Текст книги "Мишень (СИ)"

Автор книги: Анастасия Эльберг

Соавторы: Анна Томенчук
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)

Холодные стальные глаза скользнули по мне, оценивающе оглядели мою спутницу. Дана небрежным жестом убрала волосы с плеча, демонстрируя бриллиантовый браслет, и снисходительно улыбнулась Веронике.

– Ева, милая, этого очаровательного джентльмена зовут доктор Кристиан Дойл, – продолжала стараться Франческа. – Тот самый нейробиолог из Англии, который открыл секрет бессмертия. Хотя, как по мне, никакие, даже самые чудные открытия и рядом не стояли с его картинами и музыкой. Вот где раскрывается подлинный гений…

– Очень приятно, доктор Дойл.

– Взаимно, мадам.

– Мадемуазель, – поправила Дана тоном, в котором разве что очень чуткое ухо различило бы капельку яда.

Я поцеловал ей руку, отметив отсутствие кольца.

– Хочется верить, что ваш бывший супруг сможет постичь всю глубину своего несчастья – он потерял сокровище.

– Если за сокровищем не охотятся пираты, и оно залеживается в одном трюме, даже ящик золотых монет превратится в безделушку, доктор Дойл. Оно ценно только тогда, когда никому не принадлежит.

– Судя по тому, что все присутствующие здесь мужчины очарованы вами, вот-вот разразится настоящая пиратская война…

Дана приготовилась выдать колкость, но Вероника ее опередила.

– Прошу прощения. Что-то мне нехорошо. Пойду попудрю носик.

Франческа взяла ее под локоть.

– Я провожу тебя. – Она успокаивающе кивнула нам. – Кое-кто не рассчитал с шампанским. Все поправимо. Ах, милые, мне бы ваши годы…

Проводив женщин взглядом, Дана снова повернулась ко мне.

– Неожиданный визит, – наконец обронил я. Страшно подумать, каких усилий мне стоило это спокойствие – сердце стучало так, будто я непрерывно охотился пару суток.

– Неожиданный поворот. Думала, что увижу тебя в компании пустоголовой вампирши, максимум – в компании вакханки, но пьяная смертная?..

Дана достала из сумочки сигареты, а я выудил из нагрудного кармана зажигалку.

– Я курю, – объявила она с гордым видом.

– Смертные говорят, что хорошие привычки продлевают жизнь, а плохие делают ее приятнее.

– Тон знатока. Должно быть, ты успел пообщаться со смертными.

– Не так близко, как ты, но успел.

Дана затянулась, и ментоловый дым медленно поплыл в безветренном воздухе.

– Какими судьбами ты здесь? – осведомилась она. – Аннет, не так ли? Впервые за много десятилетий тебе представилась возможность поохотиться. – Дана сделала шаг ко мне и потянула носом воздух. – Или… не совсем поохотиться. Хотя почему бы не совместить приятное с полезным и не завести интрижку? Сначала Марта, теперь – Незнакомка. Когда-нибудь Магистр найдет способ прикрутить тебе голову как следует. Или открутить и больше не мучиться. Я бы выбрала последнее, хотя первое веселее.

Она стряхнула пепел в большую мраморную пепельницу. Пауза затягивалась, я изучал ее профиль – он был знаком мне до мельчайших деталей, я часто рисовал его по памяти, но не мог поверить в то, что вижу Дану снова. Мучительно реальный сон наяву – я ждал, что проснусь, и одновременно боялся, что это произойдет.

– А что привело тебя, Дана?

– Работа.

– И только?

Дана с недовольным видом потушила сигарету.

– Мы встретились на светском мероприятии в большом европейском городе, а ты ведешь себя так, будто кто-то плетет вселенский заговор, Винсент. Может, это чистая случайность?

– Слишком хорошо, чтобы быть правдой.

– Может, я решила тебя проведать? Полюбоваться твоими вакханками и смертными приятельницами? Взглянуть на твои картины, послушать музыку? Иногда я вспоминаю о тебе, Винсент.

Я не ответил, и Дана подняла глаза к потолку.

– Ты жесток! Ты мог бы сказать, что тоже вспоминаешь обо мне, и часто!

– Слишком часто.

– Ведь ты любишь меня, Винсент?

– Был рад увидеться, Дана.

Заметив, что я хочу уйти, она взяла меня за рукав.

– Если ты часто обо мне вспоминаешь, но не любишь, о чем же ты тогда думаешь?

– Почему тебя это интересует?

– Потому что ты думаешь обо мне, а, значит, я должна знать. Ты вспоминаешь нашу брачную неделю, да, Винсент? Помнишь наше путешествие? Ирландию? Ведь было весело?

Тысячу раз она цепляла одни и те же невидимые крючки внутри меня – и тысячу раз получала желаемую реакцию. Сейчас я чувствовал то же, что и всегда во время ее бесконечных сцен – медленно нарастающую злость. И, если тогда такие проблемы решались, стоило нам закрыть за собой дверь спальни…

– Хочешь знать, о чем я думаю, Дана? Я думаю о том, как женщина, которая ждала меня почти две тысячи лет, спасала мне жизнь, делила со мной постель и клялась в вечной любви ушла, потому что свобода для нее оказалась дороже! Ты знаешь, каково это – день за днем открывать глаза и понимать, что ад, в котором ты живешь, еще не закончился? А ты знаешь, каково это – когда кто-то вызволяет тебя из этого ада, а потом бросает, и вот он, снова, этот ад, только уже страшнее, потому что он тебе уже знаком? Ты спрашиваешь, люблю ли я тебя, Дана? А ты любила бы существо, которое предпочло тебе свободу?!

– Вот уж не знаю, Винсент. Будь я на твоем месте… думаю, что да.

– И, к сожалению, ты права. Хотя не уверен, можно ли называть это любовью.

Дана, напустив на себя невинный вид, потрепала волосы.

– Надеюсь, со своими чувствами к Аннет ты определился поконкретнее.

– Больше нам не о чем говорить, Дана.

– Пока-пока, Винсент. Передай своей смертной, что алкоголь плохо влияет на слабый человеческий организм.

Официант остановился передо мной, и я решил не отказываться от очередного бокала. Правда, пить мне не хотелось, я бы с большим удовольствием разбил его о стену, туда же отправил бы и поднос, а потом – и официанта. Но если каратель Винсент мог позволить себе такое поведение, то доктора Кристиана Дойла как минимум не поняли бы. Пришлось сделать пару глубоких вдохов и, сохраняя внешнее спокойствие, пройтись взад-вперед по зале. Я высматривал Эмили, но она меня опередила, вынырнув из толпы.

– Ну, что я сейчас расскажу!.. – начала она и осеклась, посмотрев мне в лицо. – Что такое, пап?

– Все в порядке, детка, просто задумался. Так что ты хотела рассказать?

– Просто задумался? Да ты сейчас от злости сметешь все вокруг!

– Хватит, Эмилия. Я тебя слушаю.

– Обещай, что дома все расскажешь!

Пообещать я не успел, потому что мой сотовый телефон разразился заливистой трелью. Сначала я решил, что меня ищет Киллиан, на худой конец – мисс Сандерс, но ошибся.

– Только не думай, что я сошел с ума, ладно? – заговорил Эдуард.

– Где ты? Отец тебя искал.

– В больнице. В приемном покое. Госпиталь имени Люси Тревер, знаешь такой?

– Знаю, черт побери. Как ты туда попал?

– Не знаю! – заныл Эдуард. – Здесь все говорят, что я попал в аварию, а я отлично себя чувствую! Но меня не выпускают… сказали, это шок. В общем, не мог бы ты приехать?

– Сейчас буду.

Эмили смотрела на то, как я убираю телефон в карман.

– Сделай мне одолжение, детка, – обратился я к ней. – Права у тебя с собой?

– Да. – Она указала на сумочку. – А что такое?

– Ты видела рыжеволосую даму, в компании которой я пришел? Это Вероника Корд, моя начальница. Ее машина – серебристый двухдверный «мерседес», на заднем стекле наклейка «Я люблю быструю езду». Доставь даму домой – это недалеко. Она выпила лишнего, не хочу, чтобы она садилась за руль.

Эмили развела руками.

– Ну ладно. А ты куда?

– Как всегда. На поиски приключений.

* * *

Эдуарда я нашел без труда – и потому, что приемный покой госпиталя в такой час был почти пуст, и потому, что все знали, кто такой Мун-младший. Возле его кровати топтались две медсестры, а молодой светловолосый врач с сосредоточенным видом изучал показатели кардиографа.

– Еще порцию крови, – распорядился он. – Вторая отрицательная.

– Да, доктор, – ответила одна из медсестер и направилась к двери.

Вторая не отвлекалась от своего занятия – прикрепляла к капельнице пакет с прозрачной жидкостью.

– Вот и обезболивающее, господин Мун, – с улыбкой обратилась она к Эдуарду. – Все будет хорошо.

– Со мной и так все хорошо! – простонал пациент. – Кристиан, скажи им!

Врач и медсестра как по команде повернули головы ко мне. Я улыбнулся.

– Добрый день. Меня зовут Кристиан Дойл, я друг Эдуарда. Мы можем побыть пару минут наедине? Я врач. Обещаю, ничего не случится.

Медики помедлили, поглядывая на меня с сомнением, а потом сдались и вышли из маленькой палаты, тихо прикрыв дверь.

– Все сошли с ума! – отрубил Эдуард.

– Помолчи-ка.

Я заглянул ему в глаза – зрачки были подозрительно широкими при учете яркого света лампы – а потом взял за руку и сосредоточился на ощущениях. Эдуард не выглядел жертвой аварии: ни царапины, ни синяка. И здоровый цвет его лица никак не вязался с моим диагнозом.

– Сколько? – спросил я, поднимая руку и показывая Эдуарду четыре пальца. Кто бы мог подумать, что мне придется прибегнуть к привычной для смертных диагностике.

– Четыре, – ответил он с таким видом, будто я считаю его за идиота.

– Дышать не тяжело?

– Нет, господи ты боже мой! Я же сказал, я здоров!

Я отпустил его запястье и взял распечатанную ленту кардиографа.

– У тебя сотрясение мозга и сломаны два ребра. И… уже дважды за последние пятнадцать минут был нитевидный пульс.

– Не знаю, что такое нитевидный пульс, мистер бессмертный доктор, но повторю в стотысячный раз. Я. Абсолютно. Здоров!

– Ну, расскажи мне, во что ты вляпался.

Эдуард сложил руки на животе.

– Все твердят, что я попал в аварию. Мою машину нашли в реке, она упала с одного из мостов в старой половине. И – лобовое столкновение, кто бы мог подумать. Нет, по мосту я ехал, я помню. Точнее, я помню, как въехал на мост – тот самый, который возле моего дома… а потом темнота. Просыпаюсь тут, все бегают, как помешанные. Забери меня, я здесь умру!

– Ты уже умирал, – сказал я, ткнув пальцем в соответствующий отрезок кардиограммы, – и был мертв целых три минуты. Где второй водитель?

– Второй? – поднял бровь Эдуард.

– Да. Ты ведь сказал, что это было лобовое столкновение – значит, водителей двое. Даже если он пострадал незначительно, страховая компания потребует медицинские документы, он должен пройти проверку.

Мун-младший вжал голову в плечи, и я понимающе закивал.

– Ладно. Что бы там ни было, надеюсь, ему повезло, и он отделался легким испугом… – Я отложил кардиограмму. – Постой-ка. Мост возле твоего дома? Но там нет встречного движения. Только одна полоса.

– И верно. – Эдуард потер лоб ладонью. – Что же тогда случилось?

– Это твоя барсетка?

Мун-младший проследил за моим указательным пальцем.

– Да, – он взял барсетку в руки. – Хорошо, что я ее не потерял.

– Удивительно, как она уцелела после твоего купания в реке. Совсем сухая.

Эдуард принял скорбный вид.

– Я попробую вспомнить… о чем я думал, когда выезжал из дома? Говорят, что когда вот так вспоминаешь, память восстанавливается! Я думал… думал… – Его щеки залились румянцем. – Об Анне. Жалел, что не увижу ее на открытии, ведь она заболела… я послал ей сообщение с пожеланием скорейшего выздоровления с утра. Она, естественно, не ответила…

– Кто знает.

Он хохотнул и откинулся на подушку.

– Вот уж нет. Память у меня отказала, но если бы она ответила, я бы это не забыл!

– Прости, но времени у меня маловато. Посмотри-ка мне в глаза. Не знаю, что за существо помогло тебе выбраться из реки, но оно спасло твою жизнь. Ты должен поправляться. Ты будешь глубоко спать и видеть цветные сны. Ты понимаешь меня, Эдуард?

Мун-младший закивал, зевнул и устроился поудобнее. Я положил ладонь ему на лоб и прислушался к его дыханию.

– И все равно – я здоров, – пробормотал Эдуард, засыпая.

– Верно, мальчик. И будешь совсем здоров, если черт не понесет тебя к другой Незнакомке.

* * *

На этот раз Анна открыла дверь после первого звонка. Откровенный халат она сменила на спортивный костюм из тонкого белого атласа, а на ногах вместо элегантных домашних туфелек красовались мягкие полусапожки.

– Каратель Винсент! Ох, я же приболела. Извини, вышла из роли.

И она убедительно изобразила кашель.

– Желаю скорейшего выздоровления.

– Я не вызывала врача – а он взял и пришел сам. Моя любимая медицинская процедура – это грелка на все тело. Но парный прием ванны тоже ничего. – Она потерла пальцами подбородок. – Кажется, это тебя не вдохновляет? Какой ты сегодня холодный, каратель Винсент… Может, это тебе нужно согреться?

– У меня есть идея получше.

Я достал ножны с кинжалом из храмового серебра и показал их Анне. В ее глазах промелькнула искра интереса.

– О, вот как? Тебе понравилась моя любимая игра?

– Очень. Но пришло время поиграть в мою любимую игру.

Анна поджала губы.

– Игры карателей мне не интересны.

– Таинственная авария, в которую попал Эдуард, говорит об обратном.

– Не припомню, чтобы в твоих привычках было тыкать пальцем в небо, каратель Винсент. Но, предположим, ты угадал.

– Посмотри повнимательнее. – Я достал кинжал из ножен. – Он может тебя убить, а может и защитить.

Анна сложила руки на груди и оперлась на дверной косяк.

– И от кого же ты собрался меня защищать, благородный рыцарь?

– Если ты думаешь, что существо, по просьбе которого ты покусала старшего карателя, ценит твою жизнь, то ошибаешься. Стоит ему добиться своего – и он уничтожит тебя так же, как уничтожал других на пути к своей цели. Он манипулирует тобой, не так ли? Что он тебе говорит? Называет себя другом твоего отца? Говорит, что понимает твою боль, хочет помочь отомстить Ордену, который отобрал у тебя родителей? Сейчас все иначе, Аннет. Времена розового сада прошли. Те, кому ты доверяешь, могут оказаться врагами. А враги могут помочь.

– Не будь дураком, каратель Винсент. Врагов можно только ненавидеть.

– Включая Киллиана, да?

Ее губы вздрогнули, по лицу пробежала тень.

– Я могу сделать так, что ты проведешь вечность в коридорах узников в Темном Храме, а могу и солгать Магистру, устроив твой побег. Ты хочешь быть свободной, Аннет? Ты хочешь жить?

– Чего тебе надо, каратель Винсент?

– Его имя ты мне, конечно, не назовешь.

– Ты чертовски прав.

– Так еще интереснее. Поиграем на славу. Ведь ты азартна, не так ли, Аннет?

– Смотри, как бы твоя затея не вышла тебе боком, каратель Винсент. И как бы ставки не оказались слишком высоки.

Выйдя за ворота дома, я достал телефон и уже набрал номер Киллиана, но решил повременить со звонком: следовало сменить воодушевленный тон на ровный и успокоиться.

Мина ответила почти мгновенно.

– Привет, Кристиан. Что-нибудь случилось?

– Нет-нет. Я не мешаю? Ты на работе?

– Вроде того. А что ты хотел?

– Поужинаем сегодня в японском ресторане в новой половине? Я угощаю.

Мина выдержала паузу, и я уже решил, что она откажется, но ошибся.

– Здорово! – Неподдельная радость. – Я возвращаюсь в шесть. Приезжай около семи, буду готова!

Глава вторая
Анна

28 декабря

Треверберг

Концентрация представителей Ордена на один несчастный город уже давно превысила все допустимые нормы. И кто мог подумать, что ее затянут в эту игру и даже начнут использовать во благо себе? А как все интересно начиналось. Она могла делать, что хочет, получая ровно столько внимания, сколько заслужила, сводя с ума и играя. Развеивала свою скуку всеми доступными и недоступными способами, забывала о прошлом. И что теперь? Теперь ее поставили перед фактом, что она не может уехать из города, не может и «подставляться». И вообще тюремщики будут охранниками, потому что ей грозит опасность. Опасность от кого? Детский сад. Смертный детский сад.

Анна отшвырнула смартфон. Попытка прозвониться Киллиану в очередной раз оказалась неудачной. И что он там делает? Развлекается со своей девчонкой? Мерзавец. Телефон свалился в кресло и возмущенно замигал, то ли в очередной раз пытаясь кому-то позвонить, то ли самостоятельно отвечая на входящий вызов. Когда Незнакомка злилась, техника начинала сходить с ума.

Впрочем, это весело.

Анна сорвала с себя одежду. Деловой костюм ее душил. Хотелось свободы. Хотелось движения. Безумия. Этот город, самый сытный, самый роскошный город в двух мирах, душил ее. Неумолимо затягивал петлю на шее, и она не знала, что делать с этим ощущением. Куда бежать? Ей хотелось буйства стихии. Ей хотелось ветра, воды. Того чувства слияния с пространством, когда каждая молекула окружающей материи работает на тебя и твои цели. Как давно в последний раз она испытывала подобное! Как хотела снова испытать. Безудержная свобода.

Пришлось подобрать телефон, чтобы прочитать пришедшее сообщение. Заботливая компания прислала уведомление, что Киллиан снова в сети. Анна тут же набрала заветный номер, но… Гудки! Один… второй… третий. Ну же! Пусть возьмет трубку. Чем он может быть занят сейчас? Она взглянула на часы. Одиннадцать утра. Он не спит в это время. Она почему-то думала, Первый Советник Магистра рано встает и в принципе мало времени уделяет сну.

Телефон снова полетел в кресло. Анна распахнула платяной шкаф и замерла, выбирая, что надеть взамен деловому костюму. Она приняла решение, и теперь искала максимально эффективные инструменты, которые помогут добиться поставленной цели.

Защищать они ее собрались, использовать. Чтобы поймать Ролана. Вот тут место для настоящего гомерического хохота. Ролан им не по зубам! Слишком осторожен, слишком древний, через слишком многое прошел, чтобы так просто попасться в расставленные сети. Ладно бы расставил их кто поинтереснее… а так… игрушки карателя Винсента. Даже смешно. Еще смешнее от того, что она ввязалась в эту историю.

– Да, каратель Винсент, – прошептала Анна, глядя на свое отражение в зеркале, – времена розового сада прошли. И игры кончились. Вряд ли ты понимаешь, с кем связался.

Анна смотрела на себя, с удовлетворением отмечая, что время лишь красило ее, как и любое бессмертное существо. Идеальная юная кожа, колючий взгляд опасно-прекрасных глаз, длинные ресницы, которым не нужна была тушь. Она научилась придавать им самое разное выражение. Она научилась быть и совершенно невинной и чистой, и роковой, становиться такой, которая сможет отыграть свою роль лучше. Без применения силы Незнакомки она добилась огромных высот в карьере. Ну почти. Природную притягательность никуда не спрячешь. Но есть и смертные женщины, обладающие похожим арсеналом, но растрачивающие его впустую. Анна не привыкла благодарить свою природу, она привыкла ею пользоваться.

Все-таки платье. Бордо. Ей сказочно шел богатый цвет бордо. Тяжелые ткани, плотно облегающие фигуру, строгая роскошь. Идеальный баланс несочетаемого. Против такого никто никогда устоять не мог. Макияж… Через минуту Незнакомка сидела за туалетным столиком, вооружившись кисточками и подходящими тенями. Ей не нужно было много красок, чтобы подчеркнуть достоинства лица, ей не нужна была и тональная основа. Только пудра – изредка. Немного блеска. Не нужно ярких губ. Подчеркнуть глаза. Давно она не подходила к вопросу макияжа так тщательно.

Дура. Ради чего все это?

Сомнения были выгнаны так же скоро, как и закрались в сознание. Анна перевела дыхание и улыбнулась своему отражению в зеркале. Каратель Винсент идиот. Ролан никогда не стал бы причинять ей неприятности. Он подарил ей дом родителей! Как можно делать такие подарки и желать убить? Конечно, она никогда не испытывала к суровому Незнакомцу теплых чувств и искренне не понимала Клариссу, связавшую с ним свою жизнь, но он всегда держал данное слово. И не перебегал с места на место, как Морана. Анна рассмеялась. Все-таки игра становилась веселее день ото дня. Она сильна и прекрасна как никогда. Вряд ли хоть кто-то сможет испортить ей удовольствие от игры. Даже если очень постарается.

Ах, Винсент, почему ты используешь свой кинжал не по назначению? Ведь можно было так повеселиться! Забыться в объятиях друг друга до утра, не растрачивая энергию попусту. Ведь можно было вновь пройтись по лезвию, переступить порог, забраться за грань запретного. Тебя же это заводит: Незнакомка и Каратель. Тебя же держит не память о девочке из розового сада. Тебя держит запрет. И ты пойдешь на что угодно, лишь бы его нарушить.

Анна знала, что права. И была абсолютно уверена в своей полной и безоговорочной победе над существом, посмевшим попытаться навязать ей свои правила игры. Бьет по больному. Манипулирует. И при этом он приполз к ней на коленях. «Не мучай меня, Аннет». Ради таких моментов стоит начинать любую игру! И потом он понял, как нужно себя вести, понял, что она ждала от него – и дал ровно то, что она хотела. Ах, мужчины, ну почему их надо так пинать, чтобы они поняли, что женщина хочет всего лишь видеть рядом с собой мужчину, а не маленького мальчика, боящегося собственной тени! Но ничего… они быстро учатся.

Набросив на плечи шубу, она взяла ключи от машины и, бросив прощальный взгляд в зеркало, висевшее в просторной прихожей, поняла, что неотразима. К черту Винсента и его игры. Ее ждало нечто поинтереснее. Что ж, Киллиан, раз ты не хочешь говорить по телефону, придется поговорить лицом к лицу. И кто знает, чем закончится подобный разговор.

* * *

До дома, где жил Каратель, Незнакомка добралась чуть меньше чем за час. Пробки, вновь разыгравшаяся метель (то ли дождь со снегом, то ли снег с дождем), редкие прохожие, тщетно пытающиеся укрыться от непогоды. Скорость вопреки всему. И мысли. О Винсенте, об Эдуарде, о том, как нелепо ей помешали довести начатое до логического конца. Анна не сразу узнала женщину, которая вмешалась, и не позволила закончить с Эдиком и его любовью раз и навсегда. Кто мог подумать, что давно свободному существу, древнему и сильному, такому как Авирона, будет не наплевать на смертного мальчишку? К счастью для них обоих, Авирона не стала преследовать Незнакомку, а Незнакомка не попыталась прогнать Авирону. В итоге Эдуард жив и даже не напуган. Возможно, он не помнит, что произошло. Пусть Винсент покудахчет над ним. Всяко полезнее самоистязания и тоски по прошлому.

Анна оказала им услугу. Такие смешные прислужники Равновесия, не видят дальше собственного носа. Как все линейно в их мире. Как все просто и сложно. Скучно.

Она остановила автомобиль и запрокинула голову в бесплотной попытке увидеть окна квартиры Киллиана. Конечно, с земли это невозможно. Но чутье подсказывало: он дома. Он один. Один? И что, черт побери, тогда происходит?

Консьерж не смог задать ни одного вопроса: взгляда Незнакомки хватило, чтобы он пропустил ее без лишних слов. На самый верхний этаж, под крышу. Пентхауз. Есть в этом что-то символическое. В Храме Киллиан сидел в самой глубокой дыре, в Треверберге предпочел забраться повыше. Устал от тьмы и мрака? Или понимает, что в этом городе только высота спасает от незваных гостей? Как бы там ни было, Анна с минуту стояла у его двери, глядя на нее и не решаясь постучать. Конечно, она могла бы войти и так – он не стал тратить силы и ставить защитные заклинания. Или снял их к ее приходу? Хотя скорее просто не заморачивался на этот счет. Да и кто посмеет нарушить покой пяти тысячелетнего существа, которое прошло и Реформу, и войны, смену темных вех… Он знает о мирах больше кого бы то ни было. Так чего ему бояться?

Анну притягивала эта независимая сила, мощная, древняя, чистая. Таких, как Киллиан, почти не осталось. Если не считать несколько старейших членов Ордена и Дуату.

Как же хотелось к нему прикоснуться…

Дверь открылась за долю секунды до того, как Незнакомка постучала. Киллиан стоял на пороге. Чересчур высокий, как всегда, собранный и отчужденный. Невыносимо красивый. Она замерла, загипнотизированная взглядом его жгуче-черных глаз. Тот редкий цвет, когда зрачок неразличим, придавая взгляду жуткое выражение. Ощущение, что в них нет дна. Это две пропасти, темные, мрачные, притягательные. Четко вычерченное лицо. Легкая щетина (дань образу Эдварда Берга), черные брови, слегка изогнутые. Как контрастно это смотрится с волосами, почему-то принявшими серебристо-седой цвет. Анна знала, раньше у Киллиана были совершенно белые волосы. А теперь в них добавило стали. Что с ним произошло? На нем были узкие брюки благородного темно-синего цвета и светло-серая рубашка, еле ощутимо мерцающая в приглушенном свете ламп, пара верхних пуговиц расстегнута. Он или пришел откуда-то, или куда-то собирался.

Куда бы ни собирался, все планы придется отложить.

– Анна.

– Киллиан. Ты дома и живой и какого-то черта не берешь телефон?

Он усмехнулся и сместился вправо, приглашая ее войти. Какое чудесное начало. Она прошла, сбросила ему на руки шубу.

– Когда кто-то не берет трубку, это значит, что он не хочет разговаривать.

Она развернулась, демонстрируя Карателю наряд и улыбаясь.

– Но я пока в твоей квартире, ты держишь в руках мою одежду, смотришь на меня весьма красноречиво и не собираешься выгонять. Это значит, ты не прочь со мной поговорить. Ведь так?

– Вежливость, Анна. Ты забыла?

– Я ничего не забыла.

Он повесил ее шубу на вешалку и прошел в квартиру, приглашая за собой. Минимализм. Паркет, почти полное отсутствие мебели на первый взгляд, лишь самое необходимое. Никакого хлама. Ничего лишнего. Вполне в его стиле.

– Как там Эдуард?

Она поморщилась, будто это она, а не машина бывшего любовника свалилась в ледяную реку.

– С ним твой дружок, так что нормально. Ты хочешь поговорить об Эдуарде?

Киллиан остановился возле бара и с улыбкой указал на несколько бутылок, предлагая Анне выбрать. Она кивнула, выбирая черный ром, и опустилась в изящное минималистичное, но при этом весьма мягкое и удобное кресло.

– Я бы предпочел вообще с тобой не разговаривать, но раз уж ты пришла…

– Что тебя связывает с Эмили? – выпалила Незнакомка, с милой улыбкой принимая из его рук рокс с напитком.

– Что, прости?

– Я знаю, что вы водили Винсента за нос, не говоря, что она здесь. Какого черта она жила у тебя… сколько дней?

Киллиан налил себе красного вина и замер, с широкой улыбкой глядя на собеседницу. Он и не старался скрыть, что разговор его забавляет. Подонок! Анна одним глотком разделалась с ромом, на мгновение задохнулась, от едкого вкуса, но быстро пришла в себя и теперь смотрела на него с вызовом.

– Интересно, – обронил он, продолжая улыбаться.

– Что тебе интересно? Потянуло на детей?

– Кто тогда ты, если Эмили – ребенок?

Анна вспыхнула и отвернулась. Киллиан оставил бокал на столе и приблизился. Он больше не улыбался, и глаза приняли другое выражение. В них был такой холод и такое отчуждение, что вряд ли кто-то смог бы выдержать этот взгляд дольше пары секунд.

– Явилась ко мне, пытаешься влезть в мою личную жизнь…

– Ах, значит, она – твоя личная жизнь?!

– … требуешь что-то, – как ни в чем ни бывало, продолжил Киллиан, продолжая стоять рядом и смотреть на нее сверху вниз. – Кажется, самообладание оставило тебя, Незнакомка. Чего ты добиваешься?

Она встала.

– Ты знаешь, чего я добиваюсь. Так сложно дать то, что я прошу?

Он слегка наклонился вперед, чтобы их глаза оказались на одном уровне.

– Может, ты просто не научилась просить?

– Эмили, Киллиан? Тебе интересно проводить время с Эмили? Неужели в постели она способна удовлетворить такого мужчину, как ты? – Он не ответил. Анна отошла в сторону, не скрывая улыбки. – О, по глазам вижу, не способна. Ты многое теряешь, Первый Советник. Сколько можно жить по правилам? Жизнь более интересна и многообразна, чем вы, служители Культа Равновесия, можете себе представить. Пошли со мной…

– Остынь.

– Ты жесток.

– Ты сама сказала, мне не к лицу проводить время с детьми, а ведешь себя как ребенок.

– Винсент сказал, вы будете меня защищать!

Если Киллиан и удивился, не подал виду.

– И что ты подразумеваешь под защитой?

Она потянулась, как кошка, демонстрируя почти обнаженную спину и в очередной раз убеждаясь в том, что наряд был подобран верно.

– По меньшей мере, не выпускать из виду объект, который ты должен охранять. Иначе как?

Киллиан красноречиво промолчал.

– Твой друг прекрасно проявил себя несколько дней назад. Ты знаешь, он был настолько мил, что провел рядом целую ночь. Вот это понимание собственной ответственности. Все ради дела! Я восхищена.

– Надо же.

– Фи, как сухо, господин Первый Советник. Неужели тебя не интересует, что мы делали с Винсентом?..

– Нисколько, – прервал Киллиан, возвращаясь к бару. – Выпьешь еще?

– Я бы выпила. Но, к сожалению, в твоей коллекции нет подходящего напитка. Но ты можешь дать то, что мне нужно.

Он развернулся. Анна отшатнулась, заметив, как изменилось выражение его лица.

– Сейчас ты уйдешь. Поедешь домой и успокоишься.

– Ты выгоняешь меня?

– Нет, я вежливо прошу тебя уйти. И пожалуйста. Не испытывай мое терпение, Анна. Повторять дважды не буду.

* * *

Пришла в себя Незнакомка только в машине. Который час? Около часа дня. Отлично. Она знает, как доказать этим снобам, что им лучше не шутить с той, которая загнана в угол и еще способна кусаться. Какое счастье, что Винсент успел привязаться к этой девочке Мине. Какое счастье, что эта девочка Мина оказалась одной из самых легких жертв, такая податливая, такая милая… Что ж. Анна посмотрела в зеркало. Знакомый красный отблеск в глазах. Лучше бы им было ее послушать…

Она ударила по рулю в бессильной ярости. Чертовы придурки. Игра продолжается!

Киллиан

28 декабря

Треверберг

Я закрыл за Незнакомкой дверь, думая о том, что я хочу больше: порвать Винсента на сотню маленьких карателей или в экстренном порядке вернуться в Темный Храм. Увы, Винсент нам еще нужен, а приехать к Магистру, когда дело не закончено, я не могу, поэтому пришлось отправиться на кухню и приготовить себе крепкий кофе с полным осознанием того, что придется не только оставаться в городе, но и искать способ разрешения ситуации. Побери Винсента Великая Тьма! Слабая надежда на то, что восточный напиток поможет привести мысли в порядок, с каждым мгновением казалась все более призрачной. Но другого способа немного восстановить равновесие в текущих условиях я не знал. Конечно, лучшим решение было бы вернуться к работе и закрыться в квартире на пару суток в окружении конспектов, формул и чертежей, но что-то мне подсказывало: не получится.

На самом деле Анна повела себя вполне ожидаемо, и мне все еще довольно забавно за нею наблюдать. Ее фирменные эмоциональные качели от ненависти и страха до влюбленности и робости. Она боялась сама себя, прячась за масками и сходя с ума, заодно сводя с ума и всех вокруг. Кто бы мог подумать, что она начнет ревновать и устраивать мне сцены как заправская жена? Надо подумать, что потребовать с Винсента в качестве компенсации. Не расплатится за всю свою вечную жизнь. План у него есть, как же. Переключить внимание Незнакомки на меня и успокоиться. Очень умно. А главное, избавляет его самого от хлопот. Анну он нашел. Худо-бедно, но нашел. Привел аргументы, которые помогли убедить меня, что трогать ее сейчас не надо. Поставил себе более высокую цель и был таков. Ее надо защитить, сосредоточиться на поимке кого-то более страшного и важного.