Текст книги "Темное пламя"

Автор книги: Алисон Ноэль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

ГЛАВА 3

– Как все прошло?

Деймен открывает раньше, чем я успеваю постучать, и напряженно в меня вглядывается. Не говоря ни слова, я прохожу в комнату, падаю на бархатный диванчик и скидываю сандалии. Деймен усаживается рядом. Отворачиваюсь, хотя обычно готова вечность провести, любуясь его четко вылепленными чертами. Высокие скулы, щедрые зовущие губы, волосы темной волной и густая бахрома ресниц…

Но сегодня я предпочитаю смотреть куда угодно, только не на него.

– Рассказала? – Он обводит кончиками пальцев контур моей щеки, легко касается ушка, и меня окатывает жаром, несмотря на то, что нас разделяет неизменная тончайшая энергетическая прослойка. – Кексик ее утешил, как ты надеялась?

Прихватывает губами мочку моего уха, спускается ниже по шее…

Я откидываюсь на подушки и закрываю глаза, притворяясь усталой, а на самом деле просто прячусь от его взгляда. Не хочу, чтобы Деймен угадал мои мысли, почувствовал мою энергию – тот странный, чужой пульс, что бьется во мне уже несколько дней.

– Не очень-то… – вздыхаю я. – Она его почти и не заметила. Наверное, стала такой же, как мы – причем сразу в нескольких смыслах.

Буквально кожей чувствую, как внимательно Деймен меня рассматривает.

– Нельзя ли чуть подробнее?

Пристраиваюсь поближе, закидываю ногу ему на бедро, дышу ровнее, окутанная теплом его энергии.

– Просто она… сильно продвинулась. И выглядит совсем как мы – знаешь этот противоестественно безупречный облик бессмертных? Даже мысли мои слышала, пока я не поставила щиты.

Я сдвигаю брови, мрачно качая головой.

– Противоестественно? Вот как ты о нас думаешь?

Деймену явно не по душе мои слова.

– Ладно, пусть не противоестественно… – Сама не пойму, откуда взялся такой эпитет. – Во всяком случае, необычно. Даже супермодели не выглядят идеальными постоянно. А что мы будем делать, если Хейвен в одночасье вытянется сантиметров на десять? Как мы это объясним?

– Так же, как и в твоем случае объяснили, – отвечает Деймен, сузив глаза. Похоже, его больше интересует не то, что я говорю, а то, о чем умалчиваю. – Скажем, что у нее случился рывок роста. Это, между прочим, и со смертными бывает.

Слабая попытка пошутить успеха не имеет. Я старательно разглядываю полки, уставленные первыми изданиями известных книг, абстрактные картины на стенах – в большинстве своем бесценные оригиналы. Конечно, Деймен почуял неладное – надеюсь только, не догадывается о масштабах. О том, что я лишь механически произношу нужные слова, а на самом деле все мысли заняты совсем другим.

– И что, она тебя возненавидела, как ты боялась?

Голос у Деймена ровный, размеренный, чуточку напористый.

Вот он передо мной: потрясающий человек, который любит меня четыреста лет и будет любить, сколько бы я ошибок ни наделала, сколько бы жизней ни испортила. Со вздохом закрываю глаза, сотворяю ярко-алый тюльпан и протягиваю ему – не только как символ нашей вечной любви, но и как награду победителю в заключенном нами пари.

– Ты был прав. Ты выиграл. – Я склоняю голову, вспоминая реакцию Хейвен на мои слова – точно такую, как он и предсказывал. – Она в полном восторге. Не знает, как меня благодарить. Чувствует себя, точно рок-звезда. Нет, вру – намного лучше. Как рок-звезда-вампир. Только улучшенной породы, без гадкой привычки пить кровь и спать в гробу.

Встряхиваю головой и невольно улыбаюсь.

– Мистическая нежить? – Деймена передергивает. Сравнение ему совсем не по вкусу. – Даже не знаю, как к этому относиться.

– О, полагаю, это следствие ее недавнего увлечения готикой. Со временем пройдет. Восторги не выдержат столкновения с реальностью.

– С тобой тоже так было? – спрашивает он, приподняв мне пальцем подбородок и заставляя смотреть в лицо. – Для тебя восторги тоже проходят – или, может, уже прошли? – Его чуткий взгляд улавливает малейшие перепады моего настроения. – Не потому ли тебе вдруг стало тяжело на меня смотреть?

– Нет! – Отчаянно мотаю головой, понимая, что попалась. – Просто я… очень устала. Нервное напряжение последних дней…

Прижимаюсь еще теснее, прячу лицо у него на плече, рядом со шнурком от амулета. То самое нервное напряжение, колючее, изматывающее, мало-помалу отступает. Жадно впитываю горячий мускусный запах.

– Почему так не может быть всегда? – шепчу я, а на самом деле думаю: «Почему я не могу быть такой всегда? Все время так чувствовать?»

Почему все изменилось?

– Может, – поводит плечом Деймен. – А почему нет?

Отодвигаюсь, вскидывая на него взгляд.

– Ну, я готова назвать по крайней мере две вполне убедительные причины.

Киваю в сторону лестницы, по которой уже сбегают Роми и Рейн, кошмарные двойняшки, доверенные на время нашей заботе. Одинаковые внешне: прямые темные волосы, зигзагом подстриженные челки, бледная кожа, большущие темные глаза, – и притом в одежде полная противоположность. Роми нарядилась в розовый махровый сарафанчик и пляжные шлепанцы в тон, а Рейн босая, вся в черном, и на плече у нее сидит наш черный котенок по имени Селена. Обе встречают Деймена сияющими улыбками, а на меня косятся довольно враждебно. Все как обычно – хотя бы это не меняется.

– Постепенно все наладится.

Деймен сам хочет в это верить и меня старается убедить.

– Нет, не наладится, – вздыхаю я, нашаривая сандалии. – Хотя их тоже можно понять.

– Уже уходишь?

Я киваю, пряча глаза.

– К обеду придет Муньос. Сабина хочет, чтобы мы познакомились поближе. Ну, в смысле, по-родственному, а не как учитель и ученица.

Пожимаю плечами, внезапно сообразив, что надо было и Деймена пригласить. В сущности, ужасно невежливо его не позвать. Но присутствие Деймена в доме нарушило бы мои дальнейшие планы на вечер. Те, о которых он, может, и подозревает, но убедиться своими глазами ни в коем случае не должен, особенно после того, как столь недвусмысленно высказал свое отношение к моим экспериментам с магией.

– В общем, ты понимаешь…

Понятия не имею, что говорить дальше.

– А Роман?

Глубоко вздыхаю, наконец встретившись с ним взглядом. Вот оно, то, от чего я так старалась уклониться.

– Ты предупредила Хейвен? Рассказала ей, что он сделал?

Я киваю, вспоминая заранее подготовленную речь – я репетировала ее в машине, пока ехала сюда. Допускаю, что Хейвен – наш единственный шанс добыть у Романа необходимое.

– И?

Позволяю себе слегка прокашляться.

А Деймен ждет, на его лице – шестисотлетнее терпение. Я открываю рот… И не могу выговорить ни слова. Он слишком хорошо меня знает. В конце концов я ограничиваюсь глубоким вздохом. Слова не нужны. У меня все и так на лице написано.

– Понял.

Деймен кивает. В его голосе нет осуждения, и меня это немного разочаровывает. Я-то сама себя осуждаю, почему же он – нет?

– На самом деле все не так, как ты подумал, – начинаю я. – Я правда пробовала ей объяснить. Она ничего не хочет слушать. Ну, я и решила – а какого черта? Если Хейвен все равно намерена общаться с Романом, почему не попросить, чтобы она при случае стащила для нас противоядие? Я понимаю, ты считаешь это неправильным, а по-моему, тут нет ничего особо страшного.

Он смотрит на меня спокойно, по лицу ничего не прочтешь.

– И кроме того, мы действительно не можем доказать, что он позволил бы ей умереть. Противоядие было у него под рукой, он просто не сомневался, какой выбор я сделаю. Даже если бы я поступила иначе, откуда мы знаем, что он не дал бы ей эликсир? – Сама не верю, что привожу Хейвен доводы, которые совсем недавно меня так возмущали. – Может, он потом еще и воспользовался бы ситуацией, чтобы обернуть дело в свою пользу. Сказал бы, что мы бросили ее умирать, и настроил бы Хейвен против нас! Ты об этом не подумал?

– Нет. Не подумал.

Деймен прищуривает глаза, его лицо мрачнеет.

– Я же не оставлю все как есть, я буду присматривать, чтобы с ней ничего не случилось! Пойми, у Хейвен есть свобода воли, мы не вправе за нее решать, с кем ей дружить. Как говорится, со своим уставом…

– А романтические чувства Хейвен к Роману ты учитываешь?

Отвечаю, скрывая свою неуверенность:

– Если помнишь, у нее и к тебе в свое время были чувства. Только быстро прошли. А еще был Джош – Хейвен считала его своей судьбой, а потом бросила из-за котенка. Сейчас она может себе позволить выбирать, кого захочет… – Умолкаю на мгновение и тут же продолжаю, пока Деймен не успел вставить слово: – Наверняка Роман постепенно потеряет в ее глазах свое очарование и передвинется в хвост списка. На самом деле Хейвен вовсе не такая ранимая, какой кажется.

Я встаю, давая понять, что разговор окончен. Что сделано, то сделано; не хочу, чтобы слова Деймена заставили меня еще больше сомневаться в правильности собственной позиции.

Деймен колеблется, приглядывается ко мне и вдруг, поднявшись одним плавным скользящим движением, за руку ведет меня к выходу и у двери прижимается губами к моим губам. Припав друг к другу, мы плавимся в поцелуе и длим его, сколько хватает дыхания. Никто из нас не хочет отодвинуться первым.

Я льну к Деймену. Тонкая прослойка энергии, неизменно разделяющая нас, не может скрыть очертаний его тела. Широкая грудь, впалый живот… Каждым своим дюймом он так тесно сливается со мной, что уже невозможно отличить, где он, где я. Если бы этот поцелуй мог совершить недостижимое – стереть мои прошлые ошибки, нынешние непонятные чувства, прогнать черную злую тучу, что неотступно следует за мной…

– Мне пора, – шепчу я, первой разрушая чары.

Мучительный жар напоминает о том, что большего нам пока не позволено.

Деймен вернулся в дом, а я уже сижу в машине, когда появляется Рейн, по-прежнему с Селеной на плече, а за ней – вторая близняшка, Роми.

– Нынче ночью, – сурово объявляет Рейн, – луна входит в новую фазу.

Больше слов не требуется. Мы и так понимаем, что это значит.

Я включаю задний ход, готовясь вывести машину на дорогу. Рейн в последний момент добавляет:

– Ты знаешь, что надо делать? Не забыла еще наш план?

Снова киваю. Ужасно противно от них зависеть. Близняшки теперь до конца жизни будут мне припоминать мой неудачный опыт.

Уезжаю, а вдогонку несутся их мысли, ввинчиваясь в мозг: «Магию нельзя применять в корыстных, эгоистичных целях. Карма обязательно отплатит, причем в тройном размере».

ГЛАВА 4

Первое, что я вижу, подъехав к дому, – серебристую «тойоту-приус» Муньоса. Честно говоря, при виде нее хочется развернуться и мчать отсюда куда глаза глядят. Но я беру себя в руки и со вздохом загоняю машину в гараж. Все равно ведь никуда не денешься.

Не спрячешься от непреложного факта: моя тетя и опекунша влюбилась в моего же учителя истории.

Лучше уж сидеть с ним вместе за ужином, а не за завтраком, к чему дело, судя по всему, идет семимильными шагами. Еще чуть-чуть, и – прощайте, мистер Муньос, здравствуй, дядюшка Пол! Именно такую картину я видела в будущем. Считай – уже свершилось. Остается только ждать, пока они сами это поймут.

Проскальзываю через черный ход, надеясь незаметно на цыпочках пробраться к себе в комнату. Тогда у меня будет хоть чуточку времени, чтобы кое-что привести в порядок.

Я уже изготовилась к рывку, когда из-за угла выглянула Сабина.

– А, хорошо, значит, мне не показалось, что я услышала твою машину. Садимся за стол через полчаса. Только сперва зайди поздоровайся.

Поверх ее плеча ищу взглядом историка, но от гостиной меня отделяет стена, видны ноги в кожаных сандалиях, расположившиеся на оттоманке так вальяжно и благодушно, словно здесь им самое место. Вновь смотрю на Сабину, отмечаю, как мягко вьются ее белокурые волосы до плеч, как разрумянились щеки и сверкают глаза, и еще раз мысленно обещаю радоваться ее счастью, хоть я и не в восторге от причины этого самого счастья.

– Сейчас… Через минуту спущусь, – говорю я, силком выдавливая улыбку. – Мне надо умыться… и еще кое-что…

Взгляд невольно возвращается к Муньосу, хоть зрелище не из приятных. Нет, серьезно, почему я в летние каникулы должна в собственном доме любоваться на учительские ноги?

– Ладно, только не задерживайся! – Сабина отворачивается, качнув светлыми локонами, и вдруг, что-то вспомнив, прибавляет – Ах да, чуть не забыла – тебе письмо.

Она подхватывает со столика и подает мне кремовый конверт. В левом верхнем углу отпечатаны лиловым шрифтом слова «Мистика и лунный луч», а посередине угловатым почерком Джуда написаны мое имя и адрес.

Застываю, уставившись на послание. Мне достаточно взять его в руки, чтобы узнать содержание письма, даже не распечатывая, однако я не хочу к нему прикасаться. И вспоминать-то не хочу о прежней работе и о Джуде, своем работодателе, который, как выяснилось, играл заметную роль практически в каждой из моих прошлых жизней. Снова и снова вставал на моем пут, ухитряясь влюбить меня в себя, но ровно до тех пор, как появлялся Деймен. Извечный любовный треугольник рухнул в прошлый четверг, в ту секунду, когда я увидела у Джуда татуировку с изображением уробороса.

Пускай Деймен утверждает, что такие татуировки есть и у обычных людей, что первоначальное значение символа никак не связано с вселенским злом, это Роман и Трина его исказили. Деймен может и ошибаться, а мне нельзя рисковать.

Делать вид, что Джуд не из этих, когда я почти уверена, что как раз из них?

– Эвер? – Сабина склоняет голову к плечу, и хорошо мне знакомый взгляд говорит: «Сколько ни читай умных книжек о воспитании, все равно подростки– инопланетяне».

Под этим взглядом я выхватываю конверт, стараясь держать его за уголок, и с бледной улыбкой удираю на лестницу. Руки трясутся, меня всю колотит, а в письме всего-навсего чек на зарплату. Я ее, конечно, заработала, но забирать не намерена. К чеку приложена короткая записка – просьба сообщить, вернусь ли я на работу, или на мое место нанимать другого экстрасенса.

И только.

Он не спрашивает: «Что случилось?»

Или: «В чем дело, только что ты едва со мной не целовалась – и вдруг буквально сатанеешь?»

Это потому, что он и так знает. С самого начала знал.

Что-то Джуд задумал, понять бы только – что. Пусть в данную минуту он опережает меня на несколько ходов, скоро я его обгоню!

Выбрасываю письмо в мусорную корзину. Никакого ответа – вот мой ответ. Направляемый моей мыслью конверт выписывает в воздухе круги и петли и наконец, изобразив идеально ровную восьмерку, мягко шлепается в корзину, а я вхожу в чуланчик-гардеробную и достаю с верхней полки коробку с припасами для магического ритуала. Надо исправить содеянное.

Для нового начала время как раз подходящее. Лучшая, а по словам Роми и Рейн – единственная возможность разрушить чары, которые я сама же и создала, когда нечаянно призвала на помощь темные силы. Сейчас луна прибывает – значит, богиня набирает силу, а Геката, к которой я в прошлый раз обратилась по ошибке, нисходит в подземный мир. Там она и останется на месяц, пока не завершится полный цикл.

Вынимаю из коробки свечи, кристаллы, сушеные травы, ароматические масла и раскладываю в том порядке, в каком они понадобятся при совершении обряда. Затем сбрасываю одежду и погружаюсь в ванну для ритуального омовения. Опускаю в воду мешочек с ангеликой для защиты от сглаза, можжевельником для изгнания злых духов и рутой, помогающей в целительстве и в разрушении проклятий. Добавляю несколько капель петигрена – эфирного масла цитрусовых; считается, что оно изгоняет любые злые начала. Вытягиваюсь во весь рост, так что пятки упираются в дальнюю стенку ванны, а вода доходит до подбородка. Бросаю в воду еще несколько прозрачных кристаллов кварца и начинаю декламировать нараспев:

 
– Тело мое очищаю,
Магию призываю.
Душа моя вновь родится,
Магия подчинится!
 

В отличие от прошлого раза не вызываю мысленно образ Романа. Я не хочу его видеть, пока не подготовлюсь как следует и не настанет время исправлять ошибку.

Раньше я о нем думать не рискую.

Я не доверяю себе с тех пор, как начались сны.

После первого из них я проснулась в холодном липком поту; картинки с участием Романа все еще плясали у меня в голове. Тогда я решила, Что это результат ужасных событий той ночи: я узнала правду о Джуде, потом сделала Хейвен бессмертной, напоив эликсиром. Однако сны повторялись каждую ночь, и не только сны – образ Романа преследовал меня и днем, а вслед за тем в моей крови поселился странный, чуждый пульс. Все это вместе взятое окончательно убедило меня в правоте Роми и Рейн.

Хоть я поначалу чувствовала себя после проведения обряда вполне нормально, дальше стало ясно, Что я натворила серьезных бед.

Вместо того, чтобы привязать к себе Романа, я привязала себя к нему.

Не он пришел ко мне, чтобы покорно выполнить то, что я прикажу; я сама бесстыдно, безнадежно бегаю за ним!

И вот об этом Деймен ни в коем случае не должен знать! Да и никто не должен. Оправдались предостережения Деймена о темной стороне магии, о том, что с колдовством шутить нельзя, а дилетанты, которые суются в воду, не зная броду, обычно плохо заканчивают. Терпения Деймену может и не хватить.

Вдруг эта история окажется последней каплей?

С тяжелым вздохом окунаюсь глубже, наслаждаясь тем, как вода плещет у самого лица. Впитываю целительную энергию трав и кристаллов. Еще чуть-чуть – и я избавлюсь от своей дурной одержимости. Все вновь станет хорошо и правильно.

Когда вода начинает остывать, вылезаю из ванны и немедленно облачаюсь в белый шелковый халат с капюшоном. Потуже затянув пояс, вновь иду в гардеробную и снимаю с полки атам – ритуальный нож. Тот самый, который в прошлый раз так раскритиковали Роми и Рейн – слишком острый, мол, его задача резать энергию, а не материю. Двойняшки требовали, чтобы я сожгла атам, оставив от него лишь оплавленный кусочек металла, и отдала им для обряда, отменяющего мое ошибочное колдовство. Не хотели они доверить такую сложную задачу неумехе вроде меня.

И хотя я в их присутствии несколько раз провела лезвием через огонь, совершая своего рода магическое очищение, в остальном следовать плану двойняшек я отказалась наотрез. По-моему, они просто хотели воспользоваться случаем и выставить меня совсем уже полной дурочкой. Нет, правда, если, как они утверждают, все пошло неправильно из-за того, что я колдовала в новолуние, что может значить какой-то несчастный нож?

Все-таки на этот раз: я для верности добавляю еще пару камней на рукоятку: «слезу апачей» – округлый кусочек обсидиана, на защиту и удачу (двойняшки уверены, что мне она еще как понадобится), гелиотроп на силу, мужество и победу (всегда хорошее сочетание): и бирюзу на исцеление и укрепление чакр; как я понимаю, моя постоянная проблема – горловая чакра, центр здравомыслия! Высыпав на клинок щепотку соли, провожу им сквозь пламя трех белых свечей и вслед за тем призываю стихии огня, воздуха, воды и земли изгнать прочь тьму, оставив только свет, отторгнуть зло и привлечь добро. Трижды повторив заклинание, обращаюсь к высшим магическим силам. На этот раз я уверена, что прошу о помощи правильную магическую силу – богиню, а не Гекату, трехголовую змееволосую королеву подземного мира.

Очищаю пространство, трижды обходя его по кругу, держа в одной высоко поднятой руке благовонные курения, в другой – атам и представляя мысленно, как сквозь меня струится поток ослепительно белого света. Начиная с макушки, через руку свет проникает в атам и уходит в пол. Еще круг и еще, тонкие ярчайшие струи сплетаются друг с другом, выпускают побеги, растут и в конце концов смыкаются высоко над головой. И вот я уже заключена в серебряный кокон, сложную мерцающую непроницаемую паутину.

Опускаюсь на колени посреди очищенного священного пространства и, вытянув перед собой левую руку, прочерчиваю клинком линию жизни. Резко вдохнув, глубоко вонзаю острие. Немедленно начинает хлестать кровь. Зажмурившись, мысленно рисую образ Романа: вот он сидит напротив, скрестив ноги, соблазняя меня зовущим взором темно-синих глаз и неотразимой улыбкой. С трудом преодолеваю гипнотический дурман и перевожу взгляд на пропитанный кровью шнурок на шее Романа.

Моей кровью.

Этот шнурок я сама ему повязала в прошлый четверг, выполняя очень похожий ритуал. Мне тогда казалось, что все прошло отлично, и только позже стала ясна трагическая ошибка. Сегодня все по-другому, и намерения у меня другие, совершенно бескорыстные. Я хочу вернуть себе свою кровь. Разрушить чары, связавшие меня с Романом.

Тороплюсь произнести заклинание, пока образ не развеялся.

 
– Черный узел развяжу,
Себя от чар освобожу.
Расплетайся, мой шнурок!
Ворожбе выходит срок.
Пусть растает без вреда,
Не оставив и следа.
Хитрости твои напрасны,
Чары надо мной не властны!
Колдовство с себя сниму.
Будь по слову моему!
 

Ураганной силы ветер проносится через круг, заставляя меня щурить глаза. Паутинные стенки дрожат под его напором, где-то вверху сверкает молния и грохочет гром. Подняв раскрытую ладонь и пристально глядя ему в глаза, мысленно развязываю узел шнурка у него на шее и призываю к себе свою кровь.

Возвращайся!

Здесь твое место!

Расширенными глазами наблюдаю» как тонкая струйка крови, взметнувшись дугой, устремляется к порезу на моей руке. Шнурок светлеет, белеет, и вот он уже чист, как в первый день творения.

Я готова окончательно разорвать связь, навеки освободиться от наваждения, от странного, чужого пульса, так нагло вторгшегося в меня и непреклонно утвердившегося на захваченной территории.

Чудовище у меня внутри пробудилось – потягивается, требует утолить его голод. Сердце отчаянно колотится, тело сотрясает дрожь. Сопротивляться бесполезно! Я – заложница чудовища; пленница его желаний, моя собственная воля ничего не значит. Я хочу только одного: исполнить то, что чудовищу угодно.

Беспомощно смотрю, как ритуал на моих глазах обращается вспять. Кровь выплескивается из раны и вновь пропитывает шнурок у Романа на шее. Шнурок провисает, влажный, тяжелый; струйка моей крови стекает по груди Романа. Как ни стараюсь, я не в силах бороться.

Не в силах бороться с притяжением его манящего взгляда.

Не в силах бороться с собственным телом, которое так и рвется к нему.

Не в силах разрушить чары, приковавшие меня к Роману.

Он – словно магнит, влекущий меня к себе. Небольшое расстояние между нами сокращается буквально за секунду. Наши колени плотно прижимаются друг к другу, мы едва не сталкиваемся лбами. Я беззащитна… Бессильна… Не могу справиться с неодолимым стремлением к нему.

Ничего вокруг не вижу.

Никто другой мне не нужен.

Мир съеживается до размеров крошечного пространства между нами. Влажные, зовущие губы Романа на волосок от меня, а бесцеремонный захватчик, чужой и странный пульс, властно толкает вперед, приказывает соединиться, слиться в одно целое.

Подаюсь навстречу, наши губы все ближе, ближе… И вдруг где-то внутри, так глубоко, что мне и самой не дотянуться, блеснул образ Деймена – его лицо, его запах. Всего лишь мгновенная вспышка посреди непроглядной темноты – но мне хватает, чтобы вспомнить, кто я, что я и зачем на самом деле здесь нахожусь.

Хватает, чтобы вырваться из кошмарного сновидения с криком:

– Нет!

Отшатываюсь назад, отодвигаюсь как можно дальше от… этого. Резкое движение разрушает паутинный кокон, свечи гаснут, и Роман тает в воздухе.

Только сердце мечется как сумасшедшее, шелковый халат запятнан кровью, а в горле все еще бьются слова:

– Нет, нет, нет, нет, нет, Господи, нет, пожалуйста, не надо!

– Эвер?

Дико озираюсь, вцепившись в ткань безнадежно испачканного халата и мечтая, чтобы Сабина ушла, дала мне возможность разобраться в случившемся.

– Эвер, у тебя все в порядке? Обед почти готов, спускайся!

– Да, хорошо.

Закрыв глаза, уничтожаю халат и создаю на его месте простенькое голубое платье. Не знаю, что делать дальше, куда кидаться. Ясно одно: Роми и Рейн рассказывать нельзя, они уже и так наблюдали мою предыдущую неудачную попытку и без конца о ней напоминают. И вообще, они слишком близки с Дейменом и никогда меня не простят.

– Уже иду, одну секундочку! – кричу я через дверь, читая духовную энергию Сабины и понимая, что тетя подумывает ворваться ко мне в комнату.

– Пять минут! – предупреждает она. – Потом я сама за тобой приду!

Зажмурившись, мотаю головой, сую ноги в первые попавшиеся шлепанцы и руками приглаживаю волосы. Внешне я должна выглядеть пристойно и аккуратно, меж тем как внутри все, несомненно, изменилось к худшему.