Текст книги "Полукровка"

Автор книги: Алла Гореликова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)

Впрочем, от проекта осталась планета. Огненная планета Рах на месте бывшего здесь до эксперимента пояса астероидов. Планета, плывущая над нами в огнях вулканов и паре гейзеров, в раскаленном одеяле ядовитой атмосферы…

– Уходим, – чужим голосом скомандовал Блонди. Я не заметила вокруг ничего угрожающего. Вообще ничего! Но когда тебе говорят так, сначала делаешь, а думаешь – после. И разговор мы продолжили уже после прыжка.

– Здорово они там поутюжили, – буркнул Вик.

– Кто? – поинтересовалась я.

– Камнегрызы, – сообщил Вик.

– Кто?!

– Камнегрызы. Их следы в спектре.

Нет, я что-то ничего не понимаю!

– Блонди, с каких пор корабли оставляют следы в спектре? Да еще такие, чтобы по ним определить расу?

– Я не говорил о кораблях. Альо, я не знаю, как это возможно, но там след как минимум одной младенческой особи.

Вот как… конечно, младенческая особь камнегрыза не оставит после себя ни станции, ни пыли от нее. Постоянно голодный сгусток пространства, с одинаковой легкостью поглощающий вещество и энергию, способный вобрать в себя и переварить хоть ракетный залп истребителя, хоть сам истребитель с пилотом вместе… существо, которое можно назвать существом с большой натяжкой… потому только, что из него за несколько лет (сколько именно, зависит от скорости потребления энергии) развивается разумный взрослый камнегрыз.

Но даже взрослые камнегрызы не удаляются от родного солнца! А уж младенец, покинувший гнездовье… абсурд! Обычно они клубятся вокруг единственной энергетически богатой планеты их системы… такой, как Рах! В точности! А уплотнившись до взрослой стадии, отплывают подальше и болтаются по системе, подхватывая подворачивающуюся еду. Может, они могут переносить или увлекать за собой более раннюю свою форму? Им же не нужны космические корабли, и… нет, младенец погибнет в дороге, ведь одной межзвездной пыли мало ему для пропитания, ему нужна энергия горячей планеты, а система камнегрызов так далеко отсюда! Гораздо дальше, чем до сих пор летали взрослые камнегрызы… непредсказуемая, капризная и себялюбивая раса, единственная в Галактике, чья жизнь завязана не на органику, а на никому не нужный космический хлам – от пыли до мелких астероидов… правда, рудник может оказаться для них лакомым кусочком в прямом смысле этого слова, но в системе Рахалт нет ничего… кроме Рах.

– Альо, – снова вызвал меня Вик. – Я прогнал запись через анализ. Альо, их там не меньше десятка! Не понимаю, как мы ушли!

– Но откуда они взялись у Беты Кошки?! – взвыла я.

– А вот это придется выяснять, – зло сказал Вик. – Если мы не хотим, чтобы в следующий раз они объявились над Нейтралом.

Или над Землей, словно услышала я продолжение его мысли.

– Вик, режим полной маскировки! – Нечего развлекать Галактику такими разговорами.

И вообще, не до разговоров мне стало.

Pax, огненная планета, так и не ставшая обитаемой… мы гадали, кому понадобилось рушить охладители. Pax… планета, ставшая яслями камнегрызов? Их новым гнездовьем?

Значит, и им нужно жизненное пространство?

Pax, пещерники, Телла…

Телла, мне плевать на рубины… но ты ведь спас мне жизнь, Телла! А я так и не сказала тебе спасибо за науку. Судьба…

Pax, новорожденный мир… кто так распорядился тобой? Я не верю, что камнегрызы могли сделать это сами. Кто же помог им? Кто сумел подвести черту, завершив эксперимент в удобный для себя момент? Кто?..

Телла, пещерники, Pax… Я узнаю!

Часть II

7. На чужом поле

В диспетчерской службе планетарного космопорта Ссс сидят киберы. И это здорово меня выручило, когда, бешено лавируя между зависшими на суточной орбите «Кобрами», «Гадюками» и «Анакондами», я послала запрос на немедленную посадку. Будь диспетчерами ящеры – болтаться бы «Мурлыке» в хвосте этого змеюшника добрые сутки: пока ящеры-пилоты выйдут из ночной комы, да прогреются, да начнут заходить на посадку в порядке занятой очереди… нет, интересно всё же, как они выжить-то сумели при таком биоритме – от заката до рассвета полная беспомощность. Причем у всех одновременно, бери любого голыми руками…

Мой кораблик валился в непроглядную тьму внизу, а я… я злилась. От Нейтрала до Ссс слишком близко, чтобы раздражение дурацким заданием сменилось тем философским спокойствием, которое так стремился развить во мне Телла. Телла… «С Pax разберутся и без тебя», – сказал мне шеф. Конечно… но эта дурацкая миссия к ящерам…

– Три Звездочки, посадочный протокол, – затребовал диспетчер. Я кинула по кодированной связи подтверждение и попыталась успокоиться.

Ну, дурацкое задание… ну и что? А потяну ли я другое? Как свободный капитан – да, но как агент разведки? Ох, Альо, угораздило же тебя…

Городок при космопорте живет и ночью. Еще бы, ведь именно здесь сосредоточились все допущенные на Ссс чужаки. Официальные посольства, представительства фирм и корпораций, ГСН, биржа, многопрофильный медицинский центр, гостиница, ханнские и человечьи религиозные миссии, несколько ресторанчиков, казино и тренажерных залов… неизбежная накипь зоны контактов. Сам мегаполис начинается дальше, и чужие бывают там куда реже, чем ящеры в городке космопорта. Хотя никакие местные законы не запрещают пришельцу прошвырнуться по местам обитания аборигенов, днем, конечно. Но законы законами, а традиции… соваться в мегаполис без проводника-ящера чревато, уж это-то я знаю без всякого инструктажа. Правда, шеф подбросил парочку идей, как такового проводника раздобыть. Что ж, и на том спасибо…

Я не тороплюсь. Бреду по посадочному полю к светящейся золотыми сполохами арке таможенного контроля, и холодный ночной ветер приятно ерошит шерсть. Катера здесь запрещены, и на посадочном поле совсем другие запахи… пахнет метаоксом, горячей броней, а еще – солью и водорослями: океан совсем рядом. Океаном, неглубоким и заросшим водорослями, покрыта большая часть планеты. И по всей планете над буро-зеленой водой – крыши ящерьих городов. Расширяться уже некуда: свободного океана ровно столько, чтобы обеспечить воспроизводство…

По счастью, прибывших здесь не досматривают: ящеры отслеживают только вывоз. Иначе пришлось бы ждать, пока таможенники выйдут из ночной комы и отогреются. А так – входи себе, благо меры предосторожности ящеров не пошли дальше системы фотоэлементов в шлюзе. Вполне надежно: если во внутренней камере кто-то есть, внешняя дверь попросту не откроется.

В зале ожидания пусто. Беру со стойки регистрации яркий рекламный буклет и выхожу на освещенную вывесками и указателями широкую улицу. Здесь тихо, куда тише, чем ночью на Нейтрале. И пустынно. Ни тебе катеров, ни прохожих, ни даже полицейских патрулей. Только музыка где-то недалеко, тихая, но с назойливыми ударными, – человечья, что-то такое у них в моде последние пару лет.

Я прошла мимо гостиницы, проигнорировала ханнский ресторанчик и вошла в человечий. К музыке с назойливыми ударными, к резким запахам специй, жареного мяса, спирта и соленых огурцов – на столике против входа классический «разлив на троих»; к приветливо махнувшему из-за стойки бармену.

Кроме бармена и троих выпивающих, в ресторанчике коротали время: два ремонтника в замызганных комбезах над шахматной доской, наверное, из персонала доков; сонная девчонка над тарелкой острой лапши; жующий сигарету лэмми с татуировкой семейного комиссионера; и толстый рыжий пижон с банкой пива и блюдцем чипсов. И застывший в ночной коме ящер, на которого деликатно не обращали внимания – мало ли, по какой причине бедняга опоздал к себе за шлюз. Ящер… конечно, где им учуять, как от него несет невидимкой! Люди… ну, и лэмми тоже не ахти какие нюхачи.

Однако на связь я должна выйти именно здесь.

– Что заказывать будем? – поинтересовался бармен.

– Поесть, – хмуро ответила я. – Без специй что-нибудь.

– Без специй, – протянул бармен, – что ж, есть и без специй. Картофельное пюре. Рис. Трильские рыбные палочки. Рыбный салат. Овощной салат. Творог. Если не спешите, суп могу заварить. С фрикадельками. Там, по-моему, только лавровый лист из специй.

– Давайте, – согласилась я. – Суп, творог и сливки. И ореховые крекеры, если есть.

– Именно ореховые, – профессионально улыбнулся бармен. – Пожалуйста, ореховые крекеры, сливки, творог. Суп через пять минут, выбирайте столик по вкусу, с вас пятнадцать кредов.

По вкусу… я сгребла заказ и уселась за ближайший к ящеру: только оттуда видно всех посетителей, а невидимка все равно прекрасно прослушивает заведение от входа до подсобки. Одна надежда, что разговор мне предстоит достаточно невинный.

Суп оказался лучше, чем я ожидала, а творог, наоборот, хуже. Девчонка доела свою лапшу и ушла. Шахматисты заказали по кофе. Пижон догрыз чипсы, спустил банку из-под пива в утилизатор и громко потребовал повторить.

– Кредит исчерпан, Сэйко, – отрезал бармен.

Я вскрыла крекеры и отхлебнула сливки. Сэйко – мой связник. После того как прозвучит его имя, я должна взяться за рекламный буклет. А потом дать ему возможность пригласить меня в офис. Никаких жестких паролей. Тем лучше, учитывая пристроившегося рядом невидимку.

Я кинула в рот крекер и отгородилась от связника рекламным буклетом.

«ВНИМАНИЕ! – кричали золотые буквы на первом развороте. – Народ сссла делает шаг дружбы! Индивидуальные экскурсии по зоне обитания для любого желающего! Традиционный обед! Посещение модуля золотообработки! Сувенир на добрую память!»

Так… похоже, идеи шефа мне не понадобятся. Интересно, с чего это ящеры начали играть в открытость?

– Вы, я вижу, здесь впервые? Чем интересуетесь? – Сэйко подсел за мой столик, я свернула буклет и посмотрела ему в глаза. Он оказался не так уж молод – пожалуй, ровесник Блонди или даже чуть постарше. Узкоглаз, смугл, тонкогуб, с чуть намеченной ниточкой усиков. И очень, очень острый взгляд.

– Вообще-то кварцами, – выдала я первую часть рекомендованной шефом декларации интересов. – На аппаратуру. Но вы, возможно, не откажетесь просветить меня на предмет местных сувениров?

– Это запросто. – Сэйко широко улыбнулся, занося приезжего лоха в список потенциальных клиентов. – У меня офис неподалеку, не откажите полюбопытствовать.

– Я вижу, вы здесь делаете дела без долгих предисловий, – усмехнулась я в ответ. – Что ж, давайте посмотрим.

Мы вышли в ночь, я пофыркала, прочищая ноздри от запаха специй и невидимки.

– А вы, простите, кварцами предметно интересуетесь или больше ради любопытства?

Такого поворота разговора инструкции шефа не предусматривали.

– А что, есть разница? – наивно спросила я.

– Большие партии, конечно, лучше брать у местных торговцев. Но пару блоков я бы мог устроить дешевле.

– Законно?

– Разумеется! – Сэйко вроде даже обиделся на естественный после упоминания о дешевизне вопрос. – С документами, все как положено!

– Пару блоков я бы взяла. – Почему не взять, в самом деле, пока я при деньгах. А кварцы здесь самые дешевые в Галактике, притом что по качеству – на втором месте после земных. – Запас карман не тянет. Лишь бы таможня не прицепилась.

– Всё законно, – повторил Сэйко. – Недавно здесь решили развивать мелкий бизнес. Ради привлечения туристов. Вы же читали объяву? – Сэйко кивнул на рекламный буклет. – Традиционный обед и сувенир на память?

– Это тоже мелкий бизнес? – удивилась я.

– Скорее, новая официальная политика, – пожал плечами Сэйко. – После двух сотен лет осторожного выглядывания из-за шлюзов местные вдруг просекли, как можно делать деньги из ничего на чужом любопытстве. Сильно подозреваю, что идея родилась после вояжа какого-то местного чина на Землю. Удивительнее другое: как такая идея смогла прижиться на местной почве? Лично я, прожив здесь полтора десятка лет, решительно этого не понимаю. В самом деле, странно…

– Вот и пришли, – Сэйко кивнул на невзрачную вывеску, оповещавшую на трех основных человечьих языках и лэммийскими значками, что здесь «Камни и прочие сувениры», и распахнул передо мной простую пластиковую дверь: – Прошу!

Я фыркнула, щелкнув когтем по пластику, и Сэйко понимающе усмехнулся:

– Хлипко, да? Но, поверьте, здесь очень действенная полиция, от сигнала о взломе до ее появления редко проходит больше минуты.

– Завидую, – признала я. – На нашу Корпорацию Охраны я бы так не полагалась.

Сэйко тем временем открыл внутреннюю дверь, и в глаза мне брызнул золотой свет. Я восхищенно охнула: три стены заняты от пола до потолка застекленными стеллажами, а в них…

– Все-таки забавно наблюдать первую реакцию, – заявил Сэйко.

– Я начинаю их понимать, – пробормотала я. – И перестаю понимать вас. Полагаться на полицию…

– Скажем так, у меня есть и свои маленькие секреты, – насмешливо заверил Сэйко. – Однако не стесняйтесь. Спешить нам, я полагаю, некуда, до рассвета почти шесть часов. Отпирать я не буду, любопытство вы сможете удовлетворить и так. Если же возникнет предметный интерес… ну, тогда и поговорим.

Я медленно двинулась вдоль стен. Да, я слышала, что ящерам нет равных в обработке золота, но слышать… вот уж точно, лучше один раз увидеть! Никогда меня не тянуло потратить деньги на роскошь, но сейчас… впрочем, таких денег у меня все равно нет. И, наверное, никогда не будет. Я слышала, сколько стоят безделушки ящеровой работы! И теперь поняла, почему…

Я обернулась на придавленный смешок. Сэйко сел в кресло у небольшого столика около четвертой, чистой, стены. Опять пиво и чипсы… и внимательный, откровенно оценивающий взгляд.

– Боюсь, я слишком увлеклась, – виновато признала я. – Всё это мне не по карману.

– Я так и понял, – кивнул Сэйко. – У покупателей другой взгляд. Обратите внимание на нижнюю полку слева. Это вам и по карману, и по делу.

Да, точно… слева на нижней полке теснились инфочипы, рабочие кристаллы для лазеров, наборы рубинов, гранатов и кварца для аппаратуры, самоцветные линзы и светофильтры…

– Вот теперь и у вас взгляд покупателя, – рассмеялся Сэйко. Брр… неприятный какой-то смех… мелкий и тонкий. – Что предложить предметно?

– Два блока кварцев, как договаривались, – заказала я. – И инфочипы.

– Присаживайтесь, – Сэйко гостеприимно кивнул на второе кресло. – Пиво, колу?

– Нет, спасибо.

– Как хотите. – Сэйко отпер витрину, спиной прикрыв от меня манипуляции с замком, и поставил на стол три прозрачные коробки. – Прошу.

– Сколько с меня за эти? – придвинула я к себе два блока кварцев.

– Сто двадцать за обе. Сами видите, цена смешная.

– Да, приемлемо. Беру.

– А чипы?

Я достала из кармана чип, полученный от шефа, и положила на стол перед Сэйко.

– Ara, – пробормотал он. – Ясно. Что ж, эта оплата меня устраивает, – подмигнул ушлый связник, – вот только блок я вам достану другой. Этот, знаете ли, демонстрационный.

Другой блок появился из той же витрины, заставив меня восхититься гениальной простотой тайника: ну да, где и спрятать камень, как не среди других камней… Хотя… такой тайник хорош, пока никто тебя не подозревает.

– Ну вот, мы в расчете. Давайте ваш посадочный талон, сейчас всё оформим…

Когда я вышла от Сэйко, дело шло к рассвету. Напротив его офиса обнаружился ресторанчик, туда я и зашла дождаться пробуждения ящеров. Сначала нужно отнести мои приобретения на «Мурлыку», а потом уж – отправляться на экскурсию. Глупо таскаться по мегаполису ящеров с неизвестно какой информацией в кармане!

Я грызла крекеры и думала о Сэйко. Сувенирный бизнес должен требовать изрядных вложений… интересно: богатый ли он человек, пришедший в разведку не за деньгами (или завербованный не за деньги?), или его бизнес на самом деле оплачивается из фондов СБ? Конечно, мне не должно быть дела до таких нюансов, но ведь интересно же…

А когда, дождавшись рассвета, я добралась до таможни, желающих пройти досмотр ошарашили новостью: космопорт закрывается. Произошел дерзкий налет (подробности не прояснялись), и до задержания преступников… в общем, настраиваться следовало на ожидание неопределенно долгое. Что ж… зато вторая часть задания имеет все шансы выполниться с блеском – времени для выяснения местных настроений у меня теперь навалом.

В мегаполисе душно, влажно и сумрачно. Свет насыщен изумрудным и золотым, и интенсивность его раз в десять меньше, чем под открытым небом, оставшимся за шлюзом. Напоминает Триали… насколько я могу судить по немногим виденным изображениям родины трилов. Впечатление подводного сумрака усиливает снующая в заменяющих стены баках с водорослями мелкая рыбешка; а золотые блики – всё, что остается от солнечного света после просачивания сквозь устилающую крышу фотоэлементную пленку, – довершают впечатление эффектом ряби над головой.

– Впервые вижу прозрачные фотоэлементы, – говорю я.

– Их функция двояка, – поясняет через разговорник мой провожатый. – Они дают меньше электроэнергии, чем классические солнечные батареи, но зато пропускают самую благоприятную для жизнедеятельности часть спектра. Вы видите, фактически мы идем по оранжерее.

– Так у вас не везде так?

– Почти везде. Такие условия хороши и для производства пищи, и для нас. Простая бронеплексовая крыша применяется только на промышленных объектах.

Простая бронеплексовая, как же, думаю я. А анизоопт не хотите? К своей промышленности ящеры относятся более чем серьезно.

Я чихнула и, извинившись, натянула мембранную маску. В траншеях вдоль стен обильно цветут небольшие, в мой рост, деревца, терпкий аромат щекочет ноздри. Один раз накололась на незнакомом запахе, хватит…

Под деревцами топорщит мясистые листья какая-то травка – тоже, видно, съедобная. Я вспомнила рассказ отца о давней заварушке в Первой Колонии – в городских скверах тогда росла картошка, а на клумбах вместо цветов сажали овощи. Он еще сказал, что ящерам площади под пищу так не расширить: некуда.

Мы свернули из обсаженного деревцами коридора в огромный ангар, напоминающий земные эксперименты экоархитекторов: к высокому потолку уходят торжественной колоннадой столбы буйно переплетенных лиан, на них среди огромных желтых цветов висят плоды – от крошечных завязей до колбас в полтора метра длиной и толщиной сантиметров двадцать.

– Ого! – Я по-настоящему поразилась, и мои провожатый объяснил:

– Это из того немногого, что удалось закупить на Земле. Люди неохотно делятся семенным фондом, предпочитают продавать готовое.

– А кто охотно делится? – хмыкнула я.

– Империя, – ответил на мой чисто риторический вопрос ящер. – К сожалению, илловские разработки в области пищевой органики сильно отстают от человеческих. Но зато Светлая Империя готова ими делиться, а это дорогого стоит.

Ящеры здорово отстают в биотехнологиях, вспомнила я объяснения отца. Люди в основном воспроизводят пищу из клеточных культур, ящеры до этого пока не дошли, а делиться за так просто технологиями… ну, это-то ясно! А вот почему Империя вдруг стала делиться, да не с кем-нибудь, а с ящерами… ну, это тоже понятно – иллы вербуют союзника. Союзнический договор сссла с людьми не выдержит проверки войной, если общественное мнение будет за Империю.

Мы медленно идем вдоль зеленой колоннады. Из глубины зала слышатся посвисты, щелчки и чириканье местного языка, и я в который раз досадую, что мне не дано понимать его без разговорника. Пещерник, дракон или кибер смогли бы черпать информацию из болтовни прохожих… и чего сюда, интересно, пещерника не послали? Или кибера? Тоже мне, объединенная разведслужба!

– Чем же поделилась с вами Империя?

– Я покажу, – пообещал ящер. – А пока обратите внимание на наиболее традиционные источники нашего рациона. Когда-то всё это росло под открытым небом…

Колонны с земными лианами сменились шпалерами чего-то вовсе непонятного, словно огромные клубы спутанной толстой проволоки, серовато-блестящей, утыканной мелкими неровными наростами.

– В пищу идет и надземная часть, и корни, очень экономично. Всё еще наибольший эффект. Как сказали бы на Земле, классика остается непревзойденной.

«Непревзойденная классика» тянется долгим и запутанным лабиринтом, глазеть, откровенно говоря, не на что, и развлекает меня только разговор с ящером-проводником. Поначалу он, конечно, не был словоохотлив, на вопросы отвечал то коротко, то с ученой занудностью, но, в любом случае – вежливо и обтекаемо, так, что прочесть в ответе его собственное мнение затруднительно. Но постепенно он разговорился, последние коридоры и вовсе трещит без умолку, у меня голова тяжелеет от его треска…

Но слушаю, и недоумение то и дело переходит в злость, сменяясь вновь еще большим недоумением. Ящер то рассыпается в благодарностях Империи, то превозносит Землю и Конгломерат… а ведь я его ни на то, ни на другое не толкаю, я вообще не заговариваю о политике! Если мой провожатый сводит разговор к собственным мыслям, то в голове у него изрядная каша. Между тем экскурсия длится и длится: мимо бесконечных посадок, мимо огромных баков с рыбой и водорослями, мимо садков с копошащимися в них змеями. И мне тоскливо, до умопомрачения тоскливо, потому что ничего нет нуднее жизни сссла – в бесконечной оранжерее, с мыслями о еде и золоте… хотя как раз о золоте ящер заговорил всего-то раза четыре – пустяк по сравнению с бесконечным монологом о проблемах обеспечения всё растущего населения Ссс пищевой органикой. Насколько же остро должна стоять проблема, подумала я наконец, чтобы так распинаться о ней перед чужаком? Или, может, этот разговор и рассчитан специально на чужака? Ладно, не мне судить, сдам разговорник шефу, и пусть аналитики ломают головы над записью.

– Замечаете, как изменился свет? Впереди – модуль золотообработки. Златомастера – цвет нашего народа. Его душа, как сказали бы на Земле.

– А вы сами бывали на Земле? – вырвался вдруг у меня вопрос.

– Я был, – сообщил ящер. – Кошмарное место.

– Почему? – удивилась я.

– Жизнь там суматошна и неупорядоченна. Не разберешь, кто чем занимается и кто за что отвечает. И нет ни одного вопроса, на который у разных людей получишь один и тот же ответ. Удивительно, что при такой безответственности они достигли столь многого. В этом есть что-то… – разговорник запнулся, подбирая адекватный перевод презрительному шипению, – мистическое.

– Вы верите в мистическое? – спросила я.

– В мистическое – нет. Но в предназначение народа – да. В предназначение, дарованное каждому народу, каждой расе Галактики. – Ящер остановился и посмотрел на меня в упор, пристально и неприятно. – У народа Земли нет понимания своего предназначения, и это отвратительно.

– А у вас оно есть? – ощетинилась я. – Золото? Еда?

– Еда – всеобщая проблема, разница между народами лишь в степени ее разрешения. Золото – да, оно позволяет нам выразить себя и постичь. Но смысл предназначения превыше еды и золота. Вам не понять, что такое радость избранности. Жизнь ваша промелькнет в бессмысленной и бесполезной борьбе. Впрочем, и вам могут предложить высокое служение, и тогда вы познаете свое предназначение, и жизнь ваша обретет тот смысл, которого лишена сейчас. Прах из праха, в воле Повелителей мы обретаем блаженство существования. Высшее счастье, высшее блаженство, высший смысл и высшая цель – все в воле Повелителей.

– В воле Повелителей? – переспросила я. Ничего не понимаю, какие вдруг у ящеров Повелители, откуда?

Ящер не ответил. Он уже смотрел мимо меня, и я тоже захотела обернуться, но не смогла. Окаменевшее вдруг тело отказывалось шевелиться, мой провожатый развернулся и неторопливо пошел прочь, потеряв почему-то всякий интерес и к разговору, и к экскурсии вообще. К оплаченной, между прочим, экскурсии! А я смотрела вслед, и ни одной мысли не возникало в голове. Будто мысли так же закаменели, как и тело. Закаменели в тот момент, когда я удивилась непонятному выступлению ящера о смысле жизни, да так и остались в тупом недоумении. У меня взяли разговорник и куда-то повели, я осознавала это, но как-то тупо и отстраненно. Словно всё, что происходит сейчас, – не со мной, а я… а меня и нет вовсе.

Зеленоватые сумерки сменились дневным светом, потом – тем слепяще-ярким освещением, какое бывает в больницах и лабораториях. Потом на меня надели браслеты, сняли маску, и я осознала происходящее.

Передо мной стоял илл. Еще более невысокий и щуплый, чем все иллы, с тонкими чертами почти человеческого лица и пышными золотистыми волосами. В хамелеоновой накидке поверх серебристых дипломатических одежд. Ага, высшая каста… элита Империи.

– Какая встреча, – процедил илл. Почти пропел… Неприкрытое торжество в его лице взбесило меня, и браслеты отозвались на вспышку злобы волной почти нестерпимой боли. Это ты проходила, сказал в голове спокойный голос Теллы. Успокойся. Не дай ему убить себя. Да, я успокоюсь… постараюсь… только дыхание переведу… как же медленно затухает эта боль…

– Что вы себе позволяете? – спросила я как могла спокойно. – Устраивать похищения в не принадлежащем вам мире… это не сойдет вам с рук.

– Не надо цитировать международное право, капитан Три Звездочки, – сладко улыбнулся илл. – Не утруждайся. Никто и никогда не узнает, что с тобой случилось, так что с этой минуты можешь считать себя вышедшей из сферы действия закона. Закон не помогает потерявшим осторожность одиночкам. Особенно без следа пропавшим.

– Ошибаетесь! – бросила я. – У меня найдутся друзья.

– Твои надежды смешны. – Илл и вправду рассмеялся, словно трель серебряного колокольчика разлилась в воздухе. – Конечно, у тебя найдутся друзья. Из СБ. Только вот ведь какая незадача, агент Три Звездочки, СБ тебе не поможет. Не сможет помочь. Был такой капитан Три Звездочки, отправился зачем-то побродить по городу ящеров, да и пропал там. Концов нет. Не первый и не последний случай! Друзья, – илл снова рассмеялся. – У прежнего капитана Три Звездочки тоже были друзья. И что же?

Отец! Меня снова накрыла злоба, да такая, что и боль не сразу приглушила ее. Наверное, я потеряла сознание, потому что вновь осознала себя лежащей на полу, с разбитым носом и дикой слабостью во всем теле. И похоже, провалялась я долго… во рту горит от дикой жажды, в голове туман, а илл сидит в вертящемся кресле, закинув ногу на ногу, и покачивает мягким кожаным сапожком прямо над моими глазами.

– Когда-нибудь вам дадут по носу, – прошептала я. – Крепко дадут. Мало не покажется.

– Вряд ли, – проворковал илл, – вряд ли. И уж во всяком случае, не шпиону Конгломерата уповать на это. Кстати, по законам сссла шпионаж карается смертью. Расточительно, не правда ли, Три Звездочки? Но что делать, что делать… такие улики… я и говорю-то с тобой только потому, что местные деятели сейчас очень заняты твоим другом Сэйко. Да, очень заняты… ты ведь знаешь, как казнят ящеры?

Я знаю, еще бы не знать. Сэйко…

– Да, ты знаешь, – довольно подтвердил илл. – Я попрошу для себя твою шкурку… мне не откажут. – Он наклонился, провел узкой прохладной ладошкой по моему плечу, пропустил шерсть меж пальцев, как песок на пляже… – Такая мягкая… словно шелк. Ты ведь веришь мне, Три Звездочки? Так и будет…

Да, так и будет… Ледяная безнадежность заполнила меня до краев, тронь – выплеснется, ледяная, страшная, в ней сладость и наслаждение, и я знаю, что наслаждение это – не мое, а илла. Я знаю, это иллу сладко – сладко от моего страха, от предвкушения моей боли, от черного колодца отчаяния, поглотившего меня. И еще я знаю, что знание это вложил, в меня илл, что знание это – как приправа, изысканная приправа к сладкому блюду из униженного врага. Из меня. Будь ты проклят, илл, раздельно подумала я. В ответ на меня капнуло восторженным злорадством: блюдо стало вкусней.

– А самое интересное, что ваша СБ спишет все на твое предательство, – радостно добавил илл. Мысленно добавил, его вкрадчивый шепот звучит и звучит внутри меня, заполняет череп, распирая его тупой болью. – Потому что я теперь знаю всё, что знаешь ты.

Молниеносной чередой вспышек пронеслись в моем мозгу Pax и Нейтрал, Телла и Блонди, и Чак, и разговор на бирже, в представительстве Триали, и несколько других разговоров, после того, как я подписала контракт с объединенной разведкой Конгломерата… Сэйко, и давний полет с отцом на Землю, и Игра, окончившаяся визитом Распорядителя Оргкомитета…

Если бы не браслеты, я успела бы вцепиться ему в глотку. А так… заработала еще один удар боли, только и всего. И еще один – результат бессильной ненависти, охватившей меня в ответ на его чарующий смех.

Ненависть, густо замешенная на ясном ощущении собственного бессилия, на четком понимании – он наслаждается сейчас, глядя, как я корчусь от унижения и боли у его ног. Будьты проклят, илл!

Проклинай, прах из праха. Ты так горячо меня ненавидишь, даже жалко отдавать тебя ящерам. Правда, их казнь забавна, но… да, я придумал лучшую забаву. Прах из праха, ты останешься жить… пока… пылью под ногами Повелителя… запомни это! Пыль под ногами, прах из праха, НИКТО!

Ослепительный свет и опустошающий, отупляющий страх, вот всё, что есть у меня теперь. Свет и страх, и беззвучный шепот Повелителя, распирающий череп тупой болью.

Ты будешь помнить только страх. Ты будешь жить только волей Повелителей. Прах из праха, пыль под ногами, никто… никто… никто… никто…