Текст книги "Измена. Счастье вопреки (СИ)"

Автор книги: Алсу Караева

Соавторы: Ксения Нежная
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

Уже суша свои длинные по пояс русые волосы феном, я поняла, что в данный момент времени, мне необходимо решить, что делать дальше.

У Юли оставаться не вариант: она совсем недавно начала встречаться с каким-то красавчиком, о котором мне в красках рассказывала. И “он очень горяч и ненасытен” – по ее словам.

Они частенько проводили ночи на этой квартире. Вдруг заявятся для приятного времяпрепровождения?

Хоть у кого-то из нас личная жизнь ладится.

Домой я точно не поеду. Там будет Дима. С ним я встречаться не планирую.

Может быть к маме? Но это два часа на электричке... И многочасовые лекции о том, что я упустила свое счастье и не смогла построить свою семью. А также не смогла подарить ей внуков, хотя мне всего двадцать два, мама считает, что я останусь старой девой. И вообще я никудышная дочь.

Впрочем, больше вариантов я не вижу, к своему огромному сожалению.

Мой утренний наряд требовал стирки. Поэтому перебираю одежду в Юлином комоде в поисках наименее откровенных вещей. Моя подруга любит ловить на себе голодные взгляды противоположного пола. А я предпочитаю более скромную одежду.

В одном из ящиков с радостью обнаруживаю своё летнее платье чуть ниже колен и лёгкую ветровку, которые забыла здесь в прошлую ночёвку.

Так.

Чтобы добраться до мамы, мне нужны деньги. Помнится в одной из сумочек Юли должна лежать наличка после нашего похода в кафетерий напротив ее дома.

Оглядываю комнату и заглядываю под кровать. Моя подруга частенько закидывала ненужные вещи туда, если они были ей не нужны в данный момент и ей было лень наводить уборку.

Наклоняюсь и тут же в глаза бросаются пару штук упакованных презервативов.

Ох, Юлька… Какая ты неряха. Столько вещей под кроватью. В том числе и открытая сумочка, из которой выпала часть косметики. И там же замечаю пятьсот рублей.

Забираю их, потом обязательно верну Юле деньги. Я знаю, что она не обидится.

Смотрю на себя в зеркало и понимаю, что с заплаканным лицом не могу заявиться к матери. Быстренько наношу тональник, который маскирует все последствия пролитых мною слез.

– Вот так намного лучше, – заключаю, глядя на свое отражение напротив.

Подхожу к окну, чтобы еще раз свериться с планом: электричка – мама, а дальше...

К подъезду подъезжает Димина машина.

Не может быть! Неужели Юля сдала меня? Но не могла же она так поступить со мной! Мы с ней лучшие подруги! Я ее считала своей сестрой!

Зная ее не удивлюсь, если Дима рассказал ей какую-то неправдоподобную ложь, выманив сведения обо мне.

Быстро прячусь за занавеской.

Хорошо, что Юля никогда не выключает свет на кухне, иначе бы мне было не отвертеться.

Дима обходит автомобиль, подходит к стороне пассажира, открывает дверь, откуда выходит Юля. Они о чем-то напряженно переговариваются. А потом оба поднимают головы и смотрят прямо на окно, за которым я прячусь.

Глава 5.

Надеюсь, меня не видно. Черт, нужно скорее выходить из квартиры и не дай Бог попасться им на глаза.

Я быстро хватаю в одну руку найденную купюру, которую оставила на комоде в коридоре перед зеркалом. В другой зажимаю кеды подруги, благо у нас с ней один размер ноги, и босиком выбегаю на лестничную площадку.

Вниз нельзя, только наверх.

Тем временем, они заходят в подъезд, слышу хлопок подъездной двери. Преодолеваю несколько ступенек, но тут же одергиваю себя.

Черт, двери!!!

Как можно тише, быстро возвращаюсь на цыпочках обратно, закрываю дверь и прячу ключ обратно под коврик. Сама убегаю наверх на два этажа выше так, словно за мной гонятся черти из ада.

– С чего ты решил, что она приехала ко мне? – Юлин голос слегка взволнован. – Ты же сам сказал, что у нее нет ни телефона, ни денег. Все оставила дома, когда уходила.

– Ну, а куда она денется? Больше у нее в этом городе никого нет, куда бы она могла пойти – Дима явно раздражен и ему не нравится эта ситуация.

Я стою на пятом, последнем этаже и боюсь пошевелиться. Если издам хоть звук, меня сразу же заметят.

– Катя, открывай! – Дима с силой стучит по двери.

– Прекрати, пожалуйста, хватит! – взволнованно одергивает его Юля.

Я их не вижу, но уверена, что подруга переживает за меня. Возможно она думает, что я в ее квартире и хочет дать мне время спрятаться. Она всегда мне помогала и выручала в трудную минуту.

Каждый Димин удар по двери заставляет моё тело непроизвольно дергаться.

– Да успокойся ты, смотри! – раздраженно рассаживает подруга.

После этого Дима злобно ругается и я слышу, как дверь с силой хлопает. Видимо, они зашли в квартиру, потому что Юля продемонстрировала, что ключ под ковриком, а значит – меня внутри нет.

Молодец, подруга, что смогла дать ему отпор.

Быстро и максимально тихо надеваю кеды, прячу деньги под лямку бюстгальтера, намереваясь спуститься вниз, пока они в квартире, решают, где искать меня дальше. Проходя мимо, слышу их разговор, но не могу разобрать слов. Дима явно ругается. Он вспыльчивый, но быстро умеет брать себя в руки. Когда поймет, что меня там нет, отстанет от Юли.

Мне нужно скрыться пока они не вышли обратно, поэтому стремительно несусь вниз по лестнице. Времени катастрофически мало.

Я бы хотела помочь подруге, но я точно знаю, что Дима ничего ей не сделает. Она девочка с характером и не даст себя в обиду.

Да и мой бывший жених ищет именно меня. Но с чего это вдруг? Ведь именно он изменил мне. Так зачем я ему понадобилась?

Возвращать? Это не имеет смыла. Мы даже не женаты…

Пусть дальше развлекается со своей любовницей с красным маникюром. Фу, теперь это мой самый нелюбимый цвет ногтей!

С прискорбием вспоминаю, что оставила визитку, данную мне незнакомцем в ванной у раковины. В крайнем случае я могла попросить у прохожих телефон и позвонить с просьбой о помощи.

Как только выхожу на улицу, бегу в сторону автобусной остановки. Мне нужно быстрее оказаться как можно дальше отсюда. И время сейчас час пик, поэтому надеюсь, что смогу проскочить зайцем.

Сердце переполняет чувство страха и меня вот-вот затопит паника.

Дыши, Катя, дыши.

На мою удачу подъезжает нужный мне автобус. Протискиваясь вместе с толпой и еду в нужном направлении.

Хоть в чем-то мне везет!

Если бы я могла, то обязательно написала бы моей милой Юленьке, что со мной все в порядке.

Очень надеюсь, что Диме визитка не попалась на глаз.

В наш последний разговор я только ревела в трубку. Юля же не знает, что Дима мне изменил. Думает, что я в беде.

А бывший жених и рад. Думал поймать меня в квартире подруги? Как же хорошо он меня знает…

Я тоже думала, что знаю его. Но судьба решила посмеяться надо мной.

Я ещё не готова ни слушать, ни видеть этого изменника.

Дорога до матери прошла без особых событий – Автобус довез меня до самого вокзала, откуда я уже села на электричку. Столько лет прошло, а я до сих пор помню, что поезд отходит в семь часов вечера в сторону родной деревни.

Умостившись на свободное место в вагоне, уставилась в окно. Высокие здания переходили в низкие. Городской пейзаж сменился на вид полуразрушенных деревень из двух-трех домов.

В детстве, я часто любила представлять, как красивый белогривый конь скачет рядом со едущим поездом: перепрыгивает все препятствия на пути. Порой, этот конь скакал через столбы электролиний и я каждый раз провожала его взглядом вверх и вниз. Мама однажды дала подзатыльник за то, что я все время кивала, как китайский болванчик. Мне было до слез обидно. В тот день мой воображаемый скакун споткнулся и остался далеко позади поезда, на котором мы ехали и в далёком детстве.

На улице тем временем стемнело. Зажглись уличные фонари вдоль участков дорог, изредка мелькающих на нашем пути следования. Народ потихоньку выходил на станциях: запоздалые дачники, решившие заночевать за городом.

Объявили мою остановку. Свежий вечерний воздух и лёгкий туман. Не проведи я все детство в этой глуши, наверняка бы испугалась. Но тропинка от станции до дома была мне хорошо знакома. Тем более, одно и тоже расстояние в детстве и во взрослом возрасте оценивается совершенно по-разному.

Минут десять быстрым шагом, и я на месте.

Тусклый свет фонарей. Стрекочут кузнечики, поют сверчки. Впереди лает собака соседа дяди Миши. Старый пёс, ещё совсем недавно пытавшийся меня кусать, теперь радостно вилял хвостом.

– Привет, Шарик. – я подхожу к забору, демонстрирую псу пустую руку. – Извини, в этот раз без вкусняшек, сама голодная.

Живот предательски заурчал. С утра ничего не ела. Пёс внимательно посмотрел, повилял хвостом и пошёл обратно к своей будке.

– Катя, Катенька, ты шоли? – мама выходит на крыльцо. – Ты чё ето удумала?

Родила она меня в сорок три, так что годы её не щадили. Мы с Димой часто приезжали помогать: воды натаскать, продуктов привезти, где-то что-то починить. Все же маме перевалило за шестьдесят.

Год назад Дима поставил насос, пока мама ездила в город в больницу. Ох и крика было,из-за того, что мы посмели сделать что-то в её отсутствие. Зато сейчас, мама не нарадуется воде в доме. Да и нам стало легче: не нужно было каждые выходные мотаться туда-сюда.

– Да вот, заехала, – слезы скапливаются в уголках глаз, но беру себя в руки и улыбаюсь. Подхожу к ней и обнимаю. Она мой единственный живой родственник.

– Ну чаво ты, не стой, проходи, проходи, – отстраняет от себя. – Мы там с дядей Мишей твоё день рождения отмечаем, – она заходит в дом, а я следом.

Снова натягиваю улыбку на лицо. Нельзя показывать

Зайдя в тамбур, снимаю куртку и вешаю её на крючок возле печки.

– Здравствуйте, дядя Миша, – приветствую соседа, тот только кивает в ответ.

В руках у него стопка, на столе копченая рыба, варёная картошка, огурцы с огорода, различная зелень. В доме стоит неприятный запах бражки, что погружается меня в болезненные воспоминания детства. Пьяные драки, разборки и голодный ребёнок…

– А хде Дима, доча? – интересуется мама, подходя к столу.

Опирается на столешницу и сверлит меня изучающим взглядом.

– Мам, Дима... – ком застревает в горле. Хочу ей рассказать всю правду, поделиться своей болью, только понимаю, что сейчас не время.

Мама хватается за сердце и плюхается на старую табуретку, которая скрипит под ней.

– Помер! Ох, батюшки, бяда-то кака! То смотрю ты бледная вся. Садись скорее! Миш, налей ей! – морщусь от ее привычной реакции – решать все проблемы алкоголем.

Снова нахлынывают неприятные воспоминания детства. Обнимаю себя за плечи, встряхиваю головой, чтобы отогнать прошлое.

– Нет, нет, мам, – отрицательно машу головой.

Беру свободный стул и сажусь немного в стороне от стола. Мне и так тяжело после предательства любимого мужчины, еще и впитывать запах ненавистного алкоголя не хватало.

Скрещиваю руки на груди и все еще надеюсь на поддержку матери. Может, она все-таки выпроводит своего гостя, видя мое состояние.

– Да что ж ты мать-то так пугаешь, паршивка ты, – ругается и делает глоток. – Ой! – снова театрально хватается за сердце.

– Мам, он...

А я отворачиваю голову в сторону, глотая предательские слезы.

– Заболел?

Обреченно смотрю на мать, но ничего не отвечаю.

Дядя Миша хотел что-то сказать, да видимо решил не вмешиваться, поэтому ловко подхватывает вилкой очередную картофелину. Закидывает ее в рот и с чувством жует. Потом встает из-за стола, подмигивает маме, явно прося пойти с ним. Они захлестывают глазами и мама сдается.

Кивнув головой мне на прощание, дядя Миша молча уходит. А мама встревоженно семенит за ним.

Спасибо соседу за понимание. Он всегда был добр ко мне, хотя и не просыхал. Может, хочет сказать маме, чтобы выслушала меня. А то она никогда не понимала моих проблем.

Проходит минут тридцать и я уже беспокоюсь – а не ушли ли они продолжить “разговор” в другом месте. Учитывая, что они друзья, то вполне возможно.

– Так что случилось? – прямо с порога раздраженно спрашивает мама. – Из-за тебя вон сосед ушел. Ты не могла шо-ли нормально сказать, что случилось?

– Мам, Дима, – всхлипываю, сжимаю пальцы в кулаки и выдаю на одном дыхании, – он мне изменил!

Не выдерживаю наплыва эмоций, сердце рвется от боли. Прячу лицо в ладонях и выпускаю слезы наружу. Слышу шаркающие шаги мамы, она садиться на свое место с разочарованным вздохом.

– Ишь, бяда какая, – маме все ни по чем. – Никто ж не помер. Вон твой папка тоже все гулял, и ничо, жили ж как-то, – она отмахивается от меня как от назойливой мухи.

– Ты его защищаешь? – смотрю на неё в полном шоке.

– Да велика бяда, все мужики, да за юбками только так.

– Но мам, – осекаюсь под ее осуждающим взглядом.

Я ехала за поддержкой, но столкнулась с суровой реальностью. Когда я уже наконец пойму, что в этом доме мне никогда не будут рады? Что меня не поймут…

– Шо мама? А хто тебе правду то скажет, чай не я, – она закинулась очередной стопкой. – Сама ж поди виновата.

– Да что же ты такое говоришь? – сломленным голосом выталкиваю слова.

– А то и ховорю! Своево мужика держи всехда на виду! Переспал с друхой? Ничё, переживёшь, дурёха! Семья важнее всего. Запомни это, дочь!

Мама еще долго отчитывала меня в своей привычной манере, как в детстве. Но я уже не слушала. Просто молча смотрела в пол, жалея, что решилась приехать в родной дом.

– Вот не соврал же Мишка, – заплетающимся языком произнесла она, – а я сразу поняла… Дима твой сказал, что ты его не так поняла. Тебе надо привязать его к себе дитем. Иначе и вправду уйдет к другой и ты останешься одна.

И тут я слышу, как к дому подъезжает чья-то машина. В нашем-то селе? Автомобиль тут роскошь. Судя по звуку, это не старенькая вечно глохнущая волга наших соседей через дорогу.

Волоски на затылке встают дыбом, по телу пробегают мурашки ужаса.

– Мама, ты кого-то ждёшь? – что-то внутри подсказывает мне ответ, но я старательно гоню от себя догадки.

Мама не могла так со мной поступить…

Глава 6.

– Мария Петровна? – в двери постучали. Послышался очень знакомый мужской голос.

– Дима… – выдыхаю онемевшими губами, глядя ошарашенными глазами на маму. Резко встаю, отчего стул со скрежетом отъезжает назад, а потом с глухим стуком падает на пол.

– Заходи, открыто. – крикнула она и подмигнула мне пьяным взглядом. – Ничо, ничо, – вальяжно машет рукой в сторону двери и продолжает говорить нравоучительным тоном – Потом спасибо мне скажешь. Димка-то твой, ведь примчался сразу, стоило только намекнуть шо ты тут. Вот и забудь, хто там на нем скакал и куда целовал. Любит он только тебя.

– Как ты могла? – чувствую себя преданной и обманутой самым родным человеком на планете. Будто сердце когтями вырвали из груди.

Острое чувство несправедливости охватывает меня, начинаю задыхаться от столь вопиющей несправедливости.

За что они так со мной!

Снова и снова меня предают.

Сколько ещё я смогу выдержать? Что за день?! Не иначе, кому-то там наверху перешла дорогу.

Чем могла заслужить такое отношение?

В ужасе смотрю как дверь открывается, а на пороге стоит улыбающийся Дима. У него в руках два букета: красных роз и белоснежных ромашек.

Обхватываю себя за плечи и делаю шаг назад. Еще шаг.

Ужас охватывает меня, покрывая все внутри толстым слоем льда.

Мне хочется выбежать отсюда и оказаться как можно дальше. Да хоть в окно, только бы не быть с ними.

Дима же со счастливой улыбкой на губах направляется прямиком к маме.

– Здравствуйте, Марья Петровна. Это – Вам, – светящийся от счастья Дима вручает букет красный роз с длинными ножками несостоявшейся тёще, – с праздником! Вы самая лучшая мать на свете. Спасибо вам за Катеньку, я так рад, что у меня такая жена!

– Кто?! – спрашиваю не своим осипшим голосом, глядя поочередно то на мать, то на Диму. – Что ты такое говоришь?

Но Дима только мельком мажет по мне взглядом и все так же счастливо смотрит на мать. Они словно не замечают меня.

– Ой, залотинький ты мой! Вот спасибо, удружил. Триста лет в этой хате цветов не видывали. – мама берет букет и утыкается в него носом, жадно впитывая ароматы цветов. – Ох, помню что Коленька, отец дочи, никогда мне таких букетов не дарил.

Даже тошно от этой картины.

Вы ещё обнимитесь для полноты картины, словно мы самая дружная семья на свете. Мерзость какая.

Что за театр, перед кем и для кого?

От всей этой наигранной семейной идиллии меня начинает тошнить. Я уже сотни раз пожалела, что приехала в отчий дом.

Так и хочется взять сковородку с плиты или стул с пола и стукнуть кого-то из них и галантно целует мою маму в щеку, а та расплывается в довольной улыбке.

Потом разворачивается и пружинящей походкой подходит ко мне. Наблюдаю за всем с острым ощущением того, что это все неправда. Будто сплю наяву. Сейчас проснусь от этого кошмара и выдохну с облегчением.

– Ну что, котёнок, поедем домой? – мягким обволакивающим баритоном произносит Дима. Вздрагиваю от того, что его тяжёлая ладонь ложится мне на плечо, обнимает меня и притягивает к себе. И тут же шепчет мне на ухо: – Или ты хочешь провести первую брачную ночь в отчем доме?

Какая жена, какая брачная ночь? О чем он?! Он ведь так и не сделал мне предложение.

Внутри все противно переворачивается, отвратительный ком подкатывает к горлу, когда я вспоминаю о своей недавней находке: обручальном кольце. Теперь я ни зачто не скажу ему “да” .

– Ничаво вы мне не мешаете! Тебя тут, сынок, всехда рады видеть. – у мамы улыбка до ушей и настроение веселое.

Мама?! У меня нет слов уже, чтобы выразить вс. гамму негативных чувств по отношению к этим людям.

– Ты что такое говоришь? – шиплю бывшему жениху в лицо. Приходится задирать голову, чтобы смотреть в его лживые глаза. – Какая еще брачная ночь?

– Та самая, которая следует после росписи в ЗАГСЕ, – как глупому ребенку разъясняет, а меня словно молнией прошибает.

– Что…

Совсем не понимаю о чем он говорит.

– Катя, – уже жестче проговаривает Дима, вплотную нагнувшись к моему уху и опаляя горячим дыханием. Хочу его оттолкнуть, только он сильнее прижимает меня к себе, – хватит устраивать сцену при матери. И ты видишь, что она на моей стороне. Поэтому быстро одеваешься и выходишь со мной из дома. И не думай совершать глупости. В этот раз тебе некому помочь. Пойдем поговорим спокойно в машине.

Он давит на меня своей огромной тенью. По коже пробегают ледяные иголки и тело покрывается мурашками.

Могла ли я опьянеть от стоящего в доме запаха алкоголя и его паров? Поэтому мне все мерещится? Ео слова мне кажутся бессмысленными.

У меня начинает болеть голова, будто стальным обручем обтягивает черепную коробку.

– Давай, котенок, пошли, – подталкивает меня к выходу, многозначительно давая понять, что нам пора.

Мой мозг противится понимать происходящее. А я физически устала настолько, будто меня переехал асфальтоукладчик.

При маме мне вправду не хочется устраивать истерику, потому что еще одну восхваляющую реплику в сторону Димы я просто не выдержу и взорвусь.

Коротко киваю головой, и молча шагаю рядом с Димой. Он все также приобнимает меня и не отпускает мое плечо.

Он снимает свободной рукой куртку с вешалки, прощается с моей мамой, а я в ее сторону даже не гляжу.

Дима накидывает куртку мне на плечи и выходит из дома уверенной походкой победителя. Он уже не смотрит на меня, думая, что я буду следовать за ним беспрекословно.

Послушно продеваю руки в рукава, а у самой сердце ошалело бьется о грудную клетку и ноги подкашиваются.

Я иду за ним ровно до калитки нашего дома, медленным шаркающим шагом, как во сне или под гипнозом.

Шаг в шаг, глядя на темную, сухую и безжизненную землю. Как отражение моего внутреннего мира.

В соседнем дворе громко звякает цепь, а я точно просыпаюсь, приходя в себя.

– Я не сяду с тобой в одну машину!– с вызовом гордо бросаю Диме в спину.

Он замирает на секунду, медленно поворачивает в мою сторону голову, а потом и сам разворачивается ко мне всем телом.

Внутри все словно сворачивается в плотный колючий клубок. Дыхание сбивается, мне катастрофически не хватает воздуха. Горло саднит. Нервно облизываю пересохшие губы. Сердце готово пробить грудную клетку. Пульс участился.

Нас разделяют метра четыре, но я чувствую его давящую ауру на таком расстоянии.

В свете бледной луны мрачные тени окутывают силуэт бывшего жениха. Меня охватывает озноб. На лбу проступает испарина. Его глаза светятся точно у тигра, готовящегося к прыжку на свою жертву. Мне нечего ему противопоставить, только я просто так не сдамся!. Он быстро сокращает расстояние между нами в пару широких шагов. Нависает надо мной грозным зверем. По моим венам разносится ужас и страх. Адреналин зашкаливает.

Хочется развернуться и сбежать, но ноги словно примерзли к земле.

Дима склоняет голову вбок, пронзает опасным немигающим взглядом.

– Дважды повторять не буду, запомни это, – голос звучит как рокот металлических струн.

Не успеваю даже отреагировать, как Дима внезапно наклоняется вниз, подхватывает меня под колени и я тут же взлетаю. Моментально оказываюсь перекинутой через его плечо вниз головой.

– Отпусти, меня! – бью его кулачком по спине.

А ему все нипочем. Несет меня так, словно я пушинка.

Ставит рывком на ноги, отчего у меня кружится голова. В следующую секунду уже сижу на пассажирском сидении. Дима сразу пристегивает меня, не отстраняется, а вглядывается мне в лицо.

Отворачиваю голову, но жесткая хватка пальцев на подбородке заставляет вновь повернуться к лицу Димы.

– Либо ты будешь вести себя покорно и сделаешь все по-хорошему, – чеканит каждое слово, пробирающим до костей жутким ледяным голосом. – Либо я найду способ тебя заставить. И научу слушаться и подчиняться мужу по-плохому! А твоя мать будет только рада этому.

Глава 7.

Дима видит испуг в моих глазах, ведь я никогда его таким не видела, победно улыбается краешком губ. В глазах пляшут огни.

– Вот и умница, – закрывает дверь с моей стороны, огибает машину спереди садиться на водительское место.

Смотрит на меня как на нашкодившего котенка.

– Ну что, Катюш. Заставила ты меня побегать. Я волновался, – заводит мотор и едет по неровным дорогам моей деревни.

Молчу.

– Пришлось бронь в ресторан отменить, – откидывается на сиденье, расслабляется, держит руль одной рукой. – У меня были большие планы на этот вечер.

– Тебя это сейчас волнует? Бронь на вечер? – злость во мне закипает, но стараюсь держаться, чтобы не перейти на крик.

– Конечно, – смотрит снисходительно как на сумасшедшую. – Во всем остальном у нас с тобой все хорошо.

– Пфф, – фыркаю я. – Может быть мы поговорим о том, что случилось?

– А что случилось? – пожимает плечами. – Ехать нам два часа до дома. Не думаю, что стоит поднимать эту тему. Я все же за рулем, тебе нужно для меня создать комфортную атмосферу. – Выдает пафосным голосом.

– Дима, это ненормально!!! Ты, ты... – срываюсь, так как не могу больше держать в себе боль обиды от произошедшего. – Ты привёл в наш дом какую-то шлюху!

Он с силой сжимает руль и я невольно вспоминаю моего утреннего спасителя. Только он хотел защитить меня, а от Димы сейчас исходила угроза.

– Это ничего не значит, – все так же спокойно проговаривает. – Это тебя не касается. Главное, что ты моя жена. А она так, развлечение. И потом ты не должна была прийти домой так рано.

Мои глаза округляются от удивления. Не знаю насколько возможно, но я начинаю возмущаться вполне обосновано:

– То есть, по-твоему, это я виновата? Виновата, что застукала тебя на горяченьком?

– Катя, успокойся. Это просто секс, тебя это не должно волновать.

– ТЫ мне изменил. ТЫ притащил её в НАШ дом. ТЫ принял решение, которое разрушило все!

– Успокойся, -замораживает своим тоном. – Мне нужна была жена, а ты хотела замуж. Так что не нужно строить из себя невинность.

Таким я его ещё никогда не видела: чёрствый, холодный и отстраненный.

– А Юля в курсе того, что ты сделал?!

И тут осознаю свою ошибку: легко догадаться, что я видела их двоих вместе, во время дневных поисков. Но он, кажется, не заметил, лишь ухмыляется.

– Какое она имеет отношение к нам с тобой?

– Нет больше никакого нас, – выпаливаю я на одном дыхании.

– Это ты так решила? – Безучастно, почти отстраненно спрашивает он.

– Это ты решил. В тот момент, когда изменил мне. – Отвечаю так же безразлично, стараясь копировать его тон. – Вот значит, какая у тебя важная сделка!

– Я сказал хватит! – практически переходит на крик.

Ударяет рукой по панели приборов, отчего я резко дёргаюсь влево.

Трёт переносицу и хмурит лоб и его лицо приобретает ещё более угрожающий вид.

– Посмотри до чего ты меня доводишь. – он на секунду задумывается. – Котёнок, нам не стоит ругаться. Мы же теперь все таки женаты.

Его голос стал мягким и бархатистым. Мне сразу вспоминаются гипнотизирующие движения кобры перед броском.

– Сегодня мы должны были объявить о своей помолвке на важной встрече, пришлось все переиграть.

– Мы не можем быть женаты, я на это не подписывалась!

– Ох, милая наивная Катенька. Поверь мне, в этом мире всем правят деньги. Приедем домой, сама можешь убедиться. Кстати, вот. – протягивает мне свой паспорт и улыбается снисхолительно. – Открой четырнадцатую страницу.

Недоверчиво беру паспорт трясущимися руками.

– Мы сейчас успокаиваемся. Едем домой и ложимся спать. А утром поговорим на свежую голову. Надеюсь, это понятно?

Принимаю решение, что в данный момент у меня нет выхода: лучше соглашаться со всем, что он говорит. У меня будет целая ночь, чтобы разрешить сложившуюся ситуацию. Дима принимает моё молчание за согласие.

– Отлично. Второе. Я мужчина. Я решаю, с КЕМ и ЧТО мне делать. Тебя это не касается. Теперь ты – моя жена! Завтра утром я договорюсь о новой встрече. Пришлось соврать, что ты заболела. На этом разговор окончен.

Следующие полчаса мы едем в полнейшей давящей тишине. Последний разговор просто не укладывался в голове. Только один вопрос: а что, так можно было?

Хорошо же ты устроился, дорогой мой. Полнейшая ерунда и отсутствие логики. Каким образом ему удалось провернуть все это без меня?! Да это же незаконно!

Меня вновь потряхивает.

Жена…

Я его жена? Не может быть! Нет, нет, нет.

Прокручиваю в руках паспорт уже мужа, вглядываюсь в печать и так и эдак, но буквы так и расплываются перед глазами.

Все должно быть совсем не так. Как же это? За пару часов моего отсутствия он все организовал?

На улице уже совсем стемнело. Нервы, накопившаяся усталость и вечерняя прохлада.

Дима снижает скорость и мы почти въезжаем в город. Руки заледенели, тру ладонями плечи.

– Можно включить печку? – тихо шепчу.

– М? Ты замёрзла, котёнок?

Так и хочется крикнуть “Пожалуйста, прошу, больше не называй меня так! Никогда. Это ласковое прозвище теперь для меня звучит омерзительно!” Но вместо этого лишь произношу:

– Очень.

Нам остался совсем немного. Дима переводит взгляд на панель приборов, чтобы настроить нужную температуру в салоне.

В этот момент мы проезжаем казалось бы пустой перекресток, как замечаю свет быстро приближающихся фар справа. Дима не успевает среагировать, а я тут же чувствую сильный удар о боковое окно и теряю сознание.

Глава 8.

Дима подхватывает меня на руки, я обвиваю ноги вокруг его бёдер. Он прислоняет меня к стене, чтобы была дополнительная опора. Стягиваю с него футболку и любуюсь его широкими плечами. Он нежно целует меня в шею.

Ощущение его горячего дыхания сводит меня с ума. Зарываюсь пальцами в его коротко стриженные волосы. Он целует меня в ключицу и спускается ниже.

С моих губ слетает нежный стон удовольствия. Я изгибаюсь словно кошка в предвкушении. Наслаждение от его поглаживаний и поцелуев разливается внизу живота приятным теплом.

Желание слиться воедино захватывает сознание.

Дима целует меня страстно, словно пытается напиться

От него пахнет табаком.

Отстраняюсь и вглядываюсь в его лицо. Но вижу лицо моего недавнего спасителя. Взгляд полон любви. Он аккуратно несёт меня в спальню.

Мне это не кажется чем-то странным или противоестественным. Наоборот кажется, что все идет так как и должно быть.

Трепещу в предвкушении.

– Моя милая, любимая Катя. Никому больше не позволю тебя обидеть.

Знаю, что так оно и есть. Чувство безопасности, которое мне даёт этот мужчина, перекрывает лишь чувство бесконечно сильной и искренней любви, исходящей от него.

Покрывает всю шею поцелуями.

А потом меня будто выталкивает из его объятий…

Стараюсь понять где я нахожусь.

Завеса приятного сна постепенно спадает.

Что произошло?

Я все ещё чувствую приятное тепло, разливающееся внутри, щекочущие ощущения в животе и...

Боль. Сильная головная боль накатывает волной. Пытаюсь вспомнить, что произошло.

Открываю глаза и не понимаю, где нахожусь. Вокруг темно, сижу на стуле. Дёргаюсь в панике и ощущаю, что мои руки надёжно связаны за спиной.

Мерзкий день, неожиданное спасение и снова кошмарный вечер породили невообразимые фантазии, от которых я пытаюсь отмахнуться как от кошмара.

Эти странные противоестественные чувства, ощущения и желание меня пугают.

На меня наваливаются воспоминания прошедшего дня.

Картина его измены проносится перед глазами. Потом мой неожиданный спаситель и вновь Дима.

Дима не мог со мной так поступить! Хотя, ещё совсем недавно, я бы ни за что не поверила в его измену.

Черт! Вспоминай, Катя!

Потом мы ехали домой и Дима показал штамп в паспорте…

Была авария!

Нас должны были отвезти в больницу.

Осматриваюсь и замечаю едва уловимую полоску света внизу: я что, в шкафу?

За дверью послышались шаги и двое мужских голосов:

– Бабе похоже досталось. Она ещё не пришла в себя, – докладывает незнакомый грубый мужской голос.

– Она хоть живая? Трупы нам не нужны, – интересуется другой мужчина. Только его голос кажется мне смутно знакомым, но в голове сейчас хаос, поэтому не могу уловить нужную мысль.

– Не, а случайные свидетели нужны?

Дверь открывается и неожиданно яркий свет бьёт в глаза. Зажмуриваюсь на автомате и не могу их рассмотреть.

Мужчина, который интересовался моим здоровьем, смачно ругается, захлопнув дверь. От резкого хлопка вздрагиваю на месте, но сдвинуться не получается.

– Какого лешего вы её сюда притащили?! – он спрашивает так громко, что мне даже не надо напрягать слух.

– Беркут, вот сейчас не понял. Ты же сам сказал, притащить этого с кралей, – возмущается незнакомец.

Краля? Это я что ли?

Господи, ну почему это все происходит со мной?

Хочу крикнуть, но вместо этого издаю непонятное мычание: рот чем-то заклеен.

Шаги мужчин удаляются. Они все ещё переговариваются, но уже не разобрать о чем.

Меня что убьют?

Надо выбираться. Тот мужчина, что открыл дверь, был без маски.

Думай, думай, думай!

Если они не скрывают свои лица, значит не боятся, что я их опознаю. Получается, моя жизнь не стоит ни гроша.

Так, надо попытаться успокоиться и взять себя в руки, иначе…

Вспомни все, чему тебя научили фильмы.

Надо сломать стул и освободить руки. Ерзаю и раскачиваюсь. Черт, это не вариант. Я не “Крепкий Орешек”.

Стул слишком прочный и мои руки туго связаны. За спиной.