Текст книги "Волк в овечьей шкуре"

Автор книги: Анастасия Ликова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 43 страниц)

  Екатерина Андреевна, буквально нежившаяся под моими взглядами, ожидаемо не захотела этого лишаться.

  – И правда Рада, пусть Влад пробежится с нами в среднем темпе... Нельзя же вот так резко... Он все-таки ещё только начал тренировки...

  Этого оказалось достаточно, чтобы Рада перестала настаивать на моем резком спурте. И мы дружной компанией побежали дальше. Екатерина Андреевна впереди, я сразу за ней, а за мной на некотором отдалении Рада. Горчакова – старшая даже не ускорилась ни разу. Наверно опасалась, что я могу отстать или устать, и тогда то внимание, которое я уделял ей, закончится. Рада же бегущая вслед за мной излучала, мягко говоря, неудовольствие от всей этой пробежки, но спорить с мамой, которая по совместительству являлась ещё и главой клана не решалась. В общем, бегали мы так долго и счастливо. Но всему хорошему приходит конец. Пришел конец и нашей идиллии. Время, отведенное на пробежку, вышло, и Екатерина Андреевна направилась в дом.

  Женщины коварны. В чём я убеждался уже неоднократно за время пребывания в этом мире. Оказалось, что Екатерина Андреевна в этом отношении тоже настоящая женщина. Получив в полной мере от меня мужское внимание и восхищение, когда всё закончилось, то она легко, как стартующая ракета отбрасывает за ненадобностью опустевший топливный бак, передала меня в распоряжение уже отчаявшейся было помучить, то есть потренировать Рады.

  – Рада, девочка, Влад уже достаточно разогрелся, так что ему вполне можно побегать быстро. Но только не опаздывайте на завтрак! – поставила она временное ограничение предстоящему действу.

  Хлопнула закрывшаяся за Екатериной Андреевной дверь, и я остался тет-а-тет с Радой. Ее настроение мигом изменилось.

  – Побегаем? – задала она риторический вопрос, едва не потирая руки от радости.

  – Побегаем, – согласился я без всякого энтузиазма, поскольку подозревал, что предстоящее действо будет иметь слабое отношение к тренировке. Так оно и оказалось.

  – Вперед! Да, энергичнее шевели ногами! – рыкнула на меня Рада. Как ей удалось рыкнуть тонким, нежным голоском было загадкой, но что было то было. Вышло очень убедительно. И я побежал так, как обычно бегают на стометровку. Рада не отставала. Держась метрах в пяти позади меня. Меня в таком темпе хватило только на один двухкилометровый круг. Затем скорость начала резко падать. Дышать я начал часто-часто и громко, но бежал. В основном уже на морально-волевых. Меня ещё стимулировало то, что бежавшая позади меня Рада даже не раскраснелась, без малейшего напряжения поддерживая, взятый мной безумный темп бега и на бегу ещё и подгоняла меня нисколько не срывающимся, не запыхавшимся, резким голоском

  – Прибавь! Не плетись нога за ногу! Ты не на отдыхе!

  Меня это удивляло ровно до тех пор, пока поворачивая за угол дома, я не обернулся, взглянуть на свою личную мучительницу. Так и есть Рада была окутана некой едва заметной белесой пленкой, очень смахивающей на ту, что я видел на татами, перед тем, как меня вырубили.

  "Магия! Она, мерзавка такая, пользуется магией!"

  Но сказать об этом я не мог. Предполагалось, что я не маг и не могу видеть ничего такого, а палиться из-за такого пустяка...

  Я, скрипя зубами, через не могу, ещё немного прибавил, но это немного не устроило Раду. Я понял это не потому, что мне это довела до моего сведения Рада. Я понял это потому, что об этом сообщила мне одна часть моего тела. Не скажу, что самая любимая, но не лишняя. Это точно! Короче, что-то резко и больно впилось мне в зад. Я на бегу провел ладонью по заду, но ничего не обнаружил. Тогда я также на бегу обернулся взглянуть на Раду. Она довольно улыбалась.

  – Ледяные стрелки! – улыбаясь, сообщила она, выглядя совершенно счастливой. – Очень способствуют тренировкам, и воспитательное значение немаленькое имеют!

  Тут она взмахнула рукой, и нечто маленькое, серебристое метнулось с ее ладони в мою сторону.

  – У-у-у!– взвыл я. Меня словно шилом кольнули в зад. Было так больно! Я мгновенно прибавил в беге. Одышка и усталость сразу отошли на другой план. Ледяные стрелки и впрямь были очень эффективным средством, но только до поры до времени. Спустя пару кругов мне было уже всё равно: колют меня эти стрелки или нет. Легче было вытерпеть уколы стрелок, чем бежать в том же темпе. В общем, я резко сбавил бег, но перешел отнюдь не на шаг, поскольку такой наглости я ещё не набрался. Бег трусцой. Вот как это называется. Но это не устроило Раду. Сразу пара ледяных стрелок впилась в мой многострадальный зад, но без особого эффекта. Мне было уже плевать на всё. Видимо Рада это поняла, но не смирилась с таким моим равнодушием к ее воспитательным мерам. Очередной резкий взмах рукой, который я уловил краем глаза, и я снова взвыл от острой боли в заду. Если раньше меня кололи маленьким шильцем, то теперь, если это и было шило, то очень большое. Боль туманила мозги. Меня трясло и колотило. Я остановился. Ухватился за свой зад. Там в правой ягодице проткнув спортивные штаны, торчало нечто твердое и холодное. Не колеблясь, я выдернул этот инородный предмет из своей задницы. Сосулька! Большая, сантиметров десять не меньше! Идеально ровный гладкий конус, прозрачный голубоватый вверху и кроваво-красный от моей крови в своей нижней половине. Шилообразное острие, которым оканчивалась эта сосулька, уже не было идеально ровным и острым. Кончик поплыл и деформировался от тепла моего тела.

  Боль, терзавшая мой зад, немедленно переплавилась в ярость.

  Я метнулся к стоявшей невдалеке от меня улыбающейся Раде. Она даже дернуться не успела. В данный момент она для меня уже не являлась ни женщиной, ни начальницей. Резкий, без замаха удар по скулу и она сломанной куклой падает на снег. На правой скуле у нее расплылось кровавое пятно. Ссадина! Я тоже пустил кровь моей мучительнице!

  Тут весь мой запал мгновенно пропал.

  "Надо нести ее в медкабинет! А потом уж придется извиняться... Чёрт! Выставят же на улицу! Надо было потерпеть..."

  Но тут у меня снова резко заболел зад. Выброс адреналина и короткая разборка с Радой, на время приглушили эту боль, а сейчас она вернулась в удвоенном размере.

  "Нет уж! Правильно я ей врезал! Тренерша хренова! Пусть выгоняют! Даст Бог, ещё побегаю! Но терпеть издевательства не буду!"

  Я постарался отстраниться от боли в заду, наклонился и подхватил на руки, лежавшую без сознания Раду.

  Симпатичная большеглазая девушка по имени Жанна с короткими каштановыми волосами, с которой я встречался при первом посещении медкабинета тоже с Радой на руках, как я узнал позднее, была вовсе не медсестрой. Штатный врач усадьбы, целительница и маг Эфира на уровне Кандидата вот кто она была. Узрев меня в дверях с Радой на руках, она не особо удивилась. Видимо такое тут было в порядке вещей.

  Я уложил Раду на кушетку.

  – Что с ней? – для проформы спросила Жанна, уже увидев и ссадину на скуле, и закрытые глаза Рада.

  – Потеряла сознание после столкновения с твердым тупым предметом, – буркнул я.

  – Интересно, что это за предмет, который оказался слишком быстрым даже для Кандидата? – спросила, улыбнувшись уголками рта, Жанна, одновременно проведя руками вдоль тела Рады и убеждаясь в отсутствии какой-либо серьезной угрозы жизни наследнице клана Горчаковых.

  – Кандидата?! – удивился я. – Я почему-то думал, что у Рады первый взрослый...

  – Глава клана Морозовых лично зачел повышение звания. Прямо перед Новым Годом.

  – Вот оно как... – задумчиво сказал я, а потом ехидно добавил, пользуясь тем, что Рада ещё не пришла в себя. – Вообще-то какая-то она нерасторопная для Кандидата. Я бы ещё подумал: давать ли ей такое звание, при таких-то достижениях, – я кивнул на ссадину на скуле, спрятав при этом свой ободранный кулак за спину, но спрятал неудачно. Зацепил костяшками пострадавшее место на своей заднице, и скривился от пронзившей меня острой боли.

  – Что с тобой? – спросила колдовавшая над Радой Жанна, заметил уголком глаза мою гримасу.

  – Да так ерунда! Неудачно сел на что-то острое. Вот зад и болит... немного.

  – Закончу с Радой и потом тобой займусь!

  Мне не очень-то улыбалось демонстрировать свою пятую точку столь симпатичной девушке. Может при других бы обстоятельствах, в другой обстановке я бы и сам с охотой оголился...

  Но сейчас, ещё до завтрака, да после всех этих недоразумений с Радой...

  Но особенно долго Жанна мне над этим вопросом раздумывать не позволила. Как только Рада пришла в себя после поднесения к ее носу маленькой бутылочки с таинственным содержимым и посмотрела на нас с Жанной ещё довольно мутным взглядом, я был просто-таки насильно утащен за ширму отгораживавшую часть кабинета.

  – Спускай штаны, поворачивайся ко мне задом и немного наклонись!

  При других обстоятельствах я бы и сам скомандовал этой симпапульке Жанне нечто подобное. Но место и время не располагали к такому. А, кроме того, нужно было помнить, что в столовой нас ждет Екатерина Андреевна, и следовало поторопиться. Единственное, на что у меня хватило решимости, это поменять порядок исполнения приказа. Я сначала отвернулся, а лишь потом спустил штаны.

  – Ого! Тебе устроили самое настоящее кровопускание! – раздался смешливый голос Жанны. Судя по ее веселости, моей жизни ничего не угрожало. Впрочем, я и сам так думал, поэтому без дальнейших разговоров попытался натянуть штаны обратно.

  – Погоди, кровь вытру! Хм... странно, но у тебя уже затянулись все раны... – заявила Жанна, задумчиво разглядывая мой зад.

  – Затянулись и хорошо! – сказал я ворчливо, быстро натягивая штаны.

  – О, сколько дырок-то у тебя на штанах! Ты что на ежа сел? Это же надо в январе умудриться встретиться с ежом!

  – С дикобразом я встретился! – повысил я голос, уязвленный ее насмешками. И тут только вспомнил что там, на кушетке лежит уже пришедшая в себя Рада и все слышит.

  "Ну, вот назвал ее дикобразом! Хотя, правильнее-то было назвать ее дикобразихой..."

  – Ты, что с такими дырками на заднице, пойдешь по коридорам к себе? – удивилась Жанна.

  – А что ты можешь мне предложить?

  – Ну, разве что мой белый медицинский халатик...

  Я пренебрежительно фыркнул и решительно пошел к двери. Хватит мне приколов на сегодня.

  Завтрак прошел в довольно прохладной атмосфере. Конечно, я и Рада явились в столовую с заметным опозданием. Меня слегка утешило то, что я прибыл на пару минут раньше Рады.

  Недовольство Екатерины Андреевны при виде меня, отчетливо проступило на ее лице, но я тут вдруг осознал, что ещё ни разу не садился после посещения медкабинета и теперь не был уверен: позволяет ли вообще сидеть в данный момент мне мой, израненный злой дикобразихой, зад. Поэтому хмурый взгляд начальницы был полностью проигнорирован. Я осторожно и сосредоточенно усаживался на стул. Аккуратно опустив свое пострадавшее седалище, я немного поерзал, убедился, что всё в порядке и только тогда смог облегченно улыбнуться, выглядевшей недовольной начальнице. Но ей было уже не до меня. В столовой возникла Рада. Скромная девушка в простом, цветастом платье производила умильное впечатление, особенно учитывая опущенные вниз глаза, прикрытые длинными черными ресницами. Портила всё маленькая деталь: на правой скуле красовалась живописная ссадина, затянутая Жанной, но не до конца залеченная, ввиду недостатка времени, которая придавала этой невинной девушке достаточно хулиганский вид.

  А уж когда вопреки своему обыкновению, Рада молча, опустилась на стул и, так же молча, пододвинув к себе тарелку с овсянкой, принялась очень сосредоточенно кушать...

  Екатерина Андреевна оглядев нашу парочку, вероятно, сделала для себя какие-то выводы. Но озвучивать их не стала и тоже молча, приступила к завтраку.

  Глядя на всех, молчала и Марина. В полном молчании мы завершили завтрак, в полном молчании же гуськом, по ранжиру так и отправились в кабинет главы клана.

  Рада и Екатерина Андреевна ожидаемо исчезли в кабинете, а я устроился за своим столиком, нисколько не сомневаясь, что скоро меня вызовут на ковер.

  "Выставят меня отсюда или нет? Только это меня и волнует. Все остальные виды наказания, что они там вдвоем смогут придумать, я надеюсь, что смогу перетерпеть..."

  Дважды звякнул звонок в приемной, что означало, что в кабинете хотят видеть именно меня.

  Я встал, вздохнул, поймал сочувствующий взгляд Марины, проявившей чудеса выдержки, так и не спросившей ничего у меня, и пошел в кабинет.

  Скромница Рада с поцарапанной скулой стояла, опустив глаза в пол, а ее мама сидела прямо за столом и гневно сверкала глазами.

  "Спорить бесполезно! – решил я, едва увидев эту сценку. – Приговор вынесен и обжалованию не подлежит, как не подлежит сомнению, что эта пай-девочка всё представила в выгодном для себя свете..."

  – Владислав! – прервал мои мысли совсем не тихий голос Екатерины Андреевны. – Рада рассказала о том, что между вами произошло на тренировке! Это возмутительно!

  Я согласно кивнул. Ничего другого я и не ожидал. Кажется, мне всё же укажут на дверь...

  – Радослава сейчас принесет тебе извинения!

  Я подумал, что ослышался.

  – Вы наверно хотели сказать, что это я должен принести извинения?

  – Не считай, что я выжила из ума и не понимаю, что говорю! – взгляд Екатерины Андреевны ощутимо потяжелел. Некоторое время она молча, сверлила меня взглядом, а потом кивнула Раде.

   – Начинай!

  – Владислав! Я хочу тебе сказать, что, применяя к тебе такое чрезмерное воспитательное средство, как стрелки, я была неправа! Я прошу извинить меня и заверить, что в будущем ничего подобного не повториться!

  "Понятно! – подумал я. – Стрелки ты применять больше не будешь. Применишь удушающий аркан, воздушный кулак или такой симпатичный маленький, но очень горячий фаербольчик".

  Но это я только подумал, а сказал совсем другое. С широкой всепрощающей улыбкой я заверил и Раду, и особенно Екатерину Андреевну, что давно простил неосторожность Рады и посетовал на свою несдержанность, намекая на ссадину на скуле Рады.

  В общем, всё устроилось так, как я и предположить не мог. Ничего хорошего я от Рады по-прежнему не ждал, но надеялся, что на некоторое время она притихнет со своими мстительными замыслами.

  Уже ближе к вечеру, забирая, пустую чашку из-под кофе со стола начальницы, я не стал сразу уходить. Екатерина Андреевна отдыхала от бумаг, то есть сидела с закрытыми глазами, откинувшись в кресле.

  Я уже привычно кашлянул и, дождался, когда она откроет глаза и посмотрит на меня. Я, глядя в эти огромные зеленые глаза с максимальной признательностью, произнес небольшую, но проникновенную речь.

  – Екатерина Андреевна, я не стал говорить это при Раде. Мне хотелось сказать это вам наедине. Я искренне благодарен вам за то, что вы справедливо разобрались в ситуации. Честно говоря, я был готов к совсем другому вашему решению. Я со своей стороны обещаю, что постараюсь, чтобы всё то время, пока я работаю у вас, вы были мною довольны.

  Я замолчал, но глаз по-прежнему не отводил.

  Признательность, доброжелательность, симпатия и где-то даже любовь – всё это я и старался передать мысленно. По собственному опыту зная, насколько восприимчивы женщины к таким вот обожающим взглядам. Если бы дело происходило в `Иле` в приличных чаевых я был бы уже уверен. В данном же случае речь шла не о чаевых, а о нечто большем: о моем спокойствии, на всё время работы на клан Горчаковых и ради этого стоило постараться. Молчание затягивалось. Я не уловил тот момент, когда оно вдруг стало просто неприлично долгим. Я-то рассчитывал, что Екатерина Андреевна что-то скажет мне в ответ и тем самым прервет наши гляделки, но она молчала. Я уже начал паниковать. Продолжать такие игры было чревато. В зеленых глазах Екатерины Андреевны начал потихоньку разгораться тот огонек, который я неоднократно видел в глазах других женщин и худо-бедно научился его дешифровать. Это интерес ко мне, именно ко мне, как к мужчине!

  "Доигрался!" – в панике думал я, но глаз всё же не отводил.

  Не знаю, чем бы всё это закончилось, но тут зазвонил внутренний телефон. Марина хотела донести до главы клана какую-то срочную новость и тем самым вывела мою начальницу из транса. Я же постарался побыстрее выскользнуть из кабинета и создать между мной и Екатериной Андреевной барьер в виде плотно закрытой двери ее кабинета.

  Вечером этого беспокойного дня, я уже приготовился нырнуть в свою холодную холостяцкую постель, когда озадачился внезапно всплывшим в сознании вопросом.

  "Как случилось так, что мне, магу (как я уже про себя думал) уверенно создающему защиту от острейших ножей бандитов, могучих воздушных кулаков и очень-очень горячих фаерболов других магов вдруг искололи весь зад какими-то ледяными стрелками?"

  Даже спать мне расхотелось. Ведь это явно противоречит той теории, которую я вроде бы успешно подтверждал практикой: я маг Эфира, только непонятного уровня.

  Я прогулялся от стенки до стенки, как был в одних трусах. Не помогло. Прогулялся ещё раз. И ещё. Ничего не мог придумать.

  "Хорошо пойдем другим путем. Что я думал и чувствовал во всех тех случаях, когда создавал защиту? Страх или злость или смесь из этих двух компонентов. Так, а что я чувствовал, когда меня колола стрелками Рада? Правильно ни-че-го! Я не боялся ее и не злился на нее. Вернее злился, но всё-таки не так, чтобы желать убить ее за эти ее проделки. Кстати и тогда, когда меня отправляла в полет моя дорогая Ирочка, я ведь тоже ее не боялся и не злился на нее и... в результате защиты не имел. Так..."

  Я ускорил свое движение от стенки к стенке.

  "А как только я возмутился и захотел остановить Раду, я ускорился, и она не успела отреагировать! Это Кандидат-то свежеиспеченный! Вывод следует один: скорее всего я не могу, как обычные маги вызывать магию по своему желанию! Никакую, даже вот эту странную, трансформационную! Ведь и там необходимо состояние, если не любви, то влюбленности, симпатии, доброжелательности... Похоже, каждой из присущих человеку, то есть мне, эмоций соответствует выброс магической энергии, которая трансформируется у меня в зависимости от ситуации... То есть управлять этой магией я могу, но в известных пределах. И если я спокоен и равнодушен ко всему, как обожравшийся удав, то ничего у меня не выйдет. В смысле, маг я в таком случае никакой. То есть получается мне надо увидеть источник опасности, осознать и подготовится. Хоть секунду или две, в противном случае никакой защиты не создается!"

  ***

  В это же самое время Екатерина Андреевна также сидела в своей спальне, на краю своей огромной роскошной многоместной кровати в полном одиночестве и тоже не могла отрешиться от разнообразных мыслей, никак не желавших покинуть ее голову. И волновал ее вовсе не тот молниеносный удар, который пропустила ее дочь, (Кандидат!) от какого-то секретаря – простолюдина. В конце концов, то был совсем не первый удар, пропущенный Радой от него, хотя в первом случае ее дочь пребывала ещё в статусе перворазрядницы. Все эти загадки самым тщательным образом фиксировались в досье, которое она скрупулезно вела на Владислава с самого первого дня их знакомства и она нисколько не сомневалась, что с течением времени по достижении определенного критического объема накопленной информации можно будет сделать правильные выводы.

  Нет, ее обеспокоило совсем другое, а именно, те ощущения, которые она нежданно-негаданно испытала, когда Влад смотрел ей в глаза. Конечно, он смотрел ей в глаза и раньше, и тогда ей было просто приятно. Но, во-первых, раньше он смотрел недолго. Сейчас же это время парадоксальным образом казалось ей вечностью, а во-вторых, сейчас он и смотрел-то совсем по-другому!

  Если раньше, она улавливала в его взгляде лишь благожелательность и симпатию (а это тоже немало для шестидесятилетней женщины!), то сейчас она неожиданно для себя ощутила себя женщиной. Не главой клана, не аристократкой, не начальницей, которая управляет многомиллионными денежными потоками, а просто женщиной, на которую заинтересованно посмотрел молодой красивый мужчина. Это ощущение сладкое, приятное, волнующее ранее часто испытываемое Екатериной Андреевной, ныне было совершенно забыто. Выцветшее и растворившееся в каждодневных заботах, незаметно исчезнувшее, оно вдруг ненадолго вернулось. Вернулось и почти сразу снова исчезло, оставив после себя горько-сладкий привкус. Оно было слишком мимолетным, слишком эфемерным, но оно произвело такой же эффект, какой происходит, когда крутому склону заскользит вниз крошечная песчинка. И неважно, что послужило толчком для этого: порыв ветра или ящерица хвостиком махнула. Главное, что в результате песчинка вовлекает в это свое движение свою соседку, такую же песчинку. Затем ещё одну, и ещё, и спустят короткое время, ужасающая горная лавина обрушивается вниз, сметая всё на своем пути.

  Мгновенно оказалось забыто ее первоначально скромное желание иметь красивого мальчика-секретаря и просто любоваться им постоянно под предлогом исследования загадки Влада. Недолгий, откровенный взгляд этого красавчика нарушил внутреннюю умиротворенность и спокойствие женщины, в которой от женщины, по сути, осталось только название. Это была, конечно, не любовь. Какая может быть любовь в шестьдесят два года?! Нет, это чувство было скорее сродни жажде обладания. Как ребенок в детстве, увидев яркую красивую игрушку, не в силах противиться желанию заполучить ее, идет на всевозможные ухищрения. Скандалы с любимыми папой и мамой, жалобные рыдания, умилительно заглядывает в глаза в надежде заполучить искомое, а, заполучив, частенько через пару дней, охладевает к этой столь желанной ранее игрушке. Как известно круг замыкается. Про стариков говорят, что они впадают в детство, а значит, вновь обретают многие из истинно детских черт. И желание обладать игрушками тоже. Понятно, что игрушки у деток и пожилых людей совсем разные. Но в чем-то они схожи.

  Вот и сейчас в Екатерине Андреевне практически мгновенно выкристаллизовалось желание обладать. Обладать красивой игрушкой под названием Владислав. И всего-то стоило ему посмотреть на Екатерину Андреевну, не думавшую ни о чем таком до этого, с симпатией. Но ей этого оказалось достаточно.

  "Конечно, это не любовь! Но я ему не противна! Ну не может молодой человек быть таким лицемером, чтобы обмануть меня взглядом! Я ему не противна, я ему интересна! Прекрасно разовьем этот интерес. Я придумаю, я всё придумаю! Он и глазом не успеет моргнуть, как окажется у меня постели! А, оказавшись там хотя бы раз, окажется и другой! Как удачно, что он поссорился с Радой! Иначе мне было бы гораздо труднее... Итак, что надо сделать первым делом?"

  Екатерина Андреевна успокоилась и начал мыслить позитивно. Столько лет во главе клана, столько интриг провернуто, столько комбинаций исполнено. Всё будет так, как она желает!

  Итак, с завтрашнего дня всегда, везде он должен быть при ней. Обеды и ужины, официальные и неофициальные переговоры, поездки за рубеж и в экзотические страны... пальмы и море очень способствую развитию более доверительных отношений. Но перед появлением на пляже в бикини следует проделать то, чем она пренебрегала всё последнее время: уделить время омолаживающей магии.

  Да, это запредельно дорого и чем старше человек, тем чаще требуется ему проводить омолаживающие процедуры. В ее возрасте желательно каждую неделю. Потом магия утекает и приходиться снова накачивать ее в тело. Потому-то, подойдя к какому-то определенному рубежу, омолаживание становится бессмысленным: время, проведенное в клинике на омолаживающих процедурах, начинает превышать время, проведенное вне клиники. Процесс омолаживания становится непрерывным. Конечно, для немыслимо влиятельных и богатых людей и это было решаемо, но бросить ресурсы своего небольшого клана на свое персональное омолаживание Екатерина Андреевна ранее была не готова. И сейчас она решила начать не с полного омолаживания, а омолодить лишь кожу на теле. Фигура у нее и без того вполне девичья, благодаря постоянным тренировкам, а вот если... вернее когда удастся заполучить Влада в свою постель, то ей предстоит раздеться, и надо чтобы после этого, взглянув на нее, Влад с воплями ужаса не удрал куда-либо подальше.

  "Если, например раз в неделю приглашать Влада в свою постель, то омолаживание выйдет не так дорого... – размышляла Екатерина Алексеевна. – Да если ещё сделать кожу такой, какой она была лет в сорок, например, а не стремится к шелковистой коже двадцатилетних девушек, то выйдет ещё дешевле и Влад наверняка этим удовлетворится... А вот лицо и руки трогать нельзя. Женщины, такое, заметят мгновенно. И сделают один единственный вывод, который будет истинной правдой: пожилая женщина запала на юного мальчика...

  В принципе ей-то наплевать на все сплетни, но вот Рада... Она может решить, что ее мама специально ссорила ее с Владом, чтобы без помех заняться им сама. И наверняка не поверит, что всё было совсем не так... И почему люди всегда охотно верят во всё плохое? Хотя, если честно, то теперь она уже сама не так уверена, что всё делала не специально... и в результате будут ссоры, обиды, а может даже и конкуренция за Влада. Просто так, из вредности! Чего ей совершенно не хочется. Поэтому и не следует афишировать свое... увлечение, до последнего!"

  Глава 16

  Середина января. Все недоразумения первых дней службы кажется уже в прошлом. Я освоился, приобрел некий опыт, можно сказать, поднаторел в новой для меня профессии – секретарь. И самое главное Рада перестала обдавать меня январской стужей, каждый раз, когда что-то ей требовалось от меня. По температурной шкале, ее отношение ко мне находится где-то в районе нуля. А это совсем неплохо с моей точки зрения. Поскольку ещё совсем недавно наши отношения были в глубоком минусе, то есть тенденция на лицо. И пускай она не улыбается мне, но, по крайней мере, пакостей от нее, я уже не ожидаю. Екатерина Андреевна смогла внушить этой злючке, что меня не нужно гнобить. По крайней мере, без веской на то причины.

  А что касается улыбки Рады, то тут я тоже не расстраиваюсь. Мне с лихвой хватает улыбок от других женщин из клана Горчаковых, включая и саму первую леди клана, Екатерину Андреевну. А вообще избыток таких вот улыбок, провокационных, много чего обещающих также вреден, как и их недостаток. Подозреваю, что интерес ко мне проистекает по причине того, что я дважды за последние месяцы приносил на руках дочку главы клана в медкабинет. Судя по живости характера, Жанна та ещё болтушка и, несомненно, поделилась подробностями визитов с подругами. Да и я сам создал себе нехилую рекламу среди этих помешанных на рукопашном бое магов и магесс, когда быстро уложил на татами победительницу межкланового турнира на глазах у зрителей.

  В общем, недостатка внимания ко мне со стороны юных и не только, красавиц нет, и при других обстоятельствах это бы сильно льстило моему самолюбию. Но тот факт, что все мои новоявленные поклонницы – магессы, отбивает всякое желание к продолжению знакомств. "Хвати с меня Рады, Лики и Анны! Есть только две магессы внимания, которых мне страшно не хватает – это Света и Ирочка, но они-то как раз и не спешат навестить меня".

  Я вздохнул, поёрзал устраиваясь поудобнее на стуле, каковой прилагался к скромному секретарскому столику. Моему столику. Шесть телефонов разных цветов: два внутренняя связь, четыре городские телефоны и селектор. Телефоны пока молчали. Я окинул их подозрительным взглядом. Сие было не характерно. Обычно трезвонить они начинали с самого утра и до вечера. Но сейчас было затишье, и я снова погрузился в свои мысли, вытянув ноги в начищенных до блеска черных ботинках далеко за пределы столика.

  Честно говоря, проблем с рядовыми магессами у меня не было. Они все оказались на удивление понятливыми. Стоило чуть менее широко улыбнуться в ответ на их улыбки, чуть более холодно ответить на пожелание доброго утра, приятного аппетита и тому подобное, как они сразу всё понимали. Видимо, невменяемая Рада была одна в своем роде на весь клан.

  Всерьез меня беспокоило только одно, как ни странно это звучит – доброжелательность моего главного босса, Екатерины Андреевны.

  То, что я всё свое время проводил вблизи главной магессы в принципе было нормально. Такова функция секретаря. Сидение в приемной, сопровождение в поездках по городу, выезды на природу. Всё только в компании своего верного секретаря. А о том, что помимо деловых завтраков, для меня теперь все обеды и ужины тоже стали деловыми, об этом можно было и не упоминать. Вот только делового в этих обедах, а особенно в ужинах один на один было маловато. Если не считать того, что приходилось ухаживать за своей нанимательницей, подливать вино из стоявшей на столе бутылки в ее опустевший бокал, или приглашать танцевать, там, где имелись для этого условия в виде музыкального сопровождения. И если с вином я сам проявлял инициативу, то для танцев потребовался толчок в виде небольшого намека со стороны моей начальницы.

  – Я так любила танцевать, Влад! – как-то мечтательно заявила Екатерина Андреевна, глядя в изукрашенный лепниной и позолотой потолок ресторана `Шапка Мономаха`. Такие, тонкие намеки я хорошо понимал. Поэтому я тут же встал из-за стола и церемонно пригласил потанцевать радостно засверкавшую глазами Екатерину Андреевну. Конечно, это был медленный танец, и конечно я, тут же плотно обхватил своими ладонями изумительно тонкую талию мамы Рады, а она обняла меня за шею. Медленно покачиваясь в такт музыке, мы привлекли всеобщее внимание, поскольку были единственными, кто танцевал. Но мне это внимание было до лампочки, я выполнял свои служебные обязанности, и до той же лампочки было всё вокруг и Екатерине Андреевне. Она просто закрыла глаза и висела у меня на шее, явно получая удовольствие. Так что с той поры танцы стали моей негласной обязанностью. И мне было приятно обнимать эту стройную крепенькую девичью фигуру, а то, что хозяйка фигуры уже давно не девочка меня особенно не смущало. На лицо-то я во время танца не смотрел и, можно было представлять себе всё, что пожелаешь.

  Мне удалось уговорить мою партнершу по танцам, не посещать `Иль-де-Франс`. Я сослался на то, что тамошняя кухня и мне, и ей отлично знакома и даже слегка поднадоела, и встречаться с бывшими коллегами у меня, дескать, желания нет, а самое главное там нет места для танцев. Екатерина Андреевна охотно согласилась на замену `Иля` и теперь мы с ней катались вечерами по разным ресторанам Москвы. На самом деле основной причиной моего нежелания появляться в `Иле` было одно соображение: меня ищут, и полиция в `Иль` наверняка уже приходила. Но ничего по поводу моего нынешнего пребывания там сказать не могли, поскольку не знали, куда я от них ушел. Но вот если я возникну там, сопровождая Горачакову-старшую... кто-нибудь обязательно стукнет в полицию и у меня могут быть крупные неприятности.