Текст книги "Мишень (СИ)"

Автор книги: Анастасия Эльберг

Соавторы: Анна Томенчук
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)

– Сахар.

Винсент поставил чашку на стол, взял из маленькой фарфоровой миски пару сахарных кубиков и уже хотел бросить их в отвар, но покачал головой.

– Совсем забыл.

Под моим пристальным взглядом он открыл флакон из темного стекла, наклонил его над чашкой и отсчитал несколько капель.

– Уж не решил ли ты меня отравить, каратель Винсент?

– Если бы я хотел тебя убить, то выбрал бы более оригинальный способ. Пей маленькими глотками, не торопись.

Даже с сахаром отвар казался отвратительно горьким на вкус, но я мужественно опустошила чашку.

– Спасибо. А теперь мне пора.

– Куда ты собралась? Ключей от старой квартиры у тебя нет, а охрана в доме Кейтлин Монтгомери вряд ли обрадуется визиту чужой женщины.

– Я их зачарую.

– Не стоит. Сейчас тебе нужно отдохнуть, любое ментальное усилие будет во вред.

– Тогда поеду в Мирквуд.

– Офицер Хайтауэр попросил тебя не уезжать из города. Еще один визит к нему, пара часов бесконечных бюрократических процедур – и ты свободна.

– Тупица этот твой офицер. Да и остальные полицейские тоже.

Я подала Винсенту чашку. Кончено, можно было придумать и другие варианты – например, заказать номер в отеле… но уезжать не хотелось. Не хотелось даже подниматься со стула и куда-то идти, не говоря уже о том, чтобы сесть за руль.

– Оставайся, – предложил Винсент. – Спален для гостей предостаточно.

Я зевнула и устало потерла глаза.

– Незнакомка Морана пришла к тебе поплакаться на судьбу, и вот как ты ей отплатил? Напоил снотворным, потому что устал от ее болтовни.

– Думаю, та, что с ванной, душем и гардеробной придется тебе по душе.

* * *

Солнце светило в лицо, и я прикрыла глаза ладонью.

– Вивиан, ты опять забыл закрыть шторы. Мадемуазель Диану разбудили солнечные лучи, так что тебе придется старательно просить прощения. – Я помолчала, дожидаясь ответа. – Неужели ты в кои-то веки встал раньше меня? Хорошо, если принесешь кофе в постель, я сменю гнев на милость. Но могу и передумать, так что…

Я села на кровати и осмотрелась. Спальню, оформленную в пастельных тонах, я видела впервые. В приоткрытые створки большого окна можно было рассмотреть заснеженные деревья, а вдалеке – ограду, которая показалась мне смутно знакомой. Где я? Мирквуд? Треверберг? Чертово захолустье? И почему я ничего не помню?

Мебели в комнате почти не было, а та, на которую не поскупились, выглядела безыскусной и простой, но изящной – дизайнерская рука. Я обвела взглядом стены, кое-где украшенные картинами, и уставилась на камин. Точнее, на фотографию над камином – Уильям Тревер на фоне одного из мостов в старой половине города. Прекрасно. Значит, я в Треверберге. Уже что-то. «Особняк на эльфийском холме», гласила надпись на небольшой табличке под фотографией. «Архитектор – Уильям Тревер». Проснуться в Северной резиденции, которая теперь принадлежит карателю Винсенту – что ни говори, прекрасное начало дня.

Я опустила ноги на пол и уже приготовилась встать, но бурая шкурка какого-то животного, сначала показавшаяся мне ковриком, разразилась возмущенным мяуканьем, зашипела и цапнула меня за пятку. Довольный произведенным впечатлением, Данте отошел на безопасное расстояние, пошевелил усами, размышляя, куда бы ему податься и устроился в кресле со светло-кофейной бархатной обивкой. Ладно, кот Мины может делать здесь все, что захочет – слишком много вопросов для того, чтобы мне хотелось искать ответы, тем более, с утра. Голова была тяжелой, я со вздохом потерла виски… и только сейчас поняла, что на мне нет одежды.

Под пытливым взглядом кота я взяла с кровати тонкое шелковое покрывало, завернулась в него и прошлась по комнате, разыскивая свои джинсы и футболку. Ну хорошо, хотя бы обувь. На худой конец, нижнее белье. Но ничего такого здесь не было. В задумчивости я кружила по спальне, пытаясь восстановить в памяти события вчерашнего вечера. Ах да. Мина. Беготня по городу. Полицейский участок. А потом добрый хозяин решил угостить меня и предложил остаться на ночь.

– Что смотришь? – упрекнула я кота.

Данте пару раз чихнул и притворился спящим.

В плетеном кресле, стоявшем у изголовья кровати, лежала перевернутая обложкой вверх книга – моего знания русского хватило только на то, чтобы прочитать имя автора, Иосиф Бродский. А на одном из подлокотников кресла я увидела знакомый темно-синий свитер крупной вязки и, не думая дважды, решила, что нашла хотя бы какую-то одежду. Не знаю, с какого перепугу каратель Винсент решил почитать у моей кровати и по какой причине оставил здесь свою вещь, но мне это на руку.

Я наскоро приняла душ, облачилась в свитер, который по длине сошел бы, скорее, за мини-платье и повертелась перед большим зеркалом. Уютный вид… чересчур домашний для гостей, которые могут сюда заглянуть, но и только.

Винсента я нашла на кухне. Он устроился за столом, разбросав вокруг себя кучу записных книжек, больших и поменьше, и печатал что-то на ноутбуке с таким сосредоточенным видом, что я даже почувствовала что-то сродни неуверенности – мешать не хотелось.

– Уж не вернулись ли вы к науке, доктор Дойл? Лицо у вас такое, будто вы работаете над серьезной статьей.

Он поднял голову и даже бровью не повел, увидев на мне свой свитер.

– Как спалось? Это не статья, это путевые заметки.

– Не знала, что ты пишешь.

– Мисс Сандерс так настойчиво просила рассказать хотя бы пару историй, что мне не хотелось ее разочаровывать. Я увлекся. Так как тебе спалось?

Я устроилась на стуле напротив.

– Так хорошо, что я даже забыла, как здесь оказалась. Кстати, не подскажешь, куда пропала моя одежда?

– Она в сушилке для белья.

– Как она там оказалась, Великая Тьма тебя разбери?

Винсент, к тому времени снова уткнувшийся в экран, бросил на меня короткий взгляд.

– Ты промокла до нитки. Перед сном попросила посушить одежду, и я ее забрал.

– Забрал или снял?!

– Прости?

Я сложила руки на груди и наклонилась к нему.

– Ладно, брось меня разыгрывать, каратель Винсент. Я проснулась голой в чужой постели…

– Это была постель в спальне для гостей.

– … и последнее, что я помню из событий вчерашнего вечера – твоя вежливая просьба остаться на ночь. Может, у меня бывают приступы гнева, но память я еще не теряла. А теперь давай, расскажи-ка, кто с кого снял одежду.

– О чем это ты, Морана? Я к тебе не прикасался.

Я потеребила рукав свитера.

– Тогда какого черта твой свитер делал в кресле возле моей кровати?

– Ты решила, что мы занимались любовью, а потом я читал тебе вслух стихи Бродского? Смертный сделал тебя романтичной особой. Боюсь, сейчас ты испытаешь самое жестокое разочарование в твоей жизни, но я просто принес тебе воды, а потом решил посидеть рядом. Удостовериться, что ты не видишь дурных снов.

– Очень смешно, каратель Винсент.

– Наверное, после незабываемой ночи любви со служителем Равновесия тебе нестерпимо хочется крепкого кофе? Кстати, как ты находишь поэзию Бродского? Я хотел спросить об этом ночью, но ты так крепко спала, что тебя не разбудила бы даже внезапно наступившая смена темных вех.

Я взяла одну из записных книжек и бегло просмотрела ее. Ничего интересного: наброски да редкие буквы.

– Будь любезен.

– Не переживай, ты все вспомнишь. Это побочное действие ландышевых капель, они затуманивают рассудок.

– То есть, мне все же есть, что вспоминать?

– Кто знает. Может, добрый служитель Равновесия послал тебе парочку незабываемых снов.

Винсент закрыл ноутбук, но подняться не успел – в дверях кухни появилась Эмили.

– Отличные новости: метель отступила, и мы идем гулять! – Она прошлась взад-вперед, подражая манекенщице на подиуме. – Как я выгляжу? Эти новые джинсы – просто отпад. Наконец-то нашла клеш! Уже опасалась, что по всем магазинам одни «дудочки».

– Выглядишь прекрасно, детка, – похвалил Винсент. – И боевая раскраска тоже ничего.

– Пап, это просто «стрелки», подкрученные ресницы, и немного теней, не драматизируй. Ну ладно, еще и алая помада. – Эмили наконец-то заметила меня. – Ой. Простите, я не хотела мешать… вы, наверное, разговариваете. О всяком личном. – Она улыбнулась. – А папин свитер… в смысле, темно-синий цвет вам к лицу.

– Не смущай даму, милая.

– Вот уж не думала, что твоих дам легко смутить.

Винсент встал, подошел к шкафу и достал две чашки.

– Нет-нет, пап, я кофе не буду, – покачала головой Эмили. – Мне пора. Дана будет с минуты на минуту.

– Дана?..

– Дана, а что такого? Она сказала, что мне нужно поработать над стилем, мы идем выбирать правильные вещи. – Она сложила ладони в молитвенном жесте и обратила к отцу такой жалостливый взгляд, что и кот из «Шрека» разрыдался бы. – Ведь я могу взять твою кредитку?

Винсент тяжело вздохнул и поставил передо мной чашку с кофе.

– Бумажник в барсетке. Поищи в кабинете, должна быть на столе.

– Спасибо, пап, ты лучший на свете! – Эмили подняла указательный палец, услышав звонок в дверь. – О! Это Дана! В кои-то веки пришла вовремя.

Я обхватила чашку, согревая руки. Винсент подошел к окну, приоткрыл ставни и выглянул на улицу.

– Весной нужно будет разбить сад, – сказал он задумчиво. – У меня будет красивый сад.

– Тебе не по душе ее визит, а, каратель Винсент?

Он закрыл окно и вернулся за стол.

– Знаешь, я могу солгать тебе, могу попытаться поверить в эту ложь, но себя не обману. Это печально, не так ли?

– А ведь ты сам когда-то говорил мне, что прошлое нужно оставлять в прошлом.

– А о том, что делать, когда оно возвращается, да еще и спрашивает, любишь ли ты до сих пор, я не рассказывал?

– Дана, постой-ка, туда нельзя! – услышали мы голос Эмили. – У папы гости…

– Кто там уже, – отозвалась недовольная Дана. – Толпа вакханок?

Эмили честно пыталась помешать гостье войти, но у нее ничего не вышло. Дана сделала несколько шагов в направлении стола и остановилась, с надменным видом изучая меня. Было непривычно видеть блистательную Еву Сержери в обычных джинсах и сиреневом полупальто. А вот Вавилонянка Дана как раз-таки нацепила один из любимых образов: делала вид, что она тут королева, при этом ревниво сверкая глазами.

– Привет, – поздоровалась я.

– Привет-привет. А дом у тебя большой, Винсент. Неудивительно, что ты решил собрать гарем Незнакомок.

– Мы деловые партнеры, Дана. – Он жестом предложил ей занять свободный стул. – Присаживайся. Будешь кофе?

Она уперла руки в бока.

– С каких это пор деловые партнеры сидят у тебя на кухне в такой час чуть ли не голышом? Ах, простите… они одеты в твой свитер! Новый способ ведения переговоров?

– Ну, раз кофе ты не хочешь, может, посмотришь дом?

– Неплохая мысль! – встрепенулась Эмили. – Я все покажу. У нас тут тихо и спокойно, – обратилась она к Дане. – Вот только этой ночью было как-то шумновато… – Она выдержала паузу и продолжила: – Ох уж эти кошки в мусорных баках, так кричат, так кричат.

Дана достала из кармана пальто тонкие перчатки. Вид у нее был такой, словно она готова убить всех присутствующих, а потом оживить и убить еще разок.

– Подожду на улице, – проронила она.

– Я уже иду! – Эмили взяла ее под руку и помахала нам на прощание. – Чао!

Винсент поболтал остатки кофе в чашке и с минуту молча изучал разбросанные по столу записные книжки.

– У меня есть к тебе просьба, – заговорил он.

– Перевернуть планету, но найти Аннет?

– Я хочу, чтобы ты узнала, где живет Кларисса Вольпе.

При звуке этого имени я встрепенулась.

– Но зачем?..

– Ты встречаешь меня впервые, и еще не поняла, что лучше не задавать лишних вопросов?

– Что ты знаешь о ней, каратель Винсент? Помимо того, чья она сестра, естественно.

– Кое-что.

Я рассеянно потрепала еще не успевшие высохнуть волосы. Неужели это и правда Ролан? Заказать темного эльфа – еще куда ни шло, попросить Анну покусать старшего карателя – тоже. Но отправиться сюда в одиночку, решив, что весь криминальный мир Треверберга упадет перед ним на колени?.. Это чересчур даже для него. Или он окончательно рехнулся, или… или просто заигрался, а каратель Винсент и доволен – он тоже настроен оторваться на полную катушку. Пусть развлекаются. Для меня важнее разгадать другую загадку: кто этот умник, заказавший Викинга? Хотя, может, это и к лучшему, если каратель Винсент сделает работу сам.

– Ты ее убьешь?

– У меня другие планы.

– Кажется, я знаю, кого вы ищете, каратель Винсент.

– Я в курсе. Но его имя мне ничем не помогло бы, адреса никто бы не сообщил. Мы знаем, что он в Треверберге. Остальное – дело времени. Адрес Клариссы мне нужен как можно быстрее.

Я закивала, перебирая в пальцах чашку.

– Так уж и быть, каратель Винсент. Вижу, охота серьезно увлекла тебя?

– Как много вопросов, Морана. Повторяю во второй – и в последний раз.

– Почему бы тебе, Великий, не проявить знаменитое восточное гостеприимство и не подлить даме еще кофе?

Глава третья
Винсент

30 декабря

Треверберг

– А я-то, наивный, думал, что эмпатов не существует. Это вроде как… экстрасенсы. Ты удивляешься, но находится разумное объяснение. Вот твой чай. Это ничего, что я заварил обычный красный? Травяной закончился… Давно не был в магазине.

Эдуард поставил передо мной чашку и сел напротив. Из больницы его выписали утром: пациент, вопреки всем законам медицины, чувствовал себя здоровым и успел порядком достать персонал, так что радость была обоюдной.

Мун-младший жил в одном из самых маленьких особняков старой половины, занимая нижний этаж (верхний принадлежал хозяйке дома). Все комнаты были оформлены в светлых тонах, отчего потолки казались выше, а окна – больше. Эдуард не принадлежал к любителям аккуратно сложенных вещей, но легкий беспорядок повсюду не выглядел отталкивающе, напротив, создавал ощущение уюта. Черный кот Граф разделял мое мнение: он развалился на смятом покрывале рядом с большой корзиной, в которой лежали книги, и пытался убедить нас в том, что спит. Это не мешало ему время от времени приоткрывать один глаз и наблюдать за птицами. Их у Эдуарда было превеликое множество, и жили он в подвешенных под потолком клетках. Умные птицы не торопились спускаться, а Графу его габариты не позволяли прыгать слишком высоко. Кот предавался мечтам и облизывался.

– Существуют и эмпаты, и экстрасенсы.

– Экстрасенсы? Врешь ты все. Что, они еще и мысли читают? И потусторонний мир видят?

– Они видят наш мир.

Эдуард зябко поежился. Я сделал глоток чая, взял телефон и в тысячный раз проверил, не пришло ли новых сообщений. Морана молчала. Это не казалось мне подозрительным, но я готов был передумать в любой момент.

– И что, эмпатов в мире много? – задал очередной вопрос Мун-младший, разворачивая золотистую обертку шоколадной конфеты.

– Таких, как ты, мало. Один на несколько тысяч.

– Это плохо или хорошо?

– Скорее, плохо. Но хорошо, если ты не будешь думать об этом слишком часто.

Эдуард отправил конфету в рот и запил ее чаем.

– А экстрасенсов?

– Они не экстрасенсы, просто окружающим удобнее так думать, это наиболее рациональное объяснение. У этих людей есть особый знак на спине, мы называем его печатью Лилит. Другие рождаются либо смертными, либо темными существами, а они иные. Живут на границе двух миров, видят происходящее по обе стороны одинаково хорошо, но не понимают, что происходит – зачастую думают, что это душевное расстройство. Хотя некоторые из них вырастают, учатся принимать свою темную сторону и используют «дар». Порой даже деньги умудряются на этом зарабатывать. У них много талантов – они располагают к себе, умеют убеждать, лечат прикосновением, читают мысли. Становятся врачами-диагностами или криминалистами, например. Любят сложные загадки, им нравится размышлять.

– Может, Говард Логан – тоже экстрасенс? – Я уже хотел ответить, но Эдуард меня опередил: он покачал головой и рассмеялся. – Говорю так, словно ты знаешь, кто это. Дэйв – его поклонник. – Он подмигнул мне. – Расскажи Кристиану, кто такой Говард Логан.

Сводный брат Эдуарда сидел в кресле у окна, читал роман Лавкрафта в мягком переплете, заботливо завернутый в обложку из тонкой бумаги и слушал музыку. Большие наушники полностью отгораживали юношу от окружающего мира – он отреагировал на вопрос Эдуарда не сразу.

– Говард крутой, – дал исчерпывающий ответ Дэйв, рассеянно потрепав длинные, ниже плеч, светлые волосы.

– Не сомневаюсь, – кивнул я.

– Дэвид мечтает попасть в команду Говарда, – пояснил Эдуард. – Он сейчас учится на криминалиста. Будет специалистом по маньякам. Да, Дэйв?

– Второй курс, – с достоинством кивнул молодой человек, снова надел наушники и сосредоточился на чтении.

Мун-младший развернул очередную конфету.

– Говард Логан – детектив. Группа, в которой он работает, занимается самыми безнадежными делами. Не так давно он поймал маньяка, за которым гонялись больше года. А чуть раньше засадил какого-то криминального авторитета. К нему было и не подобраться, но он смог. Говорят, он гений.

– Вот как.

– Будет здорово, если Дэйв к нему попадет. На самом деле он способный малый, если не ленится. Сделает прекрасную карьеру. – Эдуард опустил глаза и потрепал нитку чайного пакетика, который до сих пор оставался в чашке. – Дэйв еще и рисует, и немного пишет музыку, когда-то он хотел собрать группу – на гитаре играет. Но папа говорит, что сын-художник – это уже чересчур, а если двое – настоящий ад. А сын-музыкант – и того хуже. Так что пусть Дэйв копается в деталях преступлений, если так интересно…

Телефон зажужжал, и экран еще не успел осветиться – а я уже держал его в руках и проверял сообщение.

– Прости, Эдуард. Мне пора. Большое спасибо за чай.

– Пора… уже? – разочарованно протянул Мун-младший.

– По делам.

– В десять вечера?

Я отставил чашку и поднялся.

– Хочу пробежаться перед сном. Пока, Дэвид.

– Пока, мистер Дойл, – отозвался юноша.

Эдуард проводил меня до двери.

– Может, все-таки останешься? – предложил он. – Такой мороз… я приготовлю еще чаю.

– Нет, спасибо. Хочу лечь пораньше. Завтра тяжелый день. В издательстве все на ушах.

– Дедлайн, – сочувственно закивал Мун-младший.

– Да. Ничего не поделаешь, план нужно выполнять. – Включая и наш с Киллианом план, хотя ощущение у меня такое, что он в очередной раз окажется прав, и все полетит к чертям. Что же, так даже интереснее. Охота по плану – это скучно, пусть Киллиан и думает иначе. – Увидимся. Я позвоню.

– Спокойной ночи. Когда будешь бегать, вдыхай только носом! Я читал, что зимой так нужно… Иначе простынешь.

* * *

Кларисса Вольпе поселилась в спокойном районе, и мне это было на руку. Вряд ли она впустит меня в дом, а беседовать при лишних свидетелях не хотелось. В современном мире непросто сделать что-то незаметно. Еще пару веков назад мы могли устроить вакханалию у дома Незнакомца, а потом спокойно уйти. Сегодня имелась куча дополнительных сложностей. Например, полиция. Стоит кому-то из бдительных соседей поднять трубку и набрать заветный номер – и начинаются проблемы. Служителя закона, остановившего нас за превышение скорости, можно было зачаровать, если не хочешь платить штраф. Но в участке такое не работало – и в случае с детективом Хайтауэром я убедился в этом в очередной раз. Кроме того, я предпочитал решать такие вопросы без отлагательств. Мы могли быть лучшими в двух мирах охотниками и мастерами конспирации и постоянно совершенствовать свое мастерство, но и люди не отставали. И не раз ловили на мелочах, ведь дьявол, как известно, в деталях.

После того, как ваше досье оказывается в списках Интерпола, а вы – в числе разыскиваемых террористов или киллеров, приходится менять личность. Дело трудоемкое. Незнакомцы могли себе это позволить, так как вели дикую жизнь. С карателями все обстояло на порядок сложнее. В роли доктора Кристиана Дойла мне жилось комфортно, и не хотелось по глупости все погубить. Хватило того, что этот детектив Логан умудрился заявиться в мою квартиру и принялся расспрашивать о мадам М., злом и страшном киллере, наводящем ужас на всю Европу.

Я выбросил докуренную сигарету, прислонился к стене дома и спрятал руки в карманы – к ночи холод стал невыносимым, они мерзли даже в теплых перчатках. Детектив Логан. Еще одна маленькая загадка. Или большая, как знать.

Я посмотрел на наручные часы. Кларисса, если верить информации Мораны, должна была приехать в Треверберг на девятичасовом поезде. Вежливая девушка-оператор из «Треверберг Экспресс» сообщила, что он прибыл по расписанию. А сейчас начало двенадцатого. Где ее носит? Решила пройтись по магазинам? Но последние закрывались в районе десяти. Перекусить? Но кому захочется идти в ресторан после дороги? Уж лучше вернуться домой и заказать пиццу или китайскую еду. Пошла на массаж? К парикмахеру? Делает маникюр? Может, отправилась в клуб? Вряд ли. Ведь нужно сменить платье и привести себя в порядок. Разве что если это что-то очень срочное… встреча. И точно не деловая, скорее, личного характера. Например, с тем, кого мы все так активно ищем. Спуститься с поезда – и сразу в объятия любовника?

Что бы там ни было, надеюсь, я не буду мерзнуть тут всю ночь, пока Кларисса Вольпе резвится с кем-то в постели. Это уже переходит всякие границы.

Поднялся ветер, и я поправил шарф. Мысль об охоте не согревала, на предстоящей беседе с Незнакомкой сосредоточиться не получалось. Зато о горячей ванне и стакане глинтвейна думалось хорошо. Правда, сконцентрироваться на этом мне не позволил звук, которого я давно ждал – и который разом заставил меня забыть и про холод, и про ванну. Стук каблучков. Кларисса Вольпе собственной персоной быстро шла к двери подъезда, подбрасывая на затянутой в тонкую перчатку ладони ключи.

Она совсем не походила на Марту – выше ростом, с другими чертами лица, с иной походкой – и я не смог сдержать вздох облегчения. Что ни говори, а увидеть в ней знакомые черты было бы испытанием не из легких.

Кларисса остановилась у двери, набрала код на панели интеркома, чертыхнулась в адрес загоревшейся красной лампочки и принялась что-то искать в сумочке. Наконец она извлекла на свет карточку с указанными на ней цифрами и эмблемой одной из городских маклерских контор – правильный код – прочитала их и фыркнула.

– Ошиблась в одной цифре. Вот дура-то.

– Разве маклер не говорил тебе, что следует запомнить код и уничтожить карточку? В дом могут попасть чужие.

Она медленно, словно во сне, отняла руку от кнопок, опустила карточку в карман пальто – и только после этого повернулась ко мне.

– Привет, Кларисса. Помнишь меня?

– К сожалению. Чем обязана?

Холодные серые глаза внимательно изучали мое лицо. И, как я ни старался увидеть в них хотя бы отблеск той маленькой Клариссы, которая боялась чудовищ, ничего не получалось.

– А я-то думал, ты будешь вежливой дамой и пригласишь меня на чашку кофе.

– На чашку кофе тебя будет приглашать твоя подруга. А я тороплюсь.

– Уж не к любимому ли мужчине, который поставил на уши весь Треверберг?

Я почувствовал, как она напряглась, но ей хватило выдержки сохранить спокойное выражение лица.

– А я-то думала, что Треверберг на уши поставила Аннет. Кстати, я могу называть ее твоей любимой женщиной – или вы пока что не афишируете отношения?

– Прекрасная осведомленность.

– Стараюсь, каратель Винсент. Должна же я соответствовать своему любимому мужчине. Извини, но мне пора.

– Не торопись, Кларисса. Удели минутку служителю Равновесия.

Она снова подняла руку, но я подошел ближе и прикрыл ладонью панель с кнопками. Несколько долгих секунд мы смотрели друг другу в глаза, и наконец она сдалась.

– Так и будем здесь стоять?

– Буду рад, если ты угостишь меня кофе в теплой квартире.

– Жаль, не могу доставить тебе такого удовольствия. – Кларисса указала в направлении парка, расположенного рядом с домом. – Там спокойнее. И в такой час нет людей.

В парке не было не только людей, но и нормальных фонарей. Мы с Клариссой миновали несколько участков со слабым, почти не разгоняющим мглу светом и остановились в темноте под большим деревом.

– Романтичное местечко, – похвалил я. – Будь я смертным, регулярно бы приходил сюда для того, чтобы пощекотать нервы.

– Недавно тут зарезали одного незадачливого. – Она подняла голову и поманила меня пальцем. – Так чем обязана, каратель Винсент?

Я наклонился к ней и заглянул в глаза.

– Ты знаешь, что в этом городе два старших карателя?

– Знаю. – Она провела языком по губам. – Охота. Опасность возбуждает, да, каратель Винсент?

– А ты знаешь, почему они здесь?

– Потому что им это нравится. Жертва не важна. Они охотятся ради ощущений. Такие же вампиры, как и все остальные. Как мы. На охоте, каратель Винсент, все равны. И не важно, кто ты – служитель Равновесия или Незнакомец…

– Они здесь потому, что твой любимый мужчина натворил кучу глупостей. Он быстр и ловок, но когда-нибудь он попадется, Кларисса. А до него попадешься ты, потому что когда ему нужно будет выбрать между тобой и свободой, он выберет свободу. Принесет тебя в жертву. А ты еще слишком молода для того, чтобы жизнь тебе наскучила. – Я наклонился чуть ниже и добавил, понизив голос: – Ты знаешь, я всегда держу слово. У тебя будет шанс начать все с самого начала. Стать счастливой. Дело за малым, детка. Мне нужна его голова.

Кларисса оттолкнула меня и отошла. Сумочка соскользнула с ее плеча и упала в сугроб.

– Держишь свое слово?! А ты помнишь, что ты обещал мне тогда? Ты сказал, что моя сестра будет жить! Ты убил ее собственными руками – и теперь ты смеешь говорить мне о том, что держишь слово?! И неужели ты хотя бы на минутку, хотя бы на секунду всерьез подумал о том, что я соглашусь? Думаешь, я боюсь смерти?! – Она раскинула руки. – Что ты можешь у меня отнять? Тело? Забирай! Я умру, а ты будешь жить и вспоминать о том, как убил мою сестру. Если мне придется выбрать между смертью и подлостью, я выберу смерть. Давай, убей меня, если хочешь. Но запомни мои слова. Ты – гадкий лжец. Если бы Великая Тьма была справедлива, ты бы не пережил смерти Марты. Хотя… думаю, она справедлива. Ты должен как следует помучиться. Ты заслужил.

– Браво, Кларисса. Чудесный монолог. Ты не пробовала играть в театре? Тебе пошли бы роли, где нужно много плакать. Если речь идет о жизни, то такие можно играть хоть каждый день. А вот смерть – только один раз. Поплакать о бывшем любовнике, но остаться в живых. Подумай. Грех зарывать такой талант в землю.

Она наставила на меня указательный палец и улыбнулась. Эту улыбку можно было охарактеризовать как угодно – но только не как милую и добрую.

– Ведь ты знал, что я тебе отвечу, не так ли, каратель Винсент? Это служители Равновесия могут приходить за своими же братьями и сестрами и изображать палачей. У нас все иначе! Если мы с кем-то, то рядом до конца!

– Вот как. А припоминаешь, сколькие Незнакомцы когда-то отвернулись от Пифона? Припоминаешь, что женщина, остававшаяся с ним до последнего, была карателем, а не Незнакомцем?

– Он тоже оставался рядом с Пифоном! До последнего! Я поступлю так же! Я останусь с ним! Понял?!

Мы в очередной раз переглянулись. Кларисса выглядела изумленной. Она оценивала последние слова. Мне впервые за время этого разговора захотелось искренне улыбнуться.

– Что же, Кларисса. Это твой выбор. Пусть твоей последней ролью будет роль благородной героини, принесшей себя в жертву. Жаль, что мы быстро забываем о жертвах. Наша память коротка…

– Мы закончили.

Она нетерпеливо мотнула головой, давая мне понять, что пора уходить. Я церемонно поклонился на прощание, повернулся к ней спиной и уже сделал несколько шагов, но остановился, вспомнив о незначительной детали – Кларисса так и не подобрала сумочку. Кто бы мог подумать, что это спасет мне жизнь.

Если бы я прошел еще метр-другой, кинжал сидел бы у меня в затылке. Сейчас он просто порезал щеку и вонзился в ствол дерева. Доля секунды мне потребовалась для того, чтобы выхватить свое оружие – я даже предположить не мог, что оно понадобится, так что пришлось прибегнуть к одному из давно не использованных заклинаний боевой магии. Металл оставил в воздухе едва заметный, но четкий и идеально прямой след. Кларисса распахнула глаза – то ли от удивления, то ли от ужаса – и попыталась закрыться ладонью, но, конечно же, безуспешно, и через мгновение обратилась в серебристо-голубую пыль.

Я привычным жестом вытянул руку с раскрытыми пальцами, поймал кинжал и вернул его в ножны. Сердце колотилось как сумасшедшее, щека горела огнем. Я присел на корточки, прислонившись спиной к дереву, и осторожно прикоснулся пальцами к лицу, исследуя рану. Было бы лучше зашить, так быстрее заживет. Глубоко, но не смертельно. Шрама не останется. Да, Кларисса. Я ожидал от тебя чего угодно – но чтобы такие глупости?..

Сумочка Незнакомки была крошечной, но туда каким-то непостижимым образом вместились записная книжка, косметичка, бумажник, визитница, несколько конвертов, частью подписанных и заполненных, частью – чистых и пустых и еще дюжина мелочей. Не нашел я только сотового телефона, который интересовал меня в первую очередь. В карманах одежды, которую я тщательно сложил, его тоже не обнаружилось. Ладно, черт с ним. Потом перерою проклятую сумочку сверху донизу. Не могла же она оставить телефон в поезде? Да, кстати, где ее багаж? Ехала налегке? Короткий деловой визит? Тогда вещи бы не понадобились. Девятичасовой поезд – экспресс… нужно будет проверить маршрут. Я открыл бумажник Клариссы и бегло просмотрел его содержимое. Кредитки, водительские права, пара банкнот, немного мелочи, подарочный сертификат для покупки в магазине косметики. Ни намека на серебристую карточку, которой на здешних вокзалах открывают ячейки для хранения вещей и документов. Загадка. Распечатанных билетов на поезд тоже нигде нет.

Я попытался подняться, но голова кружилась, и пришлось снова устроиться под деревом. Щеку начинало щипать – нехороший признак, нужно уже что-нибудь сделать с этим порезом. Отогнав непонятно откуда взявшуюся здесь кошку, худую и длинную, как велосипед, я порылся в карманах джинсов и достал телефон.

Киллиан ответил почти сразу.

– Боюсь и подумать, – проронил он.

– Не нужно думать. Нужно поговорить. Нам есть, что обсудить.

Киллиан

30 декабря

Треверберг

Клуб надоедливых овец создавать не пришлось хотя бы потому, что все три барышни решили на денек оставить меня в покое. Даже Анна больше не звонила, при этом не устояв перед искушением отправить несколько сообщений различного характера. Я вопреки обычному своему поведению ответил на парочку, втягиваясь в игру. Явно все это не очень хорошо на меня влияло, я слишком много общался с Винсентом, внутри проснулся азарт и интерес: к чему все это в конечном итоге нас приведет? Мне было не только интересно наблюдать за всеми участниками действа, включая самого себя, но и принимать в нем непосредственное участие, что шло вразрез со всеми теми установками, которыми я жил прошлую темную жизнь и часть этой. Возможно, не дай мне Ариман возможность «перезагрузиться», я бы пошел на поводу у Анны, и уже вовсю разгребал бы последствия своего участия в игре, затеянной Винсентом. Но вторая темная жизнь дала еще больше выдержки и несколько другой взгляд на происходящее. На приключения не тянуло.