Текст книги "Куклы (СИ)"
Автор книги: Алисия Мессар
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)
Тайна Альсени Арабел
Серж бродил по лесу с раннего утра. Ему хотелось забрести как можно дальше, чтобы многовековые дубы-великаны успокоили его своей мудростью, чтобы сосны подхватили и на уходящих в небо макушках унесли куда-то ввысь чувства, переливающиеся через край. Он садился на выступы корней, раскрывал пухлую тетрадь, читал и перечитывал написанные легким, мелким, слегка небрежным почерком строки… Альсени не знала, что когда-нибудь он их прочтет. Она вообще не собиралась никому показывать это. Но Карина все поняла в ту ночь и отдала Сержу дневник сестры, который сама читать не захотела. И он не чувствовал сейчас вины за вторжение в мир чужой души, с каждой строчкой, с каждым словом ощущая все сильнее, что этот мир становится ему до боли близким…
«То, что мне роднее с каждым днем, то, без чего я уже не могу, – это музыка. Она – мой друг, я слышу ее, а она – меня, мы едины. Я сочиняю и пою, и купаюсь в звуках, пускай все это только для себя…
Какой забавный мальчишка этот Серж, сын доктора Рении! Сержи, так все его зовут. Пока доктор сидела у нас в гостиной, мы целый час гуляли по саду, болтали у фонтана. Сержи странный. Он стеснялся своего дорогого костюма, он явно не привык к светской жизни. Но я заговариваю с ним о животных, о природе, и тогда он просто преображается. Это не первая наша встреча, и он, кажется, привык ко мне. В нем утонченность особая, не наша. Он не умеет вести светские беседы, но кажется, слышит, о чем говорят кусты роз, ветерок, журчащая вода фонтана… Может быть, в нем особая магия? Он вызывает мысль о друидах… Знает ли Сержи сам, что в нем скрыто? А там должно быть что-то очень интересное внутри… И еще он обожает свою мать. Они друзья, он говорит о ней с таким воодушевлением… я завидую.
Очень скоро. Очень скоро я сделаю свою собственную куклу. Я волнуюсь. Я не представляю, какой она будет. Я вчера сочинила песню… будет ли это похоже на то, как сочиняешь музыку? О чем это будет…
Мы вчера снова виделись с Аглаей, тайком от папы, само собой. Лали помогла, спасибо ей. У Аглаи всегда глаза на мокром месте, когда она разговаривает со мной. Дорогая моя нянюшка! Не надо таить от меня то, что я давно уже знаю. А еще я знаю, что никто никогда не любил меня так, как ты – даже родная мать. Но что поделать… Я не могу говорить с тобой об этом, ни с кем не могу. Хотела бы с одним человеком… с Сержи. Но я никогда не решусь.
Сегодня мы гуляли с Сержи в парке. И я осмелилась тихонько напеть ему свою песню. Ему понравилось! Он был искренен, он не врет. Кажется, вообще не умеет врать. Я бы хотела написать для тебя другую, Сержи… Пока еще не знаю, о чем, как и не знаю, какой будет моя кукла. Только внутри тесно, тяжело и больно. А под этим, где-то глубоко-глубоко – что-то очень светлое, очень важное для меня. Может быть, оно больше самой жизни. Что-то должно из этого родиться. Что-то нужно отпустить на волю! Я только молю Создателя, чтобы успеть хоть что-нибудь… Ведь у меня еще есть время?
Плачу, потом играю на фортепьяно, потом пишу в дневник, потом выхожу в сад, рву сирень… и опять плачу. Сегодня слез очень много, больше чем обычно, когда меня накрывает это. Сегодня ко мне никто не заходит, и я так рада! Им вовсе не нужно изображать заботу и сидеть со мной. Я знаю, чем мне заняться. Можно сочинять музыку. Можно думать.
Была сегодня на концерте Розы Лейн! Вместе с Сержи. Это такое счастье – слушать ее вместе с ним. Создатель мой, как же я ее обожаю! Это самый прекрасный голос, какой можно себе представить. Это живая воплощенная музыка. Это сама красота! Как же мне было хорошо сегодня… Давно так не было. И все-таки пришла какая-то странная мысль. О том, что Роза может больше. Что в ней много нежности, а она как будто не замечает. Она может глубже. Но, уверена, сама в себе скоро это откроет. Это же Роза Лейн! Она – гений.
Ну вот опять. Аглая снова ведет себя очень странно. Говорит, чтобы я не боялась, что можно уйти, а потом вернуться. Я не понимаю, о чем она, но мне страшно. Может быть, отец прав, и нам видеться не стоит? Черная колдунья… моя Аглая… Папа уверен в этом, он ее из-за этого прогнал. Но я люблю ее, мою названную матушку… и что мне с этим делать?
А захочу ли я вернуться? Зачем Создателю брать меня и отпускать снова? Если я зачем-то понадобилась ему именно теперь – значит, он знает, что делает. Когда я переступлю этот порог, пойму нечто, чего не понимаю сейчас. Я просто верю, что так оно и будет.
Теперь могу сказать это. Сдаюсь, не сомневаюсь, не борюсь больше, не пытаюсь внутри себя обратить все в шутку. Я люблю тебя. Я люблю тебя, Сержи. Наша вчерашняя встреча прояснила все, я теперь честна с собой. Внутри так много всего, так тесно, до боли… Очень, очень сильной боли. Вернувшись домой, я потеряла сознание у себя в комнате. Да, в последнее время мои обмороки участились, но впервые я потеряла сознание от любви. Так много чувств! Так много красок! Так мало времени.
И что мне делать теперь? Я же чувствую, что тоже тебе нравлюсь. И как мне хочется обнять тебя, к тебе прижаться, ты же тоже должен чувствовать… Но что потом? Это все настолько сильно… хватило бы на двоих. Но потом? Если ты полюбишь меня, тебе будет больно, когда я уйду. И я вспоминаю Аглую, ее слова о том, что можно будет вернуться… она меня не обманывает, но какой-то обман тут есть – и я боюсь. Защити меня от обмана, от боли, от того, что грызет сердце. Хотя бы в моих мыслях побудь со мной. Сколько сможем… сколько останется…
Так вот, я это сделала. Сержи, я написала песню для тебя. Про тебя, и про себя тоже. Это лучшее, что я сочинила за все это время. И не знаю, смогла бы лучше, если бы… не думаю. Это упоение, полет – чувство, что закончила, успела, сделала – и на самом деле получилось прекрасно, что мне скромничать наедине с собой? Тем более, не будь тебя, не будь этого чувства… Мой лесной мальчишка! Твоя душа прекрасна! Я верю, что мне удалось почувствовать твою душу и дотронуться до нее. И мне сейчас так хорошо и так больно! Больно оттого, что ты это не услышишь. Даже если бы я решилась, мне не спеть так, чтобы ты прочувствовал все то, что я вложила в эту музыку… Только одному человеку бы это удалось – Розе Лейн. Понимаешь теперь, как несбыточна моя мечта?
Завтра. Завтра у меня день рождения. Совершеннолетие. Завтра я создам свою куклу.
Летти. Теперь она у меня есть. Моя кукла по имени Летти. У меня очень, очень, очень странное ощущение. Я как будто изнутри стала больше. Но мне легче, я словно в нежном полусне. И мне кажется, что наконец-то что-то свершилось, что-то, чего я не ждала, но на что надеялась. Мне хорошо. Мне правда хорошо сейчас. Если бы только исполнилась моя мечта… Если бы чудесная Роза Лейн спела для Сержи мою песню… Но глупо даже мечтать о таком. Хотя эта мечта есть, и невозможность тяготит. А сейчас я все-таки пойду спать. Я устала. Летти… мы с тобой еще узнаем друг друга получше. Ты чудесная. Не кукла – часть моей души. Самая добрая ее часть».
Сержи закрывал дневник, вставал и шел дальше. Поляны, заросли, бабочки, колючие кусты, пропадающая среди участившихся деревьев тропка… Альсени. Чувство вины и сожаления о том, что не было сказано, не было почувствовано, угадано… В ее последние дни он мог быть рядом с нею, это было бы время короткого, может быть, горького, но счастья. «Почему ты не захотела открыться, Альсени? Почему я побоялся понять себя и тебя? И теперь уже ничего не сделаешь. Уже ничего не скажешь, не исправишь. Я бы мог просто обнять тебя, как ты хотела…»
Он поднимал голову, и гуща древесных крон расплывалась перед глазами от слез. Но был миг, когда Серж, опустив взгляд, увидел в траве ярко-красные капли земляники. И вспомнилась сразу лукошко дома на столе, полное душистых ягод, и рыжая кукла, играющая с ними… «Как у такой, как Альсени, могла быть такая веселая кукла?» – вот вопрос, который задавали знавшие… нет, совсем не знавшие ее. А она была полна жизни и любви. Писала музыку и стихи. Мечтала о слиянии душ и о поцелуях… Как будто ударило в грудь мгновенное осознание – она не могла уйти просто так. Несделанное, невысказанное, несыгранное держало ее здесь. Но время уходило, и она передала часть себя Летти. Вот так просто. И кукла осталась жить, потому что Альсени еще хотелось немного пожить на этой земле. Вряд ли она расщепила свою душу – просто сотворила нечто новое. То, чего еще никогда не создавали демиане. Живую куклу. Настоящую живую куклу.
И Сержи почти бегом бросился назад, в свой уютный лесной домик, где ждала его кукла, сотворенная Альсени.
Этого он никак не ожидал. Дверь дома была распахнута. А Летти исчезла. Ее не было нигде. Серж искал, звал ее… Наконец устал. Отчаяние мутью заволакивало душу. Даже это… даже эту часть Альсени, удивительную светлую часть ее, он потерял… Что ему теперь делать? Что?
Сержи подошел к огромному дубу, росшему возле его дома. Прижался лбом к прохладной шершавой коре. Этот дуб всегда был рядом, он все видел и знал. Альсени писала что-то о друидской магии… И Серж, ощутив, что ничего сейчас у него в мире не осталось, по-простому, от сердца, по-детски попросил старый дуб:
– Ты же знаешь, куда подевалась Летти? Помоги мне, пожалуйста.
Вдруг резко запахло дубовой листвой, запах ударил в голову как вино, но был при этом освежающим и прохладным, как родниковая вода. И Серж почувствовал, что на его призыв ответили. Глаза были закрыты, он словно на секунду погрузился в странный сон – девушка в темном плаще быстро уходила, почти убегала от его дома, неся в руках большой сверток… Ее лицо скрывал капюшон, лишь выбивался наружу каштановый локон.
Серж обнаружил себя стоящим на коленях, обхватившим руками огромный ствол. Он медленно поднялся и ласково провел ладонью по коре. В мыслях у него билось: Мария? Мария была единственной девушкой, кроме сестры, которая знала, где в лесу стоит его дом. И потом, эти каштановые волосы… И Серж без промедления отправился на Хрустальный остров.
В гостиной у Марии собралась золотая четверка – каждый со своей тяжестью в душе. Алекс заговорил первым. Он рассказал все – о ночном визите ведьмы с цветочной корзиной, о своей одержимости снами, высасывающими, как оказалось, его вдохновение… О визите к Элиоту, о странной связи звездочета со сказкой про упавшую звезду… о заколдованном цветке розы, который должен был впитать чувства влюбленной девушки. Наконец – о дуэли.
Мария долго молчала. Она казалась на удивление спокойной, вот только глаза были какими-то чужими на побледневшем лице, и прежняя солнечная улыбка померкла. Потом она пристально посмотрела на Алекса и спросила:
– Ты ранен?
Юноша невольно дотронулся до пострадавшей руки, скованной сейчас в движениях. Роза бросила на него быстрый взгляд и опустила глаза. Она-то сама ничего не заметила… и не спросила.
– Да так… – пробормотал Алекс. – Ничего серьезного. Правда.
И снова молчание.
– Ну что же, – начал наконец Сардо, – теперь, когда мы все знаем, нам нужно…
Вошедшая в комнату служанка доложила, что пришел господин Серж Альвари.
– Сержи? – Мария немного оживилась. – Конечно, пусть войдет.
Лесной хранитель несколько смутился, застав у Марии компанию ее друзей. Но отступать он не собирался.
– Прости, Мари, я не хотел тебе помешать. Но мне надо спросить тебя – была ли ты сегодня утром в моем доме.
– В твоем доме?
– Да. В мое отсутствие.
– Нет. Но сегодня с утра заходила Лали Арабел и спрашивала, где ты живешь. Просила подробно описать дорогу. Сказала, что хотела, чтобы ты помог ей с какими-то растениями, что ли…
– Лалина? – ахнул Серж. – Лали… точно. Альсени писала в дневнике, что сестра помогала ей встречаться с колдуньей… И у вас обеих каштановые волосы, почти одинаковый оттенок… нет, твои темнее.
– Прошу прощения, – мягко встрял в разговор Алекс. – Я бы не хотел влезать не в свое дело, но вы сейчас упомянули какую-то колдунью. Дело в том, что мы все крайне заинтересованы в одной особе, практикующей черную магию. А поскольку такие вообще встречаются крайне редко на островах, мне подумалось – а не об одной ли и той же ведьме мы говорим?
– Извините, Алекс, – отвечал Серж. – Я сейчас ничего не понимаю… голова кругом… Не знаю, что могу вам рассказать, а главное – мне сейчас нужно срочно найти Лалину Арабел.
– Отлично, – не отступал Каэрэ, – найдем ее вместе. Отправимся все в большом экипаже… Я же вижу, вы встревожены. Может быть, не только вы нам, но и мы сможем оказаться вам полезными.
– Пожалуйста, Сержи, – Мария умоляюще взглянула на своего друга. – Сделай так, как говорит Алекс. Здесь, кажется, что-то очень запутанное… и страшное.
– Хорошо, – сдался Серж. – Тогда поехали все вместе в особняк Арабел, надо поспешить.
Роза поднялась с дивана, но вдруг пошатнулась. Сидевший рядом с ней Сардо тут же приобнял ее за талию.
– Что с тобой, Роз?
– Мне до сих пор нездоровится, – неохотно призналась девушка.
Алекс бросил на Сержа быстрый взгляд, как бы говоря: «Видите?» Тот кивнул и направился к выходу, золотая четверка последовала за ним.
Сестры
В роскошной библиотеке особняка семьи Арабел было неспокойно. Лалина, в одной руке сжимая толстую книгу, другой стискивала у груди бедную Летти и наступала на старшую сестру, преграждавшую ей выход. Прижавшись к двери, скрестив на груди худощавые руки, Карина Арабел, в длинном серебристом платье еще сильнее похожая на «ледяную деву», вновь излучала холодное спокойствие.
– Неужели ты не понимаешь, сестра? – резко, даже грубовато звучал обычно нежный голосок Лали. Девушка была словно одержима и готова идти до конца. – Душа Альсени томится в этой кукле и не может освободиться! Есть женщина, которая поможет нам ее вернуть! И этот кусок глины ей необходим!
Летти отчаянно пискнула.
– Лали, – Карина старалась говорить спокойно и даже ласково – насколько могла. – Это черная магия, извращенная и гибельная, и мы не знаем, кому и чему она служит. Лучше бы тебе держаться от всего этого в стороне, и ради себя, и ради нашей усопшей сестры. Отдай мне куклу, пожалуйста.
– Ни за что! – воскликнула Лалина.
– Как ты можешь… – Карина тоже начинала терять терпение. – Как ты смеешь тревожить душу Альсени? Она была слишком светлой… она сейчас с Создателем. Как можно быть такой глупой и вздорной девчонкой, Лалина? Летти – не простая кукла, и нужно понять, что заключено в ней, но я не позволю тебе связываться с ведьмами! Что за книга у тебя в руках? Я же по обложке вижу…
Лалина топнула ножкой.
– Ничего ты не видишь, ничего ты не знаешь… Ты… ты никогда не любила Альсени! Ты не сделала для нее ничего… Ничего… Мы… обе. Мы равнодушно смотрели на то, как она медленно умирает, и занимались своими делами. И даже сейчас ты не хочешь сделать единственное, что зависит от нас. Так что лучше пропусти меня… сию секунду!
– Ни за что, – тихо, холодно отчеканила в свою очередь Карина. – Ты меня знаешь. Я могу простоять так весь день, всю ночь. Ты ничего не сделаешь, я сильнее тебя. И снаружи никто не войдет – дверь на засове.
– Хорошо, я расскажу тебе все! – всхлипнула вдруг Лали. – Пожалуйста, Карина… Я пообещала Аглае…
– Аглая! Так я и знала. Ты помогала ей все время? Отец прогнал ее и правильно сделал…
– Неправда! Она любила Альсени, очень. Сильнее, чем все мы, вместе взятые. И сейчас ее любит. Хочет вернуть ее. Поэтому и сделала куклу, вроде наших, только в полный рост. Вылитая Альсени, я видела! Но чтобы оживить эту куклу, многое нужно – какие-то чувства, таланты, у кого-то взятые… А чтобы ожила именно Альсени, нужно кое-что от нее… у Аглаи есть ее локон… а еще… – Лалина потрясла книгой, – нужна родная кровь… я несколько страниц исписала своей кровью, как она меня учила… Вот только что… если бы ты меня тут не застала…
– А Летти? – холодно поинтересовалась Карина, но глаза ее взволнованно блестели.
– В Летти – часть души Альсени! Это самое важное из того, что нужно Аглае. Когда сестра была еще жива, Аглая предлагала ей провести ритуал, чтобы взять часть души, но Альсени отказалась. Но потом это само собой получилось… Она создала Летти, а Летти – особая. И потому до сих пор жива. Теперь ты понимаешь?
– Нет. Это какой-то бред. И ты никуда не пойдешь. Отдай мне куклу.
Лали закусила губу и покачала головой. Спрятав книгу и трепыхавшуюся Летти под плащ и прижимая их к себе одной рукой, она принялась ходить взад-вперед по библиотеке, нервно покусывая палец… Подошла к столику, на котором лежали увесистые тома, растерянно приподняла один из них свободной рукой. Положила обратно. Карина сначала равнодушно наблюдала за этим, потом, поудобней прислонившись к двери, замерла, словно статуя или часовой на посту. Взгляд ее блуждал где-то… И тогда Лалина вновь взяла со столика толстый том – потяжелее – и запустила им в сестру. Карина не успела увернуться – книга попала ей в голову, ударила так, что старшая сестра Арабел рухнула у двери без чувств.
– Кари, прости, – с дрожью в голосе проговорила Лалина, – я правда этого не хотела. Но что мне было делать?
И больше не задерживаясь, она поспешно отодвинула засов, открыла дверь и бросилась бежать со своей добычей.
Поэтому-то Серж и его спутники, прибыв в дом Арабел, Лалину там не застали. Зато нашли Карину, с кислым выражением лица прикладывающую к голове лед. На вопрос Сержа она ответила сразу:
– Лалина подслушала ваш рассказ той ночью. Мы, видимо, слишком яркую иллюминацию тогда развели… Вот так она узнала, что Летти у вас, и похитила ее. Теперь она, должно быть, у Аглаи – сумасшедшей нянюшки нашей Альсени, которая жаждет оживить свою питомицу с помощью черной магии.
– Простите, Карина, – вмещался Алекс, – а эта Аглая могла бы использовать в своей магии цветы?
– Да сколько угодно. Она же цветочницей была до того, как поступила в нашу семью.
– Где же искать ее?
– Я знаю только, что живет она сейчас со своим старым отцом в часовой башне у Четвертого моста…
Черная магия
К Четвертому мосту отправились втроем – неожиданно Розе снова стало нехорошо, она слегла в полуобморочном состоянии, а Мария пожелала остаться с подругой. Карина, пострадавшая от коварства сестры, тоже ничем не могла помочь.
Дверь в башню была заперта, и на стук никто не отозвался.
– Нам туда, я это знаю, – сказал Серж. – Чувствую…
Он изо всех сил надавил на дверь. Сардо и Алекс пришли к нему на помощь… И все трое оказались внутри.
Где-то наверху часовой механизм мерно, четко, бесконечно рассказывал о том, что время потихоньку уходит в вечность, утекает по капле. А внизу, в маленькой комнатке, освещенной одной лишь оплывшей свечой, за столом ведьмы сидела Ларина. Бледная и осунувшаяся. Она напряженно смотрела на незваных гостей.
– Так и знала… Но вы все равно уже не помешаете.
– Лали, что здесь творится? – спросил Алекс.
Девушка устало опустила голову на скрещенные на столе руки, словно намеревалась заснуть. Ответа от нее Алекс так и не дождался.
– Да вот же, – сказал Сардо, показывая на пол. – Видите? Это вход в подвал. Открывали недавно – половик сдвинут.
– Значит, туда! – Серж чувствовал, как внутри все дрожит от волнения…
Небольшой подвал был освящен стоящей на бочке лампой, и потому пропустить еще одну дверь, ведущую в подземный коридор, было невозможно. А за коридором – холодный каменный зал, освещенный бледным призрачным сиянием, исходящим из синего магического круга. И в центре этого круга стояла… Альсени. В полный человеческий рост. Нежная тонколицая девушка с рассыпанными по плечам светло-каштановыми локонами. Большие серые глаза были широко открыты и смотрели в никуда. Тонкие руки безвольно свисали вдоль хрупкого тела. Она была одета в длинное, до пола, белоснежное платье – сплошь усыпанное черными цветами. А на груди алела, мерцая странным светом, большая красная роза…
– Кукла, – прошептал Алекс, у которого вдруг заломило в висках и до тошноты заболела голова. Да, он правильно угадал природу обмороков Розы… как бы самому теперь не свалиться. Сардо, стоящий рядом, молчал – он выглядел не лучше Алекса. А Серж смотрел под ноги Альсени – там, прислонясь к подолу белого платья, сидела, опустив рыжую голову, Летти… и не шевелилась.
– Вы уже ничего не сделаете, – сказал спокойный женский голос. Аглая вынырнула откуда-то сбоку, из тени. Ее руки были сложены на груди, в устремленном на юношей взгляде не было ни капли волнения.
– Прекратите это немедленно, – потребовал Алекс, превозмогая боль, разрывающую его голову. – Иначе…
– Вы ничего не сделаете. Круг не пропустит вас. Этот круг… созданный из вас же… из того, что вы, сами того не желая, отдали мне за черные цветы…
– Кстати, Сардо, – спросил Алекс. – А тебе-то она что обещала?
– Забвение, – прошептал страдающий от боли музыкант. – От всех этих суетных чувств… Мне было слишком тяжело уступить тебе Розу… и все эти глупости мешали творить.
– Почти мой вариант. Но почему… почему мы все четверо оказались такими глупцами?! – вскипел Алекс, и эта вспышка отозвалась новой волной тяжелого недомогания. – И почему не устояли против колдовства?
– Вам придется смириться, Алекс Каэрэ, – сказала Аглая. – Ваша золотая четверка должна пожертвовать собой, хотите вы того или нет. Для моей магии мне нужно было самое лучшее – самые яркие таланты, самые сильные эмоции… самая искренняя любовь.
– Вы же не хотите сказать… – начал было Сардо.
– Именно это я и хочу сказать, – слегка повысила голос колдунья, не теряя при этом спокойствия. – Если вы, четверо, не сойдете с ума, то все равно никогда уже не станете прежними. А вам, любезный, – перевела она взгляд на Сержа, – просто будет грустно… ведь вы так привязались к кукле, да? Но Летти необходима – Альсени вложила в нее часть своей души… Уходите. Вы никогда не поймете чувства матери, а Альсени была мне как дочь.
Серж не слушал ее. Он медленно перевел взгляд с Летти на кукольную Альсени – и пошел к ней, неторопливо, спокойно, не отводя глаз от неживого матового лица. Аглая по-прежнему не проявляла признаков беспокойства, и это хладнокровие начинало уже казаться вымученным. Она торжествующе усмехнулась, когда рука Сержа, протянувшаяся к лицу Альсени, наткнулась на невидимую преграду. Но он не опустил руку.
– Альсени… – услышали все его тихие слова, обращенные к той, чью внешность сейчас представляла неподвижная кукла. – Прости меня, пожалуйста. Если бы я был чуть более внимателен к тебе – да и к себе тоже… мы были бы счастливы. Пусть недолго, но это было бы красивое счастье. Ты все-таки смогла рассказать мне о своих чувствах, Альсени. А вот я тебе о своих… не догадался. Послушай хотя бы сейчас… Я ведь правда… люблю тебя.
Летти вздрогнула и подняла голову. Черные цветы начали медленно опадать с платья куклы… один за другим. Мерцание алой розы становилось все бледнее. Странное сияние, исходящее из магического круга, слабело и наконец совсем погасло. И Серж смог коснуться щеки куклы-Альсени… Но это прикосновение обожгло его пальцы холодом. Тогда он поспешно нагнулся и подхватил на руки Летти.
– Что… происходит? – Аглая схватилась руками за горло, словно ей не хватало воздуха. Ее глаза сверкнули… постепенно она начинала понимать, что ее великая задумка потерпела крах. И она закричала: – Что вы натворили?!
– Ничего, – покачал головой Серж, прижимая к себе Летти. – Я не сделал ровным счетом ничего. Вы ошиблись. Вы думали, что Альсени разорвала свою душу и часть ее вложила в куклу, но это не так. Просто когда создаешь что-то настоящее – тебя становиться больше. Вот и все. А Летти – настоящая. Альсени смогла сказать то, что хотела, и Летти пришла ко мне, потому что ее создательница мечтала быть со мной. Но сама Альсени сейчас у Создателя – ее душа – умиротворенная, цельная и живая, и она не приняла той не-жизни, которую вы хотели сотворить, Аглая. Да еще и ценой чужих страданий. Это же так просто…
Аглая, казалось, не слушала его. Она сделала несколько неровных шагов к большой кукле, а потом у нее подкосились ноги, она упала на пол перед неживой копией Альсени и горько, навзрыд заплакала. Повисло неловкое молчание, которое нарушил взволнованный девичий голос.
– Не плачьте, Аглая! Не плачьте… – Лалина подбежала к убитой горем волшебнице, села рядом с ней и крепко обняла. – Хотите… – она кивнула на статую Альсени, – я буду вам вместо нее?
Аглая подняла голову и недоуменно посмотрела на девушку. Но не отстранилась от нее, не оттолкнула.
– Я уйду из дома! – твердо заявила Лалина. – Будем жить вместе. Все равно мы не ладим с Кариной, да и… без Альсени дом уже не тот. А ведь я похожа на нее, посмотрите. Мы ведь сестры…
– Уходим, – тихо сказал Алекс, обращаясь к Сержу и Сардо. – Больше нам здесь нечего делать.
Серж крепко прижимал к себе Летти. Маленькую, смешную, живую Летти… все, что ему осталось от Альсени…
