Текст книги "Девственница (СИ)"

Автор книги: Амира Ангелос

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

Глава 17

Меня ничуть не утешило, что Тагир не считает меня идиоткой. Куда важнее вопрос – так кто же я для него? Сиротка, которой он помогает из жалости? Пленница? Игрушка?

Больше всего на свете я боялась начать строить воздушные замки, верить в то, что между нами есть что-то куда большее, нежели товарно-денежные отношения. Потому что невольно начинала очаровываться этим мужчиной. Как в юности. Меня тянуло к нему. Наступающей ночи я ждала с предвкушением, и ничего не могла с этим поделать…

Уложив Настю, чувствую, как внутри все дрожит от ожидания. Сама не пойду к нему. Может надо, может он этого ждет… Но я не пойду. Пусть сам придет и скажет мне об этом.

Когда раздался стук в дверь, почувствовала головокружение. Откуда я настолько уверена, что это Тагир? Сердце стучит бешено. Понимаю, что играю с огнем, но мне нужно доказать Тагиру, что я сильнее, чем он думает. Я хочу завоевать его уважение, чтобы относился ко мне как к личности. Пусть даже у наших так называемых отношений есть срок после которого расстанемся навсегда…

– Можно войти? – тихо спрашивает Валиев.

– Лучше я выйду… чтобы не разбудить ребенка.

– Хорошо.

Выскальзываю в коридор. Стараюсь выглядеть спокойной. А ведь весь вечер его ждала, перед зеркалом крутилась, немного румян, немного теней для век… глупо думать, что макияж поможет, но не удержалась.

– Слушаю тебя.

– Я думал, ты поняла, что ночуешь в моей комнате, – спокойно говорит Тагир.

– Да… извини, – опускаю голову.

Почему он такой холодный, отстраненный. Днем он куда-то уехал, вернулся видимо недавно, все еще в костюме, официальном, деловом, при галстуке. Ему, кстати, очень идет такой вот стиль. Чуть приглушает его звериную натуру, рвущуюся наружу. Но меня уже не пугает этот зверь, о нет. Лишь смущает немного и страшит… потому что чувств к нему все больше…

– Ты хотела, чтобы я сам пришел за тобой, – бьет в самую суть Валиев. – Верно?

– Я занималась ребенком, извини. Не думала о тебе. Прости…

Опускаю голову.

– Хорошо, пусть так. Дамы вперед.

Подниматься вверх по лестнице, чувствуя на себе пристальный мужской взгляд – то еще занятие. В какой-то момент ноги заплетаются. Но снизу сильные руки сразу обхватывают талию.

– Осторожнее.

– Да, спасибо, – киваю, не оборачиваясь.

– Как твоя нога?

– Намного лучше, спасибо…

Заходим в комнату. Останавливаюсь в центре, не зная, что делать. Раздеться? Мне неловко начинать первой. Жду его указаний… Что он пожелает сегодня? Минет? Или полное соитие… Боже, я до сих пор смущаюсь этих словечек…

– Я до сих пор смущаю тебя, Вилена?

Интересно, почему здесь, в комнате, его голос звучит ниже? Или мне так кажется? И нотки чувственности тоже мерещатся?

Меня охватывает странное чувство предвкушения. Еще не знаю толком, зачем он меня сюда позвал, а между ног уже становится горячо и влажно. Почему? За что мне такое наказание? Тем более, когда Валиев стоит, отстраненный, равнодушный, даже руки не вынимает из карманов. Но стоит мне сделать всего шаг навстречу, Тагир подается вперед, обхватывает мои руки чуть пониже плеч, привлекает к себе.

– Почему я себя чувствую порочным совратителем малолетних? – спрашивает с легкой насмешкой. Обхватывает руками мое лицо. Прикосновение теплых ладоней отзывается внутри дрожью, пробегающей вдоль позвоночника.

– Я не малолетка, и ты это знаешь, – произношу хрипло.

Он тот, кто лишил меня невинности, так к чему все эти подколы?

– Ты права. Я тоже так думаю.

Тагир проводит ладонями по моим волосам, пропуская пряди сквозь пальцы. Его рука скользит под густую копну, нежно обхватывает затылок, слегка наклоняет мою голову. Другой рукой обнимает меня за спину, прижимая к себе крепче. Чувствую жар его тела, стальную мощь мускулов. Груди прижимаются к нему так крепко, что начинают ныть и гореть. Его губы накрывают мои, горячие, настойчивые. Мои руки сами ложатся ему на шею, обнимая, и одновременно держась, лишь ради того, чтобы не упасть. Даже приходится привстать на цыпочки и повиснуть у него на шее, чтобы переложить хотя бы частично тяжесть своего тела. Мягкие тапочки слетают с ног, теперь я босиком, ноги утопают в ковре с высоким ворсом. Тагир целует меня до тех пор, пока не отстраняюсь, чтобы глотнуть воздуха, которого начинает остро не хватать… Пара секунд… и новая порция поцелуев.

Рука Валиева протискивается меж наших тел, медленно поднимается вверх, пока не накрывает полушарие груди, лаская сквозь платье. Напрягшиеся соски горят, прикосновения сводят с ума. Рука перемещается на другое полушарие. Невольно выгибаю спину, теснее прижимая груди к его опытной руке. Голова кружится, тело словно в огне, все труднее соображать, а уж говорить тем более.

– Безумие. Ты ассоциируешься у меня с этим словом, Вилена.

Замечаю, что и Тагир тяжело дышит. Его скулы кажутся еще темнее от напряжения. В глазах отражался свет ночника, который единственный освещает комнату тусклым светом, создавая впечатление, будто полыхают два костра. Длинные загорелые пальцы тянут платье вверх, умело стаскивают с меня. Ложатся на груди, прикрытые скромным белым бюстгальтером, сквозь тонкую ткань которого явственно начинают проступать твердые соски. От одного вида его руки, смуглых пальцев, стискивающих острый сосок через ткань, меня начинает колотить дрожь. Как же трудно сражаться с собственным телом, которое изнывает, молит о прикосновении. Раздается тихий щелчок застежки, Тагир отбрасывает бюстгальтер в сторону. Наблюдая за тем, как его ладони накрывают оба полушария, чувствую горячий озноб, пробегающий по телу. Тагир еще крепче обхватывает мои груди, и уже не дрожь, а судорога сотрясает меня от его грубоватых ласк.

Подняв глаза, вижу, что Валиев внимательно изучает мое лицо. Его взгляд становится тяжелым. Наклонив голову, он просовывает язык мне в рот. Движения требовательные, жесткие, даже грубые. Почему это возбуждает еще сильнее? Дрожа всем телом, отвечаю на эти откровенные поцелуи, подрагивающими ладонями глажу шею Валиева, провожу рукой по коротким жестким волосам, упиваясь ощущениями. Страх почти прошел. Осталась лишь небольшая неуверенность и неловкость, ведь он в костюме, а я – в одних трусиках. Меня бросает в жар при мысли об этом контрасте.

Пламя, бушующее в крови, становится еще горячее. Безрезультатно пытаюсь справиться с этим пожаром, сохранить контроль над собой. Тянусь руками к галстуку Тагира, тяну за узел, но руки не слушаются. Его руки приходят на помощь. Умело развязав галстук, Валиев снимает его, потом идет очередь пиджака, и, освободившись от обоих атрибутов, он снова притягивает меня в объятия. От нового поцелуя приходит ощущение, будто комната вращается. Приходится крепче вцепиться в тонкую ткань его рубашки, пытаясь удержать равновесие. И все равно я откликаюсь на поцелуй.

– Мне нравится твое нетерпение, продолжай, – посмеиваясь произносит Тагир. Смотрю снизу-вверх, он такой высокий, что приходится задирать голову. Устремляю взгляд на точеный подбородок, очерченный воротом все еще застегнутой на все пуговицы рубашки.

Мои подрагивающие пальцы скользят по пуговицам. Главное не отвлекаться на созерцание крепких мускулов, обозначившихся под мягкой тканью. Начинаю расстегивать пуговицы, неловко дергая за них. Расстегнув треть, случайно отрываю одну из пуговиц, жутко смущаюсь и останавливаюсь.

– Извини…

– Пришьешь позже. Продолжай.

Голос хриплый, властный, и все равно сквозит легкая ирония в том, как он это сказал. А у меня сразу перед глазами мелькает картина… Как я пришиваю пуговицу… Как жена. Я ведь отлично понимаю, как опасны подобные мысли! Хочется самой себе дать оплеуху. Но отвлекает Тагир, он так жадно пожирает меня взглядом, что мое лицо начинает пылать.

– Мне нравится твоя неопытность, Вилена, – произносит от, на тот раз без тени улыбки. – Не бойся. Сегодня не будет больно. Хотя, никогда в жизни я не был так возбужден. Ты мучаешь меня, детка.

Как же мне нравится его хриплый голос, и слова, что он говорит! Я и не рассчитывала, что смогу возбудить его. Мне безумно этого хотелось. Возбудить его так, как никто и никогда… Все потому, что я по-прежнему… Влюблена в этого мужчину. При одной мысли об этом сердце начинает колотиться просто бешено, в ушах нарастает шум. Будто в вязком тумане заканчиваю возню с пуговицами на рубашке, которую Тагир буквально сдирает с себя. Робко подаюсь вперед, касаюсь губами смуглой груди с выступающими рельефными мышцами, касаюсь шрамов… Тагир останавливает меня. Смотрю обиженно, но он поясняет:

– Я не вынесу, детка. Сейчас я слишком сильно хочу тебя.

Смотрю непонимающе. Так хочет, что ему неприятны мои прикосновения?

Он вдруг подхватывает меня на руки, делает несколько шагов к кровати, кладет меня на постель. Затем начинает расстегивать брюки. У меня перед глазами продолжает все плыть, голова кружится, и все же, приподнявшись на локтях, жадно впитываю каждое его движение. Мне интересно. Хочу чувствовать каждую минуту, проведенную с ним. Каждое его движение, жест.

Полностью обнаженный, Тагир опускается на постель рядом со мной.

– Продолжим, детка?

Не успеваю ответить. Он наклоняет голову, горячие и влажные губы смыкаются вокруг соска. Вцепившись в мужские плечи, задыхаюсь в потоке неизъяснимого блаженства, в то время как Тагир продолжает сводить с ума умелыми ласками, все сильнее вжимаясь в меня. Давая почувствовать насколько возбужден. Твердая выпуклость, немного пугает, но в то же время, так и манит. Подаюсь ближе, прижимаюсь теснее, чувствуя, как горячие волны растекаются по бедрам. Хочется потереться, как кошке. Делаю это, ощущая, как желание вспыхивает еще сильнее.

Хочу, чтобы он взял меня. Здесь. Сейчас.

Внезапно улавливаю некое движение в противоположном углу комнаты – огромное зеркало шкафа отражает происходящее. Замираю, потрясенная увиденным: обнаженная, спутанные волосы рассыпались по плечам, губы припухли от поцелуев, щеки красные от возбуждения. Моя бледная кожа сильно контрастирует со смуглым загаром Валиева. Он гладит меня, собственнически ласкает руками, которые проникают везде. Где он только пожелает…

От этого зрелища еще сильнее замирает, а затем пускается бешеным галопом сердце. Наши взгляды встречаются в зеркале и какое-то мгновение не отпускают друг друга.

– Нравится, что видишь? – низким голосом спрашивает Тагир. Под прицелом устремленных в зеркало взглядов, нежно гладит, а затем стискивает мои груди, заставив выгнуться и издать стон. Большой палец пробегает по напрягшемуся соску. Прикосновение, словно молния, пронзает тело, дыхание перехватывает.

Он обхватывает пальцами мое лицо, разворачивает к себе. У основания загорелого горла бешено пульсирует жилка. Почему-то именно это еще сильнее возбуждает меня.

– Хочу тебя, – начинает скользить другой рукой по ноге, выше к ягодицам, на внутреннюю поверхность. Прикосновение кажется обжигающе горячим, когда пальцы уверенно ныряют под трусики, накрывая лоно, а затем погружаясь глубже.

Тяжело дышу в раскрытые губы Тагира, когда он отыскивает особую точку, надавливает, начинает гладить, заставляя корчиться от блаженства.



– Тебе нравится, как я тебя трогаю, детка? Или мне перестать?

Рука Тагира замирает, подаюсь к ней, показывая, что он мне нужен. Я захныкать готова от разочарования.

– Мне нужен ответ.

– Да.

– А точнее?

– Нравится, – шепчу, снова подаваясь вперед.

– Здесь? – новый нажим выбивает воздух из моих легких. – Тебе нравится, когда я трогаю тебя тут?

– Да, – отвечаю с полустоном.

Его пальцы скользят чуть ниже, разделяя складки плоти, проникая в меня. Тянущая боль меж бедер становится острой, и единственное, что может ее унять – новое прикосновение к заветной точке. И он безошибочно угадывает это…

– Ты мокрая для меня.

– Это… плохо?

Тагир качает головой, касается губами моего плеча:

– Мне нравится, что заставляю тебя быть такой мокрой.

Он вдруг берет меня за запястье, и кладет мою ладонь на свой возбужденный член. Обжигающе горячий и невероятно твердый. Опускаю взгляд: мне он кажется набухшим до огромных размеров, возбужденным до предела.

– Я больше не могу ждать, – рычит Валиев.

Отстраняется от меня, тянется к верхнему ящику тумбочки. Смотрю непонимающе, пока не показывается небольшая блестящая упаковка, которую разрывает зубами. Смотрю, не отрываясь как Тагир раскатывает презерватив по члену.

– Ты готова?

– Да, – выдавливаю, задыхаясь. Страсть, вязкая и горячая, несется по венам. Тагир накрывает меня своим телом, проникая внутрь, осторожно, медленно. Чувство давления все усиливается, мне становится больно. Его член словно заполняет меня на полную, мне передается его жар. Вскрикиваю, но губы Тагира накрывают мой рот, заставляя замолчать. Его губы и язык влажные, горячие, поцелуи полны исступления. Он буквально расплющивает меня своим телом, овладевая с такой настойчивостью, что не успеваю даже дышать. Входит еще глубже, я вскрикиваю.

– Тсс… Больно?

– Немножко.

– Доверяй мне, детка. Станет лучше.

Просунув руку меж нашими телами Тагир находит клитор, начинает ласкать, двигаясь осторожно, постепенно делая толчки более глубокими. Постепенно и правда становится полегче. А потом и вовсе, что-то происходит, пальцы Тагира гладят место, которое словно искры из меня высекает. Так хорошо… невероятно просто. А боль от его размера, от того что переполняет меня, будто до самого сердца достает членом, только усиливает наслаждение. Обвиваю его бедра ногами, прижимаюсь, издаю бесстыдные стоны, которые уже не могу контролировать. Толчки все сильнее, и я встречаю из с упоением. Отдаваясь полностью во власть этого мужчины. Млея от одного осознания этого.

Приподняв мои колени, Тагир начинает врываться в меня резкими и быстрыми толчками. Они отдаются во мне сладкой болью и раздирающим на части удовольствием. Он толкается мощно, до упора, и я теряюсь в сумасшедшем водовороте, тону, захлебываюсь. С каждым его проникновением с губ срывается стон. Невыносимо. Порочно. Сладко.

Взрыв накрывает меня совершенно неожиданно. Безжалостно. Судорога скручивает тело, спазмы прошивают насквозь, до кончиков пальцев. Сильные толчки Тагира продляют этот невероятный взрыв. Последний удар, Тагир хрипло выдыхает, его лицо искажено… и прекрасно. Наступает тишина. Тагир выходит из меня, ложится рядом. Его глаза закрыты.

Мне почему-то отчаянно грустно. Хочется хоть какой-то ласки, знака. Проявления нежности. Хоть какого-то чувства. Ощущаю себя бесконечно одинокой и никому не нужной. Оглядываюсь в поисках своей одежды. Осторожно приподнимаюсь, спускаю ногу с постели…

– Ты куда собралась, Вилена?

Почему его голос звучит так холодно? После всего что мы сейчас пережили… Но конечно, я не буду спрашивать его об этом.

– Мне нужно к Насте.

– Она может проснуться?

– Да… Я переживаю…

На самом деле, Настя спит очень крепко. А Варвара наоборот, очень чутко, и обязательно придет к малышке. Не знаю, зачем я лгу…

– Хорошо.

Я думала, он остановит меня. Сейчас мне еще хуже. Хожу по комнате, собирая свою одежду. Быстро натягиваю платье на голое тело и выскальзываю за дверь. Медлить – значило бы унизить себя еще больше…



Глава 18

Захлопнув за собой дверь своей комнаты, падаю на кровать, сворачиваюсь на постели клубком. Меня знобит. Какая же я идиотка! На что я рассчитывала? Что Тагир побежит за мной? Ну да, конечно, размечталась… Знала ведь, что нельзя строить воздушные замки! Должна скрывать от Тагира, как меня тянет к нему…

А вместо этого отдалась бездумно…

Погода вторила моему ужасному настроению, за окном бушевала гроза. Я закуталась в одеяло с головой. Самое тяжелое, что я не умею плакать. Когда умер Павел я столько плакала, что с тех пор у меня нет больше слез… Или, возможно, подсознательно считала, что это лицемерие. Ведь этой ночью Валиев не сделал со мной ничего из того, что я не желала сама… Случилось то, чего больше всего опасалась: в сердце снова зажглась любовь к Тагиру…

Утром меня разбудила Варвара, Настя опять уже проснулась и была накормлена завтраком, а я начала себя корить – да что ж за мать такая, дрыхнет и даже не слышит, как ребенка забирают из комнаты.

– Деточка, тебя Тагир Исаевич просит через час быть готовой. Куда-то поехать с тобой хочет. Еще он особо отметил, чтобы ты обязательно позавтракала. Так что давай, не подводи меня, вставай, умывайся, – хлопочет, собирая игрушки, разбросанные по комнате.

– Я сама соберу, не надо…

– Говорю же, нет у тебя времени. Поторопись, Вилена. Ух, такой строгий мужчина, я аж трепещу перед ним, – продолжает свою речь баб Варя. – Ты бы с ним как-то понежнее была, что ли…

– Что? Ты о чем?

– Ну ты прям шарахаешься от него. Другая бы наоборот, всячески на глаза попадаться старалась. Эх, ребенок ты еще, куда только Настю родила…

– Настя не моя дочь, – вздыхаю. Пришло время сказать правду. Варвара выпучивает глаза.

– А чья? Ох, не подумала я, ну конечно. Павлика она, да? Бедный парень, хоть частичку после себя оставил.

Вздрагиваю, мотаю головой.

– Ты извини меня, что завела такой разговор, не со зла я… Да еще с утра, дурья моя голова…

– Все нормально, я пойду одеваться. Я потом все расскажу, хорошо? Не обижайся, но сейчас и правда времени нет на это.

– Ну конечно, я понимаю. Собирайся. Оденься покрасивее, щеки подрумянь, а то бледная.

– Хорошо, обязательно.

На самом деле я не собираюсь заниматься макияжем, считаю, что это совершенно ни к чему. Да и завтракать тоже не планирую – потому что мне кусок в горло точно не полезет. Я безумно нервничаю. Потому что эта поездка… от нее зависит вся моя дальнейшая жизнь. Боюсь поверить, что еще пара часов и Настя станет официально моим ребенком. Не нужно будет убегать, прятаться, бояться. Собирать деньги, испытывать постоянное отчаяние. За одно это можно влюбиться в мужчину, правда же? Тагир… он делает для меня то, за что всегда, всю жизнь буду ему благодарна.

– Ты за что-то сердишься, Вилена? – спрашивает Валиев, когда сажусь в его машину и мы едем приблизительно минут пятнадцать.

– С чего ты взял?

– Такое ощущение. Обычно интуиция меня не подводит. Поговорим о прошлой ночи?

– Извини… Я сейчас целиком на Насте сосредоточена, – бормочу торопливо, нисколько не имея желания обсуждать прошлую ночь.

– Все будет хорошо, не волнуйся. Это быстро, подпишешь документы. Я мог привезти этих людей в дом Маргариты, но адвокаты настаивали на правилах. На том, чтобы все прошло на нейтральной территории.

– Думаешь, они могут передумать?

– Никто не может дать гарантии, что придет человеку в голову спустя время. Не хочется? чтобы они узнали адрес. Кто знает, сколько ты здесь пробудешь, – говорит Валиев задумчиво.

– Я не планирую долго стеснять…

– Ты не стесняешь, Вилена. Дело не в этом, не принимай мои слова сразу в штыки. У меня нет цели тебя задеть, наоборот, я искренне считаю, что дом Маргариты тебе подойдет, У тебя нет больше родственников, а она отзывчивая женщина. Тоже одинокая, ей нужно о ком-нибудь заботиться… Ну и я… всегда буду знать, как ты. Навещать тебя.

– Предлагаешь стать твоей постоянной любовницей? – спрашиваю с горечью. Конечно, я сразу знала, что ничего большего Тагир мне предложить не может… Но как же горько это слышать. – Давай закончим этот разговор, мне сейчас не до судьбоносных решений.

– Хорошо.

До конца поездки мы оба больше не проронили ни слова. Встреча с родителями Насти, как и обещал Тагир прошла спокойно. Были адвокаты, которые больше к этим двум, решившим продать свое дитя обращались. Разумеется, про деньги речи не шло. Мне сделали документы, якобы я родная мать девочки и родила ее… Настоящая же мать, тряслась, как деньги увидеть хотела. Противно было наблюдать все это.

Только когда все закончилась, мы попрощались со всеми и вернулись в машину, я почувствовала, как меня затапливает волна радости и облегчения.

– На этот раз все точно? Ты ведь не обманываешь меня? Я мало что поняла из всех юридических терминов, которыми сыпали твои адвокаты…

– Все точно, Вилена. Зачем мне нужно обманывать тебя, говорю, как есть, – следует спокойный ответ.

– Спасибо. Огромное спасибо тебе! Я… твой должник. Но денег ты не хочешь…

– Поехали домой, Вилена. Там я покажу тебе, чего хочу…

Какое-то время в салоне висит абсолютная тишина. Я ухожу в свои мысли, в которых есть и грусть, и в то же время трепещущее предвкушение. Внезапно меня подбрасывает вперед на сидении, спасает ремень безопасности, иначе бы сила удара, наверное, вытолкнула бы меня в лобовое стекло. Мы попали в аварию? В нас врезалась едущая позади машина? Не успеваю подумать об этом, как Тагир резко дает по тормозам. Какой-то черный джип преграждает нам путь! Из него выскакивают люди с пистолетами, или автоматами, я ничего не понимаю в оружии, и открывают по нам стрельбу. Последнее, что помню, это как Тагир накрывает меня собой, прижимая к сиденью.

– Ползи назад, но не высовывайся, – следует отрывистый приказ, а потом Тагир вываливается со своей стороны из машины. Меня колотит от ужаса, жмусь к полу, тоненько попискивая, слыша выстрелы.

Это конец, только подумала, что все хорошо и жизнь налаживается. Отвоевала ребенка… Что хотят от нас эти люди? Кто им нужен? Тагир или я?

Но кому может понадобиться девчонка, вина которой лишь в том, что когда-то она была дочерью своего отца. Я никому не причинила вреда. Никому кроме Тагира.

Пока я все это прокручивала в голове выстрелы стихли. Распахивается дверь, я замираю не дыша. Боюсь высунуться повыше и взглянуть, кто сейчас занял водительское место…

Машина с визгом покрышек вылетает снова на дорогу. Скорость явно очень большая. Чуть-чуть приподнимаю голову и захлебываюсь облегчением. За рулем Валиев, вот только его ладонь, лежащая на руле – в крови. Салон наполняет запах железа, у меня начинает кружиться голова.

– Что случилось? – спрашиваю дрожащим голосом. – Что нужно этим людям?

– Прости, детка, – Тагир издает стон, и мне становится почему-то очень страшно. Теперь я уверена, что он ранен… – Мне сейчас не до разговоров. Надо выбраться.

– Ты едешь в другую сторону! – замечаю, выглянув в окно.

– Потому что уверен, впереди, по обычному маршруту нас ждут.

– Господи, это не могут быть родители Насти… они обычные алкаши, зачем им…

– Это не они конечно.

– А кто?

– У меня много врагов.

– Снова я беду на тебя накликала, – всхлипываю. – Ты ранен?

– Ерунда.

– Что ты такое говоришь?! Мы же не герои боевика!

Тагир спокоен, а у меня начинается истерика, замечаю, что лицо мокрое от слез. Что если нас настигнут? Что если мы не выберемся? Продолжаю паниковать, но стараюсь не лезть к Тагиру. Надо подумать, могу ли я хоть чем-нибудь помочь ему…

– Не поднимайся, – вдруг командует глухо, когда пытаюсь выглянуть в окно.

Мне безумно страшно, кажется, пора прощаться с этим миром. От дикого страха все тело трясет крупной дрожью, в груди поднимается тошнота. Потому что Валиев все увеличивает скорость, скорее всего это означает, что преследователи обнаружили нас. Снова раздаются звуки стрельбы. Боже, я даже по телевизору никогда боевики не любила, а тут… Паника буквально захлестывает меня, кажется на какой-то момент даже теряю сознание. Очнувшись, бросаю взгляд на Тагира, он сосредоточен на дороге, его смуглое лицо – словно маска, побелевшее.

– Можешь сесть нормально, – цедит сквозь зубы.

– Мы оторвались?

– Пока. Но это ненадолго.

Сажусь, тереблю в руках ремень безопасности, снова бросаю взгляды на Тагира. Его рубашка в крови.

– Тебя надо перевязать… ты же истекаешь кровью. Надо остановиться…

Но Валиев никак не реагирует на мои слова. Видно, что зубами скрипит об боли, лицо все бледнее, бескровное, черты заострены. Сконцентрирован на дороге. И тогда от страха начинаю говорить какую-то успокаивающую чушь, вспоминать о Насте, о том, что я обязательно должна к ней вернуться.

– Они еще преследуют нас, как думаешь?

– Они не отстанут.

– Думаешь у нас есть шанс?

– Снова вниз, быстро! – резко приказывает Тагир, и я сползаю под сидение. Свист покрышек, перестрелка, затыкаю уши руками.

И все! Никакой информации о дальнейших действиях! Просто несемся на полной скорости сквозь ночь, и у каждого крутого поворота сердце делает головокружительный кульбит. Чувствую, как от нервов начинает потрясывать, подкатывает тошнота…

– Держись, Вилена. Еще немного и мы у цели, – вдруг произносит Валиев.

Мне очень хочется спросить, что он имеет в виду, но страшно отвлекать его, машина все увеличивает скорость. Впрочем, мне достаточно знать, что эта безумная гонка скоро закончится…

– Перебирайся назад. Сиди прямо за мной и когда скажу, ты должна будешь открыть дверь и выпрыгнуть.

– Что? Ты издеваешься? Я не смогу!

– Я сброшу скорость до минимума. Будет трава, не волнуйся, не разобьешься, максимум помнешь платье.

Очень смешно! Конечно, я прямо только об одежде беспокоюсь!

– Давай, сейчас, – Тагир вдруг круто берет вправо, мы вылетаем в поле, несемся по нему, а потом в конце он сбрасывает скорость… Безумно страшно, но другого выхода нет. Выскакиваю в высокую траву, зажмурившись. К счастью удачно, только немного ударяюсь бедром. Максимум синяк будет. И тут вижу, что дальше – обрыв. Узнаю это место… Совсем неподалеку отсюда – та самая проклятая поляна, где нас застал мой отец… Я приезжала сюда, после того как вернулась из монастыря. Несколько раз приезжала. Грехи мысленно замаливала, бродила тут как сумасшедшая… В последний раз я была здесь перед побегом с братом. Прощалась… То, что мы оказались именно в этом месте, действует на меня даже сильнее чем погоня и перестрелка. Столько эмоций внутри, меня трясет.

Машина продолжает двигаться, к обрыву. Теперь до меня доходит замысел Тагира. Пока преследователи обнаружат, что нас нет в той машине, можно выиграть время. Но как мы выберемся из этих безлюдных мест, без транспорта, тем более Валиев ранен?

Раздается громкий хлопок, скрежет металла, в воздух поднимается красное пламя. Мы совсем рядом с обрывом. Мои зубы стучат, никак не могу побороть сильнейший озноб.

– Теперь к лесу, – командует Валиев.

Ничего не говоря следую его приказу.

– Черт!

– Что такое?

– Телефон… Не могу найти. Посмотри в кармане пиджака, правом. Обыскиваю все карманы, руки трясутся, пачкаются в крови Валиева, которой все больше… Ему необходима помощь… Что если он умрет? Нет, только не это! Запрещаю себе такие мысли.

– У тебя есть с собой мобильный? – спрашивает Тагир устало.



Отрицательно мотаю головой. Сумочка осталась в машине. Со всеми документами на ребенка, которые я таким трудом получила, когда уже и не надеялась…

– Черт, неважно, он все равно не ответит на звонок с чужого номера.

– Я вернусь… Мы недалеко ушли. Я быстро!

Тагир прав, нужно позвонить, но только самому проверенному человеку, которому можно доверять.

– Нет, Вилена, это опасно. Тебя могут увидеть… Нам надо уходить отсюда как можно скорее…

– Я быстро, жди меня здесь!

* * *

Это настоящее чудо, мне удается очень быстро отыскать телефон в примятой нашим падением траве. Со всех ног возвращаюсь к Валиеву, все душой надеясь, что с мобильным ничего не случилось и он в рабочем состоянии. Наш единственный шанс! Протягиваю его Тагиру, который сидит на земле, опустившись перед ним на колени.

– Как ты?

– От того что спрашиваешь, лучше не станет, – забирает телефон у меня из рук, отвечая не слишком любезно.

Но я говорю себе, что его можно понять, в такой ситуации глупо ждать сюсюканья. Валиев набирает номер, говорит что-то, буквально несколько фраз на незнакомом мне языке, и нажимает отбой.

– Что теперь?

– Надо добраться до леса. Это место тебе знакомо, – кривит лицо то ли от боли, то ли от неприятных воспоминаний.

– Да, я узнала эти места, – отвечаю тихо.

– Может и поляну ту самую найти сможешь?

– Смогу.

– Удивила, – усмехается Тагир.

– Я приезжала сюда… Помолиться. Когда из монастыря выпустили… – выдавливаю из себя искреннее признание.

Тагир смотрит на меня очень внимательно, словно пытается что-то прочесть на моем лице. Может подозревает во лжи?

Кое-как начинаем продвигаться вперед. Предлагаю Валиеву опереться на свое плечо, но он гордо отказывается, хотя идти ему все труднее. Находит какую-то палку, опирается на нее, теперь движемся чуть быстрее.

Наконец, оказываемся среди деревьев, здесь чувство защищенности усиливается.

– Не волнуйся, за нами скоро придут, – Тагир садится, привалившись к дереву, закрывает глаза.

– Кто приедет? Кому ты звонил?

Эти вопросы остаются без ответа, я тоже сажусь на землю возле сосны, напротив Тагира. Наблюдаю за ним пристально, размышляя, что нас ждет.

