355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Аля Морейно » Встретимся в следующей жизни (СИ) » Текст книги (страница 5)
Встретимся в следующей жизни (СИ)
  • Текст добавлен: 12 июля 2021, 20:02

Текст книги "Встретимся в следующей жизни (СИ)"


Автор книги: Аля Морейно



сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

Глава 9

Кирилл молчал. Видимо, переваривал услышанное. Я не торопила его с реакцией, понимала, что новость о ребёнке – неожиданная и судьбоносная для нас обоих. И хотя рожать предстояло мне, основная ответственность ложилась на плечи отца. Именно он должен был определиться с форматом наших будущих отношений.

Предложит ли он мне брак? Или просто финансирование для малыша? Первое, конечно, было бы идеально. Но я была реалисткой и понимала, что через неполный месяц после начала отношений такого не будет. Возможно, со временем мы к этому придём.

Я, конечно, была готова уже сейчас. Но не сомневалась, что мужчины к браку относятся намного серьёзнее, чем женщины. А потому любимый сначала сто раз всё взвесит до того, как решится. Поговорка "Семь раз отмерь, один отрежь" как нельзя точно описывала мужское отношение к созданию семьи.

Мне не терпелось узнать реакцию Кирилла, но он, как назло, молчал. Лицо было каменным – видимо, обдумывал сложившуюся ситуацию.

Я и не ожидала, что он будет прыгать от счастья. Сама в первый момент была в жуткой панике и не понимала, что делать дальше. Но хотелось бы видеть в его взгляде хоть каплю тепла и одобрения.

Тишина затягивалась. Я начала нервничать.

Официант принёс счёт. Кирилл, не говоря ни слова, расплатился и поднялся из-за стола.

– Пойдём.

В такой же тишине мы дошли до машины. Он молча открыл мне дверь. Проехав несколько кварталов, припарковался.

– Подожди здесь, я сейчас вернусь.

Я осталась в машине, не понимая, что происходит. Проводила взглядом – любимый остановился возле банкомата. Спустя несколько минут водительская дверь хлопнула, и машина тронулась с места.

Тишина становилась всё невыносимее, но я не решалась первой её нарушить, ведь я ждала от Кирилла ответа и не хотела на него давить. Почему он молчал? Сколько ещё времени ему было нужно, чтобы переварить информацию о моей беременности?

Машина остановилась возле моего подъезда. Я взялась за ручку, чтобы открыть дверь и выйти. Стало очевидно, что сегодня разговора не получится и мне нужно было как можно скорее уйти.

– Погоди.

Я повернулась и взглянула в красивое лицо моего почти божества. Оно выглядело непривычно отстранённым, будто неживым. На меня смотрела маска. В ней не было ничего человеческого. Бездушный камень. Таким я его никогда ещё не видела. И это до чёртиков пугало.

– Вот возьми, – Кирилл протянул мне пачку денег. Видимо, тех самых, за которыми он ходил к банкомату.

– Что это?

– Тут достаточная сумма, чтобы заплатить за аборт и забыть о том, что между нами было.

– Что? – мне показалось что ослышалась. Он не мог такого сказать! Вот вообще никак не мог. Это было абсолютно невероятно. Так же, как то, что море вдруг возьмёт и высохнет.

– Ты всё прекрасно услышала. Бери деньги и иди. С этого момента мы с тобой незнакомы. С абортом не тяни – чем раньше, тем безопаснее для организма. И лучше тебе сделать так, как я говорю.

– Кирилл… как же… я не понимаю. Мы же…

– Всё, нет никаких "мы". Кончились. Я тебя предупреждал, что мне сюрпризы не нужны. Так что говори "спасибо" за деньги и вали.

– Погоди… Но…

– Всё. Вопрос закрыт.

Он чуть наклонился, положил деньги в сумочку, которая лежала у меня на коленях, перегнулся через меня и открыл дверь.

– Надеюсь, ты меня поняла. Не вынуждай меня делать то, что тебе не понравится.

В ушах противно звенело. Голову будто захватили в тиски и сжали, что есть мочи, из тела вынули все кости. Происходящее никак не могло быть реальностью. Оно куда больше походило на дурную шутку, но смеяться почему-то совсем не хотелось.

Опустила ноги на землю и выбралась наружу. Удивилась, что могу стоять. Стоило мне захлопнуть дверь, как машина сорвалась с места и уехала. Хотела проводить её взглядом, но шея утратила гибкость и отказывалась поворачивать голову.

Из меня будто выпустили все силы. Несколько десятков шагов до подъезда дались мне с огромным трудом.

Сил не было. Слёз не было. И меня, кажется, тоже больше не было.

"Надо проснуться. Это всего лишь страшный сон, кошмар", – мозг включил защитные механизмы. Но не помогало. Какой смысл был теперь жить? Да и что это за жизнь – без моего любимого?

Как добралась до квартиры и оказалась в кровати – не помнила. Видимо, мозг совсем отключился, чтобы помешать процессу самоуничтожения. Пришла в себя только на следующий день.

– Кирюша, как ты себя чувствуешь? – голос бабушки звучал очень испуганно и хрипло.

– Я маму встретила. Думала, уже с ней останусь. Зачем я вернулась сюда?

– Маленькая моя, зачем ты так? А обо мне ты подумала? Как я без тебя буду?

– Ба, так болит всё внутри, не передать. Как жить с этим?

– Ничего, со временем пройдёт. Как-то образуется.

Бабушка ничего не спрашивала. Наверное, всё сама понимала. Она хоть и была очень немолодая, но сохранила способность трезво мыслить и читать между строк. А может, она просто жалела меня. Я не могла ничего рассказывать. Не хотела вспоминать вчерашний день. Не хотела думать ни о чём. Вообще ничего не хотела.

Боль скрутила мне душу и ухватилась за горло. Воздуха не хватало. Каждый вдох был мучением. Ноги не держали. Даже до туалета добраться сил не было. Бабуля водила, придерживая, чтобы не упала.

Есть не могла. Только бабушкины чаи пила. Что она туда добавляла, признаваться не хотела. Но от этих волшебных напитков меня немного отпускало.

Постоянно спала. В короткие периоды бодрствования боролась с болью и училась дышать.

Сколько часов и дней прошло, пока я смогла о чём-то думать и разговаривать?

– Ба, мне же на работу надо.

– Не надо. Тебе звонили и сказали, что у них поменялась политика. Они больше не берут студентов ни на стажировку, ни на работу. Сказали, что на карту перевели заработок за то время, что ты у них проработала. Так что отдыхай.

Студентов, кроме меня, в отделе не было. Значило ли это, что политику поменяли специально для меня? Или Кирилл просто осуществил свои давние планы избавиться от "зелёных" программистов?

Несмотря ни на что, я продолжала искать ему оправдание.

– Бабуль, что же мне делать с ребёнком-то? Кирилл категорически настаивает на аборте, а я боююююсь, – наверное, впервые за всё это время я разревелась взахлёб.

Бабушка села на край кровати и провела ладонью по моим волосам. Я не могла смотреть ей в глаза. Мудрая старушка меня предупреждала, заранее зная, к чему может моя привести безумная страсть. А я, дура, всё отмахивалась от неё, считая старомодной и ничего не смыслящей в любви.

– Аборт – это лотерея. Кому-то везёт, всё проходит без последствий, а кто-то потом никогда больше не может иметь детей.

– И что делать? Я и аборта боюсь, и оставлять ребёнка боюсь ещё больше. Мне всего девятнадцать. Ни профессии, ни работы. Какая из меня мать?

– Кирюша, девятнадцать – хороший возраст для деторождения. Тем более, рожать ты будешь уже в двадцать. Это же не пятнадцать-шестнадцать, когда организм ещё не готов.

– Ба, а как же я сама? Я не справлюсь! И кому я нужна буду с ребёнком, если даже родной отец от него отказался?

– Маленькая, кто полюбит тебя по-настоящему, тот и малыша твоего будет любить.

– А университет?

– Зимнюю сессию сдашь, потом, если не получится совмещать, академ возьмёшь. Не ты первая, не ты последняя. Мало ли студенток рожает – как-то справляются и диплом получают.

– Всё равно страшно. Как я одна со всем справлюсь?

– Решай сама, не хочу навязывать своего мнения. Что бы ты ни решила, можешь всегда рассчитывать на мою помощь. Ты не одна – у тебя есть я. И даже очень хорошо, что родишь сейчас, пока я смогу тебе помочь, – бабуля гладила меня по голове и говорила ласковым голосом, который я готова была слушать вечность.

– А если он узнает и разозлится?

– Может и разозлиться. Но он своё решение принял, а ты имеешь право на своё.

– Бабушка, скажи, почему он так со мной? Я же его так люблю…

– Кто ж тебе это скажет? Значит, не любит он тебя.

– Ну как так? Мы были вместе, всё же было хорошо…

– Ему нравилось проводить с тобой время. Юная, красивая, безотказная. Любой клюнет. Но детей заводят по любви. А он, видимо, не созрел ещё, только себя и любит. Взрослый мужик, а понятия о порядочности и ответственности нет.

– Мне так больно… Так больно! Не представляю, как жить дальше.

– Знаю, моя маленькая. Но со временем станет легче.

День сменялся ночью, потом снова наступал день. Как-то постепенно мы окончательно пришли к тому, что убивать ребёнка нельзя. Бабушка была права: Кирилл принял своё решение, а мы – своё.

Я не разлюбила его. Это было просто невозможно, слишком сильны были чувства, слишком крепко моя душа привязалась к нему. Но я пыталась перелистнуть эту страницу и жить дальше.

Начался токсикоз, изматывавший мне всю душу и отнимавший остатки сил. Жара стояла невыносимая. В городе плавился асфальт, из-за чего в воздухе стоял специфический запах, изводивший моё обострившееся обоняние и вызывавший головокружение до полуобморочного состояния.

Песок на пляже раскалялся так, что ходить по нему можно было только в обуви. Мы с Машкой, моей университетской подругой, почти каждый день ездили утром купаться. Но в какой-то момент поездки с пляжа домой по жаре в битком набитом транспорте превратились для меня в экстрим.

Бабушка договорилась со своей знакомой, и та пустила нас пожить в её доме в деревне.

– Свежий воздух и домашние продукты пойдут тебе на пользу. В теньке там не так жарко, и асфальта нет.

Мне и в самом деле стало немного лучше.

Благо, деревня была не за пределами цивилизации, даже интернет там вполне сносно ловил. Это дало возможность мне вернуться на фриланс – нужно было как-то зарабатывать деньги. В обозримом будущем они мне очень понадобятся. Но работоспособность пока была довольно низкая. Много спала, быстро уставала. Оказалось, быть беременной – вовсе не сахар.

Вернулись в город к середине августа. Мне предстояло сдать кучу анализов, встать на учёт в женской консультации, подготовиться к началу учебного года. Кроме того, наступило горячее время для закруток.

В первый же день бабуля потащила меня на рынок. Тяжести нам обеим таскать было нельзя, но если покупки поделить на двоих, то выходило не так уж и много.

Приехали мы пораньше, пока не жарко и народ не набежал. У бабушки за много лет сформировался круг знакомых продавцов, у которых она обычно покупала продукты. Накануне вечером она созванивалась с ними по телефону и делала заказ. Нам оставалось обойти их всех, расплатиться и забрать приготовленные для нас пакеты. Это было очень удобно и экономило массу времени и сил, поскольку избавляло от необходимости долгого хождения по рядам и выбора товара.

Возле одного из павильонов разгружали фургон. Внимание привлёк высокий темноволосый смуглый парень. "На Никиту похож", – промелькнуло в голове. – Что-то я о нём совсем забыла, надо бы как-то позвонить".

Парень взял очередной ящик и скрылся с ним в магазинчике.

Пока бабуля покупала персики, я стояла и глазела по сторонам. Взгляд снова проехался по павильону как раз в момент, когда тот же смуглый парень показался в дверях и устремился к фургону. Я узнала его!

– Ба, я на минутку, не уходи никуда, – бросила на ходу.

– Никита, привет!

– Привет, – парень нехотя обернулся, смущённо пряча глаза.

– Как ты? Как мама? Что с работой? Какими судьбами тут?

– Мама дома, но особых улучшений нет. Не становится хуже – и то радость. Работу ищу. Хожу на собеседования. Многие обещают перезвонить, жду. А пока – фриланс и тут по выходным помогаю, платят неплохо.

Хотя он пытался улыбаться, от его слов веяло отчаянием и безнадёгой.

– А ты как? Оставили тебя работать после стажировки?

– Я… Нет, не оставили. Они вообще стажировку закрыли уже давно. И меня, соответственно, на воздух отправили. А я и в самом прямом смысле поехала в деревню дышать воздухом и пить парное молоко.

– Что ж тебя твой не мог оставить на какой-то другой должности?

– А нету никакого моего. Был – и весь вышел.

– Даже так? И давно?

– Уже больше месяца.

Никита хотел было что-то сказать. Наверняка о том, что он же меня предупреждал, что Кирилл мною попользуется и выкинет. Но сдержался, за что я его мысленно поблагодарила. Не было никакого настроения выслушивать нравоучения, да и вспоминать своего бывшего возлюбленного.

– А чем ты вообще занимаешься? Ищешь работу или решила ещё год спокойно поучиться?

– Нет, вряд ли смогу совмещать работу с учёбой.

– Раньше ты была настроена хотя бы попытаться.

– Появилось новое обстоятельство, теперь планы приходится существенно перекраивать.

Парень смотрел на меня, выжидающе. Я чувствовала, что задавал вопросы он не формально, для галочки, а потому, что действительно интересовался моей жизнью.

– Я жду ребёнка, так что я теперь так себе работник.

– Даже так? А что папаша?

– Папаша слился, как только узнал.

– Вот ублюдок. Мало я ему тогда врезал. Решила рожать одна?

– Думаешь, я – первая женщина, которая отважилась рожать ребёнка без отца?

– Точно не первая, моя мама была раньше.

– Правда? У тебя никогда не было отца?

Никита кивнул. Его окликнули.

– Прости, мне нужно идти. Можно я тебе позвоню вечером?

– Конечно, буду ждать.

Глава 10

Никита позвонил в тот же день и, услышав, что мы с бабушкой варим варенье, напросился в гости под предлогом помощи.

– Кира, ни тебе, ни бабушке тяжёлое поднимать нельзя. Как вы таз с огня снимать будете?

– Да ну, мы же не первый раз варим. И ягод у нас не так много.

– Тогда я помогу тебе есть пенку.

– Так вот оно что! То есть всё это ради пенки?

Он засмеялся.

– И ради неё тоже.

– Тогда, конечно, приходи.

Он пришёл. И, действительно, помогал бабушке двигать таз, наполнять и закатывать банки. И пенку мы с ним поделили по-братски.

– Где это ты так ловко научился? – бабуля не скрывала своего восторга.

– Так мы с мамой раньше каждый год и варенье варили, и компоты консервировали, и овощи закатывали. Помидоры, огурцы, перцы, овощные салаты, заготовки для борща.

Забавно было наблюдать, как у бабушки вытягивалось лицо по мере его рассказа.

– Знаете, как зимой вкусно кушать фаршированный перец? Мммм. Вы даже не представляете, сколько всего мы крутили! Мама работала бухгалтером, у неё то отчёты, то ещё какой аврал. Не всегда готовить успевала. А я начищу и порежу картошки, брошу в кипяток вариться, туда же консервированную заготовку – и через двадцать минут шикарный борщ готов.

Назавтра бабушка почему-то отменила поездку на рынок и отправила меня с подругой на пляж. А когда я вернулась, то застала у нас дома Никиту, который, как оказалось, привёз несколько ящиков помидоров для закрутки и ещё пакет продуктов по списку.

Я была настолько потрясена увиденным, что лишилась дара речи. А парень, заметив меня, широко улыбнулся.

– Продукты доставил. Вечером забегу помогу закатать банки. Возьму из дома ключ, мне кажется, что наш более современный и удобный. Лидия Ивановна, – обратился к бабушке, – если вдруг что вспомните до вечера, то звоните.

Я стояла и пыталась понять, что происходило. То ли я на солнце перегрелась, то ли Никита неожиданно сдружился с бабушкой настолько, что начал тут хозяйничать и, кажется, даже командовать.

Когда за ним закрылась дверь, я тихонько спросила:

– Ба, что тут у нас вообще творится?

– Кирюшенька, всё в порядке. Никита оказался чудесным мальчиком. Такой хозяйственный, заботливый. Принёс мне с рынка продукты, чтобы нам с тобой тяжести не нести. Сейчас будем помидоры консервировать. Вечером обещал забежать и посмотреть кран в ванной – что-то он стал подтекать. Вода капает, счётчик крутится. Непозволительное расточительство.

Бабушка, помешивая на плите в кастрюле суп, счастливо улыбалась, расхваливая Никиту, будто он было её родным внуком, а не посторонним парнем, которого она видела второй раз в жизни.

– Переодевайся, мой руки и садись обедать.

Как-то само собой получилось, что Никита не просто снова появился в моей жизни. Он туда ворвался нагло и бесцеремонно, заручившись бабушкиными поддержкой и обожанием, не оставляя мне ни малейшего шанса отгородиться и не впускать его к себе в жизнь и в душу.

Я больше не ходила ни в магазины, ни на рынок. Доставку продуктов полностью взял на себя Никита. Как-то почти сразу в доме перестали течь краны, скрипеть двери, шататься табуретки, искрить розетки. Складывалось впечатление, что в доме появился мужчина.

Бабушка сияла. Давно не видела её такой счастливой. Она стала готовить еду в больших кастрюлях, каждый раз упаковывая часть в судочки, которые непременно заставляла забрать с собой Никиту. Он краснел, отказывался, но брал. Ещё бы – бабуля имела фантастический дар убеждения.

Он никогда не задерживался у нас надолго, всё время куда-то бежал. Но всё равно умудрялся решить кучу наших проблем.

– Бабушка сказала, что ты завтра идёшь на скрининг. Во сколько за тобой зайти?

– Зачем?

– Пойду с тобой.

– Так я с бабушкой, она у меня врач-гинеколог, всё держит под своим контролем.

– Бабушка – само собой. Но там же все с мужьями будут? И я пойду, чтобы тебе не было неловко.

– Никита, к чему это? – искренне удивилась.

– К тому, чтобы ты не нервничала там из-за ерунды. И вообще.

– Что вообще?

– Я вам теперь помогать буду. Если позволишь, конечно.

– Интересно, какие у меня шансы тебе не позволить, если ты спелся с бабулей? Вас двое, а я одна. Даже и начинать с вами воевать не стоит, смысла нет.

– Вот и хорошо. Так во сколько?

На скрининг бабушка повезла меня не в консультацию, а в свой роддом. На мои возражения она безапелляционно заявила:

– Знаю я, как они там анализы и УЗИ делают. А тут я буду уверена, что всё сделали, как надо.

Никита не отходил от нас ни на шаг. То ли это была его собственная инициатива, то ли он сговорился с бабулей. В любом случае, спорить с ним было невозможно. Я уже давно поняла, что этот с виду мягкий и добродушный паренёк был категорично уверен, что есть мнение его и неправильное. И всем его решениям нужно подчиняться. Иначе всё равно придётся подчиниться, только он ещё нервы вытреплет впридачу. Так что я берегла нервные клетки и не спорила с ним.

Пока делали УЗИ, Никита сидел рядом и так трепетно держал за руку, что мне на мгновение показалось, что мы – счастливая семья, и я жду его ребёнка. Это был первый наш телесный контакт за последнее время. Все предыдущие дни он держался чуть отстранённо и не делал ни малейших поползновений, чтобы меня коснуться. Брезговал?

Наверняка с его точки зрения я была теперь грязной. Я носила ребёнка от человека, который отобрал меня у Никиты, а ему самому сильно подпортил жизнь, оставив без хорошей работы. Разве можно было такое простить?

Я лежала на кушетке, он держал меня за руку. И, на удивление, не было в этом ни капли наигранности, ни тем более брезгливости. Наоборот, он нежно поглаживал мою кисть пальцем, а смотрел так, что я готова была раствориться в его взгляде, так тепло было в нём и уютно.

– Можете вставать, всё хорошо.

– Кирюша, подождите меня в коридоре. Я парой слов перекинусь с доктором.

Я сначала немного испугалась. Вдруг что-то не так, а бабуля меня выпроводила, чтобы я не догадалась? Но вышла она почти сразу вслед за нами очень довольная.

Никита наконец устроился на работу. Подробностей он не рассказывал, поскольку пока его взяли на испытательный срок, и он боялся сглазить. Каждый вечер он обязательно приходил ко мне и вёл меня гулять. Даже если моросил дождь, умудрялся продумать маршрут так, чтобы мы оказались под навесом, но на воздухе.

Я сильно уставала после занятий и иногда сопротивлялась этим прогулкам.

– У меня нет сил, пожалуйста, дай мне сегодня отдохнуть.

– Кир, малышу нужен свежий воздух. Ты же хочешь, чтобы он был здоровым?

Однажды я не выдержала и сорвалась:

– Ты так говоришь, как будто это – твой ребёнок и тебе есть до него дело.

Он посмотрел на меня совершенно диким взглядом. А потом ответил, как отрезал:

– Если ты согласишься, он будет моим.

– Но ты же прекрасно знаешь, кто его отец.

– Какая разница? Главное, что он будет моим ребёнком.

Сказано это было с таким напором и такой решимостью, что я поняла – спорить бесполезно. И просто смирилась.

В наших отношениях не было ни капли страсти. По крайней мере, с моей стороны. А вот с его… Я порой ловила на себе такие взгляды, от которых мне становилось очень жарко. Но он держал себя в руках, ни разу не проявив своих огненных эмоций.

Я как-то даже не сразу поняла, что он за мной ухаживал. Осторожно, без свойственного ему горячего напора, очень нежно. Это было странно для меня. У меня не было к Никите даже десятой части тех чувств, которые будил во мне Кирилл. Но при этом с ним было очень хорошо и как-то уютно.

И однажды я сдалась и решила позволить себе попробовать начать сначала. Мы никогда не обсуждали наши отношения, но Никита, видимо, почувствовал перемену моего настроения и сразу пошёл в наступление.

Его касания становились всё откровеннее. Он постоянно обнимал меня, целовал то в висок, то в щёку. А однажды вечером затянул меня в мою комнату, прикрыл дверь, прижал к себе и спросил:

– Долго ещё будешь от меня бегать?

И пока я пыталась понять вопрос, он впился в мои губы. Его язык чередовал нежность с агрессией, в этом поцелуе было столько энергии, что можно было, наверное, согреть целый дом в мороз. Я уже забыла, как это целоваться с ним. И это было… волнительно.

– Кира, пожалуйста, дай мне шанс. Я люблю тебя. Вас обоих с малышом люблю. Всё для вас сделаю, только пожалуйста, разреши мне быть рядом.

Поцелуи кружили голову. Тело предательски отзывалось на ласки. Гормоны бурлили. Было так хорошо, что я готова была согласиться на что угодно, чтобы это чудесное ощущение не заканчивалось. Но за стенкой была бабушка. И, по её мнению, вероятно, мы слишком сильно торопились. Поэтому она начала привлекать к себе внимание сначала тихонько, потом настойчивее. Нам пришлось оторваться друг от друга и выйти в кухню.

– Кирюша, твоя бабушка всегда дома? Или ходит по вечерам в гости к соседкам?

Я прекрасно поняла, к чему был вопрос. Прошло всего несколько месяцев, и я была уже не такой наивной дурочкой. Он спрашивал меня не столько о бабушке, сколько о том, готова ли я впустить его в свою жизнь настолько близко.

– Я не знаю, – прошептала в ответ, заливаясь краской.

– Не буду тебя торопить. Но мне уже очень трудно себя сдерживать.

– Я боюсь…

Видимо, он истолковал это как-то по-своему, потому что тут же сказал:

– Конечно, понимаю. Завтра же сдам все анализы и принесу тебе справки.

Я не стала ему говорить, что я имела в виду совершенно другое. Так он дал мне небольшую передышку, чтобы внимательно прислушаться к своим чувствам, настроиться и переступить через страхи.

Время это пролетело незаметно. Однажды вечером он принёс несколько справок с результатами анализов. Не комментировал, просто отдал их мне. Всё было понятно без слов. Его терпению пришёл конец, и я должна была принимать решение.

С Никитой мне было хорошо, уютно, спокойно, защищённо. Я чувствовала себя любимой и необходимой. Это было именно то, чего мне так не хватало в отношениях с Кириллом. И Никита мне нравился. Может быть, со временем я бы даже смогла его полюбить. Но главным аргументом было то, что он готов был принять меня вместе с моим ребёнком и растить его, как своего. В этом я нуждалась больше всего. И я решилась…

Я боялась близости с ним. Потому что помнила дискомфорт и разочарование от близости с Кириллом. Но если того я любила и готова была терпеть ради него всё, что угодно, то с Никитой я рисковала сорваться и оттолкнуть в самый неподходящий момент.

Первая близость меня… шокировала. Я купалась в бескрайней нежности и ласках. Он меня завёл так, как я ни разу не заводилась с Кириллом. Оргазм оглушил в буквальном смысле слова. Я перестала воспринимать происходящее снаружи, потрясённая тем, что творилось внутри. Это были не фейерверки, это был взрыв гигантской мощности, который смёл напрочь все мои сомнения, страхи и недоверие.

Уже потом, прокручивая в памяти каждое мгновение, поймала себя на мысли, что не было ни боли, ни дискомфорта. Всё было по-настоящему, именно так, как описано в любовных романах. По сравнению с испытанными эмоциями, секс с Кириллом казался какой-то фальшивкой и воспоминания о нём вызывали не сожаление, что его у меня больше нет, а недоумение.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю