Текст книги "Волк в овечьей шкуре"

Автор книги: Анастасия Ликова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 43 страниц)

  – Ладно! Сейчас напечатаю бумажку, что я твой курьер-секретарь. Ты подпишешь и шлепнешь печатью, а то меня без этого и на порог нашего офиса не пустят!

  ***

  Вернуться назад к двум часам я не успел. Нет, охрана, изучив мою бумажку с печатью и за подписью главы корпорации, промурыжив меня, всего-то минут десять, пропустила внутрь. И в двадцатиэтажном здании я не потерялся, быстро нашел кабинет одного из директоров, того, кому так срочно понадобился аудиторский отчет по `Вымпелу`. Вот только директор этот, Шмыгайло Р. А., по уверению его секретарши, проводил очень важное и ответственное совещание, и выделить время для курьера никак не мог, а просто отдать отчет секретарше не мог уже я. Галина заявила, что данные предназначены только для директоров корпорации. Пришлось ждать. Только спустя час, когда из кабинета выплыл один из совещавшихся: джентльмен с седыми усами викторианской наружности, я смог попасть внутрь. Шмыгайло оказался был не он, а она. Дама средних лет, с неброской внешностью и посредственной фигурой убирала в сейф бутылку всю облепленную солидно выглядевшими наклейками. Она недовольно взглянула на меня. В ответ я не менее недовольно взглянул на нее. Проторчав впустую час около ее кабинета, я не был расположен улыбаться.

  – Курьер Малицкий. Доставил аудиторский отчет по корпорации `Вымпел`, – буркнул я и положил на стол папку с отчетом и затем, не удержавшись, словно кто под руку толкал, добавил.

  – Пишите расписку в получении бумаг, а то неровен час, забудете об этом, а потом будете утверждать, что я вам ничего не вручал. Алкоголь очень плохо воздействует на память! Возможны провалы!

  Легкая улыбка, с которой Шмыгайло рассматривала меня, мгновенно пропала с ее лица. Взгляд директрисы ощутимо потяжелел, носогубные складки стали заметно глубже, а дышать она стала гораздо чаще.

  – Ты ...курьер...Малицкий, считай, что с этого момента ты курьером уже не работаешь! Я об этом позабочусь!

  – Не очень-то и хотелось! – гордо заявил я. – У меня ещё одна должность есть! Я по совместительству ещё и секретарем работаю!

  – И им ты скоро перестанешь быть! – прошипела разозлившаяся Шмыгайло.

  – Тогда только и останется, что жить на ранее сделанные накопления. Или и их вы попытаетесь аннулировать? – грустно сказал я и спросил. – Так как насчет расписки?

  – Пошел вон! Пока я охрану не вызвала!

  Общение с охраной мне было не нужно. Я и так много времени потерял. Поэтому я не стал спорить. А просто вышел из кабинета.

  "Ладно, Шмыгайло Р.А... начинающая алкоголичка и записная грубиянка, мы ещё встретимся с тобой, и будет тебе большой сюрприз! – думал я, заходя в скоростной лифт. – Сейчас куплю мороженое и быстро назад".

  Вот только найти требующееся Галине манговое мороженое оказалось совсем непросто. Я, объехав на такси десятка полтора кафе, на вывеске которых имелось слово `мороженое`, везде получил отказ и даже начал думать, что манговое мороженое – это такой аналог живой воды или молодильных яблок, но потом меня осенило. Я ведь думал о поручении с точки зрения официанта и секретаря, впрочем, тоже уже можно считать, что бывшего (госпожа Шмыгайло ясно выразилась по этому поводу).

  Но Галина-то уже целых полгода, как жена олигарха, а не так давно и сама олигархом стала. А стало быть, и посещает она места соответствующие своему статусу, а не те забегаловки, которые объезжал я.

  Я обратился за консультацией к всезнающему таксисту: где в Москве самое дорогое и престижное кафе-мороженое и попал в десятку.

  В кафе-мороженом ` У Ходорковского` на Арбате мои поиски завершились. Лично хозяин заведения сухощавый человек средних лет в очках, сладко улыбаясь, (а как ему сладко не улыбаться, торгуя мороженным!) упаковал мне два килограмма искомого мангового мороженого в картонную коробку. Обложил сухим льдом в ещё одной коробке, перевязал шпагатом и озвучил сумму. Хорошо ещё Галина снабдила меня карманными деньгами. И то едва хватило.

  "И где она такие привычки заимела: покупать всё самое дорогое, интересно? – думал я, сидя уже в такси и держа драгоценную коробку на коленях. – Ещё в `Иле` или ее к этому Аркаша успешно приучил за полгода?"

  С огромной картонной коробкой в руках я вылез из такси у черного входа в особняк.

  "Некоторые привычки прилипают мгновенно, а избавится от них очень трудно! Привычка входить в богатые особняки с черного входа видимо относилась к таковым", – думал я, открывая ключом дверь.

  ***

  "Насколько всё-таки разительный контраст, – думал я, закрывая за собой дверь служебного входа. – Там за оградой сплошным потоком двигаются машины, толпы пешеходов целеустремленно шагают куда-то, к только одним им ведомым целям, а здесь тишина".

  Вдоль внутренней стороны ограды, в целях борьбы с шумом и людским любопытством высажены розы, очевидно, какого-то особого сорта. Густой кустарник высотой до трех метров с мелкими пахучими цветами и длинными в полпальца шипами рос по всему периметру парка. И свою функцию шумопылеулавливателя он выполнял на все сто.

   Я постепенно начал привыкать смотреть на всё это, как на свою собственность. Вот и на этот раз, как ни спешил порадовать Галину вкусным лакомством, но не удержался и остановился полюбоваться на роскошные цветочные клумбы, где пионы и лилии успешно конкурировали с огромными садовыми розами, содержащиеся в идеальном состоянии приходящим садовником. Я уже собрался идти дальше, но словно какая-то соринка в глазу мне мешала это сделать. Что-то было не так в уже привычном, умиротворяющем пейзаже парка. Я ещё раз, не спеша, осмотрелся и только тогда заметил надломленный пион недалеко от себя.

  – Не понял... пробормотал я и подошел поближе, чтобы рассмотреть невозможное: сломанный цветок.

  Оказалось, что надломленным был не только тот цветок, который я увидел. Сломанные или помятые цветы образовывали некую своеобразную просеку на клумбе. Словно кто-то швырнул что-то прямо в центр цветника. Я подошел ещё ближе, наклонился и увидел торчавший среди цветов темно-коричневый кожаный ремешок. Недолго думая я потянул за него. Ремешок оказался прикреплен к палке.

  "Чёрт! Да это же дубинка охранника Алексея! Точно! Эта полицейская дубинка постоянно болталась у него на боку. Чего это он швырнул ее на клумбу?"

  И в этот момент меня кольнуло нехорошее предчувствие. Это трудно описать, но буквально разом всё, весь этот парк, все эти роскошные цветы, всё вокруг перестало мне казаться умиротворяющим, а стало выглядеть крайне зловещим. И эта тишина, которой я восхищался буквально минуту назад, меня нисколько уже не радовала. За полгода жизни здесь, пусть даже внешне выглядевшей расслабленной и сытой, всё равно в глубине души я был постоянно настороже. Слишком уж часто за это время на мою жизнь покушались, и своей интуиции я привык доверять. А она вот сейчас прямо-таки вопила, что дело нечисто.

  Стараясь не делать резких движений, я наклонился, словно разглядывая цветы. А сам в это время, прикрываясь коробкой с мороженным, поднял дубинку с земли.

  "Надо идти в дом! Там Галина! И если какая-то сволочь...а впрочем, почему какая-то! Сынуля Аркаши! Ему было назначено на это время. Но он же дохлятина, по уверениям Галины! Ну и что! Мог явиться не с такими дохлыми, как он сам, приятелями.

  Я старался идти неторопливо. Хотя мне страшно хотелось отшвырнуть эту коробку и бежать что есть мочи к Галине. Сердце сжималось от нехорошего предчувствия.

   Но если их там много, то не стоит сразу врываться в дом, надо выяснить что и как. Я открыл входную дверь и вошел. Большая комната – это своего рода прихожая. Сюда выходило пять дверей, и находился пост охраны, где и должен был сидеть Алексей, наблюдая по мониторам за видеокамерами, установленными по периметру парка. Покидать свой пост он мог, только если шел открывать дверь гостям, не имеющим ключа, но сейчас его кресло пустовало. В холле никого не было.

  "Куда он мог подеваться?"

  Но когда я заглянул за деревянный барьер, на котором стояли мониторы, то все стало ясно. Алексей лежал за креслом на полу и был без сознания.

  Я аккуратно поставил коробку с мороженым на барьер и попытался нащупать пульс у лежавшего на полу охранника. Пульс был слабый, но ровный. Алексей просто находился без сознания. Кровавая ссадина на виске наглядно показывала, что это его забытье было насильственного происхождения.

  "Кровь ещё даже не свернулась! Значит, всё случилось буквально накануне моего прихода...

  Я торопливо ощупал кобуру охранника. Пусто! Так! Дубинка уже не казалась мне достаточным аргументом против вооруженных пистолетом людей. Я выпрямился и осторожно ступая, направился к двери ведущей во внутренние помещёния дома, когда распахнулась дверь, ведущая на кухню.

  Видимо меня выручило то, что я уже был настороже и без промедления метнулся к возникшему в проеме двери человеку. А вот тот к моему стремительному спурту оказался не готов и отреагировал с запозданием. В результате я, проскочив беспрепятственно пяток шагов по холлу и вытянувшись в струнку в прыжке, всадил ему концом дубинки в живот. Незнакомый тип ожидаемо с болезненным всхлипом скрючился, ухватившись обеими руками за пострадавший живот, при этом доверчиво подставляя мне свою белобрысую голову. Я миндальничать не стал. Без всякой жалости врезал, как следует тяжелой деревянной дубинкой по башке этому блондину. Этого оказалось вполне достаточно, чтобы он рухнул словно мешок с картошкой на пол. Я подышал яростно над ним, контролируя малейшее движение, но блондин лежал совершенно неподвижно, и повода добавить я не усмотрел. На затылке к тому же расплывалось кровавое пятно. Не церемонясь, я перевернул налетчика на спину и выругался беззвучно.

  – Не Москва, а деревня какая-то! Снова я встретился со знакомцем!

  Блондина я опознал без труда, хоть и видел его всего раз в своей жизни. Ведь это именно он, собирался насиловать мою Светочку, а затем хотел и меня прикончить там, в коридоре на Новогоднем балу магов.

  "Итак, снова Стригуновы. Но что они тут-то делают? За мной пришли? Вряд ли! Меня проще перехватить где-нибудь в городе, а здесь разбойное нападение на усадьбу и всё такое..."

  Ничего не надумав, я обыскал распластавшегося на полу мага.

  "Вот и пистолетик охранника. Глок17. Магазин полный, но будет ли толк, если тут замешаны маги? Будет, если не дать им время подготовится и создать там всякие их `кольчуги` и `доспехи`, а напасть неожиданно и перестрелять их всех к чёртовой матери!"

  С Глоком в одной руке и с дубинкой в другой, я двинулся к кабинету Галины, ну или моему, можно и так сказать. Кабинет располагался на первом этаже, но не близко от входа. Коридоры были пустые, и я никого не встретил, бесшумно ступая по паркету и осторожно выглядывая каждый раз из-за угла. И тут мне повезло. В очередной раз, когда я выглянул из-за угла, здоровяк, стоявший перед приемной, где обычно сидел секретарь Петр, глядел в этот момент в другую сторону. Я шустренько спрятался за угол. Требовалось подумать.

  "Это не пять метров большими скачками, как кенгуру проскакать в холле. Тут метров пятнадцать или больше будет и пока я бегу из меня, чем-нибудь стреляющим дуршлаг можно будет сделать и макароны откидывать, или приложить всеми разновидностями боевой магии. Может, конечно, я снова впаду в это свое состояние ускорения, а если нет? И что делать? Стрелять? Можно, но нужно ещё попасть. Пистолет не винтовка могу и промазать. Да ещё и шумно будет. Сколько их там, в кабинет-то набилось? Вся банда выскочит на шум и разорвет меня на кусочки. Значит, стрелять нельзя, но и дубинкой огреть его по башке не удастся, я добежать не успею. Самого огреют чем-нибудь. И из лука, какая жалость, я стрелять не умею, – думал я, глядя на висевший передо мной двухметровый боевой лук английских стрелков со спущенной тетивой. – Оружие-то здесь у Аркадия по стенам развешано немало, но вот беда: всё это холодное оружие. Может копье какое взять? Все-таки удлинение руки... Но копья в пятнадцать метров длиной не существует... А может как-нибудь обмануть этого типа там в коридоре? Выйти так скромно из-за угла... Мол прогуливаюсь я тут... Нет, всё равно приложит чем-нибудь сначала, а уж потом разбираться будет... Но с другой-то стороны мне надо сократить дистанцию, хотя бы метров на десять, а там уж я ускорюсь и будь что будет. Но как мне эти десять метров невозбранно пройти? А если переодеться?! Во что? А вон там в коридоре вроде что-то подходящее к стене пришпилено..."

   Я вернулся по коридору назад и придирчиво осмотрел висевший на стене полный наряд африканского вождя какого-то неведомого племени типа мумбо-юмбо: пестрый балахон, перья на голову и бусы на шею, а главное к наряду прилагается копье-ассегай, короткое два метра и очень удобное в рукопашной...

  "Так, а ведь морда у негра априори черной должна быть! Не беда, вон клумба с розами под окном. Там отличная жирная черная земля... Мне ведь только удивить того типа надо и пройти немного, а уж потом и мне, и ему будет безразлично, что там на мне намазано и надето...

  Я торопливо разделся догола и натянул на себя пестрый красно-желтый балахон из невероятно грубой и ужасно колючей ткани, пристроил на шее бусы из красных, синих, зеленых и желтых стекляшек затем последовала шапочка с большими белыми перьями.

  Остался заключительный этап: нанесение макияжа. Я вылез в окно в ближайшей комнате. Черная, жирная, влажная земля, почерпнутая из клумбы легко размазывалась и давала великолепный, интенсивный черный цвет. Ноги и руки торчавшие из балахона сразу стали выглядеть у меня не хуже, чем у любого негра: чернее черного и даже блестели. Как выглядит у меня лицо, я не знал, поскольку зеркала не было, но полагал, что тоже впечатляюще.

  Я бесшумно прокрался по коридору, к нужному повороту, откуда и намерен был стартовать. Крался само собой босиком. Дикий негр из Африки с бусами и перьями, но в ботинках выглядел бы подозрительно. Пришлось разуться.

  Перед тем, как выйти из-за угла я несколько раз глубоко вздохнул, насыщая легкие кислородом, и пошел себе неспешно вперед.

  Белобрысый здоровяк в сером комбинезоне стоял расслабленно, смотрел перед собой, выглядел отрешенно и витал в своих мыслях где-то там, но не здесь.

  "Понятное дело, наверняка уже убедились, что особняк пуст, за мониторами на вахте сидит свой и подаст сигнал в случае чего. Вот он и отбывает номер перед плотно закрытой дверью".

  Но подкрасться вплотную к витавшему в облаках охраннику мне всё равно не светило. Побрякивали бусы на шее, шуршали высокие белые перья, выдранные у неведомой птицы, да и сам я был не Натти Бампо Кожаный Чулок, бесшумно ставить голую ногу на твердый пол не умел и конечно привлек внимание охранника. Он лениво повернул голову в мою сторону. Я успевший сделать от поворота пару шагов, шагал нарочито неспешно, словно на параде, правой рукой держа копье острием вверх. В левой руке у меня был Глок17, который я старательно прятал в складках балахона.

  Первой реакцией блондина на мое появление, как я и рассчитывал, было удивление, затем на краткий миг сменившееся задумчивостью. И уже потом на его лицо медленно-медленно, словно грозовая туча на солнце, наползла подозрительность, а когда его глаза недобро прищурились, а руки начали подниматься в мою сторону, я уже отбросил все надежды пройти ещё немного, резко стартовал, одновременно опуская наконечник копья в боевое положение. Но пробежать я успел всего пару шагов, как перед магом, а это без сомнения был маг, засветился знакомый уже шарик фаербола. Видимо это и явилось сигналом моему организму: пора что-то делать, а не то сдохнешь! И в тот момент, когда время уже привычно замедлилось, я метнул изо всей силы копье вперед.

  Послать в меня свой шарик здоровяк не успел. Копье, мелькнув черной молнией, с хрустом вонзилось в грудь мага. Брызнула кровь. Блондин так и завалился назад, на спину с выставленным в моем направлении руками. Шарик, висевший воздухе, сразу развеялся. Я вынырнул из этого режима ускорения, хватая ртом воздух, и оказался прямо около охраняемой двери. Маг был ещё жив. Он неподвижно лежал с вертикально торчащим из груди копьем и лишь судорожно скреб пальцами по паркету, но кровавые пузыри у него на губах ясно указывали, что он ненадолго задержался на этом свете. Не обращая внимания на этого потенциального мертвеца, я вошел в приемную. Никого. Понятное дело, все скопились в кабинете. Я взял Глок в правую руку и, стараясь, чтобы это не выглядело резко и угрожающе (нечего тревожить заранее потенциальных покойников) открыл дверь в кабинет.

  Мне хватило секунды, чтобы оценить открывшееся мне зрелище. За столом, прямо напротив двери, развалившись в кресле сидел лысоватый тип с черной ассирийской бородой кольцами, но смотрел он не на меня, застывшего в дверях, а повернувшись вполоборота со снисходительной улыбкой смотрел на Галину, сидевшую на секретарском кресле из приемной справа от него. Руки Гали были примотаны скотчем к ручкам кресла. На лице испуг и решимость одновременно. На обеих щеках Галины были сделаны надрезы в виде буквы `х` или косого креста. Разрезы были глубокие, и кровь стекала не капельками, а струйками на шею Гале и на ее белоснежную блузку. Сотворивший это садист стоял рядом, довольно улыбался и помахивал перед глазами Гали своим окровавленным ножом. Ещё двоих я отметил своим периферийным зрением, и больше ничего разглядывать не стал. Я вскинул руку и выстрелил в бородатую сволочь сидевшую в кресле. В садиста с ножиком я стрелять не стал, опасаясь задеть Галю. Мне повезло, и я попал первым же выстрелом ему в грудь, но не остановился, а продолжил нажимать на курок. И как оказалось, правильно сделал. Даже с пулей в груди этот бородач сделал пытку выбраться из кресла. Но пять пуль, одна из них в попала ему в переносицу, успокоили его, надеюсь, навсегда. Боковым зрением я отметил, что на меня метнулись статисты до того молчаливо созерцавшие происходящее. Повернув дуло в их сторону, я начал торопливо нажимать на курок, уже просто надеясь на удачу, и она в который раз не подвела. Меня привел в себя сухой щелчок означавший, что я расстрелял все патроны. Из двоих нападавших один лежал с простреленным горлом, а у второго на бедре расплывалось кровавое пятно.

  "Это что, из десяти оставшихся патронов я попал всего дважды? – удивился я, и тут же забыл об этом, поскольку, сидевший на полу и корчивший рожи от боли, бандит крикнул своему подельнику.

  – Режь его Александр!

  Но тут и я вспомнил о садисте с ножом, которого я оставил на сладкое, и ярость без остатка поглотила меня. Снова затормозилось время. Секунда была просто бесконечно длинная. Я успел повернуться и увидеть, что Александр уже подкрался ко мне практически вплотную и уж замахнулся ножом, собираясь вонзить его мне в спину, но не успел. Дуло моего разряженного пистолета встретилось с его правым глазом и продолжило движение вперед. Далеко вперед, настолько далеко, насколько позволили продвинуть его конструктивные особенности пистолета Глок17. И этого вполне хватило для того, чтобы любитель побаловаться ножичком упал на пол и застыл неподвижно.

  Я развернулся и собрался проделать тоже самое с подстреленным в ногу бандитом. Но тут мое ускорение и закончилось. Время потекло со своей обычной скоростью, а подстреленный, но ещё вполне опасный маг взмахнул руками, прекратив сжимать свое бедро, и за моей спиной брызнули щепой и стеклом массивные шкафы, в которых стояли книги, источники знаний.

  Легкое удивление на лице мага, новый взмах руками, снова очень сильно досталось шкафам, и снова я остался цел и невредим.

  Видимо что-то сообразив, этот настырный тип скривился и неловко начал поворачиваться, ловко повернуться ему мешало сильно болевшее бедро. Я сразу понял, что он задумал и метнулся к Галине, перекрывая линию обстрела, прижался к ней спиной и обхватил руками для надежности.

  – Тебя я достать не могу, но она всё равно сдохнет! – прохрипел это мерзавец. – Ты можешь защитить только себя, но не ее. Воздушный кулак ее достанет!

  И перешел от слов к делу.

  Бдзынь! Вылетели стекла из окна. Я, стоя спиной к Галине, вдруг ощутил, что она стала всем телом опускаться на пол. Оглядываться в чем дело мне не хотелось. Вдруг нарушу концентрацию, и моя защита спадет? И так непонятно за счет чего она держится. Но поскольку Галя реально сползала вниз, и мне пришлось приседать вместе с ней.

  – Ах, сволочь! Надо немного подождать, и он скоро закончит свои трюки. Кровь-то вытекает из него! – пробормотал я, обращаясь к жене.

  Галина не ответила мне, но я ощущал, как она всем своим телом прижалась ко мне.

  Магу-злодею сил хватило устроить нам испытание только один раз и совершенно безрезультатно. Наконец он медленно завалился на спину от слабости и закрыл глаза. Я на всякий случай выждал ещё немного и, убедившись, что всё закончилось, поднялся на ноги и повернулся к Галине.

  Зрелище было странное. Кресло, в котором сидела Галя, было сделано из толстых никелированных труб с мягким спинкой, сиденьем и подлокотниками. Секретарское кресло!

  Так относительно целыми были только подлокотники и сиденье, а весь металлический каркас кресла был изломан, изогнут и только что в узлы не завязан. Вот к этому металлолому и была по-прежнему примотана скотчем Галина. Она, скорчившись на полу, смотрела на меня снизу вверх (в кои-то веки, кстати!) расширившимися глазами и рот нее был приоткрыт от удивления.

  – Это ты Влад? – спросила она неуверенно.

  – Нет, это негр из Африки прибыл к тебе на помощь! – буркнул я.

  – А я тебе сразу и не признала – слабо улыбнулась Галя.

  "Надо же не признала своего мужа! И это при том, что я стою перед ней без колпака с перьями. Когда я его лишился даже и не знаю..." – подумал я и сказал.

  – Значит богатым буду...Кхм... Надо скотч разрезать...

  – В верхнем ящике стола в правой тумбе есть нож, – это уже Галя пришла в себя.

  И точно, открыв ящик, я обнаружил там с красивый обоюдоострый кинжал из голубоватой стали, с золотой рукояткой, увенчанный приличных размеров желтым алмазом.

  "Интересно, с какой целью Аркадий держал у себя в столе этот кинжал? Да и Галя не избавилась от него позднее... – размышлял я, разрезая скотч, стягивавший руки и лодыжки ног к металлолому бывшему ранее креслом. – Если на самый крайний случай для защиты, то, судя по этой банде магов, тут более эффективным было бы встроить в каждую тумбу стола по легкому пулемету. Тогда бы хоть какие-то шансы на спасение были..."

  Освободив Галю, я хотел было взять ее на руки и отнести на диван, но вот беда, всё куда ранее можно было положить Галину было переломано в щепки. Пока я раздумывал, не отнести ли ее в приемную, Галина, не дождавшись от меня помощи, поднялась на ноги сама и отправилась в приемную.

  "Хочет прилечь? Прийти в себя от стресса?" – размышлял я, идя вслед за Галей.

  Но как обычно, пытаясь предугадать мотивы и поступки женщин, я промахнулся. Галина направилась не к диванчику. Она устремилась к огромному зеркалу, имевшемуся в приемной, и застыла перед ним. Спустя минуту, я, видя, что Галина стоит и не шевелится, осторожно обошел и заглянул ей в лицо.

  Вид у нее был совершенно безумный. Она не выглядела такой испуганной и потерянной даже когда этот мерзавец размахивал ножом у нее перед глазами.

  – Что!? Что такое, Галя!? Всё закончилось хорошо! Не плачь! – зачастил я, видя, как блестят от навернувшихся слез глаза Галины. Обнять Галю я не решился. Я был грязный, как чушка, и черный, как негр.

  А Галя буквально рухнула на стоявший рядом с зеркалом диванчик и начала всхлипывать

  – Чего хорошего-то! Ты посмотри, на кого я теперь похожа! У меня останутся шрамы на лице! Я теперь редкая уродина! Ты же меня бросишь! А Света... А Ирина...такие красавицы... теперь... А уж Елена... – тут слёзы потекли в два ручья, смешиваясь с сочащейся из порезов на щеках кровью. Вид был ужасный.

  Я метнулся к двери ведущей в туалет. Включив воду на полную катушку. Я смыл с себя боевую негритянскую раскраску. Затем стремительно выскочил и поволок не сопротивлявшуюся, всхлипывающую Галю умываться.

  Надавив рукой Галине на затылок, я наклонил ее лицом к раковине и начал осторожно смывать кровавые потеки.

  – Не реви...

  – Да-а-а, тебе легко говорить! У тебя три такие красивые девочки имеются, а я... – всхлипывала Галина. Слёзы после этого ещё потекли сильнее.

  – Не реви! Никуда ты от меня не денешься!

  – Я-то не денусь! Ты денешься... – убеждала меня в моей будущей неверности Галина.

  Я осторожно промокнул полотенцем выглядевшую невероятно обиженной мордашку Галину.

  – Пойдем, надо как-то кровь остановить...– я повел ее обратно на диванчик.

  "Разрезы-то глубокие, края порезов гладкие и по-хорошему стоило бы зашить раны... А впрочем... Ведь я какой-никакой маг Эфира... и если уж ту Галю превратил в такую красавицу, пусть и за месяц, то может раны-то затяну и так, без ниток с иголками... Кое-что у меня начало получаться... На Кате ведь потренировался и успешно...Даже, пожалуй, чересчур успешно..."

  – Сиди смирно и не шевелись! Попробую затянуть твои раны!

  "Так, эта моя коллега, Морозовская магесса Эфира уверяла, что у меня вся магия находится на поверхности тела... Так подушечками пальцев сводим вместе края пореза и... Что `и`?

  Горячо желаем, чтобы всё зажило! Баран ты круторогий! Ах да, конечно..."

  Я сосредоточился.

  – И что ты там с моей щекой делаешь? – прошепелявила Галина, поскольку, сдавливая щеку, я мешал ей говорить.

  – Лечу тебя! Не чувствуешь что ли?

  – Ничего не чувствую...

  "Вот бы в постель ее уложить, тогда бы процесс пошел гораздо легче. Технология-то можно сказать, уже отработана. Но ведь не поймет, хотя стресс снимется с помощью этого метода на раз! Да и времени нет! Надо бежать отсюда! Стригуновы всем кланом заявятся, как только заподозрят неладное..."

  Своим не вовремя заданным вопросом Галина сбила у меня весь настрой. Я перестал зажимать Галину щеку, убрал руку и тупо уставился на Галю.

  – Что...что ты так на меня смотришь? Всё так плохо?

  – Ничего нет... Чистая гладкая кожа... А у тебя вообще-то было что-то на этой щеке или мне показалось? – уже смог пошутить я, глядя на Галину. Облегчение испытанное мною трансформировалось в шутку, которая впрочем, Гале смешной не показалась.

  Она злобно взглянула на меня, затем осторожно, кончиками пальцев прикоснулась к своей щеке и ничего там не обнаружив, метнулась к зеркалу.

  – Э-э-э -... вот и всё, что я смог услышать от потрясенной Гали.

  – Иди сюда! – уже уверенно скомандовал я. – Продолжим лечение! Что-то я перестарался. Надо было только затянуть рану, а рубец оставить...

  Галина даже зашипела от возмущения.

  – Ты что...

  – Ненадолго! Потом, ведь надо что-то предъявить полиции, а то ещё скажут, что мы заманили в наш особняк всех этих хороших людей и поубивали без причины, этих невинных овечек...

  Я потом уберу все следы.

  – А...понятно, – Галине явно полегчало. Она устроилась на диванчике и подставила мне другую щеку. – Затягивай тогда... – она выпрямилась и застыла неподвижно, что твоя статуя.

  Я сосредоточился и сначала решил просто провести ладонью по щеке.

  Этого мимолетного прикосновения оказалось не просто достаточно, а даже слишком много. В отличие от первого раза рубцы на щеке остались, но выглядели так, словно им, по крайней мере, неделя.

  – Перебор...– пробормотал задумчиво я. – А обратно-то расковыривать, для достоверности ты ведь не согласишься?

  Галина сердито зыркнула на меня глазами и снова метнулась к зеркалу.

  – Потерплю...пока...но расковыривать не дам... – она недовольно засопела.

  – Ладно. Я хочу вот спросить тебя. Этот тип, который поигрывал ножичком около твоего лица, это и есть Александр, сын Аркадия?

  Галина кивнула и, не дожидаясь новых вопросов, сама зачастила.

  – Мне охранник Алексей позвонил и спросил: как быть!? С Александром, мол, пришло ещё пятеро его друзей и все хотят войти. Я сказала, что жду одного Александра и никаких его друзей видеть не желаю. Алексей сказал, что понял, но не перезвонил. А спустя некоторое время в кабинет ворвался этот Александр с друзьями. Они прикрутили меня к креслу и ...остальное ты почти всё видел...

  – А откуда он друзей-магов набрал да ещё из рода Стригуновых?

  – А я тебе разве не говорила? – удивилась Галина. – Аркадий-то ведь сын прежнего главы клана Стригуновых, но ему не повезло. Он не маг и поэтому его не оставили в клане, но деньгами поддерживали. А он вот раскрутился с денежной поддержкой клана. Везло ему в бизнесе, как он мне признавался. Поэтому естественно, что его сын и обратился за поддержкой в клан Стригуновых.

  – А почему это они его поддержали, а не тебя, законную наследницу?

  – Аркадий выплачивал клану десять процентов от прибыли в год, и они уже подходили ко мне с этим предложением: продолжить выплаты. Но как они выразились: в силу того, что вы юная и некомпетентная особа, да и досталось такое богатство вам случайно...В общем они захотели половину от прибыли загребать... Я и отказалась! А потом я вообще перестала быть владелицей! Тебе вот всё передала и забыла об этом. Так что...сам понимаешь...

  – Ну, ты даешь! – я круглыми от изумления глазами смотрел на бесстрашную Галину.

   – Ты отказала клану Стригуновых, который входит в Совет Родов, в том, что, как они считают, принадлежит им на законных основаниях! Это, пожалуй, будет покруче, чем у голодного медведя попробовать вырвать из пасти кусок мяса, который он уже оторвал от туши и приготовился проглотить!

  "Немудрено, что медведь разозлился! И что нам теперь делать? Три трупа магов и двое потенциальных кандидатов в мертвецы! Это я хорошо за клан Стригуновых взялся! Да ещё труп сына покойного Демидова...Мне даже полиции сейчас не стоит попадаться в лапы. Сунут в камеру до выяснения, в той же камере и прикончат меня Стригуновы ..."

  Глаза Галины снова наполнились слезами.

  – А что они, кстати, хотели от тебя сейчас?

  – Хотели, чтобы я переписала на них, вернее на Александра всё имущество, а мне пару миллионов посулили...– всхлипнула Галя.

  – Понятно, решили не мелочиться... Так, надо отсюда, как можно скорее уехать. Поедем в то гнездышко на Большом Щучьем и начнем искать покровителей в качестве противовеса Стригуновым.

  – И где мы будем их искать!?

  – Галя, у тебя, кажется, от переживаний мозги совсем отключились! Клан Морозовых. Там у меня и у тебя, кстати, тоже, родственницы имеются... будущие. Вот их и задействуем. А сейчас поехали. Я побежал переодеваться обратно в свое, и ты иди, переоденься. Возьми то, что себе понадобиться в изгнании. Будем надеяться недолгом.