Текст книги "Сдать королевство, женить Императора (СИ)"

Автор книги: Аманда Франкон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

– С тех пор, как сестрица сбежала, вас прямо-таки ничем не пронять, – фыркнул король, не дождавшись от меня никакой реакции. – Но не волнуйтесь, как только мои люди ее поймают, мы поговорим с вами иначе.

Слепое беспокойство сковало грудь, на мгновение выбило из легких воздух. Откуда он знает? Впрочем, мог у слуг поспрашивать, горничные постоянно вились в покоях Войцехи и могли слышать то, чего им слышать не полагалось. Да и северяне, которые давно знали, кто она такая, могли проболтаться, чтобы заработать кредит доверия.

– Продолжим завтра, – наконец, решил Жером.

Я оглянулся и заметил, как с тихим шорохом захлопнулась створка двери. Выйдя из кабинета, сразу попал в привычное окружение из так называемой охраны, которая едва ли не мечами погнала меня в сторону покоев. Их пленником я оставался уже несколько дней.

Оглянувшись напоследок, я успел заметить, как пышная желтая юбка какой-то дамы скрывается в кабинете Жерома.

У дверей в мою пусть и комфортную, но все же темницу, уже дожидался Пьер, которого так же, как и меня, окружал целый полк охраны. Приближаясь, за широкими спинами вчерашних крестьян – нынешних гвардейцев – я разглядел принцессу Ханну. Успел заметить, как Пьер сжимает ее длинную, тонкую ладонь на прощанье, и как она, будто испуганная птичка, почти убегает прочь. В другой ситуации я бы, вероятно, отпустил колкость по поводу произошедшего, но сейчас меня занимали совершенно другие заботы.

В комнату мы вошли вдвоем, однако никто из нас не сомневался: охранники Жерома слушают и слышал каждое слово.

– Ну что, удалось достичь успеха в переговорах? – с совершенно серьезным видом спросил Пьер, закрывая дверь перед носами стражи.

– Пока нет. Его Величество Жером крайне упорно соблюдает свои интересы, – принялся отыгрывать досаду я.

Пока говорил нарочито-громко и возмущенно, достал из ящика стола лист бумаги и взял перо.

– Мне пока ничего толкового выяснить не удалось, – тихо «признался» Пьер, качая головой. Он принялся отчитываться о том, как «понятия не имеет», где сейчас Войцеха, но раз завел такой разговор, значит выяснил, и она с минуты на минуту получит письмо, которое я отправил ей вчера через одного из якобы перешедших на сторону Жерома северян. Надеялся, что к сегодняшнему дню она прибудет в город.

«Люди Ханны готовы?» – быстро написал я и указал на строку Пьеру. Он, не переставая распинаться о том, как его окружили и как перекупили всех доверенных людей, кивнул.

В прошлый раз так же, под прикрытием бесцельного разговора, он писал мне доклад обо всем, что успел сделать: проредить ряды «Служителей старшей крови» и помочь Ханне сделать их достаточно влиятельным, а заодно переманить на нашу сторону. Это оказалось довольно легко, как только выяснилось, что Жером решил отдать старшую дочь замуж за какого-то южного принца маленькой страны. Гордая Ее Высочество, конечно, такой участи не желала, и мы договорились довольно быстро.

– Как ты оцениваешь состояние войск Жерома? – задал я еще один важный вопрос, в ответ на который Пьер принялся так же талантливо лгать.

– Не блестяще, но наших людей все равно не хватит, чтобы их одолеть, – при этом длинные, тонкие пальцы шпиона сначала сложились в цифру «один», потом провели черту, затем показали «четыре». Это значило, что у Жерома вчетверо больше людей, чем у меня. Но только внутри замка.

Пока Пьер описывал вооружение так называемых солдат, я, стараясь не шуршать пером, вывел на листе следующий вопрос:

«Войска уже успели подойти в столице?»

Едва взглянув на бумагу, Пьер снова кивнул и продолжил сокрушаться о том, что все больше северян переходят на сторону нового короля. Я кивнул не столько шпиону, сколько собственным мыслям: согласно нашему плану, последняя, самая гордая часть воителей из княжеств должна перейти под начало Жерома сегодня вечером. Но они уже дали согласие переметнуться на нашу сторону, как только начнется бой.

Под окном раздался зычный свист, залаяли охотничьи собаки, которых таким образом звали на кормежку. Я глянул на солнце: обычно паренек-слуга свистел на пару часов позже.

Какое-то время Пьер вслушивался в лай, потом потянулся к перу.

Я принял на себя эстафету болтовни и начал разглагольствовать о том, что необходимо все-таки склонить Жерома к подписанию договора в той форме, в которой он нужен мне. Попутно следил глазами за тем, как шпион выводит на листе торопливое послание.

«Войцеха получила письмо».

Еще на середине второго слова я сбился со своего пустого монолога на пару мгновений и облегченно выдохнул. Во-первых, сообщение Пьера значило, что она жива и здорова, во-вторых, моя северянка в маске – иначе как о «своей» даме я о ней уже и думать не мог – согласилась принять бой.

Пьер поднял на меня вопросительный взгляд, и все, что мне оставалось, это кивнуть. Сражение начнется завтра, на закате.

Глава 23

Войцеха

Я в третий раз вчитывалась в письмо, не обращая внимания на внимательный взгляд одного из полководцев Лайонела. Высокий мужчина, одетый скорее как наемник, чем как королевский воин, с седой клинообразной бородой и пронзительным взглядом очень ярких черных глаз, он внимательно изучал меня, пока я рассматривала написанные размашистым почерком строки.

В окно барабанил мелкий дождь. Я сидела на старом сундуке в том доме, ключи от которого отдала мне Дорота при отъезде из руин. Сама принцесса захотела остаться там, чтобы помочь раненым, и я решила не тащить ее обратно в город. В комнатах на верхнем этаже затаились советники. Они даже не разговаривали друг с другом, затаились как мыши, ожидая исхода дела. Я же не верила собственным глазам: в письме, которое подчиненный Лайонела передал мне только что, говорилось, что если я хочу вырвать замок из рук Жерома, то должна возглавить наступление его солдат этой полночью.

Меня раздирали противоречивые чувства. Хоть я и ожидала, что Лайонел проведет на мою территорию своих людей – с его стороны было бы неразумно отправляться вглубь вражеского государства всего лишь с маленькой горсткой солдат – но все же я злилась. За его обозом, рассредоточившись, тайно следовали больше двух сотен воинов! Случись что, моих северян бы не хватило даже на то, чтобы выдержать осаду.

С другой стороны, если бы не вмешался Жером, мы бы успели заключить с ним договор еще до того, как все эти вояки собрались бы лагерями вокруг столицы. И, что самое главное, теперь все они находились под моим командованием. За это, пожалуй, стоило бы благодарить бывшего любовника, который каким-то неведомым мне способом все еще умудрялся будить в груди давно забытые чувства.

Я отложила письмо и в раздумьях покрутила в руках маску, обитую змеиной кожей.

– Почему Его Величество решил передать командование мне? – спросила я, проследив взгляд вояки. Он неотрывно смотрел на мой эксцентричный аксессуар.

– Не знаю. Мне велено передать вам записку и следовать любому вашему приказу, – пожал плечами мужчина. Выглядел он при этом не слишком воодушевленным, и я могла его понять: на его месте тоже не захотела бы подчиняться какой-то сопливой принцессе, которая, захватив власть, и месяца на троне не продержалась.

– Вы ведь Эр-ха, та самая? – спросил вдруг вояка.

Я кивнула, не видя смысла скрывать свое положение теперь.

– Да. И раз вы меня знаете, то наверное уже догадались, что опыта осад у меня почти нет. Зато я знаю замок. Думаю, вместе мы сможем разработать хороший план: времени осталось мало.

Полководец удивленно вскинул брови, но неприязни в его взгляде поубавилось. Убедившись в том, что выбрала верную тактику, я поспешила приступить к обсуждению грядущей битвы.

К вечеру, когда мы примерно определились с движением основных и вспомогательных групп, а также когда я указала на все лазейки в стене, через которые можно быстро попасть во внутренний двор замка, военачальник вышел на несколько минут и, вернувшись, сообщил, что его люди – сотня человек – уже в городе и получат приказы через пол часа.

Я кивнула и, надев маску, поправила перевязь с мечом. Согласно плану Лайонела, которым он скупо поделился в письме, «мятеж» начнется в тюрьме за час до полуночи. Когда большая часть людей Жерома стянется в западное крыло, в подвалы, чтобы его подавить, наступит наш через.

Лайонел в послании обещал, что отправит кого-нибудь, чтобы открыть ворота, но я, опасаясь проблем, все же настояла на том, чтобы пойти во главе отряда из трех человек в обход парадных дверей.

– Удачи вам, – солдат протянул мне руку. Я, не колеблясь, ее пожала и выскользнула за дверь, набрасывая на лицо капюшон.

Снаружи уже ожидали три воина, один из которых оказался, судя по комплекции, северянином, двое других же ничем не выделялись и походили на безмолвные тени: лица их скрывали капюшоны, выглядели все они подобно бандитам – вероятно, от формы избавились еще задолго до того, как Лайонел направился от границы в замок.

Втроем мы быстро обогнули утес, на котором возвышались серые стены. И чем ближе подходили к месту, откуда начнется восхождение на скалу, тем сильнее трепетало мое сердце. Казалось, я только сейчас начинала до конца осознавать, что меня ждет битва. Настоящий бой, а не учебный поединок. От осознания опасности все чувства обострились до предела. Не осталось переживаний ни о прошлом, ни о будущем, значение имел только этот момент, только следующий шаг, подозрительный шум наверху.

Оказавшись у подножия нужного мне участка скалы, подняла голову. Луна куталась в серебряное облако и лениво катилась по небосводу. Судя по тому, что скоро она достигнет самой высокой точки, Лайонел уже должен был начать действовать.

Словно в ответ на мои мысли сверху послышалось раскатистое «Тревога!». Я и подчиненные мне солдаты скрылись под навесом скалы, чтобы не выдать себя раньше времени. Мы слышали, как чей-то не слишком трезвый голос отдает распоряжения, потом все затихло. Судя по всему, сверху остался только один караульный.

Громкий топот тяжелых сапог постепенно удалился, стало ясно, что сейчас никому нет дела до забытой полянки в саду, у обрыва над рекой. Один из солдат, вооруженный луком, отошел на несколько шагов и быстро прицелился. Стрела прошуршала в промозглом ночном воздухе, раздался тихий хрип и грузный селянин, покачнувшись, свалился прямо нам под ноги: видимо, услышал шорох и подошел к краю обрыва, чтобы проверить, что там, но увы, так и не успел ничего сообщить.

– Останьтесь здесь, затащите тело под камни и убивайте любого, кто вздумает сбежать, спустившись с обрыва, – коротко приказала я двоим солдатам, которые в своих одинаковых одеждах отличались только тем, что один из них по-прежнему сжимал рук, а на поясе второго висел меч.

Убедившись, что они выполнят приказ, я запрыгнула на ближайший уступ и начала карабкаться вверх. За мной последовал и северянин, который двигался на удивление легко для своего немалого веса.

Когда мои ноги коснулись жухлой, покрытой инеем травы, из замка доносились крики и лязг оружия. Я не видела, что происходит у ворот, но похоже, рядом с ними уже кипела битва. Порадовавшись тому, что хотя бы эта часть плана осуществилась гладко, я, жестом показав северянину следовать за мной, направилась к черному ходу.

Я скользила по коридорам, не встречая по пути сопротивления. Лайонел, как и планировал, сумел оттянуть всю свару поближе к главному входу. Может, он ожидал, что я окажусь в авангарде атаки: если так, то он недостаточно хорошо меня знал. Я шла впереди лишь в тех случаях, когда все находились в равных условиях и рисковали одинаково. Так поступала в сражениях с монстрами или с людьми на пологих северных равнинах. Однако здесь, когда мое знание дворца могло сыграть на руку, ломиться в главные ворота не было никакого смысла. Все, что мне нужно сделать – убить Жерома, и тогда его селяне сами разбегутся, бросая свои грабли.

Услышав за стеной сдавленный сип, я прижалась к стене и сосредоточилась. Впрочем, те, кто стоял в западном коридоре, явно не таились.

– Подлец, – тихо прошипел кто-то молодой и, судя по тону, не в меру ретивый.

Неизвестный мне человек, которого, очевидно, поймали, всхлипнул и тихо выругался – слов я не разобрала. но ничего дельного он не сказал. Тихий голос, который умудрялся оставаться учтивым, даже произнося ругательства, показался мне знакомым.

– Оставь его, Милко, он выбрал сторону, – осадил молодого товарища более опытный. – Убьем – и дело с концом. Так вернее будет, и нечего зря мучить старика.

– Да ты чего, Цетко? Врагам – и легкую смерть! Ну нет! Этот кусок сморщенного навоза у меня еще узнает, что такое верность настоящему королю.

Кто-то третий, имени которого так и не назвали, снова всхлипнул. Убедившись, что двое говоривших – люди Жерома и поймали кого-то, кто, вероятно, помог Лайонелу, я вынырнула из-за угла, все еще скрываясь в темноте. Быстро оценив обстановку, указала северянину на молодого широкоплечего парня, пышащего молодецкой удалью и глупостью так, что казалось, от самой его мощной фигуры исходит жар. Сама же скользнула за спину грузного, невысокого, но одетого побогаче и статью казавшегося познатнее мужчины. Кажется, это и был Цетко, а тот, что помоложе – Милко.

Я не ожидала встретить серьезного сопротивления, но противник в последний миг все же успел отступить вправо и обнажил клинок. Атаковал, завязалась короткая битва. Через несколько мгновений я, с непривычки долго провозившись со слишком тяжелым для моей руки мечом, выбила оружие из рук противника и приставила острие своего к его горлу.

Рассмотрела чуть оплывшее, но сохранившее благородные черны смуглое лицо, заметила, как за его спиной варвар с размаху снес молодому задире голову. Сглотнула, по телу прошла мелкая дрожь: сколько бы не видела смертей, гибель беззащитных ни разу не оставляла меня равнодушной.

– Дурак, – тихо выругался Цетко сквозь зубы. – Успокоишься, наконец, – при этом в голосе его звучала неподдельная горечь.

– Не хочешь повторить его судьбу – скажи мне, где Жером, – потребовала я, подавая клинок вперед. На коже аристократа начали набухать алые капли.

– Не скажу, но и судьбу паренька повторить не желаю, – на удивление спокойно, с достоинством ответил Цетко. – Я выбрал сторону, пусть и ошибся, но предательство себя не запятнаю. Прошу только об одном – убейте сейчас, не заставляйте мучительно ждать и шагать к виселице в кандалах.

Цетко чуть склонил голову, еще сильнее распарывая кожу о мой меч. Я стиснула зубы: убивать его совершенно не хотелось. За время жизни на севере я уже успела позабыть, насколько неприятно расправляться с теми, с кем имеешь несчастье разговаривать перед решающим ударом. В ходе войн на островах такого никогда не случалось.

– Уверен? Я могу только ударить тебя по голове. Когда придешь в себя – все закончится, – предложила я. Время уходило, в темноте я видела силуэт человека, который, не двигаясь с места, меня разглядывал.

– Я буду сражаться до последнего, – упрямо настаивал Цетко, – стоит вам только убрать клинок от моего горла – атакую снова.

Больше говорить не о чем. я подалась вперед, глубоко, до позвонков, разрезая шею аристократа от уха до уха. Его взгляд не выразил ни страха, ни удивления, будто гибели этот человек иска уже давно. Что ж, его воля.

– У старой аристократии понятие чести затмило способность здраво мыслить, – проворчал кто-то из тени. На этот раз я уже совершенно точно узнала Гаскона Ташо.

Он вышел из тени, отряхивая рубашку и поправляя воротник смятого камзола. Ну конечно же он не смог подчиниться такому неразумному человеку, как мой брат.

– Где Жером? – тут же спросила я, сверля министра взглядом.

Он недоверчиво шагнул назад. Сообразив, в чем дело, я сняла маску: она немного меняла голос, а Гаскон, вероятно, не собирался разбазаривать сведения кому попало.

– Ваше Величество, – на миг министр растерялся, но быстро взял себя в руки. – Вам надо спешить!

Глава 24

Я снова нацепила маску, и мы продолжили забег по пустым коридорам. По пути Ташо быстро пересказал все, что здесь произошло. Больше всего меня удивила поддержка Ханны: признаться, я ставила на то, что она займет сторону отца. Интерес Пьера к старшей дочери Жерома показался даже забавным, но думать о нем оказалось некогда – за очередным поворотом я столкнулась с несколькими воинами Лайонела и тремя северянами. Сам Император стоял перед запертой дверью в большой обеденный зал, который я, приняв управление замком, приказала закрыть за ненадобностью. Из-за нее сейчас слышались тихие голоса и показательный лязг оружия: очевидно, там засел с частью своих людей мой братец.

Обернувшись на шум, Лайонел меня заметил. Я видела, как в его взгляде растерянность сменяется неверием, потом радостью, потом – болью. И все за несколько мгновений, при том, что выражение лица осталось совершенно каменным.

Увидев его сейчас, с мечом в руке, всклоченными волосами, напряженным, я почувствовала, как сжимается сердце. Он выглядел как тогда, на севере, после очередной схватки. Как будто предательства между нами и не случалось. Эх, если бы только он осознал вину, хотя бы попросил прощения… Но он этого не сделал и вряд ли сделает спустя столько лет. Сомневаюсь, что он до сих пор в действительности чувствует себя виноватым.

Губы Лайонела дрогнули. «Эр-ха… Войцеха» – прошептал он так, что не расслышали даже воины, стоявшие поблизости от своего Императора. Но я разгадала эти слова и, сжав меч покрепче, решительно покачала головой: не время для разговоров.

– Все потом, – приближаясь к Императору, словами как клинком обрубила я его попытки что-то сказать. – Жером там? – и кивнула на дверь.

Лайонел кивнул.

– Заперся, зараза. Он быстро понял, что происходит, и взял довольно много людей. Но раз ты здесь, значит все подготовили согласно моему плану?

Я кивнула и подошла к ближайшему окну. Под ним стояла маленький отряд: несколько мечников охраняли двоих стрелков, увешанных не только оружием, но и мешочками с дым травой. Как только они меня заметили, я указала на окна, в которые им следует стрелять. Через несколько секунд по ту сторону двери зазвенело о камень разбитое стекло.

Послышалась грубая ругань, в которой явственно выделялся визгливый голос Жерома. Он приказал части своих людей подойти к окнам, их тут же сняли стрелки, которые уже успели разместиться на заранее оговоренных позициях. План Лайонела работал отлично. Его люди здесь, в коридоре, напряженно замерли, ожидая, когда наконец откроется дверь.

В эти мгновения, растянувшиеся, казалось, на долгие часы, я вглядывалась в его серьезное лицо. Что-то новое чувствовалось в том, чтобы подчиняться его распоряжениям, отчасти даже волнующее, хотя и слегка возмутительное. Впрочем, во время северных походов, когда мы то и дело сталкивались с неприятельскими кланами и устраивали бойни на драккарах, он подчинялся мне почти беспрекословно лишь потому, что я лучше него знала, как вести бой в условиях севера. Он же оказался гораздо более искушенным в военных переворотах, чем я. Неудивительно, впрочем: у него была возможность попрактиковаться.

Я очнулась от путанных мыслей, когда в нос ударил запах дыма, просочившийся в щель между стеной и дверной створкой. С той стороны послышался шорох засова.

– Платки! – скомандовал Лайонел, и все его бойцы натянули на лица тряпки – кто какие нашел – пропитанные защитным составом.

Я позаботилась о безопасности заранее – прикрепила платок, смоченный зельем, к нижней части маски, которая скалилась позолоченными змеиными клыками.

Дверь резко распахнулась, створка ударилась о стену и повисла на верхней петле. Солдаты Лайонела прижались к стенам, пропуская мимо себя несколько стрел, один осел на пол, но рана в икре не выглядела слишком серьезной.

На первых, кто вышел из зала, набросились воины Императора, стоявшие ближе всего. Они быстро разделались с двумя противниками – больше в дверном проеме просто не помещалось – и отступили назад, давая место другим солдатам, которые со свежими силами атаковали вторую группу приближенных Жерома. Я наблюдала за схваткой, чувствуя, как от дым-травы, пары которой валили через открытую дверь. слезятся глаза. Но отвернуться не могла: настолько красиво и слаженно действовали люди Лайонела.

Какое-то время эта тактика волн работала, однако северянин, который, видимо, перешел на сторону братца вполне осознанно и честно, с разбегу щитом протаранил двух гвардейцев, в образовавшийся «коридор» в защите Лайонела тут же пробрались еще несколько крепких мужчин, одетых во вполне приличную броню. Когда завязалась драка, Лайонел знаком показал мне, еще одному северянину и двум гвардейцам следовать за ним.

Я, с трудом удерживаясь от того, чтобы не ввязаться в случайную и совершенно ненужную сейчас драку, скользнула в дверь. И наконец дала волю зудевшему телу, которое еще с момента заката жаждало битвы.

Когда мы пошли в большой зал, дым из него еще не выветрился и в его клубах виднелись лишь очертания людей. Жерома охраняли пятеро солдат, я взяла на себя того, что казался самым быстрым и гибким. Мои ноги будто сами собой вспоминали давнюю науку и скользили над полом, рука исполняла привычные комбинации атак и защит, и я чувствовала себя по-настоящему живой, впервые осознавая, как мне не хватало настоящего боя во время жизни во дворце.

Под натиском моих атак противник опустил клинок слишком низко, защищая ноги, и я, пользуясь возможностью, с размаху опустила лезвие на его лоб. Он осел, пачкая кровью мои штаны, и я ринулась к Жерому. Его шея оказалась всего в миллиметре от моего меча, но тут что-то дернуло меня назад. Я успела заметить, как лицо брата исказила ядовитая усмешка, а потом под ребрами разлилась резкая боль и сознание быстро поглотила тьма.

Лайонел

Войцеха!

Я и так с трудом держал эмоции под контролем с тех пор, как увидел ее в коридоре, но когда северянин, который сам же и напросился в мой отряд, предательски ткнул ей кинжалом в бок, я и вовсе озверел.

Тело королевы еще не успело осесть на пол, когда я подскочил к воину, быстрым и точным движением рассек мясо на незащищенном предплечье до кости, затем вонзил острие меча в шею, пробивая ее насквозь. Кровь брызнула на меня, на него самого, на Войцеху, но это уже не имело значения.

Под полубезумный смех Жерома я подхватил королеву и вытащил из комнаты. В коридоре бой уже закончился, несколько моих людей остались на ногах. Поручив им доставить Войцеху в ближайшую комнату с кроватью и срочно отыскать лекаря, я вернулся в задымленный зал. Не удержался, оглянулся лишь единожды, и зубами скрипнул от досады, видя залитое чужой кровью лицо, такое бледное и безжизненное, что казалось, королева уже мертва.

Волевым усилием запретив себе хоронить Войцезу раньше времени, в большой обеденный зал я влетел взбешенный, как армия темных богов.

– Даже не надейся, что она выживает, – с мерзкой улыбкой сообщил Жером, как только заметил меня.

Здесь битва тоже завершилась: крестьяне Жерома валялись на полу, кто-то еще даже дышал. Северянин пялился в потолок остекленевшими голубыми глазами, мои воины приперли самозваного короля к стене скрещенными лезвиями клинков.

Занимался рассвет. Приближаясь к поверженному противнику, я успел заметить на полу его оружие – богато украшенный меч, драгоценные камни на котором, вероятно, настолько утяжеляли его, что для боя такое оружие вовсе не годилось.

– Теперь, когда моя сестрица больше не жилец, может, побеседуем еще раз? – улыбка все не сходила с лица Жерома. Сейчас, в полумраке, с каплями крови на лбу, он выглядел почти безумным. Глаза блестели в остатках дыма как-то лихорадочно, нездорово. Я попытался разглядеть в них разум или расчет, но не сумел.

Ярость закипал все сильнее с каждым шагом, который сокращал расстояние между мной и Жеромом. Может, стоило сразу пырнуть его мечом, но я все же не удержался – отвесил ему такую сильную пощечину, что его голова дернулась в сторону. Мой солдат не отвел лезвие клинка ни на миллиметр, так что низложенный король напоролся на него шеей, так глубоко, что по белой ночной рубашке, в которой он, видимо, выскочил из постели, хлынула кровь.

Жером оскалился, попытался что-то сказать, но изо рта его вылетали только хрипы и капала розовая слюна. Я не без удовольствия наблюдал за тем, как он дергается, как постепенно дыхание становится частым и поверхностным, как кровь засыхает черными хлопьями на теле. Он уже почти сдох, когда за моей спиной хлопнула дверь.

– Ваше Величество, замок взят! – сообщил Морис – военачальник, которого я отправил к Войцехе. – Люди Жерома бежали, убиты, несколько десятков взяты в плен.

Я слушал короткий доклад и наблюдал за последней конвульсией умирающего короля. В его глазах отразилась дикая, звериная злоба, зубы скалились, будто он не человек, а загнанная в угол гиена. Именно это выражение и застыло на его некогда изящном лице – уже навсегда.

– Пленный в подземелья, от трупов избавиться, – начал распоряжаться я, как только убедился в том, что Жером умер. – А этого, – я кивнул на залитое кровью тело бывшего короля, – вывесить из окна самой высокой башни.

Судьба трупа и реакция народа Войцехи меня сейчас интересовала гораздо меньше, чем ее жизнь. Только обретя ее через много лет разлуки, я до ужаса, до холода в жилах боялся ее потерять.

Отыскать комнату, где ее оставили гвардейцы, не составило труда – у двери стоял один из них. Заметив меня, он посторонился и отворил дверь.

Я влетел в тесную комнатушку, едва не сшиб лекаря – сухого старичка, который из врожденного человеколюбия с одинаковым рвением лечил и северян, и моих гвардейцев, и людей Жерома, не деля на чужих и своих. Старик печально покачал головой и, подойдя ко мне, прошептал на ухо – «Прощайтесь».

Я стиснул зубы так, что челюсть свело, и. подойдя к кровати, где лежала избавленная от маски и брони, раненая, но все еще такая красивая Войцеха, не нашел в себе сил стоять. Буквально рухнул на колени перед кроватью. Осторожно взял все еще горячую – слишком горячую – руку королевы и прижался к ней губами.

Сердце разрывалось от невероятной боли. Я будто только сейчас проснулся и осознал, как сильно мне все эти годы не хватало ее смеха, ее прямоты, спокойствия, резких шуток. Не видел в полумраке всего ее лица, но может – и к лучшему, иначе, наверное, не сумел бы сдержать слез.

– Прости меня, – шепот получился хриплым, молящим. – Я не должен был тебя оставлять, ни тогда, ни теперь.

Ощутив, как ее пальцы слабо сжали мою руку, я осмелился поднять глаза на бледное лицо. На нем все еще играла ироничная улыбка, влажные глаза Войцехи блестели то ли от слез, то ли от жара.

– Прощаю, – одними губами прошептала она, и я заметил, как тонкая красная струйка течет по подбородку.

Содрогнулся при мыли о том, что задето легкое, и что я совершенно, вообще ничем не могу помочь. Снова поцеловал тонкие пальцы, разрываясь от желания и невозможности хоть как-то ей помочь.

– Я люблю тебя, – признался, и част груза запоздало свалилась с души, уступая место новым – куда более тяжким тревогам.

Ответного признания услышать на надеялся, Войцеха ничего и не сказала. она шумно вдохнула, закашлялась, глаза ее закатились. В тот момент мне казалось, что я умру вместе с ней, но хлопок двери отрезвил меня.

Обернувшись, чтобы выставить наглеца, я заметил матушку. Сделав несколько резких шагов через комнату, она протянула мне раскрытую ладонь, на которой поблескивало кольцо – то самое, заставляющее человека, надевшего его, выполнить обещание.

Лайонел

– Войцеха!

Я и так с трудом держал эмоции под контролем с тех пор, как увидел ее в коридоре, но, когда северянин, который сам же и напросился в мой отряд, предательски ткнул ей кинжалом в бок, я и вовсе озверел.

Тело королевы еще не успело осесть на пол, когда я подскочил к воину, быстрым и точным движением рассек мясо на незащищенном предплечье до кости, затем вонзил острие меча в шею, пробивая ее насквозь. Кровь брызнула на меня, на него самого, на Войцеху, но это уже не имело значения.

Под полубезумный смех Жерома я подхватил королеву и вытащил из комнаты. В коридоре бой уже закончился, несколько моих людей остались на ногах. Поручив им доставить Войцеху в ближайшую комнату с кроватью и срочно отыскать лекаря, я вернулся в задымленный зал. Не удержался, оглянулся лишь единожды, и зубами скрипнул от досады, видя залитое чужой кровью лицо, такое бледное и безжизненное, что казалось, королева уже мертва.

Волевым усилием запретив себе хоронить Войцеху раньше времени, в большой обеденный зал я влетел взбешенный, как армия темных богов.

– Даже не надейся, что она выживает, – с мерзкой улыбкой сообщил Жером, как только заметил меня.

Здесь битва тоже завершилась: его крестьяне валялись на полу, кто-то еще даже дышал. Северянин пялился в потолок остекленевшими голубыми глазами, мои воины приперли самозваного короля к стене скрещенными лезвиями клинков.

Занимался рассвет. Приближаясь к поверженному противнику, я успел заметить на полу его оружие – богато украшенный меч, драгоценные камни на котором, вероятно, настолько утяжеляли его, что для боя он вовсе не годился.

– Теперь, когда моя сестрица больше не жилец, может, побеседуем еще раз? – улыбка все не сходила с лица Жерома. Сейчас, в полумраке, с каплями крови на лбу, он выглядел почти безумным. Глаза блестели в остатках дыма как-то лихорадочно, нездорово. Я попытался разглядеть в них разум или расчет, но не сумел.

Ярость закипал все сильнее с каждым шагом, который сокращал расстояние между мной и Жеромом. Может, стоило сразу пырнуть его мечом, но я все же не удержался – отвесил ему такую сильную пощечину, что его голова дернулась в сторону. Мой солдат не отвел лезвие клинка ни на миллиметр, так что низложенный король напоролся на него шеей, так глубоко, что по белой ночной рубашке, в которой он, видимо, выскочил из постели, хлынула кровь.

Жером оскалился, попытался что-то сказать, но изо рта его вылетали только хрипы и капала розовая слюна. Я не без удовольствия наблюдал за тем, как он дергается, как постепенно дыхание становится частым и поверхностным, как кровь засыхает черными хлопьями на теле. Он уже почти сдох, когда за моей спиной хлопнула дверь.

– Ваше Величество, замок взят! – сообщил Морис – военачальник, которого я отправил к Войцехе. – Люди Жерома бежали, часть убиты, несколько десятков взяты в плен.

Я слушал короткий доклад и наблюдал за последней конвульсией умирающего короля. В его глазах отразилась дикая, звериная злоба, зубы скалились, будто он не человек, а загнанная в угол гиена. Именно это выражение и застыло на его некогда изящном лице – уже навсегда.