Текст книги "Няня для майора (СИ)"
Автор книги: Аля Миронова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)
– Инна, ты – моя Абесинка, моя боль, моя радость. Рядом с тобой – я дышу и живу. Я люблю тебя. Ты выйдешь за меня замуж?
Боже, что делать? Все взгляды обращены на меня. Как же страшно! Ну зачеееем? Антон, что же ты наделал? Все было так просто! А разве, не ясности в отношениях я хотела? Но, готова ли я к браку? Нет! Нет! Нет!
Выход только один – хватаю свою маленькую сумочку, и убегаю. Ключи – вот они! Точно! Машина! Я же переставляла Камри перед церемонией, пока мужчины помогали собраться жениху. Вот оно – мое спасение. Плюхаюсь на водительское кресло, зажигание, передача, ручник и педаль в пол!
Минут через двадцать я вхожу в первый попавшийся на пути бар, бросив машину недалеко от входа. Удивительно безлюдное место. Меня мучает совесть за побег и терзает сомнение, правильно ли я поступила. Готова ли ответить майору «люблю». Не знаю... Хочется забыться, хоть ненадолго. Однако, осуществить план по стиранию моей памяти не суждено.
– Ох, ни хрена себе, Антонова! – раздается слишком знакомый голос сбоку.
– Что ты хочешь, Стрельников? – Вот только его мне и не хватало.
– Знаешь, а я ведь искал тебя, – опускает руку мне на поясницу, сразу скидываю ее и отступаю назад.
– И?
– И я хочу тебе отдать фотографии, – лукаво произносит он. – Там, на видео было НЕ всё.
Липкий ужас снова ползет по венам. Господи! Да что там такое?! Я должна узнать, что этот распоследний мажористый говнюк еще припрятал! Черт, последний бокал шампанского был лишним, даже Макарушку-уродушку никак обозвать не могу.
– Что ты хочешь взамен? – стараюсь не выдавать панику в голове.
– Ничего, – открыто улыбаясь, отвечает Макар. – Я был плохим, вот встаю на путь исправления. Правда.
Смотрю и не знаю, верить ли этому человеку на слово.
– Так отдавай, – неуверенно прошу я.
– Что? Здесь? – с шокированным лицом оборачивается Стрельников. – Ты с ума сошла!? А если увидит кто?
Прикусываю губу. Пожалуй, тут он прав.
– Тогда давай пройдем к моей машине, она тут, у входа, – предлагаю я.
Парень коротко кивает. Подходим к Камри, я щелкаю сигналкой. Смотрю на Макара, а выражение его лица резко переменилось с доброго на бешенное.
– Так ты его подстилка?! – рычит он. – Значит, месть будет сладкой! Я доведу до конца то дело, за которое уже расплатился сполна!
Не успеваю сообразить ни про месть, ни про дело. Потому что Стрельников слишком быстро распахивает заднюю дверь, толкает меня внутрь и наваливается сверху.
Боже! Что же я наделала?!
Глава 15
Антон
Стою, словно круглый дурак, на одном колене в центре зала, и слышу рев мотора, и визг покрышек моей машины.
Идиот! Клинический! Выбрал, мля, время и место. Только девочку напугал! С чего я вообще решил, что она готова терпеть, считай, старого пердуна, до конца жизни!? А на меньшее я не согласен. Я ведь сразу сказал, что она моя. Жаль, не сразу понял, о чем именно сказал. Абесинка! Девочка совсем. У нас же разница в двенадцать с лишним лет – это больше, чем половина ее жизни! И тут – я, с кольцом.
Я ведь именно после знакомства с ней чуть отмазался от шумихи вокруг своего тридцатипятилетия. Нет, ну на коллег пришлось поляну накрыть в рестике, но сам под шумок свалил – все ведь с женами пришли. А мне хотелось украсть на вечер Инну, чтобы она забросила проект дома Башметовых, и просто поужинала со мной. Но были дела куда важнее – я же искал того бессмертного, что проник в мой дом, и копался в вещах сына. Идиот! Столько времени потратил зря!
Первым в себя приходит, как ни странно, мой сын, и бежит, чтобы обнять. Следом за Утенком, рядом материализуются молодожены, потом Андрей, Алик и тетя Оля.
– Антон, ты только это, не дури сейчас, – начинает Алик.
– Ну, дело молодое, ничего же смертельного не произошло, – подхватывает Ольга Владленовна.
– Инна просто испугалась, – вклинивается Капитошка. Блин, вот она стала Башметовой. И как ее теперь называть? Башмачок? Демон голову открутит, точно.
– Бро, я вот у козочки под дверью, вообще две недели жил, – подхватывает капитан.
– Ой ли, – встревает Андрей.
– В смысле?! – становится в позу Лена. У, какая воинственная.
– Да какая уже разница, на лестнице он спал, или на диване, – отмахивается тетя Оля. – Главное, что вы женаты.
– Так и развестись не проблема, – разгоняется до стервы Башмачок.
– Не разведут – у меня на это три причины, – нависает над женой Демон.
– В песне пелось про пять, – снова влезает Андрей.
– Да, только вот мы тройню ждем! – гордо и громко выдает Башметов.
Ну, мы-то, как выразился один руководитель некоего государства, эту новость еще вчера обмыли в узком кругу ограниченных людей. Однако, для других данное событие становится шоком. Потому, в зале воцаряется полная тишина, пока наконец не просыпается Женя.
– Я же говорила, что ты беременна! Поздравляю!
Следом поздравления подхватывают и другие.
Наконец, от меня отстали. Беру сына за руку, чтобы уйти, как меня перехватывает Алик.
– Я не пил, могу сесть за руль.
Молча киваю и достаю телефон. Синхронизируюсь с навигацией в машине. Мутный район. Плохо. Очень плохо. Возвращаю микрофон тамаде, цветы отправляю на стол с подарками, кольцо – в карман.
– Едем, быстро, но аккуратно, – говорю, когда мы подходим к … розовому Фольксваген Жук, серьезно? Вопросительно смотрю на Емелю.
– Ну чтооо?! Жена просила из сервиса забрать, а сама мою машину пользует, – оправдывается друг.
Начинаю громко ржать. Это почти истерика, на фоне всего произошедшего.
– Мы едем? – раздраженно рычит Алик.
– Да! Как бы маленькая рыжая катастрофа не вляпалась в беду...
Приходится с Утенком сесть сзади, потому что этот мужичок, как и его папка, не готов отступится от нашей женщины. Я ведь говорил Абесинке, что не отпущу ее?!
Добираемся до места минут за десять. Остается последний перекресток, как на зло, красный. Впереди виднеется моя машина и пара возле нее. В тусклом свете уличного фонаря могу безошибочно угадать только любимую девочку – по платью и фигуре – лица почти не видно. Что за мужчина рядом с ней, я не знаю. Но сердце готово остановится в тот момент, когда мужик резко заталкивает Инну внутрь салона, и сам залезает туда же.
Алик давит на газ, а я уже откидываю сидение, чтобы выбраться из розового чудовища, как только оно притормозит. Выпрыгиваю почти на ходу, и в три шага добираюсь до Камри.
Инна кричит, плачет, а тело нависает над ней, пристраиваясь между ног и сдавливая горло. Ублюдок! Убью мразь! Одним рывком выкидываю это чмо из машины. Тело не сразу соображает, что же произошло – до меня доходит раньше.
– Ах ты паскуда! Надо было тебя еще в лесу грохнуть, – вырывается рык из моего горла, и я кидаюсь на ублюдка, заваливая его на землю.
То ли я так в гневе хорош, то ли Макарушка не в силах защищаться, но я успеваю превратить его морду в месиво еще до того, как слышу жалобный писк за спиной, хотя вокруг собирается уже много людей. Ну да, как девушку хотят изнасиловать – так ни души, а как избиение мажора – сразу сотня камер.
– Ан-тон, – сквозь слезы дрожит голос Абесинки. – Пож-жалуйста, перес-стань.
– Алик, – ору в ответ я. – Убери ее отсюда! Живо!
Однако, я совершаю ошибку – оборачиваюсь. И вижу то, чего бы не хотелось. До смерти перепуганное любимое личико, все в слезах и подтеках косметики. Платье разодрано в нескольких местах, прическа растрепалась. И это все за считанные секунды?! А если бы я не успел? Урою мразь!
Земченко перехватывает Инну за талию, чтобы оттащить к своей машине, откуда выбегает Утенок. Из-за поворота слышится вой нескольких сирен. Что ж, не стоит терять время даром – прикончу тварь, пока есть шанс!
Однако, не успеваю добить, потому что меня скручивают несколько человек, а к бездыханному телу идут медики.
Не знаю, каким образом, но Инна вырывается, и кидается ко мне, ее отпихивает один из служителей закона.
– Не-ет! Прошу вас! – рыдает она, аж у самого сердце сжимается. – Ан-тон! Неет!
– Алик! – рычу, как можно громче. Она не должна этого видеть, не должна винить себя!
Земченко снова пытается забрать брыкающуюся девушку. Вот уж точно, Абесинка. Ему на помощь приходит Утенок. Но разве Антонову возьмешь без боя?! Даже усмехаюсь про себя.
Однако, Инна сама мгновенно стихает, а у меня выбивает весь воздух из легких, когда звучит тоненький голос:
– Мама! Мама! Мамочка!
Охренеть! Мой! Сын! Заговорил! Заговорил, мать вашу за ногу! Три! Три чертовых года я ждал хотя бы детское «агу», а тут – сразу «мама»! Боже! Инна – точно подарок небес (если там есть кто-то, разумеется). Это ведь просто чудо! Даже ревность ушла на второй план, что Утенок не за меня переживает, а за Абесинку. Так и должно быть! Он же мужик! Теперь и с голосом!
Лишь сейчас до меня доходит, что я сорвался. Твою ж мать! И хуже всего то, что это видели мои рыжики… Судя по перепуганным лицам, я их подвел. Инна с Утенком на руках, пытается прорваться ко мне, что-то кричит, но ее крики тонут среди гула толпы и воя сирен. Какой же я кретин! Вот так тупо все просрать из-за долбанного кольца! Разве нам плохо жилось без белого платья? И вот, теперь… Последствия моих ошибок. Надеюсь, сейчас Абесинка не замкнется, и в этот раз ей будет помогать Утенок.
Я же буду искренне верить в правосудие, если нужно, пойду на сделку, и, может быть, удастся отделаться условкой. Мне ли не знать, что папаша избиенного приложит все усилия, чтобы закрыть меня по полной.
Из мыслей вырывает лязг браслетов, которые защелкивают на моих руках. Меня пакуют в машину. Бросаю прощальный взгляд на любимых рыжиков, ведь неизвестно, когда мы увидимся и увидимся ли снова. Но я все равно надеюсь, что они позаботятся друг о друге.
Вскоре мы приезжаем в отделение. Естественно, меня сразу оформляют в обезьянник. Очень сомневаюсь, что раньше утра меня вызовут на допрос, ведь Глеб Юрьевич Стрельников должен задокументировать побои и подать заявление об избиении его дражайшего наследничка. Просить, чтобы дали сделать звонок – смысла нет. Алик был там, на месте. И тут, одно из двух: или он принимает роль свидетеля, или берет на себя полномочия адвоката. Так что, устраиваюсь на ночлег, вариантов все равно нет. Хотя, если честно, я бы позвонил отцу. Ну как – нужно объясниться и попросить присмотреть за Инной, если она не уедет назад, к Большовым. А я уже не уверен. Абесинка – девочка совсем. Не хочу ломать ей жизнь.
Как ни странно, но спал я нормально. Единственное – не хватало теплой и нежной девочки рядом. Это уже третья ночь без нее, а я слишком быстро привык к хорошему…
Наконец, меня, так сказать, приглашают в допросную. И первый, кого я вижу – нет, не следователь. Это мой шеф. Генерал-лейтенант Легенький. Собственной персоной. И он очень зол.
– Значит так, Бойков, – начинает Артур Валерьевич. – Я слишком долго закрывал глаза на весь беспредел, что ты творил. Так что, вот бумага, пиши рапорт на увольнение вчерашней датой. Оформим все как надо. А пятнать учреждение я тебе не дам.
В любой другой ситуации я бы начал спорить. Но не сейчас. Легенький может выпить немало крови. Поэтому, молча выполняю требования и, Добби – теперь свободный эльф. Черт! Про себя усмехаюсь и мысленно снимаю шляпу перед Абесинкой. Я ведь практически бил себя пяткой в грудь, что мне не понравился Гарри Поттер. Кажется, я только что прослушал духовные наставления на путь истинный от бывшего владельца. Что ж.
Не сомневаюсь, что старлей, сидящий напротив, сделает мое утро добрым. Угумс. Всенепременно.
– Как же так получается, гражданин Бойков? Вот смотрите, показания свидетелей гласят о том, что гражданин Стрельников поддался на чары гражданки Антоновой, с которой они собирались нарушить пункт первый статьи двадцать (мелкое хулиганство) Кодекса об административных правонарушениях, а тут вы – напали на гражданина. И удовольствия пару лишили, и человека чуть не убили.
Сидит, скалится, мелкий шакаленок. Зубы обломаешь. Даже не пытайся вывести меня на эмоции, хватит! Я уже достаточно дел наворотил. Молчу. Он продолжает.
– Вот смотри, майор. Тебе светит статья «Умышленное причинение тяжкого телесного вреда», сроком до восьми лет. Кроме того, потерпевший показал, что ты был одним из участников лиц, похитивших его, унизивших честь и достоинство гражданина. А это уже другая комбинация: похищение человека группой лиц – до двенадцати лет, организованной группой лиц – до пятнадцати лет, плюс твои восемь. Итого? Ого-го! Сдавай подельников, а я тебе первую статью заменю на сто четырнадцатую. Будет – до двух лет. Уже не двадцать плюс, а чуть за десять.
Мне интересно, летеха – полный долбоящер? Он наивно полагает, что я начну давать показания и рыть себе могилку? Хрена с два! Насчет нашего маленького ржавления в лесу я не скажу ни слова, потому что об этом никто не знает. Даже если, Маркуша писал заявление, то доказательств все равно нет и не будет.
Ну что ж, – театрально вздыхает этот салопет с сальными патлами. – Придется передать вас в следственный изолятор, раз сотрудничать не хотим. Уж они-то вам устроят горячий прием!
Да пуганные мы. Знаем все. Пусть читает свои подсказки, а я подожду.
– День добрый, – раздается грохот дверью. – Земченко Альберт Витольдович. Адвокат.
Нет, Алик – прекрасный юрист. Как ни крути – полковник юстиции. Но, куда нам, простым смертным против самого Стрельникова? В залоге мне отказано, а я отправляюсь в СИЗО, ожидать суда...
Не скажу, что я на собственной шкуре знал – что такое следственный изолятор, но, кое о чем был наслышан. Существуют негласные правила по, так сказать, распределению по хатам. И первой моей камерой стала хата первоходок. Однако, задержался я в ней ненадолго. Ну, конечно же – признательных показаний следак от меня никак добиться не может. Значит, меня следует прогнуть другими методами. Интересно, сколько этим мразям забошляли?
Я практически не сплю. Во-первых, постоянно думаю о рыжиках, как они там? Надеюсь, Утенок еще что-нибудь говорит? А он помнить Олесю? По идее, должен бы, но я бы не хотел этого. Нам нужно жить дальше. Интересно, а в какой комнате спят мои рыжики?
Приходил Алик с неутешительными вестями. Меня считают особо опасным преступником, поэтому снова отклоняют запрос о выходе под залог. Но не это главное. Мою девочку хотели обвинить в клевете и даче ложных показаний… Инна пыталась подать встречное заявление о попытке изнасилования на Стрельникова. Я попросил Земченко свернуть эту акцию. Пусть девочка живет спокойно и не пачкается в говне. И, чтобы у Инны хоть какое-то время была возможность нормально жить, я попросил Алика передать маленькое послание: «Ключ в апельсине, ответ – в Утенке». Она поймет. Должна понять.
Спустя неделю, я попадаю в пресс-хату. Сразу видно – подкормыши сидят. Здоровые такие. Даже Демон с Тесаком на их фоне – дети, не то, что я. Мммм, понятушки – меня закинули, чтобы местные приступили к обработке не только психологически, но и физически. Ну и ладно. Я – зайчик подстреленный, боли не боюсь. Да и большие шкафы громче падают. Правда, эти твари нападают строго ночью и толпой. Но, и я не пальцем деланный! Еще в первые же сутки, под утро, двоих отправил здоровье поправлять. С волками жить – по-волчьи выть, а тут так – шакалы вшивые.
Естественно, наказание пришлось отбывать только мне. Карцер. Я даже не понял, сколько дней в нем провел. Здесь время идет как-то иначе. Зато подумать было о чем. Когда снова придет Алик, хочу дать один контакт, чтобы Абесинку взяли на работу. Удаленно, конечно же, по возможности. Или, как вариант, пусть идет в магистратуру. Она же девочка, может позволить себе учиться подольше. Нет-нет! У меня хватит средств, чтобы несколько лет обеспечивать рыжиков по всем фронтам, но я не хочу, что Инна зачахла дома. К тому же, она сама спрашивала, про работу.
После карцера и очередного допроса, меня кидают уже в другую хату. И здесь – неожиданно тихо. Два или три дня затишья. Я знаю, что Алик копает, чтобы вытащить меня – на днях должен прийти и поделиться новостями. Надеюсь услышать, что Инна разгадала мою загадку. А еще, очень хочется верить, что она меня ждет дома, вместе с сыном. Земченко сказал, что Ванечка больше не замыкается и продолжает балаболить. А еще родители (думаю, Тамару можно отнести к числу моих ближайших родственников) живут вместе с моими рыжиками. Хоть тут гладко.
Очередной допрос, и новая попытка надавить на меня. В качестве наказания за избиенных зеков (видимо карцер не в счет), на меня возлагают обязанности (как пафосно звучит) по уборке прогулочного двора. Нас имеют – мы мужаем! Похер дым! Напугали военного метлой, а ежа – голой задницей! Три «ха»! Словно, я в армии никогда плац не мел! Всякое было. Говорят, в каких-то частях и снег красили, если летом проверка едет, а на земле вместо травы – сугробы лежат…
За работой время всегда движется быстрее, поэтому, я даже рад танцам с метлой. Единственное, напрягают взгляды, которые я ловлю на себе.
– Эй, Бойков?! – слышу прокуренный бас за спиной.
– Ну, допустим, – медленно оборачиваюсь на голос.
А гостей стоит трое. И, по ходу, все строгачи. Один – невысокий и коренастый крепыш. Судя по наколкам – вор. Второй – длинный и тощий, похож на барыгу. Ну и третий, чуть ниже меня, с пузом и наколками за убийство. Ух, какая компания собралась! Так, не к добру. Главное – не терять бдительность.
– Говорят, ты себя отстойно вел на воле, – начинает сиплым голосом вор.
– Конкретных людей обидел, не по понятиям живешь, – подхватывает предполагаемый убийца.
– А значит – воспитывать тебя будем, – подытоживает барыга.
Вот мы и подобрались к сути.
Их трое. Тощий что-то прячет в рукаве. Выбор не велик. Один фиг – отгребу. Поэтому, резким ударом об колено ломаю черенок метлы и откидываю нижнюю часть – в бою она бесполезна.
Нападают сразу втроем. Словно репетировали. Мрази! Ударом черенка в живот удается сложить пополам тощего. Крепыш – тварь, бьет по ногам, а третий пытается достать до лица. Отмахиваюсь, как могу. Правда, и черенок у меня уже выбили, и руки все пытаются схватить.
– Бойков, сюда мля! – звучит откуда-то сбоку голос стража порядка.
Отвлекаюсь, и, секунду спустя, что-то острое пробивает мою грудь с левой стороны, а сознание стремительно меня покидает.
Похоже, теперь с рыжиками мы встретимся в следующей жизни, но это не точно…
Глава 16
Инна
События того вечера – словно в тумане. Я не помню, как оказалась в машине. Казалось, что только видела глаза Антона, а потом бах – меня оттолкнули, и все, темнота. Если бы не Утенок, который всю дорогу до дома обнимал меня и просил не плакать, наверное, я бы умерла от чувства вины и ощущения пустоты внутри. Дядя Алик привез нас к себе домой. Рационально. Не ехать же и дальше портить долгожданную свадьбу Лены и Димы. А оказаться во вновь опустевшей спальне Антона мне хотелось еще меньше.
До меня даже не сразу дошло, что Ванечка – заговорил! Это просто чудо какое-то! Фантастика! Подарок небес! Но почему именно в этот момент? Чтобы иметь возможность поддержать меня? Попросить о помощи для себя? Или показать отцу, что он сможет постоять за нас всех? Вспоминая дорогу домой, складывается ощущение, что Утенок – куда взрослее меня, ведь он ни разу не спросил, почему мы едем без папы, словно все понимал. Маленькое мое рыжее солнышко с его звонким «мамочка»…
Я не спала. Земченко обзванивал знакомых, а я сидела рядом, словно собака на привязи, и с умоляющими глазами ждала хороших новостей. Но их не было. Рано утром приехал Демон. Конечно же, он был зол, что ему не позвонили еще вечером.
– Инна, – вроде бы и мягко, но с долей давления начал Дима. – Сейчас Баю можешь помочь только ты. И я не понимаю, почему вы с дядей Витей не сделали этого вчера.
Смотрю на Демона непонимающим взглядом. О чем он, черт возьми, говорит?!
– Ты не можешь просить ее об этом! – рычит Земченко. – А если бы там была Капитошка? М?
– Просить о чем? – встреваю я.
Наступает временная тишина. Башметов молчит, уставившись в пол.
– Дима говорит о том, что ты должна подать встречное заявление о попытке изнасилования, – на одном дыхании безэмоционально проговаривает Земченко.
Это была первая точка моей истерики. Страх перед позором, боязнь, что всплывёт постыдное прошлое не давали успокоиться ровно до того момента, пока руки, которыми я себя обнимала за плечи, не коснулись подаренного колье. Мой майор, ему куда хуже, чем мне. И я все же решилась. Мы поехали в участок, но… Заявление у меня не приняли, в виду отсутствия состава преступления. Свидетели показали, что я сама вешалась на Макара еще в баре, и мы сели в машину по моей инициативе. К тому же, нет следов… На мне. Более того, угрожали статьей за дачу ложных показаний и клевету. Клевету на, мать его, урода Макарушку! Чтоб он в ванной мылся, да в сток смылся!
Земченко безуспешно пытался что-то доказать, однако, все оказалось безрезультативным. После этого, дядя Алик направился для беседы с Антоном, которого забрали на допрос. И тут начинается череда неудач. Вторая точка истерики. Наверное, если бы я не знала, что Стрельникова в больнице охраняют, то наведалась бы в гости… И откуда во мне эта смелость?! Ах да, какие-то мрази пытаются сломать жизнь близкого мне человека.
Сначала выясняется, что моего Бабайку уволили вчерашним днем, а это значит, что рассчитывать на помощь с теперь уже бывшей работы не приходится. Потом оказывается, что Антона обвиняют в похищении, а это, как его там, противоправные действия группой лиц, и до пятнадцати лет, или что-то такое, – бурчал по дороге домой Земченко. К сожалению, эту информацию я пропустила мимо ушей из-за слез. А посему, Бойков считается особо опасным преступником и в залоге отказано, моего Бабайку переводят в следственный изолятор до суда.
На этот раз мы приезжаем в дом Бойковых. Здесь уже находятся и дядя Сергей с тетей Томой, и Дима с Утенком.
– Демон, – словно гром среди ясного неба звучит яростный рокот. – Надо поговорить! Живо!
Семеню следом за мужчинами, хотя дядя Алик меня не приглашал к участию. Но женская интуиция прям кричит, что дело в Антоне. Я не могу усидеть в стороне!
– Расскажи-ка мне, племянничек, – недобрым тоном начинает Земченко. – А чем вам не угодил Макарушка?
– В смысле? – косит под дурачка Дима. Даже мне это понятно.
Дядя Алик начинает конкретно выходить из себя.
– Сопляк! Один раз я тебя от тюрьмы отмазал! Второй раз и не подумаю! Сядешь по полной!
– Дядь Вить, ну ты чего? – в миролюбивом жесте поднимает руки Демон.
– Это я-то чего? Это вы, чем думали, когда учинили самосуд над Стрельниковым в лесу!? А!? Я тебя спрашиваю! И не смей идти на попятную! Макар опознал по голосу Бая и дал показания. Не поверю, что ты не при делах, сопляк пустоголовый!
Дима поджимает губы, а руки упирает в бока. Неужели, правда? Быть не может! А что за самосуд? Что за история с похищением?
– В общем, слушай сюда, – уже размеренно продолжает Земченко. – Счет у нас идет на часы, чтобы каким-то образом вытащить Бая. Или сядете вы все, и очень надолго.
– Антоха не сдаст, – встревает Демон. – Тем более, что нет прямых доказательств.
– Поверь мне, – устало выдыхает дядя Алик. – Из него уже начали выбивать нужную правду. И как долго продержится этот партизан – одному лишь Богу известно. Но как только, следак дожмет Бая – они сразу организуют суд, в том числе, и над вами. Нужно успеть до этого поставить Стрельниковых на колени. Так что – копай!
Бедный мой Бабайка! Держись, лю… любимый! Да! Именно любимый! Мы с тобой! Мы за тебя!
– Кажется, я знаю, что следует искать, – подаю голос, обнаруживая свое присутствие.
Как и дал наставления «отец Емеля», как окрестил Земченко Демон, мы копаем. Точнее не мы, а Демон на пару с Костей. Я не сомневаюсь в том, что мужчины найдут искомое, главное, чтобы времени хватило.
Дядя Алик передал от моего майора ребус про апельсин и Утенка. До меня дошло лишь тогда, когда я легла на нашу (я же надеюсь, что так и будет) кровать. Один-единственный предмет интерьера, никак не вписывающийся в эту комнату, сразу же привлек мое внимание.
Встаю с кровати, на которой слишком одиноко лежать без моего Бабайки, и подхожу к стене. Руки сами снимают фоторамку с изображением апельсина. Кручу-верчу. В одном месте рамка кажется тяжелее. Снимаю заднюю крышку, а внутри – ключ. Должно быть, это запасной ключ от кабинета или сейфа. Нужно срочно проверить! Но некая неведомая сила заставляет отогнуть рамку чуть сильнее, и взгляд тут же цепляется за надпись: «Я всегда помню о тебе, Апельсинка. С того самого дня».
Апельсинка… Именно так несколько раз называл меня Антон, делая на этом акцент. Выходит, что апельсин на стене его спальни – это замена моей фотографии? Романтик, блин. Хотя… Наличие охраны, собственный юрист, закрытый кабинет... Вероятно, Бабайка боялся подставить меня под удар, в случае чего. А выходит наоборот, что я его подставила… Хнык.
Не время сопли на кулак наматывать! Нужно узнать, от чего ключ. Забираю и рамку, и фото с собой. Направляюсь к кабинету майора. Ну точно – сим-сим отворяется. Черт! Я столько возилась с отмычками, пока Антона не было дома, а все, оказывается, так просто!
Уууу. Кабинет почти такой же черный, как и спальня. Выполнен в стиле лофт, пожалуй. Однако, на стене я встречаю еще один апельсин. Хм. Снимаю рамку и беру в руки. Ни ключа, ни подписей здесь нет. Разочарованно выдыхаю. И уже, когда я готова вернуть фото на место, взгляд зацепился, на месте рамки, за маленькую, едва заметную кнопочку. Нажимаю на нее. Раздается небольшой скрежет. Начинаю обыскивать взглядом помещение. Вот оно! Около стола кусок стены отъехал в сторону, являя миру сейф.
Прекрасно! Цифровой код. Что же это может быть? Дата рождения Утенка? Он ведь фигурировал в ребусе. Нет. Слишком банально. Моя днюха тоже не подойдет, потому что в ней Ванечки нет. Точнее – связи с ним. А что, если…
Вбиваю четыре цифры: два, пять, ноль, пять. И… Щелчок! Ну конечно! В этот день мы и познакомились, благодаря Утенку. Двадцать пятого мая. Антошенька мой!
Судя по всему, этот сейф изначально был рассчитан на меня, потому что внутри находились деньги, я бы сказала, много денег; дарственная на машину и записная книжка, благодаря которой я смогла бы найти удаленную работу.
Антон мне пока не муж, чтобы я висела у него на шее. Я прекрасно справляюсь с проектами. Очень кстати, дома старшее поколение Бойковых – Ванечка хотя бы занят и присмотрен. Хватит того, что он плачет каждую ночь, когда я ему читаю сказки. Спрашивает, когда же папа сможет вернуться на Землю. Один раз мне хватило ума прочитать ребенку кусок из книги, что читаю сама. Теперь Утенок думает, что наш папа отправился на другую планету, чтобы спасти людей, которые попали там в рабство…
В принципе, малыш не так уж и далек от истины. Следственный изолятор сродни другому миру. Во всяком случае, беспредел там творится нереальный! Антона переводили в карцер! Держись, Бабайка мой, только держись!
Мы с Утенком так и спим вместе, в его детской.
Днем звонит дядя Алик. Новости – хорошие! Наконец-то! Те бесчинства, что утворили в следственном изоляторе, оказались нам лишь на руку. Удалось сменить судью, и, с учетом прессинга и давления, Антона выпускают под залог! Огромная сумма, конечно, но мне все равно! Я могу продать машину и заплатить. Но с деньгами обещает помочь Аркашин, который тоже не остался в стороне. Земченко как раз в пяти минутах от Антона. Обещает перезвонить.
Однако, ни через десять минут, ни через час, ни через два – звонка все нет. И абонент не абонент. Начинаю психовать. Теть Тома забирает мужа и Утенка на пикник к озеру. Их сопровождает один из близнецов. Сэм, кажется.
Некоторое время спустя, на пороге появляется бледный, словно медицинский прокипячённый халат, Демон.
– Бай в реанимации. Было совершено покушение. Прогнозы негативные, – быстро, словно, чтобы я не успела разобрать, проговаривает Дима.
Но я успеваю, поэтому проваливаюсь в пустоту. Из темноты меня вырывает голос Утёнка. Малыш обещает, что всё будет хорошо. У меня нет права не верить ему. Я не могу подвести любимого мужчину. Придется быть сильной, даже если нам поставили мат.
Однако, каким бы безвыходным не было положение, дверь или окошко, на крайний случай, лючок в потолке, можно отыскать. Если задаться целью, разумеется. А мы задались. Поэтому, спустя несколько недель, отрастив зубы и собрав информацию, которая, как известно, правит миром, мы с Емелей оказываемся в дверях кабинета одного очень сытого человека…
– Глеб Юрьевич, я говорила, что к вам нельзя, – семенит за нами местная секретутка. М-да. Видимо, что папка, что сынок – ни одной юбки не пропускают. Только сынок по целкам, а батя – по давалкам. Да мои трусы прикрывают больше, чем юбка этой хранительницы приемной!
Черт! Ругаться начала, как Демон. Пусть и мысленно. Да что б ему Лена раз в месяц эпиляцию делала, во всех местах, горячим воском!
– Рита – исчезни! – шипит на нее Стрельников. – Что надо? У меня мало времени.
– Боюсь, мы должны настаивать на долгой аудиенции, Глеб Юрьевич, – котом мурлычет Земченко. – Это в ваших интересах, в первую очередь.
– Очень сомневаюсь, – рыкнув, бросает владелец кабинета. Хотя, какой это кабинет? Настоящие царские апартаменты. Просторное помещение, вычурно украшенное резной дорогущей мебелью, судя по всему, из красного дерева.
– Глеб Юрьевич, – вступаю в беседу и я. – Дело касается вашего сына.
– Опять ты, подстилка, пришла клеветать на моего Макара?! – взрывается, вскочив с места Стрельников. – Да я вас всех раздавлю, понятно?!
– Понятно, а что тут непонятного? – шутливо бросает дядя Алик.
– Однако, вам все равно придется нас выслушать, – прорезается и мой стальной голос.
Конечно, следует отдать должное методам Земченко. Его фирменный пятизвездочный кофе творит чудеса с самооценкой, и убивает любой страх на корню. Я не боюсь этих ганд… гадов Стрельниковых! Хватит. К тому же, я и сама подросла за эти недели, что пришлось провести без моего Бабайки.
Антона спасли. Ему повезло дважды. Очень вовремя к нему приехал дядя Алик, и охрана должна была привести моего мужчину на встречу с адвокатом. Заточка вызвала внутреннее кровотечение, но не повредила сердце или легкое. Однако, Бабайка все еще в лазарете. По крайней мере, там он в безопасности – больше никаких покушений.
Стрельников сдается и садится за свой стол. Земченко не теряет времени, и подсовывает мужчине папку. Тот нехотя заглядывает внутрь. Первым, что достает Глеб Юрьевич из папки, оказывается конверт с интересными фотографиями. Два светлейших мозга Константина Игнатьева и Дмитрия Башметова, не без моей наводки, вышли на след парочки университетских друзей Макарушки.
