Текст книги "Авторская Энциклопедия Отечественной Эстрады (СИ)"

Автор книги: Алла Перевалова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Казанова Сати – артистка для приватных вечеринок.

Казаченко Вадим – свой давний и первый хит про «больно» он исполнял так сексуально, я бы даже сказала, с такими женскими модуляциями, постанываниями и придыханиями, что впору было пригласить его на одну из ролей в спектакль Романа Виктюка «Служанки». Я же, когда видела лицо Вадима, вспоминала Бэтмена и мысленно дорисовывала ему недостающие атрибуты летучей мыши. Тембр интересный... для группы «Мираж». Дуэт с Натальей Гулькиной может получиться ударным.

Катамадзе Нино – Андрей Давидян в женском обличье. Да еще поющий часто на каком-то птичьем языке. Вообще подражание звукам природы мне нравится – у Бьорк. А вот звучание Нино Катамадзе долго не могу вынести – разве что под настроение, которое должно долго держаться, дольше одной песни, а такое редко случается. То есть вторая вещь мне уже невтерпеж. Хотя безусловный вокальный талант не могу не отметить. Но это музыка, которая самоценна, ей слушателей не надо, она сама от себя кайфует.

Кашин Павел – очень мой исполнитель. Здесь и придыхания, и модуляции, и постанывания, и цыганщина, и небольшой голос, и, наверное, примитивизм текстов и музыки, но как же он меня пробирает, в меня забирается... Начиная с его «Гномиков». Здесь и Эмир Кустурица, и начало Ваенги. Отсюда они для меня. Когда-то я дала послушать Кашина Зое Ященко, своей талантливейшей (поющей и пишущей песни) однокурснице. Не знаю, с этим ли связано то, что, если раньше Зоя пела под гитару, то после создала группу с инструментами, которые использует Кашин. Вот его произведения для меня невероятно мелодичные, пронзительные и запоминающиеся, а не Юрия Антонова или типа того.

Кельми Крис – белокурый красавчик а ля Дитер Болен. Из того же ряда экзотических певцов, что Тынис Мяги и Яак Йоала. Но скучный, не обаятельный, просто носитель волос, то есть всегда при виде него было ощущение болванки под парик.

Кемеровский Евгений – ну и почему он не стал таким же популярным, как Стас Михайлов?! Он ведь даже приятнее, веселее, обаятельнее? Кепка мешала? Она действительно делала его слегка клоуном, хотя должна была, видимо, сделать братком, своим в доску.

Кикабидзе Вахтанг – не певец все-таки, артист. И оценивать его с точки зрения эстрады не могу. Обидно, что вот на кого мог бы равняться Сосо Павлиашвили, а в итоге подровнялся на, скорее, Николая Баскова.

Киркоров Филипп – не могу забыть слова Понаровской: один из немногих, кто умело делает шоу на нашей эстраде, кто знает в этом толк, у кого это получается. И, в самом деле, чем он хуже Мадонны? Или Майкла Джексона? Для меня это артисты одного порядка. И в нашей стране им приходится не просто с нашими надеждами кадышевами.

Клявер Денис (экс. гр. «Чай Вдвоём») – я не поклонница его как исполнителя, но однажды, тогда еще в составе «Чая вдвоем» он был в редакции «Собеседника», где я работала, давал интервью группе журналистов, и мне оба вокалиста очень понравились как личности, оставили приятное послевкусие. Деликатностью, мозгами... Я только отметила для себя, что на сцене они идут по стопам Ирины Понаровской с ее любовью к смене нарядов и обличий. В ущерб репертуару. Потом они стали качаться, словно пытаясь придать себе весомости, стать заметнее, что не сработало, но сильно исказило их внешность в сторону негатива, на мой взгляд. Теперь он работает сольно. И для меня никак. Ни артистизма, ни песен, ни особенного вокала.

Кляйн Ольга – сродни Теоне Дольниковой, искреннее и истовее Ольги Кормухиной, у которой все профессионально, но с душой с каждым годом, увы, все слабее. Я болела за Ольгу в первом сезоне «Голоса». Раздираясь между ней, Анастасией Спиридоновой и Машей Гойя. Самый обильный был сезон. И еще не могу не сказать, что именно Кляйн первой выделила Ирина Понаровская, сказав, что более профессиональной певицы в проекте не видит. И не только в проекте. И я ней согласилась. Потому что и Спиридоновой, и Гойе есть над чем работать. Еще как есть.

Кобзон Иосиф – для меня он не певец, а один из опорных столпов советскости.

Ковальчук Юлия – даже не знаю, какие еще слова могут описывать пустоту, кроме слова «пустота»? При этом она не хуже десятка иных таких же.

Кормухина Ольга – да, это лучшая вокалистка нашей страны уже многие годы. Как я не принимала ее на раннем этапе за рОковость, которая казалась мне гипертрофированно напускной, искусственной, не искренней, так сейчас меня раздражает ее не менее преувеличенная воцерковленность. Потому что я чувствую, что в основе всего – ее эгоизм с большой буквы. И если она кому-то и поклоняется, то только своим связкам. От них тащится. Ими бахвалится. И вот это бахвальство я слышу в каждом извлекаемом ею звуке. И это мешает мне верить ей.

Княжинская Наталья – иногда ее имя можно встретить через "и" вместо мягкого знака. Я запомнила ее по одной песне, исполненной в 90-е, – «Все в твоих руках». Автор – Леонид Агутин. Позже ее стала петь Анжелика Варум. Но, на мой вкус, хуже – звук был не тот. Не такой мягкий, глубокий, бальзамический. И сейчас я нашла в интернете свежие записи Натальи. Тематика иная, голос куда интереснее и богаче, но это уже не эстрада.

Королева Наташа – она могла стать секс-символом подростков (а может, и была), могла затмить Памелу Андерс в воображении отечественных мужчин, но так и осталась инфантильной женщиной, сродни Анне Семенович, не справившейся с переходным возрастом и не нашедшей нового репертуара для поры взрослости.

Костюшкин Стас (экс. гр. «Чай Вдвоем») – см. Денис Клявер.

Крылов Сергей – это предтеча Доминика Джокера. Кроме песни «Девочка моя» ничем не запомнился.

Кузнецова Тина (проект «Голос-2») – я заметила ее сразу, на слепых прослушиваниях, и весь проект «болела» за ее победу, но мое боление не сработало.

Кузьмин Владимир – он нравился моей подруге, но, понимаю, что больше как мужчина, чем певец. А я считала его скучным, однообразным, монотонным, в общем, занудой. Потом таким же восприняла Сергея Челобанова, будто логично сменившего Кузьмина рядом с Пугачевой. Вообще, на мой взгляд, сотрудничество (и тем более сближение) с этой артисткой способствует не развитию творческой личности, а ее деградации. Видимо, она умеет вдохновлять именно на занижение планки.

Кукарская Елена – очередная «жертва» Пугачевой, которая на Фабрике звезд упорно навязывала этой одаренной драматической певице комичный образ и прозвище (якобы сценический псевдоним) – Кука, от которого Елена не менее упрямо отбивалась, требуя называть себя Еленой Сергеевной. Мне это понравилось – я оценила характер юного дарования. Но дальше что-то не сложилось. Кто-то не сложил...Может, в смешном прикиде она и больше востребована на различных вечеринках, но жаль, если сдастся окончательно. Нельзя отталкиваться исключительно от внешности.

Клемент Лидия – впервые услышала ее имя из публикаций о Понаровской, которые изучала в подростковом возрасте, стараясь ни одной не пропустить. Якобы Ирина хотела походить на эту певицу. Что за певица такая? – остался в моей памяти вопрос. Когда познакомилась с Понаровской, спросила ее и в ответ услышала загадочное: да, была такая... И я поняла, что не стоит доверять всему написанному, что не была Клемент настолько важна для Понаровской, а если и была, то в молодости, которая уже далеко. Потом от Эдиты Пьехи услышала историю с платьем: дескать, Эдите Станиславовне до сих пор (в момент признания ей было 56) стыдно за свое поведение, потому что однажды для выступления она без спроса взяла наряд Лидии Клемент из общей гардеробной Ленконцерта, а спустя короткое время после этого Лидия умерла... Не думаю, что Пьеха связала свой поступок и скоропостижную смерть, но запомнилась именно такая последовательность событий. А затем я купила диск Лидии Клемент. И поняла, что, если бы услышала ее раньше, то не оценила бы. А в 90-е ее голос порадовал забытыми на эстраде интонациями. Она и внешне такая – почти ангел. С глубинным голосом ворожеи. И я поняла, что Эдита Станиславовна не только платье однажды позаимствовала у этой артистки, но и манеры поведения-исполнения попыталась скопировать, как смогла. Лидия Клемент прожила 27 лет: с 1937-го по 1964-й.

Камбурова Елена – очень талантливая. Не мое это дело, но я бы назвала ее недореализованной по ее же собственной вине. Вкус отменный в выборе репертуара. Но нерешительность еще отменнее. Она словно сама себе периодически подставляла подножку, препятствую какому-нибудь, возможно, и рискованному шагу, потому что внутри срабатывал тормоз придуманной самооценки, например, вопрос: а не повредит ли мне это? Зато всю жизнь на сцене она критиковала эстраду так, словно завидовала ее успеху при болезненном нежелании попасть в число ею критикуемых. То есть ее угнетало то, что успех достается не ей, а тем, кто его, по ее мнению, не заслуживает. И это порождало не просто брюзжание, но и парализовало волю перевернуть самое себя. Нечто похожее свойственно Александру Градскому, который только благодаря проекту «Голос» стал с немыслимой для себя прежде регулярностью появляться на телеэкране. Голос у Камбуровой уже, конечно, дает сбои и не вытягивает того, что прежде давалось с легкостью. Но в молодости она завораживала многообразием интонаций.

Капуро Марина – Пелагея 90-х. Не мой тембр, не мой репертуар. Похожа на свою предшественницу – литовскую певицу Гинтаре Яутакайте, появившуюся в 80-е. Их и песня «В горнице» объединяет. И то, что обе довольно хладнокровные, несмотря на то, что одна из Прибалтики, а другая из Ленинграда (хотя, в общем, близко).

Кортнев Алексей – умный, разносторонне талантливый, но почему-то сопоставим для меня с Еленой Камбуровой, разве что ворчания в адрес коллег-эстрадников от него я не слышала, думаю, считает себя более успешным, чем Камбурова. И более стойким, в силу, наверное, мужественности пола.

Л

Лада Дэнс – исполнителей я беру из списка на сайте, где они собраны по алфавиту. Некоторых убираю, потому что мне не интересны, кого-то добавляю, потому что несправедливо не упомянуты. Дошла до буквы Л и удивилась: Лада Дэнс. А ведь и сама ее не вспомнила в букве Д. Да, не фамилия, псевдоним, но как фамилия. Придется наверстать упущенное здесь. У нее эстрадная судьба неудачницы с большим потенциалом. Такова участь многих исполнителей в нашей стране. То появляются, то исчезают. О причинах часто ведают только сами, потому что рассказывать неловко. Об одной такой причине и судьбе я недавно узнала (очень распространенная причина... и судьба). Был у певицы спонсор-любовник, во время одного из выездов на корпоратив они поссорились, спонсор переметнулся прямо на глазах у певицы к другому исполнителю (пересел в самолете от нее к нему). Любовником тому не стал, зато карьера у певца пошла в гору. А певица пропала с глаз общественности. Чем уж она его так обидела, можно только гадать.

У Лады Дэнс великолепный голос, неплохие актерские способности, проявившиеся в сериале "Бальзаковский возраст" (немного наигрывала, но вполне могла бы исполнять характерные роли). У нее разлет бровей таков, словно она постоянно в недоумении и некоторой претензии. Это еще из-за холодноватого выражения глаз. Меня это долгое время смущало и отталкивало от нее, пока она перестала делать брови такими узкими и слегка приглушила постоянный не заданный вопрос на лице. Да и репертуар не вызывает желания вслушиваться.

Лазарев Сергей – очень приличная песня подготовлена им для Евровидения-2016, куда интереснее, чем была у Билана (или кого бы то ни было еще от нашей страны). Хороший артист, хороший певец. Крепкий середняк по этим двум пунктам. Человек наверняка приличный и порядочный – так выглядит. Ответственный, исполнительный, внимательный, не злой... Описываю так, будто резюме для него пишу, чтобы рекомендовать на работу чиновником. Но не артистом, потому что для этого ему, на мой взгляд, не хватает изюминки. При всей его внешности. И обаяние есть. Нет чувства полета. У него. И от него у меня. Внутреннего отрыва от моральных принципов и правил поведения. Он в них, как в броне. Слишком правильный – до тошноты.

Лазарева Светлана – женщина с невероятно подвижной мимикой, – так я ее называла, когда видела на сцене. Давно не видела. Как Татьяна Овсиенко постоянно металась по тому пространству, где выступала, как будто старалась от кого-то или чего-то ускользнуть, например, от разоблачения себя не певицей... Так Светлана Лазарева и секунды не могла сохранить на лице какое-то одно выражение: там кипела жизнь всех составляющих – брови нечто свое вытворяли, губы – свое, глаза вообще отдельно существовали. И мои попытки собрать все воедино, оканчивались приговором: не ухватить. Я уставала за ней следить. Хотя это сильно отвлекало от пения, видимо, для того и применялось. Ее голоса и репертуара я не помню.

Легкоступова Валентина – песней «Ягода-малина» на долгие годы поставила на себе клеймо легкомысленной простушки. И не исключено, что этим подорвала карьеру. Когда спустя годы я услышала, как она исполняет иные песни, я удивилась ее замечательному голосу и интересной манере. А еще она преподает вокал в Гнесинке!

Лель Катя – а здесь иной поворот: пока не исполнила «джагу-джагу», всем была до лампочки. Никто не вслушивался: умеет ли петь вообще. После примитивной, почти дебильной «джаги» стала известна в широких массах (песню вбили в головы мощной раскруткой). С тех пор мяучит что-то невразумительное, пытаясь повторить успех «джаги», но не все составляющие прошлой шумихи сохранились на рабочих местах (я о спонсоре-продюсере), поэтому «не повторяется такое никогда...»

Леонидов Максим – в составе группы «Секрет» был хорош, наверное, мнил себя Элвисом Пресли (может, ошибаюсь)... После возвращения из Израиля стал крупнее (и лицом, и фигурой), но не талантливее. И характер проявился какой-то неприятный, словно «Секрет» удачно скрывал все его негативные стороны, а сольно они-то как раз и выползли на свет. Кроме трогательной, милой, обаятельной песни «Привет» из его далекой молодости, ничего не помню. Это как у Юрия Лозы «Плот». А у Игоря Саруханова – «Скрип колеса» (оно же «Скрипка-лиса»).

Леонтьев Валерий – когда-то я брала у него интервью и много лет наблюдала за ним. Думала, что он один из немногих мудрых людей на нашей эстраде. Даже спрашивала: не скучно ли ему, не одиноко ли с такими мыслями и чувствами, с таким разумом среди коллег? Он говорил, что сцена для него – это не навсегда. И еще есть отдушины. Прошли годы. Он по-прежнему на сцене, настолько преображенный внешне, что впору заподозрить и внутренние изменения не в лучшую сторону. То ли магия профессии (и влияние коллег) одолели, то ли пытается продержаться подольше и вынужден маскироваться под большинство, потому что отдушины не приносят необходимого дохода...У него всегда был интересный голос с очень запоминающимся и легко узнаваемым тембром. Только они – голос с тембром – и остались от прежнего, уважаемого мной Леонтьева.

Лепс Григорий – неуважаемый мной певец с отвратительно скрипучим голосом, который хочется смазать, как дверь, которая невыносимо раздражает ушные перепонки. Он не поет, а отплевывается, причем, с таким брезгливым выражением рта и всего лица, что наблюдать за ним – испытание для глаз. Судя по его рассуждениям, еще и безобразно не умен, но всегда знает направление, куда следует повернуться передом, а к кому задом (воистину избушка на курьих ножках).

Лещенко Лев – он выглядит отфотошопленным. Да и в молодости так выглядел. Всегда позитивный, даже с грустными песнями. Образцово-показательный эстрадный исполнитель. Не Том Джонс, но наш – советский – ответ Западу. К голосу у меня никаких претензий. К внешности – еще меньше. Душа – спорна. Мозг, думаю, не замутнен. Поэтому, наверное, и выглядит так.

Лика Star – вот тоже вписали ее в список на букву Л, хотя это даже не полное имя. Детище сумбурных, неряшливых, убожественно-самодеятельных 90-х прошлого века. Помню некое якобы танцующее, на самом деле элементарно вертлявое существо. Но что и как пела, в моей голове не проясняется.

Линда – она появилась в одном образе (подражательницей Мадонне), потом переменила его, нарисовав на лице маску японской гейши, забелив собственную индивидуальность до полного не опознания при встрече, затем исчезла и снова нарисовалась теперь еще пуще раскрашенная и завешанная разными отвлекающими деталями. Отвлекает от лица? Она настолько не уверена в своей внешности? А репертуар отвлекает от голоса? Чтобы непонятно было, есть ли он у нее вообще?

Лоза Юрий – он больше композитор, для певца его голос чересчур гнусав, на мой слух и вкус.

Лолита – на афишах, расклеенных по Москве в преддверие ее сольных концертов, она пытается, как я поняла, изобразить Мефистофеля: один кончик губ загнут вверх, другой – вниз... Ну и остальное под стать. С трудом, но это читается, если, конечно, знаешь о Мефистофеле. Когда она вела передачу «Без комплексов», я видела женщину на грани нервного срыва. И сорвалась-таки. Когда еще раньше я читала некоторые ее интервью, мне казалось, что она житейски умна. Теперь я уже не знаю, что думать о ней, потому что. По моим ощущениям, Лолита запуталась окончательно, хотя и уверяет всех в ток-шоу, что обрела покой и истинную любовь. Для сольной певицы у нее есть актерские способности и драматическая харизма. Когда-то была самоирония. Но это больше подходит для личностного роста, а не сценической карьеры. Даже при не очень сильном и богатом красками голосе такого набора вполне достаточно

Любаша – она точно поёт?

М

Майданов Денис – символично: начать М с Майданова и закончить Муромовым. Они могли бы писать песни друг для друга. Поскольку ни тот, ни другой этого не умеют. Как, впрочем, и исполнять.

Макаревич Андрей – когда-то я воспринимала его как альтер эго Бориса Гребенщикова. Последний был малахольным меланхоликом, а первый – олицетворением хозяйственника (нечто вроде кулака, если воспользоваться старорежимным термином для обозначения подобия фермера). Песни Макаревича мне нравились больше, чем мантры Гребенщикова. Не потому, что понятнее, а потому, что больше похожи на честное творчество, а не лукавый обман. Еще помню давний концерт в ленинградском концертном зале, где в первом отделении работала Лариса Долина как солистка джазового оркестра, а во втором – «Машина времени». И публика (за исключением неискушенной меня) долинский период провела в буфете, а на «Машину» все повалили в зал. Я же честно прослушала и то, и другое, так что была возможность ощутить настоящее и добавить еще одну каплю в воспитание своего хорошего вкуса. После участия Макаревича в программе «Собчак» на телеканале «Дождь» (так это сложилось в моем представлении) в нем неожиданно для меня пробудился гражданин. С тех пор слежу не столько за его сценическими проявлениями, сколько за выражениями особого мнения по разным поводам.

МакSим – не уверена, что подобное нужно вносить в энциклопедию. Тем более, что за этим ником для меня ничего нет, никакого личностного и профессионального наполнения.

Малежик Вячеслав – трогательный бард сродни Олегу Митяеву. И внешне похожи. Больше известен как композитор.

Маликов Дмитрий – никогда не воспринимала его всерьез. Были на эстраде девушки, которых туда спонсировали, а его я воспринимала как юношу, у которого нет никаких данных для артистической, певческой деятельности, но он все равно на сцене. Занимается самолюбованием. И выглядит совершенно бесхарактерным, безликим, бесшумным, бестелесным, никаким. Словно главная его цель – постоять невидимкой. Проворковать, не оставшись в памяти. При этом за пределами сцены (в личной жизни), по моему ощущению, у него повадки Александра Малинина. И жены у них могли бы дружить (если еще не дружат).

Малинин Александр – его сын Никита мне нравится больше (в маму, наверное, пошел). В начале карьеры Александр представлял себя рокером и довольно зажигательно исполнял несколько песен, пара из которых мне нравилась (именно энергетикой вокалиста). Ему, видимо, требовалось обратить на себя внимание, выделиться, прокричать: вот он я. А потом удачный брак, гладкая карьера, благодушие по всем пунктам. И вот он уже а-ля барин, выбившийся из холопов. И поет так же.

Мамонов Петр – помню давний концерт группы «Звуки Му», я осталась под сильным впечатлением от солиста, но меня смутило поведение публики: они, на мой слух, не адекватно воспринимали его как ёрника (не клоуна, но шута) и смеялись над вещами, которые мной воспринимались драматически. Над ними впору задуматься, а не отделываться смешками. Хотя, возможно, то была защитная реакция организмов, не желавших и не умевших глубоко вникать? Но он-то, по моему разумению, именно этого от них хотел. Прошли годы. Я попала на моноспектакль Мамонова на сцене театра. Он снова сразил меня своим талантом уже как актер, а не вокалист. И снова в зале звучал гогот практически на все его реплики. Я бы списала это на нервную реакцию зрителей, но вели они себя расслабленно, словно в цирке наблюдали за поведением забавного животного. Странные у него поклонники. С этим ощущением пребываю по сей день. Может, у каждого гения есть такая свита, которая висит на нем нелегким грузом, но одновременно удерживает его на земле, а то распахнул бы крылья да улетел...

Маркин Владимир – кроме его готовности «целовать песок, по которому ты ходила...» ничего в его исполнении не помню. И вообще всегда думала, что это самодеятельный артист, который случайно выступил в сборном концерте, который показали по телевизору. Я бы поставила его рядом с Сергеем Крыловым.

Маршал Александр – с ним, после возвращения из Америки, где группа «Парк Горького» не засиделась, произошла метаморфоза сродни той, что случилась с Ларисой Долиной, которая бросила неприбыльный джаз и переключилась на «Погоду в доме» и «Льдинку», призывая последнюю растаять. Смена репертуара приводит к переменам внешним и внутренним, особенно если к этому уже были предпосылки в натуре.

Матвейчук Глеб – очень самовлюбленная персона. Даже Градский отдыхает рядом с ним. Вот с Кормухиной, пожалуй, они могли бы посоревноваться в том, кто от себя пребывает в большем восхищении. При этом поет Матвейчук крайне неровно и чаще всего бездушно. А куда душу вкладывать, если все пространство занимает самоупоение?!

Меладзе Валерий – когда он стал банкиром, пазл сложился. Он всегда производил впечатление человека, который выходит на сцену, чтобы заработать. И поет в расчете на материальную оценку в первую очередь. Попытки обозвать его продолжателем творчества Валерия Ободзинского (тембрально) не соответствуют действительности. Он и близко не подкрался к человеку, который имел в жизни только голос, а все остальное растерял или не приобрел без сожалений. И будучи гипер эгоистом и нарциссом, умудрялся петь так, что душу пробирало и прибирало.

Минаев Сергей – он все-таки больше массовик-затейник, ди-джей, чем певец. Сродни Доменику Джокеру.

Михайлов Стас – для меня это не певец, а агент влияния – вброс в народные массы с подрывной целью: проверить стойкость людей со вкусом и мудростью. И расслоить общество почище соцопросов о рейтинге президента.

Михальчик Юлия – помню о ней только то, что после Валерии стала женой композитора Александра Шульгина, исполнила несколько классных его песен (как было и у Валерии), потом развелась (без скандала, как было у Валерии) и пропала (для меня). Была голосистой выпускницей (одной из множества) Фабрики звезд.

Моисеев Борис – не могу считать его певцом. Как танцор очень нравился мне в трио «Экспрессия», которое долгое время (за отсутствием возможности сравнивать с чем-то достойнее – западнее) считалось у нас эталонным. Запел, как я думаю, от того, что перестал танцевать (возраст, другие обстоятельства), а сцену покидать не хотелось. Ну и стал под музыку бормотать слова своим обволакивающим голосом с обворожительным тембром, которым когда-то произносил на концертах (после танцев «Экспрессии») всего одну фразу: где ваши руки? – чем вгонял в краску публику, которой казалось, что их руки в самом деле занимаются чем-то сексуально-неприличным для публичного мероприятия. А Борис еще и отстукивал ритм для аплодисментов, как чечетку бил, организовывая зал.

Мон Алиса – несколько песен, особенно «Алмаз», сделали ее популярной на недолгий период. Примерно как Натали с песней «Ветер с моря дул». Только Натали вернулась спустя годы (иногда они возвращаются...), а Алисы Мон не видно. Хотя внешне она была поприметнее, поярче. И тембр поинтереснее, чем у той же Натали. Мне, правда, не очень нравились перепады с фальцетными вкраплениями, но звучало оригинально. Я даже думала, глядя на нее: вот во что вырождается типаж Ирины Понаровской. После Алисы Мон я вписала в этот ряд Жанну Фриске.

Муромов Михаил – когда он появился на эстраде с «Яблоками на снегу», я чуть не поссорилась с корректорами редакции, где тогда работала. Потому что разразилась заметкой об официанте (каковым он был до сценической карьеры), который вышел с подносом фруктов и задребезжал треснутым голосом что-то вроде «кушать подано». И женщины среднего и старшего возраста (как раз наши корректоры) сомлели от якобы мужской стати, которую они там разглядели. В общем, когда проявился Стас Михайлов, я не удивилась его популярности. Потому что помнила предшественника и сумасшествие примерно по такому же поводу и на тех же основаниях. Михаил Муромов, кстати, спился. Единственное его отличие от Стаса Михайлова – простодушие. Он проще и добрее.

Магомаев Муслим – как будто сам чувствовал, что красив, импозантен, и всячески это подчеркивал. Потому и пародии на него были исключительно поверхностные, касавшиеся манер и внешности: нарциссизм зашкаливал. Но ведь и голос тоже. Просто песни иногда терялись за таким самолюбованием.

Мондрус Лариса – красавица, талантливая певица, от которой остались немногочисленные записи, так как уехала в Германию и, на мой взгляд, прекрасно там вписалась, даже артисткой побыла сколько хотела, и приняли как родную, наверное, потому, что родом из Прибалтики, внешне похожа на немку. Да и характером, судя по некоторым интервью. А советская эстрада потеряла. Вот так и пришли к тому, что осталась Шульженко, которая передала эстафетную палочку Пугачевой...

Мулерман Вадим – не видела его на сцене, не застала, не помню. Когда услышала его имя, уже говорили, что он в Израиле, что потом, кажется не подтвердилось. Примерно то же говорили про Ободзинского. Вот если сравнить два исполнения «Восточной песни», то Мулерман проигрывает, на мой вкус. Он все сглаживает голосом, не расставляет акценты, не песню показывает, а одеяло расправляет. И в этом смысле напоминает мне Эдуарда Хиля.

Мяги Тынис – он представлял на нашей сцене образ того эстонца, которого нам приятнее было видеть. Не смурного и явно умного Яака Йоалы, а вот такого задорного бодрячка.

Мигуля Владимир – композитор, который исполнял свои произведения. Очень мягко, женственно, как Евгений Мартынов, например. И вот сейчас мне подумалось, что в принципе все работали в одном ключе: Мигуля, Добрынин, Антонов, Мартынов... Очень похожи их песни. Был такой шансонье – Клод Франсуа. Вот все перечисленные мной композиторы будто под него «косили», хоть и не танцевали как он, хотя по его лицу всегда читалось, что он бы пел другое и по-другому.

Мартынов Евгений – возвышенный певец собственных песен. Он исполнял их всегда вверх, так мне запомнилось, чтобы голос как будто улетал, а не приземлялся. И его брови поднимались домиком. Он словно умилялся всему, что исторгал. И порой любовался вокалом в ущерб смыслу.

Мазаев Сергей – помню слова Лаймы Вайкуле, увидевшей на сцене Мазаева: вот бы записать с ним дуэт, – на что я пошутила: вы это так сказали, как другая бы женщина, не певица, выдохнула: вот бы его соблазнить... На что Лайма ответила: ну а куда ж его еще, как не на сцену? По мне, так он на сцене никакой, разве что фактурный внешне, то есть многим женщинам наверняка мила такая брутальность. А я оцениваю его в качестве артиста. И не вижу никакого артистизма. Очень он не пластичный, даже можно сказать статичный. Вокал скучный, однообразный. От монотонности звука мои нервы пускаются в пляс, чтобы победить невыносимость застоя.

Мисин Андрей – вот этот человек достоин уважения, почитания, восхищения, признания. Композитор и певец. Я это почувствовала годы назад, когда впервые его услышала. Потом он пропал. Он – не Градский. Он талантливее и своеобразнее. Он честнее. И его нет в поле зрения. Не знаю почему.

Н

Наджиев Игорь – он, как Чеширский кот, умеет заразительно улыбаться. И поет, как улыбается. По обаянию напоминает мне Павла Кашина, только репертуар иной и голос тоже. А карьера (если можно таких холодным словом обозвать биографию, в которой профессия – не случайный и не побочный элемент) не задалась. Хотя чем он не Валерий Леонтьев? Умом и характером? Да. Но стиль тот же. Думаю, Наджиеву даже органичнее в этом стиле, он вообще больше празднично-эстрадный, чем чересчур отягощенный умом и характером Леонтьев.

Налич Петр – опять вспоминается Павел Кашин, наверное, из-за налета цыганщины. А еще Макс Покровский с Хару мамбуру (с подобием этой песни Налич и прославился, насколько я помню). Его якобы оперный голос (якобы – потому что в опере его не слышала) на эстраде не играл, да он и сам по себе не харизматичен, не артистичен: рулады выдает скучные, выглядит еще скучнее.

Натали – про нее можно сказать: ее в дверь – она в окно... Ветром с моря надуло когда-то очень цепкую персону. Работает под дурочку-блондинку, но хитрее, живучее и даже мудренее, чем выглядит. Болтлива, но своей болтовней прикрывается, как драпировкой: авось за щебетом и не разглядят, насколько она опаснее, чем воображается. Вроде бы пропала на долгие годы после всплеска в смутные 90-е, но всплыла, ничуть не изменившись, и снова барахтается на поверхности, точно почуяв опять свое время и место (о чем это говорит? О том, что мы снова там же и тогда же, где и когда уже бывали. Так что Натали – не столько певица, сколько симптом прошлого. И диагноз нам).

Началова Юлия – очень техничная певица, может быть, самая техничная на нашей эстраде. Папина подготовка с младенчества. Но душу вложить сложнее, чем обучить вокальному мастерству. Она так и осталась математиком голоса. И абсолютно не понимает, о чем поет. Ни когда по-русски, ни когда по-английски. Внешне типаж Мэрайи Кэри. В телепроекте «Последний герой» когда-то выказала свою слабую, трусоватую сущность, которая не умеет справляться с трудностями и норовит тут же прилипнуть к кому-то сильному и выжить за его счет. Вступает в браки со спортсменами в поисках, наверное, родственного ума (и благосостояния). А ведь у нее был мощный вокальный диапазон (сейчас уже и не знаю).