Текст книги "Прости, если сможешь (СИ)"

Автор книги: Аля Морейно

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

Глава 25

Максим

В тот момент, когда я пытался одеть Милу, а она била меня, выкрикивала, что ненавидит меня, и умоляла маму не отдавать её мне, перед глазами всплыла измученная, заплаканная Аня пять с половиной лет назад. Как она бормотала про прощение и просила её не трогать, как пыталась вырваться из моих рук. Я понял, что снова веду себя, как насильник. Только тогда я насиловал предавшую меня девушку, а теперь – ни в чём не виноватого собственного ребёнка. И мне вдруг стало страшно. Я испугался самого себя, того, во что я превратился из-за своей ненависти.

Накануне вечером я долго думал над Аниными словами. И теперь вновь и вновь возвращался к ним. Я ведь и вправду так и не узнал её версию произошедшего с Глебом. Тогда я был так шокирован новостью и увиденным на видео, что не был в состоянии ничего анализировать. То, что она в больницу попала с кровотечением и повреждениями, – это факт, вряд ли справка поддельная. А что, если Глеб действительно её изнасиловал? Звучало, конечно, абсолютно неправдоподобно. Но ведь кто-то из них точно врал. Так почему я решил, что это обязательно она?

Версию Ани подтверждала эта справка. Не понимаю я, как при добровольном сексе можно так порвать девушку. Да и теперь я засомневался, что она пошла бы трахаться не со мной, а с моим другом. Единственное объяснение, что она напилась и не контролировала себя. Это тоже было странно, ведь, если память меня не подводила, она практически не пила алкоголь. С чего вдруг ей так напиваться?

Версию Глеба подтверждало видео, но не было гарантии, что оно не монтировалось. Он, конечно, был тем ещё ловеласом и трахал всё, что движется. Но он же был моим другом! Он ни при каких условиях не должен был прикасаться к моей невесте!

Что-то в этой истории не складывалось. Если она его соблазнила и он потерял контроль, то об этом логичнее было бы умолчать, а он зачем-то сказал мне об этом, ещё и при всех. Если же он её трахнул насильно, то тем более он бы не светился. Зачем такое демонстрировать? И откуда это видео? Снято оно не статичной скрытой камерой, его снимал человек, находившийся вместе с ними в комнате. Кто он и зачем снимал? Раньше я себя об этом не спрашивал, а после Аниных справок пришлось задуматься.

Глеб так торопился мне обо всём рассказать, так охотно показывал и мне, и нашим друзьям это видео, будто хотел меня намеренно подколоть. И теперь мне начало казаться, что он специально трахнул Аню, чтобы унизить меня перед друзьями. И повреждения у неё, возможно, получились потому, что он её никак не подготовил. Она не была ему интересна, он не пытался быть нежным и произвести на неё хорошее впечатление. Ему было наплевать, что это был её первый раз. Это, конечно, казалось полным бредом, но других версий не было. Возможно, все эти умозаключения делал не мой мозг, а почти полная бутылка виски во мне?

По большому счёту, Аня была права. Что сделано, то сделано. Уже ничего не изменить и не исправить. Я никогда не прощу её, а она, судя по всему, вряд ли когда-то забудет то, что сделал и продолжал делать с ней я. Мы обречены всю жизнь быть врагами. Но, по иронии судьбы, нас связывала дочь, которую я фактически сделал разменной монетой.

Время давно перевалило за полночь, а я всё сидел на кухне и допивал бутылку. Наконец-то выпитое начало давать о себе знать, во мне проснулась жалость. Я жалел себя, свою поломанную жизнь, свои несбывшиеся мечты. Я так любил Аню! Я был одержим ею. Она казалась мне настоящим ангелом. Был уверен, что другой такой не существует. Я мечтал о нашей свадьбе, о семье, о доме и детях. А потом всё разбилось. Моя Аня воткнула мне нож в спину на пару с моим лучшим другом. Они оба предали меня! Как же мне было больно! И до сих пор боль не отпустила.

И Аньку стало жалко, дуру малолетнюю. Какого чёрта она потащилась в тот клуб? Как чувствовал, что не надо было ей туда идти. Ей же, наверное, было больно? Вряд ли ей понравилось. И потом, со мной, снова было больно. Я оказался скотиной, а она мне дочку родила.

Засыпая, я сказал себе, что не смогу быть подонком. Мила – моя дочь. И мне бы совсем не хотелось, чтобы она меня ненавидела, хотя я сам фактически сделал для этого уже очень много. Я поклялся завоевать обратно её расположение. Оказавшись на распутье, налаживать отношения с дочерью либо мстить Ане, я сделал выбор в пользу дочери.

Вторую ночь подряд я спал, как убитый, без снов. Утром чуть не проспал. Дима, услышав мой будильник, проснулся и пришёл меня тормошить. Вчерашний виски давал о себе знать. Поднялся с трудом, поплёлся на кухню варить кофе и кормить сына.

И снова я не уехал, довезя его до школы, а стоял и ждал её. Зачем я каждый раз это делал, понять было невозможно, да я и не пытался.

Но её всё не было. Я безбожно опаздывал на работу, дети толпились возле закрытого класса. Прозвенел звонок. Но Ани не было. А вдруг она испугалась и уехала, чтобы увезти от меня Милу? Или у них что-то случилось? Набрал её номер – абонент вне зоны действия сети. Начал нервничать.

Пришла завуч, завела детей в класс и дала им задание.

Я крутился возле крыльца, понимая, что мне уже давно нужно было уехать. Но какая-то сила удерживала меня возле школы.

Спустя 10 минут после звонка я наконец увидел бегущую со стороны метро Аню. Пошёл ей навстречу.

– Что случилось?

– Потом расскажу.

– Аня! Что-то с Милой?

Она остановилась уже перед самой дверью.

– Всё в порядке. Она же долго не была в саду, без справки отказались принимать, пришлось искать педиатра, который выпишет ей справку, что она здорова и может идти в сад.

– Взяли в сад? – она кивнула. – Ну беги, потом поговорим.

Надо же, мне даже в голову не пришло, что могли возникнуть проблемы с садом и какой-то справкой. Оказывается, я ничего не знал о куче мелочей, из которых соткана жизнь Милы и Ани, будто жил на другой планете. Раньше мне казалось, что дети – это просто. А теперь каждый день приносил сюрпризы и прозрения.

К счастью, с поисками новой няни проблем не возникло. Я опять выбрал из всех зол меньшее. И снова я нанимал её для одного Димы, но на сей раз заранее оговаривал, что, возможно, иногда нужно будет посидеть с двумя детьми, естественно, с двойной оплатой.

Я пока не очень представлял ситуацию, при которой Мила согласится снова приехать ко мне домой, но мало ли… Нет-нет, забирать дочь у Ани я больше собирался, этот вопрос я для себя закрыл и поставил точку. Но я надеялся, что она иногда захочет у меня погостить. Аня же не будет против?

Дима с няней поладил. На сей раз это была женщина постарше, которая подкупила моего сына пирогами и сказками. Она могла рассказывать их целыми днями. А ещё она неожиданно много знала и могла обсуждать с ним любую тему, даже статьи в детской энциклопедии, которую я ему недавно купил. Я к ней тоже быстро привык. Елена Степановна оказалась тёплой, домашней и очень доброй. Поймал себя на мысли, что Миле она должна понравиться.

Жизнь постепенно возвращалась в свою колею. Каждое утро я неизменно встречал Аню на пороге школы.

– Как дела?

– Всё хорошо.

Вот и весь разговор.

По вечерам я исправно читал Диме сказки. Они ему не надоедали даже после вечера, проведённого со сказочницей Еленой Степановной. Купил ему книги и настаивал, чтобы он тоже читал мне вслух.

Раз в неделю мы выбирались куда-то все вместе с Милой и Аней. Дочка больше не говорила мне, что ненавидит меня. Но на руки идти всё ещё боялась. Я не торопил её, по крупицам восстанавливая утраченное доверие.

С Аней мы больше не говорили. Перебрасывались общими фразами. Она будто замкнулась, избегая меня.

А потом мне принесли уведомление, что она подала апелляцию, которую приняли к рассмотрению. Первой реакцией было позвонить адвокату. Я ужасно разозлился! Я же вернул ей дочь, зачем ей понадобился ещё один суд?

Заехал к ней после работы, был на взводе. Аня открыла дверь – и в её глазах я прочитал даже не страх, а настоящий ужас. Она так боялась меня?

– Аня, объясни мне, чего ты добиваешься?

– Я хочу справедливого решения.

– Но я же вернул тебе Милу! Ты не подумала, что и это решение может быть в мою пользу?

– Я буду оспаривать дальше.

– Зачем?

– Потому что я устала жить в страхе! Знаешь, каково мне каждую минуту думать, что ты встанешь не с той ноги и снова заберёшь у меня дочь? Она – вся моя жизнь. У меня никого и ничего, кроме неё, нет и никогда не будет!

– Но я не собираюсь забирать её!

– Да, но по решению суда она должна жить с тобой. А мне нужны гарантии, что Мила останется со мной.

– Зачем тебе для этого суд? Разве мы не можем договориться?

– Вообще-то это ты первый подал в суд, я лишь защищаюсь.

– Я не хочу больше никаких судов. Я хочу урегулировать это цивилизованно. Наверняка есть способы официально закрепить место проживания ребёнка с тобой и без суда, нужно только узнать, как это сделать.

– Я не понимаю. Ты так хотел мне отомстить. Что изменилось? Где подвох?

– Ты сама сказала, что за твои грехи Мила не должна платить. Я не хочу её впутывать в наши отношения. Мы с тобой будем разбираться сами.

Аня смотрела на меня с недоверием. Понятно, что у неё не было оснований доверять мне.

– А где Мила?

– Была в комнате. Сейчас позову.

Я разулся и пошёл за ней. Комната у них была маленькая. При разложенном диване свободного места было совсем немного. Мила сидела под столом.

– Доченька, иди с папой поздоровайся.

– Мамочка, а он не заберёт меня?

Она пряталась от меня! Моя дочь спряталась под стол, опасаясь, что я её увезу к себе! А ведь прошло уже несколько недель, как она вернулась сюда. Чувствовал себя уродом, но смиренно принимал нказание. Понимал, что заслужил.

– Мила, не прячься. Я тебя не заберу, я только поздороваться заехал.

Дочка вцепилась в Аню, та взяла её на руки и подошла ко мне.

– Привет, папа. Я сейчас уже буду ложиться спать. Мне мама новую книжку купила про волшебника. Она мне будет читать. А ты иди к Диме.

– Уже ухожу. Спокойной ночи, Милочка.

На руках у Ани она была спокойнее. Дала себя поцеловать, и я ушёл.

Глава 26

Аня

Макс позвонил на следующий день и предложил заключить у нотариуса договор о месте проживания Милы. Главной проблемой было то, что я не доверяла Максу. Мне всё время казалось, что он что-то затевает. Я выискивала в каждом его слове двойной смысл и пыталась понять, где кроется подвох. А потому не стала принимать важных для меня решений без консультации с юристом.

При встрече Паша заверил меня, что нотариальный договор – это хорошая альтернатива. Но я всё же решила отозвать иск лишь после подписания этого договора и получения на руки своей копии.

Макс записался к нотариусу на субботу. Детей мы решили оставить неподалёку от нотариальной конторы с Еленой Степановной. Я волновалась, согласится ли Мила. Заранее настроила дочь и договорилась с ней. Объяснила, что мы с папой пойдём за важной справкой, в которой напишут, что Мила будет жить с мамой, и папа не сможет больше увозить её без спроса. Дочку это устроило.

В назначенное время мы подходили к месту встречи. Мила счастливо вышагивала в новой розовой курточке, которую принёс ей Макс на днях. Она была дочке слегка великовата, но та категорически отказалась отложить обновку на следующий год и настояла на том, чтобы надеть сегодня. Куртка и впрямь была очень красивая. Я смотрела на сияющую дочку, и у самой настроение поднималось, а рот непроизвольно расплывался в улыбке.

При встрече Дима тут же оттянул за руку Милу в сторону и начал что-то шептать ей на ухо. Елена Степановна поздоровалась со мной и с улыбкой наблюдала за детьми, ожидая, когда они насекретничаются и обратят на неё внимание, чтобы познакомиться. Нам нужно было их оставить, поэтому мне пришлось прервать секретный разговор.

– Мила, нам с папой нужно ненадолго уйти. Познакомься с Еленой Степановной. Она – Димина няня, я тебе о ней говорила. Вы втроём немного погуляете, пока мы с папой зайдём вон в ту дверь. Хорошо?

Дочка, увлечённая разговором с братом, неохотно повернулась.

– Хорошо-хорошо, мамочка. Я буду послушной.

Пока мы не вошли в здание, я несколько раз оглядывалась. Мила всё также о чём-то увлечённо беседовала с Димой, а Елена Степановна за ними наблюдала.

Я волновалась. Когда мы ждали под дверью кабинета, Макс это заметил.

– Почему ты волнуешься? Мы же всё обсудили. Договор стандартный. Ты его сейчас ещё раз спокойно перечитаешь. Всё, что вызовет сомнения, ты сможешь обсудить с нотариусом.

– Макс, скажи, в чём подвох? Ты ведь что-то затеял?

– Аня, никакого подвоха. Я виноват перед дочерью и пытаюсь исправить свою ошибку.

– А как же твоя идея-фикс о мести мне?

– Мы договорились в наши отношения Милу не вмешивать.

Я хотела было выразить своё недоверие, но нас пригласили в кабинет. Там нам дали ознакомиться ещё раз с подготовленным для нас договором. Текст был типовым, мне его Паша уже показывал, и мы с ним все пункты детально разобрали. Ничего нового или опасного для себя я там не заметила.

– Скажите, пожалуйста. Если мы сейчас подпишем этот договор, то будет ли у отца какая-то другая возможность забрать у меня дочь?

– В договоре прописано, что он должен быть пересмотрен, когда дочери исполнится 10 лет, а затем – 14 лет. И тогда ваше решение вкупе с её мнением может стать другим.

– А до того?

– Он всегда может подать в суд и потребовать изменить место проживания ребёнка.

Паша мне об этом говорил. Все эти договора и даже решения суда не были панацеей и не могли в полной мере обезопасить меня от действий отца Милы. Но имея на руках такой договор, я хотя бы в данный момент получала необходимые мне права на дочь. Поэтому я дрожащей рукой поставила свою подпись.

Когда мы выходили, Макс сказал:

– Я – не такое чудовище, как ты думаешь. Даже несмотря на твоё подлое предательство в прошлом, я готов идти тебе на уступки ради благополучия нашей дочери. Но я тебя предупреждаю, что этот договор будет действовать лишь при условии, что ты будешь одна. Если я увижу рядом с моей дочерью постороннего мужика, я сделаю всё, чтобы забрать её. Я не буду её ломать, но приложу все усилия, чтобы она сама захотела уйти от тебя.

– Ты опять мне угрожаешь?

– Нет, просто заранее оговариваю условия нашего дальнейшего совместного родительства. Поверь, ты – последняя женщина, от которой я бы хотел иметь ребёнка. Но раз уж так сложилось, то нам обоим придётся идти на некоторые компромиссы ради дочери.

Этот разговор не на шутку меня разозлил. Как он вообще посмел требовать от меня отказа от личной жизни? Почему я должна была лишать себя возможности выйти замуж и построить семью?

– Тебе не кажется, что ты слишком много от меня требуешь? И ты, и я, вполне возможно, со временем попытаемся построить семьи.

– Аня, а ты почитай в интернете, как ведут себя некоторые отчимы с падчерицами! Я даже теоретической возможности этого не допущу!

– Почему ты думаешь, что меня могут окружать только такие уроды, как ты с Глебом?

– Аня, почему ты каждый разговор о Миле сводишь к прошлому? Я же сказал: дочь в наши с тобой разборки мы вовлекать не будем.

– Потому что всё это выглядит так, будто ты всех меряешь по себе.

– Прекрати. Я перед тобой извинился и объяснил, почему так себя тогда повёл. Что мне ещё сделать, чтобы ты перестала меня этим попрекать?

– Ладно, давай закроем пока эту тему. Мы всё равно не придём к общему знаменателю. Я пока не собираюсь выходить замуж. И просто приводить кого-то домой тоже.

– У тебя кто-то есть?

– А это уже моё личное дело, это тебя не касается.

– Ошибаешься, очень даже касается. Я хочу знать, кто проводит с моей дочерью время.

– Успокойся, никого я к дочери не вожу.

Мы подошли к детям. Они прыгали возле лавочки, на которой сидела Елена Степановна.

– Мамочка, Дима сказал, что мы пойдём на карусели!

Мы с Максом заранее об этом не договаривались. Но вряд ли сейчас стоило демонстрировать какое-то недовольство. Раз Мила хотела, значит, надо было идти.

– Папа, мы идём?

Макс отпустил Елену Степановну, и мы поехали катать детей. Настроения развлекаться совсем не было. Хотелось завалиться дома на диван с чашкой сладкого чая и оплакивать свою жизнь. Предъявлять претензии было некому – я сама была во всём виновата. И день за днём вот уже сколько лет платила за свою ошибку.

Наверное, не надо было злить Макса. Стоило сказать, что отношений с мужчинами у меня нет и, скорее всего, никогда не будет. Мне хватило одной неудачной попытки и последовавшей за ней депрессии. Больше экспериментировать не тянуло.

После случившегося почти шесть лет назад я не подпускала к себе мужчин довольно долго. Я их боялась. Мысли об отношениях с ними вызывали у меня панику, поэтому я, как могла, избегала этого. Благо, коллектив на работе у нас был преимущественно женский, а родители моих учеников держали дистанцию.

Я познакомилась с Сашей, когда Миле было чуть больше трёх лет. Он мне неожиданно очень понравился, и с моей девочкой ему удалось найти общий язык. Мы проводили вместе много времени, он красиво ухаживал за мной – дарил цветы, не скупился на ванильные слова, носил Миле игрушки. Моя истерзанная жестокостью бывшего душа плавилась от восторга. Но когда пришла пора переходить на следующий этап отношений, я поняла, что не смогу.

Мне даже визиты к гинекологу давались нелегко. А позволить впустить в себя мужчину мой организм категорически отказывался, несмотря на сильное влечение и возбуждение. Влагалище непроизвольно болезненно сжималось, не пропуская вовнутрь даже палец, и повлиять на этот спазм было невозможно. Думала, я с этим как-то справлюсь, надеялась, что в нужный момент ласка и такт Саши помогут мне расслабиться, но ничего не получилось. Спустя непродолжительное время и несколько провальных попыток Саша извинился и сказал, что такие отношения его не устраивают. Уходя, он посоветовал мне обратиться к врачу. Я очень не хотела его терять, поэтому, не откладывая, побежала в клинику.

Врач оказалась очень внимательной и всё подробно мне объяснила. Главное, что я поняла, – после изнасилования у женщин такая реакция организма случается. Эта болезнь возникает по разным причинам, она – не приговор, всё поправимо, но необходимо лечение, само по себе это не пройдёт. Увы, предполагаемая стоимость лечения оказалась заоблачной. Саша помощи мне в этом не предложил, и мне ничего не оставалось, как отложить решение этой деликатной проблемы до лучших времён.

С огромным трудом мне удалось преодолеть депрессию. Я и до этого случая чувствовала себя неполноценной и очень уязвимой в плане отношений с мужчинами, а теперь это стало моим прочным комплексом. Ощущение своей ущербности и понимание, что избавиться от неё мне, скорее всего, не удастся никогда, вынудили меня окончательно отгородиться от всех мужчин и попыток их ухаживаний. Я больше не ходила на свидания, и единственными представителями мужского пола, которые дарили мне цветы, были мои ученики.

Я смирилась с тем, что остаток жизни проживу одна. Это было пожизненное наказание за мою ошибку. Я разрушила жизнь себе, Максу и лишила свою дочь полноценной семьи. И платой за это стало моё вынужденное одиночество.

Глава 27

Аня

– Мама, а где мы будем кушать?

Макс разбаловал Милу, и теперь каждый раз, когда мы вместе гуляли, она требовала кормить её обедом в кафе.

– Аня, идём покормим детей, а потом или сюда вернёмся, или на батуты зайдём ненадолго.

– На батуты! Хочу на батуты!

– Макс, ты их совсем избаловал.

– Учитывая, как Мила живёт, раз в неделю побаловать её очень даже полезно.

– Не преувеличивай. Мы нормально живём.

– Если ты не хочешь брать у меня деньги, то напиши, какие вам нужны продукты, я буду привозить. В конце концов, я должен тебе помогать!

– Ты и так столько на неё тратишь! Куда ещё больше?

– Будешь упрямиться, мне придётся покупать всё на своё усмотрение, и не факт, что я выберу то, что вы любите.

Мы расположились возле окна, сделали заказ и пошли с детьми мыть руки. Когда вернулись, Макс довольно резко разговаривал с кем-то по телефону. Увидев нас, сказал быстро:

– Всё, не могу больше говорить, позже перезвоню.

Мы никогда не обсуждали с ним ничего, что не касалось детей. Я не имела представления, чем он занимался, и какая у него теперь была должность. Остался ли он в бизнесе отца или открыл собственное дело? А может, он работал вместе с папой Димы? Моей жизнью он тоже не интересовался, если это не касалось Милы. Мы были двумя совершенно посторонними друг другу людьми, которые по нелепой случайности оказались родителями одного ребёнка.

Конечно, так бывало в жизни. Случайный секс иногда заканчивался беременностью. И получался общий ребёнок у чужих людей. Так что наша ситуация вовсе не была уникальной. Миле в итоге повезло – Макс проводил с ней время, покупал вещи и игрушки, предлагал мне деньги. Возможно, стоило перестать отказываться от них. Деньги можно было бы откладывать на чёрный день или на какие-то непредвиденные расходы в будущем.

Когда мы вышли из кафе, дети тут же направились в сторону батутов. Этот маршрут они хорошо знали.

– Разве можно прыгать сразу после еды? Может, сначала вы поиграете во что-то более спокойное?

Как по мановению волшебной палочки, стоило нам завернуть за угол, и мы сразу увидели клоуна, вокруг которого собралась толпа ребятишек. У Милы любопытно вытянулась шея. Она любила всякого рода массовки. Некоторое время, как завороженная, она наблюдала за действиями смешного человека с большим красным носом. Когда представление закончилось, дети по очереди стали фотографироваться с ним. И Мила, конечно, была тут как тут. Мой телефон был очень старый, фотографии им получались не чёткие, поэтому с видом знатока фотографировал сестру Дима.

Макс всё это время разговаривал по телефону, отойдя в сторону. Причём он был очень напряжён и явно чем-то недоволен.

– Какие-то проблемы? – я поинтересовалась скорее просто для приличия.

– Да, надо будет завтра съездить на несколько дней к отцу, помочь ему разрулить кое-что.

– Ты по-прежнему работаешь с ним?

– Да. Куда я денусь? Сейчас вот ещё добавилась фирма Данила – Диминого отца. Там своя специфика и свой дурдом.

– Диму с собой возьмёшь или тут оставишь?

– Оставлю, не надо ему школу пропускать. Я буквально на пару дней. Он будет с Еленой Степановной. Но ты ведь проконтролируешь его?

– Конечно. Он мне уже почти как родной, – усмехнулась.

– Мамочка, теперь на батуты?

– Ну бегите.

Дети побежали разуваться, я сложила их обувь в шкафчик и пошла к столикам для родителей.

– Поговорим?

– О чём?

– Расскажи мне.

– Что ты хочешь услышать?

– Всё, я хочу знать всё. С самого начала и желательно подробно.

– Здесь, кажется, не лучшее место для таких разговоров.

– Хочешь, поедем к вам, когда дети напрыгаются? Посидим на кухне, а им мультики в комнате включим.

– Я очень устала сегодня.

– Нам давно следовало спокойно поговорить. Сколько можно откладывать?

– Зачем? Ты для себя всё решил ещё тогда. Что это уже изменит?

– Я хочу знать правду. Я хочу понять, как и почему это случилось. Теперь, когда у нас общая дочь и когда я узнал некоторые факты, о которых не имел понятия раньше, мне это важно.

– Вспоминать об этом очень трудно. Это было так давно, а я словно по сей день во всём этом варюсь.

У Макса зазвонил телефон.

– Извини, мне нужно ответить.

Он ушёл, а я сидела, окунувшись в воспоминания. Я не понимала, зачем было ворошить прошлое, если он всё равно упрямо не верил мне. Хотел меня снова унизить и ударить побольнее? Он сказал, что Милу в наши разборки он больше вовлекать не будет. Это значит, что мне надо было готовиться к ударам иного рода. Но каким? Не представляла, куда он мог ударить в следующий раз.

Макса долго не было. Он вернулся с двумя молочными коктейлями в руках. Протянул мне один.

– Будешь? Помнится, когда-то ты любила.

– Ой, спасибо. Сто лет уже не пила! Кажется, вообще не пила с тех пор.

Попробовала, прикрыла глаза от удовольствия.

– Мммм клубничный – мой любимый.

– Оказывается, я это помню.

Макс улыбнулся. И так как-то непривычно было видеть его таким – без ненависти и напряжения на лице.

Кайфовала от позабытого вкуса коктейля, немного выпала из реальности.

– Будешь кофе?

– Да, спасибо.

– Американо с молоком?

– Да. Неужели ты помнишь?

– Выходит, да.

Странный сегодня день.

Когда разгорячённая детвора прибежала к нам попить воды, Макс предложил:

– Дети, как вы смотрите на то, чтобы поехать сейчас к Миле домой и там поиграть или посмотреть мультики?

– Класс! Поехали!

Вернувшись домой, я сразу пошла на кухню. Раз у нас гости, то нужно было что-то придумать на ужин. Решила нажарить сырники. Дети их любили. Пока Макс включал им мультфильмы, я замесила тесто и начала раскатывать творожные шарики.