Текст книги "Полукровка"

Автор книги: Алла Гореликова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц)

Алла Гореликова
Полукровка

Часть I

1. Игра по правилам

Первый тост – за самым молодым. Второй – за прошлогодним победителем. Традиция, о возрасте которой давно позабыли самые старые ветераны. Традиция, которую мне предстоит нарушить сейчас: я, самая молодая, полечу на корабле-победителе. Прошлой Игры, и позапрошлой, и… равного отцу здесь нет. И я не сравнюсь. Но места погибших не должны пустовать, и я сегодня за него. Сегодня и всегда, по законам его народа и по вере народа моей матери, я, Зико Альо Мралла, – его наследница, ответчик по его долгам и продолжение его жизни, до смены, до следующего поколения. Я поднимаю хрупкую полусферу бокала, и лица соперников забавно искажаются… пью молча. Плевать на кривую усмешку развалившегося напротив илла – мне есть что сказать, и я скажу, но сначала выпью. Я сама боюсь тех слов, что жгут мне пасть. Волна дрожи пробегает по спине, подымая дыбом шерсть: кто-то смотрит мне в затылок, не слишком заботясь о приличиях. Отца здесь уважали: самое большее, на что можно рассчитывать в этом обществе. Но я любила его! Я швыряю опустевший бокал на камнепластовый пол, мелкие брызги стекла разлетаются медленным сверкающим фейерверком, напоминая о предстоящем. «Пусть победит судьба» – любимый тост отца, давно набивший им оскомину. Я улыбаюсь, выставляя напоказ клыки: они думают, я и в этом скопирую его, но я не из тех глупцов, что тратят жизнь, пытаясь стать копиями. Мой голос, тихий и вкрадчивый сейчас (в мурлыку-маму, усмехался отец… теплая сильная рука ерошит неотлинявший детский пух…), мой голос услышат все, это тоже традиция, хотя кто помнит о тонкостях ее технического воплощения?

– Отвечать на собственный тост не менее глупо, чем бросать вызов ушедшему. Мой бокал был за память живых и славу мертвых, а если кто из вас после стольких лет еще нуждается в напутствиях, скажу так: пусть судьба проиграет!

Немногие из них знают меня. Но я знаю почти всех. Победитель имеет право на копии любых записей Игры… сколько раз мы смотрели эти записи! Они исчезли вместе с отцом и его кораблем, но я их помню. Я знаю о соперниках все, что нужно сейчас знать. Отец рассказывал и о манере этого ухмыляющегося илла играть полями в опасной близости от соседей по рейду, и об электронной хлопушке Теллы, напрочь выводящей из строя системы идущих следом, и о доброй сотне других более или менее общепринятых подлых приемчиков. Я знаю, Игра будет нелегкой, но я готова к ней лучше любого новичка.

Торжественная часть коротка. Теперь у нас есть сутки до старта – последний раз проверить системы, уладить последние дела… обратно вернутся не все. Можно уйти прямо сейчас, кое-кто так и сделает, но завсегдатаи – а таковых здесь большинство – протолкутся в обществе до полуночи, обсуждая соперников, открытые вакансии, новые блюда лучшего в секторе ресторана и новости ориентированного на свободных капитанов черного рынка. Новости… я сердито фыркаю. Вибриссы ловят плывущий от задней стойки запах натуральных сливок – похоже, кто-то там очень рассчитывает на мое обоняние. Новости! Сегодняшнюю новость я предпочла бы не знать. Внеплановый налет финансовой полиции сорвал мне покупку трех тонн очищенного метаокса для планетарных движков. И уж наверное, не я одна осталась ни с чем. Думаю, постарался кто-то из присутствующих: будь у меня возможность подпортить жизнь хоть одному конкуренту, тоже не стала бы зевать.

Я повожу вибриссами и хищно усмехаюсь: к сливкам прибавился мятный ликер. Очень даже недвусмысленное приглашение. Придется принять.

Неторопливо иду по банкетному ангару «Клуба монстров»; разговоры не прерываются при моем появлении. Хороший признак. Я узнаю, что работать на камнегрызов нынче согласится разве что вовсе слабоумный или вконец оголодавший; что невидимки, как всегда, стравливают других и подбирают остатки; что ящеры необычайно щедры, не к добру… обрывки, но интересные.

– Что предпочитаете, барышня?

Ах, вот что! Вернее, вот кто – Блондин Вики. Громила ростом под два метра, смуглый, темноглазый и черноволосый (откуда, спрашивается, прозвище?!), отчаянный парень без тени сантиментов, зато с удвоенной порцией мозгов. Папин земляк и мой хороший приятель, объявленный вне закона народом моей матери… кажется, Совет Семей внес их с отцом в черный список в один день.

– Привет, Блонди! – сажусь рядом и киваю на мятный ликер. – Это уже психическая атака. Не боишься получить достойный отпор?

Вики галантно вручает мне сливки в высоком стакане с соломинкой и шутливо отдает честь:

– Когда настанет мой черед изобретать тосты, попрошу судьбу скромно постоять в сторонке. Твой метаокс прибудет утром.

– Я знала, что это твоих лап дело. Кого удалось убрать?

– Завтра увидим, девочка.

– Ты все еще суеверен?

– Больше, чем год назад.

Мы пьем неторопливо, перебрасываясь ничего не значащими фразами. Мне приятно, что в толпе готовых вцепиться друг другу в глотку конкурентов есть человек, похожий на друга. Вику, наверное, тоже – он спокоен, расслаблен и самую малость ироничен. Ничуть не похож на типа, с которым познакомил меня отец на Земле семь… или восемь? лет назад.

Блонди тогда прожигал отпуск в обществе обворожительной по человечьим меркам блондиночки, от которой невыносимо несло невидимкой. Ну, людям-то этого не учуять! Мы столкнулись случайно, в парке возле аттракционов, и провели вместе неделю. Самую веселую неделю в моей жизни! Уж очень забавно было наблюдать, как обхаживают друг друга тертый авантюрист Блонди и прикинувшийся провинциальной дурочкой представитель расы супершпионов. Я сказала отцу про невидимку, но он пожал плечами и посоветовал не лезть: мол, Вик всегда знает, что делает, с абсолютной достоверностью.

Я снова встретилась с Блонди спустя два года и десять месяцев после знакомства, с интервалом сто восемнадцать стандартных часов, мельком. Они с отцом ввязались тогда в идиотскую заварушку на окраине Золотой Медузы. Естественно, ничем хорошим дело не кончилось! Пришлось продать запасные энергоблоки, взять ссуду и лететь их выкупать. Счастье еще, что все действительно разумные расы почти всегда предпочитают содрать со свободного капитана кругленькую сумму в галактокредах, чем шкуру. Насколько я знаю, мелкую сошку из собственных миров ящеры тогда казнили. А мы с Виком – Нейтрал тесен! – с тех пор иногда сталкивались носами на узких дорожках, здоровались и даже обменивались сплетнями.

Честно говоря, я сама не заметила, как мы с Виком стали приятельствовать. Мама, пожалуй, могла бы устроить за это выволочку: водиться с конкурентом, почти что брататься с врагом! Но мамы уже не было тогда, а отец многое мне позволял.

– Еще стаканчик?

Мне незачем ждать, когда народ начнет расходиться. Пустой стакан летит в утилизатор, я сыто зеваю и говорю:

– Нет, пойду. Спасибо, Блонди. За сливки и за метаокс.

– Не стоит благодарности, киска, – ухмыляется Вик. – Я не очень-то рад, что тебе пришлось засветиться в этом обществе.

– Не называй меня киской! – Старая игра, начавшаяся тогда же, на Земле. Вики захотел сделать мне комплимент в земном стиле, но не учел, что любая ханна воспримет это слово как оскорбление. А я тогда многое воспринимала как ханна, ведь мама еще жила.

– Ох ты… Я приношу тысячу извинений, Зико Альо Мралла. А на «мурлыку» ты тоже обидишься?

– Может быть, – скалюсь я. – А может, и нет. Попробуй, ты же рисковый парень.

– В другой раз. Доза риска должна отмеряться точно, и мой лимит уйдет на Игру.

– Хорошо, я подожду. Желаю удачи, Блонди.

– Тебе того же, Мурлыка.

Отец никогда не отличался особой педантичностью. Я, как и он, не чураюсь импровизации, но все же предпочитаю тщательно проработанные планы. А уж к Игре я готовилась, как ни к чему до того. Здесь сложится мнение обо мне на долгие годы – от первого раза зависит куда больше, чем от десятка последующих. Все по-настоящему важное давно сделано, но сегодняшний вечер, да и все время до старта, лучше провести на «Мурлыке» – хотя бы ради того, чтобы соперники не приняли слишком уж всерьез нервозного новичка. Пусть думают, что мне вряд ли окажется по зубам наследство знаменитого Три Звездочки.

Не одна морда проводила оценивающим взглядом мой неторопливый уход. Я перекинулась парой слов с официальным караулом – одного из ребят, единственного среди них человека, я знаю неплохо, парень работает на ГСН и подрабатывает на три разведки, не считая эпизодических взаимовыгодных контактов с Корпорацией Охраны, – и отчалила в направлении частных ангаров с несвойственной мне аккуратностью. Полет занял пять минут вместо нормальных двух с четвертью, но дело того стоило. Я посадила катер в дальнем конце ангара, выпрыгнула. Подошла к своему кораблику. Подновленная недавно броня отливает нежной зеленью, батареи полны, боезапаса под завязку. Вчера утром пришел из диспетчерской службы сигнал опознавателя на новое название. Я не стала переправлять отцовский патент, и не потому, что это хлопотное дело стало бы мне в кругленькую сумму. Воля ушедшего свята. «Моей дочери, Зико Альо Мралла, препоручаю пользоваться моим капитанским патентом и владеть имуществом, со всеми вытекающими правами и обязательствами…» Всё. Теперь официальное название «Мурлыки» – «Три Звездочки», и пусть судьба не встает на моем пути. Хватит ей победы над отцом. Я подкатила к воротам баки для метаокса, переключила защиту в авторежим и легла спать.

Рейд Нейтрала не знает порядка. Чтобы устроиться сюда диспетчером, мало солидного опыта и отличных рекомендаций – требуется еще ясная голова и стальные нервы. Но с Игрой не справится и десяток лучших из лучших диспетчеров, поэтому сегодня у них выходной, у всех поголовно, а стартовый сектор окружен транспортной полицией – только их знаменитая Сеть, с нейроспрутами в ключевых узлах и сигнальными буйками по окантовке, способна надежно отделить игроков от зрителей. Там, среди зрителей, нет бесцельно любопытствующих зевак. Для любителей пикантных зрелищ ГСН смонтирует репортаж почти из одних острых моментов, динамичный, захватывающий и похожий на правду только в части списка участников и итогового зачета. Среди зрителей – наниматели, дельцы черного рынка, пресса и полиция, резиденты, агенты и аналитики всех разведок; капитаны, не включившиеся в состязание, и ловцы удачи, мечтающие о капитанском патенте; и мусорщики, зарабатывающие поиском и продажей обломков, и страховые агенты, и немного медиков разных специализаций, и дипломатические наблюдатели… Многие из них ждут результатов гонки куда нетерпеливее игроков. Ведь мы – их клиенты, покупатели их товара и поставщики информации, предмет зависти или ненависти, шанс выжить и пушечное мясо… Мы, свободные капитаны, вовсе не так свободны, как хотим казаться. Мы всего лишь прикрытые красивым названием наемники. И игра сейчас пойдет не ради спортивного интереса, да и не игра это вовсе, а самая настоящая грызня – схватка за возможность найти работу, за выгодный контракт, за год или два красивой жизни… или за красивую смерть, кто знает.

Порядок на рейде перед стартом – почти дурная примета. За те полторы секунды, что требуются на подключение шлема, просто обязаны случиться два-три-четыре скандальных инцидента, для затравки и на радость прессе. Я активизировала датчики и огляделась – ничего. Легкий штормик вокруг «Светлой Иллы» не в счет, к дурным манерам представителей «высшей расы» все давно привыкли, но почему все в порядке у соседей Дракса? А «Черное Лезвие» никак не реагирует на новичка, пристроившегося по неопытности слишком близко? Не к добру.

Вывожу в зону дисплея над пультом карту системы – сейчас связисты Оргкомитета передадут игрокам контрольные точки этого года. Считается, что до сих пор их координаты знали только Первая Четверка Оргкомитета и наглухо заблокированные киберы-техники. Вот только не придумано еще блокировки, которую нельзя обойти, особенно если сам кибер не против. А проследить за группой наладки и вовсе под силу любой разведке; да и к Четверке, если верить кое-каким слухам, можно отыскать подходы. Не было еще Игры, чтобы на одной из точек не обнаруживался незапланированный сюрприз, а ведь и с запланированными справится не всякий. Даже я, при своих более чем скудных знакомствах, давно знаю две точки из шестнадцати, что уж говорить о таких монстрах, как Телла, Светлый или Паскуда Дракс. Курс к тем двум точкам уже вложен в мой компьютер, заготовлены четыре варианта начала, осталось на глазок определить самый выгодный, а подробно расчислить маршрут можно и в пути. Собственно, это единственно возможное поведение. Кто замешкается на старте, потеряет времени куда больше, чем уйдет на предварительную навигацию, потому как стартовать в шквале следов десятка-другого рванувших вперед соперников – чистой воды безумие.

Три… два… один… готовность! Шестнадцать алых точек загораются в глубине изображающего систему Нейтрала шара. Я пытаюсь сразу соотнести их со знакомыми объектами: энергостанция «Юнайтед Стеллз» на орбите Коктейля; взорванная иллами муравьиная заправка на границе системы; одна из двух блуждающих точек – старый радиомаяк людей, а вторую, верно, специально снарядили для Игры, ничего похожего раньше здесь не было; и, разумеется, остальная дюжина падает на два пояса астероидов, где же еще и проверить, кто чего стоит… Старт!

Старт. Я жму на форсаж и успеваю вывернуться перед самым носом «Блонди» – как любит говорить сам Вик, дружба дружбой, а табачок врозь. Интересно, вспомнил он вчерашний метаокс, когда выравнивал свою развалюху? В первые полчаса не очень-то развернешься, выгодных вариантов трассы не так уж много, только и хватает, что не сталкиваться лбами. Неписаные правила игры запрещают выбивать соперников в этой давке. А за маяком Нейтрала игроки начнут разворачиваться к выбранным для первой отметки точкам – и вот тогда пойдут каверзы. По-хорошему, надо бы уже сейчас запустить раскрутку полей. Но поля снижают мощность форсажа, а вторая блуждающая точка очень мне не нравится. Надо брать ее сразу, тем более что курс совпадает с одним из моих расчетных вариантов, я успею поймать ее на подходе к Большому Рифу, к точке восемь – если очень потороплюсь. Скорость нарастает, впереди обозначается «Адмирал Дракс», и я на всякий случай увожу «Мурлыку» в спираль. Вовремя! Паскуда в своем репертуаре, запустил с кормы обойму магнитных якорей, вон сзади кто-то из новичков уже вляпался. Хорошая это штука для спасательных работ, и в бою иногда выручает, но в гонках… «сделал пакость – сердцу радость», кстати, это Вик первым прилепил Драксу принятую народом на ура характеристику. Я огибаю Паскуду и ухожу влево, чисто, без подлостей и дешевого выпендрежа. Если кто считает выгодным занимать драгоценное место ловушками для соперников… их дело.

Разгон завершен. Запускаю основные двигатели и постепенно наращиваю мощность. Из особо опасных персон вокруг никого, я была бы совсем не прочь пройти первый разворот именно в этой компании, но здесь собрался народ расчетливый и осмотрительный, все они раскрутили поля и скоро отстанут. Тише едешь – дальше будешь, любимая поговорка людей, прижившаяся в Галактике, как бы мне не вспомнить ее позже…

У маяка развернут пост ГСН. Галактическая Служба Новостей! Ха, ха и еще раз ха. По-настоящему интересные новости до ГСН доходят в последнюю очередь. В основном потому, что пресса не за новостями охотится, а за скандалами и острыми сюжетами. Как объяснил однажды знакомый репортер, так безопаснее.

Безо всяких происшествий разворачиваюсь на выбранный курс и довожу мощность до ста четырнадцати номинала. Считается, что сто десять – потолок, но моя «Мурлыка» потянет и сто семнадцать, проверено. Надежный кораблик, штучная работа… После недолгих раздумий я перехожу в режим маскировки – нечего светиться на чужих сканерах! – и разрешаю себе немного отдохнуть. До Большого Рифа.

Большой Риф – местечко не для слабонервных. Здесь нельзя полагаться на компьютер, даже нейромодели последнего поколения не всегда успевают вовремя осмыслить пересечение орбит астероидов, действующих и заброшенных станций, маяков, заправок, баров, обломков кораблей и прочего мусора; а пройти Риф на ручном управлении, да еще и выйти к заданной точке – задачка для аса. И не всякий ас цел останется. К тому же – еще одна милая традиция Игры! – нет лучшего места и времени для сведения счетов, ведь исчезновение даже самого опытного можно списать на фатальную ошибку или поломку; во всяком случае, именно здесь мамины бывшие родичи трижды устраивали засады на отца. И пусть на меня пока что никто не охотится, попасть в чужую западню тоже радости мало.

Я догнала «бродягу» на самой границе – если можно применять это строгое слово к размытой зоне, где остатков разумной (и не очень разумной) деятельности куда больше, чем собственно астероидов. Небрежно отреставрированный древний танкер на моих глазах выключил субпланетные движки и начал выпускать солнечный парус. Вовремя успела! Ребята, отложившие точку два на потом, сильно просчитались, им придется разворачиваться и отлавливать этот экспонат на пути к границе системы – а то и дальше, если к парусу предусмотрены дополнения. Я впритык разминулась с драконьим мемориалом – что за глупая привычка запускать в космос персональные склепы! Ага, маячок вокруг склепа все еще вертится! Год прошел, а до сих пор весь Нейтрал смеется… маячок запускал к Помойке новый директор «Объединенной обсерватории». Хотел показать подчиненным, как надо работать. Как говаривал один папин знакомый, шеф регионального сектора разведки трилов, мир полон дилетантов. Подразумевалось, естественно, что право выжить есть только у профи, трилы вообще уважают профи… Я сбросила скорость и слегка развернулась. Теперь швартовочная площадка танкера нависает над «Мурлыкой», закрывая добрую треть кругового обзора, остается лишь причалить по возможности аккуратно – кто знает, что там сохранилось от древней металлокерамической палубы, – и получить отметку точки в бортовой журнал. Ерунда. Мелочь, на которой и строится Игра, – шестнадцать мелочей и путь между ними, дающие в сумме отнюдь не пустячную проверку для желающих подписать контракт. Я совместила «Мурлыку» с контрольным кругом, опустила – легко, как перышко, – и послала запрос на отметку. И конечно, получила по усам – а чего еще ждать в Игре?! Экран ближней связи высветил чудаковатого кибера, восседающего перед антикварным пультом, и этот чудик предложил мне явиться за отметкой лично! Потому как транспорт сей не оборудован, видите ли, должным образом защищенной системой кодирования связи и, следовательно, не имеет юридического права пользоваться этой самой связью для передачи официальных документов – к каковым, собственно, и относится отметка о прохождении точки зарегистрированным участником Игры. Во закрутил! За время этой приветственной речи я припомнила добрую половину всех известных мне ругательств, успела смириться с неизбежной задержкой и перевела «Мурлыку» в режим автозащиты. Однако защита защитой, а любой корабль уязвим, пока капитан не на борту, и мне стало очень не по себе, когда я влезла в скафандр, выпрыгнула на палубу танкера и заблокировала за собой вход. Если что-то случится с моим корабликом… это Игра! Я вошла в гостеприимно распахнувшийся люк и усмехнулась – кромешная тьма и ни следа указателей. Условия для разных рас явно неравные, но я здесь среди выигрывающих. Будь в этих коридорах атмосфера, меня повели бы запахи, но на нет и суда нет, сгодятся и колебания электромагнитных полей, и напряжение линий искусственной гравитации. Времени, правда, уйдет… но все же меньше, чем у тех, кому придется тыкаться вслепую.

Приостанавливаясь на перекрестках, я прошла лабиринтом темных коридоров и шахт до верхней палубы и, обнаружив на стене коммуникатор, послала запрос:

– Сэр, где вы, собственно, находитесь?

– Навигационная рубка, – ответил кибер. В непрошибаемо официальный тон вкралась толика доброжелательности, и я мысленно похвалила себя: созданные людьми в те глупые времена, когда искусственный интеллект ставился выше настоящего разума, киберы остро реагируют на малейшее проявление пренебрежения и, соответственно, ценят неброскую вежливость. А многие ли помнят еще их понятия о вежливости? Сомневаюсь, что этому экземпляру в последнее время доводилось слышать почтительное обращение, отмирающее даже среди людей.

Через пару минут я открыла дверь навигаторской, перешагнула высокий порог и лихо отдала честь старому киберу.

Клянусь, его глаза вспыхнули как раз в нужную секунду! Он точно рассчитал мой жест, так что на контрольном снимке я выйду во всей красе! Жаль будет, если эта роскошь достанется кому другому… еще один повод выиграть!

– Поздравляю, капитан Три Звездочки, отличное начало. – Кибер протянул мне чип; пластик руки неотличим от человечьей кожи, вот только сочленения внутри поскрипывают чересчур громко. – Ваша отметка. Желаю удачи.

– Благодарю, сэр. – Нет, все-таки иногда с искусственным интеллектом стоит иметь дело! – Спокойной вахты. Разрешите идти?

– Можете воспользоваться топливной шахтой. Вторая палуба, левая секция. К вашей площадке выведет номер второй.

– Еще раз благодарю! – Ай да кибер, так помог, не отступив формально от правил! Интересно, найдет с ним еще кто общий язык?

– Не стоит благодарности, Три Звездочки.

«Мурлыка» ждет меня в целости и сохранности, танкер, вопреки мрачным ожиданиям, ушел от границы Большого Рифа не так уж и далеко. Я поднялась на мягких планетарных движках: маневрирование с парусом не любит толчков, а любезность капитана-кибера заслуживает ответного жеста. Точка восемь успела, конечно, сместиться, но не настолько, чтобы стоило менять маршрут. Я задала компьютеру расчет на новые координаты, заодно и следующую цель наметила: точка пять. «Пристанище старого пирата», забавный аттракцион для денежных мешков – интересно, сколько хозяева заплатили Оргкомитету? Такая реклама, да к тому же не облагаемая налогом; впрочем, это местечко расположением своим вполне подходит для самого строгого испытания, хотя благополучно добравшимся до «Пристанища» игрокам грозит, пожалуй, разве что чересчур назойливое внимание праздной публики. Настроение мое сильно улучшилось, когда я увидела среди шестнадцати контрольных точек «Пристанище»: там мои шансы не так уж плохи. Но теперь я заторопилась – каждая минута задержки на точке восемь (хотя где там задерживаться, пустая глыба ничего не значащего камня) грозит удлинить опасную часть полета к точке пять и свести на нет то преимущество, которое из всех игроков имею, скорее всего, я одна.

Теперь самое время раскрутить поля. Самое время собраться… даже при моей достаточно мощной защите жизнь здесь зависит прежде всего от быстроты реакции. Я вкралась в толчею Большого Рифа, как затесавшийся в порядочное общество вор – притворившись полным подобием окружающих. Я выбрала довольно большой, с добрый километр диаметром, астероид, его орбита почти идеально совпадает с нужным курсом, лучшего щита нечего и желать. Не так быстро, как хотелось бы, ну так что ж – тише едешь… Притаившись в его тени, перекинув четыре пятых энергии на защиту, я отслеживала обстановку, и два часа этого полета уж точно стоили двух дней жизни на Нейтрале – а жизнь на Нейтрале никто еще не называл тихой и спокойной. Я берегла энергию, от всякой мелочи поля заслоняли надежно, но хватало и крупных осколков, и добрая половина этого мусора норовила столкнуться с моим корабликом, так что батарея противометеоритной пушки опустела почти на треть. Когда я сорвалась с неуютного местечка и, бешено лавируя, пошла сквозь толчею непредсказуемого «бесценного при умелом подходе материала» (вот ведь всплыл любимый слоган лобби пещерников, утомили весь Нейтрал настойчивыми попытками наложить загребущие лапы на Большой Риф и Помойку!), мне еще дважды пришлось сметать с пути опасные камешки. А ведь иду только к первой точке в поясах! Ох, лихо я начала! Посажу на ноль батареи, тогда и начнутся самые пакостные сюрпризы!

Контрольный круг точки восемь горит холодным огнем люминоспейса. Видно издали, сориентироваться легче легкого; вот только рядом, впритык, занимает драгоценное место посудина Службы Новостей, до ужаса громоздкая, неуклюжая и беззащитная: половина стандартного вооружения заменена камерами, остатка едва хватит убрать с курса не слишком большой метеорит; интересно, какой ас сумел добраться сюда? и что вообще он здесь делает?! Неужели раздает отметки?..

– Приветствую первого посетителя точки восемь. Как настроение, капитан?

– Спасибо, неплохо, – я не смогла придумать ничего более оригинального: уж очень удивилась, увидев на экране изящную драконью голову. Большинство корреспондентов ГСН – люди. Есть, конечно, и киберы, иллы, пещерники, но все они пашут на своих узких темах. Пусти их на репортаж, и любой окажется хуже самого неопытного в журналистике человека – люди общительны, люди больше других способны на понимание и сопереживание и поэтому влезут в душу любому, даже капризному и непредсказуемому камнегрызу; и служба кадров ГСН встречает их распростертыми объятиями и удвоенным окладом. А дракон… Эти утонченные интеллектуалы по-настоящему ценят лишь полет. Впрочем, хорошие пилоты нужны всем, а драконы – лучшие.

– Капитан, прежде чем я перешлю вашу отметку, позвольте задать вам пару вопросов. Прошу прощения… Вы ведь Три Звездочки, я верно определил?

– Да. – Я догадывалась, что именно интересует ГСН. Вот только странно, неужели Служба Новостей не отыскала подход к Регистратору Оргкомитета? Уж он-то знает, как знаменитое имя перешло к никому не известному новичку. Нет, скорее им показалось не лишним раздобыть мои комментарии.

– Возможно, я немного… неделикатен… Видите ли, ГСН хотелось бы знать, что случилось с прежним капитаном Три Звездочки? То есть… вы понимаете, довольно странно, что под этим знаменитым именем вдруг появляется новичок, и…

Конечно!

– Разве недостаточно, что я зовусь так вполне законно? Иначе меня не допустили бы к регистрации, вы согласны?

– Разумеется, но…

– Никаких «но»! Мои личные дела не настолько интересны, чтобы их обсуждала вся Галактика. Отметку, пожалуйста.

С драконами легко договориться, но они чересчур многословны. Этот, конечно, сильно на меня обиделся. Молча передал отметку и отключил связь. Что делать, вздумай я облечь отказ в традиционные нормы драконьей вежливости, задержалась бы часа на два. А так – курс на точку пять почти идеальный.

«Пристанище старого пирата» считается весьма фешенебельным местечком, и туда не ввалится без предупреждения всякий сброд: в свое время первый хозяин заведения расчистил проход в Большом Рифе, но там, как по минным заграждениям, легко пройдет лишь тот, кто точно знает все извилины маршрута. Пробираться к «Старому пирату» наудачу – задача, вполне достойная уровня Игры, испытание для лучших, так что выбор Оргкомитета не вызовет лишних вопросов. А погибший на подходе свободный капитан – один или десяток, что предпочтительнее, – сделает не худшую рекламу экстравагантному приюту для возжелавших тихого отдыха богачей. Лэмми умеют вести дела. Я расслабилась, позволив компьютеру вести «Мурлыку» тайной тропой. Лэмми умеют вести дела, но и им нужна бывает помощь свободного капитана, а отец умел назначать цену.

Стандартный контрольный круг не слишком соответствует репутации заведения, однако хозяевам не составило труда превратить обязательный элемент игры в милую изюминку. Круг пылал голубыми сполохами на экране контроля посадки, но в визуальном режиме сменился мерцающей блекло-желтой надписью у края посадочной площадки: «ОТМЕТКА И ВЫПИВКА ЖДУТ В ЧЕРНОМ БАРЕ». Вот так, скромно и со вкусом. Опять бросать «Мурлыку»… и потом, вдруг подумала я, ситуация-то складывается двусмысленная. В «Пристанище» на первом, втором и третьем месте – удобства для клиента. Все понимают, естественно, что до мелочей продуманный сервис входит в поистине астрономическую цену, но обычные гости «Старого пирата» это и ценят. Что меня занимало – считаются ли благополучно добравшиеся до приглашения к выпивке игроки такими же гостями. Если считаются – можно не отягощать себя скафандром. Более того, заявиться в скафандре будет в таком случае дурным тоном и проявлением неуважения к знаменитому гостеприимству лэмми вообще и «Старого пирата» в частности. А если нет? Все же это Игра, и правилами разрешается столько смертельных ловушек, сколько окажется по силам изобрести очередному Оргкомитету; а что, в самом деле, может оказаться смертельнее, чем легкомысленно выпрыгнуть на поверхность астероида почти что в чем мать родила? Я медлила, глядя на пустой экран ближней связи: мне очень, очень хотелось получить подсказку. Пока что никаким гостеприимством не пахло, но, зная отношение лэмми к репутации торговой марки, я согласилась бы поставить тонну метаокса против литра метана на радушный прием. Жаль, ставки сейчас куда рискованнее; конечно, не хочется напяливать скафандр и терять лицо, но ведь лучше потерять лицо, чем жизнь… Экран так и не осветился, зато заработала звуковая связь, и характерный скрипучий голос принадлежал лэмми, следовательно – одному из хозяев:

– Добро пожаловать, Три Звездочки. С благополучным прибытием.

– Благодарю, Достопочтенный! – Моим сомнениям пришел конец: после личного приветствия лэмми думать о скафандре стал бы разве что хам или параноик. Я открыла люк, ограничившись мембранным фильтром на входе, словно за бортом «Мурлыки» не космический холод, а уютное дно атмосферы.

Не знаю, как это сделано, не знаю, правда ли, что сделано в единственном на всю Галактику экземпляре, но от «Мурлыки» до люка «Пристанища» я прошла, будто по весенней травке солнечным утром где-нибудь на Земле. Легкий ветерок, приятная прохлада и свежий, бодрящий, невыразимо радостный запах… И, невероятным светилом, плывущая с торжественной медлительностью над головой ледяная скала – полнеба в голубых сверкающих изломах, блеск и тени, и глубочайшая чернота вокруг, а в глубине ее среди редких звезд едва угадываются темные каменные глыбы… красиво!

Лэмми поджидал меня у входа. Маленький, мне по пояс, костистый и угловатый, с редкой серебристой щетиной по темной фиолетовой коже – не старик, но уже немолод: молодняк намного светлее.

– Тебе нравится наше небо, милая?

– Нравится, Достопочтенный.

У лэмми не принято открывать свои имена кому ни попадя, и иноплеменника они назовут по имени разве что для протокола или в знак такого уважения, какое не просто так приходит. «Милая», ишь ты… куда хуже, чем «капитан», ну что ж, спасибо хоть не «дитя» и не «ханна». Хозяин «Пристанища» смотрел на меня и мимо, именно так надо смотреть на ханну, показывая уважение и доверие. Не в меру толстый люк натужно закрылся, новехонькая гуммилитовая прокладка чуть слышно скрипнула. Лэмми слегка качнул тяжелой головой, показав, что оценил мой восторг (оценил тем более, что я изо всех сил старалась скрыть чувства, как положено среди его народа); пол дрогнул, стремительно пошел вниз: обжитая часть астероида прячется глубоко под толщей камня.