Текст книги "Полукровка"

Автор книги: Алла Гореликова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)

10. Потерянное наследство

«Вик… или ты, девочка моя! Кто-нибудь из вас доберется сюда, я знаю».

Я сижу в кресле отца в рубке. Я слушаю его голос. Торопливый, севший от усталости, тусклый, как небо этого мира.

«Мне не повезло. Иллы готовят войну, теперь я знаю точно. Запись под кодом „007“ в директории „Киберы“, пароль „альянс“. Ту же запись сейчас пытается доставить на Землю один мой друг с Иллувина, но его шансы с самого начала были меньше моих. А мне, видно, уже не добраться до вас. Простите, прощайте, и удачи вам».

Прощай… я добралась сюда, но вряд ли ты хотел, чтобы это случилось именно так.

Вход-контроллер трезвонил вовсю, я спохватилась и впустила Алика.

– Ну ты, кошка, даешь! – восторженно завопил он, едва войдя. – Я уж думал, ты меня до утра у люка промурыжишь! Так это что, твой?

– Наверное, теперь мой, – потерянно ответила я. – Корабль, информация о капитане с момента посадки.

– Бортовой журнал, – ответил корабль. – Вывожу воспроизведение.

В углу пультового дисплея загорелась дата. «Полное тестирование», – сказал отец.

Я вглядывалась в бегущие снизу вверх столбцы. Красного не так уж много. Не так уж, но… Топливо, вооружение, боезапас, поля… шансов выдержать бой и дотянуть до Нейтрала у отца не было.

Но что он решил? Я ждала, затаив дыхание. Мог он затеряться здесь? Может, он и сейчас где-то в городе?

Но тогда он вернулся бы сюда!

Когда перед глазами остановилась сводная таблица, отец хмыкнул (я с трудом сдержала стон, отчетливо вспомнив эту его манеру озвучивать затруднительную ситуацию); хмыкнул, просвистел себе под нос несколько нот старинного спектакля «Суперзвезда» («Что с тобой, Альо?» – испуганно спросил Алик); и, коротко выдохнув, заговорил тем торопливым и тусклым голосом, который я слышала уже:

– Дозапись под личный код: совершил вынужденную посадку. Вставь координаты. Предполагаю, что планета является базой Империи. Дальнейший полет при почти стопроцентной вероятности встречи с противником считаю по результатам тестирования бессмысленным. Выхожу на разведку. Дальнейшие решения по обстановке. Конец записи. Консервация. Автозащита – усиленный режим. Допуск – по всем известным кодам СБ Конгломерата и ИО Триали. Полный допуск – Альо, Блонди. При несанкционированном проникновении – самоликвидация. Всё.

– Всё? – машинально переспросила я.

– Нет, – ответил корабль. – Последней информацией о капитане является видеозапись выхода. Вывожу воспроизведение.

Отец спрыгнул из аварийного люка, отошел от корабля, остановился на мгновение. И решительно зашагал к вершине холма. Я ждала. На полпути к вершине он должен обернуться.

– Альо, что с тобой? – снова спросил Алик.

– Заткнись или убирайся! – заорала я.

Он обернулся. Взгляд его обежал окрестности, не задержавшись на корабле, и через минуту он уже был на вершине. Обернулся еще раз и сбежал вниз.

За тот самый холм, с которого спустились сюда мы с Аликом.

На какой-то миг я почти поверила, что еще смогу найти его.

И в этот самый миг с серого неба упал катер.

Я застонала.

Но отец всегда был быстр, и он ждал атаки. За холмом вспыхнуло сверкающее марево взрыва. Вспыхнуло и погасло.

– Сработало личное взрывное устройство капитана, – сообщил корабль.

– Вижу, – буркнула я.

– Воспроизведение окончено, – продолжил корабль. – Катер противника не взлетел, информации от капитана не поступило. Я делаю вывод, что капитану удалось самоликвидироваться, повредив при этом противника.

– Умник, – я встала, подошла к рундуку и достала коробку с лайком для Алика. – На, поешь.

– Кто это был? – спросил Алик. – Ты знаешь?

– Капитан Три Звездочки, – ответила я. – Мой отец. Не спрашивай ничего сейчас. Дай в себя прийти.

– Что ж, я бы сказал, что ему повезло, – медленно проговорил Алик. – Лучше так…

Я сама знала, что лучше так. Учитывая же работу отца на СБ, только так и должно было быть. Ему повезло. В его мозгу не звучали голоса Повелителей, он никого не предал и не убил никого из друзей. А я… да не настолько же я глупа, чтобы до сих пор надеяться! Всё это время…

Или настолько? Иначе откуда эта пустота в душе? Отец, отец…

– Катер в порядке? – спросила я.

– Катер после отлета с Нейтрала не использовался, – сообщил корабль.

– Значит, в порядке. Внешний обзор, сканирование.

– Чисто.

– Распоряжения капитана в силе. Пошли, Алик.

Алик отложил недоеденный салат. Спросил недовольно:

– Куда?

Ясно, устал… держался долго, а тут только присел…

– Здесь хороший медкомплекс, Алик. Понимаешь, я… может, успеем? Ясю и Марика.

– Эх, кошка, – вздохнул Алик. – Марика, наверное, сожгли уже. А Яся… Анке сказала, вопрос нескольких часов… вряд ли сутки.

– Алик! Я же сказала – хороший медкомплекс! Не стандартный! Полетели, Алик.

Я втолкнула его на пассажирское место, впрыгнула за пульт и взмыла в небо.

У отца на корабле хороший катер, я так и не завела себе такой же. С хамелеон-системой и режимом противодействия слежению. Смешно, я только сейчас поняла, насколько больше он подходит для шпионских поручений, чем для обычной работы свободного капитана. Странно, почему отец не воспользовался катером, собираясь на разведку?

Мы мчались к поселку, невидимые в ночном небе, и душа моя пела. Вопреки всему. Как же я соскучилась по полету! Соскучилась… да я ведь всё это время даже не помнила, как это – летать! Это не боль, вспомнила я дракона. Боль – не это. Да, вот боль: оказаться прикованным к грунту – и помнить, как когда-то мчался в свободном пространстве… что сделали они с тобой, друг мой дракон! Что сделали они со мной, с Ясей, с Аланом… со всеми, всеми, кто живет здесь прахом под ногами… с отцом!

– Где садиться?

– У Алана за домом сможешь?

Ну и вопрос! Обидеться впору. Ну да что с него взять.

Я вписалась как раз между сеновалом и кроличьей ямой, и Алик уважительно присвистнул. Что б ты понимал, тоскливо подумала я. Мне стало страшно. Очень.

– Я подожду здесь, – сказала я.

– Ты не против, если я еще Степаныча прихвачу и Алана?

– Конечно. Нам еще запись слушать.

– Какую запись? – Глаза Алика зажглись неуемным любопытством. И кто за язык тянул, выругала себя я. И ответила:

– Сама не знаю. Важную. Ты поскорее, ладно?

– Не боись, кошка, мигом слетаю!

Он, и правда, обернулся быстро. Яся оказалась еще жива. Я думаю, это здорово прибавило ему прыти. Я пристегнула Ясю к пассажирскому креслу, а остальных прогнала в грузовой отсек. И взлетела плавно и осторожно, даже дыхание, кажется, затаила. Яся очень плоха, и малейший толчок может завершить дело. Ничего… ничего, я довезу… не знаю, смогу ли потом посмотреть ей в глаза, но вытащить ее я смогу!

Обратный полет показался мне очень долгим. Пару раз чудилось, что Яся уже не дышит, и тогда я с трудом удерживалась от искушения дать полную скорость. Ничего. Дотянем. Перегрузки добьют ее вернее.

Мы дотянули. И только опустив Ясю в биогель и услышав жужжание сканера, я перевела дух. И вспомнила об остальных: грузовой отсек не открывается изнутри. Ладно. Не думаю, что они обидятся на задержку.

Я открыла грузовой люк и спросила:

– Завтрак?

– Яся, – резко ответил Алан.

В глаза мне он старался не смотреть. Ну, понятно…

– Ты имел когда-нибудь дело с медтехником?

– Нет. Но нас учили.

– Ладно, пойдем.

Степаныча и Алика я в медблок не пустила. Нечего им там делать, и двоим-то развернуться негде. Впрочем, они особо и не спорили. Я дала им по пайку и предложила размещаться в рубке – только не на капитанском месте.

А Алана я пропустила вперед. Хотя толку… он, наверное, давно забыл ту малость, которой их учили. Остановился у края ванны и смотрел, судорожно сглатывая. Побелел весь. Медтехник опустил Ясю почти на дно, и в прозрачной толще геля концентрировались питательные тяжи. Медтехник работал.

– Прогноз? – спросила я.

– Благоприятный. Реанимационный комплекс пройден успешно, на полное восстановление потребуется около пяти стандартных часов. Ожидаемый расход ресурса девятнадцать процентов.

Будь у меня на «Мурлыке» такой медкомллекс, мелькнула непрошеная мысль, я могла бы пройти игру до конца. Хотя ничего бы это не изменило…

– Останешься здесь? – спросила я.

– Понятно, – буркнул Алан.

Я принесла ему паек, вернулась в рубку и выдала прогноз Алику со Степанычем. Увидела облегчение на их лицах. И обрадовалась, что они обошлись без словесного выражения этого облегчения. Может быть, и у них мелькнула мучившая меня мысль: отведи они меня к дракону раньше… Хотя бы днем раньше! И все могло сложиться иначе.

– Алик говорил о какой-то записи, – чуть помявшись, сказал Степаныч. – Что за запись, Альо?

– Сама еще не знаю, – ответила я, доставая себе паек. – Запись, которая два года назад была горячей. – Настолько горячей, что из-за нее погиб отец. И, наверное, тот его друг с Иллувина.

Мне расхотелось есть. Я выбрала тюбик рыбного пюре, села на отцовское место и скомандовала: – Директория «Киберы», код записи «007».

Передо мной материализовалась проекция сенсорного коврика, дисплей замигал алым и потребовал пароль. «Альянс», – вывела я пальцем по призрачной красной поверхности.

Коврик исчез.

– Вывод записи начат, – сообщил корабль. Рубку заполнили чирикающие звуки «светлого ильвинга» – церемониального языка иллувинской элиты. Алик выругался.

– Не мешай, – буркнул Степаныч.

Я поморщилась, кинула Алику разговорник. Студент! Чему их учат? Хотя, конечно, светлый ильвинг… Я и сама понимаю с трудом. Но суть ухватывать успеваю.

Похоже на отчет о проделанной работе. Длинный и торжествующий перечень успехов, перемежаемый перспективами на будущее. Организация катастрофы у муравьев – и три подразделения штурмовиков, набранные из уцелевших. Миссия помощи на Ссс – и полный контроль над политикой ящеров. Результаты исследования внушаемости камнегрызов. Планы использования. Пути раскола традиционной идеологии драконов. Планы уничтожения. Акции невидимок на Земле, Триали и Элэммадине. Проникновение в биржевую сеть Нейтрала. Предварительные условия военного союза с ханнами. Перспективы. А напоследок – сведения о готовящемся эксперименте пещерников в системе Рахалт и предложения по его корректировке.

– Конец записи, – сообщил корабль.

– Да, это жжется, – после минутного молчания пробормотал Степаныч.

– Может быть, уже не очень, – через силу ответила я. – Два года прошло.

– Ты не понимаешь, – быстро возразил Степаныч. – Даже если все это уже известно. Все факты, я имею в виду! Все равно эта запись бесценна, потому что она имеет силу юридического доказательства. Альо, ты не представляешь, как сильно можно прижать Империю, выбрав удачный момент и подходящую аудиторию для ее обнародования!

– Если так, ее нужно доставить, – выдохнул Алик.

– Для начала нужно сделать два десятка копий, – фыркнула я. – Тогда будет надежда, что лет через сто одна из них попадет по адресу. Если бы был шанс ее доставить, она была бы доставлена еще тогда. Уж поверьте! Что толку, если она попадет в руки иллам или останется болтаться хламом в космосе.

– Альо права, – решительно сказал Степаныч. – Но Алик прав сильнее. Эта запись – бомба по Империи. Хорошая бомба. Я очень хочу надеяться, что еще не поздно ее использовать. Ребята, у нас появилась цель, ради которой стоит сворачивать горы. Значит, так! Пункт первый – копии. Столько копий, сколько инфочипов сможем найти. По копии каждому надежному человеку, в каждое место, на которое может обратить внимание десант… это я беру на себя.

Я открыла бардачок в подлокотнике:

– Инфочипы есть. Могу сразу запустить копирование.

– Прекрасно! Пункт второй – передать сигнал.

– Сигнал с поверхности планеты не пройдет без передатчика на орбите, – сообщила я прописную истину. – Забыли?

– Не знал, – Степаныч покачал головой, – никогда не интересовался техническими подробностями.

Зря, хотела сказать я. Но не сказала. Может, Степанычу это и близко не надо было в прежней его жизни. Спросила:

– Пункт третий будет?

– Этот корабль. Что нужно тебе, капитан Альо?

Я задумалась. Смогу ли я долететь хоть куда-нибудь? Просто вырваться, уйти от этого мира? Слишком мало данных для прогноза.

– Прежде всего топливо.

– Топливо?

– Метаокс. Баки почти пусты.

– Сказала бы уж сразу, звездочку с неба, – фыркнул Алик.

– Здесь метаокса должно быть до чёрта, – отрезала я. – Он ни на что больше не годен. Запаса одного вашего «Киото» хватило бы заправить десяток таких корабликов, а сколько всего сюда садилось…

– Да? – перебил меня Алик. – А иллам дармовой метаокс не нужен?

Ох ты… а ведь парень прав… умник долбаный.

– Есть у меня одно предположение, – обнадежил меня Степаныч. – А доставить сможешь?

– Катер-то на ходу!

– Ладно. Топливо, считай, будет. Еще что?

– Боезапас. И ремонт, вооружения.

– Ремонт – это безнадежно, – махнул рукой Степаныч. – Ни аппаратуры, ни надежных специалистов. Да и боезапас взять, я думаю, неоткуда.

Можно подумать, я думаю по-другому!

– Корабль, запись подходов к планете, – запросила я. И увидела бой. Последний бой отца.

Четверо… нет, шестеро! Я зашипела. Потом сказала:

– Знакомые всё морды! Что ж, по крайней мере, с одним из них я поквиталась. Мелочь, а приятно.

Отца зажали в классическую «коробочку» четыре модифицированные «гадюки». Я видела уже эту модификацию – с жерлами плазмометов спереди и спиралью трассера над боевой рубкой. Я даже здорово ее потрепала! Правда, она была одна против меня, в паре с тем самым «ежом», что болтался сейчас в сторонке, охраняя уродца-захапника и почти безоружное блюдце имперского курьера.

Отец стрелял и маневрировал с удивительной при его быстроте аккуратной точностью. Профи, гордо подумала я. Правда, его противники тоже были профи, уж я-то знаю. И… жаль, но знаю и то, чем закончится для отца этот бой.

«Гадюки» стреляли как-то лениво, изредка… не стреляли, а постреливали. Скоро я поняла, почему. Они не выцеливали ни рубку, ни баки, только отстреливали вооружение. Отца хотели захватить вместе с кораблем. И с наименьшими повреждениями. Что ж, это ставило его в выгодное положение – насколько вообще можно говорить о положении корабля, зажатого в «коробочку». Он-то стрелял на поражение.

Стрелял… пока было из чего стрелять. Он успел разнести одну гадюку на осколки, у другой выжег сенсоры, «коробочка» в результате превратилась в «клещи», а из клещей вырваться проще. Но не в том случае, когда нечем и не из чего стрелять. «Гадюки» знали, что делали. И они здорово координировали стрельбу, никогда я не видела таких слаженных действий. Я понимала, почему отец пошел на вынужденную. «Клещи» теснили его к атмосфере, а сверху надвигался ощетинившийся стволами еж, и единственный свободный путь был – резко вниз. Да, это почти капитуляция. Да, он не мог не понимать, что на грунте его возьмут тепленьким. Потому и взял с собой взрывник, выходя в почти безнадежную разведку. И потому же не взял катер: от боевого корабля в нем не скроешься и не защитишься, а на своих двоих можно и затеряться. Если повезет. Отцу не повезло, но ведь и не это было главной его целью. Он хотел сохранить корабль. Информацию. Запись эту треклятую!

Мы долго молчим. Я благодарна Степанычу и Алику за это молчание. Алику особенно!

Что ж, отец, твой шанс сыграл. Теперь наша очередь. По крайней мере, тогда здесь не было планетарной обороны.

– Ограничимся топливом, – медленно сказала я.

– Ты хочешь прорываться? – потрясенно спросил Степаныч.

– А у меня есть выбор? – огрызнулась я.

– Выжить, – словно через силу выдавил Степаныч. – Дождаться помощи.

– Не думаю, что у нас здесь больше шансов дождаться своих, чем у Альо – долететь, – возразил Алик. – Возьми меня с собой, кошка, а?

– Нужен ты в полете, – нахмурился Степаныч. – Уж если кто и пригодится ей, то скорей Алан. А еще лучше – Ран.

– Я могу взять пассажира, – выговорила я. – Но именно пассажира. Управления он не коснется ни в каком случае.

– Даже если ты погибнешь?

– Тем более тогда! Такая блокировка есть у каждого свободного капитана.

– Не вижу смысла, – буркнул Алик.

– Защита от пирата, так это обычно называют, – пояснила я. – Хотя на деле скорее не от пирата, а от конкурента.

– А против тебя она не подействовала, потому что ты его дочь? – спросил Степаныч.

– Нет. Потому что он дал мне полный допуск. Мне и Блонди. Но это не значит, что я тоже могу раздавать допуски. Полный допуск – это еще не передача прав. Так что тот, кто полетит со мной, будет всего лишь дополнительным грузом. Решайте.

– Я полетел бы на любых условиях, – быстро сказал Алик. – Хоть грузом. Хоть в грузовом трюме! Не могу я больше здесь!

– Держать не буду, – пожал плечами Степаныч. – Хочешь, лети. Если Альо возьмет. Но мое мнение – обоим вам лучше остаться здесь. Лезть без вооружения через заслоны иллов просто глупо. Глупо и…

– Я полечу, – оборвала я Степаныча. – И Алика возьму, если не боится. На этом корабле два спасательных кокона. Только я не вижу смысла в нашем споре, пока нет метаокса.

– Метаокс есть, – вздохнул Степаныч. – Наш друг дракон спит на топливных баках.

– У него-то откуда?! – поразилась я.

– С «Киото». Три года назад он еще летал. И очень хотел выбраться отсюда.

– И ты молчал?! – взорвался Алик.

– А о чем было говорить?

– Так ведь нужно лететь, пока ночь! – заорал Алик. – А мы тут время теряем на болтовню!

– Какая разница, когда лететь, – пожал плечами Степаныч. – Только потому, что мы здесь ночами спим…

– Алик прав, – я встала. – Иллы не любят ночь. Полечу.

– Я с тобой, – вскочил Алик.

Я только усмехнулась, когда он занял пассажирское кресло. По-моему, парень боится, что я улечу без него. Прямо на катере.

И верно, первое, что он спросил, едва мы легли на курс:

– Ты правда согласна?

– Взять тебя с собой? – Я фыркнула. – Да пожалуйста! Если не боишься погибнуть в космосе или снова попасть в руки иллам.

– Ты ведь не боишься!

– Я боюсь. Лететь без вооружения… чистое самоубийство, Степаныч прав.

– Ты прорвешься, – сказал Алик. Не очень-то уверенно сказал.

– Лучше на это не рассчитывай. Не хочу, чтобы в свои последние секунды ты обвинил в неудаче меня. Я не готова отвечать за чужой выбор. Подумай, Алик.

Алик честно задумался. Секунды на три. И, широко улыбнувшись, выдал:

– Ну, может ведь получиться и так, что в свои последние секунды я горько пожалею, что не рискнул полететь с тобой. Мы ж и здесь по ниточке ходим. А ты в любом случае сделаешь все возможное, так что обвинять тебя будет чистым скотством.

– Подумай, – повторила я, заходя на снижение. Дракон не спал. Я видела, как вскинул он голову, уловив наше приближение. Я опустила катер на край оврага, и его глаза оказались вровень с моими.

– Ты знал? – спросила я.

– Я не исключал такую возможность, – ответил дракон. – Я слышал о тебе. И о нем. Он погиб?

Я сглотнула закупоривший горло горький ком. – Да.

– А ты прилетела за метаоксом?

– Да, – снова ответила я. – Дашь?

– Я чувствую некоторую ответственность за тебя, капитан Альо. Да, я отдам тебе этот метаокс. Лучшего применения ему я все равно не найду.

Мне и манипуляторы не понадобились, дракон сам вдвинул четыре бака в грузовой отсек катера. Осталось закрепить. И попрощаться.

– Прости, что я так тороплива, – сказала я. – Спасибо тебе. Мне жаль, что я не могу тебе ничем помочь.

– Ты помогла. Я ощутил себя нужным. Удачи тебе, капитан.

Мы вернулись на «Три Звездочки» с первым лучом рассвета.

В капитанском кресле сидела Яся.

– Альо, – неуверенно начала она, – я не знаю, что сказать. Я рада за тебя. Но, наверное, надо посочувствовать.

– Стоит ли? – спросила я. – Сочувствовать нелюди…

– Не говори так!

– Я тоже не знаю, что сказать, Яся. Моя вина перед тобой не из тех, за какие можно просто извиниться.

– Я не считаю тебя виноватой, – тихо и решительно сказала Яся. – И, пожалуйста, хватит об этом!

– Хорошо. – Я повернулась к Степанычу. – Что еще нам осталось решить?

– Ты берешь Алика?

– Пусть летит, если хочет.

– Алик?

– Лечу, конечно!

– Ну, раз так, – Степаныч пожал плечами, – основное ясно, а детали, как говорится, по ходу. Удачи вам, ребята.

– Подбросить вас до поселка?

– Незачем. Взлетать ночью будешь?

Я не успела ответить.

Рядом с нами завис илловский катер.

Сражаться нечем, и все же я надела шлем. «Боевая готовность», подумала я, с новым восторгом ощущая пощипывание кожи под датчиками. Посмотрим.

– Откуда им знать, что мы здесь? – пробормотал Алик. – Это может быть просто проверка. Типа, может, уже получится войти.

Я даже слов не стала тратить на такую глупость. Проверка, ха! Удивительнее, что они не накрыли катер ни в первый полет, ни во второй!

Из опустившегося на краю нашей защитной зоны катера выпрыгнул илл, неторопливо оглядел «Три Звездочки» и сказал:

– Мы знаем, что вы здесь. Выходите. Покоритесь воле Повелителей и будете прощены.

– Кто-нибудь хочет выйти? – порядка ради спросила я.

Никто не ответил.

Тогда я подняла корабль. По косой, чтобы пролететь прямо над иллом и его катером. И переключилась на плазменные движки.

Я чуть не упустила их. Опаленный плазменниками катер качнулся на боковом экране, уходя вниз и влево. Торможение вдавило меня в кресло, я услышала, как выругался сзади Алик, но мне не до него, я вильнула, катер ушел вниз, еще ниже… сейчас я должна висеть прямо над ним.

– Посадка, – шепчу я. Шепчу, сама не веря…

Садиться на плазменных движках – тонкий и сложный маневр. Но не от сложности меня бьет дрожь. Посадка на плазменниках – запретный прием. Способ выжечь все живое под кораблем. Подсудное дело. Не думала, что когда-нибудь пойду на это. Корабль тряхнуло, повело вбок, прибавляю мощность до пика… продержать минуту… до нуля… и на последнем запасе – вбок. Корабль качнулся, вжимаясь в грунт рядом с оплывшим остовом катера Повелителей.

– Ну ты, кошка, даешь, – прошептал Алик.

– Я такая же кошка, как ты мартышка, – разозлилась вдруг я.

– Альо! – Алик расхохотался и раскинул руки, – ради твоих прекрасных голубых глаз я готов объявить себя орангутангом! Разве мог я мечтать, что увижу такое! Вот это я понимаю, жизнь прожита не зря!

– Посадка на плазменных движках, – сухо прокомментировал Степаныч. – Пожизненная дисквалификация с конфискацией корабля, при наличии жертв смертная казнь.

– И верный волчий билет для членов экипажа, – добавил Алан.

– Ого! – Алик присвистнул и отдал мне честь. – Ты знала?

– По-твоему, капитан может не знать законы? Только отныне я не собираюсь соблюдать их по отношению к иллам.

– Правильно, – кивнула Яся. – Они первые вывели отношения с нами за рамки законов. С любым из нас. Альо, я не думаю, что имеет смысл ждать ночи.

Я тоже не думаю. Больше того, я уверена – взлетать надо немедленно. Но… Яся, Алан, Степаныч! Высадить их здесь сейчас – все равно, что прямо отдать в руки иллам. Хотя… меня осеняет:

– Алан, ты должен водить катер!

– Конечно. Давно не летал, правда, ну да что там, справлюсь.

– По крайней мере, это шанс. Бери катер, улетайте подальше отсюда. А я сразу взлетаю.

Яся обняла меня, Алан пожал руку Алику. Степаныч вздохнул тяжело:

– Ох, ребята… ладно, с богом, что ли.

С богом, что ли…

Я подождала, пока катер отлетит за холм. И бросила корабль вверх. Вверх, вверх, сквозь тонкую пелену атмосферы, сквозь серость облаков и безнадежности, забыв о мизерных наших шансах – к тьме и звездам, что ждали меня все это время! Домой…

Конечно, я не застала их врасплох. Я и не надеялась! Но мне казалось, что можно будет успеть уйти в прыжок в кутерьме маневрирования, все же остановить даже невооруженный корабль не так-то просто. Как я могла предположить, что у иллов окажется Сеть! Я так привыкла думать, что это сугубый приоритет транспортной полиции Земли и Нейтрала…

Той Сети, что поджидала «Три Звездочки» на выходе из атмосферы, далеко было до полицейской, но много ли надо на кораблик свободного капитана! Четырех нейроспрутов хватит с избытком.

Я успела понять, что ничего не смогу сделать. Успела отщелкнуть предохранитель на красной кнопке под дисплеем. Успела нажать. Потом нейроспруты обвились вокруг корабля, жадно всасывая в себя энергию. И наступила темнота. Непроницаемая даже для меня.

– Всё? – спросил Алик.

– Всё, – ответила я.

– Жаль. А я думал, ты запустила самоликвидацию.

– Бесполезно. Нейроспруты успели бы загасить реакцию. – Конечно, если бы оставалось хоть что-то из боезапаса… но что толку жалеть о том, чего нет! – Зато я успела стереть информацию.

– Как думаешь, они убьют нас сразу?

– Вряд ли. Уж если на захват не пожалели иейроспрутов… – Я сняла шлем, небрежно бросила на пульт. Больше не понадобится.

– Может, им вовсе не мы нужны, а корабль.

– Посмотрим.

Мы замолкаем. Абсолютная тишина давит на уши – ни шороха движков, ни чуть слышного потрескивания компьютера. Ни даже гудения воздухообмена. Мертвая, неестественная тишина.

– Мы не задохнемся? – шепчет Алик.

– Не успеем. – Я тоже говорю чуть слышно, в этой тишине давит страх, первобытная какая-то, древняя и непонятная жуть. – Спруты отпадут где-то через полчаса.

– А что потом?

– Потом они войдут.

– И мы ничего не сможем сделать?

– Не думаю, что нам позволят лишние движения. Зря ты полетел.

– Брось. Что толку было сидеть внизу.

И в этот момент меня осенило. Нет, ну почему хорошие мысли никогда не приходят вовремя!

– Какая же я дура, – прошептала я. – Так просто. Все могло быть так просто!

– Что? – спросил Алик.

– Уйти в прыжок. Только и надо было – уйти в прыжок из атмосферы!

– Но ведь так не делают?

– Не потому, что не получится. Это, знаешь… как правила хорошего тона, что ли?

Прыжок из атмосферы может вызвать разные последствия на планете, но все они будут катастрофичны. В большей или меньшей степени. Есть вещи, которые даже не надо регулировать законами. Действует «золотое правило» – не делай другим того, чего не хочешь себе. Действует… сначала осознанно, а со временем входит в кровь и плоть, становится естественной нормой. Вопрос выживания… а потом вдруг такая естественная, такая правильная привычка стоит тебе свободы – ну, и что там воспоследует.

– Ну и дура же я, – и не только тебе, но и доверившемуся твоему мастерству человеку! – Как глупо…

Как глупо! И из-за того только, что некоторые правила выполняешь, не задумываясь. Верх идиотизма.

– Ладно, кошка, умолкни, – Алик преодолел тишину, сказал в полный голос, и мне сразу стало легче. – Поздно жалеть. Делать что будем?

– У тебя есть предложения? – взорвалась я.

– Одно. Они не должны узнать о драконе.

– Думаешь, они зашвырнули его в свой мир и напрочь об этом забыли?

– Я имел в виду защиту. Нашу. Об этом, я думаю, они не знают. Иначе давно бы кинули на него бомбу, и дело с концом.

А ведь он прав, подумала я. Опять прав. Что сказать, мозги у парня работают!

– Как они войдут? – спросил Алик.

– Взрежут люк.

– И?

Я пожала плечами:

– Парализаторы или сонные пули. А может, сразу… а, посмотрим. Только, Алик… ты вообще когда-нибудь общался с иллами?

– Нет.

– Не забывай, ты для них – низшее существо. Они не воспринимают чужих равными себе.

– Знаешь, это я уже понял. За последние три года.

– Если не иметь это в виду, их очень трудно терпеть. А так – понятнее. Мало ли пунктиков у разных рас.

Хорошенький пунктик… черт, скорее бы, что ли.

Жутко.

– Уже. Не чуешь? Лазерные резаки работают. Между прочим, если бы у нас не было защиты, они просто приказали бы пришвартоваться к ним и открыть люк.

– Значит, знают…

– Знают. И готовились. Ждали, что я найду корабль отца и попытаюсь улететь. Иначе не тратили бы нейроспрутов. Но ты тоже прав, мне кажется. Вряд ли они знают подробности.

– Мы бы могли, – в этот момент я почуяла илла. И на миг зажала Алику рот, давая понять – нас слышат. Он кивнул. И громко сказал: – Эй, вы здесь уже? Включите свет, я так давно мечтал вас увидеть.

– Успеешь, – прощебетал илл и рассмеялся звенящим своим смехом. – Пока достаточно, что я тебя вижу.

Легкий укол в шею – вот все, что я почувствовала. Точно в артерию.

Последние звуки – серебряные колокольчики илловского смеха.

Последняя мысль – сожаление.