355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Алистер Маклин » «Ураган» с острова Наварон » Текст книги (страница 2)
«Ураган» с острова Наварон
  • Текст добавлен: 17 сентября 2016, 19:58

Текст книги "«Ураган» с острова Наварон"


Автор книги: Алистер Маклин


Жанр:

   

Боевики


сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

Глава 2
ЧЕТВЕРГ
14 час. 00 мин. – 23 час. 30мин.

Посадка на аэродроме в Термоли, расположенном на адриатическом побережье южной Италии, оказалась столь же тряской, как и выматывающий взлет в Мандракосе. Авиабаза истребителей в Термоли официально и оптимистически числилась как готовая, но фактически была построена лишь на половину, что ощущалось на каждом ярде мучительной посадки, а затем скачкообразного подруливания к сборной контрольной вышке на восточной окраине поля. Мэллори и Андреа спрыгнули на земллю с видом людей отнюдь не счастливых. Миллер, передвигаясь на нетвердых ногах, выбирался последним. Прославившийся почти патологическим отвращением к любому виду транспорта, он выглядел совершенно разбитым.

Но Миллер не дождался сочувствия окружающих. К самолету подкатил закамуфлированный «джип» британской 5-ой армии, и сидевший за рулем сержант, торопливо установив их личности, молчаливым жестом показал на кабину и столь же молчаливо повел «джип» по разрушенным улицам Термоли. Мэллори не смущало очевидное недружелюбие водителя. Тому, вероятно, запретили вступать с ними в разговор, – ситуация, хорошо известная Мэллори по собственному опыту. Мэллори подумал, что неприкасаемых на свете не так уж много, но его группа, он это знал, относилась именно к данному разряду: никому, за исключением двух-трех редких случаев, недозволялось общаться с ними. Мэллори сознавал, что такая мера предосторжности естественна и разумна, но с годами от подобного положения накапливалась усталость. Явно нехватало общения с людьми.

Через двадцать минут «джип» подъехал к входной двери одного из домов на окраине города. Шофер жестом поприветствовал вооруженного часового, стоявшего на верхней ступеньке крыльца, и тот ответил таким же небрежным взмахом руки. Мэллори расценил это как знак того, что они прибыли на место и, не желая, чтобы юный сержант нарушил взятый на себя обет молчания, вышел без приглашения. Следом за ним вылезли Миллер и Андреа, а «джип» тут же отъехал.

Дом, с мраморным фасадом и колоннами, перед которым они остановились, выглядел скорее как скромный дворец, являя собой прекрасный образец архитектуры позднего Ренессанса, однако Мэллори не столько интересовал материал, из которого было выстроено здание, сколько то, что находилось внутри. Перед входной дверью путь им преградил часовой, молодой капрал с винтовкой «Ли Энфильд-303» в руках. Он напоминал старшекласника, сбежавшего с уроков.

– Ваши имена, пожалуйста.

– Капитан Мэллори.

– Удостоверения личности, документы!

– О Боже, – простонал Миллер. – И это с моим-то самочувствием!

– У нас нет бумаг, – мягко сказал Мэллори. – Проведите нас внутрь пожалуйста.

– По инструкции, я…

– Знаю, знаю, – попытался урезонить его Андреа. Перегнувшись он без усилий вырвал винтовку из рук капрала, отчаянно цеплявшегося за свое оружие, вынул обойму, переложил ее в карман и вернул винтовку. – Пожалуйста, проводите нас.

Покраснев от ярости, мальчишка заколебался, затем посмотрел на них более внимательно, повернулся, открыл входную дверь и знаком показал следовать за ним.

Они очутились в длинном коридоре, выложенном мраморными плитами. По одну сторону коридора располагались высокие зарешеченные окна, по другую масивные картины, написанные масляными красками, и несколько двойных дверей, обитых кожей. Пройдя до середины коридора, Андреа похлопал капрала по плечу и без слов вернул ему обойму. Капрал взял ее со слабой улыбкой и молча вставил на место. Шагов через двадцать он остановился около последних двух дверей, постучал и, услышав приглушенное разрешение, распахнул дверь, пропуская прибывших.

Помещение, видимо являлось главной гостиной дома – или дворца. Богатая обстановка времен средневековья – темная дубовая мебель, шелковые занавеси, вытканные золотом, кожаная обивка, книги в кожаных переплетах, на стенах картины старых мастеров и обилие ковров цвета старой бронзы. В общем, комната, от которой не отказался бы и родовитый итальянский аристократ.

В помещении царил приятный запах горящей сосны, его источник легко обнаруживался: в дальнем конце комнаты расположился огромный камин, в котором потрескивал огонь, и в котором можно было свободно зажарить крупного быка. Неподалеку стояли трое молодых людей, отнюдь не походивших на беспомощного мальчишку, пытавшегося преградить им путь в здание. Прежде всего, выглядели постарше. Крепко сбитые, широкоплечие, они имели вид людей опытных, стойких и закаленных. На них красовалась форма отборных частей, ударных войск – морских командос, и форма сидела как влитая.

Однако ни атмосфера дома во всем его великолепии, ни предметы интерьера, ни совершенно неожиданное присутствие трех командос не привлекли внимания Мэллори и его товарищей: их взгляд был прикован к четвертому из присутствующих. В центре комнаты, небрежно облокотясь на стол, стоял высокий человек могучего телосложения, во всем облике которого ощущалась властность. Изборожденное морщинами лицо, суровый взгляд, великолепная седая борода и пронзительные голубые глаза делали его классическим обрзцом британского морского капитана, каковым , судя по белоснежному кителю, он и являлся. Мэллори, Андреа и Миллер почувствовали внезапное сердцебиение, с убывающим энтузиазмом признавая в великолепной пиратской фигуре – Йенсена, капитана британского флота, руководителя союзнической разведки на Средиземном море и человека, совсем недавно пославшего их с самоубийственным заданием на остров Наварон. Они обменялись взглядами и медленно покачали головами с выражением безнадежности.

Капитан Йенсен выпрямился, улыбнулся роскошной улыбкой саблезубого тигра и подошел к ним, протянув руку для приветствия.

– Мэллори! Андреа! Миллер! – После каждого имени следовала выразительная пауза в пять секунд – Не нахожу слов! Просто не нахожу слов! Превосходная работа, превосходная… – Он замолчал, внимательно разглядывая их. – Вы… э… кажется не удивлены нашей встречей, капитан Мэллори?

– Не удивлен. Относительно вашего вопроса, сэр – когда намечается грязная работа, подыскиваются…

– Да, да, да. Именно, именно. А как вы себя чувствуете?

– Устали, – решительно ответил Миллер. – Страшно устали. Мы нуждаемся в отдыхе. Я, во всяком случае.

Йенсен сказал искренне: – И вы его получите, мальчик мой. Отдых. Долгий отдых. Очень долгий.

– Очень долгий? – Миллер помотрел на него с откровенным недоверием.

–Даю слово. – Йенсен погладил бороду с некоторым смущением. – То есть, как только вернетеь из Югославии.

– Из Югославии?! – Миллер вытаращил глаза.

– Сегодня ночью.

– Сегодня ночью?!

– Высадитесь парашютом.

– Парашютом?!

Йенсен продолжал терпеливо. – Мне известно, капрал Миллер, что вы получили классическое образование и, кроме того, только что вернулись из Греции. Но, если не возрожаете, постораемся обойтись без древнегреческого хора.

Миллер посмотрел на Андреа.

– Срывается твой медовый месяц.

– Что такое? – повысил голос Йенсен.

– Шутка, сэр, это мы между собой.

Мэллори слабо запротестовал: – Вы забываете, сэр, что никто из нас ни разу не прыгал с парашютом.

– Ничего я не забываю. Когда-нибудь всегда бывает в первый раз. Джентльмены, что вам известно о войне в Югославии?

– Какой войне? – осторожно спросил Андреа.

– Именно. – В голосе Йенсена послышалось удоволетворение.

– Я кое-что слышал о ней, – откликнулся Миллер. – Там какие-то, как их там, партизаны, да? Они, вроде, оказывают тайное сопротивление немецким окупационным войскам.

– Вам повезло, – угрюмо сказал Йенсен, – что партизаны вас не слышат. Они действуют не тайно, а почти в открытую и, по последним данным, сейчас их насчитывается около 350 000 тысяч. Они сковали двадцать восемь немецких и болгарских дивизий. – Он сделал короткую паузу. – Численностью они превосходят соединения союзных армий, противостоящих врагу здесь, в Италии.

– Меня никто не проинформировал об этом, – пожаловался Миллер и тут же оживился. – Но если их там 350 000 тысяч, то зачем мы-то им понадобились?

– Вы должны научиться сдерживать свои порывы, капрал, – язвительно ответил Йенсен. – Ведение боевых действий можете оставить на долю партизан, а сегодня они ведут самые трудные и жестокие бои в Европе. Безжалостные, суровые бои, однако ни те, ни другие не продвинулись ни на дюйм и не сдают позиций. Партизанам катастрофически не хватает оружия, боеприпасов, продуктов питания, одежды. И тем не менее, они сковывают двадцать восемь дивизий.

– Не хотел бы я быть на их месте, – пробормотал Миллер.

Мэллори поспешно спросил: – Какая роль отводится нам, сэр?

– А вот какая, – Йенсен отвел ледяной взгляд от Миллера. – Мало кому известно, что югославы – самые ценные наши союзники на юге Европы. Их война – наша война. И они сражаются, несмотря на то, что нет никакой надежды на победу. Разве что…

Мэллори понимающе кивнул. – Вспомогательные средства.

– Не очень оригинально, но верно. В настоящее время мы – единственные, кто поставляет им винтовки, автоматы, боеприпасы, одежду и медикаменты. Но они не доходят до места назначения. – Он замолчал, взял указку, сердитым шагом подошел к большой карте, висящей на стене между двумя картинами старых мастеров, и постучал по ней концом бамбуковой указки. – Босния и Герцоговина, джентльмены. Западный район центральной Югославии. За последние два месяца мы заслали четыре группы для связи с югославскими партизанами. Руководители групп бесследно исчезли. За последнее время девяносто процентов поставок перехвачено немцами. Они расшифровали все наши радиокоды и создали здесь в южной Италии, агентурную сеть, с которой, предположительно, сообщаются в любое время. Озадачивающие вопросы, джентльмены. Жизненно важные вопросы. Мне нужны ответы. И ответы мне даст «10 баллов».

– Десять баллов? – осторожно переспросил Мэллори.

– Кодовое название нашей операции.

– Но почему именно так? – поинтересовался Андреа.

– А почему бы и нет? Назовите мне хоть одно название, которое имело бы какую-либо связь с предстоящей операцией. В этом-то и весь смысл, если угодно.

– Надеюсь, – деревянным голсом сказал Мэллори, – операция не предполагает лобовой атаки, открытого штурма объекта. – Он посмотрел на Йенсена и, не увидев никакой реакции, продолжил: – По шкале Бофорта, ветер в десять баллов означает ураган.

– Ураган! – Чрезвычайно трудно соединить в одном слове восклицание и стон, но Миллеру это удалось запросто. – О, Боже, а я-то мечтал о полном штиле, и чтобы он царил до конца моих дней.

– Мое терпение имеет границы, капрал Миллер, – заявил Йенсен. – Возможно, я подчеркиваю «возможно», мне придется изменить свое решение относительно вашего представления, которое я сделал утром.

– Моего? – осторжно спросил Миллер.

– Представления к медали за боевые заслуги.

Она должна прекрасно смотреться на крышке моего гроба, – пробормотал Миллер.

– Что такое?

– Капрал Миллер выразил свою признательность. – Мэллори придвинулся к карте и пристально в нее всмотрелся. – Босния и Герцоговина. Район не малый, сэр.

– Согласен. Но, учитывая приблизительное место исчезновений, можно сузить радиус поиска до двадцати миль.

Мэллори отвернулся от карты и медленно начал: – Чтобы подготовиться к этому уроку пришлось изрядно потрудится над домашними заданиями. Утренний воздушный налет на Наврон, самолет, который доставил нас сюда. Вся подготовка – я заключаю из ваших слов – для сегодняшней ночи. Не говоря уже о…

– Мы разрабатывали план почти два месяца. Предполагалось, что вы втроем прибудете несколькими днями раньше. Но… э-э… впрочем, вы сами знаете.

– Знаем. – Угроза лишения медали оставила Миллера равнодушным. – Подвернулось одно дельце. Послушайте, сэр, почему мы? Наш конек – диверсия, подрывное дело, боевые операции, а эта работа для секретных агентов, говорящих на сербско-хорватском или какой там у них язык?

– Почему вы – позвольте судить мне самому. – Йенсен одарил собеседников своей саблезубой улыбкой. – Кроме того, вам всегда сопутствует удача.

– Удача покидает усталых, – возразил Андреа. А мы очень устали.

– Устали или нет, но в южной Европе мне не найти второй группы, равной вам по части находчивости, опыта и ловкости. – Йенсен вновь улыбнулся. – И по части удачи. Я вынужден быть безжалостным, Андреа. Мне не нравится это, но я вынужден. Однако принимаю во внимание ваше переутомление. Поэтому я решил придать вам в помощь группу поддержки.

Мэллори взглянул на троих молодцов, стоящих у камина, и перевел взгляд на Йенсена. Тот кивнул.

– Они молоды, полны сил и рвутся в дело. Морские командос, прекрасно обученные боевики, лучшие, которыми мы сегодня располагаем. Замечательное разнообразие способностей, уверяю вас. К примеру Рейнольдс. – Йенсен кивком головы показал на очень высокого темноволосого сержанта, со смуглым лицом и орлиным носом. – Он умеет все – от подводных подрывных работ до вождения самолета. Сегодня он поведет самолет. И как вы можете заметить, сержант пригодится, если потребуется нести тяжести.

Мэллори мягко заметил: – До сих пор Андреа весьма неплохо справлялся с обязанностями носильщика, сэр.

– Они сомневаются, – обратился к Рейнольдсу Йенсен. – Покажите им, что вы сможете пригодиться.

Рейнольдс подумал, затем нагнулся, поднял тяжелую латунную кочергу и попытался согнуть ее. Согнуть оказалось непросто. Лицо Рейнольдса побагровело, на лбу и на шее вздулись вены, щеки от напряжения задрожали, однако кочерга медленно и неотвратимо принимала очертание буквы «U». Рейнольдс извиняюще улыбнулся и передал кочергу Андреа.Тот взял ее не охотно. Затем Андреа напрягся, костяшки пальцев побелели, однако кочерга осталась в прежнем положении. Андреа поднял на Рейнольдса задумчивый взгляд и тихо положил кочергу на пол.

– Теперь понятно, что я имею в виду? – продолжал Йенсен. – Устал. Или, например, сержант Гроувз. Только что из Лондона через Ближний Восток. Бывший штурман ВВС, дока по части диверсий, взрывных устройств и электротехники. Что же касается мин-сюрпризов, ловушек, бомб замедленнго действия и подслушиавющих микрофонов, то Гроувз – настоящий миноискатель во плоти. Или сержант Сондерс – радист высшего класса.

Миллер обратился к Мэллори с угрюмым видом: – А ты, выходит, старый беззубый лев, ни кому уже не нужный.

– Не говорите ерунды, капрал! – Йенсен повысил голос. – Шесть – идеальное число. У вас будут дублеры по всем параметрам, и дублеры толковые. Они будут незаменимы. Чтобы успокоить ваше самолюбие, добавлю: по первоначальнму замыслу, их отобрали не для помощи вам, а в качестве резервной группы на случай, если вы… э-э… ну…

– Понимаю. – Голос Мэллори звучал явно неуверенно.

– Значит договорились?

– Не совсем, – сказал Мэллори. – Кто будет руководить операцией?

– Вы, конечно,– с неподдельным удивлением ответил Йенсен.

– Так, – заговорил Мэллори негромким спокойным голосом. – Как я понял, сегодня обучение, особенно морских командос, делает акцент на инициативу, уверенность в своих силах, независимость в суждениях и поступках. Прекрасно – если они действуют сами по себе. – Он улыбнулся недоброй улыбкой. – Однако отныне я требую незамедлительного, беспрекословного и точного выполнения приказов. Моих приказов. Мгновенного и полного.

– А если нет? – Спросил Рейнольдс.

– Излишний вопрос, сержант. Вам известны законы военного времени и меры наказания за неподчинение приказу в боевых условиях.

– Это относится и к вашим друзьям?

– Нет.

Рейнольдс повернулся к Йенсену. – Не думаю, что это мне нравится, сэр.

Мэллори устало опустился на стул и, кивнув на Рейнольдса, сказал: – Замените его.

– Что? – Йенсен не поверил собственным ушам.

– Я сказал, замените его. Мы еще не вышли из комнаты, а он уже оспаривает мои полномочия. Что же будет в бою? Он опасен. Я предпочел бы взять с собой тикающую бомбу с часовым механизмом.

– Послушайте, Мэллори…

– Замените его или замените меня.

– И меня, – тихо подхватил Андреа.

– И меня, – добавил Миллер.

В комнате наступила наряженная тишина. Через минуту Рейнольдс подошел к сидящему Мэллори.

– Сэр.

Мэллори холодно посмотрел на него.

– Простите, – продолжал Рейнольдс. – Я переступил границу. Подобное больше не повторится. Я хочу пойти на это дело, сэр.

Мэллори оглянулся на Андреа и Миллера. Лицо Миллера выражало лишь изумление, с которым он воспринял безрассудную готовность и желание Рейнольдса участвовать в операции. Андреа, бесстрастный как обычно, еле заметно кивнул. Мэллори улыбнулся и сказал: – Говоря словами капитана Йенсена, я уверен, что вы принесете большую пользу.

– Ну вот и все. – Йенсен сделал вид, будто ничего не случилось. – Теперь самое главное – сон. Но сначала еще пара минут – рапорт по Наварону. – Он посмотрел на троих сержантов. – Конфиденциально.

– Да, сэр, – сказал Рейнольдс. – Разрешите отправиться на летное поле проверить схему полета, метеоусловия, парашюты и снаряжение.

Йенсен ответил кивком головы. Когда двойная дверь за сержантами закрылась, Йенсен подошел к боковой двери и, открыв ее, позвал – Входите, генерал.

В комнату вошел человек, очень высокий и очень усталый. Ему было около тридцати пяти, но выглядел он гораздо старше. Многие годы борьбы за выживание и сопряженные с этим заботы и лишения обильно посеребрили некогда черную бороду и оставили на смуглом, загорелом лице, глубокие морщины – свидетельство физических и духовных переживаний. Черные сверкающие, гипнотизирующие глаза человека,фанатически преданного некоему, пока еще не осуществленному идеалу. Он был в форме офицера британской армии без знаков различия и орденских планок.

– Джентльмены, сказал Йенсен, – разрешите представить генерала Вукаловича. Заместитель командующего партизанскими силами в Боснии и Герцоговине.Он прибыл вчера самолетом британских ВВС. Здесь генерал находится под видом врача, прибывшего за пополнением запаса медикаментов. Его настоящая личность известна только вам. Генерал, вот ваши люди.

Вукалович с непроницаемым лицом внимательно осмотрел каждого в отдельности. – Эти люди устали, капитан Йенсен. Так много зависит… слишком устали, чтобы сделать то, что предстоит.

– И он прав, с горячностью отозвался Миллер.

– Думается, у них остались кое-какие резервы, – мягко возразил Йенсен. Дорога от Наварона долгая. Итак…

– Наврон? – перебил его Вукалович. – Это… это те самые, кто…

– На вид не скажешь, согласен.

– Кажется, я был не прав.

– Нет, генерал, – произнес Миллер, – наши силы действительно на исходе. Мы совершенно…

– Позвольте мне вас прервать? – язвительно сказал Йенсен. – Капитан Мэллори! Генерал – единственный человек в Боснии, за исключением еще двоих, которому известно, кто вы и чем занимаетесь. Что касается двух других, то генерал вправе сам решить, раскрывать их личности или нет. Генерал Вукалович будет сопровождать вас в Югославию, но полетит другим самолетом.

– Почему? – спросил Мэллори.

– Потому что его самолет вернется. А ваш – нет.

– А! – сказал Мэллори. В наступившей тишине он, Андреа и Миллер быстро осознали скрытый смысл слов Йенсена. Андреа в задумчивости подкинул пару поленьев в гаснувший огонь и огляделся, ища кочергу, но единственная кочерга была недавно согнута Рейнольдсом. Андреа нагнулся и поднял ее. С рассеянным видом, безо всяких усилий, он выпрямил кочергу, поворошил угли и положил на пол. Вакулович пристально следил за его действиями.

Йенсен продолжал: – Ваш самолет, капитан Мэллори, не вернется, поскольку в целях достоверности его ликвидируют.

– И нас тоже? – поинтересовался Миллер.

 – Вряд ли с вас будет большой толк, капрал Миллер, если вы не сможите передвигаться по земле. Там, куда вас направляют, самолету не сесть: вы выпрыгиваете – и самолет терпит крушение.

– Звучит очень достоверно, – пробормотал Миллер.

Йенсен игнорировал его реплику. – Реальности тотальной войны невероятно суровы. Вот почему я отослал этих троих юнцов – я не хочу охлаждать их пыл.

– Мой уже покрылся инеем, – скорбно заметил Миллер.

– Помолчите. Итак, было бы прекрасно, если бы вы  смогли установить, почему девяносто процентов наших поставок оказывается в руках немцев; прекрасно, если вы сможете установить местонахождение руководителей наших групп, попавших в плен, и освободить их. Прекрасно но не важно. Эти поставки и эти агенты в военном отношении восполнимы. А вот чем нельзя пожертвовать, так это семью тысячами солдат под командыванием генерала Вуколовича, семью тысячами солдат, оказавшихся в ловушке в местечке под названием Зе́ницкий Капкан, семью тысячами голодных людей, оставшихся почти без боеприпасов, семью тысячами людей без будущего.

– Мы можем помочь им? – с сомнением спрсил Андреа. – Вшестером?

– Не знаю, – искренне ответил Йенсен.

– Но у вас есть план?

– Пока нет. Как такового нет. Кое-какие наметки, не более того. – Йенсен устало потер лоб. – Я сам прибвл из Александрии всего шесть часов назад. – Он подумал и затем пожал плечами. – К ночи, может, и прояснится, кто знает. Несколько часов сна могут преобразить всех нас. Но сперва рапорт о Навароне. Вам, джентльмены, не имеет смысла присутствовать – дальше по коридору есть спальные помещения. Полагаю, капитан Мэллори сможет рассказать всё, что мне нужно знать.

Мэллори переждал, пока за Андреа, Миллером и  Вуколовичем закрылась дверь, и сказал: – С чего начать рапорт, сэр?

– Какой рапорт?

– О Навароне, конечно.

– К дьяволу Наварон. Это дело прошлое.– он взял указку, подошел к стене и снял одну за другой  две карты. – Приступим.

– У вас... у вас есть план,– осторожно заметил Мэллори.

– Разумеется, у меня есть план,– холодно ответил Йенсен и постучал указкой по карте – В десяти милях к северу от этого места. Линия Густава. Пересекает Италию вдоль рек Сангро и Лири. Здесь у немцев возведены самые мощные оборонительные укрепления за всю историю современных войн, Вон Монте-Касино – наши лучшие дивизии потерпели тут поражение, некоторые из них полное. А это – береговой плацдарм в Анцио. Пятьдесят тысяч американцев сражаются не на жизнь, а на смерть. Уже целых пять месяцев мы пытаемся пробить брешь в линии Густава и на подходах к Анцио. Наши потери в личном составе и оружии – неисчислимы, а продвижения – ни на дюйм.

– Вы упомянули что-то о Югославии, сэр‚– вкрадчиво заметил Мэллори.

– Я подхожу к этому‚ – строго сказал Йенсен. – Таким образом, единственная наша надежда прорвать линию Густава – ослабить оборону немцев, и единственная возможность достичь этого – заставить их оттянуть несколько дивизий с передовой. Для этой цели мы применим тактику Алленби.

– Понимаю.

– Ничего вы не понимаете. Генерал Алленби, 1918-й год, Палестина. Удерживал восточно-западную линию от реки Иордан до Средиземного моря. Решил нанести удар с запада – И постарался убедить турок что атака последует с востока. Для этого он построил на востоке огромный палаточный городок, в котором находилось всего-навсего несколько сот солдат, и те, завидев вражеские разведывательные самолеты, высыпали наружу и изображали кипучую деятельнось, словно бобры на строительстве плотины. Кроме того, он в течение целого дня направлял на восток большие колонны армейских грузовиков, чтобы самолеты-разведчики засекали их. А турки и не предполагали, что колонны той же ночью возвращались на запад. И мы сделаем то же самое.

– Пятнадцать тысяч лошадей из парусины?

 – Очень, очень смешно – Йенсен вновь постучал по карте.– Всякий аэродром отсюда и до Бари до отказа набит макетами бомбардировщиков и планеров. В окрестностях Фоджии находится самый крупный палаточный военный лагерь в Италии, в котором насчитывается всего-то двести человек. В портах Бари и Таранто сосредоточено большое число  штурмовых десантных судов, сделанных из фанеры. В течение всего дня колонны грузовиков и танков скапливаются на побережье Адриатики. Если бы вы, Мэллори, входили в состав немецкого верховного командования, что бы вы подумали?

– Я бы заподозрил вероятность вторжения в Югославию воздухом и морем. Но я не был бы уверен.

– Именно такова реакция немцев,– удовлетворенно отметил Йенсен.– Они сильно обеспокоены, настолько, что уже перебросили две дивизии из Италии в Югославию на случай угрозы.

– Но они не уверены?

– Не совсем уверены. Но почти.– Йенсен кашлянул. – Видите ли, руководители наших четырех групп, попавших в руки неприятеля, располагали неопровержимыми данными относительно готовящегося вторжения в центральную Югославию, запланированного якобы на начало мая.

– Они располагали данными...– Мэллори не закончил предложения. Он посмотрел на Йенсена долгим взглядом и тихо продолжил – А как же немцам удлось захватить их?

– Мы сообщили противнику об их прибытии.

– Что вы сделали?!

– Все они добровольцы, исключительно добровольцы‚– поспешно добавил Йенсен. Очевидно, существали еще более суровые реальности тотальной войны, на которых Йенсен предпочел не заострять внимание. – И наша задача, мой мальчик, заключается в том, чтобы превратить их догадки в абсолютную уверенность. – Старательно не замечая взгляда Мэллори, в котором заметно поубавилось энтузиазма, он повернулся к стене и ткнул указкой в крупномасштабную карту центральной Югославии.

– Долина реки Неретвы‚– сказал Иеисен.– Жизненно важный сектор основного северо-южного маршрута через Югославию. Тот, кто контролирует эту долину, контролирует Югославию, и это известно немцам. Они знают, если начнется атака, она будет здесь. Они отчетливо сознают возможность захвата Югославии и опасаются соединения союзников с русскими, наступающими с востока. Немцы знают, что подобное соединение должно произойти в районе этой долины. Они уже сосредоточили две бронетанковые дивизии вдоль Неретвы, две дивизии, от которых, в случае вторжения, за одну ночь не останется и следа. С севера – вот здесь – они пытаются прорваться к югу, к Неретве, целым корпусом. Но единственно возможный путь проходит через Зеницкий Капкан. А Вукалович и его семь тысяч солдат загородили этот проход.

– Вукалович в курсе? – спросил Мэллори.– Я имею в виду ваши подлинные планы.

– Да. А также командование партизан. Им известна степень риска, маловероятность успеха. Они идут на это.

– Фотоснимки,– попросил Мэллори.

– Вот они. – Йенсен достал из ящика письменного стола пачку фотографий, отобрал одну и положил ее, расправив, на стол.

– Это Зеницкий Капкан. Удачное название: прекрасная западпя, прекрасная ловушка. На севере и западе – неприступные горы. На востоке – дамба на Неретве и ущелье. На юге – сама Неретва. К северу от западни, возле Зеницкого Ущелья сосредоточен 11—й немецкий корпус, пытающийся прорваться. К западу – это место называют Западным Ущельем – остальные части 11-го корпуса. А вот здесь на юге, на берегу реки в лесу – две бронетанковые дивизии под командованием генерала Циммерманиа.

– А это что?– Мзллори показал на тонкую черную линию, соединяющую берега чуть севернее места расположения танковых дивизий.

– Это‚– задумчиво проговорил Йенсен‚ – мост через Неретву.

Вблизи мост через Неретву выглядел более впечатчляющим, чем на укрупненной фотографии: массивное стальное сооружение без опорных конструкций, по верху которого проходила черная асфальтовая дорога. Под мостом несла свои быстрые зеленовато-белые воды Неретва, вспучившаяся от весеннего паводка. К югу вдоль берега тянулась узкая зеленая полоса лугов, а еще южнее начинался темный сосновый лес. В глубине мрачного леса, в безопасном укрытии ожидали своего часа две танковые дивизии генерала Циммерманна.

На опушке стоял грузовой автомобиль с дивизионной командной радиостанцией, громоздкий и очень длинный, замаскированный так умело, что уже в двадцати шагах был незаметен.

Генерал Циммерманн и его адъютант капитан Варбург находились в этот момент внутри грузовика. Настроение их было под стать постоянным сумеркам леса. Высоколобое, худое, умное лицо Циммерманна с орлиным профилем выдавало в нем человека, крайне редко проявляющего свои чувства, но сейчас, когда он снял фуражку и провел рукой по редеющим седым волосам, на лице его читалось беспокойство и нетерпение. Он обратился к радисту, сидевшему перед большим радиопередатчиком.

– Пока ничего? Никакого сообщения?

– Ничего, господин генерал.

– Вы держите постоянную связь с лагерем Нойфельда?

– Ежеминутно, господин генерал.

– И его радист непрерывно дежурит в эфире?

– Все время, господин генерал. Ничего. Совсем ничего.

Циммерманн отвернулся и спустился по ступенькам. Следом за ним вышел Варбург. Циммерманн, наклонив голову, отошел от грузовика на расстояние вне пределов слышимости и воскликнул:– К черту! К черту! К черту всё! ,

– Вы настолько уверены, господин генерал? – спросил его Варбург, тридцатилетний светловолосый красавец высокого роста, и на лице его отразилось уравновешенное сочетание понимания и опасения.– В том, что они придут? ›

– Я чую это нутром, мой мальчик. Так или иначе, этому суждено случиться и нам никуда не деться.

– Но вы не можете знать наверняка,– запротестовал Варбург.

– Тоже верно, – вздохнул Циммерман. – Не могу знать наверняка. Но в одном я уверен.    Если они действительно придут, если подразделения 11-й армии не смогут прорваться с севера, если мы не ликвидируем партизан в этой западне...

Варбург ждал, что Циммерманн продолжит свою мысль, но тот, казалось, забыл о присутствии адъютанта. Варбург без видимой связи сказал:– Хотелось бы побывать в Германии, господин генерал. Хотя бы еще разок.

 – Как и всем нам, мой мальчик, как и всем нам.– Циммерманн медленно подошел к опушке леса и остановился. Он долго и пристально смотрел на мост через Неретву. Затем покачал головой, отвернулся и почти тотчас же исчез в темной глубине леса.

– В камине гостиной в Термоли горел слабый огонь. Йенсен подбросил несколько сосновых поленьев, выпрямился, наполнил два бокала и протянул один из них Мэллори.

 – Итак? – сказал Йенсен.

– Это и есть ваш план – На бесстрастном лице Мэллори не отразилось ни намека на неверие и близость к отчаянию, которые он испытывал в душе – Это весь план?

– Да.

– Ваше здоровье. – Мэллори сделал паузу. – И мое. – Помолчав, сказал задумчиво:– Интересно будет посмотреть на реакцию Дасти Миллера, когда он услышит сегодня об этом маленьком дельце.

Как и предполагал Меллори, реакция Миллера оказалась интересной, несмотря на ее полную предсказуемость. Спустя час, одетый, как Мэллори и Андреа, в форму британской армии, Миллер с заметно возраставшим ужасом выслушивал Йеисена, который обрисовывал предлагаемый им план действий на ближайшие сутки. Закончив, Йенсен в упор посмотрел на Миллера и спросил: – Ваше мнение? Выполнимо?

– Выполиимо? – Миллер был ошеломлен – Это самоубийственно!

– Андреа?

Андреа пожал плечами, поднял руки ладонями вверх и ничего не сказал.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю