Текст книги "Измена. Счастье вопреки (СИ)"

Автор книги: Алсу Караева

Соавторы: Ксения Нежная
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

Единственное что, я ни разу не замечала сейфа. Но откуда-то Владимир накануне доставал деньги? И его гости при этом скорее всего все видели.

Копаться в чужом грязном белье не собираюсь, но есть одно “но”. Если хозяин дома способен так хорошо скрывать от посторонних взглядов столь очевидные вещи, что еще он может скрывать?

Медленно изучая первый этаж я натыкаюсь на неприметную дверь в кухне. Прислушиваюсь. Никого не слышно. К сожалению (или счастью), внутри оказалась обычная кладовая, наполненная различными продуктами. Вдоль правой стены расположился стенд с винными бутылками. Осторожно беру одну в руки. Это оказалось французское красное сухое с каким-то очень длинным названием.

Стоя с бутылкой вина в руках, меня накрывает волна воспоминаний. Я вспоминаю, как долго искала и выбирала вино на наш с Димой вечер для празднования моего дня рождения.

Столько событий произошло с того момента!

Я же так и не отметила свой День рождения...

Хотя, несколько “сюрпризов” однозначно было.

Самым ярким, конечно, оказалась Димина измена. Меня пробирает мелкая дрожь, при воспоминании об его разгоряченном теле с другой девушкой, о том, что он шептал ей хриплым возбужденным голосом.

Ей тоже нет оправдания. Если бы она оказалась невинной жертвой, то наверняка бы как-то отреагировала на мой приход. Но нет же, она предпочла молчать. Прятаться, за спиной моего бывшего любимого. Змея.

Кто она? Девушка с работы? Может та блондинка из агентства недвижимости, что помогала ему вести сделку с особенно важным клиентом? А что если, она и была тем самым “клиентом”?

Теперь-то я уже знаю, как Димочка работал. Вернее чем. Тем, что у него ниже пояса. Тем, что у него между ног!

Как же хочется… хочется… пнуть его! Вот чего хочется!

Кем же он работает? Владимир рассмеялся, когда я сказала, что Дима простой риелтор.

Может быть, спросить напрямую своего похитителя? Он явно знает больше, чем говорит….

Нет. Я уверена, что он как обычно, лишь поиздевается надо мной и подшутит.

Оглушительно громкий лай пса за спиной заставляет меня вздрогнуть. Дергаюсь и поднимаю руки к лицу, чтобы прикрыть рот рукой и не закричать.

В ушах эхом отдается звук бьющегося стекла. Опять. А перед глазами разбитая бутылка вина, которую я только что уронила. И алая лужа растекается по паркетному полу.

Оборачиваюсь и застываю в немом ужасе. Размес стоит прямо передо мной.

Размес стоит прямо передо мной.

– Хороший песик, хороший, – пытаюсь быть как можно более ласковой и дружелюбной.

Внутри все содрогается от ужаса.

Пес сверлит меня пронзительным взглядом. Не моргает. Ярко оранжевые глаза внимательно следят за мной. Из слегка приоткрытой пасти течет слюна.

Рамзес облизывается, делает шаг в мою сторону и громко гавкает. Я замираю словно маленький испуганный кролик. Я еще из детства помню, что перед собаками нельзя делать резких движений и нельзя смотреть им прямо в глаза. Поэтому смотрю ему промеж глаз.

Собака делает несколько шагов, отчего мое сердце готовится выпрыгнуть из груди. Но я все еще не двигаюсь с места.

К моему облегчению пес лишь обнюхивает меня, после чего быстро убегает.

Я выдыхаю, оставшись одна. Медленно выхожу из кладовой и осматриваюсь.

Но, кажется, я рано расслабилась.

Слышу как Рамзес галопом несется обратно. Не успеваю заскочить обратно в кладовую и запереться там для своей безопасности.

Он вбегает на кухню совершенно другим: прыгает, виляет всем телом. В зубах несет что-то желтое. Оставляя за собой дорожку из капелек слюны, подбегает ко мне.

Выплевывает на пол передо мной какой-то предмет. Сам отходит и прижимает голову к передним лапам, активно виляя попой. Хвост у четвероногого купирован.

Мое желание бежать и спрятаться не такое сильное, но вот желание увести собаку из дома возрастает в несколько раз. Пусть резвится подальше от меня.

Когда приступ шока начинает проходить, осматриваю предмет. Это оказывается та самая игрушка, на которую я наступила ранее.

Держа животное в поле своего зрения, осторожно наклоняюсь и пытаюсь нащупать пищалку.

Касаюсь злополучного предмета, который тут же издает пронзительный писк. Рамзес опять издает громкий лай, будто ждет от меня чего-то. Пересиливаю себя и медленно выпрямляюсь, держа игрушку на вытянутой руке большим и указательным пальцами.

Меня передергивает от осознания, что игрушка скользкая, слюнявая и склизкая. К горлу подступает ком, но я пытаюсь погасить в себе накатывающий приступ тошноты.

– Ты этого хочешь? – демонстрирую предмет собаке и покачиваю игрушку из стороны в стороны. – Большой пёсик хочет эту игрушку?

И сожрать меня, заодно – мысленно добавляю я.

– Тише, тише, пойдем со мной, – медленно обхожу Рамзеса, не сводя с него глаз и двигаясь спиной вперед. Поэтому натыкюсь на все подряд, выхожу в столовую. Направляюсь в сторону дверей, ведущих во двор.

Рамзес же то подскакивает ко мне в прыжке, заставляя нервно дергаться в сторону, то отбегает и поскуливает, глядя на меня.

Если так пойдет и дальше, то с моей скоростью, терпение собаки лопнет как воздушный шарик.

Кажется, если прикрутить ему пропеллер на попу, он взлетит словно Карлсон, только попой кверху.

Свободной рукой откатываю дверь в бок, сжимаю пару раз слюнявую резиновую утку, подавляя чувство брезгливости.

– Хочешь её? Хочешь? – Рамзес одобрительно гавкает. – Лови!

Кидаю игрушку во двор и быстро закатываю стеклянную дверь обратно на место, как обрубочек собачьего хвоста скрывается во двор.

На всякий случай держу рукой стеклянную преграду, желая убедиться, что псина не ворвется обратно внутрь. А мои нервные клетки больше не будут гибнуть как солдаты на войне.

Прибежавший обратно пес был явно озадачен, что я не собираюсь продолжать игру. Он сел попой на землю, не выпуская игрушку из пасти, и продолжил смотреть на меня.

– Не сегодня, извини, – пожимаю плечами, не особо сожалея о своем поступке и с этими словами оставляю озадаченного Рамзеса в гордом одиночестве.

Возвращаюсь на кухню, чтобы убрать следы своего преступления. Скрывать от Владимира уничтожение его винных запасов не собираюсь, но и напрямую говорит ему не хочу. Вот когда спросит, тогда и признаюсь.

Как ни ищу, но ни под раковиной, ни где-либо еще не нахожу веника и совка. Только бумажные кухонные полотенца.

Помня свой неудачный опыт с вазой, убираю осколки максимально осторожно. Благо ведро стоит прямо у стола.

А кстати… кто впустил Рамзеса в дом? Или Владимир уже вернулся?

Застываю с бумажным полотенцем в руке и прислушиваюсь. В доме ни звука. Только во дворе скулит пес.

После того, как заканчиваю с бардаком, решаю держаться от первого этажа подальше.

Проходя через столовую непроизвольно бросаю взгляд во двор, окутанный тьмой. Грустный Рамзес все еще сидит за стеклянной дверью, словно надеется, что я вернусь к нему.

Легкое чувство вины гложет меня, но страх сильнее.

Нужно подняться к себе в комнату и лечь спать, чтобы больше не причинять вреда дому, в котором я вынужденно нахожусь.

Очень надеюсь, что Владимир не выкинет меня на улицу. Хотя… А что если все перебить “нечаянно” дорогую посуду в этом доме, чтобы хозяин и вправду выставил меня из дома. Только… он ведь может разозлиться и выкинуть меня в какую-нибудь яму в лесу. Чтобы никто не смог найти.

Нет!

Встряхиваю голово, отгоняя овпасные мысли. Лучше постараюсь вести себя тише воды и ниже травы.

Поднимаясь по лестнице, сворачиваю за угол и с грустью смотрю на опустевший столик. Надо же было умудриться выдать свое присутствие и забыть про эту дурацкую вазу.

Надо бы идти ложиться… Надо. Но так не хочется.

Чувствую себя неуютно в чужом доме. Вчера я была жутко уставшей и эмоционально нестабильной. Сегодня… а в принципе сегодня тоже ничего не изменилось.

Сейчас меня переполняет буря эмоций. Нужно как-нибудь расслабиться. Если принять ванну, я конечно расслаблюсь в горячей воде… Но, боюсь, что мысли о Диме накроют меня в тишине, прерываемой редкими тихими всплесками воды.

Наши встречи всегда были очень волнительными и горячими. Как же он красиво ухаживал, смотрел на меня. Прожигал взглядом. И в тоже время, учтивый и галантный, настоящий мужчина.

А что сейчас я чувствую по отношению к нему? Прислушиваюсь к себе и понимаю, что уже нет той былой любви. Доверие – основа любых отношений. А его больше нет между мной и Димой. Остались сплошные вопросы…

Я все еще стою перед своей комнатой, не решаясь зайти. Отгоняю мысли о прошлом.

Сильная девочка, переживу.

Но мне надо уйти от Владимира. Не могу я тут дальше оставаться.

Мне нужно подумать, как выбраться из этого дома.

Наверняка здесь есть охрана, но к сожалению, я не видела, где именно она расположилась. Мне совсем не хочется наткнуться на “братков”, охраняющих дом.

Где-то здесь на этаже должна быть спальня моего похитителя.

Интересно, может ли быть у Владимира запасной телефон, который он хранит дома? Стационарными в наше время пользуются лишь старики, да и у тех, у кого есть дети, уже поголовно обзавелись мобильниками.

Можно вызвать помощь. Должны же меня отследить, если я позвоню в службу спасения. “Помогите, меня похитили и я не знаю, где я нахожусь. Нет, я сама согласилась поехать. Но вы не понимаете! Они бы его убили, это был единственный шанс на спасение”.

А что потом?

Убьют ли они Диму, если я нарушу наши договоренности? Оставят ли меня в живых? Стоит ли Дима тех издевок, что мне приходится терпеть от Владимира? Его колкости больно бьют по самолюбию.

Ничего не придумав дельного, решаюсь действовать.

Заглянув в две комнаты, не обнаруживаю ничего интересного. Одна полностью пустая, заваленная какими-то коробками. Вторая похожа на кладовую. Третья и вовсе закрыта. А вот следующая оказывается рабочим кабинетом.

Еще раз прислушиваюсь, чтобы убедиться, что в доме я одна. Осторожно захожу внутрь и закрываю за собой дверь.

Включаю свет и взору предстают многочисленные стенды с книгами. Небольшой витринный шкаф со стеклянными дверьми. Внутри два чучела тетеревов, чьи перышки переливаются всеми цветами радуги в свете двух прожекторов, сидят на ветке и пеньке. Дно выстеланно сухим бледно-зеленым мхом. А в центре стоит подставка под охотничьи ножи, на которой выставлены несколько экземпляров.

Владимир еще и охотник?

Клинок ножа без ножен в самом верху подставки переливается интересным узором. Смотрю на него как завороженная, первый раз вижу такое одновременно опасное и прекрасное оружие.

Я, конечно, могла бы попытаться защитить себя, но ведь на кухне тоже имелись ножи. Есть ли смысл? Что я хрупкая маленькая девушка смогу противопоставить этим бандитам. Да абсолютно ничего. Тем более с моей координацией – смотрю на свою недавно пораненную руку – скорее всего нанесу ранение лишь себе.

Никогда не брала оружие в руки. Никогда не понимала, как можно причинять боль живому существу. Нет, я не приемлю насилия.

Отстраняюсь от стенда подальше и продолжаю изучать комнату.

На книжных полках представлены различные поэмы, сборники стихов, энциклопедии, справочники. Отсутствие пыли, как я предполагаю, заслуга экономки. Или может быть хозяин дома проводит здесь больше всего времени?

Я не могу представить, как он сидит за большим дубовым столом, в центре комнаты, спиной к окну, читает вечером томик стихов. А вот изучающим энциклопедию или инструкцию о том, как задушить медведя голыми руками – вполне…

Что-то не вяжется его постоянные шутки и веселый нрав с моим представлением о бандитских буднях.

Несколько мужских журналов – “Охота и рыбалка”, “Спорт”, “Суперкар”, “Инвестиции” – на углу стола сложены аккуратной стопкой.

Верхний ящик слегка приоткрыт.

Могу ли я…

Немного поторговавшись со своей совестью, все же позволяю поддаться искушению и заглянуть внутрь.

Я всего на минуточку. А потом все верну как было, словно меня тут и не было. Обещаю!

Вот так вот интересное заставляет меня зайти чуточку дальше.

Осторожно, одним мизинчиком и краешком глаза заглядываю внутрь. Несколько бумаг на которых лежит уже знакомая зажигалка в виде пистолета.

В этот раз решаюсь рассмотреть ее получше. Бережно достаю ее, украдкой оглядываясь, словно совершая преступление.

Обхожу стол, упираясь бедром в столешницу. Нет, ну правда, совсем как настоящая! И такая тяжелая, оказывается.

Несколько раз нажимаю на маленький рычажок сбоку, но ничего не происходит. И правда, совсем как игрушка: даже подвижные части имеются.

Взрослый дяденька, а такие вещи держит в рабочем столе.

Принимаю позу как в кино, расставив ноги и вытянув руки вперед, в которых зажата зажигалка в виде пистолета.

Смотрю в сторону шкафа, вожу “пистолетом”, ищу подходящую мишень.

Слышу скрип приоткрываемой двери и громкий собачий лай. Сердце ухает в пятки и я вздрагиваю. Я напрягаюсь от страха, и понимаю, что меня застали на месте преступления.

И тут в моих руках внезапно раздается оглушительный выстрел.

Глава 16.

И тут “зажигалка” в моих руках внезапно стреляет, оглушая меня.

А сразу за ним отборный мужской мат. Дверь достаточно открылась, чтобы я хорошо могла различить силуэт Владимира. Мужчина держится за руку, по которой на пол капельками стекает алая кровь.

У меня перехватывает дыхание и смотрю округлившимися от ужаса глазами на Владимира.

Не понимаю, как смогла удержать пистолет. Сильная отдача тряхнула руку назад и теперь болью отдается в запястье. Что-то горячее и металлическое больно ударило меня в висок, затем со звоном упало на пол и укатилось под стол. В ушах все еще звенит.

Не думала, что выстрелы – это очень громко.

В воздухе запахло порохом. Могу поклясться, что я видела серую легкую дымку, исходящую из отверстия, из которого несколько секунд назад вылетела пуля.

Рамзес стоит рядом с хозяином и угрожающе смотрит на меня с оружием в руках. Лает пару раз, а потом начинает рычать, встав в стойку, с которой легко может побежать и прыгнуть на меня.

– Я… я не хотела… – лепечу от страха, стараясь убедить в своей невиновности.

– Ты что?! Совсем ополоумела?! – голос Владимира примораживает к месту, заставляя мысли испуганно замереть. Он смотрит на меня широко раскрытыми глазами. Сейчас он точно не шутит. – Рамзес! На место, – приказывает сквозь зубы тихо, кажется от его тона может заледенеть целый остров. Пес виновато опускает морду, парестав рычать.

– Я… я… – все еще пребываю в шоке.

Смотрю на свои руки и с ужасом осознаю: я держу оружие. Настоящее!

– Не двигайся, – уже ко мне обращается, делая небольшой шаг сокращая расстояние между нами.

Откидываю в страхе пистолет в сторону, боясь, что натворю еще чего-то. Я больше в жизни не прикоснусь ни к чему что хоть отдаленно напоминает оружие. Даже если скажут, что это безобидная игрушка.

И тут слышится еще один громкий выстрел и звук разбившегося стекла.

Я вскрикиваю и инстинктивно приседаю, закрывая голову руками. Зажмуриваюсь, слыша как сердце лупит о ребра.

В тот миг готова провалиться в обморок, только бы все это закончилось.

Только такое спасение не приходит. Но слышится тревожный лай Рамзеса..

– ААААА!!! – мужчина громко кричит, привлекая к себе внимание. Вскидывая голову и смотрю на озлобленного Владимира.

Если я после этого останусь жива, то это будет чудом!

Обещаю, что больше не буду делать необдуманных действий, только бы он не прибил меня на месте этим самым пистолетом!

Владимир смотрит на меня настороженно и медленно выпрямляется, видя, что я не сдвигаюсь с места. Он все еще держится за раненую руку. Делает несколько шагов в мою сторону.

Снизу слышится звук выбиваемой двери и быстрые шаги нескольких человек. Я смотрю на Владимира, который не сдивагается с места и смотрит в сторону приближающихся.

Пес виляет хвостом глядя куда-то в коридор. Затем смотрит на меня и снова угрожающе рычит. Владимир делает знак рукой, отчего Рамзес грузно и нехотя, но садится на попу. Но своих оранжевых глаз с меня не сводит, словно я преступница. Хотя, учитывая, что именно я стреляла из оружия…

Шаги через несколько секунд в миг стихают, как и все звуки вокруг.

В воздухе повисает напряженная пауза. Владимир не предпринимает никаких действий, наверное, у него это по протоколу. И скорее всего, бегущие к нам люди это охранники.

Медленно, как в кино, в комнату осторожно просовывается рука с оружием. Затем человек в черном согнувшись входит и смотрит на Владимира, потом на присевшую на пол меня. Оценивает обстановку.

Сглатываю от пронзающего взгляда незнакомца.

– Владимир Алексеевич, куда? – коротко спрашивает человек в маске-шапке, одетый весь в черное защитное обмундирование, точно как у омона. Видимо, он не хочет терять времени в поисках нападавшего. Внимательно осматривает помещение и замечает разбитое стекло. Снова возвращает глаза к начальнику.

– Все нормально парни. Я сам разберусь, отбой, – Владимир, хоть и ранен, но выглядит так, словно его ударили воздушным шариком, а не прострелили руку.

В комнату заходят еще двое мужчин. Все они такой же комплекции как и хозяин дома – высокие, накаченные, грозные.

– Уверены? – спрашивает первый, видимо, главный. И все трое мужчин недоверчиво переглядываются и смотрят на лежащий на полу пистолет.

– Да что я, с бабой что-ли не справлюсь? – цедит сквозь зубы в бешенстве Владимир.

Мужчины обмениваются настороженными взглядами, согласно кивают хозяину дома и так же быстро исчезают, словно их тут никогда и не было.

– Тааак… – многозначительно выдает Владимир. – Теперь с тобой, – внимательно смотрит на меня, сверля многообещающим взглядом..

Я благоразумно молчу, стараясь изобразить на лице подобие примиряющей улыбки. Владимир сверлит меня недовольным взглядом. Правой рукой все еще придерживает себя за левое плечо. Его рука безвольно висит вдоль тела. Пол под ним перепачкан кровью.

– Один вечер. Всего один вечер я попросил тебя отдохнуть, – раздраженно произносит и делает несколько шагов в мою сторону.

“Он меня убьет” – проносится в голове. Вскакиваю на ноги, делаю шаг назад и тут же упираюсь бедрами в стол. Мне больше некуда отступить, отчего во рту наступает засуха, а язык прилипает к небу. Не могу даже сглотнуть.

Затылком ощущаю дуновение леденящего душу ветра, залетающего в разбитое окно. По коже проносятся мурашки.

Владимир подходит вплотную. Нависает надо мной грозной скалой. Нагибается ко мн и его горячее дыхание обжигает мою кожу на щеке. Ноги прирастают к полу.

“Он точно меня прибьет!” – проносится в голове мысль.

– А сейчас… – он многозначительно смотрит своими пронзительными темными глазами прямо на меня.

Пытаюсь отстраниться, но мне больше некуда деваться. Мужчина же тем временем наклоняет голову прямо к моему уху.

– Больше никогда ничего не бери без моего разрешения, – произносит низким бархатистым голосом. – Особенно оружие.

Мои ноги подкашивает. Коленки трясутся.

Смысл сказанных им слов доходит до меня не сразу. Моргаю быстро-быстро глазами, чтобы отогнать затаившиеся в уголках слезы. Пытаюсь сглотнуть подступивший к горлу ком. Могу лишь слабо кивнуть.

– Вот и отлично! Пошли, – мрачно приказывает, разворачивается все еще придерживая раненую руку и идет в сторону выхода. У самой двери небрежно бросает через плечо. – Я записал это на твой счет.

Отрицательно киваю головой, все еще пребывая в шоке. На мой счет? У меня открыт долговой счет?!

Неужели, он не переломит мою хрупкую шею за то, что разнесла его дом и чуть его не убила?

Инстинктивно ощупываю руками шею, ярко представляю как агрессивный бандит набрасывается на меня и душит, лишая жизни. Ему даже не нужно прилагать усилий: пуф, и я мертва.

На негнущихся ногах заставляю себя делать шаг за шагом, вслед за Владимиром.

Владимир ждет когда я выйду, пропуская меня вперед. Благоразумно с его стороны, не спускать с меня глаз. Медленно иду словно завороженная, все еще пытаясь осознать происходящее. Со мной что-то явно не так. Нужно собраться.

Я могла бы его убить! Лишить человека жизни! Боже, меня бы посадили в тюрьму как убийцу. Всю оставшуюся жизнь мне бы пришлось есть кашу с сухарями. А мама бы лишь воскликнула: “Я всехда знала, что из тебя ничаво путного не выйдет!” . Делить помещение полтора на полтора метра с другими женщинами убийцами. С моим то телосложением, наверняка, унижали бы и избивали ежедневно. Ужас в моих глазах постепенно нарастал.

А Дима… Боже мой! Я как раз спускалась по лестнице, когда меня осенило. Даже не думала о том, что он мне сказал. Я видела штамп в паспорте, мы теперь женаты! Не может же он обманывать меня.

Останавливаюсь. Плечи начинает трясти, смотрю вперед. Владимир за спиной тоже остановился. И тут меня пробирает до слез.

– Ну все, кажется, умом тронулась. – тихо шепчет себе под нос хозяин дома.

А я не могу остановится. Слезы катятся из глаз. Держусь за перила так крепко, как только могу.

– Я, я… – не могу говорить, лишь трясусь и тихо реву.

Владимир делает несколько шагов и выравнивается со мной. Осторожно здоровой рукой поддерживает меня и мы спускаемся.

Он что-то тихо говорит пока мы идем на кухню, а я не могу остановится. Не могу разобрать его слов. Ничего не вижу, так как слезы закрывают обзор.

Владимир аккуратно плавно и медленно усаживает меня на стул.

– Ты вчера очень сильно ударилась головой, да? – присаживается на колени и внимательно заглядывает в мое заплаканное лицо, которое я прячу под волосами.

– Я, я не хотела. – только и могу вымолвить, когда приступ истерики начинает проходить.

Не могу поверить, что это он меня утешает, а не наоборот.

– Я бы не стал тебя просить, будь Елена Петровна еще здесь. – Владимир кивает мне на небольшую железную баночку серого цвета на столе рядом, подготовленную им перед тем, как мы присели. – Но…

Конечно, после случившегося, он сомневается в моей адекватности. Нет, он точно уверен, что мне нельзя ничего доверять. Но выхода у него нет: сам он не дотянется, да и не мужская работа это, все таки.

Я беру в руки протянутый Владимиром металлический короб и открываю: внутри лежат леска, бинты, хирургическая иголка, пинцет и перекись.

Походный набор как раз на такой случай? Нет, такое могло произойти только в кино по кем-то плохо продуманному сценарию. Дурацкий день.

Вид крови меня не пугает. В детстве мы часто падали с велосипедов. Да и животных иногда приходилось выручать из беды: где-то поранятся, наступят на стекло.

Правда, выстрелы от пуль мне еще не доводилось обрабатывать. Пуля! Надо же ее вытащить!

Деликатно помогаю Владимиру снять рубашку. Кровь пульсирующей струйкой побежала сразу, как только Владимир перестал держать плечо. Но он даже не морщится. Вид его полуголого мускулистого тела меня сейчас мало заботит. Рассматриваю его плечо и пытаюсь вспомнить все, что мне известно о таких ранах. Замираю нерешительно.

Мужчина берет свободный стул и присаживается рядом со мной.

– Проверь выходное отверстие, – медленно четко выговаривая каждое слово, говорит Владимир, попутно убеждаясь, что я точно следую его указаниям.

Видя мое замешательство, добавляет:

– Дырки должно быть две: входное и выходное.

Киваю и оглядываю его руку.

– Только одно. – несмело проговариваю, все еще пытаясь усмирить сумбур в голове.

– Плохо, надо достать. – видя что я стою как завороженная глядя на его рану, продолжает с нажимом: – Пинцетом.

На удивление, меня больше не трясет. Я утираю слезы с лица, убираю волосы за уши. Отхожу к раковине и тщательно промываю руки с мылом. Закрываю кран локтем и возвращаюсь к раненому мужчине. Он же в это время достает из шкафчика под рукой бутылку крепкого спиртного и выливает на рану. После чего поливает рабочие “инструменты”.

– Сейчас будет больно. – произношу максимально собранным и спокойным ровным тоном.

А он смотрит на меня скептически и слегка приподнимает брови в знак удивления.

Ну конечно, глупость сморозила. Больно? Ему? Не впервой видимо с таким сталкивается, судя по спокойному тону. Мешкаюсь с инструментом в руке и оглядываю его тело. Шрамов я не вижу. Мне кажется, их должно быть много учитывая… ммм, профессию Владимира.

Смотрю в глаза мужчины, а он ехидно ухмыляется. Видимо решил, что это его накаченное тело меня так привлекло. Виновато отвожу взгляд и продолжаю.

Просовываю пинцет в широкое отверстие в коже, пытаясь представить, что это просто заноза. Не сразу, но мне удается нащупать пулю. Пытаюсь аккуратно ее захватить, но пинцет все время соскальзывает. Владимир слегка дергается, но не издает ни звука.

На секунду замираю, но продолжаю, нельзя останавливаться. Не подпускаю ни единой лишней мысли в голову. Возможно сейчас от моей сосредоточенности зависит его жизнь. Ну или как минимум рука.

– Умница. Теперь полить и зашить. – Продолжает наставлять как ребенка.

Послушно выполняю все, что от меня требуется. Как только делаю последний стежок на его руке, истощенная от такого напряжения, откидываюсь к спинке стула. Вытираю пот со лба рукой, забыв, что испачкалась кровью.

Стежки получились вполне себе ровными и аккуратными, словно работал хирург. Не зря все таки я любила вышивать в детстве крестиком.

Владимир оценивает мою работу, затем подмигивает и ухмыляясь произносит:

– Ну что, наденешь ту сорочку?

Глава 17.

Глава 17

– О чем это вы? – в изумлении спрашиваю, выпрямляясь на стуле.

– Так, ладно, проехали, – машет ладонью. – И мы же с тобой перешли на “ты”. – Владимир встает со стула и подходит к раковине.

Кровь быстрыми ручейками смывается с его ладоней, а я завороженно смотрю. Медленно перевожу взгляд на свои ладони и понимаю, я испачкалась не меньше, а может быть и больше.

– Тебе стало лучше? – бесстрастно спрашиваю и не могу понять, задаю ли я этот вопрос себе или Владимиру.

Из-за пережитых событий так же как и Владимир просто не замечаю его тонких намеков с явно сексуальным подтекстом. Может быть, он просто так реагирует на мое присутствие после случившегося. Своеобразным юмором.

Ответа от Владимира я так и не дождалась, поэтому когда раковина освободилась, принимаюсь усиленно отмывать кровь со своих рук.

Мужчина совсем не производит впечатление человека, которому требуется помощь. Думаю, если бы экономка была рядом, меня бы ни за что не подпустили к раненной руке, учитывая что зашивать пришлось как раз из-за меня и моего неуемного любопытства.

Да почему же я себя во всем виню?! Не по своей воле оказалась тут, меня вынудили обстоятельства. Кто же держит в доме оружие в верхнем ящике стола, еще и не закрывает на ключ?

И сам Владимир в первую нашу встречу перед моим носом пол часа вертел зажигалкой, один в один точной копией настоящего оружия. Рамзес еще постоянно меня подкарауливает. Мстит поди за то, что я выставила его на улицу.

Не рискую высказать Владимиру свое недовольство, чтобы не усугубить ситуацию.

Сильные мужские руки неожиданно ложатся мне на талию. Резко дергаюсь, частично обливаясь водой, и тут же застываю.

Боюсь пошевелится.

– Спасибо, – шепчет мне на ухо. Его горячее дыхание обжигает, пуская по коже разряд тока.

Мне неприятно от осознания того, что рядом чужой мужчина находится слишком близко, нарушая мои личные границы.

В голове проносятся все уроки самообороны, которые мы с группой некогда проходили в университете. Наступить на ногу, затем резко откинуть голову назад, развернуться и дать коленом в область паха. К счастью, во мне еще сохраняются зачатки разума. Я понимаю, что мне с ним не совладать – он явно сильнее. Поэтому я просто не двигаюсь и стараюсь не дышать.

Мужчина выпрямляется, все так же не убирая рук с моей талии.

Что если он принимает мое молчание за согласие? Сглатываю подступающий комок к горлу.

Открываю рот, намереваясь произнести что-то умоляющее и предостерегающее, как его хватка ослабевает. Я все так же не шевелюсь, боясь чем-либо его спровоцировать. Он убирает руки с моей талии.

Давящая тишина наконец прерывается его словами с тяжелым вздохом:

– Заканчивай и иди спать. Завтра у тебя тяжелый день.

Тяжелый? Как будто последние два дня я только и делала, что развлекалась.

Я стояла не шевелясь еще несколько минут пока шаги Владимира не стихли вдалеке. После чего тихо закончила приводить себя в порядок, выключила воду и поспешила наверх. В самую безопасную комнату для меня в этом доме. Конечно, ни о какой безопасности речи нет, но меня успокаивала эта иллюзорная мысль.

Лежа на кровати и смотря вверх на белоснежный потолок гостевой спальни, слышу как в моей двери поворачивается ключ. Я снова под замком.

Эх… Хотя, возможно это правильно. С моим-то любопытством и откровенным талантом влезать в неприятности.

Слышу отдаленные гулкие шаги за дверью.

Смотрю на свое испачканное платье. Постирать его не проблема. Но вот в чем спать? Не в своем же платье, в котором я приехала в этот дом.

Подаренная сорочка аккуратно лежит на тумбочке. Видимо, Елена Петровна и тут навела порядок. Господи, как же стыдно. Что она обо мне подумала? Разбрасываю вещи и произвожу впечатление неряхи?

Нет уж, не одену я ее. Не признаю свое поражение. Уж лучше спать нагишом! От одной только мысли об этом, по спине пробегает неприятный холодок.

И все же, желание чувствовать себя чистой пересиливает.

Поднимаюсь с мягкой кровати и качаю прикроватную тумбочку. Тяжелая, но не настолько, чтобы у меня не было возможности ее сдвинуть. Медленно раскачивающими из стороны в сторону движениями, двигаю тумбочку к двери. Вряд ли сдержит натиск в случае, если ко мне решат вломится. Но по крайней мере задержит взломщика и даст мне время спрятаться в ванной.

Плотно зашториваю занавески. Молюсь, чтобы в жилых комнатах этого дома не было камер.

Захожу в ванную и на всякий случай закрываю дверь на замок и заглядываю во все шкафы. На мое счастье нахожу аккуратно сложенный белоснежный банный халат. Теперь я могу спокойно принять душ.

Раздеваюсь, отправляю вещи в стиральную машину, включая режим “быстрая стирка”.

Наконец и сама принимаю горячий душ, который окончательно меня расслабляет, смыв все тревоги и невзгоды сегодняшнего дня. После душа развешиваю сырые и чистые вещи на полотенцесушитель.

Теперь, чувствую себя в безопасности и с головой накрываюсь мягким, тяжелым, вкусно пахнущим одеялом и погружаюсь в крепкий сон.

– Проснись и пой, красавица! – слышу знакомый мужской приглушенный голос и стук в дверь, которые выводят меня из сладкого царства Морфея.

Я еще не отошла ото сна до конца. Слышу как проворачивается ключ в двери. Резко подскакиваю и сажусь на кровати. Сердце бешено стучит, намереваясь выпрыгнуть из груди.

– Катя, ты проснулась, или мне зайти? – настойчиво спрашивает Владимир, снова постучав. Видимо, его не устроило мое молчание. – У нас сегодня много дел.

– Нет, нет, встаю! – поспешно отвечаю, стараясь скрыть волнение.– Мне требуется несколько минут собраться.

– Спускайся, как будешь готова, – снисходительно отвечает.