Текст книги "Единственная для верианского принца. Книга 2 (СИ)"

Автор книги: Алия Шакирова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

Теперь они казались двумя статуями – очень реалистичными, талантливо выполненными, но не живыми.

 Путник, догадался я.

 – Я очень устал сегодня, – тяжело выдохнул куратор и без перехода добавил. – Моей "остановки" хватит не больше чем на сорок часов. За это время вы должны придумать, что делать. Мы должны

придумать. Еще лучше, решить проблему. Предупреждаю. Никого другого я в этом мире больше чем на пару секунд останавливать не могу. Нарушится временной баланс и все нынешние наши неприятности

покажутся мелочевками, – широким жестом он пригласил за стол переговоров советников Лилля и Малькольда. Они тоже вскочили, готовые отразить атаку на своего короля.

 Послы повиновались. Я устало плюхнулся на стул. Он даже скрипнул от неожиданности.

 – Мей, – обратился вдруг Путник к искандскому принцу. Мы все забыли, что они с Изелейной еще в комнате. – Вместе с Сэлом уведите полукровок. Приведите в чувство. Тут надежда только на вас, – он

сказал это ровно, почти без интонации. Хотя намек читался явственно. Они должны расположить к себе единственных и тогда смогут поддержать их своей аурой, своим спокойствием. Хотя какое уж тут

спокойствие...

 Изелейна хотела встать. Рывком поднялась со стула и едва не рухнула на пол – ее резко повело вбок. Мей подхватил единственную на руки и вынес из переговорной.

 Мне же оставалось лишь надеяться, что искандский принц поддержит брата и поможет ему привести Даритту в чувство. Ее рыдания еще доносились из коридора. Надрывные и отчаянные рыдания человека, что

потерял последнюю надежду. Потерял самых близких.

 Уж я-то не понаслышке знал, что это такое. Ком разросся в горле, когда вспомнил, как упала у Разлома полумертвая Милена. Нет, об этом лучше не думать.

 Я тряхнул головой, и усилием воли вернулся в неутешительную реальность.

 Как раз вовремя!

 Краем глаза я заметил, как дернулся в сторону Малькольда и Лилля Грен. Советники драчливых королей тоже заметно напряглись и будто бы даже слегка приподнялись на стульях. Идея расцепить мятежных

монархов сейчас, пока они неподвижны и беззащитны, прямо-таки витала в воздухе.

 – Не с места! – резко осадил всех Путник. И на пораженные взгляды пояснил: – Вокруг них заморожено время. Любой, кто туда сунется, тоже заморозится. Даже если влезет частично. Какая часть попадет,

та и заморозится. На все 40 часов. Ничто не сдвинется с места в радиусе метра от ваших знаменитых королей. Ни верианец, ни зверь, ни даже силовое поле. Любой, кто сунет туда свой длинный нос или

шаловливую руку, рискует остаться без этой части тела. Если вообще не погибнет.

 Поэтому, рекомендую тебе, Рэммильер, – без перехода обратился ко мне куратор. – По окончанию переговоров выставить у дверей охрану. Мало ли кто из слуг рискнет. Или тот же фанатик. Или аристократ

бросится на помощь кому-то из королей. Ты же не хочешь множить проблемы и жертвы.

 Признаться честно, я понятия не имел, что все настолько серьезно.

 – Конечно, я выставлю охрану, – с готовностью пообещал куратору.

 – Отлично, – устало вздохнул он. – А теперь рассказывайте все по порядку. Хочу знать – какая бешеная муха искусала ваших королей.

 Советники Малькольда и Лилля полоснули по куратору недобрыми взглядами. Но спорить не стали. Путник произвел на них впечатление. Да и помощь его трудно было переоценить.

 ...

 (Мей)

 Не так много найдется причин, чтобы я убил кого-то. Изелейна – одна из них. Там, в переговорной, на долю секунды показалось – Рэм колеблется. И я бросил вызов всем – отцу, Лиллю, хозяину замка. Я

готов был драться за Изелейну, до последней капли крови, до последнего вздоха. По счастью, Рэм не колебался, а просто растерялся.

 Отец натворил дел. Его поведение пугало меня, тревожило не на шутку. Отлично понимая, что он не только "ставит Лилля на место", но и демонстрирует нашу мощь соседям, я осуждал своего короля за его

методы.

 После сообщения Путника Изелейна сидела на стуле неподвижно – бледная и тихая. Лишь изредка она вздрагивала, обводила комнату испуганным взглядом. Не верила Рэму, не верила правителям, не верила в

свою безопасность. Я шептал на ухо единственной, что отобью ее в любом случае, при любом решении королей. Увезу на своем шаре-мобиле и спрячу в горах унгов, если потребуется. Но она не верила и мне

тоже. Болью отдавалось в груди понимание – Изелейна не готова доверять неведомым существам из чужой Вселенной. Даже мне не готова.

 Воздух словно накалился, потяжелел в груди.

 Но тут Путник заморозил отца и Лилла. Очень вовремя! Недолго прожил бы ямэссурец в нашем коронном захвате. И тогда беды не миновать. Да и отцу вряд ли спустили бы все с рук.

 Я раскусил его стратегию. Если Ямэссура бросит нам перчатку, не пройти ей мимо Нийлансы, не пройти мимо других соседних держав. Не скоро доберутся до нас мстительные войска. И ни один другой

король не позволит им просто так пересечь собственную страну. Даже если ямэссурские генералы на крови, на здоровье и жизнях близких поклянутся, что пальцем не тронут мирное население. Обеспечить

это, когда огромная армия, подогретых адреналином, а многих и гормонами зрелости, верианцев движется через города, не под силу никому.

 Повезет, если мирных жителей только слегка поколОтят. Но, скорее всего, дорожка трупов останется на пути ямэссурских вояк. А такого не допустит ни один уважающий себя монарх.

 Рассуждения отца были понятны, очевидны для всех. Но его методы... Нас и так ненавидит вся Миориллия. К чему накалять ее ненависть до бела? К чему превращать нас из изгоев, которых еще терпят на

внешнеполитической арене в отверженных. В тех, на кого прольется лава вулкана ненависти других стран.

 Я испытал небольшое облегчение, когда Путник заморозил королей. Изелейна, кажется, тоже. А тут еще Путник предложил нам с Сэлом увести девушек и успокоить их. У меня в голове мгновенно созрел

план. Нужно отвлечь полукровок, заставить их иными глазами взглянуть на нашу Вселенную. Оценить ее красоты, ее великолепие, чтобы не так болезненно воспринимать потерю собственного мира.

 Не зря же Миориллия прослыла одним из лучших Галактических курортов. Не зря же со всех концов Галактики стремились сюда миллионы туристов. Платили за это вдвое больше, чем на других морских

курортах с похожими условиями.

 Прежде чем я успел помочь Изелейне, эта маленькая воительница вскочила со стула. Но опасно пошатнулась и едва не рухнула вновь. Я подхватил ее, такую легкую и такую мою и вынес прочь.

 Прочь от проклятых политических склок. Прочь от сумасшедших королевских разборок. Истинно-верианских разборок королей, какие случались у нас хоть и редко, но регулярно.

 Прочь от дурных новостей. От всего, что расстроило девушек. Мы с Сэлом покажем им то, чему можно радоваться в нашем мире, на что хочется любоваться, не переставая.

 В коридоре голосила Даритта. Она сидела прямо на полу, как маленькая и сотрясалась от рыданий, и всхлипывала.

 "Мама".. "Мама"... "Мама"

 Единственное, что разобрал мой лингви-диск из ее причитаний.

 Наверное, даже Сэл понимал свою единственную хуже меня. Мама умерла, когда мне исполнилось сто с небольшим. Но я помню это ощущение. Словно от моего мира, от меня вдруг откололся самый важный,

самый ценный кусок. Откололся невосполнимо, неожиданно.

 Она летала на планере и попала в воздушный вихрь. Они иногда выстреливают возле гор унгов. Говорят виной всему схлестывание каких-то воздушных потоков – горячих с холодными или наоборот. Я не

силен в метеорологии. Могу сказать лишь, что неделю я не верил, не хотел верить в гибель мамы.

 Даже после опознания – отец послал туда нас с Силом. У самого не хватило духа. Великий и ужасный Малькольд, гроза борцов эн-бо, проблема соседей, на месяц заперся в своих покоях. Страной правил.

Но впускал к себе лишь советника.

 Я же, как глупый мальчишка, все ждал, что в замке раздадутся тихие мамины шаги. Что она будет ломиться к отцу, как всегда делала, когда он прятал свои переживания за дверью рабочего кабинета.

Придет ко мне, рассказать, какой Малькольд невыносимый, но любимый муж.

 Я ждал, что она придет на завтрак. Как всегда слегка опоздав, войдет в столовую, оставив за собой шлейф запаха полевых цветов. Мама очень любила такие духи. Что опустится рядом с отцом и мило

парирует его гневный взгляд своей любимой фразой:

 – Мы все не ангелы, Малькольд. Особенно ты. Должны же быть и у меня недостатки, чтобы мириться с твоими... Чтобы тебя любить. Чтобы жить с тобой.

 И отец затихнет, спрячет смущенную улыбку в уголках губ. И осторожно, под столом возьмет ее за руку.

 Он очень любил маму. И после ее смерти общение с Малькольдом превратилось в пытку. Тогда-то и расцвели пышным цветом его претензии ко мне, к Силу. Он ронял их и раньше. Но как-то вскользь, между

делом, не зло, скорее, с грустной усмешкой.

 Не размазывал нас по стенке, как нынче, скорее сетовал, жаловался на несбывшиеся надежды.

 Казалось, все самое темное, самое злое вырвалось из глубин его души, когда мама погибла.

 Сэл суетился вокруг Даритты – уговаривал, умолял, обнимал. Он все делал не так и не то. Не понимал, как неуместны, как вредны слова утешения тогда, когда утешения нет и быть не может.

 Я покачал головой, привлекая внимание нийлансца.

 – Подними ее и несем в их покои, – скорее попросил, чем скомандовал.

 Но Сэл вскочил и подчинился мне как своему королю.

 И мы зашагали в ногу, неся единственных, как самое ценное в этом мире.

 ...

 За всю дорогу до покоев девушек, они не проронили ни слова. Даритта всхлипывала, а Изелейна словно впала в оцепенение. Нет! Так не пойдет!

 У дверей в комнаты полукровок Сэл замешкался, и я вошел первым.

 Осторожно посадил единственную на кровать и присел у ее ног, как тогда, после несчастной драки с фанатиками. Нийлансец последовал моему примеру, словно инстинктивно, без объяснений понимал – зачем

и почему я действую именно так.

 Даритта откинулась на спинку дивана, Изелейна подалась вперед – ее глаза засияли. Вспомнила, ощутила, восприняла послание моей ауры.

 Я задышал снова, кивнул единственной, дотронулся до уха с лингви-диском. Она слабо улыбнулась – воспоминания доставили Изелейне немного приятных минут, и это стало моей маленькой, но уверенной

победой.

 Стихли причитания и всхипывания Даритты.

 Изелейна обернулась к подруге и погладила ее по плечу – ласково, почти по-матерински.

 – Мы ничего не можем поделать, малышка, – сказала так, что у меня защемило сердце. – Мы можем часами изводить себя. Но ничего ведь не изменится, верно?

 Даритта посмотрела на Изелейну непонятным, долгим взглядом, тихо всхлипнула в последний раз и замерла.

 – Ребята, мы можем чем-то занять себя? Чтобы не думать и отвлечься? – единственная обращалась к нам обоим, но смотрела на меня. Тепло заструилось в животе, слабые спазмы напомнили о том, что

взросление еще не закончилось.

 – Я хотел свозить вас сначала к морю, а затем в горы. Или в другом порядке. Как вам покажется интересней, – поделился я собственными планами.

 Даритта откинулась на спинку дивана и смотрела на Изелейну, как на богиню. Даже не так, скорее, как на потерянную родственницу – единственную, кто у нее остался.

 – Даритта? Тебе не понравились идеи Мея? – Сэл совсем не понял реакции девушки, маленький он еще все-таки, неопытный.

 – Все хорошо, Сэл, – обратилась к нийлансцу Изелейна. – Даритта всхлипнула, шмыгнула и продолжала молча смотреть на подругу, не удостоив Сэла даже мимолетным взглядом.

 – Даритта? – тихо, нервно ее окликнул нийлансец, и голос его дрогнул. Я понимал Сэла – он подумал, что девушка специально не отвечает, не смотрит в глаза, отворачивается. Решил, что испытания

отрезвили Даритту, оттолкнули от неведомых существ с зеленой кожей и странной физиологией. Скулы нийлансца заострились, губы дрогнули, вытянулись в жесткую линию. Господи! Как мне все это знакомо!

 Когда-то я пережил все это с Миленой, прошел все круги ада отверженного, не любимого. С той лишь разницей, что у меня не было ни единого шанса не только завоевать ее, даже объясниться по-

нормальному.

 Я не знал, как исправить положение. Сэл нервно теребил шаровары, и не мигая сверлил Даритту, взглядом, полным ожидания и просьбы. Девушка же не могла, не находила сил что-то ответить. Глубокий

вздох Изелейны разорвал тяжелую тишину – она нависла над нами и все больше давила. Я растерялся, но внезапно взгляд единственной – с молчаливой мольбой помочь ей все уладить придал новых сил.

 – Сэл, – я презрел этикет, подергав нийлансца за плечо. – Давай мы с тобой пойдем к себе, подготовим все для путешествия. Уверен, девушки не откажутся.

 Нийлансец медлил, не ощущал себя готовым уйти, не получив в ответ ни слова, ни призрачной надежды. И я снова понимал его, но не поддерживал.

 Изелейна взяла Даритту за руку, слегка пожала ее. Девушка словно очнулась, кивнула подруге и наконец-то пересеклась взглядом с Сэлом. Он замер, у ног единственной, ожидая ее слов, как

подозреваемый приговора. Но Даритта лишь натянуто, грустно улыбнулась и снова кивнула.

 Я потянул Сэла за плечо – не сильно, но настойчиво. По счастью, на сей раз, он послушался – поднялся и проследовал за мной к дверям, беспрестанно оборачиваясь.

 – Я обещаю, Мей-лор-дин, – обратилась ко мне Изелейна, и тепло заполнило живот, грудь. – Мы немного успокоимся и часа через два будем готовы. Приходите через два часа. Хорошо?

 Я ощутил, что совсем не к месту, ужасно неправильно, улыбка напросилась на губы. Она сама обратилась ко мне! Сама!

 – Мы придем за вами через два часа, – пообещал поспешно – Изелейна ждала, и в глазах ее отчетливо читалась просьба. – Ах, да. И зови меня Мей.

 – Хорошо, Мей, – она еле-еле улыбнулась, но не так как Даритта. Не натянуто, не из чувства долга, с благодарностью и очень слабым, но облегчением.

 Я подтолкнул Сэла к выходу – казалось, ноги его вросли в пол, а голова так и застыла в пол оборота. Нийлансец шагнул из комнаты, все еще не сводя с Даритты глаз, не моргая. Я захлопнул дверь, и

только тогда наши с Сэлом взгляды встретились.

 Нийлансец потупился, покачал головой и рукой показал на свою комнату. Не хотел обсуждать собственные эмоции, а я и не настаивал. Некоторые вещи лучше оставить самому себе, не делиться даже с

самыми близкими. На самого близкого я не претендовал, не тянул. Но было ужасно приятно, что Сэл воспринимает чужеземца, недавнего врага, как советчика, как старшего товарища.

 Мы вошли в его покои, и тут же следом появились два лакея. Мне все больше нравилось, как они работают в замке Нонксов. Лакеи приходили, как только ты возвращался к себе – уточняли – не надо ли

чего. Стоило позвать их, спустя считанные минуты на пороге появлялся один или даже несколько, в зависимости от цели.

 Сэл пригласил меня за знакомый столик.

 Лакеи застыли у порога, глядя то на меня, то на своего принца.

 Пока нийлансец приходил в себя, я приказал принести нам и девушкам обед и успокоительный травяной настойки. Вряд ли Изелейна с Дариттой расположены идти в столовую, трапезничать в обществе

скандальных королей, под прицелом любопытных взглядов. Им и без того досталось. А тащить девушек на пляж или в горы без обеда – не самый лучший способ поднять им настроение.

 Но едва мы расселись, случилось очередное, очень волнительное для меня событие.

 В комнату постучали – тихо, но уверенно. Сэл невнятно буркнул:

 – Заходите.

 И на пороге появилась... Милена. Я боялся этой встречи и ждал ее. Я смотрел на королеву Нийлансы как на давнюю подругу, на сестру, которую не видел долгие годы. Она немного растерялась, переводя

взгляд с меня на Сэла. Смутилась, и по щекам разлился трогательный румянец. Как же она напоминала мою Изелейну! Было так непривычно, так приятно любоваться красотой Милены, тем, как расцвела она,

став мамой, и не испытывать боли взросления, не страдать от потери.

 Я смотрел на нее как на произведение искусства, как на нечто, что восхищает, но не вызывает жажды обладать. И от этого ощущал себя еще более счастливым, чем в тот момент, когда Изелейна сама

обратилась, когда назвала... Меем.

 – Рэм рассказал, что ты у нас гостишь, – обратилась ко мне Милена – в ее голосе явственно слышалось замешательство. Она нервно теребила краешек туники династического костюма Нонксов, в ожидании

моей реакции, ответа.

 – Милена, поздравляю от всей души с сыном, – я постарался вложить в слова и интонацию как можно больше радушия, как можно больше тепла.

 Королева удивленно приподняла брови и расплылась в улыбке. Ей тоже стало легче.

 – Милена, у меня к тебе просьба, – вмешался в наш разговор Сэл, и голос его дрогнул, осип.

 – Я слушаю, – королева ободряюще кивнула нийлансцу. Он вздохнул и выложил все напрямую:

 – Поговори с полукровками, а? Они в соседних покоях. Путник только что сообщил ужасные новости. Девушки не смогут вернуться домой раньше, чем через сто лет.

 При упоминании куратора Милена слегка поморщилась, а, услышав известие, закусила губу. Она всегда сочувствовала тем, кому плохо.

 – Я попробую, – пообещала с жаром. – Я схожу к ним, а потом вернусь. Расскажу, как девушки. Хорошо?

 Сэл быстро кивнул. Милена перевела взгляд на меня, словно спрашивала – не хочу ли добавить еще что-нибудь к просьбе нийлансца. И снова я ощущал себя так, словно общаюсь с Меде. Тепло разливалось

внутри, ушла болезненная ревность, пропала боль утраты.

 – Я очень рад, что у вас все хорошо. В семье, – выпалил искренне. – Надеюсь, ты поддержишь девушек. У нас с Сэлом что-то не особо выходит.

 Милена кивнула и почти ушла, но вдруг развернулась и обратилась ко мне.

 – Мей. Я тоже очень рада. Ну что ты... нашел себе пару, – ее глаза улыбнулись, вслед за губами. Милена быстро выскользнула из комнаты, не дожидаясь моего ответа. Между нами еще сохранялась

неловкость, но я, как никогда был уверен – это скоро пройдет.

 Вернувшись за стол к Сэлу, я заметил, что он все еще очень расстроен. Брови нахмурены, губы вытянулись в жесткую полоску, бледное лицо осунулось.

 Нийлансец открыл рот, намереваясь что-то сказать, но нас снова прервали. В комнату вошли лакеи и сервировали стол. Мясо, овощи, я почти не замечал, что жую, да и голода особого не чувствовал. Но

готовясь к новым испытаниям, обедом пренебрегать не стоило.

 Сэл тоже ел без особого аппетита, и все время молчал, глядя в пустоту за моим плечом. Я не решил – попытаться ли его разговорить или дать возможность пережить сегодняшние трудности самому. Я плохо

знал нийлансца, чтобы понимать – что ему нужнее: дружеское плечо или шанс помолчать вместе о важном.

 Наверное, мы так и провели бы еще час или больше, если бы не вернулась Милена.

 Она осторожно приоткрыла дверь и вошла такой знакомой летящей походкой.

 – Сэл? Мей? – привлекла наше внимание королева Нийлансы. – Они обещали поесть и ждать вас. Но у меня есть одна идея.

 Милена едва заметно улыбнулась – уголки губ приподнялись, а глаза засветились. Я снова думал об Изелейне, о Меде и о том, что прежде общение с королевой Нийлансы приносило боль, теперь же -

удовольствие.

 – Говори, – тихо попросил Сэл, поднимая глаза на жену брата.

 – Уверена, вы придумали неплохой план, – она кивнула мне, кажется, понимая, что из нийлансца сейчас выдумщик никакой. – Пляж, горы. Не так ли?

 Я кивнул. Идея лежала на поверхности. К чему удивляться, что умница Милена просекла ее на раз.

 – Это все здорово. Но пляж... Это туристы. А если даже их будет мало. Если даже вы выберете Бухту Дракона, куда наведываются только местные... Все равно это любопытные глаза.

 До меня начало доходить то, что пыталась донести Милена. Я не думал об этом с колокольни полукровок – тех, кто всегда в центре внимания. Конечно же, появись они на пляже, пусть даже в

малопосещаемой бухте Дракона, любопытные верианские взгляды гарантированы. Если же не повезет, гарантированы приставания фанатов, от которых девушки и так уже достаточно пострадали.

 – Горы, – продолжала между тем Милена. – Там здорово. Но я вот до сих пор осваиваю планер. Думаете, девушки в состоянии сейчас учиться? Это очень сложно.

 Права, она и тут была права. Я рассуждал как существо, летавшее на планере с детства. Тот, кому под силу такие виражи, какие не всякий сородичи осилит. Но полукровки "взнуздают" воздушного коня

впервые. И даже если мы полетим на планере на двоих, все равно им придется мучительно осваивать технику. А нужно... нужно чтобы девушки расслабились, думали о хорошем, любовались красотами.

 Вот черт! Еще недолгое время назад я был уверен, что мой план идеален и прекрасен. Что мы с Сэлом легко заставим полукровок успокоиться, полюбить новый мир, восторгаясь его красотами. Но на

деле... на деле все мои планы вели к совершенно обратному.

 Сэл вздохнул – тяжело и обреченно. Так, словно мы уже потерпели фиаско, а девушки остались недовольны и расстроены. Но Милена продолжала улыбаться, и это заставляло меня думать, что в ее маленькой

голове созрело решение.

 – Да погодите так расстраиваться! – королева Нийлансы ободряюще кивнула Сэлу. – Я же сказала – есть идея.

 – Мы слушаем, – без особого энтузиазма произнес он, уронив голову и изучая прозрачную столешницу. Милена не обиделась, покачала головой и продолжила:

 – Когда я лечилась после турнира аджагар Рэм развлекал меня. Возил в храм Унгов. Ну тот, что на горе Мастфали. По-моему он единственный, куда пускают туристов и вообще любых гостей. Сегодня как

раз не экскурсионный день. А с вершины храма такой вид... Закачаешься.

 Я чуть не подпрыгнул на стуле. Как же я сам не додумался до этого?

 Сэл приподнял голову и посмотрел на Милену как на спасительницу. Она и была нашей спасительницей.

 Королева Нийлансы еще раз ободряюще улыбнулась и выскользнула за дверь прежде, чем я успел ее отблагодарить.

 Сэл встрепенулся, и мы выскочили в коридор, окликнув Милену уже возле ближайшего поворота:

 – Спасибо большое, – поблагодарил я.

 – Милена, огромное спасибо, – присоединился Сэл.

 Она оглянулась, кивнула и скрылась за углом.

Глава  9

 (Даритта)

 Я почти не помню как мы с Изелейной собирались в поход с верианцами. Было ощущение, что я где-то не здесь. Душой где-то не здесь. Мое тело еще рядом с подругой, в странном, чужом замке, а душа...

 С момента когда Путник сообщил о том, что Аллен запечатал границу между Вселенными, на меня словно небо обрушилось. Я могла надолго попрощаться с домом, с друзьями, с привычками. Но мама...

 Я, как мазохистка, обливалась слезами и вспоминала...

 Ее руки – теплые, добрые, ее глаза – лучистые, спокойные, ее заботу – мама всегда помогала чем могла. То оставит денежку на комоде, будто бы случайно, то новые носки и футболки на кровати.

Зарабатывала она не так много, и я никогда не приняла бы помощи. Но ей хотелось.

 А теперь... Как она теперь? Как она без меня и я без нее?

 Носорог, Сэл, потащил меня куда-то, по длинным коридорам замка. Мей – верианец Изелейны – шагал впереди, словно показывая дорогу. Я не сразу сообразила, что мы новым путем направляемся к моей

комнате. Только когда Сэл свернул за угол и я увидела знакомую дверь, дошло. А может я настолько выпала из реальности?

 Потом Мей предлагал куда-то поехать, отвлечься. Изелейна соглашалась, а я лишь кивала, в каком-то ступоре, почти не понимая слов.

 Наконец верианцы ушли.

 Изелейна принесла мне горячего травяного чая. С полчаса я сидела, молча, пытаясь привести себя в чувство. Но лицо мамы перед внутренним взором -немного уставшее, такое родное, любимое, не

оставляло мне ни шанса.

 Подруга вздыхала, но не говорила ни слова. В полной тишине собирала наши вещи – купальники, переодежду – все это слуги доставили еще утром.

 Стук в дверь заставил меня вздрогнуть, немного вынырнуть из вязкого оцепенения, что затягивало все сильнее.

 Я хотела предложить гостю войти, но слова не шли из пересохшего горла, ком внутри кололся, в груди болело.

 Изелейна оторвалась от сборов и крикнула:

 – Входите.

 В комнату даже не вошла, вплыла девушка-женщина. Я понимала, что полукровке передо мной лет 700, не меньше. Но что-то сбивало восприятие. Что-то заставляло воспринимать ее то как юную девушку, то

как матрону.

 Гостья была одета в этот верианский костюм, которые преподнесли и нам. Голубую тунику с золотистой вышивкой и что-то вроде лосин. Ткань облегала подтянутую фигурку как чулок. Гостья удивительно

походила на Изелейну и неуловимо отличалась от нее.

 Те же золотисто-карие глаза, мои темнее и более коричневые. Те же янтарные волосы, мои краснее, ближе к медному. Та же фигура – женственная, но стройная. Моя немного пышнее.

 Те же черты лица. Мои сразу показались круглее, мягче, невнятней. Лицо же вошедшей казалось тонко высеченным, но не настолько, чтобы линии выглядели резкими, жесткими.

 Гостья двигалась плавно и стремительно одновременно, отчего казалось, что перехода между жестами почти нет.

 Она остановилась у дверей и кивнула нам обеим.

 – Добро пожаловать в Хоссел, девушки, – произнесла с долей торжественности. И прежде, чем она закончила фразу я поняла, кто перед нами. – Я Милена, королева Нийлансы.

 Ненадолго в комнате повисла пауза. Мы молчали, глядя на хозяйку дома, а она медленно прошла внутрь, взяла себе кресло и села в него с такой грацией и достоинством, что я залюбовалась.

 – Я очень понимаю вас, девочки, – вдруг на детском лице гостьи, в лучистом, юном взгляде появились намеки на возраст. Глаза потухли, и разом постарели. – Я сама потеряла очень многих. Очень многие

остались в прошлом. Но... Я пережила потери. С огромным трудом. И только благодаря мужу, – она остановилась, посмотрела на меня и затем – на Изелейну. – Верианцы странные мужчины, но невероятные.

Меня всегда потрясала их верность, их восхищение возлюбленными. То, как они умеют меняться и расти как личности. Ой... – Милена осеклась и улыбнулась – немного растерянно. – Зря я так сразу...

Просто хотелось вас поддержать. Девушки, держитесь. Вы готовитесь к поездке?

 Изелейна кивнула, я попыталась повторить ее жест.

 Милена улыбнулась – ласково и широко, почти как родственницам, встала и исчезла за дверью.

 Почему-то после ее прихода мне вдруг резко стало легче дышать. Чужое горе никогда меня не радовало, грусть в глазах Милены, боль от многих потерь, конечно же, не вызывали приятных эмоций. Но самое

ее присутствие, ее слова и ее энергетика придали сил, подарили капельку хорошего настроя.

 Я даже нашла в себе силы проинспектировать – что взяла в дорогу Изелейна.

 Запасные комплекты костюмов, вроде милениного, по два купальника для каждой и сменное белье. Подруга предусмотрела все, что и мне пришло в голову. Не скажу, что меня отпустило, но оцепенение,

нежелание что-либо делать, даже двигаться, даже говорить, резко пропали.

 Я собрала волосы, рядом с Изелейной. Она тоже убрала свою копну до талии в пучок на затылке.

 – Ну что, вы готовы? – бодрый голос спасителя, Мея заставил нас оглянуться. Верианцы застыли у дверей, наблюдая за нами, и на лицах их отражалось такое восхищение... И я впервые оценила

зеленокожих мужчин. Они смотрели на меня с подругой, как на Звезды – далекие и прекрасные. Большинство мужчин моего мира разглядывали так новые модели машин, компьютеров, мобильников. Только не

женщин.

 – Да! Мы готовы! – заявила Изелейна. – Правда ведь, Даритта?

 Сэл поймал мой взгляд и ждал – точно также, как прежде. Я вдруг ощутила, что ему нужен только мой ответ и только мое внимание. От этой мысли внутри разлилось тепло, захотелось улыбнуться помимо

воли, на зло капризам судьбы.

 – Да, мы готовы, – подтвердила я, глядя в глаза Сэла.

 Он разулыбался так, как редко улыбались верианцы. Большинство из них – король Рэм, Мей, остальные короли и послы лишь приподнимали уголки губ, хотя глаза их лучились радостью. И только мой

носорог, Сэл улыбался широко, почти как землянин.

 Мей забрал у Изелейны вещи, кивнул ей, словно кланялся и верианцы покинули комнату, приглашающе открыв дверь. Изелейна вышла первой, я за ней, на еще неверных ногах, но уже без прежнего ощущения,

что мир вокруг рухнул. Разом ушел из-под ног, оставив внизу лишь пустоту и... безнадежность.

 Верианцы показывали нам дорогу в лабиринтах дворцовых коридоров, но не навязывали общение. Лишь изредка они оборачивались, кивали и следовали дальше. Мне становилось все теплее, приятней от того,

что мужчины не стремились вот прямо сейчас завести разговор, не искали очередных знаков внимания. Снова бросилось в глаза их отличие от сородичей – уж они бы точно не потерпели такого вопиющего

пренебрежения собой любимыми.

 Последние громадные двери, похожие на те, что я видела в фильмах про сказочные замки, вывели нас в... невероятное помещение.

 Такого простора внутри здания я еще не встречала. Казалось, эхо тут можно слушать часами. Впереди, очень далеко располагались десятки арок, закрытых металлическими дверями. На белокаменном полу

один за другим шли ряды летательных аппаратов, похожих на круглые вертолеты.

 Мы с Изелейной замерли, разглядывая серебристые машины с лопастями наверху и изящными шасси.

 – Шары-мобили, – довольно кивнул Сэл и жестом предложил пройти дальше.

 Кажется, я забыла о своих бедах – по крайней мере, ненадолго они выпали из поля зрения. Меня заворожили шары-мобили. Они отличались от вертолетов и самолетов родины также как отличается новенький,

навороченный велосипед от старой, разбитой телеги.

 На серебристых боках не просматривалось ни единого стыка металлических деталей, кроме стыка дверей и корпуса. Ничто не нарушало идеальной формы чудомашин. Шасси же и вовсе выглядели игрушечными,

но что-то подсказывало – они гораздо прочнее тех, что я встречала в своем мире.

 Сэл подвел нас к одному из шаров-мобилей и открыл дверцу. Я ахнула, зайдя внутрь.

 Тут легко уместилась бы рота солдат и расселась бы со всеми удобствами – по стенам шли темно-синие кресла, с кожаной обивкой.

 Я опустилась в одно из них и не сдержала удивленного возгласа – сидение разом подстроилось под тело. Поддержало спину, повторив каждый изгиб, шею, голову. Подлокотники встали на самом удачном

расстоянии друг от друга и от пола.

 Сэл и Мей только улыбнулись, наблюдая, как мы с Изелейной устроились в креслах, и изумленно переглянулись.

 От кабины пилота нас отделяла прозрачная перегородка.

 Верианцы заняли места там: Мей – у штурвала, если его можно так назвать, а Сэл – рядом.

 Все, что я знала о штурвалах, панели управления летело в тартарары. В шаре-мобиле не было ни странных круглых и квадратных датчиков, похожих то ли на часы, то ли на барометр, ни множества ручек и

кнопок.

 Вместо этого навстречу Мею выскочило нечто вроде компьютерной клавиатуры. Его длинные пальцы так быстро забегали по кнопкам, что я только диву давалась. Мы с Изелейной даже приподнялись в креслах,