. Поцеловал по настоящему, нежно, искренне. Наташа вновь ощутила его кровь, и слезы катились по ее щекам.

Он отстранился, вытер слезу с ее щеки и не прощаясь ушел.

Володя подлетел к Наташе. Девушка, увидев друга, разрыдалась и беспомощно прильнула к его груди.

– Не плачь. Он уже ушел, – шепнул Володя, гладя девушку по волосам. – Все хорошо.

Он взял девушку за руку и бережно повел домой. Наташа не сопротивлялась. Ели переставляя ноги, она плелась за Володей. Дома она рухнула на диван в гостиной и продолжила рыдать.

– Наташ, – начал тихо Володя, присев рядом.

– Отстань! – заявила девушка, обнимая подушку. – Не трогай меня.

– Наташа, но не лучше ли выговориться, – предположил Володя. – Почему ты так плачешь?

– Как почему? Ты, что не понимаешь?! Я оказалась слабой и беспомощной. Самое дикое, что оказался прав и всего лишь ребенок, наивный ребенок! – Наташа громко всхлипнула. – я должна отомстить, но я не могу… Он…

Больше она говорить не смогла. Володя нежно обнял ее за плечи и не знал, как ее утешить. Он боялся заглянуть ей в глаза и очень жалел, что не взглянул в глаза Сэту.

– Он убил моего отца, – вновь заговорила Наташа. – Он… убил его, понимаешь? Как он может так говорить? Зачем? Ну, зачем? Зачем он вообще сюда пришел?!

И вдруг она замерла, стихла, облизала губы и вопросительно взглянула на Володю.

– Ты видел его глаза?

Юноша отрицательно покачал головой.

– Жаль, – она вытерла слезы с лица. – А я видела. Они такие… мертвые, такие… пустые, как у слепого, но живые, как у обычного человека. И… он такой…

– Какой?

– Не знаю, – Наташа беспощадно ломала пальцы. – Я не уверенно, но… понимаешь, от него не пахло темным.

– Да, я тоже не почувствовал темной магии, но… он…

– Что?

– Он поцеловал тебя?!

Наташа вновь уткнулась в подушку, не зная, что ответить.

– Почему? Зачем? – спрашивал Володя, расхаживая по комнате. – Он… Ты пыталась его убить! Как? Зачем он…? Не понимаю? Наташа! Почему ты молчишь? Скажи хоть что-нибудь! Это ведь… Почему ты ему это позволила!?

– Я… почему-то я чувствую себя предателем.

– Предателем?

Наташа кивнула.

– Он не был тем, кем я его считала. Нет, он не был убийцей, он…

– Наташа! – чуть не плача, воскликнул Володя. – Ты так на него смотрела и… он тоже…

– Нет, это не то. Он… просто он не такой, как я думала и…

– Какой, не такой?!!

– Ну… его кровь… она… НЕ ЗНАЮ Я!!!

– Ни чего не понимаю, – Володя вновь сел рядом с Наташей.

– Ты просто ревнуешь…

– Я? Ничего подобного!

– Глупый, я же пыталась его убить.

– Ну и что? А он поцеловал тебя!

– Ну и что с того? – простонала Наташа.

– А ты уверенна, что это был поцелуй?

– Ну… Что ты имеешь в виду?

– Ну… Просто я не понимаю, что он хотел этим сказать? Что это значило? Это не нормально, понимаешь! Зачем целовать того, кто пытался тебя убить? Может быть, есть какой-то обряд… или ритуал? Ну, кто поймет этих черных магов?!

– Ты ревнуешь.

– Да! Я ревную!

– Володя это бессмысленно. Я ненавижу его.

– Тогда почему, ты так на него смотрела.

– Он говорил так, будто знает меня…

– Да тебя все Атлантида знает. Ты ведь знаменитость.

– Нет, я имею в виду, что он знает меня, как человека, как личность, как девушку. Понимаешь? Он вел себя, как мой друг…

– Друг!?

– Да…

– Ты бредишь!

– И он… точнее не он, а его кровь! Она показалась мне знакомой. Будто когда-то я уже пила эту кровь… Такую теплую, сладкую, любимую.

Наташа закрыла глаза и, набрав полную грудь воздуха, резко выдохнула. Открыв глаза, она увидела на столе журнал со своим интервью, а на обложке она и ее лучший друг, ее первая любовь – Леша…

Ее подсознание уже все поняло и хотело плакать, а вот сознание это отрицало и совсем не хотело связывать любовь с ненавистью.

Сэт сидел в парке на лавочке. Он держал в руке журнал. Другая рука касалась обложки. Что еще он мог, кроме, как помнить ее…?

«―Наташа, о вашей невероятной карьере, знают практически все, а как насчет личной жизни? У вас есть молодой человек?

– Сейчас я свободна, но думою, что в ближайшее время один мой хороший друг поменяет свой статус в моей жизни.

– Он известный?

– Нет, он самый обычный и этим меня привлекает.

– А из знаменитостей вам кто-нибудь симпатичен.

– Разумеется. Я питаю особую слабость к музыкантам. Люди, которые пишут музыку, люди которые хорошо поют, всегда восхищали меня.

– Вы хотели бы заняться музыкой?

– Нет, не думою, что смогла бы. Я не могу, так чувствовать звуки, как это необходимо для творчества. Нет, лучше я останусь актрисой.

– Но многие актрисы поют. И не все они имеют хорошие голоса, но даже они пользуются популярностью.

– Я считаю, что нужно делать, лишь то, что ты можешь приблизить к совершенству.

– Вас часто видят в оперном театре, на концертах классической музыки. С чем это связанно?

– Ну, разуметься с моей любовью к классической музыке. Я очень люблю классические инструменты. Обожаю скрипку, просто часами могу ее слушать.

– В таком случаи, кто из скрипачей вам нравиться больше всего?

– Не знаю, помните ли вы, но десять лет назад была очень знаменитая пианистка Мария Карлова, более известная, как Мария Кэри. Она очень часто выступала со своим сыном, Алексеем. Мало кто знает, но Алексей сам писал музыку, несмотря на то, что было всего шесть лет. Я любила его игру, и когда он писал, за ним было так интересно наблюдать.

– Вы были лично с ним знакомы?

– Да! Мы учились вместе. Он был человеком. Мы были в экспериментальной школе, где белые маги учились вместе с людьми. Это было весело. Сначала мы совсем не общались. Вернее он ни с кем не общался. Всегда такой серьезный и молчаливый. Я даже не замечала его, пока на одном из концертов он не вышел на сцену и запел. Его голос был невероятным. Я его так зауважала, но мы все равно не общались. Я с ним пыталась заговорить, но он так и не пошел на контакт. Мне даже казалось, что он не любит людей и предпочитает одиночество.

– Вы так и не подружились?

– Нет, мы подружились. У меня был конфликт с одним мальчиком в нашем классе. Он был сильным магом и почему-то не любил высших вампиров. Мы все время с ним ругались. Он обзывал меня «зубастой», а потом однажды набросился на меня с кулаками. И я ничего не могла сделать, а никто не хотел вмешаться. Ребята в классе его боялись, потому, что он был самым сильным магом среди нас, а люди… Ну, что могут сделать люди, против мага? Я думала ничего, но Леша не думал об этом. Он подошел к нашему однокласснику, схватил его за плече, развернул и что было силы ударил по лицу. Кулаком! Вот так вот просто, ничего не боясь. Взял и ударил. Я смотрю на него и не верю, что он такой маленький, бледненький, слабый, пошел меня защищать. Это было глупо.

– Ваш одноклассник набросился на него?

– Не совсем, он стал даже прикасаться к нему. Он воспользовался магией. Посмотрев на Лешу, он швырнул его в стену, ударил о потолок и прежде, чем я смогла вмешаться, выкинул его из окна. Я метнулась за ним, поймала и опустила на землю.

– А потом?

– Лешу положили в больницу. У него было несколько переломав. Я ездила к нему из благодарности. Так мы и подружились, а нашего одноклассника признали психически не уравновешенным и… больше я его не видела. А мы с Лешей стали новой сплетней. Все стали обзывать нас парочкой.

– А на самом деле как было?

– Ну, думаю, так оно и было. Правда, какие там чувства у шестилетних детей, но стоит признать, что Леша был первой моей любовью. Мы даже на вечере, по окончанию первого класса поцеловались, назло всем, кто шутил про нас. У меня даже фотография есть.

– А где сейчас этот Леша?

– Этого не знает ни кто. Он исчез в первые дни войны. Просто пропал. А теперь попробуй разберись. Расследование провести почти не реально. Я надеюсь, когда-нибудь увидеть его еще раз. Я не хочу верить, что он погиб. Я не видела его тела, а значит, я не видела его мертвым. Если он прочитает эту статью, я буду очень благодарна, если он даст о себе знать.

– Именно из-за него вы так любите музыку?

– Да. Когда я слушаю музыку, когда я слышу скрипку, я вспоминаю его и мне становиться легче, потому, что он всегда был хорошим другом…»

Сэт смял журнал и выкинул в ближайшую урну. А что еще он мог?

Сердце сжалось и, казалось, обливается кровью, но на него как всегда нет времени. Таблетку нитроглицерина под язык. Посидел немного и пошел. Дальше его путь лежал назад в клинику под капельницу, на обед.

Когда стемнело, оставшись одна, Наташа смотрела старые фотографии.

– Леша… интересно, как ты изменился за эти десять лет? И куда ты исчез? Жив ли ты? Леша… Если бы ты был со мной этот Сэт ко мне не прикоснулся и… Почему ты так со мной?

Девушка погружалась в нежную ностальгию. Она вспомнила своего друга и блаженно улыбнулась. Сейчас она напоминала цветок под утренними лучами солнца…

И вновь это затмение… вновь вкус его крови… такой сладкой, такой…

Это раздражало. Наташа вскочила на ноги и швырнула альбом. Он упал на пол.

– Прости, – шепнула она, глядя на Лешино фото.

Мальчишка улыбался, глядя на нее.

И вновь этот вкус! Вновь этот запах…

Ночь – это лучшее время для вампира, это лучшее время Наташи. Сейчас, ночью, она могла быть собой. Она открыла окно, сиганула в низ, поднялась в небо и летела. Разрезая крыльями воздух, она оживала. Сейчас она была, как птица, хотя больше ей подходил образ летучей мыши, но для самой Наташи это не имело ни какого значения. Ее волновала лишь свобода, свобода которую она могла приобрести.

Как она хотела быть в мире, где Сэта нет, где войн нет, где все хорошо; в мире, где она могла бы быть собой, могла быть человеком, или хотя бы быть рядом с человеком…

Ночь! Такая тихая и печальная. Такая как всегда. Вот только для Сэта она не молчала. Ночь – это время, когда весь мир говорит с ним. Он слышал каждый шорох, каждое дуновение ветра, каждый звук тишины, а в голове все это становилось музыкой, все это оживало воспоминаниями. Он помнил всех: маму, отца, Сашу и Леночку, а главное ее, все еще живую, Наташу.

Он так хотел поговорить с ней. Он так хотел объяснить ей все, рассказать, но… оказалось, что это не возможно… оказалось, что это невыполнимо. Он даже не догадывался, что не найдет подходящих слов. Он не знал, что нет таких слов! Что он теперь мог?… Смериться и только…

Темнота… в его жизни была одна лишь темнота. Да, магия заменила ему зрение. Да, он стал сильнее и могущественней, но… все это было таким не нужным, бесполезным и беспомощным…

Он сидел на окне с закрытыми глазами и слушал песни тишины… На миг ему показалось, что он услышал как чьи-то крылья разрезали воздух. Он открыл глаза. Никого, а он так надеялся на возвращение «ангела».