Текст книги "Конфетка для мажора (СИ)"
Автор книги: Аля Драгам
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)
Глава 32
Юля
Просыпаюсь и резко сажусь в постели, когда слышу внешний шум. Разговоры, чужие голоса, чужой запах… Не сразу прихожу в себя после короткого сна. Постепенно в голове складываются картинки прошедших длинных суток. Сколько всего может произойти в жизни человека за неполные двадцать четыре часа!
Квест, победа, отъезд, разговор с подругой, дорога, знакомство с Раисой (надо хоть отчество узнать!), ночные посиделки… И то, что я старательно игнорирую, потому что «оно» неизменно заставляет меня краснеть, а сердце биться с удвоенной скоростью.
– Ларис, – зову Шумкова, которая спит, отвернувшись к стене. Обычно у неё чуткий сон, но, наверное, капли подействовали, раз она не реагирует на меня.
Спускаю ноги с постели, удивляясь, что спала в широкой безразмерной футболке. Уже собираюсь испугаться, но память услужливо подкидывает, как я на автомате дошла до выделенной спальни, переоделась в заботливо предложенные вещи внука бабы Раи. Судя по размеру, он настоящий медведь!
Не добудившись Шумкову, надеваю на себя вчерашние вещи с мыслью, что надо будет вечером их простирнуть в ванной. Неизвестно, правда, когда мы доберемся до неё. Если верить информации из интернета, нас ждут сегодня круги ада, война с ветряными мельницами и море негатива, потому что на агента денег нет, а самим оформить нужное за сутки практически нереально. Особенно тем, кто никогда таким не занимался.
Баба Рая говорила про Диму, что он поможет. Может, правда с ним легче будет? Хотя бы не придется ездить общественным транспортом и тратить драгоценное время.
Убрав за собой постель, приглаживаю волосы и открываю дверь. Попадаю в проходную комнату. Вчера я поняла, что эта комната самой бабушки, а нас поселили в спальню, где останавливаются её гости. Голоса доносятся из кухни, поэтому я торопливо пересекаю чужую территорию, стараясь нигде не задерживаться взглядом. Только поверхностно замечаю, что интерьер очень подходит старушке: бордовые шторы, в тон им покрывало и темная мебель. Стенка со стеклянными дверцами и полочками, уставленными хрусталем.
– Доброе утро! – Улыбаюсь, появляясь на пороге.
Баба Рая отвечает улыбкой и снова подходит, чтобы меня обнять. Такая тактильная старушка! И от неё так приятно пахнет сдобой, что хочется прижаться к ней и замереть, а ещё пожаловаться на то, что происходит в душе. Мне кажется, она поймет. Но… Жалость – это плохо. Я помню и знаю, поэтому точно не буду открывать перед ней душу, а минутку слабости спишу на усталость.
– Доброе, доброе! Значит, ты та самая Юля? Ларкина подруга?
Медведь Дима поднимается из-за стола, где сидел до этого, и тянет ко мне свою ручищу. Моя ладонь утопает в рукопожатии. Если он сожмет сильнее, мои косточки просто хрустнут! Но парень действует на удивление нежно и аккуратно, словно боится сломать.
– А ты Дима?
– Угадала, – подмигивает и тут же принимает серьезный вид. – Жалко, что познакомились при таких обстоятельствах. Как там Шумкова?
– Спит пока. Твоя бабушка дала ей капли.
Сама баба Рая, обняв меня, ушла в комнату, оставив нас с внуком наедине. Я смущенно топчусь на пороге и не знаю, как протиснуться мимо, чтобы налить себе чай или кофе.
– Бабка у меня классная. Чай или кофе?
– Что? – Не успеваю переключиться. – А, кофе, если можно.
Устраиваюсь на уголке табуретки и наблюдаю за ловкими движениями Димы, который готовит кофе и ставит передо мной чашку с ароматным напитком.
– Ммм, как вкусно!
Не преувеличиваю! Очень-очень вкусно! Димка же снисходительно улыбается и снова переводит разговор в другое русло. Мы обсуждаем план действий до самого пробуждения Ларисы. Раиса Анатольевна (спасибо её внуку за информацию) уходит в квартиру Шумковым, чтобы собрать вещи маме Лары, а мы втроем ждет, тихо переговариваясь. Точнее, подруга со старым знакомым что-то обсуждают, а я думаю о своём.
* * *
Стандартная больница встречает неприветливой женщиной в коридоре. Нам кричат, чтобы мы надели бахилы и мы, толпясь и ругаясь, натягиваем их в тамбуре, мешаясь с другими посетителями. На улице ведь сухо и грязи нет, но даже в гардероб не пускают без защиты обуви.
Димка любезно соглашается подержать наши куртки и подождать в коридоре, объяснив тем, что не хочет смущать Шумкову-старшую. Но мне кажется, он её не очень любит. И уже через десять минут, отвоевав у первого поста разрешение на посещение, а у второго сумку с передачей (не всё хотели пропустить), мы входим в палату. Я понимаю, что разделяю мнение парня. Ларина мама… своеобразная…
Сначала она радуется нашему визиту. Улыбается, целует дочку, но уже со второй фразы начинает ей выговаривать и учить. Я в шоке! Делаю Ларе знак и выскальзываю за дверь. Зачем вообще туда пошла?
– Познакомилась?
– Да уж. Она всегда такая?
– Не знаю, что сейчас, но вообще семейка у Лариски утопичная.
– Кккакая⁈
– Беспонтовая. Бабка генерал в юбке, мать вся в неё.
– Подожди, я запуталась. Бабушка чья мама?
Я же чётко слышала данные, которые Лариса диктовала в справочной: Шумкова Елена Васильевна.
– Тёти Лены. – Димка закатывает глаза и разжёвывает: – Скончалась мать Ларкиной мамы. Бабка была не только вредная, но еще и себя обожала, дочку назвала в свою честь.
– А фамилия? – У меня никак не складывается.
– Что фамилия? Заставили взять свою. Я же говорю, беспонтовые они. Не знаю, как моя ба с ними подружилась. Вроде в молодости такого не было. Не знаю, короче.
Мда… Я официально второй раз в шоке за последние полчаса.
Облегчённо вздыхаем, увидев нашу Лару выходящей из палаты. Она ещё хорошо держится, только бледнее, чем обычно. Сочувственно обнимаю её за плечи и сжимаю, понимая, что нам предстоит самое сложное…
В холодном кабинете тесно и ужасно воняет формалином. Огромная, наверное, с Диму ростом, женщина протягивает подруге журнал, в котором та расписывается. Потом мы вдвоем заполняем бланки и оплачиваем выбранные услуги: грим, отпевание, прощание. От одних слов волосы на голове шевелятся. Хорошо, что сегодня не надо смотреть на… тело… Я бы точно не выдержала!
Не сговариваясь, торопливо покидаем неприятное место и ждем, пока наш помощник подгонит машину. Следующий пункт тоже приятностью не отличается. Но со священнослужителями, транспортом и работниками кладбища разговаривает Дмитрий. Именно Дмитрий – он подбирается и становится похож не на веселого парня, а молодого мужчину, на которого можно положиться. Жаль, что у меня в своё время не было такого друга!..
* * *
– Не выписывают? – Встречаю Лару с вопросом, когда Дима привозит её после посещения больницы. Мы с Раисой Анатольевной и её подругами с ночи готовим салаты, варим сладкий рис и лепим котлеты.
Для меня загадка, зачем так много всего, но они утверждают, что народу будет много. Как же сказала одна из подруг? А, вот: «Нахаляву выпить все любят». Поэтому я продолжаю скатывать заготовленный фарш в кругляшки и отправлять их на большой противень.
– Нет. Врач сказал, что сильное потрясение может усугубить. Папа… – Тут Лариска не выдерживает и бросается мне на шею. – Он тоже вряд ли пойдет. Его только нести если.
Сегодня я заходила в их квартиру за посудой и видела. Неловко обнимаю подружку, чтобы не запачкать.
– Девчонки, – зовёт Дима. – Вы это, простите… Но я тоже… Мне ехать надо. Я говорил.
Он виновато отводит глаза в сторону. На самом деле ведь говорил. Но мы обе сникаем. С ним было спокойнее, а сейчас я не представляю, как мы вытянем вдвоем.
Как-то надо…
Надо собраться…
И мы это делаем. Собираем волю в кулак и едем к больнице. Лару баба Рая заставила выпить несколько таблеток и сейчас подруга напоминает больше равнодушную куклу. Правда, до тех пор, пока к собравшейся толпе незнакомых людей не вывозят Елену Васильевну.
Приглашенный поп начинает заунывно читать молитву, размахивая чем-то похожим на лампу. От «лампы» странно пахнет и у меня начинает кружиться голова. Я вытаскиваю готовую свалиться в обморок Лару на улицу, и мы судорожно глотаем прохладный влажный воздух.
Дальнейшее смазывается в туманную картинку: недолго едем, идем, стоим… Слушаем речи бывших коллег и знакомых. Хорошо, взрослые понимают и не трогают Лариску, чтобы она сказала последнее слово. Мы стараемся отодвинуться подальше и прижимаемся к соседней ограде, чтобы перевести дух.
Прикрываю глаза и замираю в попытке остановить бешено колотящееся сердце. Весь день старалась не думать, но броня дала трещину. Надо было попросить у бабы Раи и себе успокоительного. Смахиваю непрошенные слезы и запрокидываю голову наверх. Впереди тихо переговариваются люди, на фоне каркают вороны, а мелкий дождь служит достойной декорацией тяжелого прощания.
Слышу сбоку шаги и хочу остановить Лариску, но пальцы хватают пустоту. Не сразу понимаю, что её все-таки позвали туда. А ещё позднее до меня доходит, что идёт она не одна.
Глава 33
Роман
– Амур, ты чё дёрганый такой?
Сегодня я решил приехать в универ к первой паре, чего не случалось уже… Никогда. И даже не отцовская фамилия прикрывает перед преподами, а место капитана сборной по баскету нашего вуза. Первые места и медали оказались потрясными оправданиям возможным вспышкам лени и прогулам.
– Отвали, – складываю руки на столе и упираюсь в них лбом. Дико рубит спать, и я зеваю, закрыв глаза.
Хотел по-быстрому решить: увидеть, подойти, но девчонка опаздывала или вовсе не пришла так рано. Надо бы сбегать вниз и посмотреть расписание её группы, но я в упор не помню номера. Придётся как-то выяснять, чтобы не привлекать внимания.
Я не то, чтобы стремаюсь показаться рядом с ней, на мнение окружающих давно забил, но мне неприятна сама мысль, что надо бегать и выяснять. Как будто… как будто я влюбленный дебил, который не может добиться понравившуюся девочку.
Все эти сопли и единорожьи страдашки-переживашки были в начальной школе.
– Ромео, колись, нафига ты меня так рано вытащил?
Витёк недовольно косится в мою сторону, раздраженно покручивая айфон.
– Учиться, брат мой, учиться. Как завещал великий и ужасный, который сейчас в Мавзолее.
– Ему заливай.
Брат продолжает бухтеть, а я обдумываю, как лучше узнать номер группы Юльки. Есть вариант подкатить к Сычу, но это ж рано сразу спалить контору.
– Слушай, Берт у какой группы куратор?
– Хз. Тебе зачем?
– Дело есть одно.
– Он вроде завязан с гонками?
Отмахиваюсь, потому что обсуждать желания нет. Хотя если с кем-то я бы мог поделиться, то Витька́ бы выбрал первым для откровений. Раньше мы многое друг другу доверяли. Но не сейчас, когда я сам не знаю, чего хочу.
Может, посмотрю на девчонку и пойму, что отморозил мозги в сыром здании. И закрою тему.
Только в грудине свербит поганенькое чувство, которое подсказывает, что всё не просто, совсем не просто.
Пару я отсиживаю в полудреме, но со звонком срываюсь в направлении первого этажа и фоткаю на всякий пожарный расписание всех групп экологов первашей. Чертыхаюсь, когда понимаю, что их занятия не только в разных корпусах, но, мать его, еще и на разных улицах! Подумываю метнуться к спортивным залам, но меня перехватывает Таран. Отвязаться бы от надоедливой однокурсницы, но… Если память не подводит, она соседка той, которая занимает мои мысли. Так почему бы не воспользоваться информацией?
* * *
На следующее утро отец цепляет меня в коридоре универа и удивленно таращится на моё лицо. Да, я не выспался. Я вообще не спал!
И не пил.
После подсевшей на уши Настьки мы свалили с пар с Витьком и отрывались до утра в приставку. Юрец завис в клубе, а нам с братом слова были не нужны.
Думал, разгружу мозги, но на деле оказалось всё гораздо сложнее.
Пасусь у аудитории, в которой будет пара Сыча. Вчера не повезло, но сегодня я Сахарову обязан увидеть, даже если придется открыто завалиться к ней в общагу. Меня самого не хило потряхивает от странной зависимости, и чем раньше я найду причину, тем лучше для всех. Сегодня важная треня, и надо успокоить нервы, чтобы не рвать на площадке своих же.
Отвлекаюсь на разговор со знакомыми пацанами. Обсуждаем предстоящую игру и соперника. Со сборной «Политеха» всегда идем ноздря в ноздрю, но против Юраса у них нет шансов. Езерский в прошлом сезоне показал высший класс.
Делаю вид, что вникаю в слова собеседника, а сам слежу за появившимся Альбертом. Выглядит довольным, и я тут же представляю картинки, как стираю с его лица самодовольную улыбочку. И так бесит, а сейчас ещё больше от того, что он сможет Сахарову наблюдать целую пару. Интересно, угадал я с группой или нет?
– Чёрт, Цыбуля!
Андрюха, с которым мы болтали, и его приятель напрягаются, я же расслабленно веду плечами. Цибуля, или Цыбин Дмитрий Дмитриевич, бессменный ксе-ешник*, считается самым вредным преподом универа. Сдать ему зачёт – это как пройти квест в полностью тёмной комнате, нашпигованной битым стеклом. Ты можешь быть гением, но если пропустил хоть одну лекцию, считай, фамилию Цыбули запомнишь на всю жизнь.
–… не явились. Возмутительное поведение, Альберт Игоревич!…
Так, о чём это он? Особо не прислушиваюсь, но уловив знакомую фамилию, весь превращаюсь в огромный слуховой аппарат.
Берт спокойно объясняет рассерженному старику, что он отпустил подруг, а я напряженно жду, когда он озвучит причину. Озвучит же?
– Амур⁈ Твою мать, везде ищу тебя!
Розин появляется внезапно, заслонив собой обзор. Сжимаю зубы, всё ещё силясь уловить остатки инфы.
– Витёк, вот вообще не в тему.
– Слушай, брат, помощь нужна. Ты вчера почти не пил.
Почти⁈ Да во мне крепче чая ничего не было!
– Ну⁈
– Надо сгонять в одно место.
– Не вопрос. Давай после…
– Сейчас.
Поднимаю брови. Витёк, конечно, раздолбай, но сорваться на глазах Цыбина, у которого следующая пара наша? Ладно, его отец и Дим Димыч близкие друзья и проблем у брата не будет… но все-таки? Мне кажется, или Виктор слегка (на самом деле, сильно) бледен?
– Погнали, – достаю из кармана ключи. – По дороге объяснишь, что за спешка.
Когда мы садимся в тачку, и Витёк озвучивает адрес, я громко присвистываю. Это не на соседнюю улицу сгонять и даже не через весь город.
– Не хило. Могу узнать, на кой мы туда прёмся? – Брат постоянно копается в айфоне и бесит тем, что не отвечает.
Толкаю рукой в плечо и он, наконец, отлипает от экрана. Сверлит взглядом, а потом выдает причину. Нет, я знал, что он запал на очкастую заучку, ещё по букету понял, но чтобы ехать спасать…
– Юлька твоя уехала с ней.
«Твою» я пропускаю мимо ушей, но резко торможу, когда до меня доходит.
– Не закипай. Я видел вас на крыше, а до этого на вечеринке.
Да что он там видел⁈ Наблюдатель, блин.
– Сколько показывает? – Витька переключает моё внимание на дорогу, чтобы не проскочить нужный поворот.
Из города выбираемся быстро: повезло, что сорвались рано, пока основная масса двигает на рабочие места. По трассе топлю максималку, обгоняя редко попадающиеся фуры.
– Заскочим?
Впереди заправка. Пока мужик в форме заливает нам бак, набираем перекус с собой, решив не тратить время на мини-кафе. Заказав самую большую порцию кофе, постукиваю пальцами по прилавку. Меня интересует, где мы будем искать девчонок, и откуда брат вообще узнал. Как-то мы обошли этот момент, и я сейчас намерен удовлетворить интерес.
Забрав заказ, возвращаемся на трассу и несёмся по направлению к небольшому городку соседней области. Хорошо, далеко не забралась и через пару часов мы будем на месте.
– Ну и от кого узнал? – Да, меня бесит, что я потратил времени больше, но узнал брательник быстрее.
– Староста их группы болтала с Таран. Ты помнишь, что они соседки?
– Я Настю вчера спрашивал…
– Так она и не знала. Сама искала их. Ключ что ли посеяла. Я, короче, не понял. Спросил, что за кипиш, девчуля рассказала. А адресок я уже через своих пробил, – трясёт смартфоном.
* * *
Нда. Дворцов я не ждал, но городок больше напоминает большую деревню. Очень… своеобразную деревню… Покосившие дома, облезлые заборы…
– Нам в центр. Ленина, восемь. Квартира…
– Здесь нет такой улицы, – психую, с трудом объехав очередную яму на дороге. Закатываю глаза, когда вижу вторую яму, а рядом с ней…
Ляяяя, коровьи… эээ… удобрения⁈ И… как? Выбираю меньшее из зол и тут же направляю тачку в лужу, не подумав, что она может скрывать под собой. Везет, и мы не застреваем, вполне мирно выехав из грязной жижи.
– Сча. Написано, Ленина. Надо узнавать.
Мы колесим минут десять, пока не встречаем местного аборигена. Бодрый дедок катит перед собой странное приспособление, похожее на тележку, с бадьей. Мне уже страшно подумать, что там может быть, но я все-таки торможу и прошу подсказать искомый адрес.
– Переименовали вашу улицу, парни. Плеханова** она теперь зовётся.
Он посмеивается, решив, что это забавно – поменять большевиков на меньшевиков. Нам шутка не заходит, и мы прощаемся, забивая новый адрес.
Ура! Десять минут ухабистой дороги, и мы оказываемся в центре. Он очень отличается от того места, где мы были. Ровненький асфальт, куча клумб, цветы в которых, правда, заметно увяли. Яркие рекламные баннеры и привычные вывески магазинов на первых этажах многоэтажек. Высоток нет, но четырех– и пятиэтажные дома настроены довольно густо.
Заезжаем во двор и входим в подъезд. Чисто! Это радует, конечно, но цель нашего визита другая. Сверившись с адресом, Витёк нажимает звонок.
За дверью раздается стандарное дребезжание, и ничего не происходит. Жмёт ещё раз.
– Может, ушли?
– Может, – жмёт плечами.
– А если бабка не здесь жила?
– Хрен знает. Возможно. Давай соседей спросим? В таких домах явно всё про всех знают.
Наверное. Я своих, например, в глаза не видел и понятия не имею, кто живёт рядом на лестничной площадке. Но брат прав, в небольших городах люди более приветливые. Мне так кажется.
Нам везет, когда дверь напротив распахивается и на пороге возникает добродушная бабулька в тёмном платке. Строго сканирует нас с ног до головы и голосом следователя спрашивает о цели визита. Я клянусь, она так и сказала:
– Судари, назовите цель визита?
Я первым прихожу в себя и озвучиваю вопрос. Обрисовываю в двух словах, что мы вместе учимся и хотели бы поддержать попавших в беду девчонок. Не знаю, что впечатляет из моих куцых объяснений, но бабуля проникается и любезно подсказывает, куда нам ехать.
Ещё и суёт, скрывшись в недрах квартиры ненадолго, пакет с пирогами.
– Офигеть, – синхронно выдыхаем. Растираю лицо, потому как меня начинает вырубать, и в который раз вношу точку в приложении.
Кладбище видно издалека. Много разномастных машин, расставленных вдоль дороги. Я-то решил, что мы сразу по толпе сориентируемся, но нам приходится обойти несколько групп, пока у черной ограды я не замечаю бледную и растренпанную Юльку.
Она стоит, откинув голову назад и о чем-то думает. Глаза закрыты, девчонка полностью погружена в себя. Приближаюсь, не сводя с неё глаз. На периферии замечаю, как дёргается Лариса, как кусает губы, а Розин обнимает свою заучку за плечи и помогает перешагнуть сложенные венки́.
Юля резко дёргает плечом и удивлённо смотрит на подругу, а потом поворачивает голову и встречается со мной взглядами. Удерживаю невидимую нить и преодолеваю последние сантиметры, чтобы прижать вкусно пахнущую девочку к своей груди.
Громко каркают вороны, накрапывает дождь, а я прижимаю дрожащую Юльку, и ловлю себя на мысли, что в этот странный момент я… счастлив… Весь фон пропадает, отрезая нас от окружающего мира. Для меня есть только еле уловимый аромат шоколада, пушащиеся тёмные волосы и тихие всхлипы, отдающиеся вибрацией во всём теле.
________
* КСЕ – дисциплина в вузе, концепция современного естествознания – это целый комплекс наук, изучающий все области жизнедеятельности человека.
** Старичок имел в виду Российскую социал-демократическую рабоую партию. Лидеры: Ю. О. Мартов, А. С. Мартынов, П. Б. Аксельрод, Г. В. Плеханов.
Глава 34
Роман
Сжимаю сильнее ладони, ощущая потребность спрятать Юльку от чужих глаз. Их слишком много вокруг и не все заняты тем, ради чего собрались. Я же слишком остро чувствую состояние девчонки. Ей страшно, она тихо плачет, доверяя мне и надеясь на меня.
Чёрт его знает, откуда в голове берутся такие правильные мысли, но я уверен как никогда.
Молча утешаю Юлю, пока ровный гул голосов не разрезает громкий крик. Девчонка дёргается и отталкивает меня, напрягшись как перед прыжком. Кричит её подруга и Сахарова рвётся к ней, но я не пускаю. Брат справится сам. Краем глаза замечаю, что он отворачивает заучку от испугавшего её зрелища и быстро уводит в направлении тачки. Собираюсь сделать тоже самое, но, поразмыслив, не заморачиваюсь на уговоры. Просто беру Юльку на руки и несу между низких оград.
Хватит с них обеих геройств. Бабулька, к которой мы попали, оказалась мега словоохотливой и за минуту нашего знакомства успела доложить, кто и что. Сюда мы двигали уже зная, сколько всего досталось подругам.
– Не дёргайся, ладно? – Прошу Юльку, которая снова пытается вырваться. – Куда ты бежишь?
– Мне… я…
– С ней всё хорошо. Витёк не обидит.
Уверен в своих словах, хотя за тонированными стёклами не видно, что конкретно происходит в салоне.
– Давай не будем им мешать сейчас? Он найдет, что сказать. Серьезно, Юль.
Девочка снова вздрагивает. Может, ей холодно? Курточка на ней тоньше моей рубашки. Стягиваю толстовку и заставляю надеть. Она теряется в ткани и в моей одежде выглядит еще меньше и тоньше: рукава приходится подвернуть дважды, чтобы ей стало удобно. Окей, да, не очень-то удобно, но однозначно теплее, чем было.
– Ты замёрзнешь.
– Я закален, – хмыкаю, вспомнив недавнюю болезнь. Но если там меня знобило, то сейчас внутри бурлит готовый к извержению вулкан.
– Холодно.
– А ты обними меня. И нам будет теплее, – предлагаю, не надеясь даже, что Юлька на это согласится.
Но она удивляет, обхватив мой пояс, и прижавшись щекой к грудной клетке, за которой от её шага заходится сердце.
Обнимаю в ответ и застываю, поставив мир на паузу. Далеко впереди показывается траурная процессия, и я фиксирую голову девочки так, чтобы она не слышала внешних звуков.
Отец бы офигел, если бы увидел со стороны. Его единственной претензией было моё неумение заботиться о ком-либо. Согласен – потребности в этом ранее я и не испытывал. Считал глупостью и проявлением слабости. Сейчас же стою, прижав дрожащую девчонку к себе, и мечтаю достать звезду с неба, чтобы она перестала плакать.
От таких мыслей офигеваю сам, но рук не разжимаю. Опираюсь бёдрами на капот, чтобы нам было удобнее и неосознанно начинаю водить губами по мягким тёмным волосам.
* * *
– Что дальше? – Спрашиваю брата, у которого на руках спит Шумкова. Основная масса людей отсеялась на кладбище, домой на поминки уехали самые стойкие или близкие. И все равно в небольшой квартирке народу собралось много.
– Понятия не имею. Если бы в кафе были, свалили бы домой. А здесь хз как принято?
– Надо помочь убрать, – тихо говорит Юлька, водящая вилкой по пустой тарелке. Как не уговаривал, она кроме воды ничего в себя не запихнула.
Припухшие веки выдают, что в ванную она отлучалась вовсе не смыть соус или поправить макияж. Нелепые отмазки, но я молчу, понимая, как ей неловко. Не понимаю другого: бабка подруги и все дела, но так убиваться из-за незнакомого человека? Такая впечатлительная?
– Уберем, – киваю, делая знак брату. Мы заранее договорились и сняли номера в местной гостинице. – Посиди здесь. Витёк, присмотри.
Сваливаю в кухню, где нахожу распорядительницу – ту самую словоохотливую старушку. Быстро перетираю с ней, оставив на столе помощь и свой номер, который она нацарапала на салфетке. Утром приедет клининг и всё быстро уберет. От баб Раи требуется только отзвон с подтверждением.
Сам был в шоке, когда поиск выдал всего две гостиницы и с десяток компаний, предлагающих уборку помещений. Развивать мысль, конечно, не стал: есть и есть, уже хорошо. Потому что Юлька явно рвётся сама помочь, а этого допустить нельзя. Её от усталости уже шатает, и она глаза закрывает, когда думает, что никто не видит. Но я постоянно наблюдаю за ней. Хотя и сам не могу понять, почему меня так примагничивает эта девочка.
Получив своеобразное благословение Раисы, двигаю в комнату, но почти сразу врезаюсь в ту, о которой постоянно думаю. Со стопкой тарелок Сахарова мнется в пороге и ждёт, когда я освобожу помещение. Подмигиваю соседке, забираю грязную посуду и составляю её в раковину.
Типа не при делах, рассматриваю обои, пока старушка убеждает Юлю, что здесь могут справиться без неё. Могут, могут. Лишь бы Сахарова уже активнее это поняла и дала «добро» свалить. А в идеале вообще б заснула, как Лариса: бери и неси.
Чего я не ждал, это убийственной логики: она собралась оставаться ночевать здесь же! Нет, понятно, что о наших планах ей неизвестно, но я не рассчитывал встретить категоричный отказ. Баба Рая и то шустрее сообразила и начала уговаривать, аргументируя перебравшими гостями, что останутся в её квартире до утра.
Норм подход. Я не успел продумать, как получил возможность выступить спасителем. Прям принц на белом коне, не меньше. Даже пришлось пообещать, что номера у нас будут разные.
Я-то пообещал, и слова не нарушил. Кто же виноват, что мест свободных нет, а драгоценная Шумкова вцепилась в моего брата во сне и отказалась разлеплять руки? Витёк, положим, не старался, хоть и сделал вид. А с номерами… Да, намухлевал, но всё исключительно во благо.
У Юли стресс, слабость… Я просто хочу о ней позаботиться! А для этого надо не оставлять её одну. Потому что я не могу себя заставить оторваться. Чертовщина какая-то, но просто касаться руки уже делает меня счастливым.
Что если…? Да нееееет… Исключено! Тупо интерес же. Она особенная, не бегает хвостиком, вот меня и прижало. Так же? Конечно, так. А всё остальное – банальное приложение и хорошее отношение.
И вроде логично. А внутри пожар полыхает и разум твердит, что я занимаюсь самообманом…
