Текст книги "Встретимся в следующей жизни (СИ)"

Автор книги: Аля Морейно

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 15 страниц)

Глава 27

Никита

Я стоял возле входа в выставочный павильон и видел, как Кира вышла и направилась к ожидавшему её Лазареву, как села в его машину.

Ехал за ними до самого ресторана, а потом не сводил глаз со выхода, боясь их пропустить. До последнего надеялся, что они ограничатся разговором и после ужина Кира вернётся домой. Но они пошли гулять. В обнимку! А потом сели в его машину и поехали в сторону, противоположную её дому. Он повёз её к себе?

Мазохист во мне убеждал продолжать слежку. Но боль была настолько сильная, что я сошёл с дистанции. Занёс Киру в чёрный список, заблокировал во всех мессенджерах. Если бы так же легко можно было выбросить её из сердца!

Алкоголь помог бы если не заглушить боль, то хоть немного притупить её. Но завтра мне предстояла важная встреча, а я ещё не совсем выжил из ума, чтобы подставлять отца.

Думал, справлюсь с эмоциями. Четыре года назад мне было очень плохо, но жизнь продолжалась. Расслабиться и похандрить тогда позволить себе никак не мог. Клин клином. Одна боль вышибла другую. И я выжил.

А что мне делать сейчас? Что. Мне. Делать?

Поднялся наверх по лестнице без лифта. С непривычки сердце грозилось выпрыгнуть. Дыхания не хватало, лёгкие горели огнём.

Она там с ним! Перед глазами нарисовалась реалистичная картинка их близости. Чёрт! Стесал костяшки пальцев о стену в подъезде, оставив на ней некрасивые следы.

Ввалился в квартиру, надсадно дыша, и тут же потянулся к холодильнику за водой, чтобы потушить пламя в лёгких. Помогло слабо.

Ещё с час метался, пытаясь переключить внимание на работу. Просмотрел отчёты, но цифры сливались и не складывались в осмысленную картину. Полистал каналы в поисках новостей или интересной передачи, но глаз ни за что не зацепился. Мысли были очень далеко отсюда.

Знать, что она сейчас там с ним, было невыносимой пыткой.

Успокоиться не удавалось. Спустился в аптеку и взял несколько блистеров, которые посоветовала девушка-фармацевт. Она правильно оценила моё состояние, потому что уже после первой таблетки мне стало чуть легче, а снотворное даже позволило уснуть.

Встречу провёл на пределе возможностей. Раздражала тупость партнёров и непонятливость коллег. Даже отец бесил неимоверно! Едва держал себя в руках, чтобы не сорваться.

Несколько дней прожил на странном автопилоте. Спасался таблетками, но блистеры быстро опустели. Когда я снова появился в аптеке, фармацевт вежливо предостерегла:

– Учтите, что может возникнуть привыкание. Этими препаратами злоупотреблять нельзя.

Что я мог поделать, если только с ними удавалось унять раздирающую душу боль и спать? Но и они оказались бессильны перед моим состоянием, когда секретарь сообщила мне, что пришла Загорская по личному вопросу.

Какой у неё мог быть личный вопрос ко мне? Мы всё обсудили и расставили точки над Ё. Она сделала свой выбор!

Запретил её впускать. Раз дал себе слово, что больше никогда не позволю Кире вернуться в мою жизнь, то должен был сдержать его.

Хватило моей решимости минут на пять. Я снова сдался! Выскочил, побежал вниз, надеясь её догнать. Но на парковке белого "Яриса" не оказалось – я опоздал.

В тот вечер я надрался до потери контроля. Пришёл в себя, когда уже рассвело. Огляделся – незнакомый гостиничный номер. В душе шумела вода. С трудом поднявшись, чуть не взвыл от головной боли и поплёлся на шум. Из-за полупрозрачной створки выглянула пышногрудая блондинка.

– Милый, подай, пожалуйста, полотенце.

Она была отвратительно вульгарной. От искусственно слащавого голоса к горлу подкатила тошнота. Схватил полотенце, сунул ей, не глядя, и едва успел склониться над унитазом.

Неужели я был настолько пьян, что мне было всё равно, кого трахать?

Кое-как привёл себя в порядок, оставил на кровати несколько купюр и выскочил из номера.

На работу не поехал. Отправился домой в надежде отлежаться. Но становилось всё хуже. Далеко отойти от фаянсового друга не получалось, бил озноб, раскалывалась голова. Когда стало совсем невмоготу, позвонил отцу и попросил о помощи.

Очнулся в больнице. После капельницы стало значительно лучше. Но проснулись муки совести и стыд.

– Сын, что у тебя стряслось? – папа сидел рядом со мной, прожигая укоризненным взглядом.

– Всё под контролем. Перебрал вчера немного.

– Ты сам не свой в последние дни. А теперь ещё это отравление. С чего вдруг ты так нажрался? Кира в курсе?

– Мы с ней расстались.

– Ах, вот оно что! Можно полюбопытствовать, что стряслось?

– Нельзя. Папа, я уже взрослый мальчик, сам разберусь.

– Не дури. Что ты натворил?

– Ничего. Она в очередной раз меня бросила ради одного ублюдка.

– В очередной?

– Если быть точным, то уже в третий.

– И каждый раз ради одного и того же?

– Да. В прошлый раз мы расстались перед маминой смертью. Она тогда ждала от него ребёнка. И хотя я готов был малышку записать на себя и воспитывать, как родную, побежала к нему, как только он её пальцем поманил.

– Так у неё с ним дочь?

– Нет, она потеряла ребёнка после аварии. А этот урод, судя по всему, бросил её. Мы не говорили о прошлом – она запретила. Поэтому деталей не знаю. Но факт в том, что меня она забыла и за всё время так и не вспомнила, а его узнала, как только они встретились! И даже память к ней частично вернулась. Представляешь, как много он для неё значит?

– Мне казалось, она тебя любит.

– Я тоже надеялся на это. Выходит, ошибся.

– Нда. Не ожидал. Кстати, ты уверен, что она не беременна от тебя?

Я знал, что отец маниакально мечтал о внуке от меня – наследнике своей маленькой империи. И поймал себя на мысли о том, что не всегда заботился о контрацепции. Я эгоистично хотел, чтобы Кира залетела, надеясь, что ребёнком окончательно привяжу её к себе.

– Откуда мне знать? Надеюсь, что нет.

– Не хотелось бы, чтобы моего внука воспитывал посторонний мужик.

– Будет он воспитывать, как же. Он и своему не особенно был рад.

– Время идёт, люди и обстоятельства меняются.

Я смог вернуться к работе только через несколько дней. Душа по-прежнему болезненно ныла при мысли о Кире. Погрузился в работу. С дизайнерами я больше не пересекался – отец согласился взять общение с ними на себя.

Работа держала меня в тонусе, не давая расслабиться, не позволяя ни одной кривой мысли. Больше никакого алкоголя, успокоительные и снотворные – только назначенные врачом в умеренных дозировках. Но не придумали ещё лекарства, способного излечить меня от моей больной зависимости от Киры. День за днём проходили мучительной пыткой.

На годовщину маминой смерти традиционно отправились с отцом в родной город. Я становился старше, но потребность в маме не пропадала. Мне её безумно не хватало! Иной раз так хотелось поговорить с ней, рассказать о своей жизни, посоветоваться. Она бы порадовалась, узнав о моих успехах, и помогла бы справиться с неудачами.

Накануне нашего приезда выпал снег. Его оказалось неожиданно много. Обычно серое в это время кладбище стало идеально-белым. Лишь тёмные камни под белоснежными шапками да голые деревья напоминали о том, где мы находились. На фоне чёрно-белого пейзажа глаз выхватил ярко-голубое пятно вдали – кто-то сидел возле одной из могил.

Зимой люди редко ходят на кладбище. Разве что помянуть близких в день смерти. Сегодня оно и вовсе было безлюдным – погода не располагала к посещению этого грустного места. По дороге мы не встретили ни одного человека. Только работник кладбища расчищал дорожку возле ворот.

Я долго сидел возле маминой могилы. Успел замёрзнуть без движения. Отец стоял в стороне и старался не мешать моему уединению. Мы никогда не устанавливали правил, но к маминой могиле подходили по очереди. Каждому из нас нужно было поделиться с ней своими радостями и бедами.

Попрощавшись с мамой, уступил место отцу. Вышел на аллейку, чтобы слегка размяться и согреть продрогшие кости. Оглянулся – голубое пятно так и не сдвинулось с места.

Издали послышался звук церковного колокола. Стая ворон, как по команде, с криком сорвалась с дерева неподалёку, добавив трагичности окружающей картине.

Дни в декабре короткие. Начало темнеть, когда мы направились к выходу. Подходя к главной аллее, услышали яростный лай собак и женский крик.

Глава 28

Ещё не видя, что случилось, и не зная, нужна ли моя помощь, я интуитивно ускорился. А когда завернул за угол, то внутри всё похолодело. Неподалёку от ворот на женщину, которая и была тем ярко-голубым пятном, напала свора местных собак.

Женщина пыталась отбиваться сумкой и ногой, но животных это ещё больше злило.

Как назло, работника, недавно расчищавшего от снега дорожку, видно не было. Я находился далеко. Счёт шёл на мгновения. Женщина пятилась от собак, пока не упёрлась в ограду. Она истошно кричала, звала на помощь, но её крик тонул в лае собак.

Нападавших было не меньше десятка, несколько наиболее крупных псов агрессивно скалились, лаяли и пытались дотянуться до жертвы зубами. Но она ловко выставляла перед собой сумку и била их по мордам.

Я бежал изо всех сил, на ходу прикидывая, как ей помочь. Пока женщина отбивалась от одних псов, другой прыгнул и умудрился её укусить.

Вдоль расчищенной дорожки высился сугроб из кусков снега и льда. Не раздумывая, схватил несколько больших льдин и ещё издали бросил в сторону своры, не прицеливаясь. Собаки отвлеклись на меня. Я продолжал наклоняться и бросать в них снег и лёд, приближаясь к ним и женщине.

Испуганные животные начали разбегаться. Некоторые отошли на безопасное расстояние и скалились на нас оттуда. Самые агрессивные собаки кинулись на меня. Отец подоспел на помощь. Вдвоём мы стали прицельно бросать в собак лёд. Получив ощутимый удар, животные отбегали, поджав хвосты.

Женщина стояла, прижавшись спиной к ограде, закрыв лицо руками, и рыдала. Когда опасность была устранена, я подошёл наконец к ней.

– С вами всё в порядке?

– Д-д-да, к-к-кажет-т-тся. С-с-спасибо, – её голос током прошёлся по барабанным перепонкам и сдетонировал в сердце.

Я узнал её ещё до того, как она убрала руки от лица. Скорее почувствовал, ещё когда бежал и отгонял псов. А теперь, услышав её голос, подскочил, обхватил и крепко прижал к себе.

– Всё хорошо. Собаки убежали. Не бойся. Они тебя покусали?

– Н-н-не з-з-знаю. Н-н-наверно.

Беглый осмотр выявил порванный в нескольких местах пуховик. Но джинсы оказались целыми – если собачьи зубы до них и достали, то не прокусили насквозь.

Кира дрожала всем телом и плакала. Трудно было представить, какой ужас ей пришлось пережить. А если бы мы вовремя не подоспели?

Собаки издали продолжали на нас рычать. Я взял её под руку и повёл к выходу. Нужно было поскорее покинуть этот зверинец.

Выйдя за ворота, я спросил:

– Почему ты одна? Это же элементарно опасно! С тобой могло случиться всё, что угодно! И напасть могли не только собаки!

Я был возмущён её глупостью и легкомыслием.

Она немного помолчала, пытаясь успокоиться.

– Я обычно с Ритой приезжаю, но сегодня она не смогла.

– Значит, надо было ехать в другой день.

– У папы в этом году юбилей. Завтра в местном медуниверситете конференция начинается, посвящённая его памяти, меня пригласили на пленарное заседание. Как я могла не приехать? Я же только недавно родителей осознанно вспомнила!

– Неужели тебе никто не мог составить компанию на кладбище?

Очень хотелось напрямую спросить, почему Лазарев не с ней, но сдержался.

– Я давно ни с кем не общаюсь тут. Кого мне с собой звать? Разве что нанимать телохранителя.

Отец наблюдал за нами со стороны.

– Никита, нужно ехать. Неудобно перед людьми, – поторопил меня.

– Спасибо, что спасли. Если бы не вы, меня точно загрызли бы. Не буду вас задерживать. Всего хорошего!

Она повернулась, чтобы идти в сторону остановки транспорта. Но я окликнул:

– Кира, ты на машине?

– Нет, на такси.

– Мы отвезём. Ты у себя остановилась?

– В гостинице. Спасибо.

Ехали молча. Меня понемногу отпускал шок от произошедшего. Пытался разобраться в своих эмоциях и подобрать слова, а Кира отходила от пережитого страха.

Так же молча я помог ей выйти из машины, когда мы остановились возле её отеля, и проводил до крыльца.

– Никита, у меня с Кириллом ничего не было. Я в тот вечер вспомнила всё, поняла, что совершила ошибку, вышла из машины – и мы больше с ним не виделись. Я тогда сразу позвонила тебе, но ты не ответил.

Неужели? Такого развития событий я не допускал. Думал, он выкинул её после того, как попользовался, или даже до сих пор ею играет, как кот с мышкой.

Но дело ведь не в том, было у них что-то или не было! Она ушла к нему, хотя я просил её этого не делать! Злость снова подкатила к горлу, и я сказал:

– Это уже не имеет никакого значения. Мы всё давно с тобой обсудили и решили.

– Если ты не веришь, то можно взять распечатку звонков. Я много раз звонила тебе! И Рита подтвердит, что я была дома, а не с ним!

– Мне не нужно ничего доказывать. Ты сделала свой выбор. "Поздно пить боржоми, когда почки отвалились", – ехидно хмыкнул. Пытался сохранять видимость невозмутимости. Но внутри всё горело.

– Никита, я совершила ошибку. У меня было временное помутнение из-за воспоминаний, которые меня в тот день атаковали. Дай мне шанс всё исправить. Пожалуйста, прости меня!

Находиться рядом с Кирой было больно. Вскрылась и начала кровоточить рана, которая только-только затянулась.

– Мне нужно ехать, я опаздываю. Удачи!

Повернулся и быстро пошёл прочь, пока не передумал и не побежал за ней.

Народу на поминках было не много. Память у людей короткая. За четыре года многие забыли, что жила когда-то замечательная женщина Татьяна Леонова. Мы с папой помним. И детям передадим эту память. А они, надеюсь, своим детям и внукам. Потому что люди живы, пока о них помнят…

Сон не шёл. Всю ночь я крутился, не находя себе места. И отцу спать не давал. А может, ему тоже не спалось. Под утро он не выдержал и спросил:

– Что ты вертишься, как уж на сковородке?

– Не могу уснуть. И снотворного с собой нет.

– Рано тебе ещё снотворным баловаться. И о чём думаешь?

– Да так, о разном.

– Что она тебе сказала?

– Кто?

– Кира. Вы ведь перебросились парой фраз, когда ты её провожал?

– Сказала, что не была с ним, что поняла свою ошибку и ушла от него.

– А ты?

– А я… я для себя всё решил ещё тогда.

– Только говоришь об этом ты как-то не уверенно.

И ведь отец был прав!

– Я не поменяю своего решения.

– Значит, ты её не любишь.

– Люблю. Я просто устал бороться с ветряными мельницами. Каждый раз, когда я собираюсь сделать ей предложение, на горизонте появляется этот Лазарев – и она бросает меня ради него.

– А если она и вправду всё вспомнила и не захотела с ним быть? Ты страдаешь. Может, и она страдает. Кому лучше от твоей принципиальности?

– Я переживу.

– Знаю, сам через это проходил. Переживёшь, конечно, женишься на женщине, которую не любишь. Родишь с ней детей. А потом до самой смерти будешь локти кусать и жалеть, что был таким упрямым гордецом.

– У вас с мамой было всё по-другому! Она не бросала тебя!

– Но я-то в тот момент был уверен, что она мне изменяла. Люди часто совершают ошибки. Нужно уметь просить прощения и прощать.

– Простить и жить на пороховой бочке?

– Почему же? Если она осознанно не захотела быть с ним и хочет вернуться к тебе, то почему на пороховой бочке?

– Не знаю. Если я пойду на попятную, то покажу ей свою слабость. А я не могу это допустить.

– Зато будешь счастлив. Ты так и не ответит, кому станет лучше от твоей принципиальности?

Утром отец высадил меня возле отеля, в котором остановилась Кира, а сам отправился в столицу. Узнав у администратора, что она ещё не спускалась, я сел ждать её в холле.

Кира выглядела сногсшибательно. В элегантном пальто, с причёской и макияжем она вернулась в облик бизнес-леди, к которому я привык за последние полгода. Поднялся ей навстречу. Она удивлённо изогнула брови.

– Что-то случилось?

– Если не возражаешь, побуду сегодня твоим телохранителем. Вдруг кто-то ещё захочет тебя покусать?

– Не возражаю, – улыбнулась. – Я думала, ты с утра возвращаешься в столицу.

– Отец уехал, а я решил задержаться. Ты когда назад поедешь?

– Вечером на поезде.

– Возьмёшь попутчика?

– Куда я денусь? – засмеялась.

С конференции мы сбежали в обед, когда учёные медики разошлись по секциям читать и обсуждать заумные доклады. Мы же отправились бродить по городу, в котором прошла наша прошлая жизнь.

Похоже, отец оказался прав и нам стоило дать ещё один шанс

Эпилог

Лёгкий ветерок теребил невесомую фату и нервировал фотографа. Тот заметно волновался, поскольку нанимал его мой отец, а он умеет быть требовательным перфекционистом. И свадьбу папа настоял организовать такую, чтобы пустить всем пыль в глаза, даже взял на себя финансирование и решение части вопросов. Всё должно было пройти чуть лучше, чем идеально.

– Мой единственный сын женится один раз в жизни, – горячо аргументировал он. – Поэтому всё должно быть по высшему разряду. Чтобы твою свадьбу в городе вспоминали и через десять лет.

– Папа, мне это кажется, неоправданным расточительством.

– Сын, это моя прихоть, и я плачу за неё свои деньги. Твоя задача – блестяще отыграть роль жениха и родить мне потом не меньше трёх внуков.

– А если будут внучки?

– Или внучек. Но хоть одним внуком ты же меня побалуешь?

Спорить с ним было совершенно бесполезно. И мы с Кирой согласились на пышное торжество. В конце концов, он искренне хотел, чтобы наш праздник был красивым и запоминающимся. Мы просто были счастливы и наслаждались каждый мгновением, проведённым вместе.

Роспись в ЗАГСе, катание по городу на лимузине с фотографом и оператором, бесконечная съёмка. Пока добрались до ресторана, уже сильно устали. А ещё предстояло пережить программу, которую приготовил тамада, поздравления и тосты.

Почти с первого момента возникло желание украсть жену с праздника и уединиться в приготовленном люксе для новобрачных. Но нужно было соблюсти приличия и просидеть с гостями хотя бы пару часов.

Как же долго мы шли к этому дню! И как непросто далось нам наше примирение… Периодически меня накрывала обида и паника, что Кира может снова выбрать не меня. Трепал нервы и себе, и любимой. А потом постепенно всё улеглось. Правильно говорят: время лечит.

В свадебное путешествие мы отправились в Европу. Не хотелось никаких островов и пляжного отдыха на берегу океана. Мы предпочитали бродить по старинным улочкам, дегустировать местные блюда, а по ночам наслаждаться друг другом в комфортабельном отеле.

Мы гуляли по великолепному парку дворца Шёнбрунн в Вене.

– Леонов! Леонов! Никита! – я не сразу понял, что зовут меня. Стыдно признаться, но уже успел отвыкнуть от своей фамилии.

Обернулся и увидел спешившего к нам Валеру Гриба, с которым когда-то вместе работали.

– Привет! Я зову-зову тебя, а ты будто не слышишь.

– Прости, отвык. Давно взял фамилию отца.

– И как же тебя теперь величать?

– Сабуров.

– Во как. Ну да, на Сабурова ты больше похож, – засмеялся. – О! А девушку я помню. Ты стажировалась у нас когда-то давно. Вы вместе?

– Верно. Кира – моя жена.

– Круто. Дети есть?

– Нет пока, но мы над этим работаем, – улыбнулся и прижал любимую к себе покрепче.

– А у нас с Алисой сын Герман, ему почти два года уже. Оставили с тёщей и удрали подальше, чтобы спокойно побыть вдвоём, – он заговорщицки подмигнул. – Я не спорю, что дети – цветы жизни, но иногда хочется чуть-чуть покоя и смены обстановки. Наш пацан такой шустрый – жуть.

Он полез в смартфон и показал нам фотографию щекастого малыша. Кира заулыбалась – она очень хотела ребёнка. Мы только недавно перестали предохраняться и надеялись, что забеременеем в первый же месяц.

– Ты где сейчас? – убрав телефон, спросил Валера.

– С отцом работаю. У него отельный бизнес в столице.

– Не программируешь?

– Увы, нет. Пришлось перепрофилироваться. Но мне нравится. У Киры мебельная фабрика, она занимается дизайном. Так что с программированием у нас в семье не сложилось. А ты где?

– Да там же. Платят хорошо, добираться из дома удобно. Как говорится, от добра добра не ищут.

– И как там у вас в отделе? Многое поменялось?

– Илона в декрет ушла недавно. Двух новых парней взяли.

– Вместо одной Илоны? – почему-то стало смешно.

– Вместо неё пока никого – ищут. Двоих тогда ещё взяли, когда ты ушёл. Остальные без изменений. О! А ты помнишь сынка генерального – Лазарева-младшего? Такой блатной и наглый, лез вечно не в своё дело.

Кивнул, внутренне напрягаясь и непроизвольно покрепче притягивая к себе Киру, как бы говоря: "Не отдам!".

– У него жена – дочь банкира. Говорят, в девяностые его тесть был лихим мужиком, совсем без башни. Но Лазарев, видать, решил, что бессмертный. Налево ходил только так, принёс своей жене какую-то заразу. Говорят, тесть поймал его на горячем, девку отпустил, а непутёвому зятю устроил "тёмную". По слухам, отвёз его в какой-то гей-клуб любителям острых ощущений. Якобы его после этого в частную клинику штопать привозили, а сам он башкой двинулся. Генеральный его в больничке держит уже несколько месяцев.

– Жестоко. Но думать надо иногда мозгами, а не только членом.

Я не кровожадный. Но желание придушить Лазарева было для меня чем-то естественным. А потому я его не жалел. Даже если всё было так, как рассказал Валера, этот герой-любовник получил по заслугам.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ А моя впечатлительная девочка от этой информации побледнела – то ли посчитала наказание слишком бесчеловечным, то ли жалко стало урода.

Задела меня её реакция. Настолько сильно, что вечером завёл о Лазареве разговор.

– Тебе жалко его?

– Он получил по заслугам, – она удивилась вопросу.

– Что ж так нервно отреагировала?

– Методы наказания не одобряю, и только.

Я пожал плечами.

– Он знал, на ком женился и что его ждёт, если разозлит тестя. Помнишь такую поговорку: "Собаке – собачья смерть"?

– Давай не будем о нём говорить, всё давно в прошлом. Я люблю тебя. А ты вон как напрягся, – запустила руки мне под футболку, провела по груди и животу, обняла и снизу-вверх посмотрела так, что в штанах сразу стало тесно.

Глупо было сомневаться в моей любимой. Она моя и только моя.

Год спустя

С утра в отцовском доме шумно. Все суетились, сновали туда-сюда, перекрикивались. Свадьба Амины – большое событие. Отмечали в национальных традициях и с неменьшим размахом, чем нашу.

– Приехали! Приехали! – кто-то закричал.

Заглянул в свою комнату.

– Кирюша, приехали за невестой. Как у вас дела? Долго ещё?

– Танюшка меня никак не отпускает. Наверняка наелась уже, хитрюга, но хочет побаловаться. Ещё пять минуток. Потом сцежу молоко и буду готова. У нас есть ещё минут двадцать?

– Конечно, не торопись. Няня уже тут, переодевается.

Мы сегодня впервые собирались оставить нашу малышку с няней надолго. Обычно Кира не отлучалась больше, чем на два часа. А потому волновалась, как всё пройдёт, захочет ли дочь кушать молоко из бутылочки, справится ли с ней няня.

Отец мечтал о внуке, но у нас получилась Танюшка. Мы назвали дочку в честь мамы, и папа одобрил. Он души не чаял во внучке, но мальчика ждал по-прежнему и при случае каждый раз напоминал мне об этом.

Когда выписывались из роддома, он сказал:

– Девочка – это замечательно. У меня три красавицы-дочери, и я очень ими горжусь. Вы, дети, главное, не останавливайтесь. Надеюсь, вторым или третьим у вас родится мальчик. Род Сабуровых должен продолжаться!

У отца уже был внук – моя старшая сестра Малика год назад родила мальчика. Дед обожал её малыша, но он был не Сабуров. Потому ответственную миссию по продолжению рода возложили на меня.

Мы с Кирой совсем не возражали. Много детей – это чудесно. Недавно купили участок земли неподалёку от родителей и теперь занимались проектом нашего будущего дома. Потому что "долго и счастливо" – это про нас. И в этом у меня не было ни капли сомнений.

Конец