Текст книги "Девственница (СИ)"
Автор книги: Амира Ангелос
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)
Глава 1
– Извини, Вилен, мне правда очень жаль, но банк отказывает в кредите. На данный момент на тебе висят две задолженности. Обеспечения нет у тебя. Мне очень жаль…
Стискиваю руки в кулаки. Этого следовало ожидать. Меня не удивил отказ. Но бесит, с каким показным, нарочитым сочувствием он произнесен. Виталий Николаевич Антонов, старший специалист банка, мой бывший одноклассник. У меня глубокое ощущение, что он испытывает удовольствие, отказывая мне. Когда-то в школе я была самой популярной, самой богатой, за мной ухлестывали парни, не помню, кажется, аж с пятого класса. Сейчас же я, нищая, растерянная и разбитая. Приехала в родной город – последняя надежда найти хоть какую-то помощь здесь. Ну, или по крайней мере спрятаться от кредиторов, пересидеть.
Нас приютила бывшая домработница моего отца, Варвара Сергеевна. Не знаю, что бы я делала без нее. Хоть какая-то крыша над головой. Но долго без денег мы не протянем, выплачивать долги все равно надо, иначе объявят в розыск. Я так устала чувствовать себя загнанной. Когда уже все закончится? Почему мне все время приходится бежать? Ведь за свою жизнь я не совершила ни единой подлости…
Кроме одной…
О которой запрещаю себе вспоминать. Как говорят адвокаты: это к делу не относится.
Мне нужно достать деньги, без них никак. Но теперь еще один вариант рассыпался в прах…
– Ты даже побледнела, Вилена, – голос Виталика становится сочувствующим. Так еще хуже. Могу разреветься. – Что у тебя случилось, красавица? Может я смогу помочь?
– Спасибо. Мне нужен кредит, как ты понимаешь. Но вряд ли у тебя есть такие деньги…
– Откуда тебе знать. Давай поужинаем сегодня? Я тебя в ресторан приглашаю. Все ж таки не чужие. Восемь лет в одном классе. Расскажешь, куда ты так неожиданно пропала, даже доучилась?
– Я закончила школу в другом городе. Ничего особенного, так бывает, – пожимаю плечами.
– У меня другое ощущение.
– Ты это о чем?
– О том, что с тобой никогда не бывает «ничего особенного», Вилена. Дочь главного криминального авторитета города сбегает со своим братом, бросив все. Ты хоть представляешь, что о тебе болтали тут?
Конечно представляю, Виталик. Обо мне болтали всегда. Как и о моем несчастном брате. Вот только мне эта «популярность» всегда была костью в горле. И то, что сейчас выслушиваю от тебя, такая же кость. Ты ничем не можешь помочь, но буквально истекаешь слюнями, жаждешь грязных сплетен. Думаешь, что я могу увидеть в тебе спасителя на белом коне? Черта с два. Ты жалкое любопытное ничтожество, и только.
– Говорили даже, что ты беременна от своего брата, – добивает меня очередной омерзительной сплетней бывший одноклассник.
– Виталь, у меня такое ощущение, что я не в банке, а даю интервью корреспонденту самой желтой газетенке нашего города, – морщусь как от зубной боли. – Извини, если ты там подрабатываешь – ноу комментс. Я не собираюсь обнажать перед тобой душу. Даже если ты меня накормишь омарами.
Кажется, я отбрила его вслух ничем не хуже, чем мысленно. Кто бы мог подумать, что когда-то я была замкнутой и застенчивой. Все страхи и обиды хоронила глубоко в себе. Иначе было не выжить…
Виталик надул губы, обиделся. Заметно, что его распирает сказать какую-нибудь гадость. Но не может. Привычка – вторая натура. Он привык считать меня дочерью криминального авторитета. Неприкосновенной. Его мозг еще не впитал свежую информацию – Шаха больше нет. Он больше не держит этот город в своем стальном кулаке…
Мой отец был очень жестоким человеком, причем не только со своими «подчиненными», но и с собственными детьми. Может быть кому-то из моих друзей или одноклассников и казалось, что я живу в золотом дворце… На самом деле все было не так. Нам сильно доставалось с братом за малейшую провинность. Мы не могли жить как обычные дети, нас все время прятали, за нами ходили телохранители, потому что мы могли стать «оружием» против отца в случае похищения.
Если бы Глеб Шахов, мой отец, не погиб месяц назад в результате очередного на него покушения, мне бы и в голову не пришло сюда приехать…
С такими невеселыми мыслями возвращаюсь к дому Варвары Сергеевны, старой покосившейся хибаре на окраине города. С отчаянием понимаю, что денег осталось совсем немного, скоро не хватит даже на продукты… Не могу себе позволить объедать пожилую женщину, которая конечно же не станет попрекать куском хлеба.
Что делать? Где достать деньги бывшей принцессе? – конечно же это горькая ирония, никогда не относилась к себе как к принцессе. Даже наоборот, это отвращало. Иногда я вела себя так, надменно, с папиными охранниками, его подобострастными прислужниками. Не знаю почему, может от отчаяния, может от глупости. За некоторые поступки мне очень стыдно…
– Ох, хорошо, что вернулась, – встречает меня на пороге Варвара Сергеевна. – У Настюши высокая температура. Я извелась вся, не получается сбить, только вверх ползет.
По телу пробегают ледяные мурашки. Только этого не хватало… У меня на еду денег почти нет, на лекарства – тем более.
– Вы чем-то сбивали температуру? – спрашиваю сиплым от страха голосом. Боже помоги мне, я так мало знаю о детях! С чего я вообще решила, что смогу стать матерью? Иногда мне становилось жуть как страшно, я спрашивала себя, зачем ввязалась во все это… Но потом смотрела в огромные голубые глаза своей трехлетней дочери, и приказывала себе заткнуться. Она – единственное оправдание моей никчемной жизни. То, ради чего я существую. Надо взять себя в руки.
Ночь мы не спали, все пытались успокоить плачущую девочку, температура то снижалась, то снова ползла вверх, приводя меня саму почти в состояние истерики. Утром я не выдержала. Вызвала такси, одела ребенка и отправилась в больницу.
– Мы не можем вас принять без полиса, как вы не понимаете, девушка, – раздраженно заявляет тучная медсестра, сидящая в регистратуре.
– У ребенка температура под сорок, а вы меня про бумажки спрашиваете? Мы потеряли все документы, поймите. Нам сейчас не до этого!
– Вы беженцы что ли? – сдвигает брови медсестра.
– Да, мы беженцы! – подтверждаю с отчаянием.
Женщина оглядывает меня с ног до головы критически. Видимо не находит мою внешность достаточно замученной или грязной для беженки.
Я не спала всю ночь, синяки под глазами, волосы рассыпаны по плечам – не нашла чем их завязать, не до того было. Накинула на себя первое попавшееся платье – то в котором ходила в банк, элегантное, белое, прямое до колен, без рукавов. Наверное, беженцы не носят белое – не практично. Но мне не до имиджа, я на грани отчаяния!
– Девушка, тогда давайте справку, что вы беженка, я не знаю прямо, – разводит руками медсестра. У нас нельзя вот так вот с улицы.
– Вы понимаете, что у ребенка температура, высокая? Вы вообще нормальная?
– А вы мне тут не хамите! – сразу встает на дыбы противная баба. – Ишь, деловая нашлась! Бомжиху из себя строит, и на те, туда же, права качает! Сказано не положено. Какая ты мать, если полис ребенка потеряла? И не восстановила? Или не знаешь, что дети болеют? Беги давай в паспортный стол, в администрацию города, не знаю, куда. Быстро оформляй и возвращайся с документом, ясно тебе?
Понимаю, что через эту сволочь мне не прорваться. По щекам слезы, хотя глупо – это точно ничем не поможет. Снова заказываю такси, уже на последние сбережения. Называю адрес частной клиники. Ее владелица – бывшая любовница Глеба Шахова. Она должна меня вспомнить… Только бы застать ее… Она вроде бы неплохая женщина. С отцом была не один год, уж не знаю, что Вероника Геннадьевна Астафьева в нем находила… Папа точно красавчиком не был. А Ника – наоборот. Шикарная, изысканная. Я втайне пыталась подражать ее манерам, походке. Она всегда была добра ко мне… Вся наша семья обслуживалась в ее медицинском центре, оборудованном по последнему слову. Если и оттуда нас выкинут, останется… Боже, я не знаю, что буду тогда делать!
Настя крепко уснула по дороге. Кажется, лоб стал чуть менее горячим… Появилась предательская мысль вернуться к Варваре… Но страх за ребенка победил. Мне страшно не хотелось появляться перед Астафьевой в столь жалком виде – вспотевшей, лохматой, зареванной. Представляю, что она про меня подумает… Но Настя – вот что главное. Сделав глубокий вдох, захожу в стеклянные двери пятиэтажной клиники.
Глава 2
Здесь пытаться давить на жалость и умолять принять без нужной суммы денег даже не пытаюсь. Сразу говорю симпатичной девушке в окошке регистратуры, что я приехала к Веронике Геннадьевне, называю свое имя и фамилию, стараюсь держаться уверенно и надменно – именно так ведут себя клиенты этого заведения, далеко не бедные люди.
– Вероники Геннадьевны нет на месте, – девушка смотрит на Настю, спящую на моих руках. Конечно, как бы я не старалась соответствовать, выгляжу довольно нетипично для данного заведения. Явно привлекаю внимание, персонал с любопытством поглядывает на меня, от проходящих мимо врачей до уборщицы.
– Тогда я подожду, – заявляю твердо, и направляюсь к белоснежному дивану. Опускаюсь на него, с тревогой трогаю лобик Насти. Горячий! Внутри все противно дрожит, остается лишь молиться про себя, что Вероника появится в скором времени. – Принесите мне кофе, – окликаю девушку, идущую мимо с подносом.
– Да… сейчас, минутку.
Девушка явно опешивает, переглядывается с той, что сидит в регистратуре. Но спорить или что-то спрашивать не решается.
И в этот момент в помещение вплывает Вероника. Как всегда в облаке дорогих духов, на ней изысканный костюм бежевого цвета, волосы уложены в идеальный пучок. Она ничуть не изменилась за эти годы.
Я вскакиваю с дивана, как в тумане направляюсь к ней. Замечаю на ее лице удивление. Взгляд падает за спину Вероники, и меня начинает вести… перед глазами плывет. Узнаю спутника Астафьевой, и мне становится дурно. Из всего города, меньше всего я хотела бы столкнуться именно с ним…
Его взгляд цепко впивается в меня, сканирует с головы до ног, особенно пристально он смотрит на ребенка на моих руках. Которые слабеют, приходится сделать огромное усилие, чтобы не дай бог не уронить Настю.
Тагир Валиев… Когда-то он работал на моего отца… Когда-то он едва не погиб из-за меня, уж не знаю каким чудом выжил. Мужчина, которого я по глупости, по молодости подставила… С ним сделали жуткие вещи из-за меня. Первым человеком, из-за которого я сбежала был мой жестокий отец. Вторым – Тагир. И сейчас его холодные черные глаза затягивают в свою бездну, не обещая ничего хорошего…
Если бы помощь нужна была мне, если бы я даже со сломанной ногой сюда приехала, я бы убежала, сверкая пятками. Только Настя, маленький ангел, заставляет меня сцепить зубы и встретить черный взгляд, даже вздернуть подбородок как раньше. Пусть не думает, что я боюсь! Первое правило – хищнику нельзя показывать свой страх…
– Вилена! – восклицает Астафьева, за что я ей безумно благодарна – это позволяет прервать зрительный контакт с Валиевым. Перевожу взгляд на нее.
– Привет, Вероника. Мне нужна помощь. У дочери высокая температура…
– Да, конечно, пойдем дорогая.
Вероника отходит от шока и начинает раздавать указания подчиненным. Нас ведут в кабинет на втором этаже, сразу трое врачей суетятся вокруг Насти, берут анализы, делают укол и кладут под капельницу.
Чувствую, что меня немного начинает отпускать. Все это время я стояла, обхватив себя руками, неотрывно следя за тем что происходит. И вот чувствую слабость в ногах. Прижимаюсь к стене. Вероника вышла пару минут назад, а перед незнакомыми врачами мне ни к чему притворяться сильной. И тут чувствую, что ведет, головокружение усиливается. Последняя мысль – падение неизбежно. Но не происходит. Сильные руки подхватывают, вместо пола и удара, понимаю, что парю в воздухе, чувствую жар сильного тела. Открываю глаза. Меня держит Тагир. Черные глаза впиваются в мое лицо.
– Мне привет не скажешь? – спрашивает хрипловато.
– Поставь меня, – отвечаю холодно.
Подчиняется. Ставит на ноги. Он успел вынести меня из палаты, мы стоим в пустом коридоре друг напротив друга. В венах бьется пульс, волнение зашкаливает. Делаю шаг к двери, чтобы вернуться в палату, но мужская рука в дорогом пиджаке, с золотым Брайтлингом на запястье, преграждает мне путь.
– Значит, ты вернулась? – холодно спрашивает Тагир.
– Почему тебе это интересно?
– На похоронах отца я тебя не видел.
– Меня там не было. Странно, что ты был, – вырывается фраза, и тут же понимаю, что зря я это сказала. Ворошить прошлое – смертельно опасно.
– А ты совсем не изменилась, – задумчиво произносит Валиев, продолжая пристально меня разглядывать. – Помню, какой надменной сучкой ты была, детка. Думал, что возраст сотрет эту извращенную избалованность. Глеб, конечно, сильно покалечил вашу с Павлом психику. Кстати, твой брат тоже вернулся?
– Почему тебя это интересует? – спрашиваю с горечью.
– Спросил из любопытства. Сбежали вы вдвоем. Не разлей вода были…
Молчу… Прежде всего, потому что ответить мучительно больно. Брата нет в живых… Наш побег… мы решились на него прежде всего ради Павла. Ему от отца доставалось куда сильнее. Меня, можно сказать, отец лелеял и баловал, как принцессу. Единственный раз, когда гнев его был страшен и мне сильно досталось – от пощечины до месячного домашнего ареста, был связан как раз-таки с Валиевым… Но я запрещаю себе вспоминать то безумие, что было между нами…
– Ты, оказывается, та еще шлюха, сбежала в пятнадцать… Родила, получается, в шестнадцать? – жестокие слова Тагира бьют наотмашь.
Я настолько ошеломлена его грубой прямотой, его взглядом, раздевающим донага… Хочется прикрыться, спрятаться от его осмотра. Почему мы должны были встретиться вот так, когда я лохматая, потная, голодная – боюсь, что желудок громко заурчит, что тоже добавит неловкости. Если уж мне суждено было предстать перед Валиевым, я бы предпочла идеальный наряд, прическу… Максимально закрытые… Потому что только этот мужчина умеет смущать меня как никто.
Не выходит придумать язвительный ответ на его грубость, наш разговор к моему облегчению прерывает появившаяся Вероника.
– Ну как там наша пациентка, – голос Астафьевой звучит недовольно, словно ее уже начинает раздражать наше присутствие, то что отвлекаем ее своими проблемами. Мне становится не по себе. Бросаю на нее взгляд и тут до меня доходит. Веронике не нравится то, что я наедине с Тагиром! Она ревнует! Получается, эти двое вместе? Валиев «подобрал» объедки моего отца?
Меня шокирует это открытие. Нет, я конечно не уверена на все сто процентов, что все так. Но взгляд Астафьевой явно демонстрирует ревность.
– Мне самой интересно, пойду посмотрю, – бормочу себе под нос и спешу в палату. Я должна быть рядом с малышкой, а не с тенью из прошлого. Насколько я слышала, Тагир стал очень авторитетным человеком в городе. Мой отец не смог сломать его. Валиев сбежал, присоединился к конкурирующей группировке. Видимо, преуспел в этом. Хотя подобное в криминальном мире редкость… Как бы я хотела ничего не знать о криминальном мире, вот только родителей мы не выбираем…
– Температура спала, девочка спит, – говорит мне медсестра с улыбкой. – Тоже поспите, вы такая бледная. В соседней палате есть кровать, там никого нет.
– Огромное вам спасибо…
– Дорогая, пойдем ко мне, выпьем кофе, – в палату входит Вероника, лишая меня надежды на сон. Конечно я не могу ей отказать.
Когда выхожу вслед за Астафьевой, с облегчением отмечаю что в коридоре никого нет.
– Тагир уехал, – говорит Ника, видимо прочитав мои мысли.
– Вы встречаетесь?
Зачем, ну зачем я это спросила? Настолько злюсь, самой себе пощечину залепить хочется.
– Да, что-то вроде того, – пожимает плечами Астафьева, пока идем к лифту. – Знаешь, он не из тех, кого можно запихнуть в рамки какого-либо формата отношений. Он этого не терпит. Но нам хорошо вместе.
– Ясно, – захожу следом за Вероникой в лифт, опускаю глаза в пол. Не знаю, что еще сказать. Поздравляю? Благословляю? Смешно. В конце концов, какое мне дело до их отношений! Сейчас самое главное решить вопрос с оплатой медицинских услуг…
Кабинет у Астафьевой очень просторный, дорого обставленный, с большим панорамным окном, больше походящий на офис какого-нибудь крупного менеджера, нежели врача больницы. На стене репродукция Кандинского, к слову, мой отец особенно любил работы именно этого художника, возможно – это его подарок. Кресло за большим столом из очень дорогой кожи, сделано явно на заказ, как и диван напротив, возле стены. Меня не шокирует вся эта красота – пару раз я бывала здесь, но это было очень давно и мне хочется стереть те воспоминания. Когда-то деньги на эту клинику дал Веронике Астафьевой мой отец. Но это не значит, что сейчас, после его смерти, тут должны бесплатно обслуживать его дочь. Тем более блудную, вычеркнутую из завещания. Если оно вообще есть. Отец умер внезапно – покушений на него было много, и вот как э то обычно бывает, одно из них стало последним. Удачным. Банальным. Под машину заложили радиоуправляемую взрывчатку.
– Знаешь, мне немного неловко в этом признаваться, но у меня сейчас сложное материальное положение. Нас не приняли в государственной поликлинике, нет полиса, поэтому пришло в голову попытать счастье здесь. Я была в отчаянии, – начинаю свою речь.
– Прекрати Вилена, тут даже говорить не о чем, – резко обрывает меня Астафьева, садясь в свое кресло. – Конечно же, я не возьму с тебя денег.
– Что ж, должна признаться, я именно на это и рассчитывала, – решаю действовать предельно откровенно. Вероника проявила себя с очень благородной стороны, это очень приятно, что еще остались на этой земле бескорыстные люди…
– Может быть, мы уже давно не близкие люди, не родственники, но ты, можно сказать, выросла на моих глазах. Я всегда относилась к тебе как к младшей сестре, Вилена, – произносит Вероника. – Лучше расскажи, где ты пропадала эти годы. Что с тобой случилось? Неужели ты правда родила в столь юном возрасте? Это правда твой ребенок?
– Да, это мой ребенок, – говорю глухо.
– Я так понимаю, именно поэтому ты сбежала? Глеб, конечно, такого бы не потерпел…
– А что он терпел? – спрашиваю грустью.
– Ты права… Он ничего не терпел, – вздыхает Астафьева. – Не знаю, что сказать, дорогая. С одной стороны, хотелось бы посочувствовать тебе, выразить соболезнования, что что твой отец умер, и у тебя не осталось родителей. Мать свою ты не знала, отец был очень сложным человеком… Кстати, как Павел? Вы же в месте сбежали. Он тоже приехал, вместе с тобой?
– Нет, он не приехал. Слушай, я очень тебе благодарна, но давай отставим тему семьи. Расскажи лучше, что говорят твои врачи, что с ребёнком? Надеюсь, ничего страшного? Знаешь, Настя никогда не болела за эти годы, всегда была очень крепкой. Даже если у неё появлялись сопли, то приходили буквально за пару дней. Никогда ни животик, ни кашель не беспокоил. Что там еще у детей бывает…
– Значит, тебе очень повезло с дочерью, – улыбается Вероника.
– Да, точно, хоть в чем-то повезло, – улыбаюсь в ответ, хотя на душе совсем не весело. Есть облегчение, но проблем впереди еще выше крыши.
– Насколько я поняла, у твоей дочери обычная простуда, но я бы её по наблюдала пару дней. К сожалению, в нашей клинике не предусмотрено детского отделения. Приняв Настю я по сути нарушаю закон. Но мы подержим её в палате для эксклюзивных больных. Ты можешь остаться с ней.
– Спасибо огромное! Надеюсь, мы надолго не задержимся, и не создадим тебе никаких трудностей. Я навсегда запомню твою доброту.
Настю и правда поместили в очень комфортную палату, явно предназначенную для самых богатых клиентов клиники. Нам повезло, что эта палата в данный момент пустовала. Нам с дочерью принесли роскошный ужин на двоих, выбор блюд был очень разнообразный, и на Настин вкус нашлись продукты, и на мой, впрочем, я привыкла быть непривередливой. Взглянув на поднос, я поняла, что целые сутки не ела и набросилась на еду. Также мне удалось выспаться, впервые за много дней я спала как убитая. Меня разбудила утром медсестра, которая пришла проверить температуру. Оказалось, все в норме, так что через два дня нас выписали.
Глава 3
– Тут, пока тебя не было, несколько раз кавалер звонил, – сообщает мне Варвара, не успеваем с Настей в дом зайти.
Девочка сонная, дорога утомила ее, она почти засыпает у меня на руках. Отношу ее в кровать, в комнату которую выделила нам Варвара и сразу возвращаюсь. Внутри все трепещет, неужели Валиев решил разыскать меня? Ну и дура же я, мне бояться этого надо, а у меня горячая волна по всему телу! Совсем с ума сошла! Он же с Астафьевой встречается! С той, которая сделала для нас так много добра, даже машину от клиники выделила, довезли нас сюда совершенно бесплатно.
– Кто звонил? – спрашиваю охрипшим голосом, продолжая внутренний монолог, обличающий мои тайные надежды. Ругаю себя последними словами. Да и не может у Валиева быть ко мне интереса, кроме мести. Хотя, такой человек как он, думаю, до мести женщине не опустится…
Закрываю глаза и воспоминания накатывают страшной волной, мучают и будоражат. Все эти годы я гнала от себя мысли о Валиеве, о том, что произошло между нами и чем закончилось. Запрещала себе вспоминать. И в то же время, все что происходило со мной, все невзгоды и лишения, иногда даже в голод, я принимала как наказание за то, что сделала с Тагиром.
Валиев появился в особняке отца, когда мне исполнилось четырнадцать. Папа нанял новых телохранителей, новая команда из трёх человек, которые приехали из Чечни. Три боксёра, двое из которых – огромные амбалы, Тагир рядом с ними казался не особенно внушительным. Он был худощав, но на самом деле, на всех спаррингах, что они проводили в спортивном зале (а я тайком подглядывала), он всегда брал верх, потому что был самым подвижным, а удар у него был смертельным. Его мускулы, бицепсы, конечно привлекали мое внимание. Именно Валиев поразил мое воображение, своей красотой, мрачной, и в тоже время притягательной внешностью, широким размахом плеч. Ко мне в то время часто приходила в гости школьная подружка, Вика Морозова, и мы часами наблюдали в окно за охранниками, придумывали разные предлоги, чтобы поболтать с ними, пококетничать. Ровесники казались нам ужасно противными и скучными, наверное, в этом возрасте так бывает со всеми подростками…
Тагир, разумеется, никак не реагировал на наши хихиканья, ужимки, заигрывания и глупые вопросы. Но даже простой его взгляд подстегивал мое воображение до небес. Я напридумывала себе, что у него тоже есть влечение ко мне, угловатой малолетке с косичками.
Разумеется, даже если бы я была красива как Мисс Мира, смотреть на дочку своего босса, криминального авторитета, было бы безумием. И даже будучи наивной малолеткой, я это понимала. С другой стороны, Тагир отличался крутым нравом, он всегда говорил, что думает, даже перед моим отцом не заискивал. Конечно, это тоже романтизировало его в моих глазах… Он был именно тем самым прекрасным принцем, которому все нипочем, никакой огнедышащий дракон не страшен. Если кто и мог вырвать меня из золотой клетки, то только Валиев. Он нравился мне с каждым днём все больше. Постепенно это перерастало в навязчивую идею. Я засыпала с его именем и просыпалась, это была та самая, настоящая первая любовь. Незабываемая, отчаянная. Я каждый день придумывала новые истории, как заговариваю с ним, рассказываю о своих чувствах. Как мы убегаем из особняка, уезжаем далеко-далеко в какую-нибудь экзотическую страну, строим свою жизнь вдали от моего отца, ужасного, жестокого и строгого.
Но долго жить фантазиями, без взаимности, безумно тяжело. Иногда я приходила в отчаяние – мне казалось, что Тагир даже не подозревает что я существую. Тогда я начала вести себя дерзко: задирала его, провоцировала. Старалась перед ним ходить в коротких юбках, шортах, иногда невзначай касалась его. Постоянно просила его о каких-то услугах, самых идиотских… Он отвечал мне холодно, видно было, что я его раздражаю… и тогда я начинала подкалывать его перед другими охранниками, насмешничать, что ему явно не нравилось. Поэтому, он старался последнее время держаться от меня как можно дальше.
И вот однажды, когда отец уехал в командировку на несколько дней, Тагир остался в особняке за старшего, потому что всех остальных телохранителей папа забрал с собой. Я решила, что это мой шанс. Мне тогда уже было пятнадцать, я считала себя созревшей, взрослой. У меня уже были месячные, груди правда никак не хотели расти, были совсем маленькими, что меня ужасно смущало. Подружка снабжала меня любовными романами с откровенными сценами секса. Мне казалось, что я очень много знаю об отношениях мужчины и женщины. Я хотела близости с Тагиром, считала, что готова к этому. И что это единственный шанс, ведь папа редко уезжал так надолго. Конечно же, мой план был безумием, и все равно я была полна решимости добиться своего…
Я накрутила волосы на бигуди, наложила на лицо немного пудры и румян, купленных тайком, накрасила ресницы и губы, надела открытое черное платье, которое мне подарила Вика. Длиной выше колен, оно казалось мне строгим, взрослым и очень сексуальным. Туфли на каблуке, сверху накинула коротенький жакет.
Никогда еще я не выглядела такой взрослой, в зеркало на меня смотрела совершенно другая, взрослая женщина.
Сделав глубокий вдох, пожелав себе удачи, я вылезла в окно гостиной на первом этаже.
У меня не было конкретного плана, лишь смутная идея, что если попытаюсь сбежать, Тагир обязательно бросится в погоню. Ну или как минимум попытается остановить. Дальше моя фантазия не заходила. Конечно, все это было совершенно безрассудно. Но ничего другого не оставалось – так мне казалось тогда.
Неожиданно вышло выбраться из особняка незамеченной – в моих руках это был компромат на Тагира, как главный он отвечал за мою сохранность. Я вызвала такси, доехала до центра города, позвонила Вике. Мы встретились, посмеялись как две дурочки над произошедшим, и отправились в Макдональдс, посидеть-поболтать, придумать еще что-то.
– Например, приезжаешь сейчас в особняк, просишь позвать меня, тем самым устроив переполох.
– Ммм, а ты не боишься, что твоему отцу потом доложат? Ты чего добиваешься? Чтобы Валиева уволили, или чтобы внимание его на себя обратить? Чтобы он тебя схватил, ручищами своими облапал, может даже по заднице за плохое поведение влупил… – хихикает Вика.
– Ты права. Наверное, не стоит тебе ехать.
– Дурочка, конечно не стоит! Можно же просто позвонить, позвать тебя к телефону. Эффект будет тот же.
– Ты права. Я идиотка.
– Ты просто ничего не продумала.
– Так времени не было…
Время, к слову, стремительно близилось к закату. Было уже девять, мне вдруг стало не по себе. Я привыкла, что даже средь бела дня меня всюду сопровождает охрана… Вечером я никогда из дома не выходила, отец был строг, никаких поздних сеансов кино или дискотек.
– Тогда я, наверное, домой поеду. Вернусь так, чтобы только Валиев это заметил…
– Отличный план, – кивает Вика. – Никто не узнает, будет у вас своя маленькая тайна. – О Боже! – восклицает вдруг подруга. – Смотри кто здесь.
Оглядываюсь и вижу парней из соседней школы, известных на весь город хулиганов, стоящих на учете в милиции. Нам знакомы их лица, потому что недавно они появились в нашей элитной школе и затеяли драку с парнями из параллельного класса. Настоящие отморозки, и встретиться с ними за пределами школы – ничего хорошего не сулило…
– Не смотри на них! – предупреждает меня шепотом Вика.
– О, привет девчонки, знакомые лица. Вы чего потеряли в нашем районе? – парни все же заметили нас, нагло усаживаются за наш столик.
– Ты тут одна крошка? – прижимается боком ко мне тот, что покрупнее. Он симпатичный, но почему-то отталкивает его внешность, и тем более, манера общения.
– Не одна. Какое тебе дело? У нас с подругой серьезный разговор.
– Какая ты дерзкая, мне такие нравятся, – смеется в ответ.
– Может все-таки дашь нам закончить разговор?
Начинаю нервничать все сильнее.
– По-моему эти крошки слишком сильно задирают нос, – замечает второй парень.
От его взгляда у меня по позвоночнику пробегает озноб. Он выглядит опасным.
– Пойдем отсюда, – резко встав, говорю Вике. Она бледная и тоже явно перепуганная, как и я. Мы выходим на улицу, но парни следуют за нами.
– Надо вызвать такси, – произношу почти шепотом.
– Мы вас довезем.
– Спасибо, не стоит.
– Слышь, ты, шмара, ты что о себе возомнила?
Парни явно под чем-то, теперь я это понимаю. Внутри меня колотит, ругаю себя последними словами. Говорю себе, что моя тяга к Тагиру не стоила такого риска…
И тут на стоянку со свистом влетает ауди цвета серого асфальта. Свет фар падает на нашу компанию. Мотор затихает, фары гаснут. С водительского сиденья вылезает Валиев, меряет взглядом парней, на нас даже не смотрит. Он выглядит абсолютно спокойным, равнодушным. При взгляде на него у меня захватывает дух.
– Так что насчет вечеринки, девчонки? – до парней еще не доходит, что бывший боксер направляется по их душу. Вика коварно усмехается. Отталкивает руку одного из парней – теперь она смелая как лев.
– Убери грабли, – говорит насмешливо.
– Вечеринка, значит? – произношу громко, чтобы слышал Валиев.
Толком сама не понимаю, чего добиваюсь. Может, чтобы приревновал меня…
Бросаю быстрый взгляд на Валиева – он хмурится.
Я не знаю, зачем вдруг начинаю улыбаться парню. Наверное, чтобы Тагир не подумал, что мне отчаянно страшно, что нуждаюсь в его помощи…
– Да, детка. Мы снимаем тут хату неподалеку.
– А кто еще там будет?
– Тебе нас двоих мало, крошка?
Боже, ну что за пошлый разговор! Меня тошнит, и все равно продолжаю упрямо.
– Разве это вечеринка, всего нас четверо?
– А у тебя есть подружки, которым ты можешь позвонить?
– Нет. Мои подружки так поздно не гуляют…
– Какая жалость. Хорошо, что ты не такая скучная как они.
Я только вошла во вкус, мне интересно, что сделает Валиев. Это происходит, когда один из парней кладет руку мне на талию.
Все происходит настолько молниеносно, что ничего не успеваю понять. Короткий вскрик Вики, и парень улетает на пару метров. Второй бросается на Тагира, но передумывает, буквально в прыжке меняет направление. И вот уже двое незадачливых кавалеров бегут куда глаза глядят.
Тагир пристально смотрит на меня, затем переводит взгляд на Вику. Его взгляд пугает и одновременно завораживает.
– В машину, быстро, – рявкает грубо.
Вика, опомнившись первой, выполняет приказ. Причем юркает на переднее сидение.
Впрочем, мне все равно. Явно моя эскапада ничуть не тронула охранника. Он зол, потому что пришлось напрячься, чтобы выполнить свою работу. Не более того. Сажусь сзади и встречаюсь с ним глазами в зеркале.
