Текст книги "Встретимся в следующей жизни (СИ)"
Автор книги: Аля Морейно
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)
Глава 13
Прежде, чем пройти в палату, Рита заглянула к лечащему врачу пострадавшей. Нужно было узнать её имя и услышать актуальную информацию о состоянии и прогнозах, чтобы правильно выстроить беседу с девушкой.
– Здравствуйте, Маргарита Сергеевна, – поздоровался с полицейским психологом врач. – Вы насчёт девушки из ДТП?
С Владимиром Павловичем Васильевым Рите доводилось сталкиваться неоднократно. За время общения между ними не возникло тёплых отношений – возможно, срабатывало подсознательное предубеждение рядовых граждан к представителям органов правопорядка. С одной стороны, это напрягало и бесило, с другой, позволяло в любой ситуации держать необходимую дистанцию. Отношения у них сложились деловые, уважительные, без пренебрежительных взглядов и намёков на юный возраст и недостаточную квалификацию психолога.
– Да, угадали. Нам позвонили, что она пришла в себя. С ней можно поговорить?
– Поговорить-то можно. Но…
Врач запнулся, а Рита вопросительно посмотрела на него.
– Но что?
– Похоже, она ничего не помнит. Даже своё имя не может назвать. Это не такая большая редкость для подобных травм. Особенно часто стирается из памяти период, предшествовавший травме, и сам момент травмы. Некоторые так никогда и не вспоминают, что же с ними случилось. Но пока у нас есть надежда, что в ближайшее время пациентка всё или многое вспомнит.
– Вы сообщили ей, что она потеряла ребёнка? Она знает об этом?
– Нет пока, она слабо идёт на контакт, да вы и сами увидите. Если она не помнит о ребёнке, то лучше, наверное, пока не говорить, чтобы не увеличивать стресс.
– А скажите, пожалуйста, в будущем она сможет иметь детей?
– Гарантию никто не даст. Но я не вижу оснований для сомнений в этом. Серьёзных травм женских органов у неё не было. В результате аварии были спровоцированы преждевременные роды. Ребёнок родился на слишком маленьком сроке и был нежизнеспособным. Но никаких патологий ни у него, ни у его матери не выявлено.
Поговорив с врачом, Рита прошла в палату. За окном снова начиналась метель. Нужно было закончить тут как можно скорее, иначе был риск застрять в дороге и не добраться сегодня домой.
В палате лежало четыре женщины. У троих рука или нога были загипсованы, но в остальном они производили впечатление здоровых. Услышав скрип двери, женщины перестали переговариваться и обернулись, осматривая вошедшую.
– Здравствуйте, – поздоровалась, прикрывая за собой дверь и оглядываясь по сторонам в попытке вычислить нужную пациентку. – Не помешаю?
– Добрый день. Проходите.
Девушка и вправду была молоденькой. Лицо бледное, голова забинтована. Она лежала с закрытыми глазами, но веки подрагивали – не спала. Рита дотронулась до свободной от гипса руки, пациентка открыла глаза.
– Здравствуй. Меня зовут Рита, я – психолог.
Девушка промычала что-то мало разборчивое в ответ. Речь явно была нарушена, но не безнадёжно.
– Если ты меня понимаешь, сожми мою руку.
Почувствовала слабое движение кисти.
– Отлично. Ты знаешь, где находишься?
Девушка сначала не отреагировала.
– Ты в больнице, – она снова шевельнула кистью.
Пациентка выглядела дезориентированной и потерянной, явно была сильно напугана. Естественно, если человек не помнит ничего, даже кто он такой, невозможно определить, кто друг, а кто враг, кто окажет помощь, а кто может нанести вред. Непонятно, кому доверять. И главное – страх, что память не вернётся.
В данный момент основную роль играли врачи. Психолог не имела представления, насколько повреждён мозг и сможет ли пациентка вернуться к обычной жизни. Она нуждалась в помощи. Но хватит ли Рите её знаний и квалификации, чтобы оказать её? И снова мысленно вернулась к задачам, которые так и не поставило перед ней начальство. Что от неё требовалось?
Очевидно, никаких подробностей аварии сейчас добиться не удастся. И имя-фамилию больная сегодня ей вряд ли назовёт. Похоже, визит был скорее пустой формальностью, чтобы отчитаться: с потерпевшей работал психолог.
Как вести себя с людьми, потерявшими память, Рита не знала. Опыта не было. Да и теоретические знания из общего багажа информации достать не удавалось. И она решила действовать осторожно, рассказывая всё, что ей было известно о девушке, об аварии, о погоде, столице и разных отстранённых вещах, надеясь, что что-то может подтолкнуть её к воспоминаниям. Но реакции никакой не было.
Она говорила с больной довольно долго. На улице стемнело, снег и не думал прекращаться. Что там происходило с дорогами – думать не хотелось. Зная, как не любили перетруждаться коммунальные службы, надеяться на быструю расчистку заносов было бы нелепо.
Иногда на вопросы девушка отвечала движением руки положительно. Но в большинстве случаев ответов не было. Она не знала. Ничего не знала – ни где находится, ни где живёт, ни с кем ехала в машине, ни куда направлялась. Её память была совершенно стерильна, вернее, там записался только сегодняшний день с момента, когда больная пришла в себя.
Рита добралась домой только поздно вечером. Сварив себе крепкий кофе, погрузилась в изучение клинических случаев амнезии и рекомендаций по работе с такими пациентами. Просидев за компьютером до глубокой ночи, она так и не выработала конкретного плана действий, и это ей очень не нравилось.
Время уверенно двигалось вперёд, не давая возможности притормозить жизнь и сделать передышку. Календарь неумолимо шагал, отсчитывая всё новые и новые двадцать четыре часа, постоянно преподнося приятные и не очень сюрпризы. Работы у полицейских было много независимо от праздников и выходных.
Начался новый год. У Риты появились новые подопечные, но потерявшая память девушка оставалась для неё в приоритете.
Психолог приходила к ней каждый день, постоянно искала в сети информацию о методиках работы с такими пациентами, консультировалась с психиатрами. Помочь несчастной стало для неё задачей номер один, вызовом самой себе и проверкой её профессиональной пригодности.
У девушки постепенно восстановилась речь, хотя её словарный запас был всё ещё недостаточно большой, она часто говорила, что не знает, как описать и выразить свои мысли. Было установлено, что её память сохранила общие представления: она знала, что такое больница, полиция, магазин, снег, дождь, собака, машина, чем отличаются времена года, но при этом не знала ничего о себе самой, не могла вспомнить ни имени, ни возраста, ни города, в котором жила, ни одного имени родственника и знакомого. Не помнила, где работала или училась, чем занималась, что любила делать. Она совершенно не понимала, что с ней произошло и как она оказалась в больнице. Не помнила о беременности и долго плакала, когда ей сообщили, что ребёнка спасти не удалось.
Всё это время полиция пыталась установить её личность и разыскать родственников. Девушке нужны были дорогостоящие препараты, которых не было в больнице, необходима была помощь хорошего психиатра, но вызов специалиста из профильной клиники должна была оплачивать сама пациентка. Кроме того, встречи с родными и близкими, как правило, хорошо влияли на процесс восстановления больных и возвращение воспоминаний.
Однако поиски быстрого результата не дали. Девушку должны были хватиться если не родственники, то хотя бы знакомые или коллеги. Но никто не заявлял об исчезновении женщины, хоть сколько-нибудь подходящей по описанию.
Информацию о пациентке опубликовали на городском форуме и в различных столичных группах в соцсетях. Звонки от якобы опознавших её поступали постоянно, но каждый раз оказывалось, что женщины, которых "узнавали" в потерпевшей, находились дома и были вполне здоровы.
Были также разосланы запросы в женские консультации города, но ни в одной из них на учёте она не стояла.
Праздники закончились. Молодой организм пациентки быстро восстанавливался, чего никак нельзя было сказать о её психическом состоянии. Она была всё так же напугана и настороженно относилась к людям. Память не возвращалась, хотя врачи уверяли, что травма головы была не настолько серьёзной.
Личность девушки оставалась по-прежнему неустановленной. Когда все предпринятые полицией меры не дали результата, было принято решение расширить поиск на всю страну.
С момента аварии прошло уже полтора месяца, когда в отделение позвонила некая Мария Покровская.
– Я увидела сообщение в соцсети. Скорее всего, я знаю девушку, которую вы пытаетесь опознать.
Полицейский, принявший звонок, поначалу отнёсся к её словам скептично – сколько сотен таких же звонков он и его коллеги уже приняли и проверили без результата.
– Её зовут Кира Загорская, отчества не знаю. Она учится со мной в университете. Третий курс, факультет прикладной математики.
– Почему вы думаете, что это она?
– Потому что семестр давно начался, а она не вышла на занятия и не отвечает на телефонные звонки.
– Что вам о ней известно? Родственники есть?
– Кира жила до недавнего времени с бабушкой, Лидией Ивановной Еремеевой. Адрес точный не помню, но я была у них дома и могу показать дом и квартиру. Она ждала ребёнка и недавно переехала к мужчине, от которого была беременна. Он сделал ей предложение, они собирались пожениться.
– Когда и где вы виделись с ней в последний раз?
– Виделись мы двадцатого января в университете, когда она сдавала свой последний экзамен. Они с женихом собирались в отпуск куда-то в горы на две недели, причём вылет был из столицы. Выехали они точно двадцать первого числа, доехали до места автомобилем и сняли квартиру на несколько дней. Мы созванивались в последний раз двадцать второго числа, она собиралась идти со своим мужчиной на какой-то приём.
– Как звали мужчину – помните?
– Фамилию она никогда не называла или я не запомнила, а имя – Кирилл. Я поняла, что что-то случилось почти сразу. Мы ведь с ней каждый день если не созванивались, то хотя бы переписывались. А тут как отправилась на тот приём, так тишина.
По датам и обстоятельствам было слишком много совпадений, чтобы не взять информацию на заметку.
– И бабушке она не звонила, хотя они были очень близки. Когда после Рождества Кира не объявилась, я забила тревогу и поехала к Лидии Ивановне домой. Вместе мы пошли в полицию и написали заявление.
– Помните, какого это было числа и в каком отделении полиции вы были?
– Да, конечно. Это было одиннадцатое января. Отделение на Васильевской, номер не помню, но других там нет.
В тот же день Рита со следователем выехали на встречу с Марией Покровской. В названное отделение был послан запрос, но ждать ответа на него не стали – решили проверить на месте.
Оказалось, что заявление, действительно, было. Но в полиции почему-то решили, что внучка укатила куда-то с женихом, намеренно не оставив бабушке своих координат, и не дали делу ход, даже в базу не внесли. Потому и в розыске девушка не значилась.
– Сколько таких случаев, когда бабушки и даже родители ссорятся с взрослыми детьми, те уходят от них жить своей жизнью, а старики обивают пороги полиции с требованиями найти и вернуть их детей! Если бы девушка и вправду пропала, её бы разыскивал муж или жених, – оправдывался полицейский за своё бездействие.
Он вспомнил, что бабушка бла очень настойстойчивой, несколько раз приходила к ним. Её каждый раз с трудом выпроваживали. А потом перестала ходить – видимо, смирилась или внучка вышла на связь.
Рита отправилась к ней домой. Дверь не открыли. На настойчивые звонки выглянула соседка:
– Кто вы такая? Что надо? Я сейчас полицию вызову!
– Полиция, – Рита показала удостоверение. – Ищу Лидию Ивановну Еремееву.
Глава 14
– Опоздали вы. Умерла она, вчера девять дней было. Как внучка пропала, она сама не своя стала. Всё ходила к вам в полицию, надеялась, что вы её найдёте. А вместо этого, вы над ней там смеялись.
– Не мы. Я из столицы, как раз с проверкой по заявлению Лидии Ивановны приехала.
– Да?
Женщина недоверчиво глянула на Риту. Та уверенно кивнула.
– Ей в полиции говорили: довели вы внучку своей опекой, что она от вас прячется. Но это же не про Киру! Она была бабушкиной внучкой. Не могла она так с Лидой поступить.
– Почему вы думаете, что не могла? Вы их близко знали?
– Так всю жизнь по соседству жили, конечно, знала. Лида мне ключи от квартиры своей доверяла!
– Расскажите, пожалуйста, всё, что знаете. Может, впустите в квартиру?
Женщина посторонилась, давая Рите войти. Они прошли на кухню, хозяйка включила чайник.
– Простите, как ваше имя-отчество?
– Тамара Семёновна.
– Очень приятно. Я – Маргарита Сергеевна Волкова, полицейский психолог. Пожалуйста, продолжайте.
– Психолог? Нынче даже такая должность в полиции есть? – она покачала головой. – Ну коль хотите всё знать, так слушайте. Лида была акушером-гинекологом в роддоме, хорошим врачом, известным, все стремились рожать у неё. А дочку свою, Свету, родила поздно. Не зря говорят "сапожник без сапог". Проблемы у неё были по-женски, никак выносить не получалось. И больше деток у них не было. Муж её был архитектором, уважаемым человеком ещё при Союзе. Светочка пошла по маминым стопам, дослужилась до главврача в женской консультации, а муж её, Валерий, тоже был доктором, где-то в больнице работал. У них было двое деток: Кира старшая и Костик младший. При деньгах были: квартира шикарная в новом доме, дача в хорошем месте за городом. Вот на той даче они шесть лет назад и угорели с младшим ребёнком. Остались Кира с Лидой вдвоём.
Тамара Семёновна налила в чашки чай, поставила на стол вазочку с вареньем.
– Лиду от горя инфаркт разбил. Киру хотели в детдом забрать, а тут объявился дядя, родственник со стороны Валеры, опеку оформил, но девочку в интернат определил, не захотела она к нему переезжать и бабушку тут одну бросать. А всё имущество перешло к Кире, других наследников не оказалось. Так вот сам он втихаря её квартиру и дачу продал. Говорил, что там ремонт делает, чтобы бдительность усыпить, а сам сбежал за границу – не дотянуться. Лида в суд подавала, но без толку всё. Он же опекун, а она – никто Кире, выходит. Так ловко всё провернул, что им сказали: к документам не подкопаться, всё по закону. А что это за закон такой, что настоящую наследницу, ещё и несовершеннолетнюю лишили всего? Он же и деньги с её счетов тоже прихватил. А его даже искать не стали. Вот такая у нас полиция, которая на страже порядка и законности стоит. Разве в нашей стране можно надеяться на правосудие? Ой, простите, это я так ляпнула, накипело.
– Ничего. Мы это проверим, очень ценные сведения.
– Вот они тут и жили вдвоём. Лида-то мужа давно похоронила. Не бедствовали, были у них накопления какие-никакие, так что девочка не была ничем обделена. Может, не шиковала, как всякие мажоры, но всегда сытая, одета-обута, книжки всякие, кружки там – всё у неё было. И хорошая девочка выросла, правильная. Только с мужиками запуталась.
– О, вот с этого места поподробнее пожалуйста. Имена знаете?
– Нет, имён не знаю. Лида может и говорила, но я запамятовала. Кира, как работать пошла, так связалась с мажором. Не мальчишка, а взрослый – лет тридцать, не меньше. На такой огромной чёрной машине приезжал.
– Марку не помните?
Женщина покачала головой.
– Может, как выглядела эмблема?
– Нет, куда мне? Я в этом ничего не смыслю. Даже не скажу, какая у моего сына машина, мне такое в голову не лезет. И вот, понесла она от него, а он её бросил, аборт сказал делать. Но Лида, понятное дело, образумила её. А через время паренёк появился. Молоденький, едва Киру старше. Но такой приветливый, хозяйственный. Всё сумки им с рынка и из магазина носил и по дому помогал, Лида нарадоваться не могла. И вроде всё у них с Кирой уже на мази было, а тут опять тот мажор появился, голову ей задурил, замуж позвал – мол, ребёнок должен родиться в семье. Ну она и побежала за ним.
– Может, вы запомнили, где он работает или где живёт? Хоть что-то, что поможет его найти?
– Нет, я и не знала никогда.
– Вы не знаете случайно, в женскую консультацию Кира ходила?
– Конечно, бабушка там всё строго контролировала.
– А в какую?
– Да в нашу, районную. Её ж ещё врач из роддома наблюдал, так что консультация была формальностью. Но Лида была такая правильная, у неё всё было оформлено, как положено.
– Простите, я вас перебила, продолжайте, пожалуйста.
– На чём я остановилась? Ах да, уехала Кира к мажору. Лида очень переживала. Всё того молодого паренька жалела. Но разве внучка её послушала? Любовь у неё, понимаете ли. И вот как отправилась она с тем богатым за границу на праздники, так не было от неё ни слуху, ни духу. Лида думала поначалу, что связь там не ловит или звонить больно дорого. Но когда она в назначенный день не вернулась, то тогда уже забегала. Ещё и подружка Кирина приходила, они с ней вдвоём в полицию ходили заявление писать.
– А с мужчиной её она связаться пыталась? Он тоже пропал?
– Так в том-то и дело, что не было у неё его номера. Всё так быстро закрутилось, что они едва познакомиться успели. И фамилию даже не знала, чтобы в полиции назвать.
– Так может, они вдвоём за границей обосновались?
– Нет, она бы точно бабушке сообщила. Наши полицейские Лиде тоже говорили, что она с мужиком куда-то укатила. Она им и втолковывала, что такого быть не может. Она ж беременная была, ей в конце февраля – начале марта срок рожать был. А они расписаться собирались после отпуска. Да и разве беременной можно невесть где шастать?
Рита попробовала представить себя на месте полицейских. Как бы это кощунственно не звучало, она понимала их логику. Но их долг был дать делу ход и приложить хотя бы минимальные усилия согласно должностным инструкциям.
– Однажды Лида вернулась из полиции – и всё, инфаркт. Это же второй у неё. Первый был, когда дочь угорела. В общем, не спасли её. Хотя она – врач, её все знали. Если бы была малейшая возможность, то всё сделали бы.
Получается, в итоге их халатности и цинизма старушка умерла. Как ни крути, а чисто по человечески её смерть была на их совести. Ведь внеси они информацию о пропаже в базу, уже давно бы бабушка нашла внучку. Может, по сей день жива была бы. Да и Кире поддержка любимой бабушки была остро необходима.
Осознавать это было очень больно. И стыдно, хотя к этому отделению полиции Рита не имела отношения.
– А почему вы Лиду ищете? Кира нашлась? Или её кто-то другой тоже ищет?
– Нашлась.
– Что с ней? Неужто и вправду с мужиком где-то пропадала?
– В аварию попала, но уже идёт на поправку. А о женихе её нам ничего не известно.
Рита ещё немного посидела, попила чаю с вареньем, созвонилась с коллегой-следователем и пошла в отделение полиции.
Ситуация существенно прояснилась, но добавилось много вопросов. С местным отделением полиции, очевидно, будет разбираться начальство. А вот почему консультация не включила Киру в списки тех, кто прекратил посещать врача, предстояло разобраться. После тридцати недель врачи обычно требовали посещать их раз в две недели, а то и каждую неделю, давно должны были хватиться. И уж точно по запросу дать о неё информацию.
Интуиция кричала, что что-то там нечисто, но начальство поручило проверить консультацию местным сотрудникам.
До возвращения в столицу Кире с коллегой предстояла ещё одна встреча. В деле об аварии водителем Тойоты Прадо значился Кирилл Лазарев, проживавший с Кирой в одном городе. Жениха её, по информации Марии Покровской, тоже звали Кириллом, и машина у него, как сказала соседка, была "огромная чёрная". Конечно, вероятность простого случайного совпадения была очень высока, но поговорить с ним ещё разок стоило.
Кирилл не понравился Рите с первого взгляда. Вот уж точно мажор, как его окрестила Тамара Семёновна. Красивый, богатый, высокомерный, хамоватый. Список нелестных эпитетов можно было продолжить. Но женщинам такие мужчины нравились, наверняка отбоя от них не было.
Они встретились в кафе незадолго до отхода поезда. Времени оставалось в обрез, но и вопрос был только один: знакома ли ему Кира Загорская. Можно было задать его напрямую, но хотелось немного растянуть общение, чтобы составить о нём более полное впечатление. Зачем? Рита и сама этого не понимала.
Пока ждали заказанный кофе, она разглядывала сидящего напротив неё мужчину. В глаза бросилось обручальное кольцо.
– Вы давно женаты?
– Меньше двух месяцев, свадьба была двадцать пятого декабря. Хотели перенести из-за аварии, всё-таки фейс у меня был не для фотографий на обложку журнала. Но деньги и квалифицированный гримёр творят чудеса. Никто даже и не заметил, что со мной было что-то не так.
Он криво ухмыльнулся, а Рита быстро набила в телефоне себе заметку узнать дату подачи заявления на брак.
– Я хотела бы с вами ещё раз поговорить о девушке, которая была в вашей машине в момент аварии.
– Она жива? Вроде бы у неё была серьёзная травма головы.
– Да, идёт на поправку, со дня на день её выпишут из больницы.
Рита внимательно следила за мимикой и жестами Кирилла. Она не была крутым физиономистом, но кое-что в этом понимала. От неё не ускользнул промелькнувший в глазах страх и нарастающая нервозность. Чем-то не понравилась ему информация о выздоровлении Киры. Впрочем, он почти сразу взял себя в руки.
Ничего нового или полезного эта встреча не дала. Но после неё Риту не оставляло неясное беспокойство. Её редко подводила развитая интуиция. И сейчас девушка получала от неё какие-то сигналы, но распознать их природу и смысл не удавалось.
После возвращения в столицу Рите предстояло познакомить безымянную пациентку с самой собой. Теплилась надежда, что после этого воспоминания начнут к ней возвращаться.
К сожалению, ожидания не оправдались. Кира внимательно выслушала всё, что ей рассказали, задавала много вопросов, уточняла. Попросила набрать рассказ на компьютере и распечатать ей, чтобы она могла это перечитывать время от времени. Но ничего не вспомнила. Ничего не шевельнулось в памяти.
После уточнения официальных данных по Кириллу Лазареву оказалось, что подал он заявление в ЗАГС почти за два месяца до свадьбы. Жена его оказалась дочерью влиятельного банкира, с которой они долго до этого встречались. Кира никак не вписывалась сюда. Разве что она была его любовницей, которую он так настойчиво пытался скрыть.
Спустя несколько дней пришли результаты проверки женской консультации. Оказалось, что Кира Загорская стояла у них на учёте, однако буквально за неделю до аварии забрала свою карту в связи со сменой места жительства и переходом в другую консультацию.
На этом можно было остановиться. Но если бабушка Киры так следила за соблюдением медицинских формальностей, то как она допустила, чтобы внучка уехала в отпуск, не оформившись в другой консультации? Возможно, если удастся найти эту консультацию и заглянуть в карту, то можно будет вычислить богатого жениха. Куда-то же он делся!
Однако Кира Загорская ни в одной консультации не значилась. Лейтенант Карпов, которого направили копаться в медицинской документации, проявил усердие и собрал сведения обо всех беременных, которые снимались с учёта в последнем триместре беременности, но не вставали на учёт по новому месту жительства.
Почему молодого парня потянуло на изучение этих данных, он объяснить не мог. Видимо, что-то ему нашептала профессиональная интуиция. А молодой возраст и юношеский азарт подтолкнули его к более дотошным и решительным действиям. В детали Риту не посвящали, но она знала, что расследование продолжалось. Со временем в помощь Карпову даже дали специалиста из отдела кибербезопасности.
