Текст книги "Встретимся в следующей жизни (СИ)"

Автор книги: Аля Морейно

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

Глава 19

Время шло. Боль притупилась. Шок сменился растерянностью и букетом разнообразных, мало совместимых между собой эмоций.

Меня сгрызало чувство долга. Мама хотела, чтобы я стал Сабуровым и вошёл в семью отца. Я выполнил её просьбу. Но лишь формально. Фактически же мне приходилось ломать себя через колено.

Как я мог полюбить и принять отца, которого не было рядом почти двадцать два года, всю мою жизнь? Я не чувствовал зова крови, хотя результаты теста ДНК кричали о том, что должен был ощущать его.

Периодически во мне просыпался маленький обиженный мальчик, которого предали и бросили. Который много лет так мечтал однажды увидеть своего отца. Который так нуждался в его поддержке и защите, когда в школе дразнили безотцовщиной, а мамы запрещали одноклассникам с ним дружить. Который свято верил, что если он будет лучше всех учиться, то однажды отец обязательно появится в его жизни и сможет гордиться своим сыном.

В такие моменты я ненавидел Рустама Сабурова за то, что он не появился, не поддержал и не защитил. И если бы не мамина смерть, я бы, возможно, так и не узнал о нём, так и прожил бы жизнь, преданный самым главным после матери человеком.

Порой во мне говорил мамин защитник. Я же с самого детства всем и всегда заявлял, что никому не дам её в обиду. А Рустам Сабуров был маминым главным обидчиком. Человеком, сломавшим её жизнь, растоптавшим её чувства и выбросившим их на помойку. Причинившим маме так много боли, что простить ему это было вряд ли возможно.

А она хотела, чтобы простил? Как иначе трактовать её последнее письмо?

Иногда мы говорили с отцом о маме. Я видел в его глазах боль. Такое сыграть невозможно. Не все ошибки можно исправить, и ему предстояло теперь жить и до конца дней корить себя за то, что сделал или, наоборот, не сделал любимой женщине. Он безвозвратно опоздал на много лет, на целую жизнь.

Отец не мог повернуть время вспять, не мог воскресить маму, не мог попросить у неё прощения. И большой сильный человек Рустам Сабуров неимоверно страдал от этого. Я видел его слёзы и ощущал его мучения. И как бы сильно я ни был на него зол и обижен, совсем не хотел быть палачом и причинить ему ещё большую боль.

Я всё-таки переехал в столицу. Работу нашёл сам, хотя не исключено, что Рустам этому поспособствовал. Жить в его доме отказался, снял квартиру. Мне только предстояло привыкнуть к наличию в моей жизни отца и отсутствию мамы. А лучшей атмосферой для рефлексии было одиночество.

Дистанцироваться от Сабуровых оказалось невозможно. Рустам постоянно искал точки соприкосновения, приглашал к себе домой или в офис. В то же время он давал мне время привыкнуть к нему, не слишком навязываясь и не форсируя события.

Спустя год он заговорил о бизнес-образовании. Тогда я ещё был далёк от этого. Всё-таки мышление наёмного работника сильно отличается от мышления владельца. Но я был амбициозен и в глубине души не исключал возможности открытия в будущем собственной фирмы, а потому предложение отца о школе бизнеса не воспринял в штыки.

Стоило обучение там не просто дорого, а очень дорого, дороже обычного контрактного обучения даже в самом престижном университете страны. Отец готов был мне его оплатить. В конце концов, он задолжал мне алименты за много лет, а потому позволить ему вложить сейчас деньги в моё образование было вполне оправдано.

Я согласился, выдвинув условие, что это никоим образом не обяжет меня в дальнейшем работать с отцом в его компании. Он не возражал, однако постепенно всё-таки втянул меня в своё дело. Возможно, если бы я сопротивлялся, он сдержал бы своё слово и не настаивал. Но мне неожиданно оказалось интересно. К окончанию учёбы я стал уже заместителем генерального директора по административным службам и имел в подчинении контроллера, отдел маркетинга, отдел персонала, главного инженера и службу безопасности.

Уровень доходов тут даже сравнивать было смешно с моими прошлыми заработками. Довольно быстро мне удалось купить и обустроить собственную квартиру. Глядя на меня со стороны, многие наверняка считали, что я ухватил за хвост птицу счастья, внезапно поднявшись "из грязи в князи". И я их не разочаровывал. Мне было плевать, что они обо мне думают, лишь бы это не вредило нашему бизнесу.

Недавно отец купил недостроенный отель. Смена власти в стране сыграла нам на руку. Иностранные инвесторы, которые не любят политической нестабильности и неопределённости, решили не рисковать и вывести свои деньги. А Сабуров тут же подсуетился и выкупил неоконченную коробку в выгодном месте за очень привлекательную цену.

Теперь фасадные работы заканчивались, а проект дизайна помещений до сих пор не был утверждён. Отец заключил предварительное соглашение с какой-то новомодной фирмой, которая специализировалась скорее на мебели, чем на дизайне в целом, поскольку их ядром была мебельная фабрика.

Это решение показалось мне несколько странным, хотя отзывы о фирме были отличными, да и результаты их работы я видел собственными глазами. Их фишкой была необычность и эксклюзивность, что было важно для будущей конкурентоспособности отеля. Но они слишком недавно появились на рынке, чтобы мы могли доверить им столь серьёзный проект. Я ратовал за привлечение проверенной фирмы с многолетним опытом работы и за закупку мебели за границей. Впрочем, решение принимал отец, это была его зона ответственности и его средства.

Моей же задачей сейчас было встретиться с представителями этой фирмы, просмотреть предложенные проекты всех помещений, отвергнуть неподходящие и отобрать для рассмотрение понравившиеся.

Я не боялся ответственности за принятие решения относительно дизайна. Тем более, что на встрече будут присутствовать и другие сотрудники нашей компании, куда более опытные, чем я, в частности, занимавшиеся капитальным ремонтом и сменой интерьеров в «Крыльях». В любом случае, даже отобранные проекты будут ещё обсуждаться и дорабатываться с участием целой группы специалистов.

Но всё равно интуитивно предстоящая встреча вызывала беспокойство. Я искал его причину, просматривая сведения, собранные об этой фирме службой безопасности. Несколько лет назад они получили финансовое вливание и из небольшого мебельного цеха, выпускавшего продукцию эконом класса, создали фабрику и существенно расширили спектр услуг.

Глаза зацепились за фамилию совладелицы и дизайнера – Загорская. Сколько лет прошло, а меня никак не отпускало. Как ни пытался вытравить Киру из памяти и выжечь и сердца, ничего не выходило. Все другие женщины казались ничтожным суррогатом.

Я давно ни на что не надеялся. Ещё тогда я видел на новостном сайте нашего города статью о том, что Кирилл Лазарев женился незадолго до нового года. И даже фото прилагалось. Невесту из-за фаты разглядеть было сложно, но я не сомневался, что это была Кира.

Секретарь сообщила, что дизайнеры приехали и она ведёт их в переговорную. Поднялся, на ходу набирая номера юриста и безопасника.

Вошёл в переговорную сразу вслед за гостями. Окинул их взглядом и остолбенел. В какой-то момент мне показалось, что у меня галлюцинации из-за того, что только что вспоминал о Кире.

– Никита Рустамович Сабуров, – представила меня секретарь.

Я отмер, кинулся к ней, схватил за руку.

– Кира, ты как тут…? – у меня в голове она никак не вязалась с дизайнерами, которых я ожидал увидеть, и даже не сразу сообразил, что она пришла с ними.

Мне показалось, что на её лице проскользнуло замешательство.

– Простите, мы знакомы? – она аккуратно высвободила свою руку из моей пятерни.

– Кира, ты чего? Это же я, Никита Леонов! Просто… так вышло, фамилию сменил. Я потом тебе всё расскажу.

В её взгляде явно читался страх. Чёрт побери, да что такое?

Видимо, моё поведение совершенно не соответствовало протоколу и привлекло внимание.

– Никита Рустамович, я прошу прощения, – обратился ко мне директор фирмы. – Давайте мы сначала обсудим наши проекты. Не хотелось бы прерываться потом на полуслове, если не уложимся в отведённое на встречу время.

Ситуация меня не на шутку разозлила. Кира сделала вид, что не узнала меня, причём явно чего-то испугалась. Ещё и этот умник мне что-то указывать решил. Идея связываться с этой фирмой нравилась мне всё меньше.

Если Савчук – директор, он же главный мебельщик и изначальный владелец фирмы, то Кира – дизайнер? Она – это та самая Загорская, новый совладелец? Мозг быстро выстроил логическую цепочку.

– Что за ерунда? Кира, ты ведь ни разу не дизайнер, по крайней мере, ещё три года назад и не собиралась этим заниматься. Лазарев купил тебе игрушку, и ты, выйдя из декрета, возомнила себя дизайнером? С чего вдруг?

– Вы сомневаетесь в моей квалификации? Без проблем, я пришлю вам сканы моих сертификатов об окончании специализированных курсов.

– Ну что ты, я не сомневаюсь, что до того, как назваться дизайнером, ты прошла какие-то модные курсы и получила соответствующую бумажку. Иначе с тобой вообще никто бы не имел дела.

Она вспыхнула.

– Что вы себе позволяете? – она говорила тихо и как-то не очень уверенно.

– Кстати, а почему Загорская, а не Лазарева? Или он тебя в очередной раз бросил, но при разводе ты урвала лакомый кусок его имущества, который вложила в никчёмный цех, производивший примитивную мебель? И теперь пытаешься из говна слепить пирог? Сорри за мой французский, – я был не просто зол, меня затапливало желчью и выворачивало от злости.

Судя по выражению лица, я её всерьёз задел. Может, хоть теперь перестанет строить из себя неизвестно что?

– А может, это подстава? Вы – аферисты и пытаетесь развести нас? – наконец сформулировал мысль, которая не давала мне покоя с того момента, как я узнал, что отец решил нанять фирму-однодневку для проектирования дизайна нового отеля.

– Никита Рустамович, если ваша компания нам не доверяет, то к чему было подписывать предварительное соглашение, присылать нам техзадание и назначать сегодняшнюю встречу? – Савчук попытался переключить разговор на себя.

– Предварительное соглашение заключал мой отец, которого вам каким-то образом удалось провести. Но подписывать договор и утверждать проекты уполномочили меня. И ответственность за возможное невыполнение или ненадлежащее выполнение вами поставленных задач ляжет тоже на меня. Так вот, я не буду подписывать с вами никаких документов. Вы ошиблись адресом. У нас сеть отелей, а не бордель, где шлюхи могут раздвигать ноги, не запоминая лиц своих клиентов, – внутри меня бурлило, кипяток выплёскивался, обжигая всё вокруг.

– Никита Рустамович, вы перегибаете, – шепнул мне на ухо начальник службы безопасности. Не стоит разбрасываться такими фразами. Вас могут привлечь за оскорбление, тут достаточно свидетелей. Если у вас какие-то личные счёты с Загорской и вы не хотите из-за них подписывать с ними контракт, то решите этот вопрос с отцом и с ней лично по-тихому. Кстати, просто для информации. Ходят слухи, что у неё после аварии провалы в памяти, так что она и вправду может вас не помнить.

Пока Муратов это говорил, гости, пошептавшись, встали, вышли из-за стола и направились к двери.

– Господин Сабуров, мы уходим, поскольку содержательной беседы у нас с вами сегодня явно не получится. Когда окончательно определитесь, дайте знать, пожалуйста, намерены ли вы продолжать с нами сотрудничество.

Нужно было срочно принимать решение: позволить им уйти и отказаться от их услуг или извиниться и попробовать вернуть и всё-таки рассмотреть их предложения. Не хотелось ни облажаться, ни подставить отца.

Я ведь завёлся от обиды на то, что Кира меня не узнала. Но у меня не было оснований сомневаться в информации Муратова. Если у неё и вправду провалы в памяти, то требовать от неё вспомнить меня – как минимум, нелепо. Да и наше с ней прошлое точно не должно мешать бизнесу.

Глава 20

Решение нужно было принимать срочно. Я видел их работу на других объектах, и она была вполне достойной. Отец их выбрал, Муратов проверил. У обоих не возникло никаких подозрений, а опыт в отельном бизнесе у них был достаточный, чтобы не попадаться в ловушки аферистов. Так какого чёрта я, бизнесмен без году неделю, начал качать права, выпендриваться и сомневаться?

В два шага преодолел расстояние до уходящих гостей. Чтобы привлечь к себе внимание, импульсивно схватил Киру за руку, разворачивая в свою сторону. Она с ужасом посмотрела на меня и резким движением вырвалась.

– Прошу прощения. Я вёл себя недопустимо. Вернитесь, пожалуйста, и давайте посмотрим ваши проекты.

Гости переглянулись.

– Кира? – Савчук ждал от неё решения.

А я… завис. Наконец-то до меня начало доходить, какой я идиот. И не было ни малейшего представления, как выпутываться из ситуации.

Они о чём-то переговаривались, а у меня в ушах шумело, и я безуспешно пытался взять себя в руки.

– Хорошо, давайте попробуем. Только впредь, прошу, держите себя в руках.

Я и вправду повёл себя, как хамовитый гопник. Отец будет в ярости, когда узнает. Сорвался, как мальчишка… Три с половиной года прошло, а я по-прежнему терял самоконтроль при взгляде на неё.

Все расселись, Кира подключила ноутбук к проектору. В воздухе витало напряжение. Савчук был очень недоволен. Но мне показалось, что он тут был лишь формальным директором, все решения зависели от Киры. Она явно была творческим лидером. И когда это моя девочка успела так вырасти?

На экране появились картинки. Загорская начала рассказывать, показывать общие планы и детали. Савчук делал пометки, записывая наши комментарии. В целом, было весьма неплохо, даже немного неожиданно.

Пытался сосредоточиться на слайдах и комментариях дизайнера. Но получалось только пожирать глазами Киру и думать о том, что она очень изменилась и не только внешне. Даже интонации и манера говорить стали другими. Взрослая, красивая, уверенная в себе бизнес-леди.

Проекты интерьера, которые предлагала нам Кира, были тем самым эксклюзивом, который мы искали. В итоге большую часть отобрали для дальнейшего изучения. К нескольким эскизам у нас возникли серьёзные замечания, гости обещали их переработать. Ещё несколько мы отвергли – слишком уж предложенный интерьер выбивался из общего стиля.

Юристы начали обговаривать документальное оформление дальнейшего сотрудничества. Савчук слегка расслабился. Ещё бы. Мы были для них очень лакомым заказом. Потому они вынуждены были проглотить мои оскорбления. С одной стороны, ощущал над ними превосходство и в некоторой степени торжествовал.

С другой же, на душе было мерзко. Окажись на моём месте не такой крупный клиент, они бы отказались от сотрудничества, не задумываясь, и были бы совершенно правы. А я их нагнул, причём очень грубо и некрасиво. Они позволили, однако я остро ощущал себя лузером. Понимание того, что я облажался по всем фронтам, меня только начало накрывать.

Когда с юридическими вопросами было покончено и дизайнеры покинули зал переговоров, я на несколько мгновений замер, пытаясь взять эмоции под контроль. Удавалось это плохо. В итоге проиграл сам себе и поспешил за гостями. Догнал их уже на выходе из отеля.

– Кира!

Девушка остановилась и обернулась.

– Я хочу ещё раз извиниться перед тобой. Прости, пожалуйста. Очень сожалею, что вёл себя, как последний придурок.

– Окей.

– Может, раз ты меня не помнишь, то мы поужинаем вместе и заново познакомимся?

– Зачем? По-моему, мы уже успели и познакомиться, и обговорить все вопросы.

– Деловые, но не личные.

– У меня нет желания обсуждать с вами личное. Тем более, как показал сегодняшний день, это может помешать нашей работе. Извините, я тороплюсь.

Стиснув зубы, проводил её взглядом. Задерживать не стал – всё равно это не принесло бы мне нужного результата.

Кира стала совсем другой, незнакомой и ещё более недостижимой. Особенно после моей выходки. Я – мастер создания проблем на пустом месте.

Позвонил Муратову, попросил принести мне всё, что удалось собрать на Загорскую. Даже то, что не имело отношения к работе.

Когда вошёл в свой кабинет, начальник службы безопасности меня уже ждал. Услышав моё тяжёлое дыхание, спросил:

– Ты что, по лестнице поднимался?

– Ага. Помогает нервы успокоить.

– И как?

– Да как-то не очень на сей раз, этажей мало, видать.

– Дышишь тяжело. Надо спортом заниматься, а ты себя жалеешь.

– Да времени постоянно не хватает. Ладно, не уводи разговор. Выкладывай.

– Загорская Кира Валерьевна, двадцать три года. Не замужем. Детей нет.

– Разведена?

– Насколько мне известно, никогда не была.

– Не может такого быть. Она вышла замуж перед новым годом три года назад.

– Не знаю, может, официально брак не оформили, она как раз тогда в аварию попала.

– А ребёнок? У неё должна быть дочь три года.

– Нет, детей точно нет.

– А мы точно одну и ту же девушку имеем в виду?

– Мы говорим о той Кире Загорской, которую ты оскорбил сегодня во время встречи. Она?

– Да… Но как-то всё странно.

– Я не всемогущий, может, есть какие-то детали, которые я не узнал.

– А что за авария?

– Перед новым годом три с половиной года назад. По данным полиции, голосовала на дороге, её взялся подвезти водитель "Прадика", через несколько кварталов на левом повороте столкновение. Она пострадала сильнее всех. Серьёзная травма головы, переломы. Впоследствии – провалы в памяти. Не знаю, насколько глубокие. Водитель отделался лёгким испугом. Второй водитель тоже имел травмы средней степени тяжести.

– У неё мужик есть?

– Настолько глубоко не копал. Живёт одна. Раньше какое-то время жила с женщиной, поговаривают, что Загорская вообще по девочкам.

– Бред. Это я тебе точно говорю, мы с ней встречались. Она очень даже по мальчикам. По крайней мере, раньше была. Это же не могло поменяться после аварии?

– Ну тебе виднее. То-то ты завёлся сегодня из-за того, что она тебя не узнала.

– Давай дальше.

– Закончила местный университет прикладную математику бакалаврат заочно и несколько курсов по дизайну.

– А деньги у неё откуда, если это не муж?

– Там какая-то старая мутная история. Она сирота. Родители были обеспеченными, она – единственная наследница. Её ещё в детстве обокрал опекун, а теперь она у него всё своё имущество отсудила, и он выплатил ей стомость деньгами. Покровители у неё в полиции хорошие, так что помогли дело раскрутить по полной.

– Вот ты рассказываешь, а у меня в голове не укладывается. Это всё как не о ней. Почему столичный университет, если она училась в провинции? Почему вдруг дизайн? Откуда покровители? Ещё и не помнит меня. Дичь какая-то.

– Может, приложилась головой, и всё с ног на голову перевернулось? Честно, не знаю. Отзывы клиентов о работе их фирмы хорошие. Отец тут копал глубоко, так что твои сомнения беспочвенны.

– Говори уж прямым текстом: облажался я сегодня по полной.

– Есть немного.

– Расскажешь отцу?

– Зачем? Ты сам расскажи, пока кто-то другой не настучал. Чистосердечное признание смягчает наказание.

Муратов ушёл, я прикрыл глаза и откинулся на спинку кресла. И всё же, не так плохи мои дела. Встречу я провалил не бесповоротно. В итоге мы всё порешали. И документы необходимые подписали. А Кира убедила меня, что дизайнер из неё куда лучше, чем программист.

Только как теперь вымаливать у неё прощение? Понятно, что ради своего бизнеса она сделала вид, что инцидент исчерпан. Только вот в глазах читалось совершенно другое – не было в них прощения. Но как завоевать её сердце, если она не помнит обо мне ничего хорошего, зато сегодня я вывалил на неё кучу плохого?

Ругал себя последними словами. Ну как можно было наговорить такое девушке, которую безумно любил и заполучить которую было, наверное, моей самой заветной мечтой?

Больше встреч на сегодня запланировано не было. Предупредил секретаря и ушёл в цветочный магазин. Уже входя в пёстрое благоухающее царство, я понял, что не имею представления, какие Кира любит цветы. Решил положиться на собственный вкус. Консультант лишь немного меня направил.

Оформил доставку курьером, опасаясь, что лично у меня может цветы не взять.

Собрался было обратно в офис, но подумал, что уже конец рабочего дня. И ничего страшного не случится, если я подъеду к офису и понаблюдаю, как Кира выйдет и поедет домой. Интересно, возьмёт ли она мои цветы с собой? Может, оставит в офисе? Или вовсе сразу отправила в урну…

Пришлось довольно долго просидеть в машине, неотрывно наблюдая за входом здание. Она вышла, когда я ненадолго выбрался из машины, чтобы перекурить. Нервы превратились в оголённые провода, заизолировать их никак не получалось.

В руках у Киры был мой букет. Она посмотрела прямо перед собой и наши глаза встретились. Произошло короткое замыкание, которое ежесекундно грозилось перерасти в масштабный пожар. Девушка подошла ко мне и проговорила:

– Спасибо за цветы. Но не стоило.

– Вам не понравился букет? Может быть, я не угадал и вам нравятся какие-то конкретные цветы?

– Цветы прекрасны, – она улыбнулась, кажется, впервые за время нашего сегодняшнего общения. – Но мне кажется, вы меня преследуете и пытаетесь выйти за рамки деловых отношений.

– Разве что самую малость. Я пытаюсь загладить свою вину и понравиться вам.

– Понравиться? Вы серьёзно? – она рассмеялась.

– Я понимаю, что облажался сегодня по полной. По правде говоря, я с отцом работаю относительно недавно. И очень нервничаю, что допущу ошибку, которая приведёт потом его к убыткам. Я просмотрел информацию по вашей фирме. Опыта у вас мало. Вдобавок ты и дизайн у меня в голове как-то не сложились. Я не знал, что у тебя провалы в памяти, а твой страх и нежелание меня узнавать, навели меня на мысль, что что-то тут не так. Ну я и решил, что это какой-то заговор против нашей компании. Испугался. И меня понесло, как мальчишку.

Кира меня внимательно слушала.

– Ещё и на тебя разозлился. В прошлой жизни мы встречались, были близки. Я совсем не ожидал, что ты меня не узнаешь.

– В прошлой жизни?

– Фигурально. Я же раньше был Леонов, жил с матерью в провинции. А потом мама умерла, я нашёл отца, стал Сабуровым. Это долгая и грустная история. Вряд ли тебе интересно. В общем, теперь я тут, с новой фамилией и в новой роли. И пока у меня получается не очень, как ты сегодня могла убедиться.

– Желаю научиться держать себя в руках. Всего хорошего.

Она развернулась и пошла к белому "Ярису", припаркованному неподалёку. Пока я решал для себя дилемму: догнать или не догнать, она уже села в машину, завела мотор и выехала с парковки.