Текст книги "Слишком хорошо, чтобы быть правдой (2)"
Автор книги: Анастасия Эльберг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)
– О, это комплимент! Я люблю этот фильм. А Кэтрин – просто душка… нашла.
Надья высыпала на небольшое зеркало белый порошок и стала аккуратно разравнивать его, преображая в дорожку.
– Так Рэй не шутил насчёт кокаина, – проговорил я.
– Наличных денег у тебя, разумеется, нет, – сказала Надья, будто не услышав меня.
– Ну ничего, у меня есть решение. – Она достала из портсигара тонкую золотую трубочку и поманила меня пальцем. – Так уж и быть. Ты первый. Только немного. А то потом кровь из носа… как у Тарантино. Фу.
– И как давно ты этим… балуешься?
– Ты задаёшь слишком много вопросов… Кокаин – наркотик творческих людей.
Обостряет чувства. А в постели ты вообще забываешь, как тебя зовут. Не бойся.
Это не так уж и страшно. Я рядом.
В отличие от меня, Надья вдыхала медленно и с наслаждением, после чего почистила зеркало и спрятала его обратно в сумочку.
– Ну, как ощущения? – поинтересовалась она.
– Словно мне вырвали зуб – и наркоз до сих пор не отошёл.
– Неужели ты действительно никогда не нюхал? Я думала, ты шутишь. – Она тронула меня за плечо. – Подожди. И сам всё поймёшь.
Я приподнял её за талию и усадил на стол.
– А если я не хочу ждать?
– Тем лучше. – И, сделав паузу, Надья горячо выдохнула мне в ухо: – Так ещё интереснее…
– Что сказал бы Рэй, узнав, что его жена – наркоманка?
– Я не наркоманка. Фу! Ненавижу это слово! Кроме того… у каждого из нас свой наркотик. И у меня, и у Рэя, и у тебя… – Она провела пальцами по моим губам. – Ведь секс – это тоже наркотик. У нас он общий. Да?
– Тут ты права.
Она закинула голову назад, и я поцеловал её в шею. Голова у меня уже кружилась, причём ощущения действительно были очень острыми и новыми – будто кто-то расставил мои чувства на палитре и добавил каждому из них краски. Я не думал, что могу хотеть эту женщину ещё сильнее – но, как оказалось, желания тоже видоизменились.
– О, мне нравятся твои глаза, – проговорила Надья. – Ну, так на ковре? Или где-то ещё? (Мадена) Надья протянула руку и посмотрела на циферблат своих часиков, которые лежали на тумбочке возле кровати.
– Половина шестого вечера, – сказала она и полуобернулась ко мне. – Поднимайся, милая. Не будем же мы валяться до утра? Надо куда-нибудь пойти. В такой чудесный вечер грех сидеть дома.
Хозяйка подала мне шёлковый халат, после чего поднялась и подошла к окну. В комнате было темно, и огонёк её сигареты мелькал в сумерках крошечным красным глазом.
– Пойти куда? – спросила я, накидывая на плечи халат.
– О, не знаю. В ночной клуб? Я знаю много хороших мест. Ты любишь клубы, где много людей или же предпочитаешь уют?
– Я люблю потише.
– Тем лучше. Признаться, я сама не в восторге от шумной толпы. Ах, тебе же нечего надеть… ну ничего, это поправимо.
Надья потушила остаток сигареты в пепельнице, после чего подошла к шкафу и, открыв стеклянные створки, подозвала меня.
– Иди, посмотри. Думаю, мы выберем что-то для тебя. Размер у нас с тобой один и тот же, разве что я немного повыше тебя… Ах, да где же этот выключатель? Вот он. Выбирай, милая.
Две лампы, расположенные вертикально, распространяли желтовато-молочный свет – и это показалось мне выгодным решением. Так можно было разглядеть содержимое шкафа (хотя это, скорее, был не шкаф, а часть комнаты, отделённая стеклом) очень хорошо.
Надья с успехом могла бы открыть бутик модной одежды. Тут было всё: вечерние платья разной длины и расцветки, будничная одежда – юбки, блузки, рубашки. В стороне висела зимняя одежда – пальто, куртки и шубы, чуть поодаль – деловые костюмы, тоже самых разнообразных фасонов. В коробках пряталась обувь: сапоги, туфли, ботинки – на любой вкус. Отдельный уголок был выделен для шляпок и беретов, а рядом на крошечных вешалках разместились перчатки разной длины и чулки. Тут же я разглядела целый ворох ремней и поясов-цепочек, а также коллекцию шарфов – от лёгких газовых до тёплых шерстяных.
– А тут – нижнее бельё, – указала Надья на большую плетёную корзину. – Бери всё, что хочешь.
– Ничего себе! – вырвалось у меня. Я вспомнила шкаф Шели и подумала, что по сравнению с этим шкафом её коллекция – ничто.
– Я не думала, что после шкафа господина Модника тебя можно чем-то удивить.
Правда, платьев и чулок у него нет – но для мужчины его гардероб явно великоват.
Впрочем, женщинам это нравится.
То, что Надья говорит про Брайана, я поняла не сразу. Вещей у него действительно было много – одевался он хоть и не по последней моде (тут Надья несколько преувеличила), зато элегантно и неизменно со вкусом, что у современных мужчин считается по меньшей мере редкостью, если не дурным тоном. Но в его шкафу меня поразило другое – идеальный порядок (которого у Питера отродясь не было). Ни одной мятой или же грязной вещи – отглаженные рубашки, тонкие "стрелки" на всех брюках, начищенные ботинки и туфли (которых у него было очень много: ботинки – для повседневной жизни, туфли – для особых случаев или же для работы – под деловой костюм). Заметила я и кое-что ещё – внушительное количество солнечных очков. Они связкой висели на внутренней стороне одной из дверей шкафа. За всё время нашего знакомства я видела Брайана только в одних очках – тех самых, "пилотских".
Он носил их всегда, и лишь изредка поднимал, закрепляя в волосах, или же прятал в карман рубашки.
– Очки – это мой фетиш, – признался он мне с виноватым видом. – Знаю, баловство.
Но разве нам не было бы скучно без странностей?
– Я помогу тебе с выбором, – сказала Надья и, приблизившись, стала разглядывать одежду. – Хочешь что-то элегантное? Эротичное, сексуальное? Или же коктейльное платье?
– Коктейльное платье? – недоуменно переспросила я.
– Да. Это платье для простеньких вечеринок или неофициальных приёмов.
Легкомысленное, без всяких модных изысков… такие платья не для нас с тобой, милая. А для безголовых пустышек с диетами и шоппингом в голове. Вот! Смотри-ка.
Надья достала бардовое платье из тяжёлого бархата и любовно погладила материал ладонью.
– Одно из моих любимых.
Оказалось, что у платья длинный рукав, открытая спина и внушительное декольте, а юбка едва достигает середины бедра. Такие платья я не жаловала – но оно действительно отлично сидело. Даже, наверное, идеально. И более того – оно мне очень шло.
– Просто чудесно! – прочитала мои мысли Надья, восхищённо разглядывая меня. – Ещё лучше, чем на мне! Поразительно!
– А… какое под это платье одевают бельё? – осторожно поинтересовалась я.
– Бельё? Что ты, милая! Никакого. Это платье предназначено для особых случаев. К примеру, для интимного ужина с мужчиной, которого ты давно мечтаешь соблазнить.
Нет-нет, – покачала она головой, заметив, что я разглядываю декольте. – Дело не в этом. Ах, похоже, тебя нужно многому научить! Что же, тем лучше – ты попала в надёжные руки. Декольте, дорогая – это слишком просто. Мужчины любят загадочность. Даже если они говорят, что им нравится откровенная нагота, то они заблуждаются. Мужчины – такие создания. Они живут в темноте и ничего не знают о самих себе, пока рядом с ними не появляется женщина. Но не просто женщина – а такая, которая понимает, что к чему. Она несёт с собой свет – и показывает мужчине выход из тёмного лабиринта. Она открывает ему его же желания. Ведь мы, женщины, созданы именно для этого. Мы открываем их, а они, сильные, любят и поддерживают нас, слабых. А в ответ получают нежность и ласку… ну, или страсть – зависит от мужчины. Заметь, я не говорю о том, что мы должны лепить мужчину соответственно нашему идеалу. Нет, совсем нет! Так делают глупые и слабые женщины, которые хотят самоутвердиться за счёт мужчин. Мы должны открывать его, восхищаться им – таким, какой он есть.
Посмотрев на моё зачарованное лицо, Надья рассмеялась.
– О, милая, всё не так сложно. Много желания и чуть-чуть опыта – только и всего.
Ну, ещё надо осознавать свою привлекательность и свой ум – это тоже немаловажно.
Если самая невзрачная женщина будет считать себя красивой, то все мужчины будут лежать у её ног. А если красавица будет убеждать себя в том, что она уродина, то никто не будет на неё смотреть. Как я уже говорила, в женщине должна быть загадка. Тайна. Вот, например. – Надья присела у зеркала, и полы её халата чуть разошлись, приоткрыв татуировку. Она помедлила, будто предоставляя воображаемому кавалеру возможность всё как следует разглядеть, после чего снова запахнула халат. – Понимаешь?
Я кивнула. Думаю, перед таким зрелищем не устоял бы ни один мужчина.
– Может быть, ты тоже хочешь татуировку? У меня есть знакомый мастер – настоящий профессионал. Можно было бы поехать к нему прямо сейчас – салон у него дома, как и у всех профессионалов.
– Татуировку? Даже не знаю… – Я задумалась. Но то ли лекция моей собеседницы, то ли обстановка вообще подействовали на меня так, что я тряхнула головой и продолжила: – Почему бы и нет?
Надья с улыбкой кивнула и снова взяла портсигар.
– Только надо выбрать место пооригинальнее. Никаких там плеч и рук. Татуировка не должна быть на всеобщем обозрении. Может, на животе? Или на пояснице? Или, может быть, на твоей очаровательной попке? Да, там и сделаем.
– Теперь осталось выбрать рисунок, – улыбнулась я.
– Это должно быть что-то очень чувственное, но небольшое. Затруднительно… – Надья тронула пальцами подбородок. – Может быть, рука с длинными ногтями? Ангел?
О нет, это скучно! А мы сделаем вот что. – Надья взяла небольшой листок и, сняв колпачок с ручки, что-то написала. Буквы были не английскими, они выглядели, как приплюснутые иероглифы. – Посмотри. По-арабски это означает "страсть". Он нарисует стилизованные буквы – будет шикарно! Что скажешь?
Я посмотрела на написанное и снова улыбнулась.
– А что, это идея.
– Сделаешь Брайану сюрприз. Он страсть как любит такие сюрпризы. После того, как он это увидит, посмотри ему в глаза. Этого взгляда ты долго не забудешь.
Я предпочла не развивать эту тему. Да и Надья снова вернулась к платью и мужчинам.
– Больше всего мужчин возбуждает не грудь и даже не ноги, а открытые плечи и спина. И шея, разумеется – богатство женщины. Шею нужно уметь подчёркивать. С помощью украшений. Сядь, – подозвала меня Надья, и я присела возле зеркала.
Хозяйка открыла какой-то ящичек (видимо, с украшениями), и, порывшись там пару секунд, достала небольшую шкатулку. В шкатулке лежало колье с красивыми тёмно-красными камнями.
– Это рубин, – сказала Надья, застёгивая на мне колье. – Причём очень чистый рубин – я знаю толк в драгоценных камнях. Ещё есть браслет и серьги. Эта вещица стоит хороших денег – почти как бриллианты. Нравится?
– Очень, – ответила я, поглаживая камни.
Надья усмехнулась и достала из шкатулки серьги.
– Эту вещь мне когда-то, давным-давно, подарил твой мужчина, дорогая. Он хорошо разбирается в украшениях. Рубин у нас считается символом страсти. Мне было приятно… впрочем, не важно. Времени у нас почти нет. Я помогу тебе с макияжем.
К косметике Надья относилась довольно прохладно – но, тем не менее, недостатка в этом у неё не было. С тональным кремом, пудрой, румянами и тенями она управлялась быстро и уверенно, почти ни на минуту не замолкая и рассказывая мне о тонкостях такого необходимого женщине искусства – макияжа. Причём делала это не так, как Шели, которая постоянно поучала меня высокомерным тоном. Надья говорила со мной доверительно, будто с близкой подругой.
– Ах, забыла! Чулки! – воскликнула Надья и, вручив мне помаду, снова пошла к шкафу. – И подвязки, разумеется.
Чулки я очень любила, но подвязки надела впервые – и ощущение было несколько непривычным.
– Ничего, – махнула рукой Надья, – привыкнешь. Я сейчас соберусь. Не скучай, займись делом – выбери духи. У меня их предостаточно. – Она улыбнулась. – А время у тебя есть.
Мастер-профессионал, про которого мне говорила Надья, оказался совсем не таким, каким я его себе представляла. Это был молодой человек со славянскими чертами лица, светлыми волосами и бледно-голубыми глазами. На его плечах я не заметила татуировок – кроме, разве что, одной, совсем небольшой. Облачко, внутри которого поместилось имя "Том".
Молодой человек приветливо улыбнулся.
– Кого я вижу! – сказал он весело. Голос у него был неестественным и высоким и чуть-чуть хрипловатым. – Старая подруга пришла меня навестить? Чем обязан?
Надья поприветствовала приятеля явно не дружеским поцелуем. Когда Том попытался обнять её за талию, она довольно-таки грубо оттолкнула его и прошла в квартиру.
– Не увлекайся, – бросила гостья хозяину. – Мой муж до сих пор жив.
– Ты всё ещё замужем? – неподдельно удивился Том.
– Представь себе. Знакомься. Это Мадена, моя подруга, – представила меня Надья.
– Это Том.
Том неумело поцеловал мне руку.
– Ты помнишь Брайана? – задала вопрос Надья, снимая кожаный плащ и направляясь к креслу.
– Припоминаю, – сдержанно ответил Том. Впрочем, по его лицу можно было понять, что Брайана он помнит очень хорошо – просто воспоминания эти не совсем приятные.
– Это его женщина. Счастливица, да?
– Да, – согласился Том. – Он ещё не разбил голову на своей "Хонде"? Какая непростительная ошибка судьбы!
Надья села в кресло и, положив ногу на ногу, стала листать какой-то журнал.
– У него теперь BMW.
– Такие наглецы, как он, всегда хорошо устраиваются в жизни.
– Тебе, думаю, не помогла бы и наглость. Не стой столбом. Угости леди чем-нибудь покрепче.
Когда Том вышел из комнаты, Надья сообщила мне, не отрываясь от журнала:
– Это мой бывший любовник. Скучнейший тип! Вот уж действительно – секс от нечего делать. Когда я познакомилась с Брайаном, то сразу бросила это ничтожество.
Думала, что у него хватит чести и мозгов не пробовать тягаться с тем, кому он не годится и в подмётки. Но я ошибалась. В первый раз Брайан говорил с ним очень вежливо – даже, наверное, слишком. "Все женщины, сэр, делятся на две группы – ваши и не ваши. Вам следует уделять побольше внимания именно вашим женщинам. А эта женщина – не ваша. Она моя. Поэтому попрошу оставить её в покое. Надеюсь, мы с вами поймём друг друга, так как конфликтов на этой почве я очень не люблю". То ли Том не понял, что вежливое "сэр" относится к нему, то ли просто слушал вполуха – но речь на него не подействовала. Целую неделю он донимал меня звонкам и визитами. А в выходные мы совершенно неожиданно встретились в ночном клубе – и вот тогда-то Брайан объяснил ему суть дел во второй раз. Причём гораздо более доходчиво. – Надья осуждающе покачала головой. – Я и не думала, что у сына профессора и отличника Гарварда может быть такой богатый запас нецензурной лексики… С тех пор Тома тошнит только от одного имени "Брайан".
– Ты любишь, когда мужчины ссорятся из-за тебя? – спросила я.
– Господи, нет, конечно! Они при этом выглядят такими идиотами!
Том появился в комнате с тремя бокалами и бутылкой виски.
– Как ты смеешь предлагать нам это пойло?! – возмутилась Надья. – Предлагай его своим девкам! Перед тобой не шлюхи, а леди!
Том нервно дёрнул щекой.
– Ну разумеется! Брайан предложил бы тебе "Реми Мартин" двадцатилетней выдержки!
Надья расхохоталась.
– Мы с Маденой прочитали твои мысли, друг мой. Не злись! Я пошутила. Это очень хороший виски. Держал специально для меня, да? Как мило! Я оценила!
Том ничего не сказал, только скрипнул зубами, и наполнил стаканы янтарной жидкостью.
– Что заставило Афродиту спуститься на грешную землю? – спросил он, присаживаясь.
– Она пришла за "снежком"?
Надья с достоинством кивнула, поправляя причёску.
– Да. И за этим тоже.
– У меня уже давно вечное лето.
– Ты не умеешь врать, Том. Я жду.
Надья положила на стол стодолларовую банкноту и откинулась в кресле, сложив руки на груди.
– Что ты за женщина, Надья? – пробормотал Том, запуская пальцы в карман брюк.
– Та, которой тебе никогда не видать, так как для этого у тебя слишком мало мозгов и денег. Мы, женщины, все шлюхи – и отличаемся только ценой… и порой стоимость исчисляется не только в зелёных бумажках. Иногда мы принимаем и кредитные карточки. – Она сделала глоток виски и не удержалась от смешка. – Я пошутила, Том. Успокойся. А то я боюсь, что ты взорвёшься от злости.
Хозяин квартиры положил на стол белый пакетик, и Надья спрятала его в сумочку.
– Это на ночь, милая, – улыбнулась она мне, после чего повернулась к Тому. – А теперь – к делу. Леди хочет украсить себя татуировкой.
– Ещё одной? Надеюсь, на этот раз выбранное место будет более интимным?
Надья сделала скучное лицо и достала портсигар.
– Я говорила про Мадену, – сказала она. – Да, место на этот раз будет более интимным. Но увлекаться не советую – терпение Брайана лучше не испытывать. В третий раз словами он не ограничится. Да и эта женщина для него значит гораздо больше, чем когда-то значила я.
Том сверкнул глазами.
Надья просияла в очередной раз.
– Прошу за мной, – сказал он и поманил нас.
Домой я возвращалась в четвёртом часу утра. Надья подвезла меня, пожелала спокойной ночи и укатила на скорости, которая явно не соответствовала её не вполне вменяемому состоянию.
Кокаин пробовать я так и не решилась – зато выпили мы прилично. В трезвом состоянии я бы ни за что не пошла в такой клуб – ничем не прикрытые наркотики, полураздетые парочки в углах, откровенные танцы и стриптиз посреди зала. Но алкоголь сделал своё дело – и тяжёлое облако в голове помогало воспринимать действительность в более выгодном свете. Даже первое время мешавшая "обновка" на правой ягодице перестала надоедать и болеть.
Я вставила ключ в замок, но поворачивать его не понадобилось – дверь была открыта. В изумлении я замерла, после чего сделала пару робких шагов – и услышала голос Брайана:
– Не волнуйся. Это всего лишь я.
Он сидел в кресле, спиной ко мне. На столе рядом с включённой лампой лежала книга стихов Роберта Бёрнса.
– Как ты вошёл? – спросила я.
– Глупая женская привычка оставлять запасной ключ под дверным ковриком. – Он помолчал. – На самом деле, я решил сделать тебе сюрприз – а в итоге провёл несколько часов в обществе Роберта Бёрнса. Я очень уважаю этого джентльмена – но на душе у меня было неспокойно. Надеюсь, ты хорошо провела время.
Я прошла в комнату и села на диван.
– Прости, я не знала, что ты придёшь.
– Не бери в голову. Во всяком случае, я рад, что ты вернулась домой.
Брайан оглядел меня – и его взгляд остановился на колье. Усталое лицо моего гостя тут же сделалось холодным, даже жестоким, а в глазах появились недобрые искорки – я заметила это и невольно вздрогнула.
– Этот рубин называется высокогорным, – наконец, проронил он. – Красивый камень, правда?
– Да, Надья говорила мне. Он символизирует страсть… -… и женскую неприступность. Его принято дарить женщине, которая никогда не будет тебе принадлежать. Я оценил, правда. Очень изощрённая шутка. В её духе.
Кстати, это платье подарил ей именно я. Это саудовский бархат. Одежду из такого материала носят жёны шейхов. – Брайан снова сделал паузу. – Ты носишь её украшения и её одежду. Может, и бельё тоже?
Я вздохнула и убрала со лба волосы.
– Брайан, я не хочу ссориться, правда…
– Я тоже. Но мне не нравится чувствовать себя идиотом. Это не в моём стиле.
– Это очень глупая ситуация.
Он поднялся и подошёл к окну.
– Твоя правда – глупее не бывает. Никогда бы не подумал, что моей соперницей может стать женщина. А она ещё и использует меня в своих целях! Неслыханно! – Брайан спрятал руки в карманы и замер на пару секунд, после чего достал сигареты, закурил, сделал пару глубоких затяжек и продолжил. – Может, она уже успела рассказать тебе много нового и интересного о бывшем любовнике? Подарками похвасталась – это я заметил. Что ещё? Вы обсудили, каков я в постели? Она дала тебе пару дельных советов? Чёрт! – Он выбросил сигарету, ловко попав в щель между ставнями, и повернулся ко мне. – Ты хотя бы пыталась понять меня, Мадена?
Пыталась задуматься над тем, каково мне? Или же тебе всё равно?! Точно так же, как и ей – просто очередной мужчина, их полно, просто надо уметь искать?! Да я бы бросил тебя к чёрту, если бы… если бы… не знаю…
Брайан присел на подоконник и сжал голову руками.
– У меня такое чувство, что я рехнулся. Эта женщина мне изменяет, а я спокойно на это смотрю и ничего не делаю!
Я подошла к нему и остановилась на расстоянии пары шагов.
– Не смотри на меня такими глазами, – проговори Брайан и, высокомерно подняв голову, повернулся ко мне в профиль.
– Милый… – начала я осторожно.
– Милый?! Вот как ты меня зовёшь?! Снимай эти побрякушки ко всем чертям! Ну? Что ты стоишь?!
Я расстегнула серьги, сняла браслет – и остановилась в нерешительности.
– Да что с тобой, Мадена? Ты не понимаешь английский?
Расстояние между нами Брайан преодолел за долю секунды – я даже не успела подумать о том, чтобы отойти назад. Одним уверенным движением он сорвал с моих плеч платье, сжал моё лицо в ладонях и заглянул в глаза.
– Я не собираюсь выбирать тебе подруг, – сказал он тихо, почти шёпотом. – Но увлекаться этой женщиной не советую. – Он наклонился чуть ниже. – А если ты прикоснёшься к кокаину – я убью тебя. Поняла?
Я молча кивнула.
– Не слышу! Поняла?!
– Да. Брайан, ты делаешь мне больно!
– Прости, дорогая. Прости. – Он обнял меня и погладил по волосам. – Но я должен был тебе это сказать.
Я положила голову ему на плечо.
– Я не прикоснусь к наркотикам. Обещаю. Ты мне веришь?
– Конечно, верю. Может, я полный дурак – но я тебе верю… – Брайан коснулся пальцами моей щеки, наклонился и поцеловал. – Хотя – какая разница? Да сними ты это уже!
Замок колье почти бесшумно щёлкнул, и алая драгоценность, напоследок сверкнув, распласталась на бархате платья.
– Разве тебе завтра не надо на работу? – спросила я Брайана, который курил, сонно прикрыв глаза.
– Нет, – ответил он. – А у леди есть планы?
– Леди идёт на работу, но мне было бы очень приятно, если бы… если бы ты меня встретил.
Брайан приоткрыл один глаз и посмотрел на меня.
– Может, леди хочет, чтобы я и ужин приготовил?
– Отличная идея! Я никогда не пробовала того, что ты готовишь.
– Надо же, – спокойно сказал Брайан, снова закрывая глаза и поудобнее устраиваясь на жёсткой диванной подушке. – А как леди будет со мной расплачиваться? Наконец-то покажет мне татуировку?
– Может быть, – ответила я, поднимаясь и потягиваясь – диван оказался очень уж тесным для двоих Брайан тоже потянулся, но даже не открыл глаз.
– После таких обещаний джентльмену будет очень трудно сосредоточиться на приготовлении ужина.
Вдруг мой гость поднял голову.
– Чёрт, я совсем забыл! Я тебе кое-что принёс. Дай-ка куртку.
Я взяла со спинки кресла куртку, и Брайан достал из кармана атласный мешочек.
– Повернись спиной, – скомандовал он.
Отгоняя мучившее меня дежа вю, я пощупала новое украшение, после чего подошла к зеркалу – и восхищённо ахнула. Колье состояло из нескольких крупных камней и россыпи мелких, которые были скреплены в форме звёзд.
– Это… бриллианты? – осторожно спросила я.
– Да, – просто ответил Брайан, бросив на меня заинтересованный взгляд. – И они тебе очень идут. А бриллианты идут не каждой женщине. Несмотря на общественное мнение.
– Ты сошёл с ума! Ведь это стоит огромных…
– Для таких дотошных леди, как ты, там есть записка. Прочитай. И вопросов не будет.
В записке значилось следующее: "Женщине, которая для меня дороже и красивее всех бриллиантов мира". А ниже была подпись – две буквы: "Б.Ф". (Брайан) В ту пору, когда все мальчики мечтали о старшем брате, я мечтал о старшей сестре.
Ведь существует множество вещей, о которых брату рассказывать просто-напросто противопоказано. Как найти в себе силы для того, чтобы сообщить о позорном проигрыше в очередных соревнованиях? Или же поделиться страшной тайной – рассказать о ненависти к школьным урокам спорта (а я их ох как ненавидел – хотя бы потому, что мы постоянно делали одно и то же, и повторяющиеся упражнения очень быстро надоедали)? С братом, как с мужчиной, можно говорить только о победах. А вот сестре можно рассказать всё – она поймёт и поддержит.
Но в семье я, увы, был единственным ребёнком. И совсем не просто так. У моего отца было двое младших братьев – и он отлично знал, какие испытания выпадают на долю самого старшего. И, хотя его братья не добились в жизни такого успеха, как он (один из них был банкиром средней руки, второй – ювелиром с достатком гораздо ниже среднего), отец не верил в то, что эти "семейные сложности" формируют характер ребёнка и закаляют его волю.
– У меня будет единственный сын, – говорил он маме. – И я отдам ему всё, что у меня есть. Всё, что я смогу ему отдать. И не буду размениваться на других.
Не знаю, что по этому поводу думала мама – во всяком случае, с отцом она никогда не спорила. Не хотела или же просто не могла – для того, чтобы с ним спорить, нужно было иметь большую смелость.
Когда мама была на пятом месяце беременности, то её подруга, большой "знаток" по части определения пола ребёнка, сказала:
– Дорогая, у тебя будет девочка! По всему видно!
Думаю, не стоит даже пытаться описывать реакцию отца. Он был зол. Конечно, злился он только первое время – недели две от силы. Потом он уже и думать забыл о планах насчёт единственного сына и стал таким же, как миллионы счастливых мужей – звонил домой из университета по десять раз на дню, спрашивая, всё ли хорошо и пытался "слушать меня", приложив ухо к маминому животу. Он мог проводить за этим занятием часы – и, наверное, сейчас я отдал бы многое за то, чтобы увидеть его лицо.
Я родился крошечным восьмимесячным малышом, очень слабым и бледным. Врачи заставили меня вдохнуть только минут через семь, после чего обратились к маме:
– Вы можете взять своего сына, мэм. Но ненадолго – ему нужен специальный уход.
– Сына? – только и спросила мама.
Удивились все. Особенно отец, который мужественно согласился сопровождать маму во время родов (ну и что, что он на второй минуте упал в обморок?). Он не только удивился, но и очень обрадовался.
– Как мы назовём его, дорогой? – спросила мама у отца через несколько дней.
– Брайан, разумеется, – ответил отец.
В роду у нас не было ни одного Брайана (я бы об этом знал). Вероятно, так звали какого-то исторического персонажа, любимого отцом (это было бы в его духе).
Иногда я сетовал на судьбу – в конце-то концов, отец, как историк, мог бы дать мне другое имя, более звучное – к примеру, Франклин (Рузвельт), Бенджамин (Дизраэли), или же какое-то ещё. Но своё имя я очень любил – и ни за какие сокровища мира не согласился бы его поменять.
По сей день я задумывался о том, какой могла бы быть моя сестра. Такой же, как и я? Или полной противоположностью? Думал я и о том, есть ли среди знакомых мне женщин такая, которая могла бы сойти за сестру. И она была. Её звали Надья.
После того, как мы решили закончить со всеми глупостями, наши отношения почти не изменились. Мы, наверное, даже стали ближе. Много общались, проводили время вместе. В ерунду вроде дружбы между мужчиной и женщиной я не верил, и поэтому эти отношения вполне можно было считать отношениями брата и сестры. Правда, брат хотел от сестры не совсем братских вещей – но это уже поэзия.
По крайней мере, так было до того, как произошли последние события.
Никаких планов на день у меня не было. Я переслал готовые статьи по электронной почте, приготовил очередную чашку кофе и уселся за компьютер – играть в шахматы.
Но игра не клеилась – я пропускал простейшие ходы и никак не мог сосредоточиться.
Мне было не до шахмат. Раз за разом я восстанавливал в памяти день, проведённый с Маденой. Во-первых, я в очередной раз испытал это незабываемое ощущение – одиночество в тесной квартире. Во-вторых, получил возможность поближе познакомиться с миром Мадены – изучить книги, диски, безделушки на полках и всё остальное. И, в-третьих, сделал то, что очень любил – приготовил ужин. Но не для себя – а для дорогого человека, что, разумеется, гораздо приятнее. Приготовил со знанием дела (и с душой, разумеется) – мясо, гарнир, салаты, пирог. И купил бутылку вина.
Ужин Мадену шокировал. Судя по её расширенным от удивления глазам, она ждала всего– но только не этого. И я всерьёз испугался (или совсем не испугался?), что она решит нанять меня в качестве повара.
– Знаешь, – сказал я Мадене за едой, – если честно, я бы предпочёл, чтобы всё было немного по-другому. Чтобы я возвращался домой, а ты меня ждала…
– Это было бы здорово, – мечтательно проговорила она.
Важный разговор прервал отец Мадены – он позвонил и поинтересовался, как поживает её дочь. А заодно спросил, как дела у её мужчины.
И сейчас, сидя в кресле и оглядывая гостиную, я думал о том, что говорил правду – я действительно хотел, чтобы Мадена жила со мной. Здесь, в не в своей крошечной каморке. Чтобы просыпалась рядом со мной. Чтобы садилась в мою машину, чтобы я отвозил её на работу. Хотя не буду кривить душой – мне не хотелось, чтобы она работала. Зарабатывал я достаточно для того, чтобы содержать женщину.
Рэй прав – женщине нельзя работать. Деньги в дом должен приносить мужчина.
Женщина приносит в дом тепло и любовь.
Ещё пару месяцев назад я бы хорошенько приструнил себя за такие мысли. Оставь то, что ты влюбился, приятель – это полбеды. Но… чтобы одна и та же женщина просыпалась рядом с тобой? И чтобы жила за твой счёт? В твоём доме?! Да ты совсем съехал с катушек, дорогой друг!
Но я не думал про катушки. Я думал о том, что максимум через пару недель Мадена будет жить здесь. Обязательно будет. Другого выхода из ситуации просто-напросто не существует.
На данный момент меня волновало только одно – дурацкая история с Надьёй. Вот уж точно – любовный треугольник. И какой! Мне всегда говорили, что я притягиваю странности.
Такой тип женщин, как Надья, был мне знаком. Их невозможно ни приучить, ни обидеть сомнительным комплиментом. Они слишком уверены в собственной неподражаемости. На них не действует отсутствие внимания, они никогда не дуются на молчащий телефон. Они отлично знают – рано или поздно мужчина вернётся. Если это тот мужчина, который нужен им.
Таких женщин можно только наказать за их неподражаемость.
Подобных случаев в моей жизни было два. В первый раз у меня получилось довольно-таки посредственно, зато потом я справился, причём очень хорошо – пригодился опыт.
Тот факт, что с Надьёй мы знакомы давно, и упрощал, и усложнял ситуацию. Упрощал потому, что я очень хорошо знал эту женщину. А усложнял потому, что мне были очень дороги наши отношения. Но вариантов было мало – игра затянулось. И кто-то должен был положить всему этому конец.
Надья ответила после третьего гудка.
– Господин Влюблённый Идиот решил мне позвонить? Как мило.
– Ты не предлагаешь мне угадать, где твои пальчики? Это значит, что ты ещё в университете. И даже не успела сесть в машину.
