Текст книги "Авторская Энциклопедия Отечественной Эстрады (СИ)"

Автор книги: Алла Перевалова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

Сестры Зайцевы (дуэт) – Татьяна и Елена. Их просто так объявляли: сестры. И они близнецы. Вот и попали у меня в букву С. Хотя могли попасть и в букву Б, потому что моя любимая (и единственная памятная) песня в их исполнении – «Белая лебедь» – в ней я слышу не просто гармоничное звучание, но и ощущаю буквально лекарственное воздействие.

Слава – очень экспрессивная певица с надрывом и сипом. Голос взрывной, мощный, бьющий наотмашь, резкий. По типажу – Лолита, только та мягче, нерешительнее, слабее. Слава – жесткий вариант женственности, как если бы Лолита наконец довела свою якобы «безкомплексность» до состояния озверения.

Соколова Людмила – неожиданно взрослая певица появилась на всех телеканалах года три назад. А у меня возник вопрос: откуда вдруг всплыла так изобильно? С чьей подачи? Кто спродюсировал и почему? А главное: кто платит? Вот с каким шлейфом подозрений и интересов сейчас открываешь для себя новые имена. У нее сильный голос, интересный тембр и ноль собственного лица и репертуара. Поэтому явная вторичность после Ольги Кормухиной.

Сташевский Влад – песни однообразно монотонные, вокал минимальный и, думаю, искусственно подработанный, в клипах много крупных планов якобы красавчика (так он преподносится) со слегка злым лицом, и вокруг очень много девушек модельной внешности. Ну прямо как в клипах Дмитрия Билана.

Стоцкая Анастасия – мне больше нравится, как она танцует, чем поет. В танцах проявляются ее страстность, азартность, сексуальность и самозабвенность. А в пении, наоборот, она выглядит манерной, скованной желанием нравиться. И раздражает меня надетой на себя маской Барби. Из-за неуверенности в собственной привлекательности как певицы?

Сукачев Гарик – бешеный, мощный, пронзительный, но все равно не мой артист. Кроме одной песни в его исполнении:

Сурганова Светлана – яркий пример человека, не умеющего говорить «нет». Кажется, что нет стержня, сплошная гибкость и податливость. Ан нет, подозреваю, что это наработанное прикрытие для истинной сущности человека одинокого, жалеющего себя и считающего, что никто и ничто это одиночество не способен заполнить, отсюда всеядность, неразборчивость и якобы поиск чего-то настоящего, что в первую очередь хорошо бы сначала найти в себе. Самоопределиться. Хотя для Сургановой-артистки это чревато потерей того обаяния, которым она и притягивает такие же мятущиеся души. Если к Арбениной тянутся за силой и агрессивностью, то к Сургановой – за оправданием слабости, мягкости и сентиментальности. Я считаю, что в таком составе «Ночные снайперы» создали лучшие свои композиции, дополняя друг друга вокально, музыкально и натурально. Моя любимая (единственная) песня у Сургановой после «Ночных снайперов» – «Неужели не я...» на стихи Иосифа Бродского. И если сравнивать ее манеру и душевность исполнения с Арбениной, то Сурганова мне симпатичнее и ближе.

Сюткин Валерий – наверное, он хороший (во всяком случае, старающийся таким выглядеть), но для меня как артист он сродни Дмитрию Маликову, персоне сугубо положительной и оттого особенно скучной.

ЛИРИЧЕСКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ

Еще раз контрольный вопрос самой себе: зачем я начала писать Энциклопедию Отечественной Эстрады? Не только для того, чтобы выписать свои суждения, но и для того, чтобы самой себе открыть эстраду, которая закончилась до момента пробуждения моего сознания и интереса к ней. Она не просто закончилась, ее насильственно оборвали. Причем из-за одной мелочи по фамилии Лапин, которая была приставлена руководить телеэкраном и патологически не хотела видеть там людей еврейской национальности, поэтому всех исполнителей с подозрительно-явными фамилиями в ящик не допускали, либо вырезали из эфира, если по недосмотру умудрились снять. У меня есть догадка, что так мог поступать только человек, у которого был своей скелет по линии национальности, и он боялся любого повода, который бы мог этот скелет проявить.

Так актриса Любовь Орлова всю жизнь прятала свое дворянское происхождение за образами "простых советских тружениц", которые шли ей примерно так же, как овце – лошадиная сбруя. При этом влюбляла она в себя наверняка именно благодаря не простой и не советской внешности, которую наполняло то самое дворянское происхождение. Оно было в ее глазах, манерах, улыбке. И впечатляла она больше не ролями, а тем, что все равно проступало с экрана, – несоответствие большого масштаба личности и материала, в который эта личность вынуждена себя вписывать. Трагедией не состыковки и тем, как она в этой трагедии достойно держала удары.

Чего не скажешь о Лапине, затоптавшем отечественную эстраду. А мы потом сомневаемся в роли личности в истории. Да все истории завязываются на личности. Правда, лишь в несвободном обществе единицы могут беспрепятственно навязывать свою волю и внедрять собственные предпочтения и страхи в коллективный разум, точнее, в пустоту вместо разума. Это как раз наш случай. Поэтому в 70-е годы лучшие исполнители нашей страны были подвергнуты идеологическим репрессиям. А как это еще назвать? Когда человеку разрушают жизнь, тесно связанную с профессией. Такова была участь и Нины Бродской, о которой я мало написала в букве Б, потому что не видела ее на телеэкране, откуда в 60-80-е получала музыкальное образование. И сейчас наверстываю: слушаю, смотрю, наслаждаюсь, грущу о том, как могла бы развиваться наша эстрада, о чем мы уже никогда не узнаем. Это из той серии: как могла бы развиваться наша стране, если бы самых достойных не зачищали на протяжении десятилетий "эффективного менеджмента". Голос Нины Бродской звучит за кадром многих советских фильмов. Ясный, звонкий, улыбчивый, с цыганской надрывностью, чувственный и понимающий то, о чем поется.

Т

Титомир Богдан – его творчество мне не близко, но деланный нарциссизм-артистизм и завуалированные во всей этой блескучести и пафосности все-таки чувство юмора и ироничное отношение и к творчеству, и к публике, и ко всему и всем вообще выдают в нем любопытную личность, которая просто не желает быть понятной, приятной и зависимой от шелухи. Тот случай, когда внешняя шкура призвана отпугивать от внутренней ранимости, как крышкой прикрывают колодец от попадания туда мусора, потому что эстрада – это место, где ранимость получает сполна. Хотя, возможно, я многое надумала из-за малого погружения в сущность данного человека. Один факт: он участвовал в телепроекте, где на него обрушились с критикой Казарновская и Хазанов. Ни с того, ни с сего. И он вполне достойно их отшил, как сын ставит на место чересчур моральных (на словах) родителей. Мне понравилось.

Тишман Марк – привлекательны для меня лишь два момента: трудолюбие и желание быть (петь) лучше, то есть тяга к мастерству. В остальном он ничего особенного как артист из себя не представляет.

Токарев Вилли – вообще не понимаю, чем он может быть интересен.

Топалов Влад – из их когдатошнего дуэта с Лазаревым последний сильнее. Топалов по сути своей не солист. И не артист.

Трофимов Сергей – как композитор и автор песен он интересен, потому что у него есть талантливые произведения. Как исполнитель – обычный мужчина, наигрывающий себе на гитаре. Хотя голос приятный.

Трубач Николай – вообще ничего не осталось в памяти, кроме челки, падавшей на глаза.

У

Укупник Аркадий – когда он стал "пуделем" при Пугачевой, его чувство собственного достоинства, как мне думается, должно было болезненно сжаться. Зато он выиграл в популярности. Как певец зауряден, сродни Игорю Николаеву.

Успенская Любовь – могла стать в нашей стране круче Аллегровой и Пугачевой, потому что воплощает востребованную женской частью населения страдательность образа, но упустила свой шанс здесь, обретя ресторанный опыт за границей. Благодаря такому опыту на сцене умеет быть навязчивой до определенного предела, то есть вроде бы подходит к вашему столику за чаевыми, но на лице написано: я просто мимо, а вовсе не попрошайничаю, но неужели вы не одарите такую приятную женщину?

Х

Хворостовский Дмитрий – из ряда млеющих от самого себя. Голос, конечно, оперный, на эстраду попал за дополнительным заработком.

Хлебникова Марина – однажды ей повезло с песней: «Чашка кофею» сделала ее знаменитой, востребованной. Но на всю жизнь одной чашки не хватило.

Хиль Эдуард – он, как актриса Марина Ладынина, всегда улыбался. Словно под дурачка косил. Или не косил? Но сильно переигрывал. Как и Ладынина.

Ц

Царикати Феликс – вроде Алексея Глызина. Квадратностью стати. Ничем не запомнился, как в свое время на сцене не производил никакого впечатления.

Цой Анита – наверное, она – крепкий середняк как певица, но я ее таковой не воспринимала. Слишком суетливая, слишком напористая. А песен, чтобы ох как прозвучали, ни одной. И голос больше не в вокальном формате узнается, а в разговорном.

Цыганова Вика – в ее случае непоколебимость убеждений и характер, на мой взгляд, задавили даже тот голосовой потенциал, который проявлялся в первых песенных композициях.

Ч

Челобанов Сергей – кот, который гулял сам по себе. И, возможно, еще не нагулялся. У него интересный тембр, объемный голос, неприятная манера пения. Если на поющего Лепса смотреть противно, то поющий Челобанов не отталкивает, но и не притягивает (меня) – он сам по себе, я сама по себе, и он ни во мне, ни в ком-то другом показетльно не нуждается. Есть млеющие от себя, а он тащится. Причем, издевательски над слушателями. Как будто испытывает их терпение своей отстраненностью от них. У некоторых, видимо, поэтому пробуждается желание все-таки подтянуть его поближе и прощупать тесто, из которого он слеплен. А ему только того и надо.

Черникова Лариса – была такая певица. Родом из 90-х. Как я определяю, что наша страна делает два шага назад после короткого и нерешительного шага вперед? Да по эстраде. Там сейчас такая же пена (по меткому выражению несамокритичной Пугачевой), как в 90-е. Множество ларис черниковых расплодилось.

Чичерина Юлия – как разболтанный механизм, который мог бы работать четко, если бы отличался дисциплинированностью, умел брать себя в руки или доверять себя грамотному учителю. Ей не хватает воспитания, в том числе само-. Но для последнего требуется рассудок, от которого она, похоже, старательно убегает, как ребенок с уроков.

Чумаков Алексей – увидев его впервые в телепроекте «Народный артист», я подумала: готовый артист, даже учиться ничему не нужно, все при нем – шарм, голос, внешность. Таких называют дамскими угодниками – они знают, как покорять, щекотать нервы, доводить до бешенства... Куда-то меня не туда понесло. Как и Чумакова, по моим ощущениям. Как выяснилось позже, ему все-таки хорошо было бы поучиться одной немаловажной вещи: стоять на сцене не просто с желанием нравиться и уверенностью, что он мил, симпатичен, достоин всеобщего обожания, но и с умением доносить до публики песенный материал. Сейчас песни – лишь обрамление для личности Чумакова, этакие палантины, пелерины, драпировки... А без песен определить, какой он певец, ну никак не получается.

Чумаков Сергей – тоже родом из 90-х. Предтеча Алексея Чумакова. Хотя мне он кажется похожим на Валерия Сюткина и вполне мог бы стать солистом группы «Браво».

Чугунова Александра – появилась в 90-е под псевдонимом СашаЧ. Самая известная песня – «Только ты сегодня не придешь». Особая примета – широкие скулы. Очень органичная и артистичная в клипах. Легче Чичериной, скромнее Агузаровой, приятнее Мары (тоже певица), приземленнее Власовой, ближе к поздней Богушевской.

Ш

Шаврина Екатерина – несмотря на поверхностное подражание Мэрилин Монро, она похожа на Валентину Матвиенко. Не только внешне, но и в плане подачи материала, иначе не могу назвать ее манеру исполнения песен. Несмотря на то, что народные песни – это не совсем эстрада, которую я разбираю, но в нашей стране все перемешано, и Шаврина всегда участвовала в концертах наравне с исполнителями популярной музыки. Этак я перейду на совсем канцелярский язык, потому что именно на него настраивает меня и обликом, и творчеством данная певица.

Шаляпин Прохор – а-ля Марк Тишман, только ленивее, бестолковее, легкомысленнее. Его певческие возможности обсуждать не хочется. Подогревает интерес к себе исключительно странными женитьбами, чуть не сказала замужествами, потому что выглядит это именно так: пытается пристроить себя в надежные руки и обеспечить себе заботливое укрытие. То ли детство без ярко выраженной материнкой любви, то ли, наоборот, залюбленность заставляют юношу искать заместительниц.

Шатунов Юрий – вот ведь совсем не артист, не певец... Явился в образе сироты, припал к народному плечу, точнее, его внедрили как «агента влияния», такого же, как Стас Михайлов, например. Чтобы поддерживать среду в состоянии нужного отупения и переключения эмоций на животные рефлексы. Правда, на Шатунове хорошо зарабатывали другие, а Михайлов уже сам ушлый и пользуется. Но мое недоумение связано с тем, что Шатунов до сих пор выступает (пением не могу назвать его появления на сцене). Видимо, на почве, дообработанной Михайловым, растет все подобное, даже такое устаревшее.

Штурм Наталья – помню только одну песню в ее исполнении: «Школьный роман». Очень трогательное и точное интонирование в ней было, с тех пор эту песню только в ее исполнении и воспринимаю – застолбила. Но на ней певица и закончилась, по моему убеждению. Да и не была она артисткой. Девушка на улице, случайно попавшая в кадр кинофильма и оставшаяся там мимолетной фигурой.

Шандор – очень красивый был. А больше мне и сказать нечего. Погиб в автокатастрофе в 1998 году.

Шведова Ирина – когда она выходила на сцену с «Белым вальсом» или «Америкой-разлучницей» в 90-х я, помнится, думала: какие песни! И какая нелепая исполнительница. На фоне остальных тогдашних она своеобразно выглядела – скорее по-театральному или киношному, чем для сцены (эстрадной сцены, которая диктует свои правила. Ведь актёра, который выходит в роли, специально одевают для того, чтобы подчеркнуть роль, а не личность актёра. Так и в песенном жанре, на мой взгляд, должна быть цель – вынести песню, если она того стоит, а не прикрывать её собой, нарядами, макияжем. В общем, трудно объяснить ту спайку, которая нужна для такого простого якобы эстрадного жанра. И что там впереди, что позади, что внутри, а что побоку – кто знает). В общем, Ирина Шведова выглядела неряшливо. И по костюмам (словно с чужого плеча, впопыхах набросила не себя и не подогнала), и по причёскам. И всякий раз мне хотелось зажмуриться и просто слушать её пронзительный, надтреснутый, надорванный голос, который выпевал сумасшедшие, сногсшибательные песни

Когда она рассталась с композитором Игорем Демариным как с мужем и автором, то пропали оба. На долгие годы из поля зрения. Если послушать Шведову сейчас в интернете, то понимаешь, что она не пошла по пути облегчённого репертуара. Хотя ударных вещей прежнего уровня уже нет в её репертуаре. Но потенциал проглядывает ещё чётче: актриса бродвейского спектакля. И мюзикла, и драмы.

Сейчас я могу спокойнее смотреть на её волосы и наряды 90-х годов. Я их просто стараюсь не сильно замечать. Потому что рвущееся на волю нутро, слитое воедино с музыкой и стихами, перекрывает. Потому что сейчас это редкий кристалл, отщелкнутый в город Подольск, где пытается выживать путем преподавания юнцам своего опыта.

Шнуров Сергей – не мой исполнитель. Ему бы лицедействовать в «Квартете И», а не на эстраде, если бы перестал быть таким прямолинейным и скинул маску одноклеточного, иначе ему грозит участь Петра Мамонова, который перерос то, к чему приучил своих фанатов, но они не желали воспринимать его иначе.

Шура – в его молодости я воспринимала его как насмешку, пародию на нашу тогдашнюю эстраду. Вертлявое существо, которое мимикрировало по прихоти собственных настроенией. Было красочным, затейливым, сознательно-противным, но с, как теперь понимаю, невероятным голосом и не менее невероятным тембром. И в отличие от того же Челобанова Шура всегда пел нутром, задействуя все свои нервные окончания, то есть пел, как обжигался, поднося руки к огню и не всегда вовремя отдергивая. И эту включенность и обнаженность я поняла, приняла, оценила и зауважала после песни «Странная женщина».

Шуфутинский Михаил – как если бы Демис Русос охрип и полысел. Так же статично и скучно.

Шульженко Клавдия – Ирина Шведова сейчас «паразитирует» на ее репертуаре. В хорошем смысле, потому что улучшает звучание тех песен. Мне никогда не нравилось, как поет, выглядит, ведет себя на сцене Клавдия Ивановна. Она была для меня, маленькой, символом фальши, как Марина Ладынина в кино. Много манерности, и эти переливчато-пришепетывающе-зыбкие интонации. Так стать Людмилы Зыкиной могла бы петь в оперетте, прибрав куда-нибудь свой голосище.

Ю

Юлиан (отсек фамилию Васин, видимо, не соответствовала придуманному облику) – кроме того, что он нравился Александре Пахмутовой и Нонне Мордюковой, и тем самым для меня напоминает Прохора Шаляпина, я о нем ничего не могу сказать как о певце. Ну, был такой, дублер Филиппа Киркорова. А сейчас на него очень похож Александр Панайотов. По мне, так у него была дикая несостыковка того, кем он сам себя внешне хотел представлять, и репертуара, навязанного ему пожилыми дамами, нащупавшими в нем отраду душ своих. В итоге увяз в нафталине и уязвленном самолюбии.

Юзбашян Эрна – влюбилась в нее как в певицу с первого звука. А какая драматическая актриса! Песня «Мой милый, что тебе я сделала» на стихи Марины Цветаевой впечаталась в мою память на годы вперед, пока не нашла ее недавно и не прослушала еще раз. До этого она звучала в голове, думала, после переслушивания это прекратится. Как бы не так! Звучит еще чаще и пронзительнее. Вот это значит: понимает, о чем поет. Вот это значит: настоящая артистка. Вот это значит: невероятная глубина души и удивительные способности голоса. Вот это значит: мощнейший профессионализм, когда поют не больными нервами, а разумно, сдержанно, но именно от этого сжимается сердце у слушателя, и слезы наворачиваются на глаза у зрителя.

Я

Яутакайте Гинтаре – помню единственную песню – "В горнице" – в телепрограмме "Песня года" в 81-м прошлого века. С ее внешностью она могла бы сыграть главную женскую роль в фильме "31 июня" – похожа на балерину и актрису Наталью Трубникову. Голос не просто удивительный, но изумительный. Не знаю, как поют ангелы, но, может быть, и так. Обычно такой вокал с ангельским и сравнивают. Не мой тембр, но не могу не оценить по достоинству. Родом из Литвы, в 1983 уехала в США, жила в Великобритании, пела, творила, то есть музыку не бросила, только не у нас. Да она всегда была не нашей, просто радуюсь, что все-таки мелькнула здесь, поэтому и занесла ее в свою энциклопедию.

Ященко Зоя – горжусь тем, что это моя однокурсница, даже одногруппница, с которой мы бок о бок пережили факультет журналистики МГУ и общежитие ДАС, где я слушала ее песни и не подозревала, что в 2016 году 30 октября у нее (и группы «Белая гвардия») состоится концерт в Дипломатическом зале Кремлевского Дворца съездов. Журфак способен разбрасывать людей по разным интересным местам и занятиям, не обязательно связанным с журналистикой, как, впрочем, и многие иные вузы и факультеты: рано или поздно человек самоопределяется, нащупывает истинную сущность. У Зои бальзамический тембр голоса (на мой слух) и пытливая душа. Поэтому из многих моих талантливых сокурсников я выделяю ее. Да и не все добрались до КДС.

Кажется, все.