Текст книги "Сдать королевство, женить Императора (СИ)"
Автор книги: Аманда Франкон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)
Войцеха Милик
Как только горничная Ханны, подрагивая от волнения, рассказала мне обо всем, что произошло в саду, в деверь постучали. Испуганная женщина, которой до сегодняшнего дня не приходилось продавать информацию о своей госпоже, тут же принялась сновать по комнате, имитируя то ли уборку, то ли подготовку моих новых нарядов к ужину.
Я же, догадавшись, кому и что могло от меня понадобиться, не стала приглашать незваного гостя к себе, вместо этого сама вышла в коридор и захлопнула дверь.
– Ваше Величество, – вовремя вспомнив об этикете, поклонилась, и собиралась засыпать Лайонела вопросами, однако он подхватил меня под локоть, и мы привычно направились вдоль длинного полутемного коридора без окон. За нами пошли и два гвардейца, которые охраняли мои покои, но держались они, согласно инструкции, в отдалении.
– Увы, информация оказалась мало полезной. Ханна говорит, что не причастна к падению люстры, я склонен ей доверять: убивать меня ей нет никакого резона. Она даже указала на того, кого якобы подкупили для этой странной цели. Она уверяла, что этот человек из ее свиты, однако назвала имя того, кто вовсе ее не поддерживал, – коротко сообщил Император все то, что я уже знала.
– Так кого же она назвала? – едва не подпрыгнув на месте от нетерпения, спросила я.
– Гаскона Ташо, – тихо, почти мне на ухо, прошептал Лайонел.
Я отпрянула, не веря своим ушам. Неужели единственный человек, который поддерживал меня, на самом деле оказался предателем? Или же нет?
– Я сомневаюсь в правдивости этого обвинения, – продолжил Император, так как я не спешила ему отвечать. – Ханна неплохо сумела организовать вокруг себя людей, но она не полностью их контролирует. У группы дворян, которая ее поддерживает, вполне могут быть свои цели и интересы.
Я кивнула, стараясь уложить в голове новую информацию. Хотелось верить, что Гаскон мне не враг, но все же следовало вести себя осторожнее.
– Давайте побеседуем с ним. Я как раз пригласила его в свой кабинет для обсуждения некоторых финансовых вопросов, думаю, вам будет интересно поучаствовать в нем. А заодно расспросить господина Ташо о положении дел в замке.
Я улыбнулась, стараясь сохранять холодный вид, в то же время хотелось выругаться: ситуация становилась только запутаннее, я до сих пор не знала ни одного имени, которое могло бы вывести меня на убийцу, меж тем новое нападение могло произойти едва ли не в любую секунду. Мы ведь даже не могли предположить, откуда ждать беды: слишком многое сплелось в этом погрязшем в интригах замке, а я слишком давно оторвала руку от пульса.
Спустя десять минут мы с Лайонелом уже разбирали бумаги в моем кабинете. Вернее, разбирала я, попутно пытаясь выдать ему хотя бы самые основные сведения о состоянии экономики, финансов, слишком маленьком поступлении налогов, которые мне и так пришлось снижать и заменять работами по восстановлению городов.
Император выглядел так, будто ему вовсе нет дела до проблем страны, бремя правления которой вскоре ляжет на его плечи. И хотя он запоминал, что я говорила, и кивал в нужных местах, главным его занятием оставались тщетные попытки прожечь меня взглядом. Я стоически терпела, отгоняя как назойливых мух воспоминания о том, как он смотрел на меня давным-давно, на корабле. В тех глазах, что пытались разглядеть мои черты сквозь ночной мрак, не сквозило презрение.
Наконец, мне стало так любопытно, что я не выдержала и спросила прямо:
– Скажите, Ваше Величество, почему вам так неприятно находиться рядом со мной?
Лайонел слегка вздрогнул, будто очнувшись от тяжелых мыслей, и улыбнулся – на удивление искренне и печально.
– Вы похожи… на одну мою давнюю знакомую, – ответил он тихо.
У меня сердце замерло при этих словах. Неужели все-таки узнал? Да нет, не мог. Голос у меня изменился, и походка уже не такая легкая, как раньше, да и глаза с волосами выцвели со временем. Седины у корней еще нет, но она появится через пару-тройку лет: немудрено, с моим-то образом жизни.
– Вы ее любили? – с деланным равнодушием спросила я, не отрываясь от бумаг. И поздравила себя с тем, что голос не дрогнул от волнения, от которого сердце стучало в висках, а руки холодели.
Лайонел медлил, вперив в меня неприязненный взгляд. Я же снова и снова читала одну и ту же строчку документа, совершенно не понимая смысла написанного.
– Люблю, – поправил Лайонел. – Но вы – не она…
– И этого вы мне простить не можете, – закончила я то, что повисло в немой тишине между нами.
Император кивнул и хотел добавить что-то еще, однако наш разговор прервал министр финансов. Он – как всегда торопливо – вошел без стука ровно в то время, в которое я просила его явиться. Заметив Лайонела, поклонился сначала ему, затем мне, я жестом указала ему на соседнее кресло и кивнула. Гаскон Ташо достал из нагрудного кармана пенсне, нацепил его на нос и открыл внушительную папку с бумагами.
Пока он проделывал все это, я старалась успокоиться и убедить себя в том, что со своими чувствами смогу разобраться, только если выживу. А чтобы выжить, надо выяснить, кто пытается меня прикончить. И единственная ниточка пока что ведет к Ташо.
Я не собиралась с порога обвинять единственного симпатичного мне человека в замке во всех возможных злодеяниях. Для начала решила выслушать его доклад. Он долго и обстоятельно говорил о количестве припасов в замке, отчитывался о подготовке обозов с провиантом и лекарствами к границам, которые сильнее всего пострадали от войн, о переполненности работных домов и о том, что труд бедняков, которые туда прибиваются, просто не на что применить: строить нечего и не из чего, фактически мы просто кормим их в убыток.
Отчет Ташо закончил единственной хорошей новостью: вернулись из экспедиции на север ученые, которых туда засылал еще мой братец. Они искали там золото, но так и не сумели найти драгоценных металлов в местных мелких речушках. Зато уверяли, что леса, которые ранее оставались нетронутыми из-за плохих дорог, вполне пригодны для строительства, а при должном старании их можно расчистить под поля.
Пока мы с Гасконом обсуждали укрепление дороги и возможность раздачи земли тем жителям границы, участки которых после войны вовсе не пригодны для возделывания, Лайонел молчал. Я так погрузилась в насущные проблемы, что на какое-то время забыла о тех волнующих словах, которые он произнес столь уверенно. Но стоило лишь взглянуть в его холодные глаза, в глубине которых скрывалась затаенная печаль, как эмоции снова меня захлестнули. Наверное, я бы сослалась на усталость и предоставила Рейку возможность допросить Ташо, но тут сама причина моих тяжелых и крайне неоднозначных чувств неосознанно пришла мне на помощь.
– Ради чего столь подробные планы, если вы намереваетесь оставить трон? – спросил Император, склонившись над бумагами.
Глава 11
Место боли и обиды тут же заняло кипучее возмущение. Видя все то, что я пытаюсь сделать, он заподозрил меня в желании перехватить его власть? Впрочем, не то чтобы необоснованно, но мог бы хоть не так явно выражать свои догадки!
– Не судите людей по себе, – процедила я сквозь зубы, – на свете еще существуют те, для кого долг и обязательство – не пустые слова.
Лайонел помрачнел, попытался испепелить меня взглядом, но как обычно не преуспел. Видимо, ему вспомнилось спешное бегство из северного моря, когда он оставил меня и моих людей в меньшинстве перед стаями голодных тварей, да еще и всю заранее продуманную тактику боя сломал своим отступлением.
Больше Император не вставил в обсуждение ни слова, хотя по тому, как часто он просил планы и расчеты, чтобы их разглядеть, как едва заметно кивал, вчитываясь в списки и перечни, я понимала: идея ему нравится и в его руках, надеюсь, не пропадет. Только бы нашлись люди, способные ее до ума довести. Есть же в его империи толковые люди? Пьер вроде бы с головой в ладах, может у него есть друг-финансист, такой же сообразительный?
Когда обсуждение насущных вопросов завершилось, я аккуратно отложила папки в сторону – подальше от Гаскона – и это не укрылось от его внимания.
– Что вы знаете о группе дворян, которая поддерживает Ханну? Они, кажется, называют себя «тени старшей крови», – заговорил Лайонел, выждав для верности несколько мгновений.
Министр финансов скривился, будто под нос ему сунули тухлую рыбу.
– При всем уважении к Ее Высочеству, по-моему, дворяне пользуются тем, что она пока еще наивна в вопросах политики и взаимоотношений во дворце, – как можно мягче сказал он, однако в голосе все же звучала неприязнь, а с лица не сходила скептичная усмешка. – Я не хотел рассказывать вам о них… простите, если они что-то натворили, в этом, вероятно, есть и моя вина. Мне показалось, что у вас и так достаточно дел.
Мы с Лайонелом переглянулись, слова Ташо показались мне подозрительными. С другой стороны, мы с ним всегда разговаривали быстро, четко и только по делу. Просвещать меня на счет местных игрищ ему и в самом деле было некогда.
– Очень интересно… – протянул Лайонел, откидываясь на спинку кресла. – Принцесса Ханна утверждает, что вы тоже состоите в этой группе, а также что именно вы повинны в обрушении люстры.
Ташо побелел, потом покраснел, вскочил с кресла и показался вдруг неожиданно высоким для своих лет. Он гордо вскинул голову и стиснул зубы так плотно, что на морщинистых щеках заиграли желваки.
– Пока что вы не мой император, и я возьму на себя смелость заявить: вы оскорбляете меня и мою семью такими заявлениями! Каково бы ни было мое личное отношение, я не посмел бы покуситься на жизнь того, в чьих руках – будущее моей Родины, – громогласно заявил министр, от звука его голоса задрожали стекла на створках книжного шкафа. – Такие обвинения бросают тень не только на меня, но и на мою жену, моих сыновей и дочерей, и я смою его даже ценой собственной крови! Я не стану оправдываться, но дайте мне время, и я найду того, кто во всем повинен.
Я сидела, затаив дыхание. Речь министра финансов, в легких которого я даже не подозревала такой силы, всерьез меня поразила. И то, что произошло дальше, совершенно выходило за рамки моих ожиданий.
Лайонел поднялся и встал напротив Гаскона – тут выяснилось, что они почти одного роста, Ташо уступает лишь на пол пальца.
– Герцог Ташо, приношу вам свои извинения. Эта провокация была необходима, но признаюсь, я заранее знал, что вы ни в чем неповинны. Более того, у меня есть полный список тех, кто состоит в обществе «теней старшей крови». Вам не нужно ничего доказывать, просто делайте вашу работу – вы в ней несравненно хороши. Буду рад, если вы останетесь в своей должности после того, как я приму корону.
Я бы, наверное, от удивления так и не вспомнила, что для жизни надо дышать, если бы не ехидный голос бога на задворках сознания.
«Ого, наш мальчик отрастил себе честь!»
Я моргнула, медленно вдохнула, стараясь не нарушать воцарившуюся в кабинете гробовую тишину. Лайонел протянул Гаскону руку, тот, поколебавшись лишь на мгновение, ее пожал.
Спустя еще минуту до меня дошел полный смысл произошедшего. Я, сдерживая гнев из последних сил, со спокойной улыбкой отпустила министра, но как только за ним захлопнулась дверь, вскочила и едва не зарычала от досады.
– Все это время вы знали, что он ни в чем не виноват, и молчали?! Да еще и оскорбили старика! – почти прошипела, стиснув зубы. Заставил меня так сомневаться в достойном человеке, а теперь сидит и смотрит снизу вверх так, будто я тут не регент, а кошка злобная, которая прыгнула на него со шкафа.
– Надо ведь мне как-то прицениваться к вашим людям. Так или иначе, нужен кто-то лояльный, кто будет в курсе дел, тащить сюда своих министров – не лучшая идея, – спокойно, даже чуть снисходительно пояснил он, отчего я разозлилась еще больше. Потом вспомнила его дурацкое «люблю», и захотелось поколотить его чем-нибудь тяжелым. Удержавшись ценой огромных усилий, я снова опустилась в кресло и прикрыла глаза. Солнце еще не добралось до зенита, а я уже устала так, будто целый день шла по лесу в полном обмундировании.
– Скажите, Войцеха, – вкрадчивый голос Лайонела вынудил меня вновь посмотреть в его сторону, – почему вы не захотели, чтобы я женился на вас?
От возмущения я едва не подавилась воздухом. А он мне предлагал, что ли? Да даже если бы и предложил, пошел бы в далекие леса с такими инициативами. Ишь ты, только что признался королеве, что любит другую – вернее, тот далекий образ, которым она… я… в общем, была когда-то раньше – а потом задает такие бестактные вопросы!
– Одного супруга я потеряла, выходить замуж повторно не имею желания, – пришлось отвечать уклончиво. Не могу ведь я ему сказать, что шесть лет назад он меня предал и я пока не нашла его поступку ни одного адекватного оправдания.
– Ваш муж был стар и, судя по отзывам придворных, капризен и ворчлив. К тому же, у вас не было от него детей, насколько мне известно, – произнося все эти мерзости, Лайонел улыбался. Он знал, что издевается надо мной, но не похоже, чтобы ему это доставляло удовольствие. Скорее он хотел увидеть мою реакцию. Не дождется.
– Не смейте оскорблять его память. Вы его не знали, так что не вам судить. А сплетники в замке про кого угодно тонну гадостей наговорят, – не моргнув глазом, ответила я. И хоть в груди с каждой минутой нарастала буря, я не собиралась демонстрировать эмоции. – Да и вообще… я бы на вашем месте беспокоилась о том, что у нас теперь нет никаких зацепок: Ханна ничего не знает, ее люди очевидно хотели выставить в неприглядном свете господина Ташо, который с ними, мягко говоря, не в лучших отношениях. И вполне может статься, что никто из них вовсе не причастен к произошедшему.
– Надо еще раз допросить того чиновника, которого задержали первым, – кивнул Лайонел, мерзкая улыбка с его лица тут же исчезла и теперь смотреть на него стало хотя бы не противно. – Позвольте мне заняться этим вопросом. Тем более, как я вижу, у вас и без охоты за заговорщиками предостаточно дел.
– Только при условии, что вам поможет Рейк и кто-нибудь из его людей, – кивнула я, не видя смысла в излишних подозрениях. В конце концов, моя смерть сейчас не в интересах Лайонела: стоит мне погибнуть, и наш мирный договор пойдет прахом и он останется с маленькой горсткой солдат посреди бедной, но враждебной страны. Так что пусть ищет.
– Как пожелаете, – легко согласился он, будто стараясь подчеркнуть, что ему нечего от меня скрывать.
Посчитав разговор исчерпанным, я поднялась и направилась к выходу. Когда уже потянула за дверную ручку, Лайонел окликнул меня.
– Разрешите задать вам еще один вопрос.
Я обернулась, всем видом давая понять, что уже очень устала, а мне еще организовывать торжественный обед – в его, между прочим, честь.
– Да, но только если он будет тактичным, – пришлось ответить мне, потому что Император смотрел выжидающе.
– Вы довольно долго жили на севере и, должно быть, знали хотя бы нескольких женщин из тех, что носят звериные маски, – заговорил он, и я тут же поняла, куда клонит. – Не встречали ли вы среди них ту, что носит маску, украшенную змеиной кожей?
– Нет, – не дрогнувшими губами ответила я и вышла наконец из кабинета, где вдруг стало ужасно душно.
Хотелось выть, но я с достоинством шагала по коридору. Мне очень удачно встретилась старшая горничная, я отдала ей несколько распоряжений по поводу обеда. Планировала проследить за подготовкой лично, но сейчас, после разговора с Лайонелом, боялась, что мне не хватит выдержки. Почти у самой двери в свою спальню встретила Рейка. Ему сообщила о том, что расследованием будет командовать Лайонел. Друг скривился, но мне не хотелось спорить с ним или в чем-то убеждать, так что я поспешила скрыться от людских глаз.
Оказавшись в комнате в одиночестве, торопливо заперлась изнутри. Задвижка несколько раз выскальзывала из дрожащих пальцев, не оставалось сил даже на то, чтобы дойти до кровати. Так что я опустилась на ближайшее кресло, подхватила подушку из красного бархата, прижала ее к лицу и беззвучно закричала, что было сил.
В долгий, сиплый выдох я постаралась вложить все, что разрывало сердце во время разговора с Лайонелом: разочарование от несбыточной мечты о любви, глупая надежда, которую подарили его неосторожные слова «я люблю», боль от бестактного вопроса и вообще от того, что мне приходится каждый день на него смотреть. Боль, почти отчаяние, при мысли о том, что он не узнает меня, и страх от осознания, что если узнает, то не бросится передо мной на колени, не станет извиняться, что разочаруется, увидев повзрослевшую, немного раздавшуюся в плечах женщину с морщинам меж бровей, со шрамами на руках, с грубым голосом и уверенными, четкими движениями. Ведь я уже совсем не такая, какой он меня помнит.
Глава 12
Лайонел
Золотые подсвечники, фарфоровая посуда с росписями, столовое серебро, вышколенные слуги и обилие еды на столе: Войцеха как могла старалась уцепиться за остатки былого величия своего полуразрушенного, обнищавшего дома. И, надо признать, сумела даже в нынешней ситуации сделать так, чтобы и принцессы, и их приближенные, и сам замок выглядели вполне достойными. Сейчас само здание походило на пожилую, но аккуратную аристократку, которая, обнищав, не утратила привычки к чистоте и порядку, хотя и живет без лишних трат, по средствам.
Пасмурное небо за окном сыпало то дождем, то мокрым снегом. По углам гулял сквозняк, но здесь, на верхних этажах, где постоянно суетились слуги и топили камины, все же теплее, чем внизу, возле тюремных камер.
Мы с Рейком опросили того дворянина еще раз, он начал путаться в показаниях. Будь у меня чуть больше времени, хотя бы еще несколько свободных часов, хитреца удалось бы расколоть: после второго разговора с ним я почти уверен, что возле веревки, которая поддерживала люстру, он стоял один, и готовясь к тому, что его поймают, решил свалить вину на людей старшей принцессы. Значит, работал не на нее. Оставалось только выяснить, на кого именно.
– Ваше Величество, вас что-то тревожит? – спросила младшая из принцесс – кажется, Жулита – поднимая на меня взгляд на удивление выразительных и более ярких, чем у ее сестер, глаз.
– Вопросы безопасности. Вашей, ваших сестер и регента, – я мельком взглянул на Войцеху, которая с преувеличенным вниманием смотрела в свою тарелку. С самого начала обеда она лишь поприветствовала меня и больше не сказала ни слова, благоразумно уступая инициативу моим потенциальным невестам. – Уверен, вскоре мне удастся выяснить, кто стоял за инцидентом на балу, – заметив на лице юной принцессы тень испуга, поспешил добавить я.
– Это так благородно с вашей стороны, – ресницы юной красавицы затрепетали, она рвано вздохнула и потупила взгляд. Разговор затих сам собой, чему я скорее радовался.
Говорить ни с одной из принцесс не хотелось. Ханна поглядывала на меня напряженно, однако к ней то и дело обращался Пьер. Всякий раз, когда он это делал, я замечал улыбку на тонких губах старшей дочери Жерома. Средняя бросила уже несколько мечтательных взглядов в сторону варваров: военачальники, среди которых и одна женщина – из тех, что носят маски. Рейка среди них не было – он остался, чтобы продолжить допрос подозреваемого. Интересно, кто из северян успел пленить сердце Дороты, да еще за такой короткий срок? Жулита то ли демонстрировала смирение, то ли действительно чувствовала неловкость из-за того, что сидит так близко ко мне, однако то и дело поднимала взгляд из-под густых ресниц, когда думала, что я смотрю в другую сторону.
Заметив, что я не настроен на разговоры, Пьер сумел завязать светскую беседу, объединив почти всех, кого Войцеха пригласила на пышный обед. Я, разглядывая принцесс, с досадой констатировал, что ни одна из них не вызывает во мне не то, чтобы влюбленности, но даже симпатии. Взгляд сам собой сместился на Войцеху.
Она оставалась спокойной и собранной даже за столом, и казалось, готова в любую минуту вскочить и отстоять свою честь и жизнь с оружием в руках. Ее манеры очень походили на манеры северянки, которая сидела тут же, неподалеку. Маска той женщины, украшенная волчьим мехом и двумя опалами, изображающими глаза, была подняла так, чтобы не мешала есть. Эта высокая, уже совсем не молодая женщина с седой косой и шрамом на левой щеке, не прятала лицо всерьез, надевала украшение скорее в дань традициям. Они с Войцехой держали похожую осанку, почти синхронно двигали руками, одинаково вскидывались на резкие звуки. Но все же в поведении леди регента то и дело скользил налет королевских манер, избавиться от которого ей не удалось даже за долгие годы жизни на севере.
Изящное движение пальцев, поворот головы, мягкая полуулыбка – ответ на не слишком уместную шутку одного из старых министров. Поймав себя на том, что любуюсь временной королевой, я отвернулся и подавил вздох.
Когда она засмеялась – неприлично громко для леди – я все же не удержался и взглянул на нее еще раз. Свет гонял мягкие блики по волнам ее густых волос, заостренные черты, будто выточенные в камне холодным ветром, выглядели хищными. Грубоватый голос одновременно напоминал какой-то далекий, давно забытый звук, но в то же время отличался от всех остальных, которые я когда-то слышал.
Сердце заныло от странных, противоречивых чувств. Я наконец понял, почему эта женщина так меня раздражала: каждый раз, глядя на нее, я начинал сомневаться в том, действительно ли до сих пор люблю Эр-ху, или настало время отпустить прошлое?
Войцеха
Во время торжественного обеда я то и дело ловила на себе странные взгляды Лайонела, смысл которых никак не могла понять. Они нервировали, а я и без того чувствовала себя несколько стесненно в его присутствии. Смотрел бы лучше на потенциальных невест – он так стараются. Особенно Ханна и Жулита – обе нарядились в лучшие платья, то и дело пытались вовлечь императора в разговор, но удавалось им плохо.
Я же сидела, не слишком внимательно слушала шутки министра финансов, и следила за всем, что происходит вокруг. Чувство опасности нарастало, хотя никаких ее явных признаков вокруг не наблюдалось. Как никогда хотелось расслабиться и, прихватив с собой бутылку вина, спокойно распить ее в тишине своих покоев. Но сейчас мне нужна трезвая голова, так что я позволяла себе пригубить лишь немного, и только тогда, когда очередной придворный поднимал тост за здоровье Их Высочеств.
Принцессам все старались угодить – одна из них ведь станет Императрицей, и может, вспомнит учтивого дворянина или приветливую придворную даму.
Я смогла немного расслабиться лишь в тот момент, когда Жулите наконец удалось увлечь Лайонела беседой. Он перестал то и дело смотреть в мою сторону, рискуя заработать косоглазие, и вполне мило ей улыбался. Что ж, девочка кажется поняла, в чем ее выгода. Не буду ей мешать.
После того, как обед завершился и Ташо высказал мне претензии по поводу расходов, я вяло от него отмахнулась в надежде хоть немного отдохнуть перед таким же торжественным и напряженным ужином. Однако стоило мне повернуть в коридор, где располагались мои покои, как надежды обратились в прах: возле двери меня дожидалась гостья.
Мать Лайонела на обед не пришла: сослалась на нездоровье, хотя я подозреваю, что этой старой карге просто противно строить из себя милую старушку на глазах придворных. Завидев меня, она вздернула голову, отчего качнулись седые, но идеально уложенные локоны, и одним внимательным взглядом дала понять, что намерена говорить со мной. Решив не портить с ней отношения, я пригласила ее в малую гостиную.
– Вы уже обедали? – вежливо осведомилась я, дожидаясь, пока старуха грациозно и медленно опустится в кресло. – Если нет, то я…
Она отмахнулась от моей вежливости, как от назойливой мухи.
– Гонять слуг я могу и сама. А вот убедить своего сына в том, что ваши мокрохвостые племянницы не годятся ему в жены – нет, – почти прошипела она, сменяя меня холодным взглядом.
– Однако таково условие договора передачи власти. И Его Величество подписался под ними своей рукой, – я присела напротив старухи, чинно сложив руки на коленях.
– Это мелочь и формальность, вы с Лайонелом вполне можете ее обойти, – фыркнула она.
– Роду Милик, так же, как и вашему сыну, нужен наследник, – продолжила упорствовать я, однако тщательно следила за тем, чтобы голос оставался мягким.
– Не играй со мной в смирение. Женщина, которая захватила замок… женщина, которая посвятила жизнь богу удачи… женщина, что ходила под парусами драккара и носила змеиную маску, давно приросшую к лицу, не имеет на это права, – последнюю фразу старуха произнесла едва ли не по слогам. Затем она улыбнулась и изящным движением тонких пальцев разгладила несуществующие складки на платье.
Я с трудом сдержала желание вскочить и послать ее к темным богам.
– Вы крайне убежденно говорите о том, чего не можете доказать, – постаравшись придать себе вид как можно более легкомысленный, я пожала плечами.
– Мирэкки открыла мне эту тайну. Ты до сих пор мучаешь сердце моего сына и даже знаешь об этом. Так найди в себе благородство и не опускайся до подлой мелочной мести. Иначе мне придется рассказать ему обо всем, – бывшая Императрица вернула мне легкомысленную улыбку, у нее получилось даже красивее, несмотря на почтенный возраст.
По моей спине пробежал холодок. Нет, не хочу! Не хочу, чтобы он видел меня повзрослевшей, огрубевшей, чтобы извинялся, оправдывался… Пусть тот глупый роман останется в прошлом, пусть я всегда буду для него прекрасной незнакомкой, видением, которое явилось в северных льдах и там же исчезло. Разборки нам сейчас ни к чему, они все испортят!
Наверное, страх все же отразился на моем лице, потому что старуха победно вздернула голову.
– Сделай так, чтобы Лайонел не женился на твоих подопечных, и я сохраню твой секрет, – повторила бывшая Императрица, укрепляя произведенный ее словами эффект.
– Но это невозможно, – я выпрямилась и сжала губы. Пусть сама я не могу занять трон – по разным причинам – но не позволю, чтобы мой род прервался на бездарном Жероме, чтобы навек остался «династией, которая потеряла свое королевство». И единственный способ отмыть свое имя – поставить своих потомков во главе Империи.
– А ты все же придумай что-нибудь. Ну или… кто знает, может, если моему сыну станет известно, кто ты такая, он и вовсе захочет разорвать договор. Не дурак ведь – поймет, что ты мстила ему все это время, – улыбка все не сходила с лица старой карги.
Я уже даже не пыталась скрывать раздражение, но ответить ничего не успела. Мать Лайонела вдруг подняла раскрытую ладонь, ее взгляд затуманился, голова начала покачиваться из стороны в сторону, седые волосы выбились из-под серебряного обруча, образуя вокруг ее головы светлое облако в ярких полуденных лучах.
Через несколько мгновений зрачки ее закатились, но потом старуха моргнула, ее губы искривились в презрительной гримасе.
– А теперь иди и вытащи моего сына из лап этой вертихвостки Жулиты, – приказала бывшая Императрица, да так уверенно, что мне захотелось тут же подскочить и исполнить. Однако я осталась на месте.
– Не за волосы же мне его оттаскивать. Поговорю с ним позже, – медленно ответила я.
Бывшая императрица в ярости вскочила и обожгла меня полным злости взглядом.
– Иди, если хочешь, чтобы он принял твою никчемную страну! Они в саду. Иди же!
«Послушай ее, иди», – вдруг эхом отозвался в голове Этцель. Его указанию я противиться не могла.
Глава 13
Вопреки чувству тревоги, которое терзало душу не столько из-за слов бывшей Императрицы, сколько из-за Этцеля, вдруг вставшего на ее сторону, я шла по дорожке сада неспешно. Пыталась задавать своему богу вопросы, однако он упорно молчал, но в тишине, поселившейся в голове, я чувствовала неодобрение.
Заметив ярко-желтое платье Жулиты, я направилась в ее сторону, но ветер донес до меня тихий разговор, и я остановилась за деревьями, так, чтобы меня труднее было заметить.
– Ваше Величество, вы, быть может, сочтете мое признание глупым и неуместным, но я должна вам сказать, иначе мне не будет покоя, – лепетала Жулита и хоть я не видела ее лица, ясно представляла, как она опускает голову и буравит взглядом носки собственных туфель.
– Что бы вы ни собирались мне сказать, уверяю вас, Ваше Высочество, отнесусь к этому со всей серьезностью, – мягко подбодрил ее Лайонел, который наверняка уже догадывался, что за важную новость хочет сообщить ему моя племянница.
– Я… я люблю вас, – наверняка в этот момент Жулина залилась краской.
Я заметила, как она закрыла лицо ладонями и отвернулась, не выдержав смущения. Лайонел мягко коснулся ее плеча, и во мне всколыхнулась ревность. Я поспешно отогнала это глупое чувство, напомнив себе, что мне еще предстоит вести к алтарю одну из племянниц: возможно, именно младшую.
Узнать, чем закончится столь трогательный диалог, шанса не представилось. Слева от Лайонела по дорожке прогуливался какой-то молодой аристократ, со спины я его не узнавала, а когда он повернулся в профиль, лицо закрыли светлые кудри. В пышных кружевах его воротника что-то блеснуло.
Приглядевшись, я заметила острие кинжала. Аристократ уже подошел совсем близко, Лайонел что-то шептал Жулите почти на ухо, и не видел, что происходит за его спиной. Подобрав юбки, я бросилась вперед и в тот момент, когда металл блеснул над спиной Императора, перехватила руку противника. Он, не обращая на меня ни малейшего внимания, попытался завершить начатое, но Лайонел уже обернулся, закрывая собой принцессу.
Преступник, в котором я все же узнала сына одного из местных лордов, зарычал, ловко извернулся и полоснул меня кинжалом по плечу, но я тут же схватила его за горло дугой рукой и пнула коленом, удар пришелся по животу.
В тот же миг Лайонел оказался за спиной моего противника и перехватил его за локти. Я все еще продолжала сжимать беззащитное горло, окруженное лишь бесполезными оборками воротника, ладонь нападавшего ослабла, лезвие кинжала звякнуло о каменные плиты дорожки.
От разрывавшей меня ярости я бы, наверное, придушила засранца, посмевшего помешать передаче короны, если бы его от меня не оттащили подоспевшие гвардейцы. И где все это время были, спрашивается?!
Я отступила, рассматривая аристократа, который переводил злобный взгляд с меня на Лайонела и обратно, и почувствовала, как земля уходит из-под ног. Перед глазами потемнело, и когда мое ослабевшее тело подхватили сильные руки, я могла лишь догадываться, что поймал меня Лайонел.
Сознание я не потеряла, но чувствовала такую слабость, что не могла двинуть даже пальцами. Однако прекрасно слышала шаги, резкие отрывистые приказы Лайонела, которые доносились вроде бы над самым ухом, но будто издалека. Суета, шум, резкий запах трав под носом, боль в области пореза, когда лекарь прочищал его от остатков яда.
