Текст книги "Слишком хорошо, чтобы быть правдой (2)"

Автор книги: Анастасия Эльберг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

– Ты ведёшь себя хуже ребёнка, Брайан. У тебя слишком много глупых принципов. И ещё больше дурацких страхов.

– Я ничего не боюсь.

– Кроме той женщины, которая никак не желает выходить у тебя из головы.

– Да, её я боюсь – тут ты, пожалуй, права. Что ты во мне нашла, Надья? Посмотри на меня. Что у меня есть? Деньги? А разве у Рэя денег нет? Может, я умнее, красивее? Это относительно. Оставь меня. Я живу в своём мире. У меня нет жизни.

У меня нет сердца. Все те слова, которые я тебе тогда говорил – это пустой для этого мира звук. Я никогда не увижу в тебе того, что в тебе видит Рэй. И никогда не дам тебе того, что он даёт тебе. Никогда. Я другой. Я не человек. Понимаешь?

– Давай уйдём отсюда, Брайан. Тут так шумно. Так много людей. – Она снова протянула руку, и я коснулся её пальцев. – Они надоедают. Хочется чего-то другого. Мне нравится твой мир – втайне я всегда мечтала о таком. Постоянно на виду – и одновременно вдали от всех. Люди восхищаются тобой – а ты живёшь совсем в другой плоскости. Никакого телевизора, куча книг, тишина, кошки, только тебе понятные мысли, стихи… покой и полное отсутствие якорей. Тебя ничто не держит.

Ты постоянно в движении – ты не нуждаешься в том, чтобы цепляться за что-то. И при этом умеешь радоваться жизни, выжимать из момента всё, что можно. Ты живёшь легко. Мало кто умеет так жить, Брайан. Именно поэтому к тебе тянутся люди. Они чувствуют это. Потому, что это невозможно не чувствовать.

– Ты сама не понимаешь, что говоришь, Надья.

– Люди редко понимают то, что они говорят. Они зачастую живут – и вообще не задумываются о том, зачем они это делают. Но ты не такой. И, наверное, это хорошо…Научи меня, как это – не быть человеком?

Я оставил под одной из рюмок несколько банкнот – и мы оставили ресторан.

– Ты замужем, а у меня есть женщина, – заговорил я, когда мы выехали на ярко освещённые улицы. – Тогда почему же я не чувствую ничего, кроме…

– Иногда желание ине сходится с чувствами. Нам ли не знать.

– Когда-то я думал, что ты оставишь его, Надья. Эта мысль не покидала меня. Я думал, что ты оставишь его – и будешь только моей.

– И что, ты был уверен, что я это сделаю?

– В глубине души я знал, что этого не будет. И я рад, что не сказал тебе этого тогда. Иначе сейчас всё было бы по-другому. Наши отношения с Рэем не изменились бы – но я не уверен, что смог бы общаться с тобой так же, как и сейчас.

Мы сняли номер в крошечном отеле, оплатили его на несколько часов, купили бутылку дорогого шампанского – она совсем не вписывалась в простенький интерьер – и вернулись в прошлое. Возвращение оказалось приятным. Я ожидал чувства вины, ощущения опустошённости – но ничего подобного не испытал. Мы просто наслаждались друг другом – медленно, неспеша, как давние любовники, которые отлично знают, что нужно друг другу. Надья, жадная до чувственных наслаждений в любой форме, не изменила себе и в этот раз – и я тоже не остался в долгу. Именно это мы нашли друг в друге тогда (вероятно, прочитали по глазам) – желание заниматься любовью в любом месте, в любое время и в любом состоянии. Надья могла приехать ко мне в три часа ночи – и получила бы то, что хотела. Но прошлое никто из нас вернуть не желал – нам было хорошо с мыслями о нём и с осознанием того, что в полной мере его не вернуть никогда.

Шампанское осталось почти нетронутым – мы выпили по бокалу, но вовремя поняли, что слишком измучены. Засыпать не хотелось – я намеревался отвезти Надью домой до рассвета, да и мне следовало вернуться домой и хорошенько отдохнуть.

– Ты совсем не изменился, – сообщила мне Надья, поднимая с ковра мои сигареты. – Подумать только – насколько мозги мужчины могут быть повёрнуты на сексе. Тебе хватает твоей женщины?

– Нет. Но я слишком много работаю.

– Постоянно накапливающееся сексуальное напряжение – это нездоровая штука.

Почему бы тебе не завести служебный роман? Держу пари, у тебя очаровательная секретарша.

– Она замужем. Кроме того, есть что-то гадкое в служебных романах. Мои коллеги и так судачат обо мне – меня уже тошнит от сплетен.

– Это дело, – кивнула Надья. – Ты прав. Нет ничего более противного, чем разговоры за спиной. Может, завидуют? В университете все женщины кусали локти, когда я замутила с профессором. Но какой мужчина, Брайан! Ты просто не представляешь. Какой ум, какая харизма, какой шарм! Какая туалетная вода, какой стиль, какие манеры! А какой любовник! Я думала, такие экземпляры уже перевелись.

Я даже перестала общаться с некоторыми мужчинами. Ах, кстати. Если уж мы об этом заговорили. – Надья достала из сумочки сотовый телефон и открыла телефонную книгу. – Вот, смотри, – позвала она меня жестом. – С этим я общаться не буду – трахается хорошо, но непроходимо туп. И одевается безвкусно. С этим, пожалуй, тоже… скучен до невозможности. Этого я оставлю – творческий человек, художник, чрезвычайно тонка натура. Мне с ним очень интересно! Ну, а этот неприкосновенен.

Прямо-таки скорая сексуальная помощь. Когда я звоню ему и прошу угадать, где сейчас мои пальчики – прилетает тут же. Рекорд – десять минут. Вот, а этот – музыкант. Играет просто божественно. Посвящает мне песни. Женат. Сотру, пожалуй – в последнее время меня не возбуждают женатые мужчины.

Надья спрятала телефон и откинулась на подушки. Она замерла в мёртво-холодном свете луны, и я только сейчас разглядел на внутренней стороне её бедра небольшого крылатого змея.

– Когда ты успела сделать татуировку?

– Не разглядел? Ах, какой невнимательный! Ну немудрено – ты был очень занят… месяцев семь назад.

– Рэй тебя не убил?

– Что ты. Ему понравилось. Смотрю, и тебе тоже нравится. – Она поманила меня пальцем. – Иди ко мне. Так уж и быть, я позволю тебе разглядеть её поближе.

– Вы сегодня так добры ко мне, леди.

– Просто я люблю, как ты это делаешь.

Надья запустила пальцы мне в волосы и довольно зажмурилась по-кошачьи.

– Мы хорошо провели время сегодня – у меня давно не было такого приятного вечера.

Я на некоторое время забыла обо всём. Это очень приятное ощущение. И эти твои глупости… мне всегда их не хватает. Может, останемся тут до утра? Нам некуда спешить. Рэй спит, да и твоя Мадена уже видит девятый сон… Мне кажется, что сейчас – самое время для твоих стихов. Тут такая хорошая атмосфера – ничего знакомого. Всё такое чистое, не тронутое воспоминаниями… хочешь?

Я потянулся за бокалом и, чуть приподнявшись, сделал глоток.

– Думаю, мне лучше отвезти тебя домой. Рэй будет волноваться.

Надья обхватила колени руками.

– Даже не знаю, хочу ли я этого – Мы не всегда делаем то, что хотим.

Она положила руку мне на плечо.

– Эта ночь ничего не изменит, Брайан. Мы по-прежнему будем друзьями. Я обещаю.

Спасибо тебе. Мне действительно было нужно… это.

– Леди будет одеваться? Или продолжит стирать из телефонной книжки неактуальные номера?

Надья расхохоталась и встала.

– Леди пойдёт в душ. Джентльмен подождёт её?

– Надеюсь, она не задержится надолго.

– Я мигом, – ответила Надья и скрылась в дверях ванной.

Заспанный Рэй переводил взгляд с меня на Надью и, по всей видимости, никак не мог понять, что тут происходит.

– Ты спал, милый? – спросила Надья с улыбкой. – Прости, что разбудила. Я забыла ключи. Брайан проводил меня до дома – он такой джентльмен.

Рэй вгляделся в лицо жены.

– Сколько ты выпила, Надья?

– Совсем немного, любимый. И к водке я не прикасалась, правда!

– Где вы были?

– Гуляли, – ответил я. – Были в ресторане. Танцевали. А потом провели пару часов в отеле… так что теперь у тебя есть полное право исполнить свою давнюю мечту и дать мне по морде.

Рука у Рэя оказалась тяжёлая – такому удару позавидовал бы и Мухаммад Али.

– Вот ублюдок, – сказал я, осторожно ощупывая челюсть.

– Да пошёл ты. Коньяк будешь?

Я оглядел испачканные в крови пальцы – и к горлу тут же начала подбираться тошнота.

– Рэй, я присяду. Мне нехорошо.

– Разумеется. – Он взял меня под локоть. – Чёрт, я и забыл, что ты боишься крови.

Ты извини, если что. Надья, принеси нам коньяка.

Женщина была в дверях кухни, когда он окликнул её.

– Что? – спросила Надья, не поворачивая головы.

– Я люблю тебя.

– Мило, – коротко ответила она и скрылась из виду.

Я откинулся в кресле и положил руку на лоб.

– Как мы будем делить мою жену? – спросил Рэй, устраиваясь напротив.

– Ты перестанешь пить и говорить глупости, а меня вмешивать в это больше не будешь. Вот так и поделим.

– Я не думал, что ты действительно это сделаешь.

– Я не собираюсь отчитываться перед тобой, Рэй. Мы поговорили, немного выпили…

– И принялись за старое.

Рэй смотрел на то, как Надья открывает коньяк и разливает его по рюмкам.

– В ресторане отличная музыка, – заметила она. – Жаль, что ты не пошёл с нами.

– Думаю, я был бы лишним.

– Это точно. Мы обсуждали то, что тебя не касается. Дай мне сигарету, Рэй.

– Возьми. – Он протянул ей пачку. – Такими темпами ты начнёшь курить.

– Начну. А ты не суй нос не в своё дело. Только я буду курить "Парламент". Это лучше, чем твой "Кэмел". Правда, Брайан?

Я вздрогнул, отвлекаясь от мыслей.

– Что? Ах да, конечно, лучше. Кстати, – обратился я к Рэю, – в понедельник ты можешь вернуться. Всё в порядке.

Он неопределённо хмыкнул.

– Надо же. Спасибо.

– Тебе следует благодарить Ника, а не меня.

– Он умеет благодарить только самого себя, – заявила Надья.

Я снова наполнил рюмки и поставил бутылку на стол.

– Вы можете объяснить мне, что тут происходит?

– Тут? – переспросила Надья. – Ничего особенного. Мы пьём коньяк и беседуем.

– Нет, я имею в виду, – я указал пальцем сначала на Рэя, а потом – на Надью, – что происходит между вами?

– Не лезь в это, Брайан, хорошо? – сказал Рэй, поморщившись. – Я понимаю, что мы хорошие друзья – но это уже слишком.

– То есть, это нормально – не приходить на работу неделю и пить каждый день? И то, что твоя жена приглашает меня на свидание – это тоже нормально? Я уже в это достаточно влез – гораздо больше, чем мне хочется!

Рэй поднялся и вышел на середину комнаты.

– Я объясню тебе, что происходит, если ты так этого хочешь! Последнее время у меня появилось чувство, что я – просто один из многих! Полезная вещица! Сама по себе она, эта вещица, никакой ценности не представляет – но зато может содержать, может согреть ночью, и с ней даже иногда можно потрахаться – она довольно-таки неплоха в постели. Наверное, ты думаешь, что я никогда не ревную свою жену – но это не так! Да к чёрту эту ревность. – Рэй снова сел в кресло. – Я перестал чувствовать себя мужем, Брайан. Я чувствую себя безответно влюблённым человеком, готовым умереть ради женщины, которой до него нет никакого дела. Что скажешь, Надья? Может, это вовсе не любовь – а так, глупость длиною в семь лет? Привычка?

А дети – тоже привычка? Я перестал чувствовать, что я тебе нужен. Может, ты обойдёшься без меня?

– Ты можешь кое-что сделать для меня, Рэй? – спросила Надья после паузы. – Оставь меня, хорошо? Я хочу немного побыть наедине с собой. Подумать. Мне кажется, нам надо немного отдохнуть друг от друга. Я подумаю, подумаешь и ты – и мы примем решение. Такое, которое устроит всех.

Рэй молчал, откинувшись в кресле и разглядывая потолок.

– Может быть… ты что-то скажешь? – спросила Надья осторожно.

– Когда мне было двенадцать, моя мать сказала отцу, что она уже три года спит с другим мужчиной. В этот момент у неё было такое же лицо, как у тебя сейчас. А потом, уже после того, как они развелись, отец сказал мне: "Тогда мне было жаль себя". Наверное, сейчас я тоже себя жалею.

Я поднялся и взял со стола ключи от машины.

– Наверное, я пойду. Спокойной вам ночи.

– Подожди, Брайан, – остановил меня Рэй. – Я поеду с тобой. Если ты не против.

Надья сидела молча, опустив голову и перебирая в руках пустую рюмку.

– Пойду посмотрю, как там дети, – сказала она тихо. – Звони, хорошо?

– Думаю, будет лучше, если ты позвонишь первой.

– Да, наверное, ты прав.

– Спокойной ночи, дорогая.

– Спокойной ночи, Рэй.

Мы поехали в город – я совершенно неожиданно вспомнил, что дома практически нечего есть, а приглашать гостей в дом с пустым холодильником – пусть даже и Рэя – по меньшей мере неприлично.

Сначала Рэй крутил настройку радио, после чего откинулся в кресле и, проверив, пристёгнут ли ремень безопасности, замер, прикрыв глаза. На его лице прочно застыло выражение, которое обыкновенно бывает у человека в глубокой депрессии.

Разумеется, Рэй далеко не всегда смеялся и шутил – но в таком состоянии я его ещё никогда не видел, и это меня пугало.

– Шоколад хочешь? – спросил я. – Там, сзади, целый пакет. Есть разный – и горький, и молочный, и белый… я для Мадены купил – а она сегодня работает допоздна.

– Не хочу, – покачал головой Рэй, не открывая глаз. – От него кариес. Ненавижу зубных врачей. Сейчас "травы" бы.

– Давай поищем – может, на дне пакета что-то припрятали?

– С чего это тебя так понесло? А если припрятали – курить будешь?

– Разумеется. Только где ты достанешь её в двенадцать ночи?

– Ты недооцениваешь меня, друг мой.

– Что ты, это опасно. Но сперва мы поедем в супермаркет.

– Хозяин – барин. Спешить нам некуда – впереди выходные. – Рэй посмотрел на спидометр. – И это всё, на что способна твоя развалюха? А ну-ка, продемонстрируй свой талант гонщика. Или ты меня стесняешься?

Я со смехом покачал головой и переключил передачу.

– Ну тогда держись.

– Слушаюсь, сэр. – Рэй потушил сигарету. – Пристегнуть ремни и не курить.

– Если бы мне предложили выбрать свою смерть, то я бы предпочёл умереть в автокатастрофе. Разогнаться до предела – и полететь вниз с какого-нибудь серпантина. Только чтобы умереть на месте, а не мучаться.

Рэй посмотрел на меня с лёгким испугом.

– И что у тебя за голова, Брайан? Откуда там берутся такие мысли?

– Как отец. Он, наверное, тоже мечтает так умереть.

– Думаешь, он способен на самоубийство? С чего бы?

– Не удивлюсь. После смерти мамы он не живёт, а существует.

– Он изменял ей?

– Да, постоянно. И она об этом знала. Да и не только она – все соседи. Но он очень любил её. Несмотря ни на что.

– Когда я узнал, что у мамы кто-то есть, то сначала не поверил. Знаешь, что-то вроде шока. Конечно, люди изменяют – но ведь мои родители должны быть особенными!

А потом понимаешь, что это жизнь. Что все мы люди, и особенных не бывает. Мне было пятнадцать, когда они развелись. Папа пришёл домой и сказал мне только одну фразу: "Прости меня, Рэймонд". Он всегда меня так звал. Помню, я ужасно бесился.

– Рэй прижал ладонь к губам и вздохнул. – Извини, Брайан. Мы с ней редко видимся – у неё семья, дом, дети. Я очень сильно люблю её. А она… она при встрече смотрит на меня так, будто я кто угодно – но только не её сын. А отцом я горжусь.

Его друзья в самый неподходящий момент просто испарились – и он остался совершенно один. Другой бы на его месте перерезал себе вены, начал бы принимать наркотики или что-то ещё… а он вёл себя так же, как всегда – улыбался, шутил.

Ну, ты знаешь папу – думаю, не имеет смысла рассказывать. Он очень жизнерадостный человек. А плакал он только тогда, когда мы оставались вдвоём. Мы вместе плакали. Но время немного ослабляет боль. Хотя совсем не лечит.

– Если тебе больно об этом говорить – не будем.

– Нет, ничего. Да и кому я могу это рассказать, кроме тебя?

– Надье, например.

– Да, и ей могу. – Рэй помолчал. – Наверное, я тогда наговорил глупостей.

– В том-то и дело, что нет. Но только сказал ты это слишком поздно.

Рэй посмотрел в зеркало заднего вида и пригладил волосы.

– Может, это жизнь решила устроить мне тест и проверить, как сильно я её люблю?

– Ну, тут я тебе не советчик.

– Да брось. Ты тоже когда-нибудь женишься, Брайан. Встретишь женщину, которую будешь любить до потери рассудка, больше жизни – и женишься. Вот увидишь.

– Я не верю в это, Рэй. И ты знаешь, почему.

– Знаю, знаю. Но всё изменится – слушай старших.

– Сколько вам лет, сэр? Сорок?

– Шестьдесят. – И Рэй потряс руками и головой, изображая болезнь Паркинсона. – Я что-то не понял. Кто тут кому плачется?

– Никто никому не плачется. Мы едем курить "траву".

– Нет, я не могу от тебя это слышать, Брайан.

– А потом мы поедем гулять – и без двух девушек домой не вернёмся. Как минимум двух.

Рэй сел прямо и бросил на меня недоуменный взгляд.

– Ты уверен, что для тебя эта "трава" сегодня будет первой? Что-то мне подсказывает, что ты уже успел скрутить "косячок". И потом выкурить его… -… напополам с Надьёй.

– Точно. Может, ты и меня научишь читать мысли? (Брайан) Тот факт, что в годы своей молодости Рэй порядочным гражданином не являлся, был мне отлично известен. Его трижды чуть не выгнали из университета из-за проблем с наркотиками и посещение не совсем пристойных заведений (то, как он умудрился получить отличный диплом, было загадкой). Рэй был виновником бесконечного количества аварий, а полицейские, вне всяких сомнений, знали его в лицо, так как имя этого человека и фраза "вождение в пьяном виде" стали для них неразделимыми.

Однажды он провёл сутки в тюремной камере за ограбление бара – и если бы его отец не заплатил приличную сумму, то с Рэем ничего хорошего не случилось бы.

После свадьбы законопорядочности у Рэя заметно прибавилось. А после того, как у них с Надьёй появился первый ребёнок, мой друг окончательно завязал с прошлой жизнью. Впрочем, это не мешало ему поддерживать связи с людьми "из того мира" – и иногда пользоваться этими связями.

– Едем, – сказал Рэй, вернувшийся в машину с долгожданным пакетиком из тёмного полиэтилена. – Или, может, прямо тут покурим?

Я пожал плечами.

– Если ту дрянь найдут у меня в машине, то я увижу свои права ещё не скоро. А вот если её найдут у меня в крови…

Рэй достал небольшой перочинный нож и аккуратно разрезал полиэтилен.

– Для того, чтобы обнаружить это в крови, надо эту кровь сдать. Кроме того, ещё надо суметь отличить обкуренного водителя от нормального – а для этого надо остановить машину.

– Вы – аналитический гений, сэр. Вам это известно?

От "травы" у Рэя на душе стало заметно легче – причём это было видно невооружённым глазом. От депрессии не осталось и следа. Я тоже воспрял духом и повеселел – мне вспомнились студенческие годы, и я подумал, что в таком состоянии спокойно мог бы смеяться сам с собой.

– Так, тебе, я вижу, хватит, – критически оглядев меня, поставил диагноз Рэй. – Дай-ка. Я сам докурю.

– Ну уж нет! Какой хитрый!

– Ладно, ладно! Не идёт тебе это, Брайан, ей-Богу, не идёт. Я могу представить тебя высыпающим на зеркало кокаин, максимум – забивающим в трубку опиум, но это… нет. Это не твоё. Слишком… дёшево, что ли. Никакого стиля. Ты когда-нибудь пробовал кокаин?

Я замотал головой.

– Нет. Ещё чего мне не хватало!

– Надо же. Я думал, что Надья… хм. Немного тебя к этому приобщила.

– Ты позволяешь ей баловаться подобными вещами?

Рэй замахал руками.

– Ты что! Но она грешила этим, когда вы… ну, ты понимаешь.

– Я такого за ней никогда не замечал.

– Послушай, старик. Расскажи мне, как вы с ней познакомились. Я давно хочу это услышать. Не подумай. Здоровый интерес.

С Надьёй мы познакомились на свадьбе одного из моих коллег. Причём познакомились совершенно случайно (или не совсем случайно – ведь все события в нашей жизни взаимосвязаны). Я в гордом одиночестве пил вино и размышлял о том, чем же занята женщина, для которой было заказано второе место за этим столом. Надо сказать, приятных мыслей в моей голове на данный момент было невероятно мало.

– Простите, сэр, – вдруг услышал я низкий женский голос, – вы сидите за моим столиком.

Обладательницей голоса оказалась леди лет двадцати пяти с восточной наружностью.

Женщина была одета в ярко-алое платье, как мне показалось, слишком откровенное даже для вечера, и дорогое манто. Но самой примечательной вещью являлось совсем не платье и даже не явно экзотическая внешность, благодаря которой она успешно выделялась из толпы – а глаза. Тёмные и в то же время лучистые и яркие – леди смотрела на меня с вызовом, гордо и свысока. Она держала в руках крошечную сумочку, замерев в высокомерном ожидании – позе царственной особы.

– Думаю, вы ошибаетесь, мисс, – уверил я женщину. – Этот столик мой.

– Миссис, – тут же поправила меня она – и я действительно заметил на её пальце обручальное кольцо. – Впрочем, это не имеет никакого значения. Мой муж решил провести время с очередной потаскушкой – и я пришла одна. Позволите присесть?

– Разумеется, – кивнул я.

Женщина сняла манто, повесив его на спинку стула. Её платье оказалось ещё более неподходящим для чужих глаз, чем я предполагал. Впрочем, она могла позволить себе носить такую одежду.

– Меня зовут Надья, – сообщила мне леди.

– Брайан, – представился я.

– Брайан, – медленно и даже немного торжественно повторила Надья. – Какое красивое имя! Ты пишешь его через i или через y?

– Через i, – ответил я, немного удивлённый таким пристальным вниманием к моему имени.

– Я тоже думаю, что стоит писать через i. Так гораздо красивее.

Надья говорила с лёгким, едва различимым акцентом, напоминавшим арабский. Только вот черты её лица были не по-арабски чёткими и складными – и я, подумав, решил, что она родом из Ирана. Хотя, что ни говори, я с трудом мог представить, что иранская женщина может позволить себе такой наряд.

– У тебя тоже очень красивое имя, – поспешил я вернуть комплимент. – М-м-м… арабское?

– Я родилась в Иране. – Надья рассмеялась, заметив мой удивлённый взгляд. – О, на самом деле, я живу тут уже больше семи лет, и многое изменилось, как ты видишь… Твои коллеги – очень интересные люди. Я уже имела удовольствие с ними пообщаться. Я ведь тоже арабист. Правда, мой муж не разрешает мне работать – так что я занимаюсь исключительно наукой. Преподаю, читаю лекции. Планирую писать диссертацию. Ну, и занимаюсь семейными делами, разумеется…

– В свои годы ты многое успела, – сказал я, улыбаясь.

Надья пожала плечами.

– Думаю, некоторые женщины в тридцать три имеют гораздо больше, чем двое детей и потенциальная докторская степень.

– В тридцать три? – ахнул я. – Двое детей? Но я думал… хм. Во всяком случае, для матери двоих детей ты отлично выглядишь.

На лице Надьи появилась улыбка женщины, которая привыкла получать комплименты и давно научилась правильно на них реагировать – улыбка, в которой никто не смог бы разглядеть даже тени кокетства.

– О, спасибо, я знаю. Думаю, женщина может выглядеть хорошо и после того, как родит шестого ребёнка. Главное – желание.

– Я даже не предложил тебе вина. Прошу прощения.

– Я бы выпила шампанского, – покачала головой Надья. – Оно так подходит к праздничной атмосфере!

Минут через двадцать, когда зал начал пустеть, Надья посмотрела на крошечные часики с бриллиантовой россыпью.

– На самом деле, – сказала она мне дежурно-виноватым тоном, – мне немного неудобно перед тобой. На этом месте должна была сидеть совсем другая женщина… я не верю в то, что ты пришёл один. Такие люди, как ты, обычно никуда не ходят в одиночестве.

– Теперь это место уже занято, – ответил я и посмотрел в глаза своей собеседнице – в них горел тот самый огонёк, который очень редко горит в глазах замужних женщин. – И тут сидишь ты.

Надья кивнула.

– Да, у вас, мужчин, всегда так. Сегодня одна женщина, завтра – другая. Потом другая не отвечает на телефон – и появляется третья. Ну, а на следующий день все трое звонят вам, но не могут дозвониться, так как вы в постели с четвёртой.

– Ты немного утрируешь, но наши взгляды на жизнь определённо схожи.

– Я в этом не сомневалась. Ты танцуешь?

– Только не современные танцы, – покачал головой я.

– Да, и я их не люблю. Я предпочитаю современным танцам секс. А ты? Только не говори, что я впервые ошиблась, прочитав по глазам…

О новом знакомстве я думал все выходные. На первый взгляд, ничего особенного в произошедшем не было – очередное приключение, из тех, что сами меня находили. И всё же что-то заставляло меня раз за разом мысленно возвращаться к прошлой ночи.

И к неприятному ощущению одиночества в холодной постели с утра, в том числе.

Я вспомнил о своей ночной гостье на обеденном перерыве – за очередной чашкой кофе. Правда, немного в другом ключе. Что за глупости? Зачем на этом зацикливаться? Такое впечатление, что на этой женщине свет сошёлся клином. Есть ещё миллион. Поумнее, покрасивее и поинтереснее. И без мужей. Время покажет.

Тихий стук в дверь прервал мои размышления. Я подумал было, что кто-то из моих подчинённых принёс мне законченную статью – но это оказался Рэй.

– Прости, что отвлекаю, – сказал он мне.

– Ничего страшного, – поспешил уверить его я. – Ты по работе?

– Нет-нет, работа тут не при чём, – покачал головой Рэй, улыбнувшись.

– Тогда… что? – задал я очередной вопрос.

Рэй снова улыбнулся, после чего достал из кармана мою зажигалку.

Я тут же отставил чашку в сторону.

– Откуда это у тебя?

– Это твоё, правда? Моя жена попросила тебе это передать.

Надья действительно по ошибке взяла мою зажигалку. Обнаружив пропажу, я очень расстроился – эта вещица была мне дорога. Небольшая серебристая "зиппо" с моими инициалами – подарок университетских друзей.

– Твоя… жена? Как – твоя жена? – От неожиданности я даже не нашёл других слов.

– Ну да, моя жена. Ты ведь встретил её на свадьбе, так? – Рэй помолчал, и в его тёмно-синих глазах появилось недоумение. – Что такое? Вы плохо провели время?

– Мы? Да нет, в общем-то, очень хорошо… – Я замялся, после чего подумал, что ситуация кажется мне немного напряжённой и неестественной, а поэтому добавил:. – Послушай, Рэй, может, ты хочешь кофе?

В записке (помимо номера телефона) было сказано следующее: "Надеюсь, ты рассказал моему мужу, что мы хорошо провели время? До трёх у меня лекции, а потом ты можешь позвонить.Буду ждать. Надья".

Наш роман (если его можно было назвать романом) длился два месяца, что для меня (да и для неё тоже – если говорить о романах) было довольно-таки приличным сроком. Два месяца дорогих ресторанов и ночных клубов, телефонных разговоров о сексе посреди рабочего дня и неожиданных визитов в начале четвёртого ночи. Но удовольствие от осознания того, что отношения не отягощены чувствами, довольно-таки мимолётно. Кроме того, за эти два месяца мы с Рэем очень сблизились – и я решил, что роман дописан. Следует поставить точку. И Надья, будучи мудрой женщиной, меня поняла.

Правда, события последних дней заставляли меня думать, что её точка на поверку оказалась совсем не точкой, а запятой…

Рэй выслушал меня, после чего тяжело вздохнул.

– Знаешь, – заговорил он, – ты, наверное, подумаешь, что я идиот, но тогда мне казалось, что ты – единственный мужчина, ради которого она может меня бросить.

– И что же во мне такого особенного?

– Возраст – ей всегда нравились мужчины моложе её. Темперамент. Мозги. Деньги.

Отношение к жизни. Отношение к женщинам, наконец. Ты не привязываешься, не играешь, не говоришь пустых слов, не обещаешь небо в алмазах – какая любовь, детка? Секс – это не любовь, это гораздо приятнее. Она мне как-то сказала: "Брайан – это мужчина не просто так". Очень ощутимо кольнуло, знаешь ли.

– Мужчина не просто так? – переспросил я, наконец-то закурив нормальную сигарету.

– Что бы это значило?

– Не знаю, – передёрнул плечами Рэй. – Это мужчина и кое-что ещё. Не то что её скучный муж.

– Может, скучному мужу пора увидеть в своей жене женщину?

Рэй нахмурился.

– Не понимаю тебя, Брайан. Думаешь, я не вижу в своей жене женщину?

– Надо видеть в ней женщину не только тогда, когда вы занимаетесь любовью. Надо видеть в ней женщину всегда. Тогда, когда она в деловом костюме. Тогда, когда она спит, умывается… чёрт, Рэй. Неужели ты не понимаешь, что все эти номера в телефонной книге её сотового появились не просто так? Она живой человек. Женщина.

Ей нужно внимание. Она хочет, чтобы на неё восхищённо смотрели, говорили комплименты…

– Может быть, я просто недостаточно хорош для неё, вот и всё?

– И поэтому она вышла за тебя замуж, и теперь у вас двое детей?

– Может, она вообще лесбиянка, а я об этом и не подозреваю?

– Может, тебе пора заканчивать с дурью?

Рэй вышел из машины и,с наслаждением потянувшись, присел на капот. Я тоже выбрался из душного салона. Ночь была чудесной – звёздной и свежей.

– Наверное, ты прав, Брайан, – проговорил Рэй, разглядывая напоминавшую недожаренный блин луну. – Ты слишком мудрый чёрт для своих лет. Я всегда это говорил.

– А её татуировка мне понравилась. Надо же – я уже пять лет не могу решиться на этот подвиг, а она взяла и сделала… решительный они народ, эти женщины.

Рэй поднял на меня глаза.

– Татуировка? – спросил он. – Какая татуировка?

– Ты не знаешь, что твоя жена сделала татуировку?

– Да если бы я об этом узнал, то тут же оторвал бы ей голову! Портить такое тело…

– Вовсе нет, ей очень идёт…

– Ещё одно слово в таком тоне, Брайан – и я вырву тебе глаза. Интересно, и где же моя неугомонная жена сделала татуировку? Хотя постой, не говори. Я сам угадаю.

Держу пари, на заднице. Но… нет-нет. Она всегда отличалась оригинальностью. На груди? Нет. Ну, где?

– На бедре. С внутренней стороны. На самом деле, так просто не разглядишь – надо смотреть внимательно…

– Ты, разумеется, момент не упустил?

Я устало потёр лоб.

– Давай сменим тему. И вообще. Садись в машину. Мы ведь не будем торчать тут вечно. Надо повеселиться.

– Куда мы поедем? – полюбопытствовал Рэй.

– К моей знакомой. Можно сказать, к подруге. У неё есть свой клуб. Правда, закрытый – но ведь не бывает замков без ключей, так?

– Закрытый клуб? – нахмурился Рэй. – Вот уж не думал, что ты сторонник подобных развлечений!

– Это очень приличное место, тебе понравится, я обещаю.

– Хорошо, что ты не везёшь меня в публичный дом! – буркнул Рэй, и мы отправились в путь.

Если бы у меня спросили, кого из знакомых мне женщин я хочу взять в жёны, то я назвал бы имя мадам, хозяйки вышеупомянутого клуба. Мы с ней были родственными душами в полном смысле этого слова – одинокие, с трезвым взглядом на жизнь.

Мадам коллекционировала своих бывших мужей и не носила маленьких сумочек (это непрактично, говорила она, а практичность неотделима от жизни настоящей женщины).

Я коллекционировал своих бывших женщин, плевал на моду и считал, что любовь и секс пересекаются редко. И в удовольствиях мы себе отказывать не привыкли. Жизнь дана нам для того, чтобы наслаждаться и грешить. А каяться мы будем после смерти – и, чтобы в другом мире нам не было скучно, следует накопить материал.

Правда, по возрасту я годился мадам скорее в дети, чем в мужья, но это было мелочью. Да и вить семейное гнёздышко в ближайшем будущем никто из нас не собирался. Мадам было хорошо на свободе (точнее, в свободные минуты между её бесконечными браками). Я был убеждённым холостяком. А наша с ней дружба была крепкой и чем-то напоминала мужскую.