Текст книги "Волк в овечьей шкуре"

Автор книги: Анастасия Ликова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 43 страниц)

  – Я понимаю, – кивнул я. – У меня только один вопрос: у тебя сейчас часик лишний имеется?

  – Меня машина ждет, – тут холодность и официальность Гали дала трещину. – Я не знаю...

  – Пожалуйста, Галя! Когда я тебя еще увижу... – я сел рядом на диванчик, что было непросто. Диванчик как был, так и остался маленький, а вот Галя сильно выросла за последнее время и раздалась вширь. Одной рукой я нежно погладил выступавшую из-под юбки Галину ногу обтянутую тонкими колготками телесного цвета, а другой обнял все еще колеблющуюся Галю за талию.

  – Ладно! – решилась Галя. – Давай в темпе. У нас сегодня дирижабль и собираться еще надо...

  ***

  Прошло уже две недели, как я остался один и без всякой надежды увидеть Галину. Сначала она звонила каждый день, потом через день, а вот сейчас звонков не было уже пять дней.

  "И это понятно – думал я, на автопилоте идя на кухню за заказом. – О чем нам говорить? О том, как я обслуживаю клиентов в `Иле`? Так она и сама отлично это знает! А о том, как именно, они там с Аркашей отдыхают, мне нисколько не интересно... Да еще и этот холодок в отношении меня, возникший после моих дурацких откровений про Свету с Ириной. Нет, тогда еще было терпимо. Отношение ко мне изменилось после посещения корпоратива у этого станкостроительного магната. Видимо уже тогда Галина почуяла запах денег. А уж потом пошло по нарастающей: служанка, секретарша... Интересно, какой дурак поверит в то, что она секретарша, когда встретит эту парочку где-нибудь на Мальдивских пляжах. Так и вижу, как Галка, в бикини-мини и этот орел в плавках лежат на лежаках в паре метров от друг от друга. И не смеют поставить их поближе. Три раза ха! Вот друг на друге, это более правдоподобная картинка. И все это понимают. Но тогда получается, что все вокруг вовсе и не дураки, а это я дурак! И вся эта холодность была рассчитана на меня. Именно мне Галина сигнализировала: ты мне не интересен. Ясное дело, у этого престарелого Львовича куча денег с Монблан величиной. Я же читал, что у него почти миллиард рублей! А рубли тут и рубли там, на той Земле, это две большие разницы. Здесь рубль – одна из резервных валют этого мира. А значит, состояние этого хмыря миллиардов под сто, тех земных и не рублей, а долларов! Понятное дело, крыша у любой женщины съедет напрочь, едва они учуют запах ТАКИХ денег! Вот мне деликатно и намекнули на то, что я в отставке. А я-то, дурак, удивлялся чего это она так неохотно на постель согласилась. Всегда же только `за` была! Конечно, если этот Демидов узнает про то, что его купленная, как он считает с потрохами и иными местами, новоиспеченная секретарша перепихивается с каким-то молодым официантом, то самое малое, что грозит Галине, это вылететь без всякого выходного пособия с такой халявной работы!"

  Мне стало тошно.

  "Да за что мне такое наказание? Стоит только мне привыкнуть к какой-нибудь девчонке, посчитать ее своею, даже в мыслях не держа изменять ей и начать подумывать о длительных или даже зарегистрированных отношениях, как раз и облом! Света с Ириной польстились на власть, на возможность стать аристократками и войти в элиту, но в конечном-то счете всё сводится к банальным деньгам, которых у магов куры не клюют. Как впрочем, не клюют они ничего и у Демидова. Вот невезение, какое! Три женщины у меня были, и всем трем, в конечном итоге, оказался нужен не я, а куча денег! Обидно! Причем самое-то обидное в том, что если бы они не попали в это денежное поле соблазнов, то я так бы до сих пор и думал, что меня любят ради меня самого".

  Тут я добрел до кухни и на полном ходу воткнулся лбом в закрытую кухонную дверь. А поскольку дверь открывалась на меня, то моя попытка, открыть дверь лбом в противоположную сторону, была неудачной. Но зато вывела из задумчивости.

  – О! Влад! Кто это тебе промеж рогов-то засветил? – радостно воскликнул шеф-повар `Иля`. Жан Кретьен, французский шеф, был переманен из `Мулен Ружа` за астрономическую сумму, но полностью ее отрабатывал. Его кулинарные шедевры были именно той изюминкой, которая привлекала состоятельную вечернюю публику, зачастую имеющую своих домашних поваров. Он за эти годы, проведенные в России, научился неплохо говорить по-русски и не особо стеснялся озвучивать свои мысли в силу своего исключительного положения шефа

  – Неужели кто-то из твоих коллег не выдержал того, что все девушки в `Иле` вздыхают только о тебе? Или это кто-то из клиентов приревновал к своей спутнице?

  – Ну что вы такое говорите Жан Николаевич (папу у шефа звали Николя)! Наши девушки меня и не замечают, а клиенткам так и вовсе я до лампочки. Они ведь приходят наслаждаться вашими кулинарными шедеврами, что им какой-то официант!

  Я посмотрелся, как в зеркало в начищенный до блеска бок огромной кастрюли стоявшей на плите. Физиономия моя была немного растянута вширь округлым боком кастрюли, но ярко-красное пятно на лбу виднелось вполне отчетливо. Я потрогал лоб. Место удара было горячим и слегка саднило.

  – Просто я сам повстречался с одним неодушевленным предметом, – пояснил я, улыбающемуся шефу и скалящим зубы кухонным поварятам. Затем схватил поднос с приготовленным заказом и быстро отчалил. Этим шутникам кухонным только повод дай, не скоро остановятся.

  Ноги несли меня по привычному маршруту, из кухни в зал, а мозг так и норовил заняться чем-нибудь другим помимо корректировки траектории движения. Впереди меня по тому же маршруту в зал шла Лина. Тоже неся свой поднос. И я поймал себя на том, что словно загипнотизированный смотрю на то, как ритмично двигается передо мной округлая попка Лины, как завораживающе мелькают ее стройные ноги.

  "А ведь Жан сказал кое-что, о чем мне следует задуматься! Девушки во главе с Линой прекратили свои попытки соблазнения, поскольку убедились, что пока у меня есть девушка, я с другими гулять не буду. Они не тратили на меня свои усилия, хотя конечно всегда мне улыбались, охотно общались, но активных попыток соблазнения не было. А теперь, когда Галя меня бросила, ради этого денежного мешка и у меня не было женщины уже две недели, я что уже созрел для новых авантюр? Нет, на работе я больше заводить никого не буду! Хлопот не оберешься! Но если женщины поймут что я... э ... готов к общению, а они, в конце концов, поймут это просто по голодному блеску в моих глазах или когда я ненароком, очень красноречиво уставлюсь на их ноги, и они это заметят, то всё! Галин подбитый глаз покажется сущей мелочью. И если они все передерутся из-за меня, то, как бы благосклонно не относилась ко мне Валерия, как бы я не был ценен из-за своих поклонниц-клиенток, меня вышвырнут без колебаний! Поскольку мир в коллективе надо поддерживать любой ценой! Значит, мне надо срочно найти девушку на стороне, а, пока сжав зубы, держаться и не выдавать себя".

  Клиентов сегодня было мало, несмотря на то, что был самый разгар дня, и казалось, люди должны были вспомнить, что для продолжения своей кипучей деятельности в офисах надо хорошо кушать. У меня были заняты лишь два столика. За одним сидела парочка юных менеджеров. Они были заняты сами собой, когда не ели, а когда ели, тоже не обращали внимания, ни на что кроме еды. Я поставил перед ними заказанные сырные фондю и отправился к другому столику, где меня ожидала Екатерина Андреевна. Я, принеся ей салат

  по-булонски, запеченные помидоры по-провансальски, открытую зеленую бутылочку воды `Перье` и свежевыпеченные булочки с тмином, задержался около ее столика. Сегодня она была в деловом брючном костюме темно-зеленого цвета, и ее рыжие, чуть вьющиеся волосы, спускавшиеся на плечи, отлично смотрелись на фоне густой зелени пиджачка. Я всегда с удовольствием разговаривал с ней. Несмотря на ее возраст, фигурка у нее была на загляденье, и истинный возраст выдавало только широкое лицо с обвисшей дряблой кожей, морщинистая шея и выглядевшие почти мужскими большие ладони с вздувшимися венами и узловатыми пальцами. Но если на это не обращать внимания, то всё остальное, скрытое костюмом выглядело вполне ничего.

  Дежурной темой для разговоров у нас была, как и у всех: погода. Мужчин еще интересовало международное положение и спорт, а женщин светские новости, обычно сплетни о княжеской семье. На сей раз, тема для беседы была очевидна: в большие окна ресторана порывистый ветер бросал струи холодного осеннего дождя и периодически пролетали последние, сорванные с деревьев, желтые и бурые листья.

  Предводительница клана Горчаковых встретила меня удивленным взглядом. Понятное дело! Любой удивится, когда обслуживающий тебя официант уходит за заказом, будучи в полном порядке, а возвращается, выглядя, словно царевна-лебедь из сказки. Только у той во лбу горела звезда, а у меня горит фонарь ярко-красный... Но в отличие от остальных зубоскалов, Екатерина Андреевна оказалась более деликатной и ни словом не обмолвилась о моем украшении, а посетовала на погоду.

  Я немедленно согласился с Екатериной Андреевной, что погода совершенно отвратительная и сейчас лучше бы греться где-нибудь на юге, только вот дела, дела...

  "А Галя сейчас нежится на белом песочке под пальмами на берегу тропического моря", – подумал я и поскорее прогнал эти несвоевременные мысли. Нельзя думать об одной женщине, а общаться и выказывать внимание другой. Настолько лицемером я еще не стал и чуть не упустил момент, когда магесса сменила тему.

  – Вы знаете Влад, у меня возникли некоторые трудности... – она замолчала, а я про себя удивился.

  "Трудности!? У нее трудности!?" – но изобразил глубочайшее внимание на лице.

  – Моему садовнику, он же дворник, швейцар и много еще кто, требуется уехать к родным и неизвестно насколько. Может на месяц, может на два. Мать у него серьезно заболела и нужно быть рядом. Это всё правильно, это всё так, но в результате я останусь без дворника. Дорожки занесет палой листвой, помочь с багажом гостям будет некому, деревья останутся не подрезанными и много чего еще произойдет...

  Я подивился про себя той неподдельной скорби прозвучавшей в голосе всесильной магессы и такому ничтожному поводу для расстройства.

  – Мне кажется, – осторожно заметил я. – Проблемы нанять кого-то не существует. Разве что платите вы настолько мало, что люди могут и не заинтересоваться.

  – Нет, плата очень и очень достойная! – быстро сказала Екатерина Андреевна.

  – Тогда я не понимаю вашей озабоченности.

  – Мне нужен человек на один, два месяца. Таких людей тоже можно найти, но уже сложнее. На временную работу пойдет не каждый человек, которому можно доверять.

  Я сочувственно покачал головой, на самом деле не нисколько не сочувствуя ничтожным проблемам, расстраивающим этих богатеньких магов. И потому был крайне удивлен, продолжению от выглядевшей непривычно серьезной Екатерины Андреевны.

  – Я хочу предложить вам Влад, временно поработать у меня.

  Я поднял брови.

  – Я может и не против, но не знаю, как это устроить. Отпуск на пару месяцев мне никто не даст, мне даже пары недель не дадут...

  Магесса меня перебила.

  – Вы насколько я знаю, работаете здесь с двенадцати?

  Я кивнул.

  – А дворник начинает работать с шести утра. Поработаете до обеда. Вас накормят. У меня свой неплохой повар. Не уровня вашего Жана Кретьена, конечно, но тоже ничего.

  А к двенадцати вы будете уже здесь. Получать будете не меньше, чем сейчас зарабатываете.

  Я ненадолго задумался.

  "Учеба вполне может и подождать месяц, другой. Деньги лишними не бывают. Помашу немного метлой за приличные деньги. Ничего страшного. Недавно на господ Малицких я работал примерно так же: с утра до ночи. Да и ничего не держит меня теперь дома. Галины там нет, и не будет. Смена обстановки только на пользу пойдет".

  – Я готов! – бодро заявил я, Екатерине Андреевне ожидавшей окончания моих размышлений.

  – Чудесно! Вот визитка, здесь указан второй адрес. Это мой дом на улице барона Унгерна. Вас Влад будут ждать завтра, в шесть часов утра. Введут в курс дела, а оплату мы обговорим позже.

  Я кивнул, улыбнулся своей будущей нанимательнице и сказал.

  – Я всё понял, а сейчас мне надо работать.

  Та тоже в ответ улыбнулась и кивнула.

  ***

  Я шел вдоль кирпичной стены, ограждающей владения госпожи Горчаковой. Высота метра три. Поверху торчат острые пики. Но может быть вполне, снизу не видно, верх для гарантии усыпан еще и битым стеклом.

  "Интересно, чего это маги так стерегутся? Неужели думают, что найдутся идиоты, что полезут через забор? Ничего я в психологии магов видимо не понимаю..."

  Тут мои мысли сделали причудливый зигзаг.

  "И вот встречу я, к примеру, годика через... три, Иру со Светой и будем мы уже совсем не те, что раньше. Они будут вот также, как и все прочие маги, с плохо скрываемым презрением смотреть на простолюдинов и на меня в том числе, а я... я окончательно пропитаюсь этой психологией официанта и наверно, даже поцеловав их, (если снизойдут и разрешат!) стану рассчитывать на чаевые! Вот сейчас иду укреплять и подтверждать этот свой социальный статус. Дворник, где-то рядом с официантом находится с точки зрения магов, конечно".

  В этот момент кирпичный забор сменился коваными воротами в стиле ограды Летнего сада, украшенных видимо гербом клана Горчаковых. Изображенная на гербе черная пантера лежала свободно, вальяжно, а ее длинный хвост был загнут крючком.

  Я, не затормозив, прошел мимо. Эти ворота мне не откроются, сколько ни жми кнопку. Будущих дворников с парадного входа не пускают. Искомую, скромно выглядевшую по сравнению с парадным входом а-ля Летний сад, дверь подходящую мне по статусу, я обнаружил, только завернув в узкий переулок. Хоть дверь и выглядела скромно, но это был сплошной металл, как бы ни в палец толщиной, выкрашенный в практичный темно-серый цвет.

  Шесть утра. Ноябрь. Темнота стояла бы кромешная, но в этом районе богатеньких вилл на уличном освещении не экономили, и было довольно светло. Я глянул на свои часы. Без пяти шесть утра. Я нажал на кнопку звонка справа от двери, подержал ее с минуту.

  "Если кого и разбужу, сами виноваты! Нечего в такую рань приглашать на работу".

  Но переговорное устройство почти сразу щелкнуло.

  – Кто? – пробурчал недовольный, но не сонный женский голос.

  – Влад...ислав Малицкий! Дворник. Прибыл для выполнения своих обязанностей! – бодро доложил я.

  Комментариев не последовало, но замок щелкнул. Дверь была открыта.

  Сухощавая женщина средних лет, волосы темные с легкой проседью, лицо широкое, скуластое, глаза обычные темные, нос прямой, невыдающийся, облачена в темно-коричневое платье, которое я бы назвал старомодным, поскольку оно скрывало не только ее колени, но часть лодыжек, а я к такому совершенно не привык. Я привык начинать рассматривать женщин именно с ног, но сетовать на это я не осмелился бы и при других условиях, просто из чувства самосохранения, а сейчас на кону стояла возможность работать в этой усадьбе и зарабатывать немаленькие деньги. А именно от нее зависело: буду ли я вообще работать здесь, несмотря на протекцию Екатерины Андреевны. И без моих сомнительных замечаний, узкие губы у женщины были плотно сжаты, а глаза смотрели недовольно и обшаривали меня с ног до головы уже не раз и не два.

  – Мне кажется, что ты всё же не совсем меня понял! – сказала женщина, представившаяся Мартой Семеновной. – Поэтому повторяю еще раз, он же последний. Твои обязанности, это в первую очередь уборка территории вокруг особняка, чтобы к семи часам, когда хозяева проснутся и выйдут, на свою ежедневную утреннюю пробежку, дорожки вокруг особняка были идеально чистыми...

  Я поторопился кивнуть – дескать, всё понял.

  – Затем, – продолжила Марта монотонным голосом. – Вымыть все автомобили в гараже. Десять штук. Затем, сообщить о выполнении мне или если меня не будет кому-либо из служащих. Вот хоть, например Елизавете Петровне, – она указала на полную женщину лет сорока в поварском колпаке, стоявшую ко мне спиной у плиты и сосредоточенно наблюдавшую за целой тучей кастрюлек и сковородок, стоявших там. – Или Леночке, то есть Елене...– тут она задумалась, но видимо решила не сообщать мне отчество молодой девушки стоявшей у окна и смотревшей во все глаза на меня.

  Девушке вряд ли было больше двадцати лет. Полненькая, можно даже сказать толстенькая, невысокого роста с круглым скуластым татаро-монгольским личиком. Ее ножки, в отличие от Марты, были почти все на виду, поскольку край ее юбки был заметно выше коленей, но, к моему сожалению, ничего интересного там не было: короткие и пухлые. Вот и весь сказ.

  Пожалуй, единственно, что было в ней привлекательного, это волосы. Когда я вошел, они еще были распущены и поэтому я смог оценить их в полной мере. Светлые, почти белые, длинные они спускались блестящим шелковистым потоком с ее головы на плечи и продолжали струиться еще дальше почти до талии. Тяжелые, даже на вид, густые настолько, что казались одной слитной массой. Но я недолго любовался ими, девушка ловким движением закрутила их, заколола, и спрятала, насколько это было возможно под поварским колпаком.

  – И выполнять все их распоряжения. Если будет хоть одно нарекание с их стороны, то я расстанусь с тобой в ту же секунду!

  Я закивал еще более энергично.

  – Я сейчас покажу тебе твои орудия труда... Да кстати еще одно: ты должен исполнять все распоряжения господ магов молча и быстро!

   Я, уже ощущал себя китайским болванчиком, но, тем не менее, кивать не прекращал. Мое смирение и молчание видимо удовлетворило строгую начальницу, и она уже более мягким тоном сказала.

  – Иди за мной, Владислав!

  Я махал метлой в приличном темпе. Последние пожелтевшие листья, сучья, иголки с лиственниц сорванные порывистым осенним ветром устилали дорожки и тропинки в парке. А это был именно парк, фруктовых деревьев тут не было. В основном липы, дубы, лиственницы, кедры. Светало, и особняк уже вполне можно было оценить. Это было трехэтажное здание, как сказали бы в прежнем мире в старокупческом стиле. Как назывался этот стиль здесь, я не знал, да особо и не интересовался. Мне важнее были его габариты: длина и ширина, поскольку главная дорожка делала полный круг по парку вокруг особняка. Я закончил мести главную дорожку и едва остановился, чтобы перевести дух, как из одной из боковых дверей особняка выскользнули две женские фигурки, облаченные в облегающие тренировочные костюмы.

  Я взглянул на часы.

  – Точно семь часов!

  Я их узнал даже с пятидесяти метров. Хотя фигуры издалека и были похожи. Мама и дочка! Мама повыше на полголовы, заметно шире в плечах, что впрочем, и не удивительно, но талия была такая же тонкая, как и у дочки, а значит, она и выглядела эффектнее. Привлекательная женщина в ярко-желтом костюме. Но привлекательной она была ровно до того момента, пока не подбежала поближе.

  "Шестьдесят, а может и больше, лет никуда не спрячешь, пусть и фигурка у тебя, словно у девушки!" – подумал я, и широко улыбнувшись, помахал в ответ пробегавшей мимо Екатерине Андреевне, которая первой поприветствовала меня взмахом руки и улыбкой. Моя улыбка и приветствие транзитом достались и бежавшей вслед за мамой Раде, но ее реакция была предсказуема: злобный блеск прищуренных глаз и сердито сжавшиеся губы.

  От греха подальше, я поспешил заняться боковыми дорожками и убраться подальше от Рады. Соглашаясь на предложение Екатерины Андреевны поработать, я как-то не подумал, что в этом случае я буду встречаться с Радой гораздо чаше, чем мне бы хотелось. Но теперь деваться было некуда, оставалось только надеяться, что ее неуемная злопамятность как-то рассосется сама собой, если я буду сердечно улыбаться ей и изображать из себя идеального дворника.

  В гараже стояло ровно десять машин, разных марок. Начиная от огромных монстров и заканчивая миниатюрными городскими моделями.

  "Удобно когда есть кто-то кто позаботиться о машинах. Поездил, бросил в гараже в полной уверенности, что на следующий день все будет в идеальном порядке, – думал я, намывая очередную машину шампунем. – Маги, аристократы, люди с деньгами – могут позволить себе многое..."

  Когда я, закончив с мойкой машин, прибыл на кухню, день уже был в полном разгаре. На плитах что-то шипело, трещало, парило. Обе поварихи и молодая и та, что постарше увлеченно порхали по кухне, успевая делать несколько дел одновременно. И следить за жарившимися, парившимися блюдами, что-то нарезать на разделочных досках, что пробовать...

  Они выглядели очень занятыми, но меня, как только я вошел на кухню заметили сразу обе. Обе и улыбнулись. И если Елизавета Петровна улыбнулась сердечной материнской улыбкой, то у Лены улыбка была какой-то кривоватой. Она мельком глянула на меня и поскорее уткнулась в исследование содержимого огромной кастрюли стоявшей перед ней на плите.

  Я обратился к Елизавете Петровне.

  – Прибыл в ваше распоряжение и готов исполнить любые ваши пожелания, как и велела Марта Семеновна. Но если вы сейчас потребуете от меня встать на руки, пройтись по кухне, почесывая левой ногой за правым ухом, то боюсь, я этого выполнить не смогу. В акробатике я не силен и вы можете смело жаловаться на меня Марте Семеновне, чтобы она быстро выставила меня отсюда.

  – Ну что ты, Владислав! – произнесла, улыбаясь, Елизавета Петровна. – Мои пожелания будут гораздо скромнее. Принести тушу барана из морозильника и разрубить ее на части. Не знаю, конечно, что может потребовать от тебя Леночка, – тут она лукаво улыбнулась. – Но уверена, что и это будет вполне в твоих силах.

   У Лены в это время снимавшей пробу из кастрюли, зарумянились щеки.

  – А вообще не надо так уж бояться нашей Марты. Она просто была недовольна, что ей велели принять тебя на работу, даже не спросив ее при этом. Ведь именно она отвечает за работу персонала в особняке. Вот и была с тобой сурова, но когда ты познакомишься поближе, то поймешь, что она очень хорошая женщина.

  "Может и хорошая, но, тем не менее, она явно не шутила про увольнение за одно замечание. Поэтому будем бдительны", – подумал я, а вслух сказал.

   – Где ваш морозильник?

  В полдень, идя вдоль кирпичной ограды особняка Горчаковых, я пребывал в прекрасном настроении. В принципе всё оказалось, даже лучше, чем я думал. Работы было немало, но она ни шла, ни в какое сравнение с моей пахотой на ферме, а оплачивалась гораздо лучше. С магами из клана я не сталкивался, что меня только радовало. С некоторых пор я относился ко всем магам, мягко говоря, без особых симпатий. Исключение составляла одна Екатерина Андреевна. Раду к моему облегчению я тоже больше не видел, а на кухне и с Елизаветой, и с Леной удалось подружиться. Рецепт был простой: немедленно выполнять всё, о чем они даже не приказывают, а просят, и улыбаться обеим вместе и по раздельности. Ну, тут уж я, имевший опыт `Иля`, был на высоте. В результате, они ни за что не согласились отпустить меня голодным и буквально закормили, выставив на стол огромное количество разной вкуснятины. Я отказываться не стал и в свою очередь порадовал их хорошим аппетитом. Притворяться тут не было нужды. Все было приготовлено великолепно. Не хуже, чем в `Иле`.

  "И чего Екатерина Андреевна ходит обедать в `Иль`? Тут нисколько не хуже кормят и езды на машине пять минут..." – думал я, идя скорым шагом. Поскольку это на машине отсюда до `Иля` было пять минут, а пешком значительно дольше.

  ***

  "Как быстро человек привыкает ко всему! Ведь только неделя прошла, а мои новые обязанности уже превратились в рутину", – думал я.

  Под ритмичное шуршание метлы – шурх-шурх-шурх – думалось хорошо. Но как выяснилось позднее, я немного поторопился, думая, что жизнь это такая скучная штука, не подозревая, что буквально несколько минут спустя, получу доказательства от противного.

  Обычно я сметал мусор в кучи, а уж потом убирал его в огромную корзину и оттаскивал в мусорный контейнер. Так было и сейчас. Кучки мусора располагались рядом с главной дорожкой. Убрать их до начала пробежек мамы с дочкой я не успевал, и рассчитывал убрать позже. В конце-то концов, дорожка-то была чистой, как и требовалось от меня.

  Сегодня традиция торжественного появления из дверей мамы с дочкой была нарушена. Рада выскочила из дома минут на пять раньше обычного и понеслась по дорожке. Я торопливо домёл главную дорожку и быстро перешел на второстепенную. Встречаться со злобной девицей мне нисколько не хотелось. Но оказалось, что она как раз и хотела встретиться со мной. И когда я услышал мягкий стук кроссовок о землю у себя за спиной, я немедленно повернулся. Небывалое дело, Рада свернула с главной дорожки и бежала вслед за мной. Опершись на метлу, я стоял, ожидая ее. Ясно, что я ей зачем-то понадобился. Но что бы это ни было, ничего хорошего я от нее не ждал. Рада остановилась передо мной нисколько не запыхавшись, хотя только что в приличном темпе оббежала вокруг дома. Темно-розовый тренировочный костюм плотно облегал всю ее небольшую, но ладную фигурку. Она была на голову ниже меня. Маленькая грудь, тонкие девичьи бедра нисколько не портили ее.

  "Ее нагуляет объемы! Какие ее годы!" – промелькнула мысль и пропала. Не до этого было.

  Белая полоска ткани вокруг головы. Выбивающиеся из-под нее золотистые волосы. В общем если смотреть на нее непредвзято, то она была очень симпатичной девушкой. Вот только смотреть на нее непредвзято я не мог. Этому мешало злобное выражение, появлявшееся на ее лице всякий раз, когда она видела меня. На сей раз, выражение немного отличалось от обычного: оно было злобно-радостным.

  Я насторожился.

  "Не иначе, как какую-нибудь гадость придумала!" – решил я.

  – Почему дорожка не почищена! Завалена мусором! Ты за что деньги получаешь!?

  В мелодичном голоске Рады отчетливо слышались неприятные визгливые нотки. Я удивленно поднял брови.

  – Какой еще мусор? Откуда он взялся? Только что прошелся, все подмел! Пойдем, глянем.

  С фасада дома дорожка была чистой, но Рада уверенно повела меня за угол дома. А вот там... вплоть до самого поворота не было видно ни одной мусорной кучи. Они исчезли. Зато дорожка теперь выглядела так, словно и не была знакома с моей метлой. Всё было ясно. Кто-то очень злобный и мстительный аккуратно разбросал все кучи по дорожке, приведя ее снова девственное состояние. И кто это мог быть, гадать не приходилось. А одной знакомой мне юной магессе, так и утруждаться особо не надо. Взмахнула рукой, и мусор полетел туда, куда надо, то есть обратно на дорожку. Я вздохнул – что тут скажешь! И тотчас услышал из уст Рады, то же самое.

  – И что ты теперь скажешь!? По-моему кто-то не справляется со своими обязанностями. Придется мне довести до сведения мамы, что такого работника...

  Я скривился так, словно съел лимон вместе со шкурой.

  – Всё было убрано! Но если кто-то одуревший от злобы распинал все кучи обратно... – я говорил это всё, глядя прямо в глаза этой, пока еще маленькой вредине, но потенциал стать большой стервой у нее реально имелся.

  – Ты! – Рада сделала вид, что страшно оскорблена. – Ты смеешь намекать, что я....

  – Чего уж там намекать и так всё ясно! – пробурчал я.

  Злость словно цунами захлестнула Раду. Похоже, сдерживаться она больше не могла и сделала едва заметное движение рукой в моем направлении. Я, надо упомянуть, стоял, глядя на всё это безобразие, опершись на метлу. И буквально за доли секунды до взмаха руки Рады, я сам не знаю, почему слегка передвинул свою опору влево. Хлесть! Черенок метлы впился в мою грудь, к счастью плашмя, но ощущения у меня от этого были всё равно не радостные.

  – А-а-а! – раздался короткий вскрик Рады и она начал оседать на землю передо мной с вытянутой в моем направлении правой рукой.

  – Ничего не понял? – пробормотал я. – Что случилось?

  Рада уже успела усесться на землю, подогнув ноги, и левой рукой поддерживала на весу свою правую руку. Я перевел взгляд на автоматически прижатый к груди черенок метлы, и тут только до меня дошло. Где-то примерно на том уровне, где у меня кончаются рёбра, на черенке имелась круглая вмятина, которой ранее там не было. Впечатляющая такая вмятина по глубине, а вот размером она в точности соответствовала миниатюрному пальчику Рады. Вот только какому указательному или среднему? Я тут же посмотрел на правую кисть Рады, которую она словно для того, чтобы мне было проще увидеть, отставила в сторону. Указательный палец Рады был согнут под каким-то совершенно неестественным углом.

  "Так, так! Эта мерзавка, очевидно, хотела ткнуть меня своим пальчиком под рёбра, чтобы знал, как спорить с магессами! И судя по вмятине, – с холодком подумал я. – Это я должен был сейчас валяться на дорожке словно бревно, а подошедшей маме было бы объяснено, всё как надо. И мусор предъявлен и про оскорбления напето. А бревно, оно что, лежит молча, сопит тихонечко в две дырки и слова против не скажет! А ведь черенок метлы изготовлен не из гнилой осины! Как минимум палец выбит, а может и сломан. По любому боль должна быть приличная. Болевой шок во всей своей красе! Девчонка конечно, дура еще та, но надо нести ее к медикам. Когда она еще в себя придет!"

  Я осторожно взял Раду на руки. Той было ощутимо плохо и ни до чего, кроме больной руки ей дела не было. Во всяком случае, она никак не прореагировал на то, что вдруг очутилась у меня на руках. Я уже раздумывал над тем, как открыть входную дверь, держа Раду на весу, как вдруг дверь открылась сама. Из двери выпорхнула вся такая из себя спортивная мама Рады в своем желтом облегающем костюмчике и желтой же повязкой на голове.

  Увидев расширившиеся глаза Екатерины Андреевны, я, не дожидаясь ее вопросов, начал рассказывать сам.

  – Вот, – продемонстрировал я, повернувшись вполоборота, правую руку Рады. – Показывала мне прием из арсенала кун-фу и случайно попала по твердому предмету.

  Конечно, в моем ответе на безмолвный вопрос мамы Рады была небольшая неточность. Надо бы было сказать, что показывала не мне, а на мне. Но я решил не усложнять картину событий. Девочку надо лечить, а разбираться можно будет и потом, если возникнет такое желание.

  – Неси! – мама Рады не выглядела слишком уж шокированной происшедшим. Она распахнула дверь передо мной, и я, в первый раз за все время моей службы дворником, вступил в дом клана магов.

  – Иди в конец коридора. Поворот направо, третья дверь слева, медкабинет.

  В медкабинете я осторожно уложил Раду на кушетку и, стараясь выглядеть незаметным, выскользнул из комнаты. Медсестричка и мама Рады, озабоченно склонившиеся над пострадавшей, не обращали на меня внимания. Я пошел обратно на свое рабочее место, в парк. Что там будет с Радой дальше, уже не мое дело, а вот возложенные на меня хорошо оплачиваемые обязанности дворника, мойщика машин и кухонного мальчика никто не отменял.