Текст книги "Конфетка для мажора (СИ)"

Автор книги: Аля Драгам

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

Глава 35

Юля

Шок и растерянность преследуют. Я растеряна с того момента, как появился Роман Амурский собственной персоной. Появился и спрятал от всех и от всего. Закрыл своим телом, подарил долгожданное тепло и заботу.

Меня до сих пор потряхивает от нервного напряжения, а тут ещё… Я непонимающе хлопаю глазами, пока Рома разводит руками: дескать, ничего не знаю, я пытался. Перевожу взгляд на девочку-администратора, но она отрицательно качает головой.

Свободных номеров нет.

Ларка в полном неадеквате после успокоительного вцепилась в руки Розина, и с ним скрылась за дверями. А мне-то что делать⁈

Наверное, лучшим вариантом будет посидеть в холле и подождать, когда подруга придет в себя, а потом пойти к ней? Меня сносит от усталости, но иных вариантов я просто не вижу.

– Ты куда? – Амурский довольно комично открывает рот и смотрит на меня, склонив голову вбок. – Что-то забыла?

Мне вдруг хочется ответить ему с вызовом, грубо… Например, что, похоже, я забыла мозги, когда села в его машину… Но приходится сдержать странный порыв и напомнить себе о его руках, которые дарили тепло. О его шёпоте, ласковом и успокаивающем… И о том, что он приехал так далеко…

– Ром, – робко поднимаю на него глаза, – зачем вы приехали?

Настроение – маятник. Это тоже от пережитого стресса. Обычно мне удается хорошо держать себя в руках, но сегодня всё выбивает из колеи.

– Зачем? – Повторяю свой вопрос, пока парень сокращает возникшее между нами расстояние и цепляет меня под руку.

– Зачем… – Задумчиво чешет подбородок. – Витёк узнал про Шумкову. Вроде кто-то из вашей группы проболтался.

– Понятно, – я так и предполагала. О том, что Виктору нравится Лариса, я догадалась по горящему взгляду ещё тогда, когда Юрий увозил меня на поиски Ромы.

Рома не отвечает, да я и не жду. Молча тянет за собой, а я покорно переставляю ноги.

– Глупая… Маленькая глупая девочка, – шепчет, когда мы оказываемся в полутемном номере, – обиделась? Я искал тебя. Искал и все равно бы приехал…

Что⁈ О чём он⁈

В смысле…

Мне так страшно и так одновременно хорошо, что я не сопротивляюсь, когда Роман прижимает к себе и невесомо целует. Не проявляет напора, как на крыше, не пересекает границ… Просто касается моих губ своими, даря ласку и нежность…

– Ром…

* * *

Роман

Юля давно уснула, по самую макушку завернувшись в одеяло, а я продолжаю сидеть, прислонившись к спинке кровати, и смотреть на её силуэт.

Еле уговорил остаться ночевать со мной: до последнего дёргалась и порывалась уйти. Стеснительная и притягательная – как ей удается это совмещать?

Чёрт! Мне пришлось выйти якобы за кофе, чтобы девчонка перестала зажиматься в углу и спокойно ополоснулась в душе. Душ, конечно…

Но это лучшая гостиница и номера люкс. Страшно даже представить, что у них не в «люксах».

Сползаю на подушку и поворачиваюсь на бок, чтобы осторожно положить руку на девичью талию. Только бы не разбудить!

Придвигаюсь ближе и с маниакальным удовольствием вдыхаю аромат шоколада. Еле уловимый, его перебивает запах геля для душа.

Во рту скапливается слюна, и я не понимаю, что делаю! Не оставляю между нами ни единого миллиметра, кроме толстого махрового халата и одеяла, разумеется. Не удивлюсь, если Юлька умудрилась надеть джинсы… Хотя… я видел их висящими на спинке стула.

Целую пушистую макушку, и, как полнейший имбецил, засыпаю с глупой улыбкой на губах.

Снов не вижу никаких, но сквозь сон ощущаю движение в районе груди, а проснувшись, по новой растягиваю губы в улыбке.

Да, малышка, мне тоже так больше нравится. Твоя голова прекрасно смотрится на моей груди, а моя рука создана специально, чтобы обнимать тебя.

Только, кажется, мои взгляды девчонка разделить не готова. Тянусь за внезапно заоравшим смартфоном, а Юля подскакивает на постели и сонно таращит испуганные глазки.

Такая красивая! Зависаю, не смея отвести глаз. Телефон опускается на одеяло, потому что я протягиваю руку и обхватываю тонкую талию двумя ладонями. Маленькая и хрупкая. Приходит сравнение с миниатюрной фарфоровой статуэткой балерины, которую очень любила мама.

Подсаживаю наверх, располагая на своих коленях, и без промедления целую. Просто целую, а в голове звучат фанфары. Самое потрясное утро из всех утр!

– Уносит от тебя, сладкая! Крыша отлетает!

Шепчу на ушко и снова набрасываюсь с поцелуями. Мало мне! Мало! Хочется ещё и ещё, чтобы дышала, как я, чтобы за грудиной шар разрастался…

Грёбаный забытый телефон в неподходящий момент разражается длинной тирадой визгливым и слишком знакомым голосом. Юля дёргается и заливается краской. Естественно вскакивает и пятится от меня, а я чувствую себя непроходимым дебилом, который каким-то образом умудрился нажать вместо «отбоя» виртуальную кнопку «ответить».

* * *

Смотрю на полотно хлопнувшей двери. Ожидал, конечно, но не с такой же скоростью сбегать⁈ Да и хорошо всё шло, двигались к приятному пожеланию утра.

Блин, а ведь даже без продолжения с ней классно. Пальцы всё ещё помнят прикосновения к нежной коже, а в лёгких по-прежнему сконцентрирован её запах.

– Истеричка, млин. Что тебе надо, Лиз? Я, кажется, просил не звонить?

Вполуха слушаю объяснения на повышенных тонах, а сам на чеку – надо уловить момент, когда Юлька покажется из душа. Смоется и ищи её снова по всему захолустью.

– Короче, пересечемся на днях, расскажешь.

Телефон летит в постель, а сам я крадусь к заветной двери. Легонько стучу и вкрадчиво интересуюсь, всё ли в норме.

Со стороны по-любому напоминаю кота, вышедшего на охоту. Отчасти так и есть: мне нужна эта девочка и я не собираюсь её отпускать.

Остаётся надеяться, что и я ей нужен, потому что в противном случае… Это фиаско, братан…

– Юль, – меняю тактику, не дождавшись ответа, – что ты на завтрак будешь?

Надеюсь, еду можно заказать в номер, как во всех приличных местах. И надеюсь, мы не отравимся. Кофе и омлет, думаю, сложно испортить?

– Ничего, – высовывает нос, и я ловлю её при попытке заново от меня спрятаться.

– Ответ не принимается. Надо озвучить. Яичницу ешь? Омлет там, или я не знаю… о, блины? Блины хочешь? – Вспоминаю блинчики, которые были перед квестом и слюни глотаю.

– Только кофе, если можно.

– Всё можно, Юль.

Поднимаю трубку внутреннего телефона и озвучиваю нашу просьбу. Юле тоже прошу сделать омлет с зеленью.

– Я не буду, – мотает девчонка головой.

– Значит, я за двоих съем, растолстею и перестану тебе нравиться.

В шутку несу чепуху, но напрягаюсь, ожидая ответа. Скажет, что не нравлюсь? Промолчит?

– Ром…

– Да ладно, – иду на попятную. – Я так. С чувством юмора по утрам беда. Забыли.

Долго молчу, подбирая слова, но стук в дверь спасает положение. Впускаю парня, который приносит на подносе тарелки, накрытые клошами.

Вау! Сервис, однако!

Сам расставляю на столике завтрак, пробую кофе.

– Присоединяйся! По крайней мере, кофе здесь отличный!

Юля не спешит поворачиваться, что-то с увлечением рассматривая в окне.

Упрямица!

Приходится подойти и потянуть к себе. Игнорирую все протесты и устраиваю девчонку у себя на коленях. Она вписывается идеально – будто всегда так сидела. А я словно бы привычным жестом обвиваю её талию, а свободной рукой накалываю на вилку кусочек пышного омлета и подношу к пухлым губам.

– Открывай рот, малышка. Или завтрак, или будем целоваться.

Выбирай второе… А?

Но она размыкает губы и снимает творение местного повара.

– Как тебе?

– Очень вкусно.

Пробую. И правда. Всё, как я люблю. Неожиданно и круто.

Перебрасываясь короткими фразами, доедаем, а потом я, отодвинув посуду, приступаю ко второй части.

– Рома!

– Что? – Делаю невинные глаза. – Я спрашивал о последовательности. Я же не сказал, что целоваться совсем не будем. Не убегай, а?

Губы со вкусом кофе – это потрясный десерт!

Я ныряю в удовольствие с головой, замечая, как солнечном сплетении начинается извержение вулкана.

– Юлька?

– М?

– Давай встречаться? – Выпаливаю и тут же добавляю, убедившись, что озвучиваю именно то, что сейчас распирает изнутри. – Будь моей… девушкой?

Глава 36

Юля

Может, я сплю?

Щипаю себя и морщусь, почувствовав боль в руке. На сон не похоже. Что тогда?

Амурский цепко держит меня на коленях, кормит и целует, а я поддаюсь и…

– Нет, Ром, нет. – Делаю попытку встать, но он не отпускает. – Нет.

Произношу как можно твёрже и упираюсь руками в его плечи. Эту скалу не сдвинешь с места, но мне удается и, освободившись, я увеличиваю расстояние между нами.

Вытираю губы и тщательно разглаживаю невидимые складки на джинсах. Какие вообще складки на грубой натянутой ткани, да? Но мне необходимо чем-то занять руки.

– Юль…

– Не подходи, пожалуйста, – выставляю ладони вперед.

Не подходи, чтобы я могла сохранить рассудок. Твоя близость делает меня слабой и непредсказуемой. А я не привыкла такой быть.

– Не надо. – Вещей с собой у меня нет, и ничто не мешает покинуть номер. Я снимаю со стула куртку и убираю в карман телефон. – Напиши, пожалуйста, сколько с меня за… За всё это. И спасибо за поддержку. Вы правда вовремя появились. Ларисе это было нужно.

Не даю Амурскому ответить. Пячусь назад, пока не достигаю цели – двери из комнаты. Очень тихо прикрываю её за собой и стремглав лечу вниз. Наверняка Рома не побежит, но я не хочу оставлять себе шансов передумать.

Очутившись на свежем воздухе, прижимаю к горящим щекам руки и задумываюсь. Ларка наверняка спит, мешать ей я не буду. Идти мне здесь… некуда… Города я не знаю, кроме бабы Раи и её внука, ни с кем не знакома…

– Простите, – останавливаю молодую девушку, спешащую перейти дорогу, – не подскажете, где у вас краеведческий музей?

Мне кажется, такие должны быть везде. Мой родной город меньше, а там есть целых два. Надеюсь, я не ошиблась и не замерзну, пока жду подругу.

Можно еще в кафе, но мне хочется одиночества и, если честно, кафе я здесь не видела.

Внимательно слушаю, куда пройти и свернуть, и, посмотрев на окна, иду вперед, не оборачиваясь.

Правильно или не правильно я поступила, не знаю. Роман показал себя отличным и отзывчивым человеком, но мы с ним слишком разные, чтобы что-либо пробовать. Я не хочу становиться обезличенной галочкой в его послужном списке. А на большее он не способен, учитывая утренний звонок девушки. Ну да, у его смартфона слишком уж громкий динамик.

– Оооооох, – тяну вслух, увидев, что музей с десяти, а сейчас только восемь утра.

На улице моросит противный дождь, волосы намокли и неприятно холодят кожу шеи. Я прячусь под козырек на деревянном крыльце и начинаю изучать режим работы, чтобы хоть чем-то себя занять.

Интернет не ловит, никуда двигаться по такой погоде не хочется. И, самое ужасное, я не помню адреса гостиницы, в которой ночевала. Приблизительную дорогу, наверное, могла бы найти. Но опять же дождь…

– Может быть, сядешь в машину? Здесь теплее.

Я даже подпрыгиваю от неожиданности.

Что? Откуда он здесь⁈

Моргаю, но Рома и не думает растворяться.

– Я понимаю, что ты ответила «нет». Не скажу, что счастлив, но и позволить тебе заболеть не могу.

– Ты следил за мной? – Пропускаю мимо ушей всё, что говорит насупившийся блондин.

– Пришлось, – пожимает плечами. – Так сядешь или мы вдвоем промокнем и заболеем?

– Кто-то говорил, что закалён, – бурчу, но все-таки спускаюсь следом за ним. – Если не сложно, отвези меня к дому Ларки?

Лучше там, в подъезде подожду, чем на улице. Амурский прав.

– То есть, где угодно, но не рядом со мной, да, Юля?

– Ром, не начинай, – устало растираю покрасневшие пальцы.

Эти дни выпили из меня всю энергию, а Ромка вытягивает последние силы, потому что я сопротивляюсь. Пытаюсь, по крайней мере.

– Глупая, – он умудряется перехватить большими ладонями мои и теперь греет пальчики горячим дыханием. – Ледяная совсем. Ну куда ты решила бежать, м?

– Забыл добавить любимое слово, – проговариваю, отнимая руки. – «Убогая, беги быстрее» звучит привычнее.

Отворачиваюсь к окну и уговариваю себя потерпеть. Рассматриваю домики, которые мы проезжаем. Люблю такие места – в них куда больше души, чем в огромных человейниках. А, может, я просто привыкла к этому формату. Город мне, бесспортно, нравится, но я ощущаю себя в нём чужестранкой, которой позволили заглянуть в другую жизнь.

К счастью, машина Амурского тормозит у знакомого дома, и я переключаюсь с упаднических мыслей на рациональные: выйти, подняться на нужный этаж, устроиться на подоконнике, написать подруге.

– Куда ты? – Спрашиваю, когда Амурский выбирается следом за мной.

– Провожу.

– Не стоит. Здесь… спокойный город, – спотыкаясь на словах, отвечаю. Не хочу, чтобы он видел, куда именно я иду.

– Можно я хотя бы здесь сделаю по-своему?

– Делай. Окей. Я подожду, пока ты уедешь, и поднимусь.

Рома притормаживает напротив. Сверлит своими синими глазами и покусывает губы.

– Бабка спит, так? И ты собираешься сидеть в сырой парадке? Ты нормальная вообще, Сахарова?

* * *

Роман

Я реально ощущаю горечь на кончике языка, когда девчонка отскакивает и начинает пятиться назад, увеличивая между нами расстояние. Чё за бред происходит?

Я чем-то обидел? Быстро воспроизвожу последние часы рядом и не нахожу за собой ни одного косяка.

Но она отходит и это факт. Я напряжённо слежу за лицом Юльки, но кроме разочарования ничего не улавливаю. Так неприятен? Что-то не было заметно, когда она сидела на моих коленях и отвечала мне. Или это тупо благодарность за поддержку?

Я вдруг кривлюсь, потому что мысль мне не нравится. Но сомнения уже закрались в душу, а помноженные на поведение девчонки, приводят к одному выводу.

Неприятен.

Как кипятком ошпарили. Я еще и красноречивое вытирание губ припоминаю одновременно с тихим хлопком двери. В реале тихим, а для меня, как серпом по… Короче, торкает сильно.

Ушла. Сбежала.

Давлю в себе порыв броситься следом: никогда не бегал за девчонками и не намерен начинать. Не хочет? Как знает. Найду другую, достаточно щёлкнуть пальцами.

Минут пять нахожусь в прострации, гипнотизируя трещину на подоконнике. От неплотно закрытой рамы тянет сыростью и холодом.

И куда она собралась? Сто пудово не станет будить подругу. Значит, отправится гулять? В её тонкой куртке под дождем?

Да твою же мать, Сахарова!

Хватаю ключи от тачки и толстовку, и срываюсь вниз.

Реально, прошло не так много времени, но около гостиницы девчонки будто не было никогда. Я успеваю пробежаться вдоль здания в обе стороны в надежде увидеть её сидящей в кафе на первом этаже. Упрямая, блин. Её тупо нигде нет.

Прикидываю, куда могла деться. Варианта два – вокзал или домой к Шумковым. Хорошо, что первый вариант практически по пути. Газую и проезжаю метров двести на приличной скорости, но дальше приходится выжать тормоз: если ямы не совпадают, уже счастье.

Юльку замечаю случайно: она идёт, опустив руки в карманы и глядя под ноги. Судя по тому, что не реагирует на движущуюся сзади машину, увлечённо думает о своём. Хотелось бы, чтобы обо мне, но я, как мазохист, прогоняю её жест с вытертыми губами.

В груди неприятно колет, но я стараюсь убедить сам себя, что действую исключительно из человеколюбия и мне больше не интересна эта девочка, там соблазнительно пахнущая сладостями.

Сахарова останавливается у неприметного деревянного здания, а я проезжаю пару метров вперед. Жду, когда она продолжит путь, но, видимо, этот дом был конечной точкой её маршрута.

Прищурившись, читаю табличку. Музей? Серьезно?

Видимо, серьезно. Юля ёжится, но никуда не уходит. Выжидаю. Пока стоит спиной, сканирую её фигурку. Зачётная! Стройная, невысокая, но до офигительности пропорциональная. Ловлю флешбэки совместной ночёвки и в низ живота незамедлительно ударяет молнией. Чтобы притушить пожар, закрываю глаза и считаю до десяти.

Напор дождя усиливается, и я вылезаю из салона, в несколько прыжков преодолев метры до деревянных ступенек. Несу откровенную ерунду, поставив перед собой цель вернуть девчонку если не в номер, то хотя бы погреться в тачку. Она сомневается, но по итогу идет со мной.

– Глупая, – противоречу себе, но ловлю холодные пальцы девчонки и согреваю своим дыханием, врубив на максимум печку. – Ледяная совсем. Ну куда ты решила бежать, м?

Я жду потепления во взгляде, но Юля выдает трешак:

– Забыл добавить любимое слово, – выдергивает руки и отворачивается к окну. – «Убогая, беги быстрее» звучит привычнее.

По ходу, ей по хрен, куда ехать и к кому, но находиться рядом со мной Юлька не желает. Это, чёрт возьми, обидно, хотя и звучит не впервые за утро. А ещё давит брошенное с ненавистью слово. Да, убогая, да называл… Но разве я знал⁈ Да и, по чесноку, мне хотелось её задеть, потому что она с первого же момента… задевала меня… Не так, как задевают, чтобы нарваться, а так… Чёрт! Мне хотелось смотреть на неё, хотелось дотронуться… Поэтому я и вел себя как конченый урод.

Отвожу по адресу и выхожу следом, потому что у меня есть некоторые подозрения. В окнах бабки темно и я не уверен, что Юлька станет её будить. Не станет… Но и задержать себя не даёт.

Отвечает мне резко и постоянно отводит глаза. А мне нестерпимо охота прижать к себе, согреть. Сказать ей, что я безумно сожалею, каким идиотом был раньше.

– Бабка спит, так? И ты собираешься сидеть в сырой парадке? Ты нормальная вообще, Сахарова?

Во все борются злость на неё и самого себя, и я уже на пути к продолжению, но окно над нашими головами распахивается, и знакомый голос Раисы Анатольевны гремит на всю округу:

– Юлечка, детка, это ты? Поднимайся скорее!

Знакомая горечь наполняет рот, когда Сахарова рвёт с места, по привычке не обернувшись.

Глава 37

Юля

Как вовремя Раиса Анатольевна решила выглянуть в окно! Моя решимость таяла с каждой секундочкой, и если бы Рома меня захотел поцеловать ещё раз, то, наверное, я бы не оттолкнула.

Он, конечно, показал себя заботливым и внимательным, но слишком живы в памяти все его оскорбления.

– Доброе утро! – Старушка встречает меня бодрым голосом. – А мальчик твой где?

Пожимаю плечами и бубню что-то невразумительное. К счастью, баба Рая интерес теряет сразу, отвлекаясь на двух молодых девушек, производящих уборку. Я вчера их не видела…

Разуваюсь, и принимаюсь помогать, параллельно думая, что делать дальше.

С одной стороны Ларку мне жалко и я очень хоу, чтобы она отдохнула, пришла в себя. С другой – я не представляю, куда мне деться, когда уборка закончится.

Обратно в гостиницу? Адрес при наличии интернета я найду, но ведь мест нет, мне вчера ясно дали понять.

Если только кто-то выедет? Например, Амурский с другом. Или Виктор собирается оберегать мою подругу всё время запланированное здесь? В этом случае моё пребывание может стать ненужным. Если честно, то такому повороту я буду даже рада, потому что сейчас вся сложившаяся ситуация напрягает.

Да, соседка хорошо нас приняла, но… Они для меня чужие люди, хоть и очень понравились своей теплотой. Я сейчас и Диму тоже имею ввиду.

– Юлечка, детка, дойти до Лариного папы посмотри, как он? А я пока с девочками закончу в кухне убираться.

Киваю и, получив ключи от соседней квартиры, засовываю ноги в кроссовки и выхожу на лестничную клетку.

Приложив усилия, открываю дверь. В нос ударяет запах стойкого перегара. Прикрываю лицо рукавом и двигаюсь в сторону окна, чтобы впустить свежий воздух.

Глотаю его рвано и большими порциями, что даже становится больно в груди.

Ужас! Как здесь можно находиться?

На диване в зале спит Ларисин отец. Лицо заросло щетиной, волосы спутались и слиплись, да и одежда выглядит отвратительно. Засаленная рубашка, выправленная из брюк, сами брюки расстегнуты и чем-то облиты. Я не хочу думать, чем именно, но тошнотворный запах не предполагает других вариантов.

– Ларочка, дочка, ты?

Дёргаюсь, когда мужчина начинает шевелиться, с трудом приподнимаясь.

– Ларисочка?

– Это… не она…

– А я вот… сорвался, – пытаюсь вспомнить имя, но к горлу подкатывает завтрак от амбре, которое разносится по комнате. – Бабушка твоя всё… Великая была женщина… Великая…

Мужик пытается встать, хватается за моё плечо. Я не успела отскочить и сцепляю зубы, чтобы он быстрее обошел меня.

– Так-то, дочка…

Шумно выдыхаю, когда монолог обрывается. Ларин папа видит недопитую бутылку, и глаза его загораются радостным блеском. Судя по количеству пустых ёмкостей, странно, что он помнит имя дочки. То, что не узнал, я уже не удивлена.

Решив, что миссия моя закончена, тороплюсь обратно. Лучше и дальше помогать бабе Рае с посудой, чем дышать вот этим вот…

Захлопываю дверь и, не поднимая головы, переставляю ноги. Вздрагиваю от неожиданности: не посмотрев вперед, врезаюсь в чьё-то тело.

* * *

Роман

Правильным было бы девчонку догнать, но я устраиваю мыслям экспресс-детокс, подставив лицо крупным каплям дождя. Погода испортилась не на шутку, и я рад, что в данную минуту Сахарова не дрожит осенним листом на прогнившем деревянном крыльце.

Конечно, я предпочёл бы сидеть с ней в тачке и разговаривать о чём угодно… или даже молчать! Молчать с ней оказалось тоже круто!

Провожу языком по губам, пытаясь ощутить фантомный вкус невероятно сладкой девочки. Не получается. Это неимоверно злит, а в совокупности с тем, что я в принципе продолжаю думать о ней…

Детокс, короче, не удался. Щелкать пальцами, как я планировал ранее, тоже не хочется.

Хочется её – маленькую, строптивую, вредную и одуряюще уютную.

Наверное, я готов рвануть и догнать, но звонок Витька меняет планы. Брат ищет меня, чтобы я отвез их в больничку, где, оказывается, находится мама Шумковой. Понятно и логично, но я не хочу бросать Юльку одну. С другой стороны, что делать? Сидеть в тачке и ждать? Сколько?

По знакомому маршруту возвращаюсь к гостинице и подхватываю Розина с его заучкой. Лариса выглядит лучше, точнее, адекватнее, чем вчера. Глаза опухшие, но сегодня она в состоянии хотя бы произносить звуки, а не только беззвучно рыдать.

– Куда ехать?

– А…

– Адрес у больницы какой? – Перебиваю, потому что злюсь на брата. Почему злюсь? Тупо из-за того, что он держит сейчас свою девчонку за руку, в то время как я…

Стоп! Сахарова – не моя девушка. Она мне отказала. Приходиться напомнить и настроение падает в ноль.

– Я покажу, – пищит девчонка. – А Юля где?

Юля…

– Позвони и узнай, где твоя Юля, – под насмешливым взглядом брата отбриваю и втапливаю педаль в полик, поплатившись тут же сильным толчком. – Твою ж…

– Не отвечает.

– Дома у тебя твоя подруга. Верней, у соседки… Ну ты поняла. Чай, наверное, пьёт, поэтому не отвечает.

– Мы можем…

– Ромыч, давай через квартиру проскочим, – Витёк успевает сформулировать быстрее прилежной Ларисочки.

Меня устраивает, и я включаю поворотник на первом же перекрёстке.

– Сам схожу, – останавливаю воркующую парочку. – А вы пока тут обсудите… Что-нибудь обсудите, короче!

Открываю дверь и тут же попадаю ногой в глубокую лужу…

* * *

Лариса молча сидит в салоне и рассматривает свои руки. Наверное, нужно что-то сказать, но я не нахожу слов. Мы за вчерашний день перекинулись парой фраз и всё.

– Соболезную, – выталкиваю из себя банальность.

Нога в кроссовке неприятно хлюпает, и я подставляю её под горячий воздух, который поставил на максимум.

– Спасибо.

– Переживаешь?

Стоит спросить, понимаю, какую херню выдал. А всё потому, что нервничаю. Витёк осадил меня и убедил остаться в тачке, поднявшись сам. Сколько уже прошло? Пять минут? Больше? А они не спускаются.

– Нет.

– Нет? – Брови ползут вверх, а сам я разворачиваюсь корпусом, чтобы посмотреть на Шумкову.

– Точнее… – Девчонка глубоко вздыхает и снимает с носа очки. Долго трёт их, а я жду. – Всё очень сложно. Я бы не хотела об этом говорить, хорошо?

– Как хочешь, – пожимаю плечами. Да, я удивлен, но изначально из вежливости спросил.

– Ром, – голос девчонки звучит тихо, но я все-таки смотрю на нее в зеркало заднего вида, – не играй с Юлей, пожалуйста. Я знаю, что ты сделаешь по-своему, но если можешь прислушаться, не играй. Ей и так многое пришлось пережить.

И хоть Шумкова почти шепчет, я слышу каждое грёбаное слово из её короткой речи.

Играю? Я? Наверное, с пеленок я не был искренен так, как сейчас…

– Подожди, что ты сказала? Пережить?

Постепенно осмысливаю все слова и очень хочу получить ответ на вопрос, но из парадки показывается брат, а за ним, опустив голову вниз, медленно идет Юля.

Пожалуйста, сядь рядом… я помню, что ты меня отшила, но безумно хочу просто почувствовать твоё тепло…

И это ни хрена не игра. Это…

Витёк тянется к задней двери, открывает её и моё сердце ухает вниз. Юлька успевает проскочить под рукой Розина и занять место справа от Шумковой.