Текст книги "Но я люблю его (ЛП)"

Автор книги: Аманда Грейс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)

– Ты красивая, – говорит Коннор.

Ого. Это и есть смена темы? Я улыбаюсь и опускаю взгляд на руки. Это точно сон.

– Даже когда краснеешь.

От этих слов я еще больше заливаюсь краской. У меня горит все лицо.

– Наверное, такая девушка, как ты, привыкла получать комплименты.

М-да, ничего подобного. На меня мало кто обращает внимание и уж тем более делает комплименты.

Но каким-то чудом Коннор сидит напротив и по-настоящему видит меня.

Думаю, я смогу к этому привыкнуть.

30 августа

Один год

Когда я просыпаюсь, в комнате уже темно. Буря несколько поутихла, и сквозь струящиеся капли дождя на окне можно разглядеть уличные фонари. Я долго лежу в ожидании, но молнии все нет.

Вернется ли Коннор?

Существует ли еще мир за пределами этой комнаты? Есть ли люди, которые не разучились смеяться? Моя улыбка истерлась. И уже давным-давно.

Когда это случилось? После его первого грубого слова? Злой усмешки или первого раза, когда он меня толкнул?

Закрываю глаза и выкидываю эти мысли из головы. Все кончено. Что сделано, то сделано, и почему или когда это случилось – уже неважно.

Даже если я найду ответы на эти вопросы, ничего не изменится. Коннор есть Коннор, и под каким углом ни посмотри, он все равно причинил мне боль.

Это не любовь. Это нечто испорченное и уродливое. Я так хотела любви, что не обращала внимания на то, как она выглядит.

Коннор сделал это со мной. Это только его выбор. Может, он сломлен и ему нужна была отдушина, но у него все еще был выбор. Он знал, на что идет, когда впервые меня ударил.

Он знал, как обидит меня, когда бросался этими ужасными словами.

И я ненавижу себя за надежду, что он все еще на парковке, за желание открыть дверь и впустить его.

Я никогда не стану той, кем была до него. Но это и не нужно.

Левой рукой – той, что не разрывается от боли – я залезаю в карман и достаю телефон. Когда открываю его, свет экрана ослепляет меня своей яркостью, и мне приходится проморгаться, чтобы привыкнуть.

Я должна это сделать. Должна позвонить.

Дрожащей рукой набираю ее номер, но останавливаюсь на последней цифре, мой палец зависает над «пятеркой». Не знаю, смогу ли это сделать. Не знаю, хочу ли с ней связываться, слышать ее «я же тебе говорила» и как она ненавидит Коннора.

С ней иметь дело сложнее, чем с ним, даже когда черты его лица искажены маской гнева. Она – доказательство каждого моего неправильного выбора. Когда я смотрю на нее, мне хочется заползти под одеяло и забыть обо всех ошибках.

Но отступать нельзя. Я набираю номер до конца. Знаю, что она не притянет меня в свои объятия и не скажет, что все наладится, но не перестаю этого желать.

В глубине души мне все еще двенадцать, и я в ней нуждаюсь.

Я знаю, что она спит и телефон будет громко трезвонить рядом с кроватью.

– Алло? – после второго гудка отвечает она сиплым голосом.

– Мам? – Я не осознаю, что плачу, пока не произношу это слово. Звук выходит слабым и с надрывом, словно принадлежит ребенку.

– Энн? Это ты? – Она уже проснулась. Ее голос четок, полон беспокойства и, возможно, надежды.

Мама хочет, чтобы это был звонок от меня. Скучает ли она по мне так же, как я по ней? Чувствует ли она некую дистанцию между нами, которая образовалась не из-за года ссор, а из-за нескольких лет молчания?

Слезы струятся по моим щекам и капают на пол. И остановить их я не в силах.

– Забери меня, – прошу я дрожащими губами, и меня неожиданно захлестывает волна облегчения. Я уступаю маме контроль.

Спаси меня. Пожалуйста, сделай так, чтобы все закончилось.

Долгую секунду она ничего не отвечает. Меня оглушает гудение в телефоне. На мгновение внутри все переворачивается. Неужели я совершила ошибку? И за последний год она накопила обиду?

– Энн?

– Да? – с трудом спрашиваю я, мешает комок в горле. Он душит меня.

– Я люблю тебя.

Я не могу произнести то же в ответ, потому что после этих слов рыдания накатывают на меня с новой силой.

Со мной все будет в порядке.

Сложно представить, что меня ждет впереди, но, несмотря на то что мне пришлось пережить за этот год, со мной все будет в порядке.

30 августа

Первый день

Моя машина не заводится. Отстой.

Как же не вовремя. Телефон я посадила, болтая с Эбби во время обеденного перерыва, а закусочную уже поставила на сигнализацию. Если вернусь туда, чтобы позвонить, со мной свяжется охранная служба и мне придется им объяснять, почему я вернулась, а на следующий день все повторить начальнику.

Ужасный день. В «Сабвэе» я работаю только летом, но по какой-то причине в это время все хотят перекусить именно здесь. За шесть часов я ни разу не присела, наша печь для выпечки булочек работала без перерыва и в какой-то момент раскалилась так сильно, что температура воздуха в помещении достигла тридцати семи градусов.

Кошмар. Я вся вспотела, устала и просто хочу домой, но нет, мне надо было забыть выключит фары. Теперь приходится сидеть и прикидывать, что же делать дальше. У меня даже нет аккумуляторного провода, которым можно было бы воспользоваться, проезжай здесь машина.

Итак... план «Б». У меня механика. Дорога на парковке вполне ровная. Может, у меня получится подтолкнуть ее и быстренько завести? Раскачу ее, потом прыгну за руль, включу зажигание и отпущу сцепление. Попытка не пытка, раз уж особого выбора у меня нет. Тут не нужно набирать большую скорость. Надеюсь.

Выхожу из машины и начинаю налегать на распахнутую дверь, но толку ноль. Под колеса словно подложили кирпичи. Я упираюсь еще какое-то время, вкладывая в это все силы, но «мазда» не сдвигается ни на сантиметр.

Ничего не выйдет. Я слишком устала для таких манипуляций. Может, попробовать включить телефон, чтобы позвонить Эбби и попросить меня забрать? С аккумуляторными проводами она не разберется, но сможет подбросить меня домой, а со всем остальным я разберусь, когда хоть немного отдохну.

– Нужна помощь?

Развернувшись, я вижу парня примерно моего возраста. Может, на год старше. Высокий и сухощавый, как баскетболист, его светлые волосы торчат во все стороны. На нем широкие голубые джинсы, выцветшие спереди, и простая черная футболка с серебряной цепью.

И он симпатичный. Даже очень. У него полные губы, которые слегка изгибаются в полуулыбке. Невозможно оторвать от них взгляд.

А я стою тут как полная идиотка и пытаюсь подтолкнуть машину. Замечательно.

– Э-э, да. Я забыла выключить фары и теперь не могу завестись.

– У меня есть аккумуляторные провода, если нужно. Или я могу тебя подтолкнуть.

Я киваю и только спустя секунду понимаю, что тут простым «да» или «нет» не ответить.

– Ой, да, давай попробуем провода.

Парень разворачивается и уходит, и на секунду мне кажется, что я его отпугнула, но нет, он залезает в большой белый пикап, припаркованный у пиццерии, заводит мотор и подъезжает к моей маленькой голубой машине.

У меня уходит минут пять, чтобы сообразить, как открыть капот, я просто слепо шарю рукой под рулем, пока каким-то чудом мне это не удается. Парень тут же поднимает его и устанавливает зажимы. Я подхожу к нему, и мы оба смотрим на двигатель.

– Нужно немного подождать. – Его голос звучит грубовато и мужественно, и мне это нравится, хочется, чтобы он произнес еще что-нибудь.

Я сажусь на бордюр и впервые за несколько часов наслаждаюсь небольшим отдыхом. Ноги дико гудят. На мгновение закрываю глаза и кладу подбородок на колени.

– Тяжелый день?

Я поднимаю голову и вижу, что парень, скрестив руки, прислонился к моей машине. Сейчас он словно выглядит еще больше, чем в первый миг нашего знакомства. И он неплохо сложен.

– Ага. На самом деле, просто очень длинный.

– В такой день не до горячего. Все хотят сэндвичи, но готовить их лень.

На секунду задумываюсь, откуда он знает, где я работаю, а потом понимаю, что на мне надета уродливая фиолетовая футболка с надписью «СОЗДАТЕЛЬ СЕНДВИЧЕЙ», словно это какая-то привилегия. Ну почему она должна быть такой дурацкой?

– Точно. Мне осталось работать еще неделю. Уйду отсюда, как только начнутся занятия в школе. – Я стряхиваю с футболки хлебные крошки и пытаюсь не кривить лицо при виде ярко-желтого пятна от горчицы.

– Мило.

– Угу. – Мне бы хотелось ответить что-то умное и показать ему, что я не какая-то идиотка, которая забывает выключить фары и заляпывается горчицей, но в голову ничего не приходит.

Он так и стоит, прислонившись к бамперу моей машины. Вид у него расслабленный и сексуальный. Может, тут просто замешан комплекс рыцаря?

– Ты живешь где-то здесь? – спрашиваю я.

– Ага. Возле парка Ларриот. А ты?

Киваю.

– Тоже. На Сноб-хилл.

Он хохочет. У него красивый смех.

– Не думал, что вы так ее называете. Мне казалось, улицу так называем только мы, простолюдины.

– Ну, соседи наверняка возненавидели бы меня за это, но мне плевать. Они все снобы. – Я улыбаюсь собственной шутке, и он ухмыляется в ответ. Наконец-то я сказала что-то путное. – Но зато из моей комнаты открывается отличный вид на океан, – добавляю следом.

Парень кивает и снова смотрит на провода, словно может определить лишь по виду, зарядился ли аккумулятор.

– Ладно, давай-ка проверим.

Поднимаюсь с бордюра и подхожу к машине. Так хочется оглянуться и узнать, смотрит ли он на меня. Надеюсь, что да. Сажусь на свое маленькое сиденье и с молитвой на устах поворачиваю ключ зажигания. На секунду мне кажется, что все получится, но, не успев завестись, машина снова глохнет и начинает щелкать.

В отчаянии я несколько раз бьюсь головой о руль. Мне просто хочется, чтобы она завелась. Этот парень наверняка уже считает меня полной идиоткой и может уйти в любую минуту.

– Ладно, давай еще немного подождем. Наверное, ты сильно его разрядила.

Я занимаю свое прежнее место на бордюре. Парень в это время наблюдает за мной, но я веду себя так, будто ничего не замечаю.

Похоже, сегодняшний день не так уж и плох. Этот привлекательный парень стоит возле моей машины и пытается ее починить. И мне нравится, что он уверен в себе, но у него очаровательная застенчивая улыбка.

О боже, я только что назвала его «этот парень». Я даже не знаю его имени.

Я встаю и подхожу к нему.

– Кстати, меня зовут Энн, – неуклюже протягиваю ладонь.

– О, извини. – Он вытирает руку о джинсы и протягивает ее в ответ. – Я – Коннор.

Интервью с Амандой Грейс

В книге «Но я люблю его» вы решили рассказать историю в обратном порядке, начиная с конца, так сказать. Почему для истории Энн вы решили выбрать такой формат?

Структура романа во многом связана с моей целью написания книги. Я написала ее потому, что хотела объяснить людям природу насильственных отношений и почему жертвы домашнего насилия не решаются уйти. Зачастую человек считает себя слишком умным, чтобы оказаться в подобной ситуации. По ходу развития истории читатель – неважно он или она – выбирает переломный момент (обычно это первый раз, когда обидчик толкает или бьет жертву), когда говорит себе «после такого я бы ушел(-ла)». И с этого момента он в некоторой степени начинает винить жертву в том, что она вообще оказалась в такой ситуации.

Рассказывая историю в обратном порядке, я лишаю читателей возможности осуждать главную героиню. Они не знают о событиях, которые привели к насилию, поэтому могут лишь сидеть и наблюдать.

В отличие от ваших предыдущих подростковых романов, у этой книги более темные тона. Что послужило вдохновением для этой истории?

Когда мне было семнадцать (столько же было Энн, когда она познакомилась с Коннором), я состояла в отношениях, которые, несмотря на отсутствие физического насилия, все же были напряженными и сложными, они и стали моим вдохновением для этой истории. Я пробыла с тем человеком лишь год, но это оставило на мне глубокий отпечаток, примерно такой же, какой Коннор оставил на Энн. Это основная причина, почему отношения Энн длятся ровно год.

В течение нескольких лет я не раз пыталась написать книгу с подобным сюжетом, но дальше двух глав дело не двигалось. Как только я попробовала писать в обратном хронологическом порядке, то плотину прорвало, и спустя несколько недель был готов черновик.

Коннор отличителен тем, что у него вспыльчивый характер. Он обижает Энн как физически, так и морально. Но мы видим, что к нему так же относились всю жизнь. Мы можем сочувствовать его прошлому, но не закрывать глаза на его поведение и действия. Как вам удалось достичь такого баланса?

Я прочитала несколько романов для подростков на тему насильственных отношений, но не почувствовала, чтобы хоть один из них правильно ее преподнес. Проблема в том, что обидчик там просто не умеет «управлять гневом». Но домашнее насилие – это не только чей-то буйный нрав.

Для меня было важно, чтобы читатели поняли: Коннор не плохой парень, он просто сломлен. Я потратила много времени на проработку прошлого Коннора, чтобы читатели могли понять, что его таким сделало. Честно говоря, я немного переживаю, что люди расстроятся, если он вызовет у них сочувствие. Моя цель – не приравнять к норме его действия, не найти ему оправдание, а показать, что здесь есть глубоко укоренившиеся проблемы, которые далеки от понятия «управление гневом».

Эбби, как и Блейк, служат напоминанием о прошлой жизни Энн, ее прежней личности. Эбби не нравится Коннор, но она позволяет Энн отдалиться от нее. Была ли задумка дать понять Эбби о побоях? Если да, то стала бы она вмешиваться более настойчиво?

Фишка отношений – насильственного характера или нет – в том, что девушка никогда не порвет с парнем только потому, что он не нравится ее подруге. Эбби – умная девушка, и она понимает, как сильно Энн влюблена. Хоть она никогда напрямую не спрашивает Энн о грубом поведении Коннора, Эбби наверняка догадывается, что в их отношениях что-то не так.

Мать Энн выбирает другую линию поведения: она почти постоянно пытается расстроить их отношения. Но, как выясняется по ходу истории, это не приводит ни к чему хорошему – в конце Энн с трудом заставляет себя связаться с мамой.

Суть в том, что нельзя спасти того, кто этого не хочет. И Эбби это знает.

Известно, что насилие циклично (те, над кем издевались, сами становятся обидчиками). Точно так же жертва зачастую оказывается в похожих ситуациях. Как вы думаете, вступила бы Энн в эти отношения снова, зная, чем все закончится?

К сожалению, думаю, ответ будет зависеть от того, когда вы об этом спросите. Через день, неделю, месяц после окончания отношений она наверняка скажет «да». Но спустя время, расстояние и изменение точки зрения я очень надеюсь, что она найдет в себе силы сказать «нет».

В книге вы иллюстрируете идею о проявлении публичной и частной личности. Энн, Коннора и даже матери Энн. У Энн плохо получается оставаться собой в обществе, ее личность начинает разрушаться, хоть ей и удается сохранить свой большой секрет в тайне. Частное «я» Коннора (его хорошая сторона, которую видит только Энн) так и остается не раскрыто окружающим. Как вы считаете, всем нужно иметь такие расщепленные личности, или без масок жизнь была бы намного проще?

Думаю, такова человеческая природа – иметь публичный фасад и скрытое истинное лицо, а что это действительно значит, зависит от каждого конкретного индивида. Есть люди, с которыми вы можете быть знакомы всю жизнь, но так и не узнать их по-настоящему, другие же как открытая книга. И это нормально. Сокрытие какой-то части себя – это механизм защиты от людей, которые могут не понять ваши сокровенные мысли.

Поэтому чтение может превратиться в такое эмоциональное и волнующее путешествие – какое-то время вы живете в чужой голове и узнаете то, что скрыто от глаз общества.

Благодарности

Выражаю искреннюю благодарность моему редактору Брайану – за его ум, проницательность и за огромное удовольствие, которое я испытываю при совместной работе; моему агенту Зои, которая была мне верным партнером на каждом этапе этого пути; Кортни, Стивену, Сэнди и всей команде издательства Flux – за то, что они невероятно потрясающие; и Веронике – за то, что вытащила из стопки материалов небольшую рукопись под названием «Вдребезги», прочитала ее за ночь и влюбилась.