Текст книги "Я не Ким Тэхен (СИ)"

Автор книги: Анастасия Леннон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)

Отчет 1

9 апреля.

Здравствуйте, док! Не знаю, стоит ли здороваться с Вами в каждом новом отчете, ибо мне кажется это глупой затеей, поэтому я уважу Вас здесь, а в дальнейшем обойдемся без формальностей, идет?

Я почти сформировался… Тэхен почти полноценный. Во мне сейчас шесть личностей, и не хватает только малыша Чонгука. Он, бедняга, совсем заскучал. Из-за детской наивности он боится показываться и смиренно ждет своего часа. Если честно, то мне волнительно при мысли, что совсем скоро мы все станем единым целым. Что будет потом? Как мы будем жить? Как я буду жить? С каждым разом, когда Вы добавляли личность, я чувствовал себя сильнее, внутри появлялась приятная наполненность, и сейчас, когда ко мне присоединились Чимин и Юнги, столь яркие личности, мне кажется, что у меня выросли крылья. Или я словно освободится от пут, сковывающих мои руки и ноги. Вдохновляющее ощущение свободы… Как листок, который прикован к дереву, был сорван порывом холодного ветра. Но я не пожелтею и не засохну – я превращусь в семя, из которого вырастет новое дерево.

Теперь мне трудно находиться в стенах клиники. Я желаю большего. Понимаете, док, хочется жить. Захлебнуться в круговороте событий, ярких красок, задохнуться от свежего воздуха, жадно хвататься за каждый миг и отдаться в руки манящего и неизведанного будущего. На душе становится невыносимо, когда я думаю о том, что выйдя из клиники, я сразу попаду не в эти руки, а в руки правосудия. Они холодные и грубые… Я желаю совсем не этого. Но, в сущности, кому есть дело до наших желаний? Эгоизм вещь естественная, но в то же время всеми нелюбимая: только благодаря ей человек обретает то, чего желает больше всего на свете, и только благодаря ей становится предметом всеобщего осуждения. Ты купил машину? Здорово, молодец! А на какие деньги? Занял у родителей? Эгоист, только о себе и думаешь! Порой люди оценивают вещи слишком поверхностно, отбрасывая желание копнуть глубже и взглянуть в прозрачные глаза истины. Эгоистичное желание удовлетворить свои потребности, для меня это жить свободно, черным пятном ложится на белоснежную правду – я убил своего отца и должен понести заслуженное наказание.

Джейн не знает всей правды. Я пообещал ей, что мы выйдем отсюда и попробуем жить вместе, как настоящая пара, но ведь это невозможно. Я отчаянно кормлю ее сладкой ложью, а бедняжка и не догадывается, что ей придется хлебнуть горькой правды. Меня не покидает чувство, что я веду себя, как самый настоящий охотник: подбрасываю жертве лакомства, чтобы потом захлопнуть ее в смертоносном капкане. Не хочу, чтобы она знала, что человек, с которым она разделяет свое сердце, убийца. Мне проще надеть на нее розовые очки, погрузить в мир иллюзий и сбежать, пока она не опомнилась. Снова проклятый эгоизм.

Не могу сказать, что я люблю Джейн, но привязанность и одурманивающая влюбленность кипят внутри меня, обжигая внутренности. Я узнал о ней всю правду, доктор Харпер. Скажите, Вы знали, что она слепнет из-за нарушенной психики? Она не видит меня, но чувствует. Если бы любовь работала именно по такому принципу, все люди в этом мире были бы счастливы. Это как читать книгу: мы влюбляемся в персонажей за их характер, привычки, интересные особенности, при этом не зная, как они выглядят. Может, я и есть персонаж чей-то выдуманной истории? Вы, наверное, осуждаете и меня, и Джейн за наши чувства, но что есть человек без чувств? Да, говорят, что мир без боли – это мир без чувств, но мир без чувств – это мир без боли. Если бы я только мог, я бы превратил свое сердце в холодный камень, дабы избежать всех тех страданий, от которых не застрахован человек, но я не волшебник, а всего лишь сумасшедший, чья судьба безжалостно комкается в руках Всевышнего.

Сегодня я посещал занятия, ходил на консультацию к Эшли Брукс. Еще с первого сеанса у этого психолога я проникся ею и понял, что ей можно доверять. Почти два часа мы беседовали с ней. Мне не хотелось покидать стены ее кабинета, но пришел другой пациент, и пришлось уступить ему знаменитый кожаный диван, где вывернулось наружу немало людских душ. Джейн ждала меня в коридоре. Она сообщила мне приятную новость: ее лечащий врач пообещал, что к ней вот-вот вернется зрение. Мол, я положительно на нее влияю, и цветок, давно завядший в ней, впитывая в себя долгожданную влагу жизни, стал подниматься и расцветать. Приятно знать, что ты кому-то полезен. Поддержка – это наименьшее, что мы можем дать друг другу, но что может быть важнее этого?

С появлением Чимина в моей новой реальности, более глубокой, осмысленной и почти что полноценной, я стал испытывать к Джейн сильное влечение. Желание мужчины овладеть женщиной – самая естественная на свете вещь, как и эгоизм (снова вернемся к этому понятию), но я не животное, и мой разум должен быть превыше желаний плоти. Только если она сама даст мне знак, я сломаю между нами барьер, который уже, я в этом уверен, дал трещину.

Отчет 2

10 апреля

У необходимости нет закона, поэтому я нарушил его. Снова вернемся к моему эгоизму, доктор Харпер? Сегодня я угнал машину одного из санитаров, чтобы покататься с Джейн по городу. Мне пришлось поплатиться за это, но оно того стоило. Эти минуты драгоценной свободы стоили мне часовых разборок. Будет что вспомнить за решеткой в темнице сырой… А Вам нравится Пушкин, док? Классика русской поэзии.

В этом маленьком Форде я был по-настоящему счастлив. Катаясь по улицам вместе с девушкой, которая разложила чемоданы в моем сердце, я улыбался, щурился от солнца и наслаждался ее смехом. Мы включали радио, подпевали песням, открывали окна и махали прохожим. Ваша клиника обещает сделать людей здоровыми и счастливыми, так разве стоит наказывать нас за попытку прийти к этому? У каждого свой путь, каждый находит свое лекарство для ноющего сердца. Как говорил Оскар Уайльд: «Лечите душу ощущениями». Вот я и лечу… Вы уж простите меня за мое сумасбродство, но я не могу иначе. Мне осталось не так много до тюрьмы, так что позвольте насладиться тем, что пока теплится в моих дрожащих руках, ибо скоро на них наденут наручники.

Я все еще расстроен тем, что мама не приходит ко мне. Ни единого звонка, ни единой встречи… Я оказался брошен той, которая подарила мне жизнь и ушла из нее так внезапно. Тоска сжирает меня изнутри, отравляя душу горьким ядом. Я скучаю по ней, по своей сестренке. Интересно, как они поживают, и увижу ли я их снова? Мне больно, док, но я стараюсь заглушить эту боль. Я справлюсь, так ведь? Нельзя опускать руки раньше времени. Мама зла на меня, я это понимаю, ведь именно из-за меня разрушилась наша семья, но дьявол!.. Разве ЭТО можно было назвать нормальной семьей?! Я избавил всех нас от мучительных страданий, от побоев и унижений. Неужели деньги стоят того, чтобы ради них жертвовать собой и своими детьми? Практичная сторона чертовой жизни перевесила самоуважение и принципы.

Кажется, на меня движется гигантская волна депрессии. Настроение затерялось где-то на задворках шаткой жизни, которую я только начал строить. Утром мне было хорошо, а к вечеру хандра тенью подползла ко мне и накрыла плечи своей утомляющей тяжестью. Думаю, перепады настроения нормальны в моей ситуации. Внутри происходит резонанс, я формируюсь, и мои механизмы терпят перемены.

Сон самым наглым образом отказывается заглядывать ко мне в покои – он прячется от меня, скрываясь в призрачных тенях моего бодрствования. Джейн уже давно спит, свернувшись маленьким калачиком под одеялом. Меня влечет к ней непреодолимая сила притяжения. Я бы хотел лечь рядом, обнять ее и спрятать от всех кошмаров нашей далеко не простой жизни, но не стоит тревожить ее сон, ибо где мы можем быть наиболее спокойны, чем во снах?

Отчет 3

11 апреля

Мне кажется, прошлой ночью случилось что-то плохое… Я не помню, чтобы выходил под утро в коридор, но когда открыл глаза, увидел, что стою напротив окна, а включенный телевизор шумит за моей спиной. Рядом никого не было, все еще спали, и я был один. Я мог распасться? Или одна из личностей выпала из нашего слияния и отдельно заняла реальность? Мне страшно, док, я не хочу снова возвращаться в те дни, когда не помнил, что со мной происходило. Я больше не хочу терять время, терять жизнь. Стоит ли мне обратиться к вам за помощью?

После завтрака я был у Вас, доктор Харпер, и Вы сказали, что такое имеет место быть, ведь полного слияния еще не было, и отдельные элементы все еще могут отпадать, но подобное явление вскоре прекратится. Вы прописали мне таблетки, которые я должен пить каждый день перед сном. Надеюсь, они помогут. Я Вам верю, док.

Сюрпризы продолжаются. Сегодня я встретил Пенелопу. Наше близкое, даже слишком тесное знакомство оборвалось не на самой приятной ноте, и я был готов к любому повороту событий: скандал, драка, близстоящая ваза, летящая прямиком в мое лицо… Я даже растерялся, когда увидел ее, выходящую из дамской комнаты, но к моему огромнейшему удивлению она лишь улыбнулась мне, опустила взгляд и тихонько прошла мимо, как самая скромная в мире монахиня. Будь я бессовестным эгоистом, коим мне и хотелось быть, я бы не обратил внимания на нее и ушел, но я посчитал, что будет ужасно некрасиво, если после всего того, что было между нами, я сделаю вид, что мы не знакомы. Я догнал ее и справился о ее самочувствии. Пенелопа сказала, что у нее все хорошо и скоро за ней приедет отец. «Я почти здорова и очень хочу домой», – улыбнулась она так нежно, что мое сердце пронзила острейшая стрела совести. Ко мне закрались мысли, что в отделении интенсивной терапии над ней хорошенько поработали, раз она стала мягкой и спокойной, но надолго ли?

Поздно вечером, когда мы с Джейн возвращались с прогулки, я увидел, как за Пенелопой действительно приехал отец: это был мужчина лет пятидесяти в костюме-тройке и круглых очках. Несмотря на его уважаемый возраст, шевелюра на его голове все еще могла похвастаться блеском и густотой. Он встретил свою дочь возле главных ворот, раскрыл перед ней дверь старенького Пежо, но прежде, чем Пенелопа села в машину, отец обнял ее. Я счел это вполне нормальным – воссоединение семьи, и все такое… но когда мужская рука почти садистски сжала ягодицу девушки, по моему телу пробежал целый табун мурашек. Я замер, как вкопанный, и не мог перестать смотреть на зрелище, которое вызвало во мне рвотный рефлекс, смешанный с ужасающим шоком. Когда Пенелопа села в машину, ее отец посмотрел на меня и засуетился, словно понял, что его застали за весьма непристойным занятием, и это еще слишком мягко сказано. Я так и стоял на месте, пока Пежо не скрылся среди гудящего потока автомобилей. Джейн взяла меня за руку, поцеловала в плечо и спросила, что произошло. Я не стал ранить ее психику рассказом о том, что видел, как отец лапал собственную дочь, и сослался на красивый закат, от которого невозможно отвести взгляд. Теперь мне было ясно, почему Пенелопа была одержима сексом и враньем. С этим миром явно что-то не так…

Перед сном я выпил прописанные таблетки, позвал Джейн к себе, и мы уснули уже привычным для нас образом – в сладких, нежных объятиях. Но я не мог спокойно прикасаться к девушке после пережитого потрясения, как будто я сам совершал нечто противозаконное… Мне было искренне жаль Пенелопу, ведь кто знал, что вытворял с ней папаша-извращенец? Я зажмурился и издал громкий вздох, на который среагировала Джейн. Она потянулась к моим губам, и мы долго целовались. Я пытался вложить в поцелуй все свои чувства, чтобы забыться в этой убаюкивающей ласке, но перед глазами так и вставала картина, где Пенелопа стоит возле машины, а мужская рука мнет ее зад. От этого становилось совсем дурно, и я попросил Джейн этой ночью просто поспать, не прибегая к тому, что может смутить нас обоих.

Отчет 4

12 апреля

На встрече с Эшли Брукс я рассказал ей о вчерашней ситуации с Пенелопой. Женщина долго молчала, смотря в окно, выходящее на цветущий сад, медленно закивала и сказала, что они пытались бороться с отцом девушки, но все упиралось в то, что Пенелопа сама этого хотела. Мои глаза округлились и полезли на лоб. Я даже поднялся с дивана и стал расхаживать по кабинету, хватаясь за голову. Как выяснилось, мать Пенелопы умерла от рака, когда ее дочери было 14 лет, и единственным утешением для бедных родственников была любовь, которую они дарили друг другу. В один момент что-то пошло не так, и между ними завязались совсем не те отношения, которыми обычно связаны отец и дочь. От рассказа психолога меня выворачивало наизнанку, и я не знал, куда себя деть. Я попросил стакан воды и просто сидел на полу возле дивана. В моей голове не укладывалась история Пенелопы, но потом ко мне пришло осознание, что в этом мире, каким бы прекрасным его ни представляли люди искусства, есть своя гниль, и я был такой же ее частью, как и Пенелопа. Она спала со своим отцом, я убил своего отца. Мы были похожи, ибо оба оказались в запретной зоне отношений с родственниками: она слишком полюбила, а я слишком возненавидел. Пока мы барахтались в золотой середине, нас накрыли волны сильных чувств и отнесли к противоположным берегам, где царили обреченность и страдания.

Доктор Уайт, с которой я столкнулся в коридоре, разрешила нам с Джейн выйти прогуляться за территорию клиники, но в сопровождении медсестры. Простите, док, я не знаю, стоит ли Вам рассказывать об этом, но я хочу быть честным. Мы дали ей немного денег, чтобы отвязаться от нее, и остались вдвоем. Ничего страшного не произошло, мы всего лишь прошлись по магазинам, покатались на автобусе и перекусили в кафе-мороженое. На память я купил Джейн цепочку с маленьким кулоном. Бижутерия, но на большее мне бы не хватило денег. Перед тем, как вернуться в клинику, мы, как влюбленные подростки, спрятались в подворотне и целовались, пока нас не выгнал громкий дворник. Схватив Джейн за руку, я убежал вместе с ней, громко смеясь и едва не врезаясь в прохожих. Наверное, я и правда смог по-настоящему полюбить Джейн. Только вот к чему приведут наши чувства? Как бы банально это ни звучало, но мы не сможем быть вместе. Мне светит приличный срок, а ждать она вряд ли будет, да и я сам этого не хотел бы, ибо что может быть мучительнее ожидания? Не думал, что любить и надеяться будет так больно.

Отчет 5

13 апреля

Как известно, утренний сон самый крепкий, и пока я смотрел сны, о которых, проснувшись, не буду помнить, Джейн вскочила с кровати и стала носиться по комнате. Она кричала, врезалась в мебель, падала и истерично плакала. Только глухой не проснулся бы от такого шума – меня молниеносно вырвало из рук Морфея. Отбросив одеяло в сторону, я, все еще сонный и находящийся в шоковом состоянии, пытался понять, что произошло и почему Джейн металась по палате, как дикий зверь, которого загнали в клетку, но просто наблюдать за ней и бездействовать я не мог, поэтому я тут же подлетел к девушке, обхватил ее руками сзади и крепко прижал к себе, чтобы она не смогла вырваться. Она дергалась, толкала меня и впервые за все это время обозвала подонком и мразью. «Ты испортил всю мою жизнь, грязная сволочь! Пусти меня, я хочу сдохнуть! Ненавижу тебя и твою вонючую жену!», – визжала она. Я понял, что ей либо приснился кошмар, связанный с ее тяжелым детством, либо она впала в тяжелое психическое состояние. Мне не хотелось звать врачей или санитаров, поэтому я попытался урегулировать ситуацию самостоятельно. Схватив Джейн на руки, я положил ее, брыкающуюся и взмокшую, на кровать, а сам лег сверху, придавливая ее тяжестью своего тела. В таком положении она была бессильна и не смогла бы ни освободиться, ни нанести ни себе, ни мне увечий. Джейн умоляла дать ей уйти, плакала, колотила меня по груди, пыталась ударить ногами, угрожала, что убьет себя и меня, даже больно укусила за подбородок. То, что я сделал, привело ее в чувства, но заставило меня действительно почувствовать себя сволочью. Я ударил ее по щеке. Звонкая пощечина, и Джейн затихла. Она замерла подо мной, восстанавливая дыхание, а после прошептала тихое «Прости». Я наклонился к ней, прижался своим лбом к ее лбу и стал покрывать ее лицо короткими и теплыми поцелуями. Поначалу мне было жаль Джейн: я успокаивал ее, говорил добрые и приободряющие слова, но потом во мне взыграла нечто мужское, и я захотел ее. Будет некорректно описывать то, что я вытворял в этом отчете, но Вы взрослый мужчина, доктор Харпер, и сами можете себе представить, как мужчина выражает свое желание по отношению к возбуждающей его женщине. Я впивался в ее губы, терзая их долго и страстно, я припадал к ее тонкой шее, оставляя на ней пылающие, влажные следы, но когда дошел до вздымающейся от тяжелого дыхания груди, которая была скрыта от меня тонкой тканью пижамы, взял себя в руки и остановился. Я попросту не смог сделать то, чего хотели мои тело и душа. Я медленно лег на Джейн, стараясь не раздавить это хрупкое создание, положил голову ей на грудь и слушал ее учащенное сердцебиение, пока нежная рука зарывалась в мои волосы и играла с ними. Я едва не признался ей в любви, но сон вовремя сковал мое расслабленное тело.

Странно, но на протяжении всего дня между мной и Джейн витала раздражающая неловкость. Мы и раньше проявляли друг к другу намеки на близость, но именно сегодня она отказывалась брать меня за руку, отстранялась от меня и смущалась так, словно я озабоченный старик, пытающийся соблазнить юную красавицу. Я решил не торопить ее, не давить и дать ей время поразмыслить над нашими отношениями. А были ли они вообще, эти отношения?

Я пытался развеселить ее. Нашел на просторах небольшой кладовой в подвале трубу, почистил ее так, что теперь она выглядела совсем как новенькая, и с горем пополам сыграл ей незатейливую мелодию. Джейн хоть и улыбалась, но потом снова сникла. Тогда я рискнул спросить, что с ней происходило, на что девушка ответила, что ей испортил настроение дурной сон. Еще бы… Никогда не забуду, в каком состоянии она носилась по комнате, сбивая все на своем пути и падая без сил на пол.

Сегодня мы спали по отдельности, но проснулся я уже не один.

Отчет 6

14 апреля

Новое утро – новые сюрпризы. Что вчера, что сегодня причиной моего пробуждения была Джейн: если вчера мы начали с негатива, то на сей раз она осуществила мечту и фантазию многих мужчин. Сладостные движения рукой под одеялом по моему возбужденному достоинству заставили меня дрожать и жадно хватать ртом воздух, а когда она приступила к оральным ласкам, я вообще потерял контроль над собой. Доктор Харпер, Вам, наверное, неприятно читать эту историю, поэтому просто напишу, что мне было очень хорошо. Никогда прежде я не испытывал подобного наслаждения. Волна нежного экстаза накрыла с головой и утащила на самое дно, укладывая на мягкий песок, где сверху тяжелым одеялом на меня опустилось давление, но я не стал сопротивляться и всецело отдался этому поглощающему чувству. «Я тебя люблю», – неосознанно слетело с моих губ, в которые меня поцеловала Джейн. Знаете, док… в ответ я услышал глубокие слова взаимности. Как Вы уже могли догадаться, сегодня, 14 апреля, мы занялись любовью. Официально заявляю, что я счастлив.

Теперь у меня есть девушка, ее зовут Джейн Хэтен, и я ее люблю.

Позвольте мне на этом закончить мой отчет, ибо писать что-либо я больше не в состоянии – крылья заставляют летать, отрывая от грязной земли и отправляя к чистым небесам.

Отчет 7

15 апреля

Вчера плавно перетекло в сегодня. Алеющие реки любви расползлись по клинике и пригласили нас с Джейн в них захлебнуться. Мы охотно, взявшись за руки, нырнули в холодные воды, чтобы услышать дивную песнь гипнотизирующих нимф. Пусть их чарующее пение действует исключительно на мужчин, они сумели затащить и Джейн в свои обволакивающие сети. Мы проспали завтрак, хоть медсестра и пыталась отчаянно вытащить нас из постели, и вышли только к обеду. Нам пришлось расстаться на несколько часов, чтобы отправиться на встречи с докторами, посетить терапии и размяться сначала на йоге, а после – в бассейне. Будь я здоровым человеком, эта клиника показалась бы мне сущим курортом, но когда осознаешь, какие пациенты обитают в ее стенах, начинаешь мыслить несколько иначе…

До меня только сейчас дошло, что в своих отчетах я слишком углублялся в душевные переживания и совсем забыл детально описывать то, чем я занимался эту неделю. Прошу прощения за эту ошибку, ведь я должен уделять внимание обеим сторонам своей жизни. Попробую уложиться в своем последнем отчете.

Я посещал библиотеку, изучая интересующие меня материалы, занимался с докторами, проходил необходимые тесты и терапии, гулял с Джейн, общался с другими пациентами, пытался развлечь себя просмотром телевизора, но все передачи казались мне скучными, иногда рисовал, пытался снова попробовать написать стихи, но выходило коряво. То творение, что я посвятил Джейн, было последним, чем я действительно мог гордиться. Джейн, моя Муза, мое Вдохновение. Благодаря ей я чувствую, что оживаю, но и она чувствует то же самое. Мы дополняем друг друга и лечим взаимностью искалеченные души. Я больше не угонял машины, и хотя меня и тянуло сделать что-нибудь противозаконное, что-то сдерживало мои бурные порывы. Признаюсь, я совершил маленькое преступление, когда однажды после ужина с одним из пациентов распил весьма недурной виски в прачечной, но я не мог отказать, ибо в аду есть отдельный котел для тех, кто отказывается от скотча. Для меня уготовлен другой котел – для тех, кто убивает собственных отцов. Думаю, именно там, где правит Люцифер, мы и встретимся с моим папашей.

Джейн подбежала ко мне в коридоре: решив устроить сюрприз, она закрыла руками мне глаза, прижалась губами к уху и прошептала: «Вот так я вижу этот мир». У нас была своеобразная романтика… Перед ужином мы прогулялись в саду, держась за руки, я поцеловал ее под большим деревом, где расцветали бутоны и наша любовь.

Доктор Харпер, я знаю, что завтра мы с Вами встретимся, чтобы закончить то, что начали месяц назад, и я наконец-то стану полноценным, но мне чертовски грустно, потому что совсем скоро Вы передадите меня в руки правоохранительных органов, и мне придется попрощаться со всем, что я успел обрести в этой клинике. Я должен радоваться, но не могу… Как думаете, лучше прожить монстром, имея все, или стать человеком и потерять все в один миг?

***

Уильям Харпер был серьезен, как никогда. С самым задумчивым видом он сидел на диване в своем кабинете и внимательно изучал отчеты, которые ему принес Ким Тэхен. Сам пациент расположился в кресле и смиренно ждал, когда доктор скажет ему хоть что-нибудь. Тэхену было страшно. Во-первых, Харпер теперь знает все о его личной жизни, об отношениях с Джейн, о маленьких казусах, которые с ним случались, а во-вторых, после присоединения последней личности, Чонгука, ему останется всего ничего до направления в суд, где решится его дальнейшая судьба. Доктор не отрывался на посторонние вещи и, казалось, полностью погрузился в исписанные Тэхеном листы. Он заметил, что пациент стал писать гораздо красивее и глубже, нежели в первые дни лечения. Это могло значить, что мозг вобрал в себя только самые лучшие качества личностей, преобразив их до неузнаваемости. Со слиянием Юнги и Чимина Тэхен вполне мог стать отчаянным мошенником, бабником или преступником, но он стал сообразительным, романтичным и остроумным парнем.

– Потрясающе… – промычал Уильям себе под нос, качая головой. – Меня поражают твои результаты. Каков твой нынешний уровень айкью?

– Два дня назад я проходил тест. Результат был равен 127, – ответил Тэхен.

– Ты продолжаешь изучать научную литературу, живопись?

– Да, но не в таком объеме, как раньше. Круг моих интересов растет, и я уделяю внимание новым областям.

– Хорошо, очень хорошо, – доктор Харпер встал с дивана, подошел к своему рабочему столу и, упершись в него руками, посмотрел на своего пациента. – Остался решающий шаг. Мы присоединим Чонгука, и проснется настоящий, полноценный Тэхен. Ты готов к этому, или тебе дать немного времени?

– Док, я ведь буду помнить Джейн? Я ее не забуду? – глаза юноши буквально умоляли, и Харпер зажмурился от такого натиска. – Пожалуйста, скажите мне правду. Я… я только обрел настоящую любовь и не хочу ее потерять.

– Нет, Тэхен, ты ее не забудешь, – скрестив руки на груди, Уильям отошел к окну, отодвинул жалюзи и прищурился от яркого утреннего солнца. – Почему ты ей до сих пор не скажешь, что отправишься в тюрьму? Ты ведь понимаешь, что у ваших отношений нет будушего.

Тэхен опустил голову, зарывшись пальцами в свои волосы, согнулся пополам и крепко сжал их. Ему было больно, но не так больно, как на душе. Его сердце разрывалось на маленькие кусочки, которые сыпались, как нежные окровавленные лепестки, на его внутренности. Хотелось выть, лезть на стенку и кричать о том, как несправедлив этот чертов мир, но разве Тэхен мог себе это позволить? Он понесет заслуженное наказание, и в том, что они не смогут быть вместе с Джейн, виноват только он один. Надо было сразу сказать всю правду и не мучить ни себя, ни ее, но тот, кто привык к страданиям, сам неосознанно швыряет свое тело на острые пики последствий.

– Я понимаю, доктор, но мне так хочется насладиться последними днями моей свободы, – Тэхен поднял измученный взгляд на Уильяма Харпера. – Если я скажу ей всю правду, она не захочет иметь со мной ничего общего.

– Любовь творит с нами невероятные вещи, Тэхен, – доктор грустно улыбнулся, и в уголках его глаз появились привлекательные морщинки. – Тебе придется выбросить Джейн из головы и научиться жить без нее. Если бы я мог избавить тебя от тюрьмы, я бы это сделал, но на мне висят определенные обязательства.

– Я все понимаю. Я мог бы солгать и сказать, что слияние провалилось, личности не могут ужиться вместе, что я все еще раздроблен и так и не смог стать здоровым, но вокруг и так слишком много лжи, а на моей совести – грехов, – Тэхен встал с кресла и стал медленно расхаживать по кабинету под заинтересованным взглядом доктора Харпера. – В последнем отчете я задавался вопросом: лучше прожить монстром, имея все, или стать человеком и потерять все в один миг? Я нашел ответ. – Тэхен остановился. – Человеком. Я готов стать человеком. Пусть я потеряю все, но я перестану быть монстром.

Доктор Харпер посмотрел Тэхену прямо в глаза и нашел в них мудрость взрослого человека, который понял, что такое жизнь, который пришел к осознанию многих вещей путем душевных мук и страданий. Уильям не врал, когда говорил, что хотел бы помочь Тэхену избежать тюремного наказания, но он честно выполнял свою работу и был связан по рукам и ногам. Стоит ему вступить со своим пациентом в заговор, как об этом тут же узнается, и у них обоих будут большие проблемы. Доктор с сожалением поджал губы, кивнул головой и вернулся за свое рабочее место.

– Дело за малым. Нам нужно присоединить Чонгука, – Харпер попросил Тэхена сесть, – но чтобы закрепить результат и изолировать тебя от лишней суеты, шума и прочих вещей, которые могут навредить твоей психике, мы отправим тебя на месяц в корпус для особо тихих и совсем не проблемных пациентов. Там царит полнейший покой и…

– Подождите, – перебил его Тэхен, взволнованно сглотнув. – Вы хотите сказать, что целый месяц я не буду видеться с Джейн? Буду жить один?

– Почему один? Там будут и другие пациенты. Разница лишь в том, что тебе будет запрещено покидать пределы корпуса, так как ты должен находиться в полнейшем спокойствии. Твой мозг должен отдохнуть и не подвергаться лишнему стрессу.

– Но Джейн там не будет, верно?

Уильям цокнул языком. Кажется, доктору совсем не нравилось то, что между его пациентом и девушкой завязались романтические отношения, но что он мог поделать? Не станет же он насильно заставлять Тэхена бросить Джейн или настраивать его против нее.

– Послушай, Тэхен… – со вздохом начал Харпер.

– А на что вы надеялись, когда заселяли меня в комнате, где живет девушка? Что мы будем скромно дружить, как маленькие дети? – юноша округлил глаза, а после возмущенно нахмурился. – Да, мы полюбили друг друга, но что в этом плохого? Почему все настроены так агрессивно?

– Потому что нет у вас будущего, нет! Эта любовь сделает тебе больно, Тэхен, и ты будешь сильно страдать, когда покинешь нашу клинику, – Уильям резко встал из-за стола, засунув руки в карманы черных брюк. Он повернулся к Тэхену спиной и почесал затылок, опустив голову, словно в чем-то провинился. – Мы не думали, что все зайдет так далеко. Этот эксперимент привел к слишком серьезным последствиям…

– Что? Что Вы сказали? Эксперимент? – парень поднял брови и почувствовал, как ему стало невыносимо жарко. – Какой еще к черту эксперимент?

– Забудь, я сказал глупость, – мужчина неопределенно махнул рукой и сел обратно. – Да, вы не будете видеться с Джейн целый месяц, но это входит в план твоего лечения. Мы не сможем отказаться от него только ради твоей новой девушки. Ты должен стать здоровым, понимаешь? Полноценной личностью. А для этого мы вынуждены поместить тебя в такое место, где ты окажешься изолирован от окружающего стресса.

– Но Джейн не стресс…

– Она заставляет тебя волноваться, испытывать сильные эмоции. Любовь – это всегда борьба чувств, а тебе сейчас это не нужно.

– Я буду страдать куда больше, если не смогу видеть ее, – Тэхен опустил глаза, перебирая пальцами, как ребенок. – Я буду скучать по ней, и от этого мне лучше точно не станет.

– Тогда снова выбирай: останешься монстром или станешь человеком? – доктор призывно посмотрел на своего пациента, требуя ответ. – Не в моих правилах давить на тебя, но как врач я обязан настаивать на выбранном пути лечения. Если свернешь с намеченного курса, попадешь на кривую дорожку, переломаешь себе ноги и свалишься в огромную яму. Там будет Джейн, да, но захочешь ли ты прожить остаток своих дней в этой яме? Будешь ли ты счастлив?

Тэхен медленно поднял взгляд на доктора Харпера, выждал паузу и едва заметно кивнул головой. Он готов стать человеком, отказаться на месяц от любимой девушки и позволить запереть себя в мягкой клетке. Он готов принести жертву ради собственного здоровья. Он готов положить любовь на алтарь новой жизни… но стоило ли оно того? Внутри Тэхена разрасталась гражданская война. Он знал, что делает правильный выбор, но сердце рвалось в ту самую яму, где его ожидала Джейн. Пусть в грязи, пусть с поломанными ногами, зато в сладостных объятиях любви. Порой правильный выбор приносит нам слишком много боли, а свершение опрометчивых поступков делает нас по-настоящему счастливыми.

– Но я ведь увижу ее потом, когда выйду? – Тэхен дернул уголком губ в попытке улыбнуться.