Текст книги "Единственная из чужой Вселенной (СИ)"
Автор книги: Алия Шакирова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)
Я был лишь блеклой его копией, но я старался.
Я шел следом за Сэлом в знакомую гостевую столовую Нонксов, размышляя о том – кого увижу первым. Отца? Полукровок?
С каждым шагом сердце все ускорялось и ускорялось, а воздух, казалось, густел, лип к горлу вязкой смолой. Или это глотка пересохла в ожидании худшего?
Эмоции рвали меня на части. Встреча с Изелейной, которую я так ждал, о которой грезил всю ночь, и встреча с отцом, которую я бы оттянул лет на триста. Я шел туда, где столкнусь с самым прекрасным и самым ужасным в своей жизни. Или это боги-драконы разгневались за нашу с Сэлом неучтивость к их культу и решили пошутить надо мной?
Мы достигли цели похода, и у меня перехватило дух.
Ватные ноги отказались передвигаться. За длинным овальным столом, справа от Айстрайнена с Хрестингерой, восседал не по обстоятельствам довольный отец. Напротив него и двух членов искандского совета десяти… разместились полукровки.
И как всегда, реальность превзошла все самые отвратительные прогнозы.
Заметив меня, Малькольд откинулся на спинку кресла, кривая усмешка тронула его резко очерченные губы. Темно-зеленые глаза уставились не мигая.
Но прежде чем поприветствовать семейное несчастье, отец убрал за спину светло-песчаные волосы, пригладил их, будто готовился к официальной церемонии.
– Я так понимаю, пожаловал виновник всех наших неурядиц с соседями? – желтоватая бровь вздернулась к виску. Айстрайнен попытался встрять, может, возразить, но Малькольд уже сел на любимого конька.
– Мей? Да ты хорошо ли понял мое задание? Я просил помирить нас с соседями, не ссорить. По-ми-рить. Я понимаю, что в скандалах и склоках равных тебе на всей Миориллии не сыскать. Я понимаю, что на Миориллии осталось еще много верианских принцев, с которыми ты не успел подраться. Должно быть, ты считаешь это досадным упущением. Боюсь, даже фанатики скромно подвинутся, уступая тебе пьедестал.
Но не думаешь ли ты, что уже достаточно потряс соседей своими талантами? И пора бы остановиться, пока твои невероятные дарования не привели к катастрофе всепланетного масштаба?
Жар бросился мне в лицо. Я боялся встретиться взглядом с Изелейной, с Сэлом. Я хотел провалиться на месте. Рухнуть к основанию дворца и разбиться насмерть.
Нонкс неловко пожал мне руку. Не сработало.
Отец продолжил изгаляться, перебивая Айстрайнена, который несколько раз попробовал вставить хоть слово. Вот они, изыски дипломатии, уважения к соседям – не давать им высказаться в собственном доме. Вот у кого стоит брать уроки.
– Наверное, ты считаешь себя очень важным, что получил вторую единственную? Как же! Единственный верианец, которому сама Вселенная даровала второй шанс! Вот только на ее месте я никогда не связался бы с недотепой и драчуном. Милена сразу поняла, что грош тебе цена, и выбрала достойного. Может и Изелейна приглянется кому-то из Нонксов. Должно же девушке повезти на настоящего мужчину.
Мое тело само собой рвалось в бег. Развернуться, умчаться – куда глаза глядят. Сесть в шар-мобиль и улететь в горы. Разогнаться и…
Отец продолжал в том же духе, но резкий оклик оборвал его речь. Высокий голос журчал ручьем.
И я непроизвольно вздрогнул – волнение поднялось, охватило. Я не мог отвести глаз от единственной, а Изелейна отчитывала отца так, как, наверное, никто и никогда. Она встала из-за стола, и держалась как королева – гордая осанка, слегка вскинутая голова – эта женщина восхищала меня все больше.
– Да что же это такое? – разливался по комнате ее звонкий голосок. – Мейлордин спас нас, меня, Даритту. Нас хотели похитить, а может и убить. Кто знает этих бесноватых! А вы отчитываете сына, который вел себя как настоящий мужчина, как истинный принц! Я без звука пошла бы за ним куда угодно! И никакой другой Нонкс или как вы там сказали, мне не нужен.
Непривычная, лихая сила разлилась по мышцам. Меня как подменили. Я выпрямился, расправил плечи и посмотрел в глаза отцу так, как не смотрел никогда прежде.
Но опешивший Малькольд оправился быстро. Окатил Изелейну ледяным взглядом.
– Девушка! – в его голосе слышался металл, расслабленное лицо посуровело. – Вы не понимаете, о чем говорите! Вы не знаете моего сына! Это самый непутевый, самый неудачливый принц на планете! Если бы я попросил его сходить в соседний магазин за продуктами, наверное, он и тогда умудрился бы с кем-то подраться, и втянуть Исканду в очередные злоключения!
Непостижимо! Слова отца больше не ранили меня в самое сердце, не заставляли ощутить собственную ничтожность, бросится вот прямо здесь и сейчас доказывать обратное.
Я будто проснулся от многовекового сна. Смотрел на Малькольда как на циркового клоуна.
И пока Изелейна находилась с ответом, я опередил очередное саркастическое излияние отца.
– Не трогай ее! – эмоции не дали мне ни минуты – фраза сорвалась с губ прежде, чем привычные элегантные обороты сложились в голове. Но никто не осудил меня. Напротив, и Айстрайнен и, вздрагивавшая в кресле Хрестингера, и даже Сэл закивали в поддержку. – Эта женщина пережила больше, чем мы можем представить, – выдохнул я, чувствуя, как воздух рвет грудь на части, а грохот сердца заглушает мой собственный голос. – Она не обозлилась как ты, и она имеет право тут высказываться. Потому что она почетная гостья Нонксов, а, значит, почти член их семьи.
– А еще потому, – вступился Сэл. – Что она единственная для принца, чей статус в нашей стране – почетный посол.
Другого короля, принца, вельможного мУжа смутило бы всеобщее непонимание, возмущение, осуждение. Но отец не из таких. Вольготно развалился он в кресле, небрежно облокотился о стол, сделал глоток трейса – травяного напитка. И заговорил, недвусмысленно давая понять, кто хозяин положения.
– Айстрайнен, – тихий голос отца звучал вкрадчиво, со скрытой издевкой. – Насколько я понимаю, мы не в том положении, чтобы ссориться? А? Поправь меня, если я не прав. Но нам грозит война. И если Нийланса жаждет принять врага в одиночку… я не против. Тем более, до наших границ он доберется лишь через вашу территорию! Я успею заручиться поддержкой других соседей, а Ямэссурская рать пусть пока прочешет ваши просторы.
Меня как в лед окунули. Айстрайнен поднялся с места, в его фиалковых глазах блеснул гнев, губы изогнулись в ярости и презрении. Изелейна как встала, так и не садилась. Хрестингера напряженно выпрямилась, кажется, раздумывая – не подняться ли за мужем.
Сэл сжал кулаки. И только отец продолжал сидеть. Развалился в кресле, и наблюдал за остальными, как за насекомыми, что копошатся у ног, строя свое маленькое, хрупкое жилище.
Я понимал его, как политика, государя, но осуждал, как порядочного верианца. Впервые за сотни лет мы, искандцы, очутились на гребне волны, в выгодном положении. Продиктуем условия – соседи задумаются. Затребуем политических и экономических послаблений – дадут, если не все, то хоть что-то. После веков изоляции, зависимости, униженности, у нас все шансы встать с колен, возвыситься над остальными державами. Отомстить за все, что пережили после турнира.
У Исканды нет общих границ с Ямэссурой. Нас разделяет море и Нийланса.
Отец поступал в своем фирменном стиле. Как он «стимулировал» сыновей на подвиги, вытирая о нас ноги, как о половые тряпки, также строил и соседей, если фартило.
Напряжение в воздухе вот-вот готово было разрядиться грандиозным скандалом.
Не знаю чем закончился бы визит Малькольда, если бы в столовую не ворвался Бис. Я обидел его, давно, но извиниться так и не удосужился. Я все находил поводы не ехать в Нийлансу, не попадаться Бису на глаза. И я ожидал от него праведных упреков, как минимум, честной недоброжелательности.
Но сегодня меня удивляли буквально все. Все, кроме отца.
– Рад видеть тебя Мейлордин в наших краях, – сказал Бис так, словно и не звучали мои несправедливые обвинения в его адрес. Улыбнулся так, как я того не заслуживал. – Ваши величества, – произнес он в воцарившейся тишине. – Я очень извиняюсь, что прервал столь содержательную беседу, – отец дернулся, но Бис быстро продолжил. – Но у меня два известия. К нам едет король Ямэссуры, Лилларинд Хладо Блайд, собственной персоной. А также король Оолимнии Гренсталь Драко Бласс с королевой Сиенной. Часа через два оба посольства посадят свои шары-мобили под замком Нонксов. Надеюсь, вы успеете позавтракать и выработать общую стратегию, – мне почудилось, или на слове «общую» Бис ухмыльнулся?
Все остыли в мгновение ока. Изелейна села, растерянно озираясь – она не ничего понимала в нашей политике. Сэл переглядывался с Дариттой. А та, скромничая, опускала глаза, но снова поднимала их на Нонкса, чтобы одарить его мимолетным вниманием.
И пока все обдумывали известие, Изелейна поднялась вновь и быстро подошла ко мне. Никто не ожидал этого от полукровки, и я не ожидал.
– Я хочу сесть с тобой, Мейлордин, – сказала она – просто и легко.
Сердца припустили, боль и тяжесть в паху не дали мне сразу сдвинуться с места.
Но я посмотрел в глаза Изелейны и забыл обо всем. О том, что едет к нам взбешенный монарх потребовать сатисфакции за побои сына. О том, что едут на помощь друзья Нийлансы, для которых я, после турнира, наверняка, как кость в горле. О том, что отец все еще готов окунуть меня в грязь своих язвительных замечаний. И о том, что тело ломает второе взросление.
– Мейлордин? – позвала Изелейна.
Я поблагодарил богов и техников за лингви-диски. Не услышать бы мне без них ее чудесные слова.
– Я думаю, вам подойдут вон те места, – опередил меня Айстрайнен.
Мудрости экс-короля Нийлансы завидовали многие. И не зря. Он усадил нас на пустовавшем конце стола. Теперь отцу пришлось бы наклониться, согнуться в три погибели, чтобы встретиться со мной взглядом. Напротив, разместился Сэл, Даритта пересела рядом с ним, молчаливо давая согласие на статус единственной. Мы оба отлично понимали – пока девушки всего лишь не возражают против ухаживаний, не берут на себя серьезных обязательств. Слишком рано.
Но и этого было достаточно с лихвой.
Позавтракать удалось в более-менее спокойной обстановке.
Я знакомил Изелейну с нашими блюдами. Сэл, похоже, делал тоже для Даритты.
Отец сосредоточенно ел, ненадолго заткнув свой фонтан красноречия завтраком. Айстрайнен с Хрестингерой хмуро перешептывались, кидая на него красноречивые взгляды. И стало мне настолько безразлично – какое впечатление произвел на них отец, что я только диву давался. Все мое внимание, чувства, желания, сосредоточились на маленькой женщине рядом. Она забавно, как ребенок, спрашивала про наши кушанья. Тыкала пальцем в тарелки, совала нос в стаканы, поворачивала кусочки приборами.
И я почти не чувствовал ни жара, ни боли желания. Меня заполняло тепло, и какое-то незнакомое ощущение… Словно грелся у костра, там, в утесах унгов, после головокружительного полета на планере.
Живой огонь отгонял холод свирепых горных ветров. Недостижимая непланеристам высота отделила меня от тех, кто копошится внизу. Суетность их дел осталась там, а рядом плыли облака. И лишь щемящедетский восторг от пережитого полета будоражил кровь, лишь надежда на повторение.
Глава 7
(Путник)
Дейтон спешил. Длинные светлые волосы растрепались так, что полукровка походил на женщину. Мелкие, очень правильные черты лица и белая-белая кожа усиливали впечатление. Ярко-оранжевые глаза, очень большие и по-настоящему драконьи – только у него я видел этот удлиненный зрачок – нездорово поблескивали. Переживает, что Аллен накажет.
Еще не переболел жаждой угодить Вождю. Даже после того, как почти погибла, и теперь лежала в коме араччи – та, что любил Дейтон. Им все равно не дали бы быть вместе, как и мне с Лией. Слишком сильные у обоих поля, слишком велика опасность рождения чересчур могущественного потомства. Потомства с непредсказуемыми способностями.
Так считал Аллен, так считали аджагары, а что говорит чужое сердце – не их проблема.
Тонкий телом, как длинный, но гибкий стебель, Дейтон происходил из такой же вымершей расы, как и моя. Только они не виновны в Разломе. А, значит, и стыдиться ему нечего. Но работал на Аллена полукровка не поэтому. Не за плату, о которой не было и речи – лишь еда и кров. Дейтону некуда идти. Мне, в общем-то тоже. Но я еще мог притулиться на какой-нибудь шестимерной планете – в забытом аджагарами мире. Все ведь не упомнишь. Дейтон выживал лишь в семимерном мире, а такими владели только аджагары.
Чуть ниже меня ростом полукровка носил странные комбинезоны, плотно облегавшие жилистое тело. Меня смущало то, насколько откровенно они сидели, не скрывая ни единой выпуклости, ни единой впадины.
У моего народа такое считалось неприличным.
– Показывай! – выпалил полукровка.
Я повел рукой, очерчивая масштаб ненастья. Глаза Дейтона расширились, а мои, кажется, готовы были выпасть из орбит.
Паутина разрослась – на каждый уничтоженный мною портал, паразиты соткали еще три. Я сам ошалел от их скорости и нахальства. Даже дух перехватило.
– Это как убирать снег во время снегопада, – расстроился Дейтон.
– Надо решать проблему в корне, – согласился я. – А пока велю полукровкам путешествовать только короткими порталами, избегая любого истончения материи. Так они в сети не попадутся. Попробуем хотя бы частично перекрыть ходы?
Дейтон озадаченно пожал плечами. Я понимал его, как никто другой.
Пока я ждал полукровку, порталы размножились, как на дрожжах. И что-то подсказывало – чем больше мы усердствуем в их уничтожении, тем все энергичней раскидывают сети паразиты.
Но ничего не предприняв, мы навлечем на себя гнев Аллена. Разберется ли он сперва в вопросе или начнет карать, не спрашивая, не знал никто. Это зависело исключительно от настроения Вождя.
Неприятности сыпались одна за другой. И мы устали предугадывать – какая Вселенная на сей раз подсунет очередную каверзу.
Дейтон замер, как завороженный, глядя на сеть порталов. Я тоже.
– Спросим Аллена? – предложил он наконец.
Я кивнул. По крайней мере, в собственном решении он сможет винить лишь себя. Аджагары здорово напортачили со вселенским равновесием, сотворив новых гадов. Отдуваются же, как обычно, другие. Жаль полукровок, жаль верианцев. То ли за последние века я совсем раскис, то ли аджагарская мораль все больше отдавала малодушием, но я все чаще задумывался, стоит ли так самозабвенно «брать под козырек» на каждый указ Аллена. Имеет ли смысл примеривать на себя мораль расы, которая никогда не мыслила масштабами хотя бы одной планеты. Не заботилась ни о ком, кроме материи Вселенной. Даже детьми своими – полукровками – жертвовала без капли сожаления.
* * *
(Рэм)
Неприятности торопили меня. И лишь сейчас, запоздало оценил я подарок судьбы. Столетия мы с Миленой жили в мире и довольстве. Бури кризисов, шторма политических склок обходили нашу уютную семейную гавань стороной.
Боги подарили нам безмятежные века, отплатили за ужасы турнира, за то, что было позже.
И вот закончились подарочные годы, и судьбы народов опять легли на мои плечи. Не главой делегации, так королем я решал их вновь.
Бис приехал за нами с Миленой и Ламмильером, предусмотрительно захватив тройку слуг. Они загрузили вещи в шар-мобиль и закрепили ребенка в коляске, рядом с мамой. Жена светилась счастьем.
Когда мы взлетели, Милена положила голову мне на плечо и шепнула.
– Не думала, что снова испытаю такое, Рэм. Не переживай, у тебя получится избежать войны.
Моя маленькая женщина снова дарила небывалые силы, уверенность.
Я прижал ее, пока малыш мерно посапывал в перевозной коляске.
Как я жил без Милены? Откуда черпал силы, стойкость? Я снова порадовался за Мея. Надеюсь, у него с другой единственной все сложится. Он заслужил это, за все то, что пережил. За то, что не озлобился и приехал с миром после всех лет отчуждения.
Мей мог убить соперника на турнире, но отпустил его. И в этом благородном поступке был для меня весь искандец.
* * *
Шар-мобиль сел в ангар резиденции Нонсков.
Беспокойные слуги переминались с ноги на ногу, ожидая нас, тревожно перешептывались. Близкая война будоражила их сердца, лишала самообладания.
Отточенные, уважительные поклоны, приложенные к груди руки, не скрывали ни дрожи в ладонях, ни страха на лицах.
Пятеро слуг проводили нас до покоев, предупредив, что в переговорной зреет склока.
Бис усмехнулся.
Милена отправилась кормить Ламмильера. Я приобнял ее, наблюдая, как малыш сосет грудь. В этом зрелище было что-то такое… Не знаю… Щемяще-трогательное, теплое, как шерстяной плед.
Моя маленькая женщина и мой сыночек. Я сделаю все, чтобы вы жили в мире и довольстве.
Взбодрившись этими мыслями, я вернулся к Бису, и он понял без слов.
Пока мы шли по коридорам, советник вкратце поведал о том цирке, что устроил родителям Малькольд. Почти процитировал его слова Мею. Я не переставал удивляться терпению искандца. Давно бы заехал отцу по физиономии, разобрался как мужчина с мужчиной. Теперь, после встречи с единственной – а Изелейна, судя по словам Биса благоволила ему – силы Мея должны были утроиться. Он повалил бы и обездвижил Малькольда за мгновения.
Крики донеслись до меня еще за три коридора до переговорной. Они то сливались в галдеж, то делились на резкие выпады. Малькольда я узнал сразу. С ним спорил отец. Громкие выпады обоих перекрывал гневный голос Лилларинда. Советники Десяти с обеих сторон вносили свою небольшую, но шумную лепту. Гренсталь время от времени умудрялся вставить слово, из кожи вон лез, чтобы усмирить буйство королей. Но его никто не слушал и никто не отвечал. Слава богам, хоть Драко Блассу хватало ума и мудрости не вспыхнуть злостью по этому поводу.
– А остальные? Где Мей? Сэл? Полукровки? – обернулся я к Бису.
– Пока решено вызывать их как свидетелей, а там посмотрим. Я оставил их с Греном. Он один сохраняет трезвый рассудок, – подтвердил Бис мои выводы.
Что ж, король Рэммильер, вот и твоя первая проверка на вшивость.
* * *
Я вырвался вперед, оставив Биса чуть позади. Он нагнал меня лишь у двери в переговорную, чтобы застыть в дверях.
Я же бросился наперерез Малькольду и едва успел оттолкнуть его от Лилля.
Как назло, оба короля когда-то были лучшими в эн-бо. Я слегка подрастерял навыки, так что не сразу смог уловить движение, бросок.
Под моей рукой проскользнул Лилль, выпрямился и попытался ударить Малькольда в живот. Искандец ушел ловко, почти без усилий, и ямэссурец почти врезался в стену. Огромная переговорная вдруг показалась мне ужасно тесной, неудобной. Еще бы! Это вам не зал для схваток эн-бо. Тут места вдесятеро меньше!
Просто на моей памяти никто не вел переговоры на языке кулаков. Я прыгнул к Лиллю, а Грен – к Малькольду. Бис бросил на меня вопросительный взгляд. Я резко мотнул головой. Не должнО советнику вмешиваться в монаршие драки.
И вот эти два короля упрекают сыновей в буйствах и бесчинствах?
Впрочем, за столетья главой посольства на двойные стандарты монархов я насмотрелся вдоволь.
Малькольд откинул Грена и тот врезался в стену, сполз на пол. Драко Бласс легко мог обездвижить исканца одним из своих коронных приемов, но, кажется, его подвело уважение к другому монарху.
Лилль забился в моих руках, пытаясь провести захват под ребрами. После такого все тело еще долго болит и режет. Я стянул петлю рук на его груди, лишая воздуха. Лилль запыхтел, усиленно пытаясь сделать вдох.
Хороший захват. Я редко проводил его – слишком сложный и слишком рисковый. Нужно очень быстро пережать грудь противника, иначе он, со свободными руками и ногами нанесет немало роковых ударов.
Сейчас все было проще. Лилль нацелился на Малькольда и растерял львиную долю внимания.
Когда он замер в моем захвате, уже не пытаясь вырваться и судорожно глотая воздух, я проследил за Греном.
Оолимнец прижал Малькольда к той самой стене, которую недавно штурмовал своим телом. Искандец ошалело вырывался. Провел удушающий прием – оказывается и Малькольд любил его в борцовские дни. Может поэтому Мей и довел это прием до совершенства? Что-то доказывал отцу?
Лицо Грена побелело, губы посинели – не зафиксировать руки противника было его роковой ошибкой. Расслабился король Грен, рожая детей с любимой женой, давненько не участвовал в заварушках. Ничего, теперь их на всех хватит.
Драко Бласс отступил, и я, подумал, он сдается. Но вместо этого Грен нанес Мальколду удар в нервное сплетение, под грудью. Искандец резко выдохнул, глаза его выпучились от боли, руки слегка разжались. Грену хватило этого «слегка», чтобы выскользнуть из хватки Малькольда. Не мешкая, он схватил руки искандца, и снова припечатав его к стене, заломил их над головой. Малькольд принялся судорожно дергаться – положение Драко Бласса было не слишком надежным. Но он укрепил его. Суматошным рывком дернул одну руку искандца вбок и назад, перекрутив ее и применив болевой прием.
Малькольд скривился и обмяк в руках противника.
Один ноль в пользу Нийлансы, Оолимнии и… Мея.
– Король Рэммильер, – послышалось справа. Я повернулся к Лиллю. Как же поздно он вспомнил – в чьей резиденции находится!
Я отпустил ямэссурца, Грен – искандца, и они разошлись «по углам».
Бис поставил на место переговорный стол, укатившийся в угол комнаты. Поднял стулья, пока советники драчливых сторон застыли поодаль в нерешительности.
Отец наблюдал за всем издалека. Пока забияки-короли, пыхтя, занимали места, на противоположных концах овального стола, мы обменялись взглядами. Я кивнул. Отец понял правильно. Ответил тем же и удалился из переговорной, оставив меня руководить. Тяжелая доля, но я выдержу. И не такое выдерживал.
Я сел между Греном и Бисом – он предусмотрительно втиснулся между мной и Малькольдом. Рядом с искандцем притулились двое его советников. Лилль оказался на противоположном конце стола, один, окружении трех своих советников.
К сожалению, сегодня советники всех сторон играли роль молчаливых статистов, «команды поддержки».
Я выдержал небольшую паузу и, мысленно пожелав себе удачи, начал с традиционного для переговоров официоза. После драки он выглядел смешно, но я король и обязан держать марку.
– Приветствую в стенах резиденции Нонксов, правителей Нийлансы короля Оолимнии Гренсталя Драко Бласса, короля Исканды Малькольда Вальянс Диварра и короля Ямэссуры Лилларинда Хладо Блайда. Также приветствую всех их советников и членов Десяти, – я обвел присутствующих взглядом, как и полагалось по этикету принимающей стороне.
Лилль с Малькольдом уставились друг на друга как два василиска, но промолчали.
Я продолжил, спрятав возмущение за невозмутимой миной и церемонным тоном:
– Поскольку цель нашей встречи не обозначена заранее, хотел бы ее прояснить теперь.
Лилль кивнул, Малькольд последовал его примеру.
Грен следил за ними, как следят за недавно усмиренными очагами пожара, грозящими новым возгоранием. Я его очень понимал – у самого в груди колотился гнев. Но стиснул челюсти и закончил.
– К несчастью, меня не было в резиденции на момент трагических событий. (в противном случае, я тоже поколотил бы фанатиков – добавил мысленно). Тем не менее, я не снимаю ответственности ни с одной стороны, – я сделал акцент на последних словах и посмотрел на Малькольда – его ноздри раздувались, а скулы заострились до предела. Лилль же, напротив, побелел, сжав кулаки так, что суставы посинели. Я и сам был на пределе – сердца колотились, отдаваясь грохотом в ушах, дышать становилось все труднее. А ведь мне нужно было говорить и говорить как можно ровнее, чтобы не спровоцировать очередной конфликт. – Предлагаю выслушать участников обеих сторон. И по итогам принять решение. К несчастью, в личных комнатах резиденции, будь то комнаты монаршей семьи или гостей, не установлены камеры и нам придется опираться исключительно на свидетельства очевидцев.
– Хах, – Лилль встал, задел стол – тот покачнулся и сдвинулся вбок. – Нисколько не сомневаюсь в единодушии ваших свидетелей, – он сделал акцент на слове «ваших» – не только тоном, но и повысив голос. – Я не считаю их надежными!
– Минуточку! – вскочил Малькольд, и стол отъехал уже в другую сторону. – То есть твой сын надежный свидетель, а мой – нет? Верианец, который, как вор забирается в чужие замки – надежен! А тот, что защищает тех, кто внутри – ненадежен?
Интересный он, этот искандец, вдруг подумал я, гася приступ гнева. Публично вытирает о сына ноги, но другим это делать запрещено. Королевская гордость! Никто не смеет бить мою собаку, кроме меня!
Я слышал эту фразу в каком-то доисторическом земном кино, что мы смотрели с Миленой совсем недавно. И она подходила к ситуации как нельзя лучше.
Монархи негодовали с таким видом, что я начал всерьез опасаться новой драки. И не зря.
– Да твоему Мею вообще лишь бы побить какого-нибудь принца! – почти выплюнул Лилль. И зря – наступил Малькольду на больную мозоль. Судя по тому, что он упрекал Мея в этом публично – отец вкратце рассказал о жаркой дискуссии в столовой – искандский монарх все еще злился на сына за нашу потасовку.
Вместо ответа Малькольд перевернул переговорный стол как картонную коробку и бросился на Лилля. Мы и глазом моргнуть не успели, как они катались на полу, скрутив друг друга любимыми приемами.
Грен ошарашенно выкатил глаза, косясь на меня уже с откровенной растерянностью.
Признаться, я тоже не знал, что предпринять. Разнять не на шутку сцепившихся монархов не представлялось возможным. Они катались по полу единым клубком тел. И даже налетая на стулья, стены, не обращали на это ни малейшего внимания.
Вот тебе и переговоры вышли! Браво, король Рэммильер, в дипломатии тебе нет равных.
Я тяжко вздохнул, позволяя себе выпустить расстройство наружу.
Бис ободряюще похлопал по плечу.
Советники жались по углам, а Малькольд и Лилль продолжали, сцепившись, кататься туда-сюда по переговорной.
Ясно, в кого пошли их сыновья. Зеркала на этих отцов нет!
* * *
Через некоторое время я почувствовал, как ноют ноги и челюсть. На нервной почве слишком сильно свел мышцы.
Растерянность на лице Грена перешла в отчаяние, он даже закусил губу. Бис застыл рядом со мной – белый, как мел. Советники Лилля и Малькольда вжались в углы переговорной, давая монархам простор для драки. Их лица походили на театральные страдальческие маски.
Искандец первым вскочил на ноги. Провел удушающий прием и теперь ямэссурец бился в его руках, пытаясь чуть отодвинуться и, по примеру, Грена, выполнить удар в нервное сплетение. Все видели, что шансы его невелики. Позиция Грена была намного более выгодной. Драко Бласс стоял лицом к Малькольду и бил прицельно, кулаком. Лиллю же пришлось бы точно рассчитать удар локтем назад. Искандец внимательно следил за движениями противника, не оставляя ему надежды выкрутиться.
Кажется, драка закончилась.
Потрепыхавшись еще немного в железной хватке Малькольда, Лилль возмущенно фыркнул и расслабился. Дал понять, что сдается.
Мы думали, искандец отпустит поверженного противника. Но он лишь сильнее стянул петлю рук на горле ямэссурца и прошипел:
– Я отпущу тебя только после обещания, что показаниям всех сторон будет оказано одинаковое внимание и доверие.
Лилль дернулся, спал с лица, побледнел. Его синюшные губы шептали оскорбления на верианском языке.
Малькольд даже с места не двинулся.
В чем-то я был с ним согласен. Лилль приехал на переговоры. Но первым делом отмахнулся от показаний тех, кто мог свидетельствовать не в пользу его сына. Требования Малькольда выглядели справедливыми. Но методы его борьбы за справедливость возмущали всех присутствующих.
Я должен был что-то предпринять. Вот только что? Я мог бы начать возмущаться и требовать. В конце концов, оба монарха на моей территории. Но я лучше кого бы то ни было понимал – есть вещи, ради которых любой из них, не задумываясь, плюнет на уважение к дому Нонксов, а то и вовсе – развяжет войну.
И я вдруг вспомнил наш давний разговор, с моей Миленой.
Тогда я лишь отчаянно добивался ее любви. Мы сидели в столовой межпланетного корабля телепорта, и я с пеной у рта доказывал, что война – это ерунда. Так, досадное недоразумение, сброс гормонов для мужчин, у которых их слишком много, сброс агрессии.
Каким же маленьким и глупым я был тогда! И каким нелепым, наверное, казался Милене. Не удивительно, что она так долго сомневалась.
При одной мысли, что моему Ламмильеру, моей маленькой женщине, моему отцу и маме, братьям, народу Нийлансы, возможно, придется вновь познать тяготы мирового конфликта, у меня холодело в животе.
Ныли сведенные до предела икры, челюсть и даже виски. Я боялся, что неосторожным шагом, словом, приказом, накалю обстановку до предела и пожара не миновать.
– Малькольд, как хозяин резиденции и король Нийлансы, на чьей территории вы оба находитесь, я требую отпустить Лилларинда. Я требую вести переговоры не как задиры, что решают все кулаками, а как цивилизованные короли, достойные своих народов и корон.
Я очень рисковал своей пламенной речью. Верно ли я рассчитал дозу упреков, количество требований, правильно ли расставил акценты? Сегодня, здесь, все как в аптеке. Переборщил – яд, не доложил – не видать тебе исцеления.
Я надеялся, что Малькольд услышит в моих словах собственные укоры сыну и устыдится себя.
Искандец нахмурился, насупился, переваривая. А я обратился к Лиллю.
– Лилларинд, я понимаю, как ты любишь сына. У меня самого единственный сын, единственный наследник и я души в нем не чаю. Но мы, короли, честные верианцы, должны смотреть правде в лицо. Принц проник в нашу резиденцию без спросу. Хуже того, выплавив окно. Уже за одно это я мог бы привлечь его к ответственности. Или ты будешь утверждать, что он очутился в толпе фанатиков случайно? Что его силой затащили в Нийлансу, в мой дворец и силком же обвесили погремушками, которые носят фанатики аджагар? Неужели у тебя повернется язык? И неужели ты заставишь замолчать всех, кто видел твоего сына в толпе фанатиков аджагар еще двести лет назад? Я знаю таких немало. Вельможи всех верианских стран, что приехали к нам на прием, узнали его. Наследный, пусть и незаконнорожденный принц едва ли затеряется в толпе бретеров. Мы отпустили его тогда, под твое же честное слово отпустили. Его, почти единственного, не заставили нести ответственность за свои действия. Возможно в этом и проблема?
Я замолчал, позволяя монархам хорошенько все обдумать.
Неторопливо, тягомотно текло время, и это безумно действовало на нервы. Я снова, как когда-то, в ожидании Милены, сравнил минуты с капельками смолы. Вот прозрачная вязкая капелька срывается со ствола и, кажется, – все, сейчас упадет. Но она повисает на тонкой длинной нитке, и тянется к земле – тяжелая, но медлительная.
Я надеялся на Малькольда, но Лилль первым подал голос.
